CC BY
134
Стороженко Игорь Владимирович
кандидат юридических наук E-mail: ivstor@yandex.ru
К вопросу о создании и применении института незаконного обогащения в России в контексте противодействия коррупции
Вопрос об ответственности за незаконное обогащение поднимался еще в римском праве, активно к этой теме обращались и видные российские юристы XIX - начала XX века.
С учетом принятия в последние 20 лет международных антикоррупционных конвенций, в частности Конвенции ООН против коррупции, эта проблема приобретает новое звучание.
Для России, сделавшей при ратификации упомянутой конвенции оговорку в отношении статьи 20 «Незаконное обогащение», вопрос о механизмах привлечения к ответственности лиц, совершающих коррупционные преступления, имеет не только правовое измерение, но и политический подтекст.
Актуальность и острота этой проблемы предполагает как совершенствование законодательства в этой сфере, так и выработку в рамках реализации государственной антикоррупционной политики эффективных механизмов ответственности за незаконное обогащение.
Ключевые слова: незаконное обогащение, международный опыт борьбы с незаконным обогащением, публичные должностные лица, контроль за доходами и расходами, предотвращение легализации денежных средств и иного имущества, полученных преступным путем.
Dr. Igor Storozhenko
E-mail: ivstor@yandex.ru
On the issue of creation and application of illegal enrichment institute in Russia in the anticorruption context
The question of liability for illegal enrichment was raised in Roman law. It was actively discussed in the XIXth - beginning of the XXth century by some distinguished Russian lawyers.
Taking in the consideration the international anticorruption conventions enacted during the last 20 years and the UN Convention against corruption in particular this issue gains a new perception.
For Russia which opted for a clause regarding the Article 20 “Illegal enrichment” of the above mentioned convention the issue of liability mechanisms in relation to the persons committing corruption crimes has not only a legal measurement but political implications as well.
The urgency and sharpness of the issue assume the need to improve the legislation in this area as well as to develop of the effective illegal enrichment liability mechanisms within the frame of the national anticorruption policy.
Keywords: illegal enrichment, international experience in combating illegal enrichment, public persons, control of income and costs, prevention of the legalization of cash and property assets acquired as a result of criminal activity.
Борьба с незаконным обогащением имеет обязанность возвратить присоединившуюся длинную историю. Положения, касающиеся от- ценность» [ 1, с.426]
ветственности за незаконное обогащение, были К этой теме обращались и виднейшие
предусмотрены еще в римском праве. Так, из- представители российской юридической науки вестный немецкий юрист XIX века профессор конца XIX - начала XX веков, в частности Г.Ф. Бернхард Виндшейд в своей работе «Об обяза- Шершеневич. В изданном им «Учебнике рус-тельствах по римскому праву» указывал на су- ского гражданского права», дано следующее раз-ществовавшую в римском праве норму: «Обога- вернутое определение незаконного обогащения: щение одного лица в ущерб другому без доста- «Увеличение имущества одного лица на счет точного юридического основания также создает другого, т.е. обогащение в тесном смысле, может
проявляться в виде обогащения чистого, когда потерпевшая сторона не получает никакого эквивалента взамен того блага, которого она лишилась, прямого, когда оно имеет место просто вследствие самого факта присоединения нового блага к составу имущества лица, косвенного, когда оно происходит от пользования плодами имущества, или от получения каких-либо других выгод от него, непосредственного, которое имеет место между сторонами вследствие перехода блага от одного из них к другому, и производного - при обогащении одного лица на счет другого при посредстве третьего лица».[ 2, с.403]
Уже в тот период ставился вопрос о необходимости криминализации незаконного обогащения. Русский юрист Д.Д. Гримм в своей работе «Очерки по учению об обогащении», отмечал, что «Обогащение на чужой счет может быть признаваемо неправильным и влечь за собой известные последствия лишь тогда, когда оно самым законом признается неправильным, незаконным».[ 3, с.10]
При составлении Проекта гражданского уложения Российской Империи 1905 года представители редакционной коллегии предлагали говорить именно об обогащении без законного основания, т.е. «обогащении, состоявшемся при отсутствии установленных в законе условий для признания такового законом». Именно поэтому составители проекта предпочли термин «незаконное обогащение» выражению «неосновательное обогащение», которое представлялось им слишком неопределенным, ибо «неосновательным, в обширном смысле, может быть часто признано и обогащение, удовлетворяющее всем законным условиям и потому не подлежащее возврату».[ 4 ]
В последние несколько лет тема незаконного обогащения активно обсуждается в контексте мер, принимаемых в рамках противодействия коррупции. Это связано с подписанием и вступлением в силу Конвенции ООН против коррупции, 20-ая статья которой предполагает криминализацию незаконного обогащения: «При условии соблюдения своей конституции и основополагающих принципов своей правовой системы каждое Государство-участник рассматривает возможность принятия таких законодательных и других мер, какие могут потребоваться, с тем чтобы признать в качестве уголовно наказуемого деяния, когда оно совершается умышленно, незаконное обогащение, т.е. значительное увеличение активов публичного должностного
лица, превышающее его законные доходы, которое оно не может разумным образом обосновать.» [ 5 ]
Как видно из текста статьи, в нем четко прописан субъект незаконного обогащения: публичное должностное лицо, а норма, как и вся международная конвенция, нацелена на обеспечение содействия принятию и укреплению мер, направленных на более эффективное и действенное предупреждение коррупции и борьбу с ней. Еще одной важной особенностью 20-ой статьи является «приглашение» странам-участницам рассмотреть возможность признания незаконного обогащения именно уголовно наказуемым деянием, а не подходить к нему с точки зрения гражданско-правовых отношений.
Как известно, в 2006 году при ратификации Конвенции ООН против коррупции Россия воспользовалась правом сделать оговорку именно в отношении 20-ой статьи, в результате чего юрисдикция Российской Федерации распространяется на все нормы данной Конвенции за исключением криминализации незаконного обогащения.
Сам факт отказа России принять на себя данное обязательство справедливо расценивается специалистами как проявление слабости, непоследовательности и неготовности власти к решительным шагам в борьбе с коррупционным произволом чиновников, однако, при этом частью сторонников отзыва Россией оговорки криминализации незаконного обогащения неоправданно придается, чуть ли не «сакральное» значение. Между тем, очевидно, что борьба с незаконным обогащением должна рассматриваться лишь как один из элементов, хотя и очень важный, в комплексе мер, направленных на предупреждение, профилактику и борьбу с коррупцией.
Принято считать, что успехи многих государств в борьбе с коррупцией связаны с наличием у них развитых правовых инструментов предупреждения незаконного обогащения среди публичных должностных лиц. Однако, как показывает практика, значительное число стран-участниц Конвенции ООН против коррупции не имеют в своем уголовном законодательстве специальных составов, предполагающих наказание за незаконное обогащение. Тем не менее, они обеспечивают жесткий режим противодействия незаконному обогащению чиновников за счет иных правовых мер, в частности в рамках применения налогового законодательства. Так, из подготовленного Министерством иностранных
К вопросу о создании и применении института незаконного обогащения в России в контексте..
дел Российской Федерации в ответ на обращение депутата Государственной Думы V созыва А.Д Куликова аналитического обзора об опыте противодействия незаконному обогащению в США и государствах Евросоюза следует, что в большинстве стран эта норма в национальное уголовное законодательство не имплементирована (США, Нидерланды, Франция, Италия, Швейцария, Португалия, Испания, Швеция, Финляндия, Дания).[ 6 ] Более того, многие государства с развитыми демократическими институтами и эффективной правовой системой заявили о том, что не усматривают необходимости дополнительно вводить в уголовное законодательство норму, рекомендуемую 20-ой статьей Конвенции ООН против коррупции. В качестве основных аргументов против ее введения приводятся наличие в этих странах эффективного налогового законодательства и норм по борьбе с легализацией и отмыванием денежных средств, позволяющих привлекать публичных должностных лиц к ответственности, в том числе уголовной, за незаконное обогащение. Характерно, что в подавляющем большинстве эти страны при ратификации указанной Конвенции не прибегали к оговоркам в отношении 20-ой статьи.
Как представляется, оговорка, сделанная Россией при ратификации, явилась в большей степени эмоциональной реакцией властных структур, продиктованной реальными опасениями аппарата чиновников разных уровней, не имеющих шансов доказать легальность происхождения своего имущества и доходов, потенциальной возможностью быть привлеченными к уголовной ответственности со всеми вытекающими последствиями, чем основанной на глубоком правовом анализе юридической позицией. Судя по всему, в тот период основной задачей было получить своего рода отсрочку для осмысления ситуации и выработки соответствующей правовой позиции.
Вместе с тем видные российские юристы еще до ратификации Россией международных антикоррупционных конвенций считали возможным криминализацию незаконного обогащения. Так, Председатель Конституционного Суда Российской Федерации В.Д. Зорькин в интервью «Российской газете» 2 марта 2004 года так охарактеризовал требования 20-ой статьи Конвенции ООН против коррупции: «Норма эта действительно жесткая. Но если она появится в нашем УК, то начнет действовать не сразу, поскольку, согласно Конституции РФ (часть 1 ст. 54), «закон, устанавливающий или отягчаю-
щий ответственность, обратной силы не имеет». Однако должна быть точка отсчета, начиная с которой применение этой нормы должно стать неукоснительным». [ 7 ] Обращает на себя внимание, что В.Д. Зорькин не отвергает саму возможность криминализации незаконного обогащения в России и не прибегает к ссылкам на возможное противоречие данной нормы принципам презумпции невиновности, а лишь отмечает, что началу ее неукоснительного применения должен предшествовать соответствующий подготовительный этап.
Как было отмечено выше, в большинстве стран с развитыми правовыми институтами и правовой культурой, активной позицией средств массовой информации, направленной на вскрытие и придание публичности фактов нарушения публичными должностными лицами этических норм, не говоря уже о подозрениях в совершении ими коррупционных правонарушений, существующее налоговое законодательство в сочетании с нормами по борьбе с легализацией и отмыванием незаконно нажитых денежных средств и имущества, видимо, может обеспечить эффективную борьбу с незаконным обогащением чиновников.
Как представляется, было бы некорректным отрицать, что ситуация в современной России с точки зрения масштабов коррупции в органах государственной власти существенно отличается не только от положения в подавляющем большинстве стран Западной Европы и США, но и государств с развивающейся экономикой. Об этом, например, могут свидетельствовать данные исследования Всемирного Банка, приведенные в ходе состоявшего 22 марта 2012 года Расширенного заседания рабочей группы по подготовке предложений по формированию в Российской Федерации системы «Открытое правительство» с участием Президента РФ Д.А. Медведева, посвященном борьбе с коррупцией. На основе сопоставления сведений о среднедушевом ВВП по паритету покупательной способности и мерах по контролю над коррупцией по состоянию на 2010 год сделан вывод, что коррупция в России гораздо выше, чем в странах с сопоставимым уровнем дохода. Обращает на себя внимание, что на заседании был также сделан вывод о необходимости неотложного принятия системных мер по борьбе с «большой» коррупцией, в том числе незаконным обогащением. Уже сам факт обращения к теме «большой» коррупции, обсуждение которой долгое время считалось во властных кругах России «неполи-
ткорректным», следует рассматривать как оптимистичный сигнал.
Последовавшее за этим внесение Президентом РФ Д.А. Медведевым законопроекта «О контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам» является шагом к созданию механизма противодействия незаконному обогащению, который, однако, потребует не только детальной проработки порядка применения предусмотренных законом санкций, но и возможное внесение изменений в действующее уголовное законодательство.
В первую очередь речь идет о статьях 174 и 174.1 УК РФ «Легализация (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных другими лицами преступным путем» и «Легализация (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных лицом в результате совершения им преступления», из диспозиции которых следует, что их действие не распространяется на преступления, предусмотренные, в частности, статьей 198 УК РФ «Уклонение от уплаты налогов и (или) сборов физического лица». Как представляется, введение контроля за расходами чиновников как элемента предупреждения «незаконного обогащения» должно сопровождаться и ужесточением механизмов предотвращения легализации ими денежных средств и иного имущества, полученных преступным путем. В этой связи, видимо, следует вернуться к активно обсуждавшейся российскими юристами в начале 2000-х годов теме о том, могут ли являться налоговые преступления предикатными по отношению к преступлениям, связанным с легализацией (отмыванием) денежных средств и иного имущества, теперь - в контексте борьбы с незаконным обогащением и коррупцией.
В этом же контексте предстоит изучить и тщательно проработать еще одну весьма деликатную и неоднозначную проблему, без решения которой реальная борьба с незаконным обогащением не только не приведет к желаемым ре-
зультатам, но может даже не начаться. Речь идет о необходимости разработки механизма амнистии для чиновников, готовых задекларировать имущество, полученное противоправным путем, и согласиться на уплату подоходного налога, а также санкций на случай последующего выявления незадекларированных доходов и имущества, в том числе их умышленного сокрытия. При этом приходится констатировать, что идеального механизма, который бы с одной стороны в полной мере удовлетворял ожидания общества, негативно настроенного против коррупционеров, и создавал реальные инструменты для борьбы с незаконным обогащением - с другой, мировая юридическая практика на сегодняшний день не выработала.
Литература:
1. Виндшейд Б. «Об обязательствах по римскому праву». С-Петербург,1875, типография А.Думашевского, 593с.
2. Шершеневич Г.Ф. «Учебник русского гражданского права» (по изданию 1907 года), Москва, 1995, фирма «СПАРК», 556 с.
3. Гримм Д.Д. «Очерки по учению об обогащении», выпуск 1-3, С-Петербург, Дерпт, 1891, 79 с.
4. Проект гражданского уложения Российской Империи 1905 года, С-Петербург, 1905, 255с.
5. Конвенция ООН против коррупции, unodc. org/corruption/publications ... convention
6. Информационные материалы МИД Российской Федерации, отражающие реализацию статьи 20 Конвенции ООН против коррупции в правовой практике Австрии, Дании, Ирландии, Испании, Италии, Нидерландов, Норвегии, Португалии, США, Финляндии, Франции, Швейцарии и Швеции. Ответ на запрос депутата Государственной Думы V созыва А.Д.Куликова.
7. Зорькин В.Д. С чиновников снимут порчу, «Российская газета», № 3418 от 2.03.2004г.
