CC BY
0Закон и право. 2024. № 11. С. 177-184. Law and legislation. 2024;(11):177-184.
Научная статья УДК 343.533
https://doi.org/10.24412/2073-3313-2024-11-177-184 EDN: https://elibrary.ru/BNXREE
NIION: 1997-0063-11/24-573 MOSURED: 77/27-001-2024-11-773
К вопросу о социальной обусловленности установления уголовной ответственности за нарушения прав на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации
Юрий Александрович Алексеев
ООО «Газпром трансгаз Москва», Москва,
Россия, [email protected]
Аннотация. Статья посвящена рассмотрению актуального вопроса о наличии социальных предпосылок для криминализации определенных нарушений прав на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации. В рамках исследования автор проанализировал действующее уголовное законодательство об ответственности за преступления, нарушающие такие права, имеющиеся теоретические труды по соответствующей проблематике, а также данные судебной статистики и опубликованную правоприменительную практику в этой области.
В результате проведенной научной работы сформулированы выводы и предложения, касающиеся социальной обусловленности и направлений совершенствования действующих уголовно-правовых норм, охраняющих права на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации.
Ключевые слова: нарушения прав на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации, социальная обусловленность криминализации деяний, уголовная ответственность.
Для цитирования: Алексеев Ю.А. К вопросу о социальной обусловленности установления уголовной ответственности за нарушения прав на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации // Закон и право. 2024. № 11. С. 177—184. https://doi.org/10.24412/2073-3313-2024-11-177-184 ЕБЫ: https://elibrary.ru/BNXREE
Original article
On the issue of social conditionality of establishing criminal liability for violations of intellectual property rights and means of individualization
Yuri A. Alekseyev
Gazprom Transgaz Moscow LLC, Moscow, Russia, [email protected]
Abstract. The article is devoted to the consideration of the topical issue of the existence of social prerequisites for the criminalization of certain violations of intellectual property rights and means of individualization. As part of the study, the author analyzed the current criminal legislation on liability for crimes violating such rights, available theoretical works on relevant issues, as well as judicial statistics and published law enforcement practice in this area.
As a result of the scientific work carried out, conclusions and proposals have been formulated concerning the social conditionality and directions for improving the existing criminal law norms protecting the rights to the results of intellectual activity and means of individualization.
Keywords: violations of the rights to the results of intellectual activity and means of individualization, social conditionality of criminalization of acts, criminal liability.
For citation: Alekseyev Yu.A. On the issue of social conditionality of establishing criminal liability for violations of intellectual property rights and means of individualization // Law and legislation. 2024; (11): 177—184. (In Russ.). https://doi.org/10.24412/2073-3313-2024-11-177-184 EDN: https://elibrary.ru/BNXREE
© Алексеев Ю.А. М., 2024. LAW & LEGISLATION • 11-2024
Социальная обусловленность уголовно-правовой охраны тех или иных обще-'^»«'•Ственных отношений посредством установления и реализации уголовной ответственности за деяния, эти отношения нарушающие, определяется совокупностью предпосылок, подробно исследованных в доктрине уголовного права и в криминологической науке [3, 2]. Основные выводы и рекомендации, сформированные в данных исследованиях, восприняты Конституционным Судом Российской Федерации, использующим таковые при рассмотрении сложных вопросов о соответствии отдельных уголовно-правовых запретов Основному закону государства.
Так, в Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 31 марта 2023 г. № 13-П, в частности, подчеркивается, что уголовный закон по своей правовой природе представляет собой крайнее, исключительное средство, используемое государством для реагирования на противоправные деяния в целях охраны общественных отношений, когда должный уровень такой охраны невозможно обеспечить нормами иных отраслей права. Также обращается внимание на то, что регулятивные нормы, непосредственно закрепляющие какие-либо правила поведения, не во всех случаях содержатся в том же нормативном правовом акте, что и охранительные нормы, предусматривающие ответственность за нарушения данных правил. При этом уголовная ответственность должна быть соразмерна вреду, причиняемому в результате противоправных действий (бездействия), т.е. быть адекватной общественной опасности преступления, признаки которого требуется ясно и четко описывать в уголовном законе как части общей системы правового регулирования с тем, чтобы они позволяли отграничивать преступное деяние от других правонарушений и правомерного поведения1.
В Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 10 февраля 2017 г. № 2-П также содержатся важные положения, раскрывающие социальные предпосылки для введения уголовной ответственности за определенные деяния. В частности, указано, что кри-
1 См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 31.03.2023 № 13-П «По делу о проверке конституционности пункта «б» части второй статьи 158 Уголовного кодекса Российской Федерации и части первой статьи 17 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина В.С. Великанова» // СЗ РФ. 2023. № 15. Ст. 2747.
минализация деяния не должна приводить к избыточной уголовно-правовой репрессии, поэтому при обосновании социальной обусловленности введения нового или сохранения существующего уголовно-правового запрета, а равно его расширения или усиления следует выяснять, обладает ли соответствующее деяние общественной опасностью, свойственной преступлениям, является ли оно распространенным, наблюдается ли рост его количественных показателей, возможно ли эффективно противодействовать соответствующим посягательствам с помощью норм других отраслей права, не прибегая к расширению уголовного законодательства2.
Полагаем, что приведенные выше и другие основания и принципы криминализации деяний целесообразно обобщить и нормативно закрепить в едином документе — Концепции уголовно-правовой политики Российской Федерации, необходимость разработки и принятия которой на уровне высших органов государственной власти активно обсуждается в последние годы, в том числе в Совете Федерации3 и в Минюсте России4.
Мы же в своей работе рассмотрим соответствующие доктринальные положения и позиции Конституционного Суда Российской Федерации через призму установления уголовной ответственности за нарушения прав на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации.
Первым и, пожалуй, ключевым обстоятельством, во многом предопределяющим вывод о социальной обусловленности криминализации деяния, является его общественная опасность. Это один из основных признаков преступления, отличающих его от сходных деяний, влекущих, например, административную ответственность. Общественная опасность деяния, раскрываемая через ее характер и степень, является материальным, объективным признаком преступления,
2 См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 10.02.2017 № 2-П «По делу о проверке конституционности положений статьи 212.1 Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина И.И. Дадина» // СЗ РФ. 2017. № 9. Ст. 1422.
3 См.: О. Ковитиди: Необходим комплексный подход, направленный на развитие российского уголовного законодательства // Сайт Совета Федерации Федерального Собрания РФ: URL: http://council.gov.ru/events/ main_themes/131206/ (Дата обращения: 01.07.2024)
4 См.: В Минюсте России обсудили вопросы подготовки Концепции уголовно-правовой политики Российской Федерации // Сайт Минюста России: URL: https:// minjust.gov.ru/ru/events/49883/ (Дата обращения: 01.07.2024)
ЗАКОН И ПРАВО • 11-2024
находящимся в диалектическом единстве с его формальным признаком, состоящим в уголовной противоправности (запрещенности уголовным законом).
Если конкретное деяние, формально запрещенное уголовным законом, не обладает общественной опасностью, оно согласно ч. 2 ст. 14 УК РФ признается малозначительным, не влекущим уголовную ответственность. Следовательно, деяние, не представляющее общественной опасности, не может оцениваться как преступление. Поэтому мы считаем не вполне обоснованной формулировку «криминальная степень общественной опасности», используемую в решениях Конституционного Суда Российской Федерации для проведения границы между преступлениями и иными правонарушениями.
Общественная опасность как неотъемлемое свойство преступления изначально является именно «криминальной», т.е. присущей исключительно преступному деянию. Степень общественной опасности преступления учитывается при дифференциации уголовной ответственности и индивидуализации наказания, но не при разграничении преступных и иных противоправных деяний, поскольку таковые a priori общественно опасными не являются.
Характер общественной опасности преимущественно определяется значимостью общественных отношений, на которые посягает соответствующее преступление, т.е. свойствами его объекта. Исходя из места расположения в Особенной части УК РФ норм об ответственности за преступления, нарушающие права на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации, видовыми объектами таких уголовно наказуемых деяний являются общественные отношения, обеспечивающие конституционные права и свободы человека и гражданина (статьи 146, 147 УК РФ) и нормальное осуществление экономической деятельности (ст. 180 УК РФ).
Отнесение деяний, запрещенных статьями 146 и 147 УК РФ, состоящих в плагиате, незаконном использовании объектов авторского права или смежных прав, обороте контрафактной продукции, а равно в нарушениях изобретательских и патентных прав, к группе преступлений, предусмотренных нормами гл. 19 УК РФ, обусловлено тем, что они объективно нарушают конституционное право индивида, гарантируемое ч. 1 ст. 44 Конституции Российской Федерации, согласно которой каждому гарантируется свобода литературного, художественного, научного, техничес-
кого и других видов творчества, преподавания, при этом интеллектуальная собственность охраняется законом.
Вместе с тем отметим, что установление уголовной ответственности за такие деяния обусловлено не только самим фактом нарушения указанных прав, но и причиняемым при этом крупным ущербом (ч. 1 ст. 146, ст. 147 УК РФ) или совершением деяния в крупном размере (ч. 2 ст. 146 УК РФ). В случае причинения крупного ущерба непосредственно нарушается еще один объект — отношения собственности, тогда как при незаконном использовании объектов авторского права или смежных прав, а равно обороте контрафактной продукции — отношения в сфере экономической деятельности и связанные с ними отношения собственности, поскольку данные действия также неминуемо наносят имущественный вред правообладателю, заключающийся в упущенной выгоде.
Незаконное использование средств индивидуализации товаров (работ, услуг) влечет ответственность по ст. 180 УК РФ, если это деяние совершено неоднократно либо причинило крупный ущерб. В этом преступлении, непосредственно посягающем на общественные отношения в сфере экономической деятельности, обеспечивающие надлежащее (законное) использование товарных знаков, знаков обслуживания, наименований места происхождения товара или сходных с ними обозначений для однородных товаров, также одновременно затрагиваются отношения собственности, поскольку правообладатель терпит убытки, состоящие в упущенной выгоде.
Кроме того, принимая во внимание преимущественно более низкое качество товаров, работ или услуг, при реализации (выполнении или оказании) которых незаконно используются «чужие» средства индивидуализации, обладателю права на последние наносится и нематериальный вред, состоящий в подрыве его деловой репутации [4, с. 42—43].
Таким образом, общественная опасность деяний, запрещенных статьями 146, 147, 180 УК РФ, определяется значимостью нарушаемых ими общественных отношений, а также существенностью таких нарушений, обусловливаемой причиняемым при этом крупным ущербом либо совершением соответствующих незаконных действий неоднократно или в крупном размере.
Аналогичные действия, не причинившие крупный ущерб либо не характеризующиеся их совершением неоднократно или в крупном раз-
LAW & LEGISLATION • 11-2024
мере, не обладают общественной опасностью, в связи с чем отнесены законодателем к предмету запрета статей 7.12 и 14.10 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях.
Отметим, что такие криминообразующие (квалифицирующие) признаки оборота контрафактной продукции и незаконного использования средств индивидуализации товаров, работ или услуг, как крупный или особо крупный размер (ч. 2 и п. «в» ч. 3 ст. 146 УК РФ) и крупный ущерб (ст. 180 УК РФ) определены непосредственно в уголовном законе в примечаниях к данным статьям, при этом законодательное увеличение таковых, например произведенное Федеральным законом от 6 апреля 2024 г. № 79-ФЗ5, одновременно смещает границу между сходными уголовно и административно наказуемыми деяниями. Вместе с тем нормативное определение этого признака придает соответствующим уголовно-правовым запретам необходимую определенность, фундаментальное значение которой постоянно подчеркивает Конституционный Суд Российской Федерации.
Применительно к противоправным действиям, предусмотренным ч. 2 или п. «в» ч. 3 ст. 146 УК РФ, совершаемым в крупном или особо крупном размерах, Конституционный Суд Российской Федерации указал, что наступление уголовной ответственности за такие деяния связано именно со стоимостью контрафактных предметов, а не с размером причиняемого ущерба6. Полагаем, что указание в уголовном законе на крупный (особо крупный) размер, характеризующий преступные действия, связанные с нарушением прав на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации товаров, работ или услуг, является более обоснованным, нежели использование в качестве кри-минообразующего признака таких деяний общественно опасных последствий в виде наступления того или иного имущественного ущерба.
Отступлением от требования правовой определенности, не способствующим формированию
5 См.: Федеральный закон «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно- процессуальный кодекс Российской Федерации» от 06.04.2024 № 79-ФЗ // СЗ РФ. 2024. № 15. Ст. 1972.
6 См.: Определение Конституционного Суда РФ от
20.04.2017 № 783-О «Об отказе в принятии к рассмотре-
нию жалобы гражданина Гендляра Максима Олеговича на нарушение его конституционных прав статьей 146 Уголовного кодекса Российской Федерации» // http:// www.consultant.ru/
единообразной правоприменительной практики, представляется отсутствие в уголовном законе положений, раскрывающих содержание крими-нообразующего признака в виде крупного ущерба, указанного в ч. 1 ст. 146 и ч. 1 ст. 147 УК РФ.
Пленум Верховного Суда Российской Федерации по этому поводу разъяснил, что данный признак подлежит установлению с учетом обстоятельств конкретного уголовного дела, включая наличие и размер реального ущерба и (или) упущенной выгоды, размер доходов, полученных лицом в результате нарушения им соответствующих прав7.
Вместе с тем полагаем, что во многих случаях исчислить размер вреда от нарушений прав на результаты интеллектуальной деятельности, в особенности авторского права, весьма затруднительно или вовсе невозможно. Например, если кто-либо присвоил авторство в том или ином научном труде, подсчитать и выразить в денежном выражении причиненный ущерб, как правило, не представляется возможным. Кроме того, доходы от нарушения рассматриваемых прав могут быть получены виновным спустя месяцы или даже годы, а равно поступать к нему посредством систематического получения незначительных сумм в течение длительного времени, в том числе выходящего за границы срока давности уголовной ответственности за соответствующее преступление.
В связи с этим считаем, что при законодательном закреплении оценочного признака таких преступлений, без которого описание причиняемых ими последствий практически неосуществимо, более обоснованно оперировать категорией «существенный вред», нежели «крупный ущерб».
Последний вывод, на наш взгляд, согласуется и с позицией законодателя, который в ч. 3 ст. 20 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации без каких-либо дополнительных условий отнес дела о преступлениях, предусмотренных ч. 1 ст. 146 и ч. 1 ст. 147 УК РФ, к категории уголовных дел частно-публичного обвинения, которые возбуждаются по заявлению потерпевшего, а в дальнейшем расследуются и рассматриваются в общем порядке. К этой же катего-
7 См.: абз. 3 п. 24 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 26.04.2007 № 14 «О практике рассмотрения судами уголовных дел о нарушении авторских, смежных, изобретательских и патентных прав, а также о незаконном использовании товарного знака» // Бюллетень ВС РФ. 2007. № 7.
ЗАКОН И ПРАВО • 11-2024
рии уголовных дел отнесены и дела о преступлениях, наказуемых по ст. 180 УК РФ, но при условии, что совершившие их лица относятся к субъектам предпринимательской деятельности.
По нашему мнению, в настоящее время актуальным является вопрос о целесообразности отнесения к делам частно-публичного обвинения дел обо всех преступлениях, предусмотренных статьями 146, 147, 180 УК РФ, без указания на дополнительные признаки их субъектов. Вместе с тем представляется, что этот вопрос может составить предмет самостоятельного исследования.
Определенные трудности возникают на практике и при толковании признака неоднократности, являющегося альтернативным крими-нообразующим признаком в составе незаконного использования средств индивидуализации товаров, работ или услуг (ст. 180 УК РФ). Содержание этого признака раскрывается не в уголовном законе, а в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации8, что представляется нам не вполне обоснованным, поскольку разъяснения Пленума, несмотря на их большое значение для формирования единообразной правоприменительной практики, не имеют силу
закона и не должны восполнять собой имеющиеся в нем отступления от требования правовой определенности.
Отметим, что рассматриваемые уголовно-правовые нормы имеют бланкетный характер, поскольку основные понятия, относящиеся к результатам интеллектуальной деятельности и средствам индивидуализации товаров, работ или услуг, а также к правам на таковые и их реализации, раскрываются в положениях части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации (далее — ГК РФ), с которыми необходимо согласовывать содержание статей 146, 147, 180 УК РФ, в том числе касательно объектов рассматриваемых прав, число видов которых характеризуется тенденцией к дальнейшему расширению.
Еще одно обстоятельство, которое следует принимать во внимание в рамках выяснения социальной обусловленности установления уголовной ответственности за определенное деяние, заключается в его распространенности, подлежащей изучению не только в статике, но и в динамике. Для этого мы приводим таблицу, отражающую статистику судимости по статьям 146, 147, 180 УК РФ за период с 2019 г. по 2023 г. включительно9.
Таблица
Статистика судимости по статьям 146, 147, 180 УК РФ за период с 2019 г. по 2023 г. включительно
Статья Число осужденных (по основной и дополнительной
УК РФ квалификации)
2019 2020 2021 2022 2023
Статья 146 257 159 145 104 76
В том числе: В том числе: В том числе: В том числе: В том числе:
по ч. 1 — 0; по ч. 1 — 0; по ч. 1 — 0; по ч. 1 — 0; по ч. 1 — 0;
по ч. 2 — 76; по ч. 2 — 40 по ч. 2 — 31; по ч. 2 — 22; по ч. 2 — 14;
по ч. 3 - 181 поч. 3 — 119 по ч. 3 — 114 по ч. 3 — 82 по ч. 3 — 62
Статья 147 0 3 В том числе: по ч. 1 — 3; по ч. 2 — 0 0 0 0
Статья 180 506 453 507 521 453
В том числе: В том числе: В том числе: В том числе: В том числе:
по ч. 1 — 254; поч. 1-98; по ч, 1 — 256; по ч. 1 — 226; по ч. 1 - 98;
по ч. 2 — 1; по ч. 2 — 1; по ч. 2 — 0; по ч. 2 — 1; по ч. 2 — 1;
по ч. 3 — 165; по ч. 3 — 143; по ч. 3 - 138; по ч. 3 - 138; по ч. 3 — 143;
по ч. 4 — 86 по ч. 4 —211 поч. 4— 113 по ч. 4 — 156 поч. 4—211
Всего: 763 615 652 625 529
При изучении и оценке статистических сведений о данных преступлениях следует прини-
8 См.: п. 15 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 26.04.2007 № 14 «О практике рассмотрения судами уголовных дел о нарушении авторских, смежных, изобретательских и патентных прав, а также о незаконном использовании товарного знака»...
мать во внимание присущую им высокую латен-тность, обусловленную не только отмеченными недостатками уголовного законодательства и бланкетностью его норм, но и практическими
9 См.: Сайт Судебного департамента при Верховном Суде РФ // URL: http://www.cdep.ru/index.php?id=79 (Дата обращения: 01.07.2024)
LAW & LEGISLATION • 11-2024
трудностями в выявлении и доказывании данных уголовно наказуемых деяний, а также в изобличении причастных к ним лиц. Не последнюю роль играет и пассивная позиция многих потерпевших от преступных нарушений их прав на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации товаров, работ или услуг, не желающих заявлять о нарушениях таких прав, в том числе по причине неверия в эффективность государственного вмешательства в соответствующе общественные отношения.
Кроме того, последнее десятилетие ознаменовалось рядом событий, отразившихся на многих общественных отношениях, в особенности в сфере оборота различных товаров, работ и услуг. Речь идет не только о пандемии СОУГО-19 и связанных с ней ограничительных мерах, затронувших многие государства, но еще и о масштабных рестрикциях, применяемых в отношении России, российских физических и юридических лиц со стороны ряда недружественных стран и их объединений в связи с присоединением Крыма и проведением Специальной военной операции.
В контексте этих событий и связанных с ними негативных процессов значительное число зарубежных коммерческих организаций в одностороннем порядке свернули экономическую деятельность на территории России, в том числе расторгли имеющиеся договоры или фактически перестали выполнять обязательства по ним, включая те, что связаны с гарантийным и постгарантийным обслуживанием потребителей их товаров, работ и услуг. В складывающихся условиях возник ряд сложных юридических вопросов, в том числе касающихся правовой охраны интересов таких зарубежных организаций, являющихся обладателями прав на результаты интеллектуальной деятельности и (или) средства индивидуализации товаров, работ или услуг.
Вместе с тем, несмотря на имеющиеся проблемы законодательства об ответственности за нарушения прав на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации, а также практики применения его положений, полагаем, что сохранение и поступательное развитие рассматриваемых уголовно-правовых запретов социально обусловлены и необходимы, в том числе с учетом имеющегося у них превентивного потенциала, а также большим значением полного и эффективного обеспечения полной и эффективной защиты общественных отношений, связанных с законной реализацией прав на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации товаров, работ и услуг.
В рамках принятия законодательных решений относительно введения определенных уголовно-правовых запретов, их сохранения, изменения или дополнения необходимо обращать внимание на отсутствие противоречий между результатами таких решений, выраженными в соответствующих положениях уголовного закона, и нормами Конституции Российской Федерации и международного права.
Как мы отмечали выше, запреты, содержащиеся в статьях 146 и 147 УК РФ, основаны на положениях ч. 1 ст. 44 Конституции Российской Федерации, провозглашающей свободу творчества и охрану законом интеллектуальной собственности. Эта охрана обеспечивается нормами как административного, так и уголовного права, при этом последние из них предусматривают ответственность за посягательства на интеллектуальную собственность, приобретающие общественную опасность вследствие причинения крупного ущерба либо совершения неоднократно или в крупном размере.
Аналогичный механизм правовой охраны предусмотрен и в отношении общественных отношений, связанных с использованием средств индивидуализации товаров, работ, услуг, по сути, также являющихся результатом интеллектуальной деятельности, предназначенным для обозначения индивидуальных свойств продуктов труда определенного лица.
Согласно п. 1 ст. 1225 ГК РФ средства индивидуализации юридических лиц, товаров, работ, услуг и предприятий приравниваются к результатам интеллектуальной деятельности, т.е. также относятся к интеллектуальной собственности, подлежащей правовой охране. При этом, как подчеркивает Пленум Верховного Суда Российской Федерации, в п. 1 ст. 1225 ГК РФ приводится исчерпывающий перечень результатов интеллектуальной деятельности и приравниваемых к ним средств индивидуализации, которым предоставляется правовая охрана на основании и в порядке части четвертой ГК РФ10.
В пункте 2 ст. 27 Всеобщей декларации прав человека11 и подп. «с» п. 1 ст. 15 Международного пакта об экономических, социальных и куль-
10 См.: п. 33 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.04.2019 № 10 «О применении части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации» // Бюллетень ВС РФ. 2019. № 7.
11 См.: Всеобщая декларация прав человека (принята Генеральной Ассамблеей ООН 10.12.1948) // Рос. газ. 1995, 5 апр.; 1998, 10 дек.
ЗАКОН И ПРАВО • 11-2024
турных правах12 закреплено право каждого человека на защиту его моральных и материальных интересов, выступающих результатом научных, литературных или художественных трудов, автором которых он является.
Необходимость правовой охраны общественных отношений в данной сфере следует из содержания и других международных правовых актов, в том числе Бернской конвенции по охране литературных и художественных произведений 1886 г.13, Парижской конвенции по охране промышленной собственности 1883 г.14 и Соглашения по торговым аспектам прав интеллектуальной собственности 1994 г.15, также разделяющих интересы авторов и правообладателей относительно охраны их интеллектуальной собственности на материальные и моральные. Такой же подход к определению видов правоохра-няемых интересов имеет место и в положениях части четвертой ГК РФ [1, с. 22—32].
Следовательно, установление уголовной ответственности за общественно опасные деяния, нарушающие права на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации товаров, работ или услуг, не противоречит положениям Конституции Российской Федерации и указанных международных правовых актов. Также считаем, что криминализация таких деяний не входит в противоречие и с нормами общественной нравственности, поскольку отражает заинтересованность отдельных граждан и преобладающей части населения в охране интеллектуальной собственности, в том числе при помощи уголовно-правовых средств, что одновременно означает противодействие обороту контрафактной продукции и обеспечение защищенности граждан от приобретения некачественных
12 См.: Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах (принят 16.12.1966 Резолюцией 2200 (XXI) на 1496-м пленарном заседании Генеральной Ассамблеи ООН) // Бюллетень ВС РФ. 1994. № 12.
13 См.: Бернская Конвенция по охране литературных и художественных произведений от 09.09.1886 (ред. от 28.09.1979; для России вступила в силу 13.03.1995) // Бюллетень международных договоров. 2003. № 9.
14 См.: Конвенция по охране промышленной собственности (заключена в Париже 20.03.1883, ред. от 02.10.1979, для СССР вступила в силу 01.07.1965) // Закон. 1999. № 7.
15 См.: Соглашение по торговым аспектам прав интеллектуальной собственности (ТРИПС/ТЫР8) (заключено в г. Марракеше 15.04.1994, с изм. от 06.12.2005, для России вступила в силу 13.03.1995) // СЗ РФ. 2012. № 37
(приложения). С. 2336—2369; 2818—2849.
и нередко опасных для здоровья и жизни товаров, работ и услуг.
Одним из важных обстоятельств, подлежащих учету в рамках принятия решения о криминализации определенных деяний, является потенциальная возможность установления и доказывания его криминообразующих признаков при помощи имеющихся уголовно-процессуальных и криминалистических средств. Как показало изучение опубликованной практики применения рассматриваемых уголовно-правовых норм, процесс собирания, проверки и оценки доказательств по делам о преступных нарушениях прав на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации значительных трудностей не вызывает, за исключением обоснования наличия в содеянном оценочных признаков в виде крупного размера (ущерба).
Вместе с тем полагаем, что эти трудности преодолимы посредством внесения изменений в уголовный закон, направленных на конкретизацию его положений, и подготовки дополнительных разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации. По этому поводу Конституционный Суд Российской Федерации указал, что само по себе наличие оценочных признаков в нормах уголовного закона не свидетельствует о правовой неопределенности его положений, в том числе вследствие того, что смысловое содержание таких признаков может быть разъяснено Пленумом Верховного Суда Российской Федерации16.
Завершая рассмотрение обстоятельств, учитываемых при криминализации деяний, в контексте исследуемой темы отметим, что наличие не только административной, но еще и уголовной ответственности за нарушения прав на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации позволяет адекватно реагировать на такие нарушения, приобретающие общественную опасность вследствие дополнительных признаков, присущих преступлениям в данной области. Это позволяет дифференцировать юридическую ответственность, создать предпосылки для эффективного предупреждения нарушений прав на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации.
16 См., напр.: Постановление Конституционного Суда РФ от 24.05.2021 № 21-П «По делу о проверке конституционности части первой статьи 293 Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина Р.В. Величенко» // СЗ РФ. 2021. № 22. Ст. 3914.
ЬДМ & ЬЕ^БЬДТЮМ • 11-2024
Таким образом, криминализация определенных нарушений указанных прав в целом является социально обусловленным законодательным решением, поскольку соответствующие противоправные действия обладают общественной опасностью, присущей преступлениям, при этом введение таких уголовно-правовых запретов не противоречит положениям Конституции Российской Федерации и международных правовых актов в данной области, а также нормам общественной нравственности, обладает ожидаемой превентивной эффективностью и учитывает возможности современных уголовно-процессуальных и криминалистических средств по установлению и доказыванию обстоятельств, подтверждающих наличие составов данных преступлений, а также не может быть замещено иной юридической ответственностью без снижения необходимого уровня правовой охраны общественных отношений, связанных с реализацией прав на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации.
Вместе с тем данные уголовно-правовые запреты нуждаются в совершенствовании, направленном на уточнение признаков соответствующих преступлений, в том числе с учетом имеющихся практических проблем в их единообразном толковании и доказывании.
Список источников
1. Гурко A.B. Интересы в праве интеллектуальной собственности как ключевой фактор развития правового регулирования // ИС. Авторское право и смежные права. 2024. № 2. С. 22—32.
2. Криминализация и декриминализация как формы преобразования уголовного законодательства: Монография / И.С. Власов, H.A. Голованова, A.A. Гравина и др.; отв. ред. В.П. Ка-шепов. М.: ИЗиСП, КОНТРАКТ, 2018. 280 с.
3. Основания уголовно-правового запрета: Криминализация и декриминализация / В.Н. Кудрявцев, П.С. Дагель, Г.А. Злобин и др.; отв. ред. В.Н. Кудрявцев, А.М. Яковлев. М.: Наука, 1982. 303 с
4. Харламова A.A., Аюпова Г.Ш. Проблемы толкования понятия «незаконное использование» для целей ч. 1 ст. 180 УК РФ // Уголовное право. 2023. № 8. С. 41-49.
References
1. Gurko A.V. Interests in intellectual property law as a key factor in the development of legal regulation // IP. Copyright and related rights. 2024. № 2. Pp. 22-32.
2. Criminalization and decriminalization as forms of transformation of criminal legislation: Monograph / I.S. Vlasov, N.A. Golovanova, A.A. Gra-vina, etc.; ed. by V.P. Kashepov. M.: IZiSP, KONTRAKT, 2018. 280 p.
3. The grounds of the criminal law prohibition: Criminalization and decriminalization / V.N. Kud-ryavtsev, P.S. Dagel, G.A. Zlobin, etc.; ed. V.N. Kud-ryavtsev, A.M. Yakovlev. M.: Nauka, 1982. 303 p
4. Kharlamova A.A., Ayupova G.Sh. Problems of interpretation of the concept of «illegal use» for the purposes of part 1 of Article 180 of the Criminal Code of the Russian Federation // Criminal law. 2023. № 8. Pp. 41-49.
Информация об авторе
Алексеев Ю.А. — сотрудник ООО «Газпром трансгаз Москва»
Статья поступила в редакцию 09.09.2024; одобрена после рецензирования 08.10.2024; принята к публикации 14.10.2024.
Information about the author
Alekseyev Yu.A. — employee of Gazprom Transgaz Moscow LLC
The article was submitted 09.09.2024; approved after reviewing 08.1 0.2024; accepted for publication 14.10.2024.
ЗАКОН И ПРАВО • 11-2024
