К вопросу о социальном статусе женщины в чеченской традиционной семье Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

ББК 60.561.53

С. А. Натаев

К ВОПРОСУ О СОЦИАЛЬНОМ СТАТУСЕ ЖЕНЩИНЫ В ЧЕЧЕНСКОЙ ТРАДИЦИОННОЙ СЕМЬЕ

Изучение социального статуса женщины в чеченской традиционной семье приобретает особое значение, когда в современном мире происходит трансформация устоявшихся гендерных отношений в обществе.

По представлениям дореволюционных исследователей, женщина в чеченском традиционном обществе была бесправной, т. е. пребывала на правах рабыни. Особенно эта мысль заметна у Ф. И. Леонтовича. По его мнению, угнетенное положение женщины было общим явлением для кавказских народов. Он считал, что в основе зависимого положения женщины лежала ее экономическая зависимость от мужчины, которая была отражена в адатах, отдававших ее во власть отца, братьев, мужа. По адатам, дочери подчинены отцу, пока находятся в его доме, он выдает их замуж по своей воле. В имении отца они лишены наследственной доли. Адат не признает за женщиной права собственного калыма или кэбина, получаемого от жениха. Жена принадлежит мужу, которому оказывает «раболепное уважение холопа к вольному», женщина находится в «беспредельном самовластии мужчины». По адату, «по смерти жены муж ни в коем случае не становится ее наследником». Принесенный ею в замужество калым, жениховский подарок и «нажитое ею имущество делится между детьми» [4, с. 96—99]. Стереотипный взгляд на женщину-чеченку как на бесправное существо, лишенное юридических прав, был перенесен и в советскую научную литературу.

М. А. Мамакаев также отмечал, что женщина не имела права голоса при решении вопросов общественно-политической жизни тайпа (рода). С одной стороны, с высоким положением женщины в семье считались, с другой — она была ущемлена в гражданских правах. В исследуемый нами период — время функционирования внутри тайпа отцовского права — хозяином положения являлся муж. Жена всецело была подчинена его власти. М. А. Мамакаев писал: «Во главе патриархальной семьи мог стоять только муж, хотя жена в приобретении имущества была не менее правоспособна и дочь наследовала равную долю с братом, а мать наравне с детьми. И не следует путать ранние правовые отношения с теми, которые появились с установлением гражданско-религиоз-ного права мусульман — шариата в чеченском обществе, когда при разделе состояния главы дома сын получает полную долю, дочь полдоли, а жена — одну восьмую» [5, с. 12]. При этом, однако, он подчеркивал: «...убийство женщины было и остается величайшим позором у чеченцев. Гражданские права женщины, за исключением права голоса, оберегались наравне с мужскими правами.

© Натаев С. А., 2015

В частности, если состоялась помолвка и одна из сторон после этого отказывалась от свадьбы, то платила специальный штраф «цавашацалла» — в размере до 12 коров. Если муж заставал свою жену с любовником и убивал их обоих, то он за это ни перед кем не отвечал; если же муж убивал только жену или любовника, то он становился кровником родственников убитого или убитой и отвечал как убийца. За оскорбление девушки или вдовы виновный платил 7 коров; за оскорбление же замужней женщины платил 10 коров и изгонялся из общины. Если чеченец убивал свою жену, а она не имела детей, то он должен был заплатить ее родственникам 85 коров. Если же убитая жена имела детей, то он платил только 12 коров. Вообще, мужа — убийцу своей жены чрезвычайно презирали» [5, с. 34—35].

В чеченском обществе для женщины традиционно сохранялись определенные права и гарантии. Оказавшись в доме мужа, чеченка первоначально обретала статус нускал — невеста, затем нус — невестка, а уже потом ц1ийннана — хозяйка жилища. Самым почетным считался статус х1усамнана — мать семейства, который женщина приобретала, став матерью, воспитывающей детей. Схематически статус женщины-чеченки выстраивается в следующий ряд: нускал — нус — ц1ийннана — х1усамнана, в каждом статусе свои приоритеты.

Слово х1усамнана имеет семантику «мать семейства и хозяйка дома, где есть дети». В чеченской социальной терминологии имеется слово ц1ийннана, которое значит одновременно «мать крови» и «хозяйка дома», ц1еннана — это хозяйка дома и хранительница огня и очага в доме. Если в доме есть марнана — свекровь, невестка получает статус хинана (мать воды), термин состоит из двух основ: хи — вода, нана — мать, в ее обязанности входит все, что связано с хи: приготовление пищи, стирка, уборка в доме. В отцовской семье, когда в доме появляется сноха, хозяйка дома ц1ийннана обретает статус марнана (мать мужа) — свекровь или большуха у русских.

При заключении брака у чеченцев существовали гарантии для девушки, выходящей замуж, т. е. невесте определяли брачный залог. Его эквивалентом служила стоимость одного урд (участок земли, который можно было вспахать за один световой день). Были определенные жизненные ситуации, при которых муж должен был выплачивать жене вышеназванный залог урд, в частности развод. Однако следует отметить, что существовали свои «подводные камни». Если женщина, в силу объективных причин, не могла иметь детей, это считалось одной из причин расторжения брака, в таком случае урд ей не выплачивался. Если женщина тяжело заболела, но имела детей, согласно чеченским адатам, она могла оставаться в доме мужа. При этом муж имел право привести вторую жену, что часто делалось с согласия первой жены. В целях моральной компенсации и сохранения мира в семье подобрать вторую жену для мужа разрешалось или вменялось в обязанность первой жене.

Если же брак расторгался по вине мужа, то он должен был жене выплатить стоимость урд и она имела право на часть совместно нажитого имущества.

Если женщина не выполняла супружеские обязанности или проявляла своенравие, про нее говорили муьт1ахьяц — характером не сходящаяся. У чеченской женщины было право инициативы в интимной жизни, право инициативы на развод — яшацалла.

М. А. Мамакаев писал: «По обычному праву чеченцев жена всегда могла уйти от мужа, урегулировав при этом свои материальные взаимоотношения с ним, то есть уплатив плату ("яшацалла") за оскорбление его достоинства своим уходом. При этом приданое жене возвращалось. Но ящацалла платил и муж, если он, без всяких на то оснований, разводился с женой» [5, с. 14].

У чеченцев имеются сферы жизни, где женщина обладает равным голосом с мужчиной. Есть женское пространство в доме, где жена является беспрекословной хозяйкой: «В домашних делах чеченка была полновластной хозяйкой, и мужу не положено было вмешиваться в ее дела» [5, с. 13].

Всякое преступление, совершенное в помещении с очагом, чеченцами считалось неизмеримо более тяжким, чем совершенное вне такого помещения. Поэтому строго различали: воровство или другие предосудительные деяния, совершенные за гейбой (перекладина над очагом), до гейбы, на дворе, в конюшне или хлеву и наконец в поле. По мере удаления места совершения преступления от очага оно считалось менее тяжким. Хищение очажных предметов (котел, очажная цепь, подставка и др.) каралось как тягчайшее преступление и приравнивалось к убийству человека. В том, что воровство или любое подсудное дело, совершенное в доме, где преобладало право женщины, каралось гораздо строже, чем такое же деяние вне дома, где действовало преимущественное право мужчины, трудно не усмотреть реликтовое проявление высокого положения женщины в семье и в роде [2, с. 77].

С. А. Хасиев пишет: «Женщина-мать заслужила у всех народов уважение, у чеченцев она поставлена в совершенно особое положение. Самая жестокая схватка, как по мановению волшебной палочки, прекращалась при появлении женщины с непокрытой головой, т. е. когда женщина снимала платок и бросала между дерущимися. Стоило потенциальной жертве кровной мести прикоснуться рукой к подолу платья любой женщины, как оружие тотчас пряталось. Величайшим позором считалось непочитание родственников матери и жены [8, с. 24]. А. А. Айдамиров в книге «Калужский пленник» описывает размышления имама Шамиля о чеченцах и об их отношении к женщинам: «О, этих наивных легкомысленных чеченцев Шамиль уже знает хорошо. Не зря он отказывался встать во главе их вооруженного восстания до тех пор, пока они не послали к нему с этой просьбой своих женщин. Чеченец никогда не встает на колени, кроме как на молитвах к Аллаху. Когда он вынужден обратиться к кому-нибудь с нижайшей просьбой, в крайнем случае, чеченец снимает папаху. А женщины обращаются с просьбой к мужчинам в очень редких случаях. Женщина у них какая-то святая, неприкосновенная личность. Ее нельзя оскорблять и унижать ни словом, ни делом. Человек, нарушивший этот закон, расплачивается головой» [1, с. 256—257].

Имам Шамиль в целях упрочнения своей власти и укрепления шариата жестоко преследовал обычаи и традиции, связанные с адатами, одним из которых был институт ухаживания, аналога которому нет даже у родственных ингушей и у других горцев Кавказа: чеченские девушки относительно свободно могли общаться с юношами в рамках строго определенных обществом норм — у родника, на вечеринках, на свадьбах, посиделках. Шамиль уничтожил целое село с женщинами, детьми и стариками в Нохчмохке (Ичкерия) из-за того,

что там продолжали устраивать свадьбы, вечеринки, встречи молодежи у родника [7, с. 42].

Грузинский писатель XIX в. А. Казбеги, хорошо знавший обычаи и нравы чеченцев, писал: «Чеченская женщина свободнее всех женщин и поэтому честнее всех. Никогда не допустит она никакой непристойности, хотя имеет право свободно общаться с мужчинами» (цит. по: [5, с. 13]).

Однако, когда мы говорим об относительной свободе общения девушки с мужчинами, это не означает распущенности. У чеченцев, как и у других народов Северного Кавказа, даже прикосновение молодого человека к девушке расценивалось как прелюбодеяние и сурово каралось.

Несмотря на свою суровость и жесткость, обычаи и традиции чеченцев были направлены на обеспечение гендерного равноправия женщин и предупреждение дискриминации по признаку пола. Особенно это проявлялось в вопросах неприкосновенности чести и достоинства женщины.

В этом плане идентичную мысль в общих чертах высказывает и М. А. Мамакаев: «Обращаясь к хозяйке дома, чеченцы до сих пор говорят: "ц1еннана" (хозяйка огня), но никогда не говорили и не говорят, например, "ц1еда" (хозяин огня). Позже, вероятно с появлением жилища, выработались уже другие термины: "ц1а" (дом), "ц1ийннана" (домохозяйка) и "ц1ийнада" (домохозяин). Этот, казалось бы, незначительный штрих, несомненно, говорит о том, что когда-то в чеченском обществе преимущество было на стороне женщин. В связи с этим важно отметить и такую деталь, что по обычному праву чеченцев за убийство женщины полагались две крови и за оскорбление ее также платили вдвойне» [5, с. 14]. Собственный очаг (ц1а), крепкое и здоровое потомство были для чеченца целью и сутью его жизни. Женщина исполняла функции хранительницы очага и воспитания детей [5, с. 12].

В селении Старые Атаги Грозненского района в 30-х гг. ХХ в. жила 120-летняя женщина Нана Вагапова. Выйдя замуж в 18 лет, она в течение более 100 лет беспрерывно поддерживала огонь в очаге дома своего мужа. Говорили, что не было случая, чтобы даже в жаркие летние дни огонь потух. В старину это, по ее словам, являлось обязанностью и делом чести каждой уважающей себя женщины-хозяйки [2, с. 74].

М. А. Мамакаев пишет: «В доме чеченца жена была не служанкой, как это привыкли понимать, а полновластной хозяйкой. Свободная от тяжелых и опасных работ, она всецело посвящала себя семье, воспитанию детей, и прялка и швейная игла для нее были тем же самым, что для мужа топор и плуг» [5, с. 13].

Статус женщины в чеченском традиционном обществе был необыкновенно высок. В чеченском языке есть понятие Мехканана (Мать страны), производное от термина родства нана — мать и мохк — земля, страна. Согласно народным преданиям, Мехканана ведала адатами, устанавливающими закон и порядок в сфере семьи и быта чеченцев. Авторитет и влияние женщины, которая имела статус Мехканана, были настолько высоки, что кровнику, прикоснувшемуся к ее груди, если она позволяла это ему, прощалось убийство. Убийца-кровник терял личное имя, родство и становился «сыном страны», ему давали прозвище мамука, производное от словосочетания мама йокхарг (кормящийся грудью). Он всю жизнь должен был служить этой женщине, которая

спасла его от кровной мести, усыновив. Надо отметить, Мехканана не была супругой Мехка да (Отец страны). Согласно преданиям, Мехка-кхел (Совет страны) выбирал на должность Мехканана наиболее достойную и уважаемую женщину Чечни [5, с. 101].

О культе матери и женщины у чеченцев говорит также присутствие компонента нана (мать) в названиях языческих божеств, которым поклонялись древние предки чеченцев.

Хинана — Мать воды, которая, согласно мифу, обитает в воде, особенно в бурных горных реках, сопутствует людям и предупреждает их о предстоящих бедствиях плачем и пением, похожим на причитание над умершим. Рассказывали, что во время Кавказской войны, за несколько месяцев до занятия и разорения царскими войсками одного из селений Чечни, к жителям его явилась скорбная Хинана и предсказала им несчастье [3, с. 53].

Дерцнана — Мать вьюги или бури. Согласно легенде, у нее было семеро сыновей, которые покинули ее, превратившись в созвездие Большой Медведицы. Рассерженная этим, она ушла от людей и поселилась на горе Башлам-Корт (Казбек). Отсюда, очертив вершину запретным кругом, она сбрасывала вниз лавины снега и камней на всякого, кто пытался достигнуть ее местопребывания. Матери вьюги и бури приписывалась власть над всякой непогодой. Обычно путник, которого заставала в дороге непогода, призывал на помощь ее дух. В честь нее в Девдоракском ущелье был устроен жертвенник, где в конце каждого сезона устраивался праздник с жертвоприношениями, пением и плясками.

Мехнана — Мать ветров — живет, как и Мать вьюги, на вершине Казбека. При недовольстве людьми она поднимает бурю и разметает их имущество. В пору покоса и жатвы (в месяц эттинг-бут) ей посвящались понедельники. «В эти дни, — писал Е. Шиллинг, — прекращали работу, думая, что, в противном случае, ветер разнесет хлеб и сено» (цит. по: [3, с. 54]).

Нана-Латта — Мать-Земля. Земля являлась исстари не только для предков вайнахов, но и для всего рода человеческого, в конечном счете, всеобъемлющей кормилицей (здесь не только образное восприятие кормилицы-земли по аналогии с кормящей матерью).

Интересно, что наряду с Нана-Латта (Мать-Земля) чеченцы говорят в эмоциональной речи и Лаьтта Ненан Кийра (Утроба Матери-Земли), имея в виду начало или конечный исход насущного.

Ц1еннана — Мать огня. Согласно мифологии, она живет в огне и является его повелительницей. Это добрый дух, дающий людям горячую пищу, свет при темноте и тепло при холоде. Кроме того, Мать огня является охранницей чистоты, поэтому нельзя плеваться и бросать нечистоты в огонь, в ее постоянное местопребывание. Считалось, что она приносит в дом благополучие, достаток, мир и согласие.

В вайнахской семидиции среда считалась днем Матери огня. В этот день люди не работали, нельзя было давать соседям ничего из дома, особенно огонь. В старину мужчины считали неприличным раздеваться перед огнем, стыдясь женского взора Матери огня. Еще в недалеком прошлом женщины-чеченки приносили ей жертву: каждый раз после приготовления горячей пищи хозяйка непременно бросала в огонь куски этой еды [3, с. 55].

С. В. Сиражудинова. Гендерные границы и перспективы гендерного диалога

на Северном Кавказе

Таким образом, несмотря на то что в общественных вопросах женщина была ограничена в правах, в период традиционного общества у чеченцев была развита норма уважения и почитания женщины как матери, как хранительницы очага. Чеченец только в трех случаях мог встать на колени: перед Богом, землей и матерью.

Социальный статус чеченки, закрепленный адатами, изменяется в сторону ослабления с укреплением шариата и вытеснением норм адата из общественной жизни чеченцев, но и при этом социальные гарантии для нее сохраняются.

Библиографический список

1. Айдамиров А. А. Собрание сочинений : в 6 т. Грозный : Кн. изд-во, 2005. Т. 4. 486 с.

2. Исламов А. А. Вайнахские культы огня и плодородия как явления матрилинейного порядка // Известия ЧИНИИИЯЛ. Грозный : Чеч.-Инг. кн. изд-во, 1972. Т. 9, ч. 1, вып. 1. С. 74—77.

3. Исламов А. А. К вопросу о первобытно-религиозных представлениях у предков вайнахов // Известия ЧИИИНИЯЛ. Грозный : Чеч.-Инг. кн. изд-во, 1972. Т. 9, ч. 1, вып. 1. С. 52—56.

4. Леонтович Ф. И. Адаты кавказских горцев : материалы по обычному праву Северного и Восточного Кавказа. Одесса, 1883. Вып. 2. 640 с.

5. Мамакаев М. А. Чеченский тайп (род) в период его разложения. Грозный : Чеч.-Инг. кн. изд-во, 1973. 98 с.

6. Натаев С. А. Чеченские тайпы. Махачкала : АЛЕФ, 2013. 418 с.

7. Хасиев С. А. Институт ухаживания чеченцев // Семейно-бытовая обрядность вайнахов. Грозный : Чеч.-Инг. кн. изд-во, 1982. С. 42—46.

8. Хасиев С. А. Чеченцев древняя земля. СПб. : Седа-С, 1994. 240 с.

ББК 60.542.2

С. В. Сиражудинова

ГЕНДЕРНЫЕ ГРАНИЦЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ ГЕНДЕРНОГО ДИАЛОГА НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ

Определенные гендерные границы существуют в любом обществе, но особо остро они ощущаются в северокавказском. Разграничение пространства на женское и мужское здесь всегда ярко подчеркивается и не ослабевает в ходе развития общества, а наоборот, становится еще сильнее.

В последние десятилетия возрос интерес к гендерной проблематике. Вслед за развитием международного законодательства, все больше и больше отстаивающего права женщин и защиту их от дискриминации, Конституция Российской Федерации, а также и конституции республик Северного Кавказа провозгласили гендерное равенство и равноправие.

© Сиражудинова С. В., 2015