CC BY
34УДК 2-56
А. Н. Розов
А. N. Rozov
К ВОПРОСУ О СОСЛОВНОЙ РАЗВЛЕКАТЕЛЬНОЙ КУЛЬТУРЕ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX - НАЧАЛА XX ВЕКА (ПРАЗДНИК В ДОМЕ СВЯЩЕННИКА)
THE QUESTION OF CLASS ENTERTAINMENT CULTURE THE SECOND HALF OF XIX - EARLYXX CENTURY (THE FEAST IN THE HOUSE OF THE PRIEST)
Статья посвящена анализу характера малоизученного досуга в среде русского духовенства. С середины XIXв. духовенство постепенно перестает быть особой замкнутой кастой и сближается с другими сословиями. Тем не менее характер праздника в доме священника вначале сильно отличался от праздника у мирян. Все это обусловлено тем, что духовенство — единственное сословие, чья «служебная» и «неслужебная» деятельность строго регламентировалась. Многие запреты практически без изменений публиковались в официальных документах с середины XVIII до конца XIXв.
Особая сословная развлекательная культура духовенства к концу XIX столетия стала идентичной развлекательной культуре средних городских слоев. Это наблюдение вовсе не закрывает тему исследования, так как праздники в быту средних сословий в XIX — начале XXв. проанализированы еще в недостаточной мере и представляют интерес для разных гуманитарных наук.
Ключевые слова: культура, духовенство, досуг, праздники.
The article is devoted to the analysis of the nature of little-studied leisure in the environment of the Russian clergy. From the middle of the XIX century, the clergy gradually ceases to be a special closed caste and converges with other classes. Nevertheless, the character of the feast in the priest's house was at first very different from the lay festival. All this is due to the fact that the clergy — the only estate whose «official» and «unofficial» activities are strictly regulated. Many bans, practically unchanged, were published in official documents from the middle of the 18th century to the end of the 19th century.
The special class entertainment culture of the clergy by the end of the XIX century became identical to the entertainment culture of the middle urban strata. This observation does not at all cover the subject of research, since the festivals in the everyday life of the middle classes in the nineteenth and early twentieth centuries, are still insufficiently analyzed and are of interest to various humanities.
Keywords: culture, clergy, leisure, holidays.
В последнее время наблюдается возрастание интереса исследователей к бытовой, и в частности развлекательной, культуре не только русского крестьян-
59
ства, но и всех других сословий, пожалуй за исключением духовенства [3; 4; 5; 13]. Однако естественно, что без изучения досуга служителей церкви, членов их обычно многодетных семейств анализ русской духовной культуры не будет исчерпывающе полным.
Конечно, в рамках небольшой статьи невозможно досконально раскрыть предложенную тему, поэтому я ограничусь лишь некоторыми общими положениями, являющимися как бы вступлением к ней, а затем, опуская конкретные примеры, сделаю некоторые выводы. Отмечу, что в свое время был создан ряд обобщающих работ по истории рабочего класса, крестьянства, которые, конечно, по своим идеологическим установкам устарели и требуют пересмотра, но еще пока не созданы подобные труды энциклопедического характера по истории дворянства, купечества, духовенства. Конечно, в подобных работах должен существовать особый раздел, посвященный семейной жизни перечисленных сословий.
С середины XIX века в церковной и светской журналистике велась бурная полемика вокруг вопроса: является ли духовенство особой кастой, замкнутым сословием. Если на этот вопрос ответить утвердительно, то тогда, очевидно, можно говорить о том, что духовенство могло иметь особые, специфические формы досуга и, следовательно, праздник в доме священника имел значительные, серьезные отличия от подобного же события в доме дворянина, купца, мещанина, крестьянина. Однако большинство церковных публицистов, особенно к концу XIX столетия, оспаривало мнение о кастовости служителей церкви, ссылаясь на постановления правительства, принятые в ходе церковной реформы и осуществляемые в ходе Великих реформ в царствование Александра II. Действительно, начиная с 1860-х годов происходит пробуждение самосознания русского приходского духовенства, оно начинает принимать участие в общественной жизни, например в деятельности земств, крестьянских сходов, различных попечительств, обществ и т. д. Сближение с другими сословиями происходит и за счет тех изменений, которые наблюдались в сфере духовного образования, а также в связи с открытием женских епархиальных училищ. Не случайно многие церковные и светские публицисты, беллетристы отмечают, что священники, служащие в губернских, уездных городах и даже в селах в своем домашнем быту (в планировке жилища, меблировке комнат, наборе посуды, пище, напитках и т. д.) подражали быту небогатых дворян, служащих, купцов или по крайней мере богатых крестьян, часто бывающих в городах. Более того, из тех же источников следует, что в священнической среде, особенно в сельских приходах, происходит конфликт между поколениями так называемых старых и новых священников. Первые менее образованны и по своему мировоззрению, образу жизни близки к крестьянству; вторые, окончившие полный курс семинарии или даже академии, всячески подчеркивают свою «светскость», причастность во всем к образованным слоям общества.
Итак, обозначенная тема статьи, во-первых, требует четко определить объект исследования, ибо характер праздника в доме городского священника мог отличаться и по составу гостей, и по характеру, «программе» развлечений от праздника в доме сельского иерея. Во-вторых, следует иметь в виду временной
60
фактор, так как песенный репертуар, набор игр, танцев, наряды, перечень закусок, напитков и т. д., судя по просмотренному материалу, могли изменяться, и довольно значительно, в то или иное десятилетие. Все это, думаю, небезынтересно для фольклористов, искусствоведов, этнографов. Кроме того, со временем мог изменяться и состав гостей, пришедших в священнический дом. К концу XIX — началу XX в. наряду с родственниками, коллегами сюда приходили учителя, служащие различных ведомств (почтового, железнодорожного, волостного, земского и др.), доктора или фельдшеры и т. д. Эти люди, представляющие собой сельскую интеллигенцию, конечно, меняли характер праздничного торжества, внося в него светские черты.
В-третьих, нельзя забывать, что духовенство — это единственное сословие, чья «служебная» и «внеслужебная» деятельность строго регламентировалась буквально с возникновения христианства. Причем следует подчеркнуть, что перечень одних и тех же запретов практически без изменений публиковался в разных официальных документах, например в инструкциях благочинным или иереям вплоть до конца XIX века [6]. Так, в инструкции, опубликованной в 1869 году, а она почти дословно повторяет подобный документ, написанный в 1775 году митрополитом Платоном, говорилось, чтобы служители церкви «без зову в гости ни к кому не ходили, да и по зову ходили бы в домы только честные». Далее очерчивался круг лиц, с которыми члены причта могли общаться, а стало быть приглашать в свой дом: «...чтоб они дружились с подобными себе священниками, диаконами и церковниками; также с благородными помещиками и с почтенными купцами, а не со всяким безразборно, ибо духовные, особливо священным саном почтенные, должны вести себя степенно и тем других приводить к почтению себе» [2] . В подобных документах различные запреты конкретизировались. В частности, священникам запрещалось устраивать в своих домах игры, например в карты (однако этот запрет нередко нарушался [10, с. 388]), не только плясать, но и даже смотреть на то, как пляшут другие, петь «непотребные», то есть мирские песни. Любопытна аргументация запрета священникам танцевать, приведенная в одной из публикаций в церковном журнале: оказывается, танцы «считаются неприличными для солидных, то есть в возрасте, людей, особенно для старцев, а священник с первого дня своего рукоположения становится пресвитером, то есть старцем в обществе прихожан [10, с. 390]. Вне дома в свободное от службы время не рекомендовалось посещать различные общественные гуляния с танцами, пением, балаганами и т. д., ходить в театры, в цирк. Даже в конце XIX в. в ряде епархий священникам запрещалось «посещение театров под угрозой лишения сана» [14, с. 558]. Однако есть свидетельства того, что священники, переодевшись в светское платье, посещали театральные представления, а некоторые становились заядлыми театралами. Это, по мнению одного из церковных публицистов, свидетельствовало либо о непонимании служителя храма своих обязанностей, либо о его нежелании исполнять их должным образом [10, с. 386—387].
Контроль за поведением священников как в «служебной», так и «внеслужебной» деятельности осуществлял их непосредственный начальник — благочинный. Он обязан был в случае каких-то действий своих подчиненных, не соответ-
61
ствующих их духовному сану, немедленно «доносить без всякого закрытия епархиальному начальству» [6, с. 27]. Более того, благочинному поручалось наблюдать и за женами членов причта, их детьми [6, с. 27—28].
Кроме того, считалось, что каждый священник должен обладать особым пастырским тактом, личным благоразумием, способностью самоограничивать свои удовольствия, чтобы сохранить высоту и святость своего высокого звания. И действительно, всегда были такие пастыри, которые находились рядом с играющими гостями, детьми, помогали, переживали все перипетии различных состязаний, но сами прямого участия в забавах не принимали [10, с. 391].
Наряду со строгими запретами и рекомендациями существовал целый перечень развлечений, доступных любому служителю церкви. Он мог участвовать в застольях по случаю свадьбы кого-то из своих прихожан или на именинах, званых общественных или частных обедах, но не должен был засиживаться на подобных пиршествах и сразу уходить, как только начинались игры, пляски и другие мирские развлечения [13, с. 427].
Самым общедоступным развлечением для пастыря считалось дружеское общение с членами своей семьи, с коллегами, добрыми прихожанами, которое могло иметь место либо у себя дома, либо в доме друзей. Такие скромные частные собрания, по мнению церковных публицистов, доставляли их участникам гораздо больше удовольствия, удовлетворения, были более полезны, чем общественные светские собрания. Среди других форм досуга назывались:
1) чтение произведений художественной литературы, при этом подчеркивалось особое отношение духовного лица при чтении беллетристики: «Священник может читать светскую литературу, но не ради любопытства, праздного время, а для того, чтобы иметь представление о точке зрения светских людей на различные стороны человеческой жизни» [1, с. 101]. По мнению другого церковного автора, знакомство со светскою литературой должно быть, во-первых, «строго критическим»; во-вторых, «неслучайным и целенаправленным»; в-третьих, «систематическим». Духовенство не просто читает беллетристику, а изучает ее [8];
2) пение и музицирование. Различные источники свидетельствуют о том, что даже в домах сельских пастырей со второй половины XIX века можно было встретить фортепьяно, фисгармонии, скрипки, причем на этих инструментах играл не только хозяин, но и хозяйка;
3) наслаждение живописью;
4) посещение духовных концертов;
5) посещение публичных лекций;
6) общение с природой.
Однако при этом священник, в отличие от светского человека, не должен был забывать, что «развлечения должны служить для него не непосредственным предметом удовольствия, а лишь средством к поддержанию пастырской энергии, к подкреплению сил и к возбуждению свежести духа» [9].
Наконец, в-четвертых, необходимо учитывать возраст священника, в доме которого собирались гости. Естественно, что молодой, недавно окончивший семинарию батюшка вносил в сельскую среду ту развлекательную культуру, с которой он познакомился во время своей учебы в губернском городе, например
62
модные романсы, песни, стихи, сочиненные семинаристами, игры, бытовавшие в городских молодежных компаниях. Да и его супруга, как правило выпускница женского епархиального училища, также являлась носительницей городской культуры. Вероятно, среди гостей такого семейства преобладали их сверстники, и характер развлечений чем-то мог отличаться от развлечений в доме священника средних или пожилых лет, где собирались люди его поколения. Правда, и здесь на праздник обычно приезжали на каникулы сыновья-семинаристы, дочери из училища, приглашались их друзья, поэтому могли образовываться компании «отцов» и «детей», развлекающиеся каждая по-своему. И в то же время существуют многочисленные свидетельства того, что обычно многодетные священнические семейства отличались необычайно тесными родственными узами, и домашние праздники, столь нетерпеливо ожидаемые самыми юными членами семьи, надолго оставались в их памяти. Запоминались любимые родителями песни, со временем передаваемые новым поколениям.
Наряду со светскими песнями в священническом доме исполнялись и духовные песнопения, которые в церковные праздники предшествовали мирской музыке.
Необходимо назвать те источники, которые должны использоваться при изучении темы «Праздник в доме священника». Прежде всего, это статьи, очерки, заметки о священническом быте, опубликованные чаще в церковной периодике. Затем разнообразные произведения мемуарного характера, как печатные, так и архивные, созданные или самими священниками, или членами их семейств. Наконец, произведения художественной литературы. Но хотел бы отметить, что этот источник, столь много дающий важных фактов исследователю, занимающемуся историей русского духовенства, здесь далеко не всегда является достоверным. Существует множество примеров, когда негативно-субъективное отношение автора к служителям церкви проявляется именно при описании какого-то торжества в священническом доме, особенно в изложении содержания бесед хозяина с кем-либо из гостей. Достаточно вспомнить подобный эпизод из романа С. И. Гусева-Оренбургского «Страна отцов».
Характеризуя внебогослужебную деятельность уральских пастырей первой половины XIX века, один из современных исследователей приходит к выводу, что «независимая сословная культура духовенства в рассматриваемый период еще не сложилась» [7, с. 216]. Тот материал, с которым мне удалось ознакомиться на сегодняшний день, свидетельствует о том, что подобная культура, по крайней мере особая, специфическая развлекательная культура, так и не сложилась вплоть до 1917 года. Несмотря на все старания церковных властей, она всё больше и больше проникалась светским духом и к концу XIX столетия, за исключением ряда деталей, стала идентичной развлекательной культуре средних городских слоев русского общества. Однако такой вывод вовсе не закрывает тему исследования, так как праздники в быту средних сословий второй половины XIX — начала XX века проанализированы еще в недостаточной мере и представляют несомненный интерес для представителей разных гуманитарных наук.
63
*
*
*
1. Иерей. Пастырский досуг // РДСП. 1900. Т. 3. № 40 (1 окт.). С. 101.
2. Инструкция благочинному приходских церквей // Вологод. епарх. ведом. 1869. № 9. Отд. отт. С. 9.
3. Кащеева Е. В. Быт и досуг крестьянина-мигранта в городе и деревне (конец XIX — начало XX в.) // Сохранение и возрождение фольклорных традиций. М., 1996. Вып. 7. С. 36-53.
4. Кащеева Е. В. Городские формы досуга: московское мещанство // Там же. М., 1994. Вып. 5. С. 156-185.
5. Кащеева Е. В. Купеческое застолье как форма сословного общения и проведения досуга//Там же. М., 1998. Вып. 8. С. 198—209.
6. [Малевинский А.] Инструкция благочинному приходских церквей, изъясненная указами Священного Синода, распоряжениями епархиального начальства, сводом законов и церковной практикой. Настольная книга для каждого священно- и церковнослужителя и церковного старосты. Составил священник Александр Малевинский. Великий Устюг, 1891.
7. Мангилева А. В. Духовное сословие на Урале в первой половине XIX века (на примере Пермской епархии). Екатеринбург, 1998. С. 216.
8. Н. Д. Должен ли пастырь церкви знакомиться с современной светской литературой? // РДСП. 1887. Т. 3. № 50 (13 дек.). С. 454-458.
9. Н. Д. О. О развлечениях, доступных для пастырей церкви// РДСП. 1885. Т. 1. № 15 (8 апр.). С. 352.
10. Пр. А. Ф. X. Неправильность в суждениях о позволительном для мирян и непозволительном для духовных // Руководство для сельских пастырей (РДСП). 1886. Т. 3. № 48 (30 нояб.). С. 383-391.
11. Самуилова С. С., Самуилова Н. С. Отцовский крест. Острая Лука. 1908—1926. СПб., 1996. С. 33.
12. Свифт Э. Развлекательная культура городских рабочих конца XIX — начала XX века // Развлекательная культура РоссииXVTII—XIX вв. СПб., 2000. С. 300—315.
13. Удовольствия и развлечения приличные священнику // РДСП. 1884. Т. 3. № 50 (9 дек.). С. 427.
14. Успенский В. (ректор СДС, прот.). Поучение пред началом учения, сказанное в семинарском храме 20 окт. 1895 г. // Симбирские епархиальное ведомости. 1897. № 18 (15сент.).С. 558.
64
