CC BY
19
вания, алкоголизма, токсикомании, наркомании, что влечет для них запреты на передвижение без конвоя или сопровождения за пределами ИУ (ч. 2 ст. 96), перевод в колонию-поселение (п. «г» ч. 3 ст. 78), выезды за пределы ИУ (ч. 3 ст. 97).
Вместе с тем считаем, что перечень медицинских противопоказаний в УИК РФ следует значительно расширить, включив в него в первую очередь указание о перечне оснований для принятия решения о невозможности водворения (содержания) осужденного в ШИЗО (ДИЗО, ПКТ, ЕПКТ) и досрочного освобождения из этих помещений по состоянию здоровья, который должен будет определяться федеральным органом исполнительной власти, осуществляющим функции по выработке и реализации государственной политики и нормативно-правовому регулированию в сфере исполнения уголовных наказаний (Минюст России), по согласованию с федеральным органом исполнительной власти, осуществляющим функции по выработке государственной политики и нормативно-правовому регулированию в сфере здравоохранения (Минздрав России).
Вторым элементом алгоритма принятия медиками решений в юридически значимых для осужденных ситуациях является субъект принятия решения. Прежде всего обращают на себя внимание различные формулировки, используемые законодателем для таких субъектов. Так, в УИК РФ для медицинских решений используются такие термины, как «медицинское заключение» (ч. 6 ст. 12, ч. 3 ст. 90, ч. 4 ст. 117), «медицинское освидетельствование» (ч. 8 ст. 175, а также п. 9 ст. 14 Закона РФ от 21 июля 1993 г. № 5473-1 «Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы»), «решение медицинской комиссии» (ч. 3 ст. 18), «заключение медицинской комиссии» (ч. 6 ст. 175). Перечисленные термины на практике характеризуют индивидуальных и коллективных медицинских субъектов.
Представляется, что понятие «медицинское заключение» предполагает единоличное решение медицинского работника, как правило врача, но в отдельных случаях - и фельдшера [4]. Подобный уровень решений вполне применим к ситуациям, потенциально незначительно изменяющим правовое положение осужденного, например предоставление ему возможности получения дополнительных посылок, передач и бандеролей с лекарственными средствами и предметами медицинского назначения; о разрешении приобретения (получения) осужденным необходимых для его лечения медикаментов. Что же касается более значимых для осужденных последствий, то в законе необходима замена этой формулировки на термин «заключение врача». В качестве примера можно привести поло-
жения ч. 4 ст. 117 УИК РФ о необходимости выдачи медицинского заключения о возможности нахождения осужденных в ШИЗО (ДИЗО, ПКТ, ЕПКТ) по состоянию здоровья. Федеральным законом от 7 февраля 2011 г. № 5-ФЗ в эту норму были внесены изменения, определившие, что Порядок проведения медицинского осмотра и выдачи указанного медицинского заключения определяется федеральным органом исполнительной власти, осуществляющим функции по выработке и реализации государственной политики и нормативно-правовому регулированию в сфере исполнения уголовных наказаний, по согласованию с федеральным органом исполнительной власти, осуществляющим функции по выработке государственной политики и нормативно-правовому регулированию в сфере здравоохранения. В соответствии с ними был подготовлен приказ Минюста России [5], в п. 2 которого указано, что право выдачи этого заключения предоставлено врачу, а при его отсутствии - фельдшеру. Кроме недоумения в связи с несоответствием положений этого приказа закону (отсутствием согласования с Минздрасоцразви-тия России), вызывает споры делегирование полномочий по выдаче заключения о возможности нахождения в указанных помещениях фельдшеру.
Понятие и виды медицинского освидетельствования впервые закреплены в ст. 65 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в РФ». В местах лишения свободы субъект принятия решения по результатам освидетельствования осужденных может быть как индивидуальный -врач при их освидетельствовании на состояние алкогольного, наркотического или токсического опьянения (п. 9 ст. 14 Закона РФ «Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы»), так и коллективный -медицинская комиссия по проведению медицинского освидетельствования осужденных, представляемых к освобождению от отбывания наказания по болезни (ч. 6 ст. 175 УИК РФ).
Считаем, что все решения врачей, за исключением двух рассмотренных, должны приниматься коллегиально. Более того, при принятии юридически значимых решений необходимо привлечение членов общественных наблюдательных комиссий и представителей системы общегражданского здравоохранения к работе медицинских (врачебных) комиссий мест лишения свободы, принимающих юридически значимые для осужденных решения. В качестве примера расширения состава подобных комиссий могут быть взяты Правила медицинского освидетельствования подозреваемых или обвиняемых в совершении преступлений, утвержденные Постановлением Правительства РФ
от 14 января 2011 г. № 3. В соответствие с п. 9 Правил медицинское освидетельствование подозреваемого или обвиняемого на предмет наличия у них тяжелого заболевания, включенного в перечень тяжелых заболеваний, препятствующих содержанию под стражей, осуществляется врачебной комиссией медицинской организации, определенной органом исполнительной власти субъекта Российской Федерации в сфере здравоохранения. Таким образом, освидетельствование происходит вне учреждений УИС и в основном силами представителей общегражданского здравоохранения.
Процедура принятия решения - следующий элемент алгоритма действий медиков при принятии юридически значимых для осужденных решений. Если в ряде ситуаций имеется нормативно закрепленный порядок действий медперсонала (сюда относятся, например, Порядок медицинского освидетельствования осужденных, представляемых к освобождению от отбывания наказания в связи с болезнью: Постановление Правительства РФ от 6 февраля 2004 г. № 54; Порядок проведения экспертизы временной нетрудоспособности осужденных к лишению свободы лиц, привлеченных к оплачиваемому труду, и выдачи им документов, удостоверяющих временную нетрудоспособность: приказ Минздрава России, Минюста России и Фонда социального страхования Российской Федерации от 14 июля 2003 г. № 316/185/180), то ряд крайне конфликтных ситуаций в этом отношении не урегулирован. Прежде всего это касается принудительного питания осужденного в случаях его отказа от приема пищи [6, с. 187-189].
Форма правового акта как юридического последствия медицинского решения также определена далеко не для всех ситуаций. Так, если форма уже рассмотренного медицинского заключения о возможности нахождения осужденного в ШИЗО нормативно закреплена, то в большинстве случаев требования к подобным документам отсутствуют. Например, неясно, каким образом и с какой формулировкой осужденному, больному открытой формой туберкулеза или ВИЧ-инфицированному, будет отказано в передвижении без конвоя или сопровождения за пределами ИУ (ч. 2 ст. 96 УИК РФ), переводе в колонию-поселение (п. «г» ч. 3 ст. 78 УИК РФ), выезде за пределы ИУ (ч. 3 ст. 97 УИК РФ).
Систематизируя вопрос юридической формы правового акта как последствия медицинского решения, представляется необходимым внести в УИК РФ более четкое указание на вид документа. Особенно это относится к ситуациям, когда происходит ущемление (ограничение) прав осужденного. Так, индивидуальные решения медиков долж-
ны фиксироваться либо актом (при освидетельствовании), либо заключением (во всех остальных случаях). Коллективные решения должны закрепляться только в заключении врачебной комиссии (предложение о замене в ряде статей УИК РФ термина «медицинская комиссия» на «врачебная комиссия», подготовленное нами в составе авторского коллектива в соответствии с пп. 4.2.3 и 4.2.5 Плана научно-исследовательской деятельности ФСИН России на 2011 г., в числе других предложений по внесению изменений и дополнений в нормативные правовые акты по пенитенциарной медицине, представленные ФСИН России в Государственную Думу Федерального Собрания РФ, нашло свое отражение в проекте федерального закона № 217151-6 «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», принятом в первом чтении). Формализованные бланки этих решений должны быть приведены в подзаконных нормативно-правовых актах, с обязательным указанием на них в законе, подобно тому, как это сделано в приложениях к Уголовно-процессуальному кодексу РФ. Кроме того, в этих подзаконных нормативно-правовых актах должны быть определены субъекты и процедура обжалования каждого решения.
Кроме рассмотренных направлений, реализация правового статуса пенитенциарного медика должна идти по пути совершенствования правовых норм, регулирующих правовой статус пациентов-осужденных и применения к ним средств исправления [7, с. 51-54]. Это обусловлено и тем, что в правовом регулировании механизма реализации права осужденных на охрану здоровья имеется ряд пробелов и недочетов, которые выражаются в значительном количестве бланкетных и отсылочных норм [8, с. 52-55]. Подобная ситуация вызывает необходимость работы правоприменителей, в первую очередь медицинских работников мест лишения свободы, с большим количеством различных нормативных правовых актов, которые нередко не могут дать ответы на все возникающие на практике вопросы, а иногда и противоречат друг другу. Это обстоятельство не позволяет в полной мере реализовывать потенциальные возможности, заложенные в специальном правовом статусе медицинского работника ИУ.
В итоге можно констатировать, что в настоящее время отсутствует четко регламентированная и прозрачная процедура принятия большинства юридически значимых решений, принимаемых с участием медицинских работников УИС. В нормативных правовых актах, относя-
щихся к данной сфере, имеется ряд пробелов и противоречий, устранение которых оптимизирует деятельность медицинского персонала ИУ
по охране здоровья осужденных и позволит им в большей степени реализовывать свой правовой статус.
Список литературы
1. Датий А. В., Павленко А. А., Шаталов Ю. Н. Интернет-конференция «Совершенствование медико-санитарного обеспечения в уголовно-исполнительной системе» // Прикладная юридическая психология. 2012.№ 1. С.178-179.
2. Российская газета. 2011. 23 нояб.
3. Российская газеда. 2001. 13 нояб.
4. Порядок выдачи медицинскими организациями листков нетрудоспособности : приказ Минздрав-соцразвития России от 29 июня 2011 г. № 624н // Рос. газ. 2011. 11 июля.
5. Порядок проведения медицинского осмотра перед переводом осужденных в помещения камерного типа, единые помещения камерного типа, одиночные камеры, а также водворением в штрафные и дисциплинарные изоляторы и выдачи медицинского заключения о возможности нахождения в указанных помещениях по состоянию здоровья : приказ Минюста России от 9 августа 2011 г. № 282 // Рос. газ. 2011. 7 сент.
6. Павленко А. А. Проблемы правового регулирования принудительного питания спецконтингента в УИС // Актуальные проблемы пенитенциарной науки и практики : сб. материалов Междунар. науч.-практ. конф. М., 2004. Ч. 2. С. 187-189.
7. Датий А. В., Павленко А. А. К вопросу о совершенствовании действующего законодательства в области пенитенциарной медицины // Человек : преступление и наказание. 2011. № 1. С. 51-54.
8. Кашуба Ю. А., Скиба А. П. Уголовно-правовые и уголовно-исполнительные основы правового положения больных осужденных // Уголовно-исполнительное право. 2012. № 1. С. 52-55.
ANDREJ ANATOLEVICH PAVLENKO,
phd in law,
senior lecturer of the organization of punishment execution department (Tomsk Institute of advanced training of penal personnel of the FPS of Russia)
Е-mail: [email protected].
ABOUT THE CONTENT OF THE ACTIONS ALGORITHM OF THE PENITENTIARY MEDICAL STAFF IN LEGALLY SIGNIFICANT SITUATIONS FOR CONVICTS
Annotation: the laws and subordinate regulatory legal acts of the actual social relations in the sphere of medical staff of correctional institutions are the subject of the article. The goal is to identify the gaps in existing in this area regulations and the development of proposals on improvement of legislation.
In the work five major elements of the algorithm of actions of the penal medical staff in legally significant for prisoners situations are identified, namely: the Foundation of the assessment (the nature of the legal effects); the subject of the decision; the decision-making procedure; the form of the legal act as a legal consequence of a medical decision; entities and the procedure of appeal against the decision. In accordance with these elements the division into groups of the identified legal gaps in the existing regulations was made.
As the grounds for assessing the situation are medical indications that in a simplified form can be defined as the presence of certain diseases, and medical contra indications that is the absence of specific diseases of convicted. In connection with the licensing type of legal regulation of activities of the prison doctors contraindications more clearly and comprehensively characterize the reasons of acceptance of legally significant decisions. A list of medical contraindications in the code is significantly broadened grounds for a decision on the impossibility of restoration (content) convicted in a punishment isolation cell and the early release of this room for health reasons.
The analysis of the second element of the considered algorithm has identified the different wording used by the legislator for the subjects of the decision. In the code uses the terms «medical conclusion», «medical exami-nation», «the decision of the medical Committee, conclusion of the medical Commission», which in practice characterize individual and collective medical subjects. Invited to legally confirm the nature of making deci-
sions prison doctors, and when making is particularly important for prisoners solutions to involve medical commissions members of public monitoring commissions and representatives of civil health.
The study of the decision-making procedure has revealed the absence of the statutory procedures of the medical staff in a number of extremely conflict situations, for example, when the force feeding of a convict in cases of denial of his meal.
Systematizing the question of the legal form of the legal act as the consequences of medical decisions, a clear indication of the document type in the code. This particularly applies to situations when there is infringement, or limit the rights of the convicted. Individual solutions physicians should be recorded or an act (under examination) or imprisonment (in all other cases). Collective decisions should be fixed only at the conclusion of the medical Commission. Formalized forms of these decisions must be specified in regulatory legal acts, with mandatory indication in the law, just as it is done now in the Annexes to the code of criminal procedure. Also in these subordinate regulatory legal acts should be defined entities and the procedure of appealing of each solution.
In addition to the already discussed directions, implementation of legal status of prison medic should go and improving the legal rules governing the legal status of patients, prisoners and applying the funds to repair.
Key words: convict, the legal status of patients-prisoners, medical officer of the penitentiary institution, legally significant for convicted situations, medical indications and contraindications, medical certificate, medical examination, medical rammission, the public oversight rammission, forced feeding of the convicted person.
References
1. Datiy A. V., Pavlenko A. A., Shatalov U. N. Internet-conferencia «Sovershenstvjvanie medico-sanitarnogo obespechenia v ugolovno-ispolnitel'noi sisteme» [Internet-conference «Improving health care for in the penal syste»]. Prikladnaya yuridicheskaya psyhologiya -Applied legal psychology, 2012, m. 1.
2. Rossiyskaya gazeta -the Russian newspaper, 2001, no. 263.
3. Rossiyskaya gazeta -the Russian newspaper, 2001, no. 222.
4. Prikaz Minezdransotsrazvitiya Rossii ot 29 iunia 2011 g. № 624n «Poriadok vydachi meditsinskimi or-ganizatsiami listkov netrudosposobnosti» [The Order of the Ministry of Health and Social Development of Russia from June, 29th, 2011, № 624n «The procedure for issuing medical organizations sick leave»]. Rossiyskaya gazeta - The Russian newspaper, 2011, no. 148.
5. Prikaz Miniusta Rossii ot 9 avgusta 2011 g. № 282 «Poriadok provedenia meditsinskogo osmotra pered perevodom osuzhdennykh v pomeshchenia kamernogo tipa, edinye pomeshchenia kamernogo tipa, odinochye kamery, a takzhe vodvoreniem v shtrafnye i distsiplinarnye izoliatory i vydachi meditsinskogo zakliuchenia o vozmozhosti nakhozhdenia v ukazannykh pomeshcheniakh po sostoianiu zdorov'ia» [The Order of Ministry of Justice of Russia from August, 9th, 2011, № 282 «The procedure for conducting a medical examination before the transfer of convicts in cell-type rooms, single cell-type rooms, in solitary confinement, as well as being placed in punishment and disciplinary units and issue a medical opinion on the possibility of finding in these areas for health»]. Rossiyskaya gazeta - The Russian newspaper, 2011, no. 198.
6. Pavlenko A. A. Problemy pravovogo regulirovania prinuditel'nogo pitania spetskontingenta v UIS [Legal Issues gavage juvenile convicts in prisons]. Sbornik materialov Mezhdumarodnoi nauchno-prakticheskoi konferentsii «Aktual'nye problemy penitentsiarnoi nauki i praktiki» [Proc. the International scientific and practical conference «Actual problems of penal science and practice»]. Moscow, 2004, part 2.
7. Datiy A. V., Pavlenko A. A. K voprosu o sovershenstvovanii deistvuiushchego zakonodatel'stva v oblasti penitentsiarnoi meditsine [Development of thecurrent legislation on prison medical care]. Chelovek: рrestuple-nie i nakazanie - Man : Crime and Punishment, 2011, no. 1.
8. Kashuba U. A., Skiba A. P. Ugolovno pravovye i ugolovno-ispolnitel'nye osnovy pravovogo polozhenia bol'nykh osuzhdennykh [Criminal and penal bases of a legal status of sick condemned]. Ugolovno-ispolnitel'noe pravo - Penal Law, 2012, no. 1.
УДК 343.151 АНАСТАСИЯ АНАТОЛЬЕВНА РУКАВИШНИКОВА,
ББК 67.410.217 кандидат юридических наук, доцент,
Р84 доцент кафедры правового обеспечения деятельности персонала УИС
(Томский институт повышения квалификации работников ФСИН России)
Е-mail: [email protected].
СООТНОШЕНИЕ ПРИГОВОРА, ВСТУПИВШЕГО В ЗАКОННУЮ СИЛУ, И ОКОНЧАТЕЛЬНОГО ПРИГОВОРА В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ РОССИИ
Реферат: в уголовно-процессуальной науке и практике традиционно использовался термин «приговор, вступивший в законную силу». Такой приговор наделялся набором свойств (обязательности, исключительности, неукоснительности исполнения, неопровержимости и исполнимости, неизменности, преюдициальности, истинности, непоколебимости), которые обеспечивали возможность последнему выступить «законом на конкретный случай». Существующая система проверки приговора не носила системный характер, ставила под сомнение законную силу приговора, лишала его стабильности и, как следствие, создавала угрозу состоянию правовой определенности в государстве. Приговор, вступивший в законную силу, не являлся окончательным. Проверочные судебные инстанции в соответствии с действовавшим в тот период советским уголовно-процессуальным законодательством во многом дублировали друг друга и не исключали возможности неоднократного пересмотра приговора по уголовному делу по одним и тем же основаниям в практически ничем не ограниченный временной промежуток.
Термин «окончательное судебное решение» использует в своих решениях Европейский суд по правам человека. Для того чтобы решение считалось таковым, оно должно приобрести силу дела, разрешенного судом (быть закрытым для пересмотра с фактической стороны); стать неотменяемым (пересмотр окончательного судебного решения возможен только в рамках исключительных процедур и только по ограниченному кругу оснований). Такое понятие является не новым для российского уголовного процесса. Оно использовалось в Уставе уголовного судопроизводства 1864 г. Система проверки судебного решения в уголовном процессе должна обеспечивать вынесение именно окончательного судебного приговора. Действующее уголовно-процессуальное законодательство не обеспечивает наличия окончательного судебного приговора. Существование окончательности приговора обеспечивается в том случае, если: он уже не может быть проверен и изменен с фактической стороны; его проверка осуществляется в рамках исключительных процедур. Несмотря на то что в действующем УПК РФ предприняты существенные шаги, направленные на обеспечение состояния правовой определенности при пересмотре судебных приговоров, широкий простор для проверки приговора с позиции законности в кассационном порядке, а также одновременное существование двух исключительных проверочных судебных инстанций не позволяют говорить о наличии окончательного судебного решения в современном российском уголовном процессе. Гарантированность окончательности судебного приговора является основой существования режима правовой определенности в обществе и государстве.
Ключевые слова: приговор, вступивший в законную силу, свойства приговора, вступившего в законную силу, окончательный судебный приговор, правовая стабильность, правовая определенность, юри-дико-фактическая проверка приговора в суде второй инстанции, основания для проверки окончательного приговора, решения Европейского суда по правам человека, признаки окончательного судебного решения, правовая определенность как принцип правового регулирования и его результат.
Судебный приговор призван быть стабильным регулятором общественных отношений (обеспечивая, наряду с действующей системой права, состояние правовой определенности как основу успешного социального, экономического и политического развития государства и общества). Такой статус де-юре уголовно-процессуальный закон придает ему с момента вступления в законную силу. Так, в соответствии с ч. 1 ст. 390 УПК РФ приговор суда первой
инстанции вступает в законную силу по истечении срока его обжалования в апелляционном порядке, если он не был обжалован сторонами. Таким образом, с момента вступления в законную силу приговор приобретает силу закона ad hoc.
В юридической литературе не существует единства взглядов в определении понятия «законная сила судебного решения», по-разному обозначается и совокупность признаков (свойств), характеризующих такое качество, как «вступление в закон-
ную силу приговора». Так, выделяются следующие свойства: обязательность, исключительность, неукоснительность исполнения, неопровержимость и исполнимость, неизменность, преюдициальность, истинность, непоколебимость. Анализ всех выделяемых свойств судебного решения, вступившего в законную силу, позволяет утверждать, что сущность законной силы связывается с действием правовых свойств - последствий такого решения, которые связаны как с внутренней (неопровержимость, истинность, неизменность, исключительность), так и с внешней (преюдициальность, обязательность, непоколебимость) стороной судебного решения.
Как отмечают Т. Т. Алиев, В. О. Белоносов, Н. А. Громов, содержание и назначение понятия «законная сила приговора» определяются теми специальными качествами (общеобязательность, неизменность, исключительность, преюдициаль-ность) [1], которыми государство наделяет акты правосудия в силу специфического положения судов в системе государственных органов.
История развития советского уголовно-процессуального законодательства в части регламентации системы обжалования приговора показывает, что использование понятия решения, вступившего в законную силу, в большей степени отражало именно совокупность формальных признаков, с соблюдением которых решение признавалось таковым. Однако содержательно приговор, вступивший в законную силу (то есть приобретший силу закона в данном конкретном случае), де-факто таковым не являлся, так как долгое время оставался открытым для пересмотра по достаточно широкому кругу оснований (как с позиции законности, так и с позиции обоснованности и справедливости). Подобная ситуация (несмотря на наличие приговора, вступившего в законную силу) обусловливала такое состояние гражданина (осужденного, потерпевшего, гражданского истца, ответчика и т. д.), в котором он не мог предвидеть свое положение в обществе и государстве, что порождало состояние неопределенности, фрустрации. Как указывал М. С. Строгович, характеризуя надзорный порядок проверки судебного приговора, «... выявился и существенный недостаток этого порядка: чрезмерная широта пересмотра вступивших в законную силу приговоров, чрезмерная легкость, с которой подчас без достаточных оснований отменялись и изменялись вступившие в законную силу приговоры. Вследствие этого в известной степени колебалась стабильность приговора» [2, с. 526].
В настоящее время на страницах юридической печати все чаще можно встретить другой термин, призванный отражать значение приговора, кото-
рый должен в окончательной форме предопределять права и обязанности граждан, находящихся в правовых отношениях. Таким термином является «окончательное судебное решение» [3, с. 188]. На современном этапе развития этот термин был введен в обиход многочисленными решениями Европейского суда по правам человека. Последний в своих решениях не оперирует категорией «решение, вступившее в законную силу» и применяет понятие «окончательное судебное решение».
Исходя из решений Европейского суда по правам человека одним из институтов, обеспечивающих состояние правовой определенности, которая, в свою очередь, выступает как признак действия верховенства права, является окончательное судебное решение. Следует отметить, что термин «окончательный приговор» уже знаком национальному российскому уголовно-процессуальному законодательству. Так, в соответствии с Уставом уголовного судопроизводства 1864 г. апелляционный порядок был отнесен к способу обжалования неокончательного приговора, а кассационный -окончательного приговора. Однако с первыми законодательными актами советской власти понятия окончательности и неокончательности судебных решений были заменены таким термином, как «приговор, вступивший в законную силу».
В связи с тем что решения Европейского суда по правам человека не носят сугубо отраслевого характера, требования, которым должно отвечать такое судебное решение, являются унифицированными и в равной мере распространяются на все виды судопро-изводств (уголовное, гражданское, административное и т. д.). К признакам окончательности судебного решения Европейский суд по правам человека относит то, что: оно должно приобрести силу дела, разрешенного судом (решение, являясь окончательным, не подлежит пересмотру с фактической стороны, так как будучи пересмотренным и проверенным с этой позиции второй инстанцией, которая должна обладать для этого достаточным арсеналом процессуальных средств, презюмирует правильное установление этой фактической стороны); стать неотменяемым, то есть когда отсутствуют другие обычные способы правовой защиты, или когда стороны исчерпали эти средства защиты или пропустили установленные сроки или не воспользовались ими (судебное решение не может оставаться открытым для пересмотра неопределенное время по незначительным основаниям) [4].
Исключительность пересмотра окончательного судебного решения должна обеспечиваться за счет того, что сама процедура должна отвечать следующим требованиям: пересмотр не должен быть организован таким образом, чтобы инициатива в
