CC BY
14
ТЕОРИЯ И ИСТОРИЯ ПРАВА И ГОСУДАРСТВА; ИСТОРИЯ УЧЕНИЙ О ПРАВЕ И ГОСУДАРСТВЕ
УДК 34.096
DOI 10.24411/2312-3184-2020-10001
Саламов Натиг Мухтар оглы
юрист Государственного комитета по вопросам имущества Республики Азербайджан
Email: [email protected]
Salamov Natig Mukhtar oglu
the lawyer of the State Committee
of Property of the Azerbaijan Republic
Email: [email protected]
К ВОПРОСУ О СМЕРТНОЙ КАЗНИ В ЗАКАВКАЗЬЕ ПОСЛЕ ПРИСОЕДИНЕНИЯ К РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ: ИСТОРИКО-ПРАВОВОЙ АНАЛИЗ
Введение: в статье исследуется институт смертной казни в Закавказье после присоединения к Российскому государству. Проводится краткий исторический экскурс, эксплицируются и анализируются официальные документы, касающиеся смертной казни. Особое внимание уделяется правовым актам, регулирующим правоотношения, связанные с установлением исключительной меры наказания, а также документам, раскрывающим идеологические основы применения этой меры государственного принуждения. Приводятся историко-правовые факты о применении в исследуемом регионе общих начал назначения наказания, существующих в Российской империи, а также о сужении сферы применения смертной казни.
Материалы и методы: нормативную базу исследования составили правовые акты Российской империи. Документальную базу расширили повеления; рапорты, доклады, отношения, предписания и предложения имперских должностных лиц. Теоретической основой послужили труды ученых-правоведов. Методологической основой исследования является общий диалектический метод научного познания, методы эмпирического и теоретического характера (описания, формализации, сравнения, анализа, обобщения, дедукции и индукции, гипотезы), а также специально-юридические методы (формально-юридический, сравнительно-правовой).
Результаты исследования: позволили предложить авторскую позицию о распространении в Закавказье общероссийского уголовного законодательства, его правовых основаниях и положительных последствиях, а также о видах деяний, за которые устанавливалась смертная казнь, как высшая мера государственного принуждения.
Выводы и заключения: на основании анализа содержания исторических юридических актов можно сделать вывод о распространении имперского уголовного законодательства на окраину после присоединения к России, в том числе и общих началах назначения наказания. Сфера применения смертной казни была сужена, и как исключительная мера наказания она могла быть установлена только за преступления против жизни, общественной безопасности, безопасности государства, а также мира и безопасности человечества.
Ключевые слова: Российская империя, Закавказье, ханства северного Азербайджана, уголовное деяние, правовое регулирование, наказание, смертная казнь.
TO THE ISSUE OF THE DEATH PENALTY IN THE TRANSCAUCASUS AFTER JOINING THE RUSSIAN EMPIRE: A HISTORICAL AND LEGAL ANALYSIS
Introduction: The author's intention is aimed at researching the institute of the estimated penalty in Transcaucasia after joining the Russian State. A brief historical excursion is held, official documents concerning the death penalty are explicated and analyzed. Special attention is paid to legal acts regulating legal relations related to the establishment of an exceptional measure of punishment, as well as to documents revealing the ideological basis for the application of this measure of state coercion. Historical and legal facts are given on the application in the study region of the general principles of sentencing that exist in the Russian Empire, as well as on the narrowing of the scope of the death penalty.
Materials and methods: The regulatory framework of the study was constituted by the regulatory legal acts of the Russian Empire. The documentary base of the study was expanded by command; reports, reports, relations, orders and proposals of imperial officials. The theoretical basis was the work of legal scholars. The methodological basis of the study was the general dialectical method of scientific knowledge, methods of empirical and theoretical nature (description, formalization, comparison, analysis, generalization, deduction and induction, hypothesis), as well as special legal methods (formal-legal, comparative-legal).
Results of studies: On the basis of official acts, the author's position was proposed on the dissemination of the all-Russian criminal legislation in Transcaucasia, its legal grounds and positive consequences, as well as the types of acts for which the death penalty was established as the highest measure of state coercion.
Summary and Conclusion: Based on the analysis of the content of historical legal acts, it can be concluded that the imperial criminal law spread to this outskirts after joining Russia, including the general beginning of sentencing. The scope of the death penalty was narrowed, and as an exceptional measure of punishment, it could be established only for crimes against life, public safety, security of the state, as well as peace and security of mankind.
Keywords: Russian Empire, Transcaucasia, Khanate of Northern Azerbaijan, criminal act, legal regulation, punishment, the death penalty.
Более 200 лет тому назад к Российской империи было присоединено Закавказье (Грузия и ханства северного Азербайджана). Взаимосвязь Закавказья с Российской империей неоднократно становилась предметом исследований историков и правоведов. Представляется, что рассуждая о государственной монаде Закавказья с Российским государством, стоит поговорить и об уголовно-правовом пространстве.
Одним из важных явлений уголовно-правовой сферы является институт смертной казни. Смертная казнь всегда являлась дианоей для всего человечества. Феномен смертной казни имеет множество аспектов правового, политического, социального и морального характера. Мы обратимся к состоянию смертной казни в Закавказье в начале XIX в., после присоединения этой окраины к Российскому государству. Научное исследование проблемы позволит увидеть те положительные культурно-правовые пласты, которые были заложены в начале XIX в.
К началу XIX в. в Закавказье и в ханствах северного Азербайджана существовало несколько видов мер государственного принуждения, в том числе исключительная мера наказания - смертная казнь. В частности, за вытравление беременной женщиной своего ребенка или убиение при самом рождении законы грузинского царя Вахтанга VI предусматривали применение смертной казни [1, с. 285-287]. Среди ханств северного Азербайджана только в Шекинском ханстве действовал свод законов под названием «Дастур-уль-эмель», изданный Мамед-Хасан ханом [2]. Однако текст этого документа был утерян. Отсутствие писанного права в ханствах не дает нам возможности точно определить общие начала назначения наказания и виды наказаний за уголовные деяния.
В. Н. Левиатов сообщает, что султаны и мелики (управляющие административными делениями в ханствах северного Азербайджана. - Н.С.) имели почти полную судебную и административную власть над населением принадлежавших им магалов. Лишь о главнейших преступлениях, вероятно, политического характера, султаны и мелики докладывали хану и принимали по согласованию с ним решение о наказании, которое в подобных случаях большей частью состояло в смертной казни [3, с. 32].
Политические события, связанные с присоединением, обусловливали изменения и в уголовно-правовой сфере, в том числе уменьшение составов преступления, за которые могла быть назначена смертная казнь.
К исследуемому периоду российское законодательство целиком, в том числе уголовное, на Закавказье еще не было распространено. На то требовалась высочайшая воля. Российское законодательство распространялось локальными решениями и по отдельным отраслям права. Например, в Тифлисе имелась таможня с подчиненными ей заставами, которая функционировала на основе российских законоположений [4].
Высочайшими решениями российского императора смертная казнь в Закавказье была сохранена [5]. Манифестом от 1801 г. в Грузии было учреждено Верховное грузинское правительство в составе четырех экспедиций. Уголовная экспедиция дела, «кои подвергают князя или дворянина лишению жизни и чести», обязана была предоставить главнокомандующему Грузией, а последний, приложив свое мнение, должен был внести на рассмотрение российского императора [6]. Долгом главнокомандующего было облегчить учесть преступников «благостью законов Российских и истребить пытки и смертную казнь». Вышеуказанный манифест гласил: «Уголовные дела производить по общим законам Российского государства ...» [6].
О состоянии практики применения общеимперского уголовного законодательства в Грузии мы можем узнать из доклада исполняющего обязанности начальника экспедиции суда и расправы Верховного грузинского правительства от 1809 г. [7].
Применение общеимперских законов мы находим и в рассуждениях А. П. Тормасова: «.. .Законы, коими Грузия прежде управлялась и кои утвердить сему народу обещано. Теперь законы там смешиваются, недостаток грузинских пополняется законами русскими, законы царя Вахтанга весьма недостаточны...» [8].
Смертная казнь в данный период часто применялась в порядке внесудебной расправы. Предписание А.П. Тормасова Ф.И. Ахвердову от 1810 г. гласило: «Осетина, взятого в плен, разрешаю повесить без суда, с его 6 товарищами также поступить, произведя казнь в разных пограничных к Осетии местах. Это будет убедительным примером для бунтовщиков» [9].
Касательно мусульманских провинций Закавказья князь П.Д. Цицианов в донесении от 29 октября 1805 г. предлагал создать на азербайджанском языке выписку из уголовных законов Российской империи и высочайшим решением и сопроводительным письмом Министерства внутренних дел разослать закавказским ханам, находящимся в российском подданстве [10]. Но предложение это не было воплощено в жизнь.
Высочайшим указом, данным наместнику А.П. Тормасову от 21 января 1811 г., было велено, чтобы грузин, имеретин и татар (азербайджанцев Закавказья. - Н.С.) и горских народов, обличенных в явной измене государству, в побеге за границу и вредных сношениях с неприятелями России, судить по военным артикулам, а не по формам гражданского уголовного суда [11].
С 1811 по 1822 г. в административных центрах мусульманских провинций (Баку, Кубе, Шеки, Шемахе, Шуше) были учреждены городские суды [12-16]. Начало было заложено принятием в 1812 г. «Постановления о городском суде для крепости Баку с округою» [12]. Кроме городского постановление предусматривало учреждение и военного суда. Преступления были разделены на важные и маловажные.
Бакинский городской суд в пределах своей компетенции рассматривал гражданские, торговые маловажные уголовные дела.
«Важные» преступления (измена, нарушение верноподданнической присяги, убийство, разбой, казнокрадство, вывоз за границу российских денег и фальшивомонетничество) рассматривались военным судом. Суд разрешал указанные дела на основании «Устава воинского о должности генерал-фельдмаршалов и всего генералитета и прочих чинов, которые при войске надлежать быть, и оных воинских делах и повелениях, что каждому чинить должно» [17] и других российских узаконениях.
Итак, смертная казнь продолжала существовать. «Система комендантского управления, просуществовавшая во всех бывших ханствах до 1841 г., почти ничем не отличалась от системы ханского управления. Комендант пользовался всеми теми правами, которыми в свое время располагал и хан, кроме права выносить смертные приговоры», - отмечает И.П. Петрушевский [18, с. 12, 13].
Указом Сената от 29 февраля 1820 г. главнокомандующему Грузией было предписано, чтобы производство по уголовным делам гражданских лиц в Грузии, Мингрелии и Имеретии велось по правилам Высочайше конфирмованного 30 апреля 1819 г. мнения Государственного совета. А.П. Ермолов доносил, что вышеуказанный порядок давно уже введен в Грузии, а в Имеретии, где нет экспедиции или палаты
уголовного суда, дела сего рода предоставлено разбирать военному суду [11]. Главнокомандующий был вынужден до определенного времени сохранить в Имеретии, Мингрелии, Гурии и Абхазии прежний порядок в производстве уголовных дел. Сенат с А.П. Ермоловым согласился, о чем и последовал указ от 28 мая 1823 г. [11].
Таким образом, данные решения по существу означали санкционирование распространения общеимперских уголовных законов на Закавказье. Эти же решения изменили количество деяний, за которые предполагалась смертная казнь.
В своем послании грузинскому народу А.П. Тормасов писал: «Г.И. высочайше повелеть соизволил всех нарушителей присяги на верность Е.В.И. в Грузии, особенно поднявших оружие против войск Е.И.В., отныне предавать смертной казни, не исключая никакого лица и состояния. Отвратит каждого иметь даже и в помышлении что-либо вредное против присяги на верность Высочайшему Всероссийскому престолу или даже входить в малейшие сношения с неприятелями России.» [19].
В 1811 г. за измену и применение оружия против российских войск были прощены жители Имеретии. Прокламация ген.-м. Ф.Ф. Симоновича обитателям Имеретии гласила: «.Отныне высочайше дарует (российской император. - Н.С.) всем сословиям Имеретинским прощение за учиненные преступления против Государя, предоставление прежних прав и преимуществ, сопряженных с обладанием имуществом, землями и крестьянами. если пребудете навсегда верны Е.И.В., сохраните свято ваши обязанности и присягу. также соблюдите ненарушимо среди вас спокойствие, как мирные граждане, и отклонитесь не только деянием, но словами и помышлением от всякого и малейшего согласия или сношения с беглым царем Соломоном, а также с бежавшими с ним его сообщниками и прочими неприятелями Российской империи» [20]. Правда, далее предупредили: «.Буде они (сбежавшие за границу. -Н.С.) к определенному времени не явятся, то они уже после сего признаны будут за государственных изменников и имения их будут изъяты в казну. Если кто-либо из родственников сих беглецов будет иметь намерение свестись с ними о вредных предприятиях, таковой неминуемо будет предан достойной казни» [20].
Генерал А.А. Вельяминов в 1821 г. потребовал от талышского хана подвластных, какого бы звания и состояния они не были, изобличенных во вредных для правительства тайных сношениях с Персией, в укрывательстве персидских шпионов и содействии им, также в ложных каких-либо разглашениях, распространяемых единственно для нарушения спокойствия жителей ханства или возмущения оных, лиц совершивших проступки против интересов России, выдать по требованию начальства для осуждения по российским законам; кроме этого, А.А. Вельяминов запрещал хану «отнюдь и ни под каким видом не позволять себе производить смертную казнь или увечье, какого бы роду оно ни было» [21].
Продемонстрированные выше рассуждения указывают на то, что сфера применения смертной казни была сужена, как исключительная мера наказания она могла быть установлена только за:
а) убийство;
б) организацию массовых беспорядков, сопровождавшихся насилием и применением оружия, а равно подготовку для организации таких массовых беспорядков или участия в них;
в) государственную измену, т. е. совершенные подданным империи шпионаж, либо оказание финансовой, консультационной или иной помощи иностранному государству в деятельности, направленной против безопасности Российской империи; за действия, направленные на насильственный захват власти; организацию вооруженного мятежа либо активное участие в нем в целях свержения или насильственного изменения государственного строя либо нарушения территориальной целостности Российского государства; действия направленные на возбуждение ненависти либо вражды;
г) планирование, подготовку или развязывание войны и ее ведение; публичные призывы к развязыванию войны.
Однако были и исключения. В Имеретии на основании 21 главы 191 артикула Воинского устава за воровство дворянин был приговорен к вешанью. Но на основании новоизданных узаконений об освобождении дворян от телесного наказания казнь была заменена на ссылку в Сибирь [22].
Уголовно-правовая политика империи в исследуемый период несколько отличалась от основ, заложенных Воинскими артикулами Петра I.
Воинский артикул Петра I предусматривал около 123 составов преступлений, за которые применялась смертная казнь. В 1753 и 1754 гг. были приняты два акта по поводу смертной казни [23, 24]. По мнению некоторых ученых, они отменяли смертную казнь как меру государственного принуждения [25, с. 105].
В 1754 г. смертная казнь была заменена «комплексным» наказанием - ссылкой на каторжные работы с предварительным наказанием кнутом, вырыванием ноздрей и постановлением клейма. Предварительное наказание кнутом, вырыванием ноздрей и постановлением клейма выступали дополнительным видом наказания, государство могло и ограничиться ссылкой в каторжные работы [25, с. 105].
Однако отказ от высшей меры наказания не исключал ее применения в качестве меры государственного принуждения за преступления против государства. История знает казнь на основании положений Уложения 1649 г. и Устава Петра I участников Пугачевского восстания.
В августе 1799 г. был принят императорский указ, устанавливающий правило, чтобы лиц, совершивших убийство, на месте преступления наказали кнутом, с вырезанием ноздрей, постановлением на лбу и на щеках повеленных знаков, сослали в каторжные работы.» [26]. Указ нашел свое применение в конкретном прецеденте, поэтому это дает основание считать более приемлемой позицию ученых, считающих решения 1753 и 1754 гг. мораторием с применением института помилования [27].
Как указывает источник, смертные приговоры в начале XIX в. выносились относительно редко [28, с. 507]. В актах 1753 и 1754 гг. причины отмены смертной казни за определенные преступления прямым текстом не указывались [23, 24]. Однако их смысловое содержание указывало на то, что решение диктовалось жестокостью и несправедливостью наказаний. Фактически они устанавливали принцип, обя-
зывающий правоприменителя учитывать характер и степень общественной опасности деяний.
Причины уменьшения составов преступления, за которые могла быть назначена смертная казнь, в Закавказье несколько отличались от тех, которые послужили основанием в центральных губерниях.
Принятие документов по регулированию применения смертной казни в Закавказье А.К. Сорокин связывал с поручением российского императора. Он пишет, что при рассмотрении уголовных дел главнокомандующему было поручено истребить практиковавшиеся в Грузии пытки и смертную казнь, давно отмененные в империи [29].
Содержание нижеприведенных посылов дает нам основание предположить, что мотивация в Закавказье была несколько иная. В данной конкретно-исторической ситуации правительство актуализировало специфические основания и формы манифестации своих решений. Одной из причин было ослабление власти местных владетелей путем секуляризации у них полномочия на вынесение решения о смертной казни [30]. Это соответствовало и общеимперским узаконениям. На тот момент все дела, по которым полагалась смертная казнь, подлежали передаче в Сенат и рассматривались императором. Указанные документы имели определенные неявные, подразумевающиеся последствия. Решения характеризовались эсстематичностью и были релевантны интересам общества. Сохранение этой меры наказания не дает права утверждать, что государство признавало жизнь человека высшей ценностью. Однако, не фетишизируя их значение, можно сказать, что это было неким осознанием ее сути и значения. Был установлен режим, в рамках которого начался необратимый процесс, направленный на отмену смертной казни, как исключительной меры наказания.
Де-факто данные решения определяли, какие опасные для личности и государства деяния признаются особо тяжкими преступлениями и устанавливали вид наказания за их совершение.
По свидетельству А.П. Ермолова, убийства в Закавказье не почитались преступлением, и всякий бек может убить подвластного, не только не подвергаясь какому-либо наказанию, и не опасаясь отмщения, ибо особа бека неприкосновенна [31]. В отличие от существующего порядка устанавливался один из принципов уголовной ответственности - принцип равенства перед законом. К лицам, совершившим соответствующие преступления, могли быть применены наказания в виде смертной казни независимо от национальности, происхождения, имущественного и социального положения, убеждений и отношения к религии.
Немаловажное значение имело отношение к этим решениям представителей мусульманского духовенства и православной церкви. В указанный период большую часть Закавказья составляли мусульманские провинции [32]. Отношение ислама к смертной казни отражено в Коране: «Не убивайте душу, которую Аллах запретил убивать, иначе как по праву.» (6:151); «... Кто убил душу не за (убийство) души или распространение нечестия на земле, словно убил всех людей ...» (5:32). Отсюда вытекает, что ислам ограничивается несколькими составами преступлений, за которые
может быть назначено наказание в виде смертной казни. Следовательно, указанные решения соответствовали позициям представителей мусульманского духовенства.
Православная церковь, ссылаясь на слова Иисуса «Вы слышали, что сказано древним: не убивай; кто же убьет, подлежит суду ...» (от Матфея 5:21), также отрицала и осуждала всякого рода и всевозможные убийства.
Таким образом, утилитаристская воля государства соответствовала духовным и религиозно-нравственным принципам, составляла с ними консенсус. Верифицированные умозаключения о смертной казни в Закавказье можно свести к следующему важному положению: присоединение Закавказья к Российскому государству предполагало распространение российского уголовного законодательства на эту окраину. Общие начала назначения наказания были унифицированы с общероссийскими, тем самым установлены новые, отличающиеся от существующих принципы уголовного законодательства. После присоединения к Российской империи этого региона смертная казнь, как мера государственного принуждения, была сохранена, но сфера ее применения сужена. Смертная казнь как исключительная мера наказания могла быть установлена только за преступления против жизни (убийство), общественной безопасности, безопасности государства, а также мира и безопасности человечества.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЕ ССЫЛКИ
1. Сборник законов грузинского царя Вахтанга VI / под ред. Д.З. Бакрадзе. -Тифлис, 1887. - 423 с.
2. Письмо ген. Ермолова гр. Гурьеву от 22 янв. 1822 г. // Акты кавказской археографической комиссии (далее - АКАК). - Т. 6. - Ч. 1. - № 1144.
3. Левиатов В.Н. Очерки из истории Азербайджана в XVIII в. - Баку, 1948. -
190 с.
4. Отношение А.П. Тормасова министру финансов Д.А. Гурьеву от 2 авг. 1810 г. // АКАК. - Т. 4. - № 37.
5. Высочайшее повеление П.Д. Цицианова от 23 мая 1803 г. // АКАК. - Т. 2. -№ 1502.
6. Указ «Об учреждении внутреннего в Грузии управления. С приложением Манифеста к Грузинскому народу, постановления внутреннего управления Грузии и штата» // Полное собрание законодательства Российской империи (далее - ПСЗРИ). Собр. 1. - СПб., 1830. - Т. 26. - № 20007.
7. Доклад отправляющего должность начальника Экспедиции суда и расправы Верховного Грузинского правительства советника Евдокима Панова генералу Торма-сову от 23 мая 1809 г. // АКАК. - Т. 4. - № 3.
8. Отношение графа И.В. Гудовича министру внутренних дел А. Б. Куракину от 30 янв. 1809 г. // АКАК. - Т. 4. - № 1.
9. Предписание А.П. Тормасова Ф. И. Ахвердову от 5 авг. 1810 г. // АКАК. -Т. 4. - № 640.
10. Отношение кн. Адама Чарторыйского И.В. Гудовичу от 14 июня 1806 г. // АКАК. - Т. 3. - № 2.
11. Рапорт А.П. Ермолова в Правительствующий сенат от 25 мая 1820 г. // АКАК. - Т. 6. - Ч. 1. - № 43.
12. Предписание маркиза Паулуччи ген.-л. Репину от февр. 1812 г. // АКАК. -Т. 5. - № 204.
13. Отношение Филиппа Паулуччи министру полиции от 10 марта 1812 г. // АКАК. - Т. 5. - № 33.
14. Письмо Могилевского ген.-л. Вельяминову от 22 авг. 1819 г. // АКАК. -Т. 6. - Ч. 1. - № 1105.
15. Рапорт кн. Мадатова и Могилевского ген. Ермолову от 21 сент. 1820 г. // АКАК. - Т. 6. - Ч. 1. - № 1225.
16. Отношение графа Гурьева генералу Ермолову от 24 февр. 1822 г. // АКАК. -Т. 6. - Ч. 1. - № 1059.
17. Устав воинский о должности генерал-фельдмаршалов и всего генералитета и прочих чинов, которые при войске надлежать быть, и оных воинских делах и повелениях, что каждому чинить должно. - СПб., 1776. - 120 с.
18. Колониальная политика российского царизма в Азербайджане в 20-60-х гг. XIX в. - Баку, 2014. - Ч. 1. - 388 с.
19. Отношение А.П. Тормасова по Грузии от 16 сент. 1809 г. // АКАК. - Т. 4. -
№ 631.
20. Прокламация ген.-м. Ф.Ф. Симоновича обитателям Имерети от 26 февр. 1811 г. // АКАК. - Т. 4. - № 473.
21. Письмо ген.-л. А.А. Вельяминова Мир-Хасан хану Талышинскому от 3 авг. 1821 г. // АКАК. - Т. 6. - Ч. 1. - № 1341.
22. Рапорт ген.-л. Вельяминова в Правительствующий сенат от 29 июля 1822 г. // АКАК. - Т. 6. - Ч. 1. - № 842.
23. О посылке в Регервик для работы колодников, осужденных к натуральной и политической смерти и к вечной ссылке, по-прежнему и о представлении экстрактов по таковым делам в Сенат на рассмотрение // ПСЗРИ. Собр. 1. - СПб., 1830. - Т. 13. -№ 10113.
24. О рассылке Юстиц-Коллегии одиноких знаков для клеймения преступников, и о распределении их в каторжные работы по степени преступления // ПСЗРИ. Собр. 1. - СПб., 1830. - Т. 14. - № 10305.
25. Таганцев Н.С. Русское уголовное право. - М., 1994. - Т. 2. - 380 с.
26. О поступании с преступниками, изобличенными в смертоубийстве // ПСЗРИ. Собр. 1. - СПб., 1830. - Т. 25. - № 19082.
27. Курс уголовного права. Т. 2: Общая часть. Учение о наказании / под ред. Н.Ф. Кузнецовой, И.М. Тяжковой. - М.: Зерцало, 2002. - 464 с.
28. Уголовное право. Общая часть. - М.: Норма, 2008. - 720 с.
29. Сорокин А.К. Правовое положение инородцев в Российской империи. URL: http://monarhist.info/Archives/monarhist-43.htm#3 (дата обращения 22.11.2019).
30. Всеподданнейший рапорт Ермолова от февр. 1817 г. // АКАК. - Т. 6. - Ч. 1. - № 1264.
31. Отношение генерала Ермолова ген.-адъютанту Закревскому от 9 апр. 1820 г. // АКАК. - Т. 6. - Ч. 1. - № 42.
32. Всеподданнейший рапорт ген. Ртищева от 5 апр. 1814 г. // АКАК. - Т. 5. -№ 296.
BIBLIOGRAPHIC REFERENCES
1. Collection of laws of the Georgian king Vakhtang VI / Ed. D.Z. Bakradze. - Tiflis, 1887. - 442 s.
2. A letter to the gene. Ermolova gr. Guriev, January 22, 1822 // Acts of the Caucasian Archaeographic Commission (hereinafter - AKAK). - T. 6. - Part 1. - № 1144.
3. Leviatov V.N. Essays from the history of Azerbaijan in the 18th century. - Baku, 1948. - 190 s.
4. The attitude of A.P. Tormasov Minister of Finance D.A. Guriev, August 2, 1810 // AKAK. - T. 4. - № 37.
5. The highest command of PD Tsitsianova, dated May 23, 1803 // AKAK. - T. 2. -№ 1502.
6. Decree "On the Establishment of Internal Administration in Georgia. With the appendix of the Manifesto to the Georgian people, decrees of the internal administration of Georgia and the state "// Complete collection of legislation of the Russian Empire (hereinafter referred to as PSZRI). Collection 1. - St. Petersburg., 1830. - T. 26. - № 20007.
7. Report of the Advisor Evdokim Panov, General of Tormasov, Counselor of the Expedition of Court and Reprisal of the Supreme Georgian Government, dated May 23, 1809 // AKAK. - T. 4. - № 3.
8. The ratio of Count IV. Gudovich, Minister of the Interior A. B. Kurakin, January 30, 1809 // AKAK. - T. 4. - №. 1.
9. The order of A.P. Tormasova F.I. Akhverdov, dated August 5, 1810 // AKAK. -T. 4. - № 640.
10. The attitude of Prince. Adam Chartorysky I.V. Gudovich, June 14, 1806 // AKAK. - T. 3. - № 2.
11. Report A.P. Ermolova in the Governing Senate, dated May 25, 1820 // AKAK. -
- T. 6. - Part 1. - № 43.
12. The order of the Marquis Paulucci Repin, dated February 1812 // AKAK. - T. 5.
- № 204.
13. The attitude of Philippe Paulucci to the Minister of Police, dated March 10, 1812 // AKAK. - T. 5. - № 33.
14. Letter from Mogilevsky Velyaminov, dated August 22, 1819 // AKAK. - T. 6. -Part 1. - № 1105.
15. Report book. Madatov and Mogilev gene. Ermolov, dated September 21, 1820 // AKAK. - T. 6. - Part 1. - № 1225.
16. The relationship of Count Guryev to General Ermolov, dated February 24, 1822 // AKAK. - T. 6. - Part 1. - № 1059.
17. The military charter on the post of field marshals and the entire generals and other ranks that should be in the army, and certain military affairs and orders that everyone should repair. - SPb., 1776. - 120 p.
18. The colonial policy of Russian tsarism in Azerbaijan. In the 20-60 s. XIX century
- Part 1. - Baku, 2014. - 388 p.
19. Education A.P. Tormasov in Georgia, dated September 16, 1809 // AKAK. -T. 4. - № 631.
20. Proclamation of Gen.- M.F.F. Simonovich to the inhabitants of Imereti, dated February 26, 1811 // AKAK. - T. 4. - № 473.
21. Letter to the general director A.A. Velyaminova Mir-Hassan Khan Talyshinsky, dated August 3, 1821 // AKAK. - T. 6. - Part 1. - № 1341.
22. Report of the general. Velyaminova in the Governing Senate, July 29, 1822 // AKAK. - T. 6. - Part 1. - № 842.
23. "About sending to Regervik, for work, well workers condemned to natural and political death and to eternal exile, as before, and about submitting extracts on such cases to the Senate for consideration" // PSZRI. Collection 1. St. Petersburg., 1830. - T. 13. -№ 10113.
24. "On the dispatch of the Justits College of lonely marks for stigmatizing criminals, and on their distribution in hard labor by the degree of crime" // PSZRI. Collection 1. - St. Petersburg, 1830. - T. 14. - № 10305.
25. TagantsevN.S. Russian criminal law. - T. 2. - M., 1994. - 380 s.
26. "On admitting to criminals convicted of homicide" // PSZRI. Collection 1. - St. Petersburg, 1830. - T. 25. - № 19082.
27. Criminal law course. Volume 2. The general part. The doctrine of punishment / Ed. N.F. Kuznetsova, I.M. Heavy. - M.: Mirror, 2002. - 446 p.
28. Criminal law. A common part. - M.: Norma, 2008. - 720 p.
29. Sorokin A.K. The legal status of foreigners in the Russian Empire. URL: Access Mode: http://monarhist.info/Archives/monarhist-43.htm#3(date of the application 22.11.2019).
30. The most comprehensive report of Yermolov, from February 1817 // AKAK. -T. 6. - Part 1. - № 1264.
31. The attitude of General Ermolov to the General Adjutant Zakrevsky, dated April 9, 1820 // AKAK. - T. 6. - Part 1. - № 42.
32. The most authentic report gene. Rtishcheva, dated April 5, 1814 // AKAK. - T. 5.
- № 296.
