К вопросу о слуховом и зрительном восприятии агрессивного поведения

Потапова Р.К.; Комалова Л.Р.; Потапов В.В.

УДК 81'23

Р. К. Потапова, л. Р. Комалова, В. В. Потапов

Потапова Р.К., доктор филологических наук, профессор; действительный член Международной академии информатизации; директор Института прикладной и математической лингвистики; заведующая кафедрой прикладной и экспериментальной лингвистики Московского государственного лингвистического университета; e-mail: RKPotapova@yandex.ru

Комалова Л.Р., доктор филологических наук; заведующая отделом развития ресурсного потенциала ИНИОН РАН, старший научный сотрудник отдела языкознания ИНИОН РАН, профессор кафедры прикладной и экспериментальной лингвистики факультета английского языка Московского государственного лингвистического университета; e-mail: GenuinePR@yandex.ru

Потапов В.В., доктор филологических наук; ст. научный сотрудник учебно-научного компьютерного центра филологического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова; e-mail: volikpotapov@gmail.com

К ВОПРОСУ о слуховом и зрительном восприятии агрессивного поведения1

В статье представлены результаты экспериментального исследования восприятия агрессивного поведения по слуховому и зрительному каналам. Было выявлено, что в целом, при оценке стимульного материала, ассоциируемого с агрессивным поведением, по зрительному каналу испытуемые ориентируются в большей мере на мимику и жестикуляцию, чем на движения тела, дистанцию между коммуникантами. При восприятии по слуховому каналу наиболее устойчивыми параметрами, вне зависимости от степени эмоциональной насыщенности стимульного материала, являются высота и сила голоса, темп речи; при восприятии по зрительному каналу - движение глаз и век, бровей и мышц лица, движения рук до локтя.

Ключевые слова: агрессивное речевое поведение; просодия; зрительное и слуховое восприятие.

R. K. Potapova, L. R. Komalova, V. V. Potapov

Potapova R. K., Doctor of Science in Philology, Professor, Active member of the International Academy of Informatization; Head of the Institute of Applied and Mathematical Linguistics; Head of the Applied and Experimental Linguistics Department, Moscow State Linguistic University; e-mail: RKPotapova@yandex.ru

1 Исследование проведено при поддержке Российского научного фонда (РНФ), проект № 18-18-00477 '

Komalova L. R., Doctor of Science in Philology; Head of the Resource Capability Development Department, Institute of Scientific Information for Social Sciences of the Russian Academy of Sciences, Professor at the Chair at the Department of Applied and Experimental Linguistics; Faculty of the English Language, Moscow State Linguistic University; e-mail: GenuinePR@yandex.ru

Potapov V. V., Doctor of Science in Philology, Senior research fellow at the Centre of New Technologies for Humanities, Lomonosov Moscow State University; e-mail: volikpotapov@gmail.com

DEALING WITH AUDITORY AND VISUAL PERCEPTIONS OF AGGRESSIVE BEHAVIOR

The article presents the results of an experimental research on aggressive behavior perception base on the auditory and visual channels. In general, during visual perception while evaluating the stimuli associated with aggressive behavior, subjects were guided more by facial expressions and gestures than by movements of the body, distance between the communicants. During auditory perception, voice pitch and strength, and speech tempo were the most stable parameters, regardless of the degree of emotional saturation of the stimuli. During visual perception subjects give evaluations based on the movements of eyes and eyelids, eyebrows and facial muscles, hands to the elbow.

Key words: aggressive speech behavior; prosody; visual and auditory perception.

Введение

Агрессивное поведение относится к эмоционально-насыщенному типу интеракции между людьми. Эмоционально-окрашенная коммуникация задействует целый комплекс перцептивных механизмов. В качестве источника информации коммуниканты опираются как на вербальный контент, так и на просодическое оформление сообщаемого, учитывают прагматическую составляющую коммуникативной ситуации, информацию, считываемую по выражению лица, жестикуляции коммуникантов [Filippi at al. 2017, c. 879]. Точность интерпретации передаваемого сообщения во многом ограничивается условиями осуществления коммуникации, каналом передачи / восприятия информации. Исследования показали, что когда эмоциональные стимулы передаются по одному каналу, распознавание эмоций является более точным при визуальном восприятии, нежели при слуховом восприятии [Paulmann, Pell 2011].

При этом в условиях одноканального восприятия отрицательных эмоционально-модальных состояний собеседника результаты

восприятия по зрительному / слуховому каналам колеблются в зависимости от текущего эмоционально-модального состояния (далее - ЭМС) реципиента. Реципиенты с более повышенными значениями текущего ЭМС (завышены значения по шкалам «спокойствие», «энергичность», «бодрость», «уверенность в себе») имеют тенденцию больше полагаться на результаты слухового восприятия, а реципиенты с заниженными значениями текущего ЭМС (завышены значения по шкалам «тревожность», «усталость», «подавленность», «чувство беспомощности»), более вероятно, будут полагаться на результаты визуального восприятия [Potapova, Komalova 2016, c. 505; Комалова 2017, с. 217].

Тем не менее восприятие эмоционально-окрашенного сообщения с задействованием нескольких каналов также способствует более точному восприятию, так как проявляется эффект дополнительности [Grandjean, Baenziger, Scherer 2006; Paulmann, Pell 2011; Wilson, Wharton 2006]. Интеграция информации, считываемой по выражению лица и просодии, улучшает точность восприятия эмоционального состояния говорящего [Belin, Fecteau, Bédard 2004; Campanella, Belin 2007; Massaro, Egan 1996].

В целом, выражение эмоций является наиболее неоднозначным при опоре на акустические параметры голоса и наиболее четким при задействовании различных каналов передачи / восприятия информации. Различные модальности демонстрируют преимущества в представлении различных эмоций. Например, в целом, требуется больше времени для восприятия эмоций на основе акустических данных по сравнению со скоростью восприятия эмоций на основе анализа выражений лица и комбинации аудиовизуальных данных [Cao at al. 2014, c. 12-13].

Несмотря на то, что вопросам идентификации отдельных эмоций по голосу и речи, гендерным особенностям восприятия эмоций, распознавания агрессии в речевом поведении представителей различных лингвокультур посвящено значительное количество исследовательских работ, вопросы комплексного восприятия мультимодально-го стимула (а не определенных отрицательных эмоций, входящих в комплекс агрессии, например, гнева, ненависти, отвращения и т. д.), ассоциируемого с агрессивным поведением, поднимаются редко. Еще реже исследуются устойчивые и подвижные признаки речевой продукции, ассоциируемые с агрессивным поведением, в динамике развертывания коммуникативной ситуации, а также насыщенности эмоционального фона коммуникации.

В рамках настоящего исследования рассматриваются следующие вопросы. Какие голосовые и просодические признаки при перцептивно-слуховом анализе и какие признаки мимики, жестикуляции, движения тела при зрительной перцепции выступают опорными для характеристики агрессивного поведения? Сохраняют ли данные признаки свою устойчивость при восприятии эмоционального фона коммуникации разной интенсивности / насыщенности?

Цель нашего исследования - охарактеризовать дискретные (слуховые и визуальные) монологические дискурсивные единицы, связанные с агрессивным речевым поведением и дополнить знания о слуховом и зрительном восприятии на материале агрессивного поведения (комплекса эмоций, в совокупности ассоциируемых с агрессией) применительно к различным степеням насыщенности эмоционального фона коммуникации.

Методика исследования

Всего в исследовании приняли участие 31 женщина в возрасте 18-22 лет. Все испытуемые являются носителями русской лингвокуль-туры, студентами дневной формы обучения (третий курс, гуманитарии по профилю «теоретическая и прикладная лингвистика»). Испытуемые относят себя к среднему социально-экономическому классу.

Для выявления оценок, формируемых испытуемыми в отношении речевого поведения, ассоциируемого с агрессией, применялась отработанная методика перцептивно-слухового анализа (по Р. К. Потаповой) [Ро1ароуа, Ро1ароу 2011].

В качестве стимульного материала из авторской базы данных мультимодального контента, оцениваемого как агрессивное речевое поведение, было отобрано два образца (монологи, на русском языке, информанты-мужчины). В русской лингвокультуре, как и во многих европейских культурах, существует стереотипное представление о том, что по сравнению с женщиной мужчине свойственно биологически обусловленное более агрессивное поведение, в то время как женщина чаще выступает в роли жертвы. Данная предпосылка явилась основанием для выбора в качестве испытуемых группы женщин, а в качестве стимульного материала - образцов агрессивного поведения мужчин. Предположительно, что за счет срабатывания эффекта стереотипи-зации восприятия может быть достигнута более однозначная оценка стимульного материала со стороны испытуемых.

Эксперимент проводился в два сеанса. В ходе первого испытуемые оценивали стимульный материал, опираясь только на визуальный контент (звуковая дорожка была удалена). В ходе второго сеанса, который проводился через неделю, испытуемые оценивали тот же стимульный материал, опираясь только на звучащий контент (просодия, вербалика; видеоряд был удален). Музыкальное оформление в стимульном материале отсутствовало.

После просмотра / прослушивания каждого образца стимульного материала испытуемым предлагалось оценить общий эмоциональный фон коммуникации по шкале от 0 до 10 (где значения от 0 до 3 соответствовали слабой эмоциональной насыщенности коммуникации, от 4 до 6 - средней, от 7 до 10 - высокой), и охарактеризовать: после первого сеанса - мимику, жестикуляцию, движение тела, дистанцию между коммуникантами (монолог, направленный на собеседника) в анализируемом материале; после второго сеанса - голос и речь говорящего (силу и высоту голоса, мелодический рисунок речи, темп речи, паузы в речи, речевой ритм и речевое дыхание).

Для подтверждения того, что стимульный материал для испытуемых ассоциировался с агрессивным поведением, в исследование было введено дополнительное задание: указать доминирующий эмоциональный фон коммуникации (нейтральный, доброжелательный или агрессивный) и по возможности указать название доминирующей эмоции.

Проверка статистической достоверности полученных результатов проводилась с применением однофакторного дисперсионного анализа для несвязных выборок.

Результаты исследования

Было выявлено, что большинство участников эксперимента воспринимают стимульный материал как образцы агрессивного поведения (см. табл. 1, с. 129).

При слуховом восприятии агрессивный характер коммуникации интерпретировался испытуемыми через такие эмоциональные / эмоционально-модальные состояния, как гнев - 5, возмущение - 3, обида - 3, злость -2, раздражение - 2, ярость - 2, ненависть - 2, подозрение, напряженность, грусть, разочарование, горечь. При зрительном восприятии агрессивное поведение описывалось через такие номинации, как гнев - 5, напряженность - 4, раздражение - 3, негодование - 3, ненависть -2, возмущение - 2, обида - 2, сарказм,

непонимание, недоумение, подозрение, скованность, вина, боль, недоброжелательность, горечь, досада, отчаяние.

Таблица 1

Оценка испытуемыми доминирующего эмоционального фона стимульного материала

Оценки доминирующего эмоционального фона

Канал восприятия как агрессивного (в %)

Образец 1 Образец 2

Визуальное восприятие 74 58

Слуховое восприятие 74 61

Указанные испытуемыми номинации относятся к комплексу эмоциональных / эмоционально-модальных состояний, ассоциируемых с агрессивным поведением [Комалова 2017].

В силу того, что номинации эмоциональных / эмоционально-модальных состояний указаны не всеми испытуемыми, преждевременно делать выводы о качественном содержании агрессивного поведения. Однако следует обозначить, что при зрительном восприятии наблюдаются более сглаженные эмоциональные / эмоционально-модальные состояния по сравнению с репертуаром, отмеченным испытуемыми при слуховом восприятии стимульного материала. При зрительном восприятии описание отличается большим разнообразием номинаций, указанных испытуемыми.

Оценки первого и второго образцов стимульного материала в первом и втором сеансах различались. При восприятии через визуальный канал эмоциональность оценивалась испытуемыми ниже, чем при восприятии через слуховой канал: оценка стимульного материала при слуховом восприятии является на порядок выше по сравнению с оценкой, данной испытуемыми при зрительном восприятии стимульного материала (см. табл. 2).

Таблица 2

Оценка испытуемыми эмоциональной насыщенности стимульного материала

Канал восприятия Оценки эмоциональной насыщенности стимульного материала

Образец 1 Образец 2

Визуальное восприятие 4,77 (средняя) 3,24 (слабая)

Слуховое восприятие 6,23 (высокая) 4,74 (средняя)

Следующим шагом в ходе эксперимента было выделение групп оценок по признаку «эмоциональный фон коммуникации» (слабая / средняя / высокая эмоциональная насыщенность коммуникации).

Применительно к оценкам первого образца стимульного материала признаки мимики и жестикуляции, маркирующие высокую эмоциональную насыщенность коммуникации, соотносятся с признаками мимики и жестикуляции, маркирующими слабую насыщенность эмоциональность: движение глаз и век, бровей и мышц лба, губ; жестикуляция кистями и руками до локтя; повороты головы. Это подтверждается ответами на контрольный вопрос о том, какие параметры в большей мере используются для создания данного эмоционального фона коммуникации (в нашем случае - агрессивного). Проверка достоверности полученных данных с применением однофакторного дисперсионного анализа для несвязных выборок показала, что выявленные закономерности статистически достоверны при р < 0,01.

При оценке второго образца стимульного материала признаками, маркирующими высокую эмоциональную насыщенность коммуникации, являются движения глаз и век, губ; поворот спиной к собеседнику; сокращение дистанции между коммуникантами. Проверка достоверности данных показала, что выявленные закономерности статистически достоверны при р < 0,05.

При перцептивно-слуховом анализе первого образца стимульного материала различия в уровне эмоциональной насыщенности коммуникации проявляются в следующих закономерностях: высокая насыщенность эмоционального фона коммуникации отличается наличием пауз средней длительности, ориентиром в большем мере на просодические параметры; средняя насыщенность характеризуется тенденцией к нечеткому речевому ритму; слабая насыщенность - тенденцией к плавному мелодическому рисунку речи, к дискомфортному речевому дыханию, нечеткому речевому ритму. Проверка достоверности полученных данных показала, что выявленные закономерности статистически достоверны при р < 0,01.

В ходе анализа оценок второго образца стимульного материала было выявлено, что высокая насыщенность эмоционального фона коммуникации отличается низким голосом говорящего, скачкообразным мелодическим рисунком речи, короткими паузами в речи, дискомфортным дыханием, опорой как на просодические, так и на

вербальные параметры стимульного материала. Однако проверка достоверности полученных данных показала, что выявленные закономерности статистически не достоверны.

Заключение

Обобщая полученные результаты, можно отметить, что в целом, при оценке стимульного материала, ассоциируемого с агрессивным поведением, по зрительному каналу испытуемые ориентируются в большей мере на более мелкие признаки (такие как мимика и жестикуляция), чем на более крупные (движение тела, дистанция между коммуникантами). При восприятии по слуховому каналу наиболее устойчивыми параметрами, вне зависимости от степени эмоциональной насыщенности стимульного материала, являются высота и сила голоса, темп речи; при восприятии по зрительному каналу - движение глаз и век, бровей и мышц лица, движения рук до локтя.

Ограничением проведенного исследования является небольшая выборка испытуемых, что, в свою очередь, не позволило дифференцировать оценки испытуемых по признаку «влияние устойчивых черт личности и индивидуальных психологических особенностей испытуемых на результаты восприятия стимульного материала». Кроме того, не учитывалось текущее эмоциональное состояние участников исследования, которое, согласно результатам наших ранних исследований, может внести определенные коррективы в оценку поведения на основе слуховой и зрительной перцепции [Комалова 2016].

В дальнейшем предполагается проведение экспериментального исследования по методике, описанной в настоящей статье, с привлечением группы испытуемых-мужчин, а также разработка дизайна исследования, целью которого является выявление корреляции между результатами перцептивно-слухового и перцептивного-зрительного видов анализа стимульного материала, ассоциируемого с агрессивным поведением. Достижение данной цели позволит выйти к вопросу о влиянии слухового (звучащая речь, музыкальное сопровождение) и зрительного (непосредственно моторная активность участников коммуникации, пространственные передвижения предметов, а также чтение вербального контента, восприятие статичных и движущихся изображений) контента на реципиента в определенных условиях коммуникации, опосредованной техническими устройствами (интерфейсом компьютера, мобильных устройств) и технологическими средствами (интернет-приложения, социальные сети).

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Комалова Л. Р. Агрессогенный дискурс: Типология мультилингвальной вербализации агрессии. М. : Спутник +, 2017. 275 с.

Комалова Л. Р. Сопоставление слуховой и зрительной перцепции агрессивного вербального поведения // Вестник Московского государственного лингвистического университета. 2016. № 15 (754). С. 114-128. URL : www.vestnik-mslu.ru/Vest/15_754_net.indd.pdf

Belin P., Fecteau S., Bedard C. Thinking the voice: Neural correlates of voice perception // Trends in Cognitive Sciences. 2004. № 8. P. 129-135.

Campanella S., Belin P. Integrating face and voice in person perception // Trends in Cognitive Sciences. 2007. № 11. P. 535-543.

Cao H. [at al.]. CREMA-D: Crowd-sourced emotional multimodal actors dataset / H. Cao, D. G. Cooper, M. K. Keutmann, R. C. Gur, A. Nenkova, R. Verma // IEEE Trans Affect Comput. 2014. № 5 (4). P. 377-390. DOI: 10.1109/ TAFFC.2014.2336244.

Filippi P. [at al.]. More than words (and faces): Evidence for a Stroop effect of prosody in emotion word processing / P. Filippi, S. Ocklenburg, D. L. Bowling, L. Heege, O. Güntürkün, A. Newen, B. de Boer // Cognition and Emotion. 2017. № 31 (5). P. 879-891. DOI: doi.org/10.1080/02699931.2016.1177489.

Grandjean D., Baenziger T., Scherer K. R. Intonation as an interference between language and affect // Progress in Brain Research. 2006. № 156. P. 1-13.

Massaro D. W., Egan P. B. Perceiving affect from the voice and the face // Psychonomic Bulletin & Review. 1996. № 3. P. 215-221.

Paulmann S., Pell M. D. Is there an advantage for recognizing multi-modal emotional stimuli? // Motivation and Emotion. 2011. № 35 (2). P. 192-201.

Potapova R., Komalova L. Multimodal perception of aggressive verbal behavior // A. Ronzhin, R. Potapova, G. Nemeth (eds.) Speech and Computer. SPECOM 2016: LNAI. Chem: Springer, 2016. Vol. 9811. P. 499-506. DOI: 10.1007/978-3-319-43958-7_60.

Potapova R. K., Potapov V. V. Kommunikative Sprechtätigkeit: Rußland u. Deutschland in Vergleich. Köln ; Weimar ; Wien : Böhlau Verlag, 2011. 312 S.

REFERENCES

Komalova L. R. Agressogennyj diskurs: Tipologija mul'tilingval'noj verbalizacii agressii. M. : Sputnik +, 2017. 275 s.

Komalova L. R. Sopostavlenie sluhovoj i zritel'noj percepcii agressivnogo verbal'nogo povedenija // Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo lingvis-ticheskogo universiteta. 2016. № 15 (754). S. 114-128. URL : www.vestnik-mslu.ru/Vest/15_754_net.indd.pdf