CC BY
177
УДК 8Г271+8Г38+8Г42 ББК 81.2-5
Н.Н.Кацунова
К ВОПРОСУ О «СИНОНИМИЗАЦИИ» ДИСКУРСОВ
В статье представлена точка зрения на проблему именования и определения видов дискурса (на примере кулинарного / гастрономического / глюттонического дискурсов). Автор считает, что традиционное использование параметра «тема» не является достаточным основанием для терминологического определения вида дискурса. Подобная практика приводит к неоправданной «синонимизации» и дублированию дискурсов.
Ключевые слова: дискурс; «синонимизация» дискурсов; дискурсивное сообщество; кулинарный дискурс; гастрономический дискурс; глюттонический дискурс
N.N.Katsunova
ON THE PROBLEM OF DISCOURSE DOUBLING
The article focuses on the problem of discourse nomination and definition of discourse types (on the basis of culinary / gastronomic / gluttonic discourses). The discourse parameter ‘topic ’ is not enough to define the type of discourse. The tradition to use this parameter results in unreasonable doubling of discourse types.
Key words: discourse; discourse doubling; discursive community; culinary discourse; gastronomic discourse; gluttonic discourse
В последние годы в науке сложились целые направления, предлагающие теоретические модели дискурса, методы его анализа. Отсутствие единого определения дискурса отнюдь не является недостатком общей теории дискурса, а лишь свидетельствует о ее динамичном развитии. Такое многообразие точек зрения и теорий объясняется природой самого дискурса. Он является синергетической сущностью, не имеющей жестких границ, находящейся в постоянном движении и подчиненной законам саморазвития.
Очевидно, что узкое определение дискурса в рамках конкретного исследования призвано решить частные задачи разрабатываемого подхода, а описанные классификации видов дискурса признаются удовлетворительными в рамках конкретного исследования. Однако практика подобных исследований выявляет их односторонний и однонаправленный характер, когда, выражаясь словами М.Фуко, движение осуществляется только от «дискурса к его внутреннему и скрытому языку, к некой сердцевине мысли или значения» [Фуко, 1996, с. 79].
Несмотря на уточнения понимания базовых характеристик и параметров, лингвистическая размытость и нечеткость в определении дискурса приводит в ряде случаев к неоправданному умножению различных теоретических воззрений на какой-либо аспект в исследовании дискурса. Это, прежде всего, касается вопроса классификации видов дискурса.
Выделяемый М.Хэллидэйем параметр дискурса «тема», стал традиционно рассматриваться основным критерием в классификации дискурсов. Исследователями принимается во внимание то, что темой дискурса может быть любая область человеческой деятельности, следовательно, список дискурсов в принципе не имеет видимых границ.
Разнообразие видов дискурса, описанных в лингвистических работах, поражает. Несмотря на то, что большая часть подобных работ, позволила описать сущностные дискурсивные характеристики, в ряде случаев в поле зрения исследователей находятся одни и те же параметры, однако терминологически дискурс определяется по-разному. На наш взгляд, в этом кроется методологическая проблема современного дискурс-анализа: происходит «синонимизация» дискурсов, зачастую неоправданно дублирующих друг друга. Иначе говоря, нарушается один из актуальных методологических принципов, сформулированных У. Оккамом {Не следует множить сущее без достаточного на то основания). Рассмотрим это на примере.
Ряд современных лингвистических работ посвящен изучению языковой концептуализации одного из важнейших факторов жизнедеятельности человека - сферы, связанной с приготовлением и употреблением пищи и напитков. Однако четкого определения вида дискурса, покрывающего данную сферу деятельности, на сегодняшний день нет. Исследователи оперируют схожими на первый взгляд такими понятиями, как гастрономический дискурс [Буркова, 2004; Головницкая, 2007], кулинарно-гастрономический дискурс [Савельева, 2006], глютто-нический (гастрономический) дискурс [Олянич, 2003; 2007], кулинарный дискурс [Банман, 2009]. Ряд зарубежных исследователей также выделяют гастрономический дискурс (gastronomic discourse) [Davis, 2009; Berghe, 2010], кулинарный дискурс (culinary discourse) [Rossato, 2009] и ресторанный дискурс (restaurant discourse) [Davis, 2009].
Такое разнообразие наименований дискурсов, выстраиваемых вокруг ключевого концепта «пища / еда», а также выявленные дискурсивные характеристики порождает ряд вопросов. Чем объяснить тот факт, что дискурс, образующийся в одном тематическом поле, имеет несколько различных наименований? Это разные виды дискурсов, или мы имеем дело с так называемой «синонимизацией» наименований дискурсов, искусственно привнесенных в научный обиход? Оправданно ли это?
Пытаясь ответить на поставленные вопросы, для начала был проведен дефиниционный анализ содержания ключевых понятий «гастрономия», «кулинария», «глюттония», чаще всего выбираемых для наименования соответствующих дискурсов. Для дефиниционного анализа были использованы словари русского и английского языков [Большая советская энциклопедия, 2001; Толковый словарь, 2002; Oxford Dictionary, 2011; Merriam-Webster Dictionary, 2011].
На первый план в толкованиях гастрономии выходят такие признаки, которые характеризуют ее как науку или искусство, о чем свидетельствуют маркеры как в русских определени-
ях, так и в английских (;понимание / знание тонкостей; искусство; особое приготовление; art; science). Другой немаловажный признак, на который указывают дефиниции, - это особая группа пищевых продуктов {продукты высококачественного приготовления; дорогие продукты; good food). И, наконец, способность оценить изысканный вкус пищи {тонкий / изощренный вкус в еде; customs /style).
Как в русских, так и в английских определениях кулинария представлена как определенный вид деятельности, а именно: «приготовление пищи», при этом необходимы соответствующие приспособления (оборудование) и следование определенным правилам, закрепленным в рецептах. В этой части наблюдается некоторая «симметрия» смыслов с гастрономией. Вполне вероятно, что гастрономия включается в кулинарию как особый вид деятельности с более узкими характеристиками. Однако очевидно и то, что гастрономия включает в себя такие признаки, которые не позволяют поставить между ними знак равенства. Так, кулинария имеет дело с технологией приготовления пищи вообще, безотносительно к какой-либо особой группе продуктов питания или уровня тех навыков, которыми обладает человек, вовлеченный в приготовление блюд.
Что касается слова «глюттония», то оно не зафиксировано в словарях русского языка и является неологизмом. В научном обиходе понятие «глюттония» (от латинского gluttire - «глотать, проглатывать, поглощать») стало известно из работ А.В.Олянича по теории презентационного дискурса [Олянич, 2004; 2007]. Наряду с этим, в английском языке существует лексическая единица, происходящая от вышеупомянутого латинского слова, gluttony.
Исходя из толкования латинского слова gluttire, речь идет о потреблении пищи человеком, а не о ее приготовлении или оценивании вкуса. При этом латинское слово обладает также и дополнительным смыслом «избыточное потребление пищи» (ср.: лат. glutto, onis т, кутила, обжора). Толкования английского gluttony это тоже подтверждает:
Merriam-Webster Dictionary: excess in eating or drinking; greedy or excessive indulgence [Mer-riam-Webster Dictionary, 2011].
В английской лингвокультуре первоочередным признаком в определении gluttony служит «чрезмерность в потреблении пищи» и отрицательная оценка данной характеристики человека.
Основываясь на базовых смыслах проанализированных ключевых понятий, мы считаем, что в ряде исследований наблюдается терминологическое несоответствие между наименованиями дискурса и описываемыми дискурсивными практиками.
Так, П.П.Буркова в работе, посвященной анализу характеристик текста кулинарного рецепта, определяет гастрономический дискурс как составляющую масс-медийного дискурса, представляя его в виде формулы «общение + текст кулинарного рецепта + контекст». При этом автор уточняет, что «участниками гастрономического дискурса являются: «автор» - человек, обладающий большим опытом, навыками, умениями, знаниями в области кулинарии, и «клиент», собирающийся что-либо приготовить. Хронотоп дискурса очерчен достаточно четко: время соответствует имеющимся в распорядке дня человека трапезам. Типичным местом реализации гастрономического дискурса является кухня. В качестве целей гастрономического дискурса можно выделить обучение (передачу опыта), ознакомление с кулинарной культурой и традициями других народов, оценку какого-либо рецепта на основании своего опыта» [Буркова, 2004, с. 10].
Похожая точка зрения встречается и в работе Н.П.Головницкой, в которой объясняется сущность немецкоязычного гастрономического дискурса [Головницкая, 2007]. Он определен как «смешанный тип коммуникации, личностно-ориентированный, проявляемый в бытовой (обиходной) сфере общения, и статусно-ориентированный, носящий институциональный характер» [Там же. С.15]. Основными участниками дискурса, по мнению автора, являются служащие заведения общественного питания и посетители. Это также общение служащих и посетителей между собой. Хронотопом гастрономического дискурса являются: 1) время, закрепленное за кулинарным производственным процессом и обслуживанием посетителей любого заведения общественного питания: дневное, вечернее, ночное, в зависимости от типа заведе-
ния; 2) место, где происходит соответствующая работа по приготовлению пищи и обслуживание посетителей (столовая, кафе, ресторан, бар и т. д.).
На наш взгляд, гастрономическая дискурсивная практика является, в первую очередь, ярким примером так называемого дискурса экспертного сообщества {далее - ДЭС) {прим. термин А.М.Каплуненко [Каплуненко, 2007]), а уже потом может быть реализована в ином дискурсивном измерении, например, массовой коммуникации, продуцируемой СМИ. Однако необходимо уточнить, что развертывание любой дискурсивной практики в ином дискурсивном измерении существенно видоизменяет ее базовые параметры. Так, например, определяемый автором хронотоп дискурса не попадает в характеристики масс-медийного дискурса.
Очень важное обстоятельство касается и участников гастрономического дискурса. С нашей точки зрения, ими выступают представители узко профессионального гастрономического сообщества, обладающие специальными навыками и умениями отбора приготовления пищи (например, шеф-повара), и люди с глубокими познаниями в гастрономии, способные оценить ее вкусовые качества (например, гурманы).
Разделяя точку зрения Р.Мочника, о том, что участников процесса коммуникации возможно рассматривать с позиции различных вариантов отношений между субъектами общения, а именно: между «субъектом, который должен верить» и «субъектом, который должен знать» [Мочник, 2001], считаем, что участники гастрономического дискурса равноправны и строят коммуникативные отношения в режиме «субъект-1, который должен знать» vs «субъект-2, который должен знать». В подобных отношениях точкой отсчета для возникновения соответствующей дискурсивной практики выступает термин как неотъемлемое условие профессиональной коммуникации. На это обстоятельство указывает и П.П.Буркова, определяя гастрономический дискурс как вид общения, «при котором используются определенные профессионально-ориентированные знаки - терминология» [Буркова, 2004, с. 10]. Однако подобные условия общения не являются оптимальными для определяемых автором участников: профессионал / знаток и непрофессионал / дилетант. Представленные параметры больше соответствуют параметрам кулинарной дискурсивной практики, реализующейся в пространстве «дискурса согласования» {прим. термин А.М. Каплуненко).
В отличие от гастрономической дискурсивной практики, отношения между участниками в кулинарной дискурсивной практики строятся в ином режиме - между «субъектом, который должен знать» и «субъектом, который должен верить». Первый субъект принадлежит ДЭС, обладает необходимыми знаниями и умениями о приготовлении пищи. Второй субъект не принадлежит этому экспертному сообществу. Это значит, что коммуникация протекает уже в другом дискурсивном измерении, где «точкой отсчета» выступает понятие, а не термин. Цель первого субъекта передать часть своих знаний о приготовлении пищи другому субъекту, т.е. сделать узко профессиональные знания доступными для члена сообщества, не принадлежащего к ДЭС. Именно поэтому самым распространенным жанром кулинарного дискурса выступает кулинарный рецепт, как совокупность последовательных инструкций по приготовлению того или иного блюда. Местом же реализации данного вида коммуникации чаще выступает упоминаемая П.П.Бурковой кухня. На наш взгляд, автор неоправданно смешивает наименования двух видов дискурсивных практик, и речь в работе идет именно о кулинарном дискурсе.
Что касается таких участников дискурса, как работники ресторана, определяемые в качестве участников гастрономического дискурса в работе Н.П.Головницкой, то речь также идет о дискурсе экспертного сообщества, но уже другого, отличного от гастрономического. Иными словами, речь идет о новой дискурсивной практике членов ДЭС. В зарубежных работах данный вид дискурса именуется ресторанным (restaurant discourse). К дискурсивному экспертному сообществу помимо самих работников ресторана, относятся и ресторанные критики - реалия, пока еще не слишком распространенная в русской культуре.
Подмена или смешение понятий встречается, на наш взгляд, и в ряде других работ, посвященных анализу лингвокультурных представлений о пище, а именно в тех, где речь идет о
глюттонической коммуникации или глюттоническом дискурсе [Олянич, 2004; 2007; Голов-ницкая, 2007; Захаров, 2008].
Так, в исследовании А.В.Олянича гастрономический дискурс определяется как тип массо-во-информационного дискурса, цель которого - особый вид коммуникации - глюттоническая [Олянич, 2004] (прим. автором также используется термин «глюттоническая коммуникация»). Здесь мы вновь усматриваем терминологическое несоответствие.
Во-первых, неясен выбор автора в пользу именно латинского gluttire для именования анализируемого типа дискурса, хотя в латинском языке присутствуют и другие лексические единицы с общим значением «есть, кушать, питаться» (ср.: edere, comedere, manducare и др.). Автор полагает, что глюттония характеризует весь пищевой процесс в целом - добычу и первичную обработку пищи, подготовку полуфабрикатов, процесс приготовления и потребления пищи [Олянич, 2007], но значение данного слова не отвечает тем смыслам, которые вкладывает в него автор. Значение «глюттонии» ограничивает сферу применения данного именования только для дискурсивной практики, которая связана только с избыточным потреблением пищи (см. выше понятийные признаки).
Во-вторых, к участникам глюттонической коммуникации причисляются добытчики пищи, а также те, кто ее обрабатывает, готовит, подает и потребляет. Иначе, автор попытался охватить одним понятием несколько отличных друг от друга смысловых характеристик различных дискурсивных практик. Однако наименование данного дискурса все же представляется не совсем удачным и избыточным для научной терминологии, так как характеристики, приписываемые глюттоническому дискурсу, не соответствуют изначально заданным понятийным признакам, заложенным в ключевом слове.
В итоге, если глюттонический дискурс определяется как разновидность массовоинформационного дискурса [Олянич, 2004; 2007], то речь, на наш взгляд, необходимо вести о реализации различных дискурсивных практик (гастрономической, кулинарной и др.) в поле массовой коммуникации, реализуемой во всем многообразии жанров СМИ, иными словами, о коммуникативном переходе от одной дискурсивной практики к другой. При этом не следует забывать о смене так называемой «точки отсчета», с позиции которой происходит этот переход. Это неотъемлемо влечет за собой существенные изменения дискурсивных параметров. К примеру, разговор двух домохозяек о приготовлении того или иного блюда несомненно будет отличаться от коммуникативной ситуации в рамках кулинарного шоу или обсуждения вкуса изысканного блюда гурманами.
Рассмотрев основные характеристики ключевых слов «гастрономия», «кулинария», «глюттония», служащих основой именования соответствующих видов дискурса, проведя обзор их базовых дискурсивных характеристик в ряде лингвистических исследований, необходимо отметить общие и частные выводы:
область социального пространства генерирует особый вид коммуникации, реализующейся в виде разнообразных дискурсивных практик, которые являются формой существования коммуникации и познания в целом в ее протяженности, сосуществовании и взаимодействии субъектов, вовлеченных в эту практику;
выявленные понятийные признаки «гастрономии», «кулинарии», «глюттонии» являются прототипическими для определения основных параметров соответствующих дискурсивных практик. Это, в свою очередь, накладывает определенные ограничения на сферу терминологического употребления наименований того или иного дискурса (точнее, дискурсивной практики) и тех жанров, которыми он представлен;
попытки определить один всеобъемлющий вид дискурса с опорой на дискурсивный параметр «тема», заводят исследователей в тупик: с одной стороны, одна и та же тема может реализоваться в различных дискурсивных практиках, с другой стороны, процесс социализации и характер коммуникации в рамках различных дискурсивных практик существенно отличаются друг от друга и выстраиваются по разным «сценариям», а значит не могут рассматриваться в рамках одного «тематического» дискурса.
Библиографический список
1. Банман,П.П. Кулинарный дискурс [Текст] / П.П.Банман. - Ставрополь : Ставропольское книжное изд-во, 2009. - 280 с.
2. Большая советская энциклопедия (1969-1978) [Электронный ресурс] / Рубрикон. - 2001. - Режим доступа : http://slovari.yandex.ru/~KHHrH/BC3/ (дата обращения : 04.08.2011).
3. Буркова,П.П. Кулинарный рецепт как особый тип текста [Текст] : автореф. дис. ... канд. филол. наук: 10.02.19; 10.02.01 / П.П.Буркова. - Ставрополь, 2004. - 29 с.
4. Головницкая,Н.П. Лингвокультурные характеристики немецкоязычного гастрономического дискурса [Текст] : автореф. дис. ... канд. филол. наук : 10.02.04 /Н.П.Головницкая. - Волгоград, 2007. -26 с.
5. Захаров,С.В. Лингвосемиотика англосаксонской институциональной глюттонии [Текст] : автореф. дис. ... канд. филол. наук : 10.02.04 / С.В.Захаров. - Волгоград, 2008. - 20 с.
6. Каплуненко,А.М. О технологической сущности манипуляции сознанием и ее лингвистических признаках [Текст] / А.М.Каплуненко // Аргументация vs манипуляция : Вестник ИГЛУ. Сер. Коммуникативистика и коммуникациология / отв. ред. А.М.Каплуненко. - Иркутск : ИГЛУ, 2007. - № 5. - С. 3-12.
7. Мочник,Р. Субъект, который должен верить, и нация как нулевой институт [Текст] / Р.Мочник // Критика и семиотика. - 2001. - Вып. 3/4. - С. 33-66.
8. Олянич,А.В. Презентационная теория дискурса [Текст] : дис. ... д-ра филол. наук / А.В.Олянич. - Волгоград, 2004. - 602 с.
9. Олянич,А.В. Презентационная теория дискурса [Текст] : монография / А.В.Олянич - М. : Гнозис, 2007. -407 с.
10. Савельева,О.Г. Концепт «еда» как фрагмент языковой картины мира : лексико-семантический и когнитивно-прагматический аспекты (на материале русского и английского языков) [Текст] : дис. ... д-ра филол. наук : 10.02.19 / О.Г.Савельева. - Краснодар, 2006. - 270 с.
11. Толковый словарь русского языка Д.Н.Ушакова (1935-1940) [Электронный ресурс] / НТЦ «Информре-гистр». - 2002. - Режим доступа : http://slovari.yandex.ru/ ~книги/Толковый%20словарь% 20Ушакова/ (дата обращения: 20.08.2011).
12. Фуко,М. Порядок дискурса [Текст] / М.Фуко // Воля к знанию : по ту сторону власти, знания и сексуальности. Работы разных лет / Сост., пер. с фр., коммент. и поел. С.Табачниковой; под общ. ред. А.Пузырея. - М. : Касталь, 1996. - С.47-96.
13. Berghe,S. van. The Language of Luxury. Opulence in Gastronomic Discourse, 1960-2000 [Text] / S.vanBerghe // Luxury in the Low Countries. Miscellaneous Reflections on Netherlandish Material Culture, 1500to the Present -Brussels : ASP Publishers, 2010. - P. 239-258.
14. Davis,M. A Taste for New York : Restaurant Reviews, Food Discourse, and the Field of Gastronomy in America [Text] / M.Davis. - NY. : New York University, 2009. - 292 p.
15. Merriam-Webster Dictionary on-line [Electronic resource] / Merriam-Webster, Inc. - URL : http://www.merriam-webster.com/ (дата обращения : 20.08.2011).
16. Oxford Dictionary On-line [Electronic resource] / Oxford University Press. - 2011. - URL : http://oxforddictionaries.com (дата обращения : 15.09.2011).
17. Rossato,L. The Discourse of British TV Cookery [Text] /L.Rossato. -Naple, 2009. - 134 p.
