CC BY
32
J^&L ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ А
Актуальные проблемы уголовного права
К ВОПРОСУ О РОЛИ СПОСОБА СОВЕРШЕНИЯ ПРЕСТУПЛЕНИЯ В СТРУКТУРЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ПОВЕДЕНИЯ
В.Ю. НИКОЛАЕВ,
адъюнкт кафедры уголовного права Московского университета МВД России Научная специальность 12.00.08 — уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право
E-mail: [email protected]
Научный руководитель: Заслуженный деятель науки РФ, доктор юридических наук, профессор Гаухман Л.Д.
Аннотация. Способ совершения преступления является элементом структуры преступной деятельности. В статье приводятся философские и психологические представления о структуре деятельности. Устанавливается соответствие между уровнями внешней и внутренней форм деятельности. Предложенная схема «деятельность — действие — операция — движение» может быть применена для анализа конкретных способов совершения преступления, указанных в законе, и выяснения их количественных и качественных характеристик.
Ключевые слова: способ совершения преступления, действие, деятельность.
TO THE ISSUE OF MODUS OPERANDI ROLE IN THE STRUCTURE OF HUMAN BEHAVIOR
V.YU. NICKOLAEV,
post graduate of criminal law department of Moscow University of the Interior of Russian Federation
Annotation. Modus operandi is an element of criminal activity structure. Philosophical and psychological concepts of activity structure are being quoted in article. Correspondence between levels of both internal and external forms of activity has been ascertained. Offered outline «activity — action — operation — motion» can be applied for the analysis of certain modus operandi mentioned in law and also for the elucidation of its quantitative and qualitative features.
Keywords: modus operandi, action, activity.
Большинство авторов, исследовавших способ совершения преступления, сходятся в понимании способа как порядка, метода, последовательности движений, операций и приемов1. Способ зачастую содержит в себе качественную характеристику преступного действия, тесно связан с такими объективным признаками состава преступления, как место, время, обстановка, орудия и субъективными признаками — виной, целью и мотивом.
Несмотря на значительное количество исследований, посвященных проблемам способа совершения преступления, до сих пор нет единого мнения о понятии способа совершения преступления.
Как отмечал И.Ш. Жордания, «основной недостаток и причина многих неясностей, возникающих при исследовании способа совершения преступления, проистекают... из того, что при определении этого понятия недостаточно использовались научные данные об общих закономерностях и структуре человеческого поведения»2.
Действительно, способ совершения преступления — явление, хотя и являющееся по большей части правовым, все же несет в себе и психологическое, и социальное содержание.
О необходимости системного привлечения психологических знаний о закономерностях произвольного поведения в уголовно-релевантных ситуациях говорит также О.Д. Ситковская: «Наполнение психологическим содержанием уголовно-правовых понятий, институтов и норм, обеспечивающих в своей совокупности субъективное вменение и его справедливость, предполагает соответствующий уровень научного обеспечения на основе оценки способности личности осознавать значение своего поведения и управлять им, исходя из уголовно-правовых запретов и дозволений»3.
Изучение структуры способа совершения преступления следует предварить некоторыми замеча-
1 Кудрявцев В.Н. Способ совершения преступления и его уголовно-правовое значение // Советское государство и право. М., 1957. № 8. С. 60; Кругликов Л.Л. Способ совершения преступления (вопросы теории): дисс. ... канд. юрид. наук. Свердловск, 1971. С. 9; Панов Н.И. Способ совершения преступления и уголовная ответственность. Харьков, 1982. С. 31, 32; Яцеленко Б.В. Уголовно-правовое значение способа совершения преступления: дисс. ... канд. юрид. наук. М., 1983. С. 13.
2 Жордания И.Ш. Понятие, классификация и правовое значение способов совершения преступлений: дисс. ... канд. юрид. наук. Тбилиси, 1971. С. 12.
3 Ситковская О.Д. Психология уголовной ответственности. М., 1998. С. 10.
-ii.^'fc--
Актуальные проблемы уголовного права
ниями методологического характера. Во-первых, на наш взгляд, рассматривать структуру способа совершения преступления следует в его неразрывной связи с деянием. В этом случае удастся избежать отрыва нашего анализа от правовой, законодательной и социальной реальности. Во-вторых, ключевым для понимания структуры способа совершения преступления является вопрос о его соотношении с деянием: является ли способ подсистемой деяния, или же внешней формой его проявления.
В связи с этим, для более точного уяснения сущности такого правового явления, как способ совершения преступления, следует обратиться к философской и психологической литературе, посвященной проблемам человеческой деятельности.
Философскому аспекту человеческой деятельности вообще и ее структуры в частности сейчас посвящается немного исследований. Как отмечают современные авторы, «постепенно интерес к этой проблеме угасает»4. Однако, тема была очень популярна с конца 1960-х до начала 1980-х гг. XX в., и работы тех лет могу послужить теоретической основой для осмысления философской сущности деятельности и ее струк-туры5. Не лишним, на наш взгляд, будет уяснение взаимосвязанных понятий системы и структуры как понятий многоплановых, по-разному трактуемых и используемых в философской и юридической литературе. Д.А. Керимов пишет, что «иногда эта многоплановость трактуется так широко, что теряется специфика той или иной категории, ее использование выходит за рамки ее применимости, смешивается с другими категориями и в итоге лишается познавательного значения»6. Итак, под структурой понимается «взаимосвязь или отношение между элементами материальной или концептуальной системы»7. В философии понятие структуры обычно соотносится с понятием системы, хотя единого мнения о соотношении данных понятий нет. В зависимости от условий задачи и опираясь на эмпирические знания, один и тот же объект можно представить в виде различных систем. Закономерности же системных отношений целостного объекта отыскиваются на пути формирования понятия структуры, выражающего те или иные неизменные аспекты системы на уровне элементов, их отношений и целостных свойств8. Это замечание необходимо для дальнейшего критического анализа философских концепций деятельности, а также для определения структуры способа совершения преступления.
Содержание понятия «структура деятельности» различным образом интерпретируется различными учеными в зависимости от понимания функции деятельности. Ниже приведены лишь некоторые из определений.
A.B. Запорожец определяет структуру деятельности как «специфическое для данной деятельности соотношение ее элементов или частей (операций и действий), соответствующее в общем соотношению компонентов ее предметного содержания (средств, целей, мотивов), и составляет то, что называется строением или структурой деятельности»9. В данном определении делается попытка выделить элементы системы, однако не определяется характер связей между ними, кроме того, автор употребляет схожие по значению понятия «элементы», «части», «компоненты», не давая им однозначных определений.
То содержание, которое вкладывает в это понятие Э.С. Маркарян, видимо, мало обосновано. Он считает, что под структурой деятельности в социологии понимается «связь между различными участками приложения кооперированной человеческой активности, абстрагируемыми в соответствующие виды и сферы деятельности»10. Это определение трудно поддается пониманию, во-первых, потому, что остается неизвестным принцип вычленения элементов деятельности; во-вторых, по-прежнему остается неясным характер связи между ними.
B.Н. Иванов вообще выступает против внешнего членения деятельности на элементы и считает, что ее эпицентром является человек. Он вполне обоснованно утверждает, что, «если в состав деятельности в принципе может войти любое объективное взаимо-
4 Выставкин А.В. Теория деятельности в советской философии (историко-философский анализ): дисс. ... канд. филос. наук. СПб., 2010. С. 5.
5 Маргулис A.B. Диалектика деятельности и потребностей общества. Белгород, 1972; Маркарян Э.С. Системное исследование человеческой деятельности // Вопросы философии. 1972. № 10. С. 35—57; КаганМ.С. Человеческая деятельность (опыт системного анализа). М., 1974; Иванов В.Н. Человеческая деятельность — познание — искусство. Киев, 1977; БуеваЛ.П. Человек: деятельность и общение. М., 1978.
6 Керимов. Д.А. Методология права: предмет, функции, проблемы философии права. М., 2011. С. 183.
7 Философский словарь / под ред. И.Т. Фролова; 8-е изд., пере-раб. и доп. М., 2009. С. 645.
8 Философская энциклопедия. В 5 т. / под редакцией Ф.В. Константинова. М., 1960—1970. С. 234.
9 Запорожец A.B., Эльконин Д.В. Вклад ранних исследований А.Н.Леонтьева в развитие теории деятельности // Вестник Московского университета. 1979. № 4. С. 93.
10 Маркарян Э.С. О генезисе человеческой деятельности и культуры. Ереван, 1973. С. 63.
- -я.¿¿¿Ь'-
Актуальные проблемы уголовного права
действие и движение, коль скоро оно стало формой самоутверждения субъекта, то ее структурная реконструкция утрачивает всякую адекватность без опоры на этот субъективный человеческий эпицентр»11. Несомненно, здесь указан единственно возможный принцип, позволяющий обнаружить объективную структуру деятельности, однако «задача заключается, по-видимому, в том, чтобы посредством изучения процесса саморазличения деятельности как способа существования и развития социального субъекта обнаружить ее основные элементы и ее структуру (необходимую связь между ними)»12.
Очевидно, что во всех перечисленных определениях авторы исходят из понимания деятельности как некоего статичного явления, однако эмпирический опыт подсказывает, что деятельность, даже интеллектуальная ее форма, при которой отсутствует видимое проявление активности, является динамической по своей природе. Таким образом, для выявления элементов деятельности и ее структуры, саму деятельность следует рассматривать как процесс, что также предлагается и А.В. Выставкиным в его философском исследовании по теории деятельности13.
Выяснив наиболее общие философские представления о структуре деятельности, следует обратиться к ее психологическому содержанию. Человеческое поведение является предметом изучения многих наук — философии, педагогики, экономики, социологии, юриспруденции, — но только психологическая наука занимается решением вопросов, связанных с общими закономерностями человеческого поведения и его структурой, безотносительно к различным видам деятельности и формам человеческого поведения. Отсюда возникает необходимость обратиться к исходным положениям психологии поведения. При этом следует иметь в виду, что: 1) преступная деятельность является одним из видов деятельности, наряду с такими непреступными ее видами, как образовательная, учебная, трудовая и т.п.; 2) действие (бездействие), признаваемое общественно опасным и противоправным, т.е. преступным, представляет собой активный, осознанный, волевой и сложный по своему характеру элемент поведения человека; 3) на преступное поведение, как один из видов человеческой деятельности, распространяется закон о диалектическом единстве физической и психической деятельности.
Психологическую теорию деятельности разрабатывали в разное время такие ученые, как А.Н. Ле-
онтьев, Л.С. Выготский, П.Н. Гальперин, Д.Н. Узнадзе, С.Л. Рубинштейн и др. К основополагающим можно отнести работы А.Н. Леонтьева, который выделяет действия в качестве основных «составляющих» отдельных человеческих деятельностей: «Действием мы называем процесс, подчиненный сознательной цели. Подобно тому, как понятие мотива соотносится с понятием деятельности, понятие цели соотносится с понятием действия»14. До этого речь шла о деятельности в общем, собирательном значении этого понятия. Из приведенной цитаты видно, что в реальности мы всегда имеем дело с деятельно-стями особенными, каждая из которых отвечает определенной потребности субъекта, стремится к предмету этой потребности, угасает в результате ее удовлетворения и воспроизводится вновь, возможно, в иных, изменившихся условиях. Этот вывод перекликается с ранее приведенным утверждением В.Н. Иванова о человеке как эпицентре деятельности, о возможности включения в состав деятельности любых взаимодействий и движений, коль скоро они становятся формой самоутверждения личности. Однако А.Н. Леонтьев задает универсальное психологическое основание деятельности — ее мотив. Он сужено понимает мотив как предмет, который побуждает и направляет на себя деятельность: «Главное, что отличает одну деятельность от другой, состоит в различии их предметов. Ведь именно предмет деятельности и придает ей определенную направленность. По предложенной мной терминологии предмет деятельности есть ее действительный мотив. Разумеется, он может быть как вещественным, так и идеальным, как данным в восприятии, так и существующим только в воображении, в мысли. Главное, что за этим всегда стоит потребность, что он всегда отвечает той или иной потребности»15. Следует подчеркнуть, что термин «мотив» в данном случае — психологический, а не уголовно-правовой. Не бывает деятельности без мотива; «немотивированная» деятельность — не та, которая лишена мотива, а деятельность «с субъективно и объективно скрытым мотивом»16. Уголовно-право-
11 Иванов В.Н. Указ. соч. С. 78.
12 Выставкин А.В. Указ. соч. С. 117.
13 Там же. С. 120.
14 Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. М., 1975. С. 95.
15 Там же. С. 98.
16 Там же. С. 100.
-ii.^'fc--
Актуальные проблемы уголовного права
вое определение мотива, безусловно, опирается на психологическое, но под таковым понимает лишь мотивы, толкающие человека на преступление и являющиеся социально неприемлемыми, усиливающими общественную опасность конкретных деяний и специально упомянутые в уголовном законе в качестве преступных (корысть, личная заинтересованность, месть и др.). Психология представляет потребность как исходную форму активности всех живых су-ществ17, однако А.В. Наумов предлагает наряду с потребностью выделить такие психологические разновидности мотива, как эмоции (чувства) и интерес18. Действительно, на первый взгляд, совершение таких действий, как убийство из ревности или в состоянии аффекта, кража коллекционных марок несовершеннолетними, не имеет в основе какой-либо потребности, однако в психологии постулируется наличие у человека не только «базовых» потребностей (пищевой, половой, коммуникативной и пр.), но и таких, как эгоизм, потребность самозащиты, потребность достижения и др., которые вполне соотносятся с приведенными примерами.
А.Н. Леонтьев отмечает, что «выделение целей и формирование подчиненных им действий приводит к тому, что происходит как бы расщепление прежде слитых между собой в мотиве функций»19. Допустим, деятельность человека побуждается потребностью в пище, однако для удовлетворения данной потребности он должен выполнять действия, непосредственно на овладение пищей не направленные. Например, цель данного человека — завладеть деньгами. Завладеет ли он ими законно, пойдет ли на преступление, или попросит кого-нибудь сделать это — во всех случаях то, что побуждало его деятельность, и то, на что были направлены его действия, не совпадают между собой.
Таким образом, на уровне действий на первый план выходит процесс целеобразования. Проводя логический анализ общей структуры целеполагающей деятельности человека, Н.Н. Трубников показал, что деятельность можно рассматривать в виде целевых зависимостей, в виде своего рода цепочек, конечные звенья которых «переходят» одно в другое. Результат деятельности одного звена является целью предшествовавшей деятельности. Он же является средством новой цели в следующем звене деятельности и т.д.
«В такое отношение средства к цели в деятельности человека и посредством этой деятельности, — пишет Н.Н. Трубников, — вступают не только вещи
или комплексы вещей, не только материальные предметы, но в одинаковой мере и всякие вообще предметы и действия, поскольку они направлены на отличный от них самих предмет»20.
Данное положение представляется весьма продуктивным для уяснения интересующего нас вопроса. Особенно четко прослеживается взаимосвязь цели и средства при анализе умышленных преступлений с заранее обдуманным умыслом, когда преступник намечает план осуществления своей цели, определяет конкретные пути и способы, которыми данная цель реализуется, и останавливается на каком-нибудь из них, наиболее соответствующем его возможностям.
На следующем, более глубоком уровне, выделяются операции, т.е. более элементарные поведенческие акты, входящие в состав действия. Еще глубже лежат психофизиологические механизмы выбора и осуществления отдельных движений21, но данный уровень анализа явно выходит за рамки уголовно-правового исследования и предмета изучения настоящей статьи.
И.Ш. Жордания, говоря об операциях, описывает их лишь как «более элементарные поведенческие акты»22, входящие в состав действия. Между тем, в уже не раз упоминавшейся работе А.Н. Леонова говорится: «Термины «действие» и «операция» часто не различаются. Однако в контексте психологического анализа деятельности их четкое различение совершенно необходимо. Действия, как уже было сказано, соотносительны целям, операции — условиям. Допустим, что цель остается той же самой, условия же, в которых она дана, изменяются; тогда меняется именно и только операционный состав действия»23. Также и при совершении преступления, например, убийства, может быть выбран способ удушения или, исходя из условий (отсутствие возможности приблизиться к потерпевшему, явное несоответствие физической силы потерпевшего и преступника), общеопасный способ, влияющий на квалификацию.
Таким образом, уровню операций внешней формы деятельности соответствуют условия внутренней
17 Словарь практического психолога. М., 1998. С. 31.
18 Наумов А.В. Российское уголовное право: курс лекций. В 3 т. Т. 1. Общая часть. М., 2008. С. 391.
19 Леонтьев А.Н. Указ. соч. С. 101.
20 Трубников Н.Н. О категориях «цель», «средство», «результат». М., 1967. С. 65.
21 БернштейнН.А. Биомеханика и физиология движений: избранные психологические труды. М., 2008. С. 165.
22 Жордания И.Ш. Указ. соч. С. 18.
23 Леонтьев А.Н. Указ. соч. С. 103.
- -я.¿¿¿Ь'-
Актуальные проблемы уголовного права
ее формы. Считается, что действия и операции осуществляются посредством движений и последними внутренняя иерархия поведенческих актов в психологической литературе исчерпывается24. Однако И.Ш. Жор-дания при попытке наложить эту структуру на реальную человеческую деятельность приходит к мысли о том, что предпоследняя ступень упомянутой иерархии, именуемая операцией, оказывается слишком сложной и не поддается разложению на элементарные движения: «При анализе реального поведения оказывается, что операции слагаются из более сложных актов, нежели элементарные движения. В силу этого ощущается необходимость обозначения тех комплексов целенаправленных движений, которые образуют каждую операцию, самостоятельным термином»25. Под предлагаемым термином «прием», по мнению автора, следует понимать «относительно самостоятельный комплекс внешних проявлений человеческой активности, посредством которых операция осуществляется и из которых она слагается»26. В результате вместо описанной нами структуры «деятельность — действия — операции — движения», предлагается использовать структуру «деятельность — действия — операции — приемы — движения». С этим решением, на наш взгляд, следует не согласиться по ряду причин. Во-первых, слова «способ» и «прием» в русском языке синонимичны27, что может привести к путанице и смешению понятий. Во-вторых, такое «дробление» операций на меньшие части может быть оправдано в психологических исследованиях (чего, кстати, не происходит), но не в уголовно-правовых, так как уровень организации движений, описанный термином «прием», практически не находит отражения в тексте уголовного закона, а зачастую и вовсе является несущественным для анализа и квалификации преступлений.
Итак, структура человеческого поведения представляется таковой ( см. таблицу ниже).
Структура поведения, т.е. взаимосвязь элементов системы, отражена, на наш взгляд, в достаточном объеме. Однако следует помнить, что это структура
имеет к конкретной деятельности такое же отношение, как общий состав преступления — к составу конкретного преступления. В эту структуру нельзя «вписать» одновременно все деяния и способы совершения преступления, описанные в уголовном законе. Как уже отмечалось, границы элементов могут быть подвижны в зависимости от «пристальности» их рассмотрения, а, значит, возможно использовать данную схему только при анализе конкретных действий. Есть еще один немаловажный аспект проблемы: «подвижность отдельных «образующих» системы деятельности выражается... в том, что каждая из них может включать в себя единицы, прежде относительно самостоятельные»28. Так, в диспозиции ст. 133 Уголовного кодекса Российской Федерации перечислены возможные способы совершения преступления: «путем шантажа, угрозы уничтожением. имущества», а в то же время данные способы могут быть рассмотрены как самостоятельные действия с выделением ряда отдельных последовательных действий; это особенно характерно для случаев, когда действие протекает в условиях, затрудняющих его выполнение с помощью уже сформировавшихся операций.
Итак, способ совершения преступления выступает одним из элементов в структуре деятельности и может быть соотнесен с уровнем «операций». В то же время следует помнить, что признанную в психологии схему «деятельность — действия — операции — движения» можно применять только по отношению к конкретному поведению человека. Такой подход, тем не менее, дает возможность проведения анализа основных способов совершения преступления, указанных в уголовном законе, с целью выяснения их количественных и качественных характеристик.
24 Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии. М., 1948; Платонов К.К. Вопросы психологии труда. М., 1970.
25 Жордания И.Ш. Указ. соч. С. 19.
26 Там же.
27 Словарь русских синонимов и сходных по смыслу выражений / под. ред. Н. Абрамова. М., 1999.
28 Леонтьев А.Н. Указ. соч. С. 107.
Внешняя форма Внутренняя форма
Деятельность Мотив
Действия Цели
Операции Условия
Движения
