CC BY
12
Речь идет не о повторении однажды пройденной индустриализации - тридцатые годы ХХ века навсегда остались в истории, как и многое другое из советского этапа развития. Перед Россией стоит задача "новой индустриализации", инвестиционные ресурсы для которой обозначены, собраны в национальных резервах, но пока что отчуждены от потребностей развития страны. Для того, чтобы эти ресурсы нашли продуктивное применение, необходимы многие условия, в том числе политическая воля субъектов власти, изменение стратегического вектора движения национальной экономики и адекватное отражение феномена потерянного пространства в общественном сознании.
ЛИТЕРАТУРА 1. Бродель Ф. Время мира. Материальная цивилизация, экономика и капитализм ХУ - ХУШ вв. М.: Прогресс, 1992. 576 с.
2. Ключевский В.О. Курс русской истории. Ч.1 // Собрание сочинений в 8 т. Т. 1. М.: Мысль, 1987. 430 с.
3. Бердяев Н.А. Судьба России. М.: ЗАО "ЭКС-МО-Пресс, 1998. 736 с.
4. Попов Р.А. Системология регионального хозяйства. М.: Высшая школа, 2010. 246 с.
5. Мандел Э. Власть и деньги. М.: Прогресс, 1992. 268 с.
6. Сапир Ж. К экономической теории неоднородных систем: опыт исследования децентрализованной экономики. М.: ГУ ВШЭ, 2001. 248 с.
7. Флоренский П.А. Имена: Сочинения. М.: ЭКС-МО-Пресс, 1998. 912 с.
8. Нижегородцев Р.М. Экономика инфляционного разрыва // Альтернативы. 2012. № 3. С.141-150.
9. Слепаков С.С. Вымирание малых городов и деревень в России: "огораживание" ХХ1 века // Альтернативы. 2012. № 3. С.79-88.
10. Бузгалин А.В., Колганов А.И. Глобальный капитал. М.: Едиториал УРСС, 2004. 512 с.
11. Бодрийяр Ж. Общество потребления. М.: Республика; Культурная революция, 2006. 372 с.
15 ноября 2012 г.
УДК 304.42+06
К ВОПРОСУ О РЕЛЕВАНТНОМ МЕТОДОЛОГИЧЕСКОМ КОНСТРУКТЕ ИЗУЧЕНИЯ ГОСУДАРСТВЕННОЙ КУЛЬТУРНОЙ ПОЛИТИКИ КАК ФАКТОРА НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ
А.Ю. Голобородько
В опубликованном несколько лет тому назад специальном докладе "Более безопасный мир: наша общая ответственность", представленном Генеральному секретарю ООН группой авторитетных экспертов, в качестве одного из основных выводов звучит тезис о необходимости изменения акцентов при разработке инструментария обеспечения национальной и международной безопасности в XXI веке: сегодня необходим принципиально новый, существенно более широкий подход к проблемам национальной и международной безопас-
Голобородько Андрей Юрьевич - кандидат филологических наук, доцент, начальник управления международного сотрудничества Ростовского государственного университета путей сообщения, 344038, г. Ростов-на-Дону, пл. Ростовского Стрелкового Полка Народного Ополчения, 2, e-mail: goloborodko2009@mail. ru, т. 8(863)2726261.
ности, и основное внимание при формировании новых принципов обеспечения безопасности должно быть уделено гуманитарным аспектам [1].
Среди причин "выдвижения" на первый план вопросов "гуманитарного измерения" механизмов обеспечения национальной и международной безопасности исследователями выдвигаются, во-первых, осознание того факта, что именно человек является главным компонентом богатства любой страны, и защита именно его жизненных интересов и ценностей должна стать основной задачей системы на-
Andrey Goloborodko - Ph.D. in Philosophy, associate professor, head of International Cooperation Department at the Rostov State Transport University, 2, Rostovsk-ogo Strelkovogo Polka Narodnogo Opolcheniya Square, Rostov-on-Don, 344038, e-mail: goloborodko2009@mail.ru, tel. +7(863)2726261.
циональной и международной безопасности; и, во-вторых, понимание того, что именно в результате деятельности человека и возникают те основные угрозы, которым должны противостоять системы национальной и международной безопасности [См., напр.: 1; 2].
Как известно, в "Стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года", отмечается, что системная модернизация страны, результатом которой должны стать существенное повышение качества жизни населения и обретение Россией статуса мировой державы, самым тесным образом связана с решением задач, напрямую относящихся к сфере культуры.
Эти задачи могут, на наш взгляд, конкретизироваться необходимостью разработки и реализации на государственном уровне комплекса механизмов, призванных обеспечить оптимизацию использования потенциала культуры как фактора стабилизации общественной и политической жизни, условия социального развития. Речь идет об особом инструментарии - государственной культурной политике - как потенциале противодействия вызовам и угрозам национальной безопасности.
И действительно, одним из базовых условий "старта" страны в сторону движения к стратегической цели осуществления широкомасштабной модернизации является осознание/понимание однозначности и бесспорности того факта, что единственной возможностью для этого (при очевидности ситуации, при которой и другие страны не будут, по терминологии В.Э. Багдасаряна, "простаивать на месте") может выступить привлечение/включение дополнительных ресурсов, выходящих за рамки сугубо экономического измерения. Речь идет о создании условий для использования духовного потенциала народа, мобилизации его морально-этических сил, активизации культурно-творческих ориентиров его деятельности [3].
Ведь исторически только так и осуществлялись прорывы. Создать модель экономики без модели человека - абсурдная задача.
Благодаря обращению к трудам М. Ве-бера, в общественных науках вновь актуализировалась проблема дифференциации двух типов "экономического человека": деятельность первого ориентирована на скорейшее получение прибыли, моральные "сдержки" для него при этом не действенны; при преобладании этого типа человека складывается
модель "торгового" или "спекулятивного" капитализма. Для другого типа экономического человека капитал не есть самоцель, а лишь средство труда. Этика трудовой деятельности определяется для него высшими мировоззренческими соображениями: если человек не желает трудиться, отсутствует этика труда, все экономические рецептуры бессмысленны.
Очевидно, вопрос о стратегии развития гораздо шире экономического пространства реализации. А в России сегодня произошла глобальная подмена: экономика перестала быть средством и стала целью жизни, а когда экономика становится не средством, а целью, то деградирует и сам человек [3, с. 91].
В новых геополитических условиях, связанных с реальными процессами изменения мироустройства, для современной политологии и политической практики актуальным становится изучение проблем национальной безопасности в их неразрывной связи с вопросами культурной политики (известны работы в этой области многих отечественных ученых и специалистов - А.С. Балакшина, Л.Е. Вострякова, В.В. Наточий, А.В. Каменец, О.Н. Астафьевой и др.).
В контексте разработки гипотезы нашего исследования в рамках настоящей работы будем основываться на авторской точке зрения, в соответствии с которой государственная культурная политика в системе обеспечения национальной безопасности России обусловлена потребностями и характером провозглашенной социальной и политической модернизации. При этом отправным теоретическим посылом будем считать позицию, заключающуюся в том, что при разработке культурной политики в контексте обеспечения национальной безопасности ведущую роль должны играть ориентиры на сохранение целостного культурного пространства общества, активизацию элементов гражданского общества и духовно-интеллектуального потенциала культуры.
Именно в гуманитарной сфере общества, в решении задачи повышения уровня нравственности, развития и преумножения духовных традиций, расширении культурного пространства и создании условий для активного использования культурного потенциала общества, - по мнению К.К. Колина, - "лежит ключ" к достижению цели обеспечения национальной безопасности современной России [1].
В рамках настоящей работы представим описание авторского понимания методологического конструкта исследования государственной культурной политики в системе обеспечения национальной безопасности. Использование этого конструкта будет способствовать более глубокому уяснению социального и политического пространства проявления и реализации государственной культурной политики в системе обеспечения национальной безопасности России и противодействия угрозам национальной безопасности в сфере культуры.
Теоретическое пространство изучения и выявления средствами политологического анализа содержательного наполнения современной государственной культурной политики в обеспечении национальной безопасности и противодействии угрозам безопасности в сфере культуры условно можно разделить на две составляющие: а) концептуализация базисных понятий применимо к авторскому исследованию и выявление теоретико-методологических подходов анализа; б) разработка исследовательского конструкта с целью изучения содержания и роли современной государственной культурной политики в обеспечении национальной безопасности России и противодействии угрозам национальной безопасности в сфере культуры.
Как известно, основой выстраивания методологического конструкта является научная проблема, требующая своего решения в ходе исследования. Она сформулирована нами следующим образом: насколько эффективна государственная культурная политика в решении задач противодействия вызовам и угрозам национальной и культурной безопасности РФ?
Базис нашего методологического конструкта - понимание того, что обеспечение национальной безопасности страны не может сводиться лишь к укреплению обороноспособности и обеспечению эффективности функционирования структур, охраняющих ее государственные и общественные интересы. Только подход к осмыслению национальной безопасности как состояния защищенности жизненно важных интересов личности, общества и государства во всех сферах жизнедеятельности от внешних и внутренних угроз и опасностей нацеливает государство на принятие мер по созданию безопасных условий для граждан в каждой сфере общественной жизни.
Одним из важнейших факторов обеспечения национальной безопасности, особенно в переходном обществе, каким в настоящее время является Россия, выступает государственная культурная политика в качестве системы научно разработанных и практически реализуемых политико-идеологических и организационно-технологических мер внутреннего и внешнего характера. Культура, аккумулированная в политике как управленческой деятельности, способна достигать важных целей оптимизации социального развития и стабилизации общественной жизни.
Обращаясь к исследованию достаточно богатого энциклопедического материала по нашей проблематике и выявляя этапы становления и эволюцию культурной политики, мы отталкиваемся от теоретических положений Л.Е. Вострякова. Исследователь исходит из того, что конструирование концепции культурной политики зависит как от принятой в конкретном обществе политической идеологии, так и от господствующих представлений о природе культурных процессов, их влиянии на развитие общества, приоритетности решения проблем культуры для государства, о его взаимных обязательствах с субъектами, творящими культуру, и с обществом в целом [4]. С методологической точки зрения Л.Е. Востряков различает три уровня государственной культурной политики: иде-олого-концептуальный (основные положения, раскрывающие ценности и идеалы общества и государства); политический (конкретные установки и требования политической элиты) и реализационный или, точнее, по нашему мнению, организационно-управленческий (степень освоения и воплощения целей и принципов идеологических векторов). При этом исходным условием разработки культурной политики является достижение согласия между официальными, творческими, общественными субъектами относительно приоритетности целей культурного развития [4, с. 14].
Важнейшим принципом реализации культурной политики, в соответствии с позицией В.В. Наточий, является то обстоятельство, что субъект политического процесса всегда прямо или косвенно влияет на сферу культуры, причем характер этого влияния непосредственно зависит от тех политических целей, которые он ставит перед собой. Именно посредством воздействия на сферу культуры достигается необходимое политическому
субъекту отношение общества к политической системе, процессам, происходящим в ней. При этом целесообразно говорить не столько о типах культурной политики, сколько о некоем "поле", в котором происходит ее реализация. Границами этого поля являются, с одной стороны, политизация культуры, с другой - ее коммерциализация. Реальная культурная политика всегда в определенной степени является отчасти политизированной и отчасти коммерциализированной, и в то же время, в зависимости от целей осуществляющего ее субъекта, может смещаться то к одному, то к другому полюсу [5].
Наше исследование базируется на ряде теоретических подходов как способов концептуализации государственной культурной политики в системе национальной безопасности, особое внимание при этом мы уделяем: 1) принципам моделирования культурной политики; 2) парадигме символической политики и символического обмена; 3) осмыслению релевантности культурной составляющей в формировании имиджа страны и государства.
Говоря о принципах моделирования культурной политики отметим, что в настоящее время существуют различные типологии моделей политики в сфере культуры, что объясняется разными подходами к определению ее целей, механизмов реализации и результатов. Французский исследователь А. Моль различал четыре группы культурной политики, предлагая в качестве основания для классификации социостатические и со-циодинамические характеристики. Социо-статическая модель описывает устойчивые цели культурной политики и ее институты. Исследователь выделяет три подгруппы такой политики: а) "популистская", или "демагогическая", целью которой является наибольшее удовлетворение культурных потребностей как можно большего числа людей; б) "патерналистская", или "догматическая", в соответствии с которой право и основные каналы распространения культурных ценностей принадлежат некоему "административному совету", располагающему точной шкалой ценностей существующих и создаваемых культурных благ; в) "эклектическая", задачей которой является оснащение каждого человека индивидуальной культурой, представляющей собой "хорошую" выборку из более общей гуманитарной и гуманистической культуры [6; с. 342-344; 7]. В свою очередь, социо-
динамическая политика в сфере культуры в противовес социостатической соответствует непрерывным изменениям и отражает новое содержание культуры в каждую эпоху. Соци-одинамическая политика, по А. Молю, имеет два направления: "прогрессивное" и "консервативное". В первом случае субъект такой политики стремится ускорить, во втором, наоборот, замедлить ход эволюции культуры [6, с. 345-346].
Иная модель была предложена в работе М. Драгичевич-Шешич, Б. Стойкович. В качестве критерия для выделения моделей культурной политики она выделяет, с одной стороны, характер политического устройства государства, с другой - место государства и других акторов в реализации культурной политики. Вводя эти два базовых критерия, авторы конструируют четыре модели, принципиально различающиеся между собой. Во-первых, это модель либеральной культурной политики, обязательной характеристикой которой является рынок культурных товаров и услуг. Во-вторых, это модель государственной бюрократической, или просветительской культурной политики, неотъемлемой чертой которой является доминирование государства, которое с помощью аппарата (законодательного, политического, идеологического) и финансов контролирует сферу культуры. В-третьих, это модель национально-освободительной культурной политики, основной чертой которой является развитие или утверждение оригинальных культурных традиций. В-четвертых - модель культурной политики переходного периода, характеризующаяся тем, что даже демократические ориентиры она реализует через структуры государства, не способные в одночасье отказаться от командно-бюрократических методов; это приводит к достаточно противоречивым последствиям, которые чаще всего смещают культурную политику к националистическому фокусу [8].
На наш взгляд, подход, связанный с выделением различных моделей культурной политики, может способствовать поиску концептуальной модели культурной политики для современной России, которая, по справедливому и меткому замечанию Л.Е. Вострякова, должна идти не по принципу "усвоения" современных западных теорий, а по принципу их "осмысления". Причем конструирование этих новых моделей должно осуществляться не за счет отказа от достигнутых ранее завоеваний, а
на основе анализа и обобщения "работающих" и адекватных схем реализации культурной политики, которые были предприняты на протяжении предыдущих эпох. В этой связи ин-тегративная методология при разработке новой культурной политики, отражающая одновременно глобальные тенденции, получает наибольшее число шансов быть востребованной в сегодняшней России [9].
Второй блок концептуального осмысления нами государственной культурной политики в системе национальной безопасности включает в себя рассмотрение парадигмы символической политики и символического обмена и позволяет определить культурную политику в системе национальной безопасности как сферу деятельности, в которой важную роль играет система методов и технологий, направленных на осуществление символического обмена в культурной политике.
Под символической политикой С.П. Поцелуев, например, понимает особый род политической коммуникации, нацеленной не на рациональное осмысление, а на внушение устойчивых смыслов посредством инсценирования визуальных эффектов. Символическая политика - это не просто действие с применением символов, а действие, само выступающее как символ. Символическая политика есть не безличный и стихийный способ массовой коммуникации, но сознательное использование эстетически-символических ресурсов власти для ее легитимации и упрочения посредством создания символических "эрзацев" политических действий и решений [10]. Политическая жизнь, рассматриваемая как политический рынок, глубоко пронизана коммуникациями, связанными с символическим обменом. Можно утверждать, что вне символического обмена не существует политики как таковой.
Взаимодействие факторов изменения и преемственности, равно как и соотношение между социально-политическим, экономическим и культурным в проблемном поле культурной политики, может быть эксплицировано при обращении к теории культуры как полю символического производства П. Бурдье. В этом случае структура поля культурной политики представляет собой соотношение сил между агентами или институциями, вовлеченными в борьбу, где распределение специфического капитала, накопленного в течение предшествующей борьбы, управляет будущими стратегиями. Ряд авторов подчеркивает, что по-
литика в области культуры предстает как борьба за власть различных субъектов культурной жизни. При этом неравенство доступа к культурным ресурсам тесно связано с функциями образования и сферой культуры [11].
Третий блок рассмотрения способов концептуализации государственной культурной политики в системе национальной безопасности включает изучение теоретических подходов к определению культурной составляющей в формировании имиджа страны и также приобретает существенное значение при разработке нашего исследовательского конструкта.
Многозначность понятия "культура", наличие множественности ее аспектов, многообразие выполняемых культурной составляющей функций позволяет отечественным и зарубежным авторам по-разному характеризовать ее роль и место в формировании имиджа страны. Ряд работ посвящен описанию наиболее релевантных, в том числе в рамках разработки нашего исследовательского конструкта, теоретических подходов к рассмотрению культуры как фактора формирования имиджа страны представлено, например [12].
Выстраивание исследовательского конструкта в целях изучения содержания и роли современной государственной культурной политики в обеспечении национальной безопасности России и противодействии угрозам национальной безопасности в сфере культуры основывается также на том, что актуальность принятия мер по обеспечению культурной безопасности определяется наличием внутренних и внешних вызовов, опасностей, угроз.
Понять, описать, оценить безопасность можно только посредством выявления тех факторов и обстоятельств, которые подрывают (или способны подорвать) ее, только обратившись к ее антитезе - опасности.
В этой связи, на наш взгляд, принципиальное значение имеют объективно точные, свободные от идеологических соображений и политической конъюнктуры анализ и оценка источников и форм опасности в России, механизмов ее нарастания, предупреждения, устранения. Успешное решение этих важных в практическом плане задач обеспечивается использованием широкого наборов методов, предоставляющих возможность формализовать исследуемые явления, формировать базисные понятия, раскрывать их структурно-функциональную взаимосвязь, что обеспечивает их углубленное изучение.
В Стратегии национальной безопасности РФ до 2020 г. указано, что главными угрозами национальной безопасности в сфере культуры являются: засилье продукции массовой культуры низкого качества, ориентированной на духовные потребности маргинальных слоев; противоправные посягательства на объекты культуры; попытки пересмотра взглядов на историю России, ее роль и место в мировой истории; пропаганда образа жизни, в основе которого - вседозволенность и насилие, расовая, национальная и религиозная нетерпимость [13]. К числу угроз исследователи зачастую добавляют и другие, связанные с распространением философии потребительства; коммерциализацией культуры и т.д. [14].
В основу нашего исследовательского конструкта может быть положена следующая типология опасностей, вызовов и угроз, применимо к российской политической и социокультурной реальности: во-первых, опасности и угрозы, связанные с вызовами современности, глобализацией и информатизацией - распространение философии потребительства в российском обществе в ущерб его духовному развитию, "засилье" продукции массовой культуры низкого качества, коммерциализация культуры, информационное неравенство; во-вторых, опасности, вызовы и угрозы, связанные с развернувшимся в России социокультурным кризисом - социальная несправедливость в современном российском обществе и недопустимо высокий уровень социального расслоения, маргинализация и люмпенизация, размывание мировоззренческих ценностей, традиционных представлений о совести и личном достоинстве, утрата культуры доверия, девальвация культуры толерантности, снижение уровня общественной нравственности и этических норм поведения человека, рост ксенофобии, общественная и политическая апатия, слабый культурный иммунитет общества, повышенная восприимчивость к культурно-информационно-психологическому воздействию; снижение имиджа и престижа России за рубежом как страны высокой культуры, образованности и социальной справедливости; в-третьих, опасности, вызовы и угрозы, обусловленные просчетами в культурной политике и в управлении культурой - нарастающие деформации в образовании, художественной культуре, в деятельности СМИ и, прежде всего, телевидения; выдвижение на первый план и практическое доминирование в общественном сознании таких ценностей, как материальное благопо-
лучие и личное богатство, служебная и политическая карьера; снижение качества и ослабление воспитательной роли российского образования; отсутствие в стране целостной и эффективной системы нравственного воспитания детей и молодежи; низкая результативность общественного контроля за этической стороной деятельности средств массовой информации; утрата многими гражданами России чувства гордости за свою страну и ее героическое прошлое; забвение многих важных событий в истории страны; существенное снижение у значительной части населения значимости таких важных общественных ценностей, как патриотизм, гражданская ответственность за судьбу страны, чувства долга и обязанности служения своей Родине.
При этом важное, на наш взгляд, методологическое значение приобретает взаимосвязь внутренних и внешних угроз.
Соответственно, востребованность культурной политики в сфере национальной безопасности страны детерминируется целым кругом сложных противоречий внутреннего и внешнего характера: между растущими потребностями людей и возможностями их удовлетворения; количественным объемом информации и ценностным ее содержанием; уровнем образования людей и его востребованностью обществом; богатыми и бедными странами, регионами, социальными группами и индивидами и др. [15].
И в этой связи важным направлением нашего анализа, имманентным элементом нашего исследовательского конструкта, является выявление механизмов и форм противодействия, посредством инструментария государственной культурной политики, вызовам, опасностям и угрозам национальной безопасности: ведь по-настоящему безопасным является то общество, где люди в абсолютном большинстве своем сознательно и целенаправленно соблюдают общепринятые нормы жизнедеятельности, и основная цель культурной политики - трансформация норм и стандартов социальной адекватности людей в образы и образцы социальной престижности.
В заключение отметим, что обращение к проблематике культурной политики в системе национальной безопасности продиктовано тем обстоятельством, что культура как преобразовательная деятельность человека и общества, а также результаты этой деятельности, аккумулированные в политической реальности, способны достигать важных целей - ре-
гулирования социального развития и стабилизации общественной и политической жизни.
В связи с актуализацией феномена культурной политики и усложнением ее содержания в современных условиях, особое значение приобретают теоретико-методологические проблемы изучения культурной политики в контексте национальной безопасности, а обобщение теоретико-методологических подходов в изучении культурной политики и национальной безопасности как один из сегментов методологического конструкта позволяет определить проблемное поле, в рамках которого можно исследовать государственную культурную политику современной России в ее взаимосвязи с национальной безопасностью.
В процессе становления новой политической реальности актуализируются проблемы и сюжеты национальной безопасности в обосновании стратегического вектора общественно-политических и социально-экономических преобразований; происходят изменения во взглядах на национальную безопасность, и эти изменения осуществляются в трех "плоскостях": в философско-мировоззренческом осмыслении феномена национальной безопасности, в концептуальных разработках подходов к обеспечению национальной безопасности и в реализации политики обеспечения национальной безопасности как решения триединой задачи по защите жизненно важных интересов личности, общества и государства.
Используемый нами в рамках исследования методологический конструкт в представленном, комплексном, формате как инструмент анализа, нацеленного на изучение социального и политического пространства проявления государственной культурной политики в системе обеспечения национальной безопасности России, выступает, по нашему мнению, релевантным механизмом и оптимизирующим фактором определения возможностей противодействия вызовам, опасностям и угрозам национальной безопасности средствами государственной культурной политики.
ЛИТЕРАТУРА
1. Колин К.К. Духовная культура общества как фактор обеспечения национальной безопасности // Социально-гуманитарные знания. 2011. № 3. С.46-58.
2. Сердобинцев К.С. Проблема модернизации и развития гражданского общества в России: диалектика "Я" и "МЫ" // Социально-гуманитарные знания. 2012. № 3. С. 110-120.
3. Багдасарян В.Э. Цивилизационно-ценностные ресурсы экономической стратегии // Стратегия России 2020. Особое мнение. Материалы круглого стола. М.: Научный эксперт, 2011. С. 86-91.
4. Востряков Л.Е. Государственная культурная политика современной России: региональное измерение. Автореф. дис. ... д-ра. полит. наук. М., 2009. 36 с.
5. Наточий В.В. Культурная политика России: проблемы и перспективы. Автореф. дис. . канд. полит. наук. Уфа, 2001. 20 с. С. 8.
6. Моль А. Социодинамика культуры / Пер. с фр., вступ. статья и прим. Б.В. Бирюкова. М.: Прогресс, 1973. 406 с. С. 342-344.
7. Матвеенко В.В. Модели государственной культурной политики в современном мире // Вопросы культурологии. 2009. № 11. С. 52-55.
8. Драгичевич-Шешич М., Стойкович Б. Культура : менеджмент, анимация, маркетинг / Пер. с сер-бохорв. Новосибирск: Издательский дом "Тигра", 2000. 228 с. С. 26-31.
9. Востряков Л.Е. Культурная политика: концепция, понятия, модели. Институт культурной политики. [Электронный ресурс]. URL: http://www. cpolicy. ru/analytics/80. html.
10. Поцелуев С.П. Символическая политика: констелляция понятий для подхода к проблеме // Полис. 1999. № 5. С. 62-75.
11. См.: Балакшин А.С. Культурная политика: теория и методология исследования. Автореф. дис. . д-ра философ. наук. Н. Новгород, 2005. 42 с.
12. См., напр.: Шишкин Д.П., Журавлева Н.Н. Основные подходы к определению культурной составляющей внешнего имиджа государства // Имидж государства / региона: современные подходы: новые идеи в теории и практике коммуникации: сб. науч. трудов / Отв. ред. Д.П. Гавра. СПб.: Роза мира, 2009. Вып. 3. С. 68-74; Гавра Д.П. Феномен имиджа: сущность и основные характеристики // Капитал страны. 01.07.2009. 24 с.; Шиллер Г. Манипуляторы сознанием. М.: Мысль, 1980. 326 с.; Lombard, A. Politique culturelle internationale: le modèle français face à la mondialisation. Actes Sud, Lemeac, Arles-Montréal, 2003, 360 p. Р. 44.
13. Стратегия национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года // Президент РФ. Официальный сайт. [Электронный ресурс]. URL: http://archive.kremlin.ru/text/ docs/2009/05/216229.shtml.
14. См., напр.: Беспаленко П.Н. Духовная безопасность: политологический анализ. Ростов н/Д: Изд-во Рост. гос. ун-та, 2006. 176 с.; Брутенц К.Н. Пагубный упадок нравов: нужна действительная терапия // Экономика и общественная среда: неосознанное взаимовлияние. Научные записки и очерки. М.: ИНЭС, 2008. С. 395-405.
15. Сулименко Е.Г. Культурная политика как фактор национальной безопасности в условиях глобализации. Автореф. дис. . канд. культурологии. М., 2008. 26 с.
22 ноября 2012 г.
