CC BY
20
DOI 10.15393/) 10.art.2016.2522
Александр Владимирович Отливанчик
старший преподаватель Института журналистики кафедры истории журналистики и менеджмента СМИ Белорусского государственного университета (Республика Беларусь, Минск) AlexOt@yandex.ru
К ВОПРОСУ О РЕДАКТОРСКОМ ВМЕШАТЕЛЬСТВЕ Ф. М. ДОСТОЕВСКОГО В ПУБЛИКАЦИЮ ПРОПОВЕДИ ДЕКАНА ВЕСТМИНСТЕРСКОГО АББАТСТВА А.-П. СТЕНЛИ («ГРАЖДАНИН». 1874. № 2)
Аннотация. Статья посвящена проблеме атрибуции текста «Проповедь, сказанная г. Стенлеем, деканом Вестминстерским в английской церкви в С.-Петербурге 6 (18) января» («Гражданин». 1874. № 2). Оспаривается принятая в Полном собрании сочинений Ф. М. Достоевского в 18 томах (М.: Воскресенье, 2003—2007) версия В. А. Викторовича о принадлежности данной публикации (сокращенный перевод проповеди с элементами изложения) Достоевскому как соавтору. Сравнение содержания сокращенного и полного (помещенного в ближайшем же номере «Гражданина» — 1874. № 3) переводов проповеди Стенли позволяет, ввиду второстепенного значения фрагментов текста, опущенных в сокращенном переводе, не согласиться с мнением В. А. Викторовича о тенденциозном изложении текста Стенли редакцией «Гражданина» в № 2. Лексико-стилистический анализ изложения проповеди в № 2 показывает, что фразы, не принадлежащие Стенли, нужно атрибутировать переводчику проповеди К. П. Победоносцеву, а не редактору «Гражданина» Достоевскому. Таким образом, публикация «Проповедь, сказанная г. Стенлеем...» в № 2 «Гражданина» (1874) принадлежит К. П. Победоносцеву; факт авторского участия Достоевского в этой компиляции не доказан. Достоевским как редактором журнала написано только краткое (2 фразы) предисловие к сокращенному переводу проповеди А.-П. Стенли.
Ключевые слова: А.-П. Стенли, К. П. Победоносцев, Ф. М. Достоевский, журнал «Гражданин», перевод, комментарий, атрибуция
В 2003—2007 годах в издательстве «Воскресенье» вышло в свет новое Полное собрание сочинений Ф. М. Достоевского в 18 томах. 11-й том собрания содержит публицистику Достоевского периода его редакторской деятельности в газете-журнале «Гражданин» (1873—1874) и «Дневник писателя» 1876 года. В состав тома вошли некоторые тексты из «Гражданина», ранее не приписывавшиеся Достоевскому и потому отсутствующие в академическом ПСС писателя в 30 томах (Л., 1972—1990; тексты из «Гражданина» — в т. 21). В частности, раздел «Коллективное» пополнился публикацией «Проповедь, сказанная г. Стенлеем, деканом Вестминстерским в английской церкви в С.-Петербурге 6 (18) января» (без подписи). Названный материал атрибутирован как составленный совместно К. П. Победоносцевым и Ф. М. Достоевским; атрибуция принадлежит доктору филологических наук, профессору В. А. Викторовичу.
Комментарий 18-томника к публикации «Проповеди...» включает следующую историческую справку: «Декан Вестминстерского аббатства, епископ Артур П. Стенли (1815—1881) приехал в Россию, чтобы совершить обряд венчания дочери русского императора, Великой Княжны Марии Александровны и сына английской королевы принца Альфреда. Поскольку жених и невеста принадлежали разным конфессиям, обряд венчания должен был совершиться и в православной, и в англиканской церкви. За 5 дней до венчания Стенли произнёс в англиканской церкви приличествующую сему проповедь <...> В <...> письме сестре от 9/21 января Стенли сообщил, что он одолжил текст проповеди одному человеку <...> этим человеком был К. П. Победоносцев, который перевёл текст проповеди на русский язык и передал его в редакцию "Гражданина".
Проповедь Стенли — редчайший случай в журналистике! — два раза подряд была напечатана в номерах 2 и 3 "Гражданина" за 1874 г., вначале в изложении, а затем полностью» [1, 746—747].
В. А. Викторович высказал предположение о редакторском участии Достоевского в подготовке сокращенного варианта проповеди А.-П. Стенли для № 2 «Гражданина» 1874 года. На основании этой версии сокращенный текст проповеди и вошел (с комментарием В. А. Викторовича) в состав Полного собрания сочинений Достоевского в 18 томах (т. 11, раздел «Коллективное»).
Приведем доводы В. А. Викторовича в пользу редакторского и соавторского участия Достоевского в данной публикации: «Сравнение двух текстов» проповеди Стенли — краткого в № 2 и полного в № 3 «Гражданина» (1874 г.) — «приводит к заключению, что в первом из них» — кратком — «акцентированы одни моменты и ушли в тень другие: редакция как бы преподносила текст проповеди в собственной аранжировке. Скорее всего, эта аранжировка принадлежала редактору» [1, 747]. Под «аранжировкой» понимается, конечно, тенденциозность, присутствующая, на взгляд В. А. Викторовича,
в изложении проповеди Стенли в № 2 «Гражданина». Комментатор приводит два примера такой «аранжировки»:
1) «В своей проповеди Стенли описал свадьбу в Кане Галилейской, на которую был приглашён Иисус, и доказывал, что на ней "собрались все члены Святого Семейства и друзья их". Получалось, что Христос совершил первое чудо для "своих" (что, впрочем, соответствовало ситуации проповеди). В редакционном изложении это объяснение было опущено»;
2) «В редакционном изложении был сделан акцент, совпадающий с позднейшей интерпретацией автора "Братьев Карамазовых": "Не горе, а радость людскую посетил Христос, в первый раз сотворяя чудо, радости людской помог. Кто любит людей, тот и радость их любит"» [1, 747].
В комментарии к «Проповеди.» говорится также о наличии «элементов стиля Достоевского» в компилятивном изложении текста Стенли в № 2 «Гражданина». Конкретных примеров не приводится, кроме следующего единственного контекста: «проповедник. воскрешая перед слушателями исторические личности., становит их как бы перед нынешним событием.» [1, 747; выделение жирным шрифтом и купюры В. А. Викторовича. — А. О.].
Общий вывод комментатора: «История печатания проповеди Стенли выглядит следующим образом. Получив перевод от К. П. Победоносцева, Достоевский принял решение, прежде чем печатать полный текст, дать его редакционное изложение, расставив свои акценты» [1, 747]. Подчеркнем: данный вывод целиком базируется на вышеизложенных аргументах (сами аргументы комментатора воспроизведены здесь нами полностью). Вывод, как видим, лишен каких-либо документальных оснований: отсутствуют автограф перевода проповеди Стенли, гонорарные расчеты по № 2 «Гражданина» 1874 года, соответствующие свидетельства современников Достоевского и т. п.
Версия В. А. Викторовича представляется неубедительной в нескольких отношениях.
Во-первых, журналистская практика, действительно, почти не знает случаев, когда бы редакция, намеренно тенденциозно изложившая какой-либо текст, печатала затем, по собственной инициативе, его оригинал. В полной публикации в «Гражданине» проповеди Стенли было тем меньше необходимости, что даже в кратком изложении она вмещала в объемных дословных цитатах около 40 % содержания оригинала. В № 2 журнала Достоевского были процитированы все ключевые моменты проповеди А.-П. Стенли. Фрагменты, изложенные вкратце или опущенные, у самого Стенли имеют второстепенное значение (например, детализация иудейских брачных обрядов начала нашей эры или упоминание о Евхаристии в связи с «высокой задачей хрисланства <.> не только плакать съ плачущими, но и радоваться съ радующимися» [3, 79]) либо уводят в сторону от «стержневой» мысли проповедника (таковы рассуждения о матери Иисуса, догадки
о том, кто именно из апостолов мог быть на свадьбе в Кане Галилейской, упоминание об Иосифе, главе Святого Семейства, который, «повидимому отошелъ уже въ вечный покой» [3, 79], и т. д.). Изложение проповеди в № 2 «Гражданина» 1874 года представляется достаточно подробным, способным удовлетворить как авторское самолюбие А.-П. Стенли, так и любопытство читателей журнала (которым, отметим, вряд ли было настоятельно необходимо знакомиться с полным переводом проповеди). При этом изложение проповеди Стенли в № 2 редакция «Гражданина» всё-таки предваряет фразой: «Получив позволение от почтенного проповедника напечатать в переводе его проповедь, мы поместим ее в следующем № нашего издания»1.
Во-вторых, выглядит слишком бесцеремонным обращение редактора «Гражданина» с переводом, сделанным для журнала К. П. Победоносцевым — высокопоставленным государственным деятелем, которого Достоевский, как известно, глубоко уважал и ценил. Переписка Достоевского и Победоносцева по поводу статей последнего достаточно хорошо сохрани-лась2. Судя по эпистолярным материалам, Достоевский проявлял к текстам К. П. Победоносцева максимальную деликатность. Как редактор он вносил в статьи Победоносцева все требуемые автором исправления и текстовые вставки; удовлетворял просьбы — не всегда убедительно мотивированные Победоносцевым — о порядке публикации его статей в составе журнального выпуска (так, библиографический материал Победоносцева мог ставиться в «Гражданине» вне скромной рубрики «Критика и библиография», даже переноситься в число первых материалов номера). По желанию Победоносцева Достоевский отдавал автограф его статьи на переписку «чужой рукой» для соблюдения авторского инкогнито. По первой просьбе сотрудника редактор «Гражданина» оговаривал в ближайших номерах допущенные в статьях Победоносцева опечатки (подобные же просьбы известного историка и публициста М. П. Погодина3 Достоевский, отметим, оставлял без удовлетворения). Нам не известно ни одного случая, когда бы Достоевский как редактор «Гражданина» изменил хоть слово в какой-либо статье Победоносцева.
В случае же с проповедью А.-П. Стенли Достоевский, по версии В. А. Викторовича, сначала произвольно сокращает в 2,5 раза4 перевод, сделанный для «Гражданина» членом Государственного совета, затем — всё-таки печатает перевод полностью в следующем же номере. Такая «двойная публикация» проповеди Стенли должна была быть воспринята читателями «Гражданина» не иначе как некоторая неловкость редакции. В довольно нелепом положении должен был ощутить себя и К. П. Победоносцев как переводчик. Не очевидна и цель «двойной публикации»: если даже принять версию о поправках, намеренно внесенных редактором в текст англиканского пастора, то такие «поправки» придется признать малозначительными в содержательном отношении.
В-третьих, мы должны помнить, что публикация текста Стенли имела отношение к «делу государственного значения»: проповедь была произнесена в связи со свадьбой «Высочайших Особ». С бракосочетанием русской великой княжны и английского принца увязывались в известной мере перспективы российско-английских отношений, традиционно проблемных и традиционно немаловажных для России. В такой ситуации редакции «Гражданина» вряд ли вообще было уместно «расставлять свои акценты» в тексте английского проповедника, близкого ко двору королевы Виктории. Решение, о котором пишет В. А. Викторович: «прежде чем печатать полный текст, дать его редакционное изложение» с «аранжировкой», — по всей видимости, не могло быть принято Достоевским ни единолично, ни по согласованию — если бы это согласование было возможным — с К. П. Победоносцевым (переводчиком) и В. П. Мещерским (издателем и фактически соредактором «Гражданина»). Логично и естественно поэтому предположить, что на «двойную публикацию» текста Стенли редакция «Гражданина» пошла вынужденно — не имея возможности поступить иначе.
В. А. Викторович не сомневается в том, что на момент напечатания в «Гражданине» сокращенного изложения текста Стенли в редакции уже имелся его полный перевод. Этого мы, по меньшей мере, не знаем. Не будет, следовательно, натяжкой допустить обратное. Стоит учесть, что проповедь Стенли 6 (18) января 1874 года довольно объемна (1/2 авторского листа, около 20 000 знаков), а К. П. Победоносцев, занятый на государственной службе, располагал ограниченным временем для «литературных занятий». Известно, что для № 2 «Гражданина» (14 января 1874) К. П. Победоносцев параллельно с работой над переводом Стенли подготовил другую публикацию — статью «Девятое января. Память Великой Княгини Елены Павловны в Крестовоздвиженской общине» (этот материал приурочен к годовщине смерти великой княгини — 9 января; с публикацией необходимо было успеть к дате). Получив от А.-П. Стенли текст не ранее дня произнесения проповеди (6 января старого стиля), Победоносцев должен был представить свою работу в «Гражданин» не позднее, чем в пятницу 11 января (издание выходило еженедельно по понедельникам, последним днем сдачи материала в набор для своевременной верстки номера была пятница5). За неполную неделю, насыщенную разного рода ответственной работой, Победоносцев, разумеется, мог не успеть перевести всю объемную проповедь. Между тем печатать текст Стенли в следующем номере «Гражданина» — 21 января, т. е. через полмесяца после произнесения проповеди — было бы явной неоперативностью (хорошо известно, что при Достоевском редакция «Гражданина» старательно заботилась о своевременности публикаций). В такой ситуации помещение в ближайшем номере газеты-журнала частичного перевода проповеди (ключевые моменты, без второстепенных подробностей) с последующей, по мере готовности перевода, полной публикацией могло представляться решением, более или менее приемлемым для переводчика-публикатора и редакции журнала.
Перейдем к вопросу об «аранжировке» проповеди. Факт «аранжировки» комментатор подтверждает двумя примерами. Начнем с последнего: «В редакционном изложении был сделан акцент, совпадающий с позднейшей интерпретацией автора "Братьев Карамазовых": "Не горе, а радость людскую посетил Христос, в первый раз сотворяя чудо, радости людской помог. Кто любит людей, тот и радость их любит"» [1, 747]. Оспорим данное утверждение комментатора. С приводимой цитатой из «Братьев Карамазовых» в «редакционном изложении» (выражаясь точнее, в кратком варианте перевода) соотносится только следующий фрагмент: «."Чему учит нас это первое знамение общественного служения нашего Господа? Это был случай не горя или испытания, а чистой, невинной радости <.> подобно тому, как в нашей обыденной жизни встречаются мгновения ничем неомрачаемого, полного счастия, так было и с Ним. Особенная, высокая задача христианства призывает нас не только плакать с плачущими, но и радоваться с радующимися <.> не Он ли <.> приготовил нам трапезу среди земной пустыни, не Он ли наполняет через край наши чаши, не Он ли не оставляет нас своими милостями и щедротами во все дни нашей жизни» (Д18, 267). Приведенные фразы суть не пересказ «от редакции», а прямая цитата из проповеди Стенли. Очевидно, замечание В. А. Викторовича следует понимать так, что в сокращенном переводе данный текстовый фрагмент как-то акцентирован. Но каким образом? Воспроизводя текст в «кратком переводе», редакция «Гражданина» ничего не прибавляет к нему от себя, чтобы усилить или подчеркнуть мысль проповедника. Вообще цитированные фразы не сопровождаются в журнале каким бы то ни было комментарием. Фразы не были вынуты публикаторами из контекста — они помещены «на своем месте», в том абзаце, в составе которого находятся и в подлиннике; в сокращенном переводе текста Стенли данный абзац приведен весь от первого до последнего слова, дальше идет дословно следующий абзац. Никакой «аранжировки» здесь, как видим, нет.
Теперь возьмем первый отмеченный комментатором пример тенденциозного изложения: «В своей проповеди Стенли описал свадьбу в Кане Галилейской, на которую был приглашён Иисус, и доказывал, что на ней "собрались все члены Святого Семейства и друзья их". Получалось, что Христос совершил первое чудо для "своих" (что, впрочем, соответствовало ситуации проповеди). В редакционном изложении это объяснение было опущено» [1, 747]. Приводимый резон не выглядит особенно убедительным уже потому, что в сокращенном переводе что-нибудь должно быть опущено. Еще менее веским этот довод становится при его подробном рассмотрении.
Во-первых, Артуру Стенли не было нужды «доказывать» присутствие на свадьбе в Кане Галилейской матери Иисуса и его «друзей» (учеников) — об этом прямо говорится в евангельском тексте, взятом за основу проповеди:
«И въ третш день бракъ бысть въ КанЪ Галилейстей: и бп> Мати Иисусова ту.
Званъ же бысть Иисусъ и ученицы Его на бракъ»6 (Ин. 2:1—2).
Итак, Стенли предполагает лишь то, что на свадьбе были и другие, кроме Богоматери, члены Святого Семейства. Он, однако, высказывает это мельком и не утверждает категорически («.очевидно <.> собрались всё члены Святаго Семейства» [3, 79]). В данном контексте проповедник подробно рассуждает только о матери Иисуса и учениках. Выбрав исходным «текстом» проповеди приведенный стих Священного Писания, Стенли уже по необходимости не мог проигнорировать тему «мать Иисуса и апостолы на свадьбе в Кане Галилейской». Однако данная тема всё-таки оказывается в стороне от главного направления мысли англиканского священника: отношение Христа к «радости людской» — христианское значение брачного союза — брак конкретно принца Альфреда и цесаревны Марии Александровны — значение этого брака в контексте англо-российских отношений. Второстепенное значение темы «мать Иисуса и апостолы на свадьбе», замеченное нами, едва ли могло укрыться и от К. П. Победоносцева как переводчика.
Обратим внимание и на следующее замечание комментатора: «.. .Христос совершил первое чудо для "своих".» [1, 747]. Формулировка принадлежит именно комментатору — в тексте Стенли данную мысль можно лишь прочесть «между строк». Редакции «Гражданина» не стоило подвергать текст А.-П. Стенли радикальному — в 2,5 раза — сокращению лишь ради того, чтобы исключить из него одну словесно не формулированную мысль. Заметим попутно, что в сокращенный перевод не вошли также многие другие мысли проповедника, нисколько не связанные с указанной — ни логически, ни по положению в структуре текста.
Как в данном, так и в других случаях из проповеди были исключены положения явно второстепенные — именно в силу их второстепенности.
Как видим, из двух примеров тенденциозной «аранжировки» один приводится комментатором ошибочно, другой, как минимум, сомнителен.
Остался стилистический аргумент В. А. Викторовича: «В редакционных "связках" заметны элементы стиля Достоевского, например, излюбленный им оборот речи: "проповедник. воскрешая перед слушателями исторические личности., становит их как бы перед нынешним событием."» [1, 747].
Заметим на это, что «связок» и каких-либо пояснений в сокращенном переводе текста Стенли немного (менее 20 % от общего объема публикации), почти все они предельно лаконичны и стилистически нейтральны: «Проповедник, делая описание Каны Галилейской, говорит.»; «Затем описав сам праздник и припомнив все брачные обряды того времени, проповедник спрашивает.»; «Затем проповедник переходит ко второй главной мысли своего слова: он напоминает что пир Каны Галилейской был не простой, а брачный пир, и что первое чудо Им сотворенное было на брачном пире» (Д18, 266—268) и т. д. Выписанная В. А. Викторовичем «характерность» — единственная во всём «редакционном изложении» проповеди Стенли, но и она
больше соответствует стилистическим приемам К. П. Победоносцева, чем стилю Ф. М. Достоевского. Веским указанием на авторство Достоевского был бы более простой оборот «ставит перед нынешним событием» (оборот ставить кого-то перед кем-то (чем-то) мысленно действительно встречается в текстах Достоевского7). Но в «Проповеди.» Стенли в № 2 журнала употреблен архаизм становить. Достоевский не был пристрастен к архаизмам — он использовал их осмотрительно, в меру. При этом регулярное обращение к архаизмам (церковнославянизмам и др.) — весьма характерная черта стилистики и языковых средств К. П. Победоносцева.
Поясним это подробно на конкретных примерах. В статье К. П. Победоносцева «Франция (Взгляд на теперешнее ее состояние)» («Гражданин». 1873. № 35; объем публикации — 16 164 знака8) встречается не менее 16 устаревших слов, словоформ и контекстов: «оболживилось», «стремится <.> блудящею планетой», «мятется», «чуялось», «из коих», «особливый» (слово употреблено трижды) и «особливо» (дважды); словоформы «внесть», «возвесть», «восстановляет», «противу»; контекстуальный архаизм «о <...> бедствиях, грядущих на Францию»; фразеологизм «поставить на своем». В тексте его же статьи «Испания» («Гражданин». 1873. № 37; объем — 26 457 знаков) не менее 19 архаизмов: «обедняла <...> людьми», «всюду ведомые», «чает <...> избавителя», «несовместно», «несовместный», «коего обсуждение», «в коих», «в пользу коей», «из коих»; словоформы «накопляться», «приобревшего», «самодержавство» (слово употреблено дважды), «весть ее куда угодно», «перерывали и требовали себе слова»; контекстуальные архаизмы «дробную <...> войну», «достало оружия <...> на 2 000 человек»; устаревшая синтаксическая конструкция «касавшейся до политики»; фразеологизм «поставить на мере». Умелое, хотя и слишком частое использование архаизмов на разных уровнях организации языка (лексика, словообразование, фразеология, синтаксис) придает неповторимое своеобразие публицистическим текстам К. П. Победоносцева; его анонимные публикации легко атрибутируются даже в отсутствие документальных источников. В ряде случаев обращение автора к архаизмам можно было бы объяснять спецификой темы (религия, церковные вопросы), однако публикации будущего обер-прокурора Синода Русской православной церкви на «светские темы» — «Преобразование суда присяжных», «Свобода, равенство и братство», «Франция (Взгляд на теперешнее ее состояние)», «Испания», «Новые русские книги за три месяца» и др. — выдержаны в той же «старомодной» стилистике. С другой стороны, в статьях Ф. М. Достоевского, связанных с религиозной тематикой, архаизмы встречаются гораздо реже, чем в текстах К. П. Победоносцева: в гл. VII «Дневника писателя» 1873 года «Смятенный вид» (объем — 17 707 знаков) 4 «устаревшие» лексемы: «изрек» (употреблено дважды), «восстановляет», «древле освященною <...> иконою»; в гл. X «Ряженый» (объем, без цитат из Н. С. Лескова, 29 201 знак) также 4 архаизма: «искони» (встречается шесть раз, но это обусловлено самоцитированием),
«намерения сего не питал», «в монастырях наших ангельское житие», «относящихся до его сословной среды». В отчете «Заседание Общества любителей духовного просвещения 28 марта» (объем — 7 185 знаков) 2 архаизма — «долее» (употреблено дважды). Наиболее близкий в жанрово-тема-тическом отношении к статьям К. П. Победоносцева в «Гражданине» цикл публикаций Достоевского «Иностранные события» почти не содержит устаревших лексем. Заметим наконец, что сравнительно немногочисленные «архаизмы Достоевского» («искони», «доселе», «дотоле», «изрек», «избиен» и др.), как правило, могут употребляться в узких контекстах и в современном языке, тогда как К. П. Победоносцев нередко обращался к словам и фразеологизмам, уже к XIX веку вышедшим из употребления: «замерзе-лость»9, «усовершиться», «потолику, поколику...», «поставить на мере», «построить в правду» и др.
Полагаю, что версия В. А. Викторовича об участии Достоевского в компилятивном изложении текста «Проповеди» А.-П. Стенли («Гражданин». 1874. № 2) не имеет подтверждения. Публикацию «Проповеди, сказанной г. Стенлеем, деканом Вестминстерским в английской церкви в С.-Петербурге 6 (18) января» в Полном собрании сочинений Ф. М. Достоевского в 18 т. (т. 11, раздел «Коллективное») нужно считать ошибкой; нет оснований помещать названный текст в последующих изданиях собраний сочинений Достоевского.
Вместе с тем Ф. М. Достоевскому, очевидно, принадлежит краткий абзац, предпосланный публикации «Проповеди.» в «Гражданине» (№ 2, 1874 г.) и написанный от имени редакции: «Получив позволение от почтенного проповедника напечатать в переводе его проповедь, мы поместим ее в следующем № нашего издания. Сегодня же передаем только ее содержание и приводим некоторые из нее места» (Д18, 266). Принадлежность вступительного абзаца Достоевскому впервые была указана в 1996 году И. Зограб в статье «Редакторская деятельность Ф. М. Достоевского в журнале "Гражданин" и религиозно-нравственный контекст "Братьев Карамазовых" (К истории создания романа)» [2, 61]. При последующих изданиях Полного собрания сочинений Ф. М. Достоевского данный абзац, по нашему мнению, нужно включить в число редакторских предисловий и заметок Достоевского из журнала «Гражданин».
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений: в 18 т. Т. 11. М.: Воскресенье, 2004.
С. 266. Далее: Д18, с указанием страницы в круглых скобках.
2 См.: Литературное наследство. Т. 15. М.: Журнально-газетное объединение, 1934.
С. 124—129; Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений: в 30 т. Т. 29. Кн. 1. Л.: Наука, 1986. С. 306. Далее: Д30.
3 См. письмо М. П. Погодина Ф. М. Достоевскому от 29 марта 1873 г. — НИОР РГБ.
Ф. 93.11.7.100 (публикация данного письма в т. 83 «Литературного наследства» (с. 329)
является неполной — фрагмент, касающийся опечаток в статье М. П. Погодина «К вопросу о славянофилах» («Гражданин». 1873. №№ 11, 13), пропущен публикатором «Литературного наследства» Г. Ф. Коган без оговорок).
4 Объем полного текста проповеди (в переводе) составляет 20 556 знаков с учетом пробелов; объем текста, дословно процитированного в «изложении» проповеди в № 2 «Гражданина», — 7 986 знаков.
5 См.: Д30, 262.
6 Курсив мой. — А. О.
7 См., напр., в анонимной рецензии Достоевского на роман Н. С. Лескова «Соборяне»: «.автор ставит перед нами трех духовных.» (Д18, 190).
8 Здесь и далее количество знаков в публикациях указывается с учетом пробелов между словами.
9 Слово «замерзелость», употребленное Победоносцевым в статье «Вестминстерское аббатство», не было даже разобрано в рукописи наборщиком «Гражданина» и в опубликованном тексте («Гражданин». 1873. № 32) заменено выражением «за незрелость». Прося Ф. М. Достоевского (письмо от 8 августа 1873 года) отметить ошибку набора в ближайшем номере журнала, Победоносцев счел нужным пояснить: «."Замерзелость" — слово, употреблявшееся у нас в 18 столетии в официальных актах, когда говорилось о грубости нравов и обычаев простого "подлого" народа» (Литературное наследство. Т. 15. С. 124).
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. [Викторович, В. А.] К. П. Победоносцев, Ф. М. Достоевский. Проповедь, сказанная г. Стенлеем, деканом Вестминстерским в английской церкви в С.-Петербурге 6 (18) января <Комментарий> / В. А. Викторович // Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений : в 18 т. — Т. 11. — Москва : Воскресенье, 2004. — С. 746—748.
2. Зограб, И. Редакторская деятельность Ф. М. Достоевского в журнале «Гражданин» и религиозно-нравственный контекст «Братьев Карамазовых» (К истории создания романа) / И. Зограб // Русская литература. — 1996. — № 3. — С. 55—77.
3. ПроповЁдь, сказанная г. Стенлеемъ, деканомъ Вестминстерскимъ, въ англшской церкви въ С.-ПетербургЁ 6 (18) января // Гражданинъ. — 1874. — 21 Января. — № 3. — С. 78—81.
© Отливанчик А. В., 2016
Дата поступления в редакцию: 15.01.2016
