CC BY
7
УДК 343.3
ао1: 10.21685/2072-3016-2024-2-15
К вопросу о провокации преступления в уголовном праве России
А. С. Титова
Московский университет Министерства внутренних дел Российской Федерации имени В. Я. Кикотя, Москва, Россия Правовое управление Главного управления Министерства внутренних дел Российской Федерации по Московской области, Москва, Россия [email protected]
Аннотация. Актуальность и цели. В последнее время изучение вопроса об ответственности за провокацию преступления приобретает широкую популярность. В российском законодательстве нет четкого определения провокации преступления. Однако ст. 304 Уголовного кодекса Российской Федерации установлен запрет провокации в отношении определенных уголовно-наказуемых деяний. Тем не менее в практической деятельности все чаще встречаются случаи провокаций к другим преступлениям. При юридической оценке подобных деяний возникают трудности, что связано с отсутствием легального определения провокации, а также с неопределенностью в ее правовой сущности. Цель исследования - определить сущность провокации преступления как уголовно-правовой категории и предложить ее определение. Материалы и методы. Задачи исследования были достигнуты благодаря анализу различных взглядов на провокацию преступления авторитетных специалистов в области уголовного права, анализу норм действующего уголовного закона и Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» от 12.08.1995 № 144-ФЗ в части рассматриваемого вопроса, изучению материалов судебной практики, иллюстрирующих примеры квалификации действий, связанных с провокацией преступления. При написании работы автором использованы общенаучные методы познания - дедукции, индукции, обобщения и синтеза, а также специальные - формально-логический, метод анализа документов, лингвистический. Результаты. Был изучен вопрос о провокации преступлении как уголовно-правовом явлении, выявлена ее правовая сущность, а также сформулировано оригинальное толкование данной уголовно-правовой категории. Выводы. С помощью анализа уголовного законодательства, теоретических концепций и судебных решений мы приходим к выводу, что провокация преступления как уголовно-правовая категория обладает признаками, характерными для соучастия в преступления. В данном контексте действия, направленные на провокацию преступления, могут рассматриваться как подстрекательство к преступному деянию.
Ключевые слова: провокация преступления, склонение, соучастие, подстрекательство, квалификация преступления, судебная практика
Для цитирования: Титова А. С. К вопросу о провокации преступления в уголовном праве России // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Общественные науки. 2024. № 2. С. 175-182. аог 10.21685/2072-3016-2024-2-15
© Титова А. С., 2024. Контент доступен по лицензии Creative Commons Attribution 4.0 License / This work is licensed under a Creative Commons Attribution 4.0 License.
On the issue of provocation of a crime in Russian criminal law
A.S. Titova
Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation named after V.Ya. Kikotya, Moscow, Russia
Legal Department of the Main Directorate of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation for Moscow Region, Moscow, Russia [email protected]
Abstract. Background. Recently, the study of the issue of liability for provocation of a crime has become widely popular. Russian legislation does not clearly define provocation of a crime. However, Article 304 of the Criminal Code of the Russian Federation prohibits provocation in relation to certain criminal acts. Nevertheless, in practice, cases of provocation to other crimes are increasingly encountered. Difficulties arise in the legal assessment of such acts, which is due to the lack of a legal definition of provocation, as well as the uncertainty of its legal essence. The purpose of the study is to determine the essence of provocation of a crime as a criminal law category and to propose its definition. Materials and methods. The objectives of the study were achieved by examining various views on the provocation of a crime by authoritative experts in the field of criminal law, analyzing the norms of the current criminal law and the Federal Law "On operational-search activity" dated 12.08.1995 No. 144-FZ in terms of the issue under consideration, studying materials of judicial practice illustrating examples of the qualification of actions related to the provocation of a crime. When writing the work, the author used general scientific methods of cognition - deduction, induction, generalization and synthesis, as well as special ones -formal-logical, document analysis method, linguistic. Results. During the study, the issue of provocation of a crime as a criminal-legal phenomenon was examined, its legal essence was revealed, and an original interpretation of this criminal-legal category was formulated. Conclusions. By analyzing criminal legislation, theoretical concepts and court decisions, we come to the conclusion that provocation of a crime as a criminal-legal category has features characteristic of complicity in a crime. In this context, actions aimed at provoking a crime can be considered as incitement to a criminal act.
Keywords: provocation of a crime, persuasion, complicity, incitement, qualification of the crime, judicial practice
For citation: Titova A.S. On the issue of provocation of a crime in Russian criminal law.
Izvestiya vysshikh uchebnykh zavedeniy. Povolzhskiy region. Obshchestvennye nauki = University proceedings. Volga region. Social sciences. 2024;(2):175-182. (In Russ.). doi: 10.21685/2072-3016-2024-2-15
Уголовный кодекс Российской Федерации (УК РФ) не содержит понятия провокации преступления. Однако ст. 304 УК РФ установлена ответственность за совершение «провокации взятки, коммерческого подкупа и подкупа в сфере закупок, товаров, работ, услуг для обеспечения государственных или муниципальных нужд» [1]. Провокация запрещена положениями Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» от 12.08.1995 № 144-ФЗ. Согласно данному акту, законодателем под провокацией
понимаются следующие действия: «подстрекать, склонять, побуждать в прямой или косвенной форме к совершению противоправных действий»1. Такое описание провокации преступления заставляет задуматься о том, что провокационные действия могут быть не чем иным, как подстрекательством к совершению преступления.
Уголовно-правовая доктрина дореволюционного периода придерживалась указанного подхода. Профессор С. В. Познышев обращал внимание, что «провокатор имеет схожий с подстрекателем умысел, а ключевым отличием является лишь специальная цель, которая у провокатора выражена в изобличении лица в совершенном преступлении. Вместе с тем данная цель не может служить основанием для исключения ответственности провокатора за подстрекательство» [2, с. 390-392].
В советской уголовно-правовой науке также господствовала позиция признания провокатора подстрекателем к совершению преступления. А. Н. Трайнин отмечал, что «провокатор является подстрекателем, поэтому его ответственность определяется в соответствии с общими началами ответственности за соучастие в преступлении» [3, с. 297].
Аналогичной позиции придерживался М. И. Ковалев, отмечая, что «ответственность соучастников построена на основании осознания ими обстоятельств, образующих состав преступления, и желания совершения этого преступления. Вместе с тем цель дальнейшего изобличения исполнителя преступления не может служить для исключения уголовной ответственности провокатора, поскольку ответственность соучастников не определена целями и мотивами, движимыми ими при вступлении в преступную деятельность» [4, с. 284].
Указанные подходы также отражены и в судебно-следственной практике советского периода. Член колхоза Г., зная, что с колхозного поля неизвестными лицами происходит хищение кукурузы, предложил Г-ко, П. и С. приобрести кукурузу, на что последние согласились. Затем Г. задержал указанных лиц с купленной кукурузой и сообщил об этом в правоохранительные органы. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда СССР выразила несогласие с данной судом оценкой действий Г. как заведомо ложный донос (ч. 2 ст. 95 УК РСФСР), отметив, что действия Г. являются провокацией преступления и цель Г., выраженная в изобличении Г-ко, П. и С. в совершении преступления, достигается путем подстрекательства указанных лиц к совершению преступления2.
В современной уголовно-правовой доктрине некоторыми специалистами также поддерживается подход признания провокатора подстрекателем к совершению преступления. Стоит отметить позицию профессора П. С. Яни, который полагает, что «провокация преступления, имея общеупотребительный смысл, с юридической стороны является подстрекательством к преступлению» [5, с. 137].
1 Об оперативно-розыскной деятельности : федер. закон № 144-ФЗ от 12.08.1995 (в ред. от 29.12.2022) // КонсультантПлюс. URL: https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_7519/
2 Определение Верховного Суда СССР от 8 июня 1946 г. // Судебная практика Верховного Суда СССР. 1946. Вып. 6 (ХХХ). М., 1948. С. 11.
А. А. Мастерков также поддерживает взгляд по изучению провокации преступления в контексте понятия соучастия и считает, что «провокация по своему содержанию выходит за рамки института подстрекательства. Провокация преступления выражена в вовлечении другого лица в совершение преступного деяния в целях наступления для него неблагоприятных последствий, а следовательно, провокатор может выступать не только подстрекателем к совершению преступления, но и организатором преступления» [6, с. 9].
В соответствии с законодательной формулировкой соучастия его признаки включают в себя как субъективные, так и объективные аспекты: участие в преступном деянии не менее двух лиц, совместное совершение преступления, умышленное совместное участие в умышленном преступлении.
Как следует из законодательного определения соучастия в преступлении, для соучастия характерны следующие объективные и субъективные признаки: участие в преступлении двух и более лиц, совместность в совершении преступления, совершение только умышленного преступления, а также сознательное совместное участие в преступлении.
Умысел в соучастии, как и в единолично совершенном преступлении, характеризуется интеллектуальным и волевым моментами. В соучастии интеллектуальный момент умысла выражен во взаимной осведомленности соучастников о совершении преступления, а именно в осознании совместного совершения конкретного преступления и преступных намерений каждого из соучастников. Волевой момента умысла в соучастии проявляется во взаимной согласованности действий соучастников и направлении действий каждого соучастника к достижению совместного преступного результата.
Некоторыми специалистами не разделяется позиция признания провокации преступления одним из видов соучастия. В этой связи представляется интересной позиция О. А. Мансурова, который полагает, что волевые и интеллектуальные критерии соучастия у провокатора и спровоцированного лица отсутствуют. Специалистом также указывается на «отсутствие признака совместности действий у провокатора и провоцируемого лица, а также и на отсутствие единого умысла, в связи с чем они не являются соучастниками» [7, с. 11]. Мы считаем данный подход дискуссионным, поскольку совершение совместных действий подразумевает, что действие каждого из соучастников направлено на осуществление одного и того же преступления и, как следствие, на достижение общего результата преступления. В то же время это не подразумевает обязательного преследования провокатором и провоцируемым им общей цели, а также наличия одинаковых мотивов.
О различиях провокации и подстрекательства рассуждает В. В. Дуда-ренко, подчеркивая, что «провокатор всегда преследует цель, выраженную в совершении спровоцированным любого абстрактного преступления, в то время как действия подстрекателя направлены на совершение исполнителем конкретного преступления» [8, с. 154]. И. А. Жарких также не придерживается позиции признания провокатора подстрекателем к совершению преступления, указывая на «отсутствие у провокатора и провоцируемого лица
единства воли и умысла, а также на несовпадение целей совершений преступления» [9, с. 100-103].
Позволим себе не согласиться с данными подходами по следующим основаниям. Как один из признаков соучастия единство умысла выражено в совпадении цели совершения конкретного преступления, которая характерна как для провокатора, так и для провоцируемого лица. Вместе с тем мы не исключаем, что итоговые цели и мотивы совершения преступления у провокатора и провоцируемого им лица в действительности могут быть различными. Однако при совпадении у последних цели совершить конкретное преступление указанные различия, полагаем, не имеют юридического значения, а значит, не исключают в действиях провокатора подстрекательства к совершению преступления.
Следует отметить, что в судебной практике встречаются случаи, когда действия провокатора рассматриваются судом как подстрекательство к совершению преступления. Так, «С., являясь сотрудником полиции, в целях улучшения выявления и раскрываемости преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотических средств, действуя совместно с другими сотрудниками полиции - Л., Т., Н., решил спровоцировать некое лицо к приобретению и хранению наркотических средств.
Для осуществления провокации граждан к незаконному обороту наркотических средств сотрудниками полиции была создана страница в социальной сети "ВКонтакте", доступ к которой имелся у Л., Т., Н., которые по очереди вели переписку с ФИО от имени вымышленного лица. В ходе электронной переписки между ФИО и Н., склонявшей последнего к приобретению наркотиков, ФИО выразил согласие на осуществление приобретения наркотического средства, о чем Н. довела информацию С., который должен был впоследствии задержать ФИО с имеющимся при нем наркотиком.
Затем в ходе переписки ФИО с Н., Л., Т. ФИО сообщил о невозможности приобретения наркотика ввиду отсутствия денежных средств. Получив эту информацию, С. перевел на счет Т. денежные средства, необходимые на покупку наркотика, для передачи их ФИО с целью дальнейшего приобретения наркотического средства.
Т., получив деньги от С., в ходе личной встречи передала ФИО наличные денежные средства для покупки наркотика. Получив от Т. информацию о приобретении ФИО наркотического средства, С. прибыл на место предполагаемого задержания ФИО. Затем С. совместно с другими сотрудниками полиции осуществил задержание ФИО и изъял находившееся при нем наркотическое средство. Указанные провокационные действия С. и Н., направленные на склонение ФИО совершить преступление, признаны судом подстрекательством к незаконному приобретению наркотических средств (ч. 4 ст. 33, ч. 2 ст. 228 УК РФ) в совокупности с превышением должностных полномочий (ст. 286 УК РФ)»1.
1 Кассационное определение Второго кассационного суда общей юрисдикции N° 77-3058/2022 от 15.09.2022 // КонсультантПлюс. URL: https://www.consultant.ru/ (дата обращения: 20.04.2024).
Вместе с тем существуют примеры судебной практики, в которых суд не дает оценку провокационным действиям как подстрекательство к совершению преступления. Так, «Р., С. и Б., являясь сотрудниками правоохранительных органов, действуя в целях улучшения показателей по выявлению и пресечению преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотических средств, путем уговоров склонили С. О. к изготовлению наркотического средства с целью последующего привлечения С. О. к уголовной ответственности с условным назначением наказания, на что С. О. согласилась.
Изготовив смесь, содержащую наркотическое средство, поместив ее в шприц с целью дальнейшего хранения при себе, С. О. по договоренности с Р., С., Б. проследовала в назначенное ими место, где разбросала предметы и ингредиенты, предназначенные для изготовления наркотика, с целью имитации преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 228 УК РФ. Затем Р., С., и Б. прибыли в назначенное место и задержали С. О. в связи с подозрением в совершении указанного преступления и вызвали на место преступления следственно-оперативную группу для процессуального оформления факта задержания С. О. Впоследствии С. О. приговором суда была признана виновной в совершении преступления, предусмотренного ч.1 статьи 228 УК РФ.
Органами предварительного следствия провокационные действия Р., С., Б. к совершению преступления в сфере незаконного оборота наркотических средств были квалифицированы по ч. 4, 5 ст. 33, ч. 1 ст. 228 УК РФ (в отношении Р. и Б.), по ч. 4, 5 ст. 33, п "б" ч. 3 ст. 228 УК РФ (в отношении С.). Однако приговором суда указанная квалификация признана излишней, поскольку допускает двойное вменение. Суд признает указанные действия Р., С., Б. как превышение должностных полномочий (ст. 286 УК РФ). По мнению суда, квалификация действий Р., С., Б. как подстрекательство к преступлениям, связанным с незаконным оборотом наркотических средств, подлежит исключению, поскольку указанные лица не преследовали цели незаконного оборота наркотических средств, в связи с чем здоровье населения не являлось предметом их посягательства. Напротив, целью Р., С., Б. являлось искусственное повышение результатов своей работы, для достижения которой они использовали С. О.»1.
Позволим себе с указанной квалификацией суда не согласиться. Полагаем, что исключение из предъявленного Р., С., Б. обвинения в подстрекательстве к совершению преступления, связанного с незаконным оборотом наркотических средств, не отражает провокационного характера действий подсудимых. Квалификация преступных действий сотрудников полиции как превышение должностных полномочий, несомненно, отражает факт совершения должностными лицами действий, которые никто и ни при каких обстоятельствах не вправе совершать, а также существенного нарушения прав потерпевшего лица С. О., которая была привлечена к уголовной ответственности
1 Приговор Новотроицкого суда Оренбургской области от 29.03.2017 по делу № 1-3/2017 // Судебные и нормативные акты Российской Федерации. URL: https://sudact.ru (дата обращения: 20.04.2024).
за преступление, совершенное в результате провокации. Однако квалификация действий сотрудников правоохранительных органов по ст. 286 УК РФ не отражает подстрекательскую сущность провокации преступления, на наличие которой суд неоднократно указывает в тексте приговора. Кроме того, конечная цель Р., С. и Б., связанная с искусственным повышением показателей работы, вряд ли могла бы быть достигнута без совершения провоцируемым лицом преступного деяния. Таким образом, мы полагаем, что, провоцируя С. О. на совершение преступления, сотрудники правоохранительных органов преследовали в том числе общую с исполнителем преступления цель - совершение конкретного преступления в сфере незаконного оборота наркотических средств. В этой связи действия Р., С., и Б. также необходимо квалифицировать как подстрекательство к совершению преступления.
Исходя из комплексного изучения как объективных, так и субъективных аспектов совместного участия в преступлении, а также используя данные судебной практики, мы приходим к выводу, что сущность провокации преступления заключается в склонении лица совершить преступное деяние для последующего его привлечения к ответственности. Опираясь на данную концепцию, мы предлагаем следующее определение провокации преступления. Провокация преступления - совершение действий, направленных на побуждение другого лица совершить преступления для привлечения такого лица к уголовной ответственности.
Список литературы
1. Уголовный кодекс Российской Федерации N 63-Ф3 от 13.06.1996 (в ред. 06.04.2024) // КонсультантПлюс. URL: https://www.consultant.ru/document/cons_ doc_LAW_327613/
2. Позднышев С. В. Основные начала науки уголовного права. Общая часть уголовного права. 2-е изд., испр. и доп. М. : А. А. Карцев, 1912. 653 c.
3. Трайнин А. Н. Избранные труды / сост., вступ. ст. д.ю.н., проф. Н. Ф. Кузнецовой. СПб. : Пресс, 2004. 898 с.
4. Ковалев М. И. Соучастие в преступлении : в 2 ч. Ч. 1: Понятие соучастия / под ред. М. А. Ефимова. Свердловск : [Б. и.], 1960. 288 с. (Ученые труды Свердловского юридического института. Серия «Уголовное право». Т. 3).
5. Яни П. С. Незаконный оборот наркотиков: пособничество в приобретении или сбыт? // Уголовное право. 2005. N 5. С. 135-137.
6. Мастерков А. А. Уголовно-правовые и криминологические аспекты провокационной деятельности : автореф. дис. ... канд. юрид. наук : 12.00.08. Владивосток, 2000. 18 с.
7. Мансуров О. А. Уголовно-правовые меры по борьбе с провокацией взятки либо коммерческого подкупа : автореф. дис. ... канд. юрид. наук : 12.00.08. М., 2001. 23 с.
8. Дударенко В. В. Соотношение провокации преступления и соучастия в преступлении // Вестник Томского государственного университета. 2015. № 398. С. 153-157.
9. Жарких И. А. Провокация преступления в уголовном праве России : дис. ... канд. юрид. наук : 12.00.08. М., 2021. 252 с.
References
1. Criminal Code of the Russian Federation No. 63-FZ from June 13, 1996 (edited from April 6, 2024). Konsul'tantPlyus = KonsultantPlyus. (In Russ.). Available at: https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_327613/
2. Pozdnyshev S.V. Osnovnye nachala nauki ugolovnogo prava. Obshchaya chast' ugolov-nogo prava. 2-e izd., ispr. i dop. = Basic principles of the science of criminal law. General part of criminal law. The 2n edition, revised and supplemented. Moscow: A.A. Kartsev, 1912:653. (In Russ.)
3. Traynin A.N. Izbrannye trudy = Selected works. Saint Petersburg: Press, 2004:898. (In Russ.)
4. Kovalev M.I. Souchastie v prestuplenii: v 2 ch. Ch. 1: Ponyatie souchastiya = Complicity in a crime:: in 2 parts. Part 1: The concept of complicity. Sverdlovsk: [B. i.],
5. Yani P.S. Drug trafficking: aiding in acquisition or distribution? Ugolovnoe parvo = Criminal law. 2005;(5):135-137. (In Russ.)
6. Masterkov A.A. Criminal-legal and criminological aspects of provocative activities. PhD abstract: 12.00.08. Vladivostok, 2000:18. (In Russ.)
7. Mansurov O.A. Criminal law measures to combat the provocation of bribery or commercial bribery. PhD abstract: 12.00.08. Moscow, 2001:23. (In Russ.)
8. Dudarenko V.V. The relationship between provocation of a crime and complicity in a crime. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta = Bulletin of Tomsk State University. 2015;(398):153-157. (In Russ.)
9. Zharkikh I. A. Provocation of a crime in the criminal law of Russia. PhD dissertation: 12.00.08. Moscow, 2021:252. (In Russ.)
г. Москва, ул. Академика Волгина, 12) E-mail: [email protected]
Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов / The author declares no conflicts of interests.
Поступила в редакцию / Received 17.04.2024
Поступила после рецензирования и доработки / Revised 11.06.2024 Принята к публикации / Accepted 09.07.2024
1960:288.
Информация об авторах / Information about the authors
Анна Сергеевна Титова адъюнкт, Московский университет Министерства внутренних дел Российской Федерации имени В. Я. Кикотя (Россия, г. Москва, Окружной пр-д, 4); юрисконсульт, Правовое управление Главного управления Министерства внутренних дел Российской Федерации по Московской области (Россия,
Anna S. Titova
Adjunct, Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation named after V.Ya. Kikotya (4 Okruzhnoy passage, Moscow, Russia); legal adviser, Legal Department of the Main Directorate of the Ministry of Internal Affairs of Russian Federation for Moscow Region (12 str. Akademika Volgina, Moscow, Russia)
