CC BY
56
40. Там же. Л. 389.
41. Funigiello P. Op. cit. P. 215.
42. Европа XX века ... С. 124.
43. Congressional Record. Proceedings and Debates of the 83d Congress. First Session. Vol. 99. Part 2. Wash., 1953. P. 1676.
44. Funigiello P. Op. cit. P. 216-217.
45. Айриян P.C. Роль Конгресса США в формировании внешнеполитического курса администрации Г. Трумэна (1945-1952 гг.): автореф. дис. ... канд. ист. наук. Ростов н/Д, 2007. С. 17, 23, 25.
46. Funigiello P. Op. cit. P. 214-216.
47. Kennan G. Memoirs 1925-1950. Boston; Toronto, 1967. P. 275.
48. Райкова В. А. «Доктрина сдерживания» в контексте политической философии и деятельности Дж. Ф. Кеннана (1930-1980-е гг.): автореф. дис. ... канд. ист. наук. СПб., 2009. С. 19; Юнгблюд В. Т. «Длинная телеграмма» Дж. Ф. Кеннана и изменение внешнеполитического курса США в 1946 г. // Международные отношения в XX веке. Вып. 2. Киров, 2009. С. 169; Орлик И. И. Дж. Ф. Кеннан: «Большие дебаты» // Новая и новейшая история. 2011. № 1. С. 153154.
49. Bohlen Ch. Witness to History, 1929-1969. P. 319.
50. Vucinich W. Op. cit. P. 91.
51. Deconstructing and Reconstructing the Cold War. Sydney, 1999. P. 8; Dwight D. Eisenhower. Soldier, President, Statesman / ed. by J. Kreig. N. Y., L., 1987. P. 100; Иванов P. Ф. Указ. соч. С. 274.
52. Аундестад Г. Указ. соч. С. 169; Ванден Берге И. Историческое недоразумение? «Холодная война» 1917-1990. М., 1996. С. 128-129.
53. Светлорусова А. М. Указ. соч. С. 44.
54. Советский фактор . Т. 2. С. 785, 792-793.
УДК 94
А. В. Збоев
К ВОПРОСУ О ПРИОСТАНОВЛЕНИИ ОТНОШЕНИЙ МЕЖДУ НАРОДНОЙ РЕСПУБЛИКОЙ БОЛГАРИЕЙ И СОЕДИНЁННЫМИ ШТАТАМИ АМЕРИКИ В ФЕВРАЛЕ 1950 г.
Статья посвящена разрыву болгарско-американских отношений в 1950 г. как важному событию начального этапа холодной войны. Рассматриваются предпосылки дипломатического конфликта между США и НРБ, влияние советского руководства на его развитие, дискуссии по болгарскому вопросу в Госдепартаменте США и его влияние на выработку внешнеполитического курса США в Восточной Европе.
The article is devoted to the severance of US-Bulgarian relations in 1950 as an important event of the initial phase of the Cold War. Preconditions diplomatic conflict between the U.S. and Bulgaria, the influence of the Soviet leadership for its development, the discussions on the Bulgarian question in the State Department and its influence on the formulation of U.S. foreign policy in Eastern Europe are considered.
© Збоев А. В., 2011
Ключевые слова: Болгария, внешняя политика США, внешняя политика СССР, сферы влияния, Хит, Вутов, Костов, дипломатическая миссия.
Keywords: Bulgaria, foreign policy of the USA, foreign policy of the USSR, spheres of influence, Heath, Voutov, Kostov, diplomatic legation.
В конце 40-х гг. XX в. завершалось формирование советской сферы влияния в Восточной Европе, сопровождавшееся всё большим сокращением здесь западного влияния. Среди прочих восточноевропейских стран в Болгарии эта тенденция имела наиболее последовательный характер. Мирный договор, подписанный в 1947 г. в Париже, возобновил дипломатические отношения между Болгарией (и другими бывшими гитлеровскими сателлитами) и странами антигитлеровской коалиции, в том числе США. Однако новое болгарское правительство не вызывало симпатий у Вашингтона, и отношения двух стран вскоре приобрели довольно напряжённый, неприязненный характер. Характерно, что уже через три года после возобновления дипломатические отношения вновь были приостановлены, и из Софии и Вашингтона были отозваны дипломатические представители.
В историографии этому важному эпизоду истории болгарско-американских отношений уделялось незначительное внимание. Его упоминание в трудах историков ограничивалось, как правило, кратким перечислением непосредственно предшествовавших событий и изложением авторской позиции в вопросе ответственности сторон за разрыв отношений. Представители западной историографии, такие, как С. Эванс [1], Дж. Браун [2], акцентируют внимание на нарушениях болгарским правительством прав человека и международных обязательств, а также на сфабрикованных судебных процессах, повлиявших на ухудшение болгарско-американских отношений и их разрыв. Советские и болгарские авторы, в свою очередь, подчёркивали агрессивный характер американской дипломатии в отношении социалистического мира и настойчивые попытки Вашингтона любыми способами вмешаться во внутренние дела Болгарии. Болгарский историк А. Наков считал разрыв дипломатических отношений США с Болгарией прямым следствием американской «тотальной дипломатии», развернувшейся в начале 50-х гг., которая предполагала решение Вашингтоном своих политических задач при игнорировании и пренебрежении интересами СССР и его союзников [3]. В. Божинов представляет данный эпизод звеном цепи агрессивных актов империалистов наряду со сколачиванием военного блока НАТО, организацией торговой блокады Восточной Европы, развязыванием военного конфликта в Корее и др. [4] Последовавшие внешнеполитические санкции США в
отношении Болгарии (свёртывание торговли, расширение пропагандистской деятельности) интерпретировались в русле этой же концепции [5].
Растиражированным в советско-болгарской историографии стало мнение о решающей роли в ухудшении отношений двух государств лично главы американской миссии в Софии, поверенного в делах Дональда Р. Хита, скомпрометировавшего себя действиями, непозволительными для его дипломатического статуса [6].
Истории внешней политики Болгарии уделяли внимание и некоторые польские авторы. Так, Й. Томашевский оценивал разрыв болгарско-американских отношений как важное событие в рамках усиливающейся блоковой конфронтации, в немалой степени повлиявшее на ухудшение отношений США с СССР и странами народной демократии [7].
Отношения НРБ с США исследовал А. В. По-техин, одним из первых поставивший вопрос о том, почему Вашингтон пошёл на разрыв именно с Болгарией. Среди причин этого автор называет незначительную роль Болгарии в мировом политическом балансе, «новый югославский курс» США, а также наибольшую близость позиций болгарского руководства Кремлю [8]. Действительно, на Западе отмечали, что на фоне прочих «стран народной демократии» Болгария была для СССР особой страной, его «ортодоксальным сателлитом» [9], а после 1950 г. называли её «репликой Советской республики» [10].
В данной работе преследуется цель на основе имеющейся литературы, архивных материалов и опубликованных документов расширить знания о прекращении болгарско-американских отношений в 1950 г., рассмотреть предшествующую ему обстановку, дискуссии американских политиков по поводу болгарской политики США, и показать влияние этого события на развитие международных отношений в Восточной Европе начала 1950-х гг.
Прежде чем начать разговор о кризисе болгарско-американских отношений, следует остановиться на событиях, определявших взаимоотношения двух государств в конце 1940-х гг. Усиливающийся контроль Болгарской коммунистической партии (БКП) над внутренней жизнью в стране сопровождался планомерным преследованием оппозиции, обвиняемой в связях со старым режимом, с югославской «кликой Тито» и с правительствами Запада. Вашингтон и Лондон с пристальным вниманием следили за начавшимися репрессиями в Болгарии, в том числе и потому, что их жертвами нередко становились представители болгарской элиты, придерживавшиеся прозападной ориентации и антикоммунистических взглядов. Кроме того, американцы не могли игнорировать такие дерзкие шаги болгарских
властей, как преследование болгарских сотрудников американской дипломатической миссии (среди них И. Секулов, Й. Димитров, Д. Пеев, М. Шипков). Судебные заседания по делам этих лиц зачастую проходили в закрытом порядке, куда не допускались западные наблюдатели. Указывая на международные обязательства болгарского правительства по Мирному договору 1947 г., Вашингтон и Лондон поднимали вопрос о правах человека в НРБ, сначала в переписке с болгарским правительством, затем с советскими представителями и на международной арене ООН. Однако, имея надёжную советскую поддержку, МИД НРБ постоянно отклонял ноты западных держав, называя содержащиеся в них обвинения искусственными, необоснованными, покушающимися на суверенитет республики и поощряющими фашистские элементы в стране [11].
Политические процессы болгарское правительство использовало в идеологических и пропагандистских целях. К примеру, заключительное дело по т. н. процессу протестантских пасторов, проходившему в конце февраля - начале марта 1949 г., указывало на связь подсудимых с западными дипломатическими представителями [12]. В опубликованной «белой книге» протестантские священники были представлены как агенты дип-миссии США, под прикрытием религиозной деятельности распространявшие американское влияние [13].
Систематическая дискредитация болгарским правительством миссии США в Софии вызывала серьёзное беспокойство Вашингтона. Уже в августе 1949 г. в переписке американских политиков высказывалась мысль, что некорректные действия болгарского правительства могут привести к разрыву отношений США и НРБ [14]. Заметим, что в послевоенные годы Болгария имела напряжённые отношения с рядом стран. Уже имелся прецедент отзыва предыдущего американского посланника М. Барнса на основании предъявленных ему обвинений в связях с болгарской оппозицией. Персоной нон грата был объявлен в 1949 г. секретарь британской миссии в Софии Д. А. Гринхилл. Не были восстановлены дипломатические отношения НРБ с Грецией ввиду существования многочисленных противоречий между двумя странами [15]. Параллельно с развитием болгарско-американского кризиса в начале 1950 г. София и Белград обменивались взаимными претензиями и требовали отзыва и замены дипломатов [16].
Препятствование деятельности западных дипломатов местными властями, сокращение представительств Запада в странах Восточной Европы были характерными явлениями в регионе. Относительно их причин американский историк
Б. Ковриг писал, что шпионская истерия в Восточной Европе была вызвана неуверенностью коммунистических режимов в прочности собственной власти и их стремлением к искоренению шпионских заговоров, даже там, где их не было. Другой, более существенной причиной автор считает желание Кремля спровоцировать конфликт между своими сателлитами и западными странами, чтобы свести к минимуму вмешательство последних в дела советского лагеря [17]. Эта точка зрения совпадает и с мнением Д. Томашика [18].
Советские документы подтверждают стремление советских и болгарских коммунистов окончательно свести на нет влияние Запада в Болгарии. В беседах с первыми лицами БКП советские дипломаты отмечали, что американцы и англичане имели в Болгарии неоправданно большое влияние. Так, 6 июля 1949 г. советский представитель А. Стручков, общаясь с генеральным секретарём ЦК БКП В. Червенковым и другими представителями болгарской политической элиты, констатировал, что Запад до сих пор имеет множество каналов, в том числе и официальных, по которым распространяет своё влияние [19]. В первую очередь к ним относилась сама дипломатическая миссия США в Софии, при которой ещё в 1944 г. был открыт отдел пропаганды. В издаваемых отделом политических «бюллетенях» американцы позволяли себе критику болгарского руководства, в связи с чем атташе миссии получал предупреждения властей [20]. Культурные учреждения США в Болгарии обвинялись в активной пропаганде и насаждении американского образа жизни, ценностей и образа мощи США. Настоящим бельмом на глазу для болгарских властей была американская библиотека-читальня, разместившаяся в самом центре Софии, в 200 м от здания Совета Министров НРБ и предлагавшая болгарским читателям «самые реакционные издания... распространение которых запрещено в Болгарии» [21]. Американская миссия занималась рассылкой по частным адресам периодических изданий [22]. По мере сил болгарское правительство препятствовало распространению американского влияния, исходя из того, что между Болгарией и США не существовало никаких культурных соглашений [23].
Претендуя на монополию своего влияния в Восточной Европе, Кремль не допускал иностранного участия в разрешении проблем региона, на что сетовали американцы, и это выразилось во множестве примеров: в особой роли советских дипломатов во время деятельности Союзнической Контрольной комиссии после войны; в заключении советско-болгарского договора о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи 1948 г.; в «закрытии» страны для западной некоммунистической прессы, в поддержке болгар-
ской стороны в споре с США и Великобританией относительно выполнения условий мирного договора 1947 г. [24] Претензии Вашингтона на участие в послевоенной судьбе Болгарии, предполагавшееся ялтинскими договорённостями, в штыки воспринимались Москвой и Софией. Пропаганда Коминформа, сосредоточившаяся на критике западных империалистов, создавала нужное настроение в болгарском обществе и идеологически подготавливала полный разрыв отношений с Западом.
Миссия США в Софии не только критиковалась в болгарских СМИ, но и подвергалась косвенному давлению со стороны болгарского правительства. Глава миссии Д. Хит сообщал, что не раз ему приходилось разговаривать с болгарским министром иностранных дел В. Поптомовым насчёт чрезмерной численности штата миссии (учитывая, что Болгария не имела с США особых общих дел), создающей проблемы с размещением и обеспечением американских сотрудников. Болгары неофициально выражали своё желание сократить штат (к примеру, с 33 до 20 человек). Поптомов на одной из встреч с Хитом шутя намекал, что «хвалёная американская эффективность и производительность труда позволяют обходиться меньшим числом сотрудников [25].
Вопрос о деятельности дипломатических миссий и посольств США в Восточной Европе приобрёл в 1949 г. особую актуальность для Вашингтона. Правительства стран народной демократии затрудняли деятельность американских дипломатов и регулярно дискредитировали их в глазах общественности. Однако американцы осознавали, что полностью разорвать отношения с социалистическими странами и отозвать оттуда всех своих сотрудников было бы крайне неосмотрительно: поступавшая оттуда информация экономического, политического и военного характера была чрезвычайно важна для стратегического планирования и пропаганды Вашингтона [26].
Возникшая проблема в наибольшей степени касалась Болгарии, отношения с которой у США с 1949 г. стремительно ухудшались. Вашингтон вставал перед необходимостью пересмотреть свои принципы политики с НРБ. Толчком к пересмотру отношений стало дело М. Шипкова [27]. Природа полицейских преследований этого лица стала предметом обсуждения между Хитом и госсекретарём Д. Ачесоном. Суть проблемы сводилась к тому, как следует квалифицировать преследование Шипкова и подобные акции болгарской полиции - как частную полицейскую инициативу или же как целенаправленную провокацию болгарского (и советского) правительства с целью «прощупать» границы американского терпения либо попросту заставить США пойти на
разрыв отношений и «уйти» из Болгарии [28]. В таком случае стоило ещё раз взвесить положительные и негативные доводы пребывания миссии в Софии. Из различных миссий и ведомств Госдепартамента поступали мнения о возможных последствиях приостановки отношений. Помощник госсекретаря по европейским делам Дж. Пер-кинс в сообщении заместителю госсекретаря Дж. Пьюрифою от 7 сентября 1949 г. выражал сожаления о потерях сотрудников, несущих службу в Болгарии. Предлагая пересмотреть политику США в Восточной Европе, Перкинс отмечал, что доминирующим фактором, удерживающим американцев в восточноевропейских столицах, до сих пор оставалась информация [29]. Дж. Кен-нан не мог не согласиться с тем, что американское присутствие в регионе остаётся важным политическим фактором, но считал необходимым сократить штат дипломатов ввиду сложностей его содержания и низкого уровня отдачи [30]. Противодействие местных властей осложняло деятельность дипломатов, ограничивая их свободу передвижения по стране, а значит, и сбора информации [31].
20 октября сотрудниками Госдепартамента США был подготовлен меморандум, в котором затрагивались проблемы пребывания американских дипломатов в Софии. Важное место в документе отводилось инциденту Шипкова, который был воспринят как вопрос престижа США. Пассивное поведение, как полагали, могло спровоцировать дальнейшее ухудшение положения американских дипломатов в других странах Восточной Европы. Выдвигался ряд аргументов «за» и «против» сохранения дипломатических отношений с НРБ и продления деятельности миссии США в Софии. В связи с этим ещё раз были обозначены функции миссии. Помимо чисто дипломатических контактов это были сбор информации и защита американских интересов в стране. Важной была идеологическая функция миссии как «маяка свободы», олицетворяющего для определённых кругов болгарского общества свободу, сопротивление советскому коммунистическому режиму и демонстрирующего неугасающий интерес американского руководства к болгарским проблемам [32 ]. Но признавалось, что силами болгарского режима эффективность миссии в этих направлениях была сведена к минимуму: доступ к получению ценной информации был значительно сокращён, авторитета американцев не хватило для заступничества за лидеров оппозиции перед лицом властей. Американцы опасались, что их нерешительность в Болгарии создаст для коммунистов ощущение безнаказанности и поощрит усиление репрессий. В то же время следовало избегать громких заявлений и необдуманных действий, чтобы не спровоцировать требо-
ваний вывести миссии также из Бухареста и Будапешта [33]. Среди возможных последствий разрыва отношений называли и негативный эффект, который мог оказать на американскую общественность «уход» из Болгарии, а также осложнение положения в Софии для миссий союзников США (Франции, Великобритании) [34].
Некоторые коррективы в обсуждение болгарского вопроса внесла конференция глав дипломатических миссий США в Европе, проходившая 24-26 октября 1949 г. в Лондоне. Принятые решения, в том числе о необходимости сокращения торговли Запада с Восточной Европой, побудили Хита выразить свои соображения. Исходя из того, что дипломатические отношения с НРБ рано или поздно будут разорваны, Хит посчитал, что интересный эффект оказал бы разрыв и торговых отношений. Болгария не являлась ценным партнёром для США и их союзников, но в то же время, по мнению Хита, сама сильно зависела от западного импорта. Разрыв торговых отношений мог вызвать резкий кризис болгарской экономики, и американцы могли бы пронаблюдать, насколько этот рычаг давления может быть эффективен в отношениях с другими странами [35 ]. Таким образом, высокая вероятность ухудшения отношений подталкивала дипломатов изучать возможные модели поведения в будущем, используя Болгарию в качестве опытного образца [36].
Пока в Вашингтоне шли дискуссии по болгарскому вопросу, сами болгары сделали ещё один шаг в направлении углубления конфликта с США. Для этого было использовано известное «дело Костова», бывшее частью политических процессов в Восточной Европе рубежа 1940-1950-х гг. [37 ] На допросах Костов полностью признал свою «вину», в том числе признал факт общения с американским посланником Хитом. На этом основании суд признал Хита одним из главных пособников заговора, который якобы обещал Кос-тову американскую помощь в организации связи с Тито. Главный прокурор в заключительной речи на судебном заседании заявил: «Этот заговор является одним из важнейших звеньев целой цепи заговорщической и враждебной политики англо-американских империалистических кругов против народно-демократического режима нашей страны, против её национальной независимости и государственного суверенитета» [38].
30 ноября протокол судебного заседания был опубликован в печати. Вскоре после этого Хит обратился к заместителю министра иностранных дел НРБ Е. Каменову и настоял на исключении его [Хита] имени из судебного протокола и публикации опровержения. Каменов указал на невозможность корректировки постановлений суда, что не входило в его компетенцию, но пообещал
Хиту своё содействие в публикации опровержения [39].
Несмотря на имевшую место фальсификацию процесса Костова и извращение ряда фактов (в 1956 г. болгарское правительство признало свою неправоту, реабилитировало Костова и признало беспочвенность обвинений против Хита) [40], этот момент стал отправной точкой для обострения болгаро-американского конфликта, приведшего к разрыву.
Прекращение дипломатических отношений считалось делом ближайшего будущего. Д. Аче-сон посчитал необходимым ознакомить с подробностями ситуации глав других представительств в Восточной Европе и спросить их мнение относительно целесообразности прекращения отношений с Болгарией, о его сроках и процедуре.
8-11 декабря 1949 г. главы представительств направили в Вашингтон ответы, поступившая информация была довольно разнообразной. Посольства в Белграде и Варшаве одобрили предполагаемые действия Госдепартамента и сроки их реализации, в Праге также считали, что ситуация грядущего паралича требует решительных и срочных мер. Посольство в Румынии заняло более сдержанную позицию, предложив ограничиться лишь устными заявлениями, чтобы дать возможность болгарам изменить своё решение и не стеснять свободу действий в стране жёсткими заявлениями. Глава миссии в Венгрии, напротив, выступая против полумер, настаивал на полном разрыве отношений. При этом американские представители в Венгрии считали, что даже при этом болгарский инцидент не сможет повлиять на изменение курса венгерского правительства [41].
Свой комментарий ситуации дал американский посол в Москве А. Кирк. По его сведениям, советское Политбюро полностью поддерживало и консультировало болгар в их действиях против американской миссии в Софии и в других провокациях. Поэтому, считал Кирк, бессмысленно было надеяться на нормализацию отношений. Американцам следовало попытаться перехватить инициативу: обвинить болгарского посланника в Вашингтоне в нарушении дипломатической этики, объявить его персоной нон грата и потребовать его немедленного отзыва, после чего ответственность за произошедшее возложить на болгар (а значит, и на Советы). Этот упреждающий удар, по идее Кирка, должен был произвести нужный выгодный эффект на общественность, способствовать улучшению положения американских дипломатов в Восточной Европе и предупредить дальнейшие попытки Советов связать руки американцам. Но Кирк не мог не видеть и того, что неизбежным следствием такого хода стало бы ответное противодействие болгарского пра-
вительства и Кремля. На международном уровне это породило бы ряд проблем, связанных с принятием в ООН некоторых союзников США, вызвало бы осложнение в греческом вопросе, привело бы к потере пункта слежения не только за Болгарией, но и Албанией (отношения с которой у США не были установлены). Возобновление отношений, скорее всего, затянулось бы на неопределённое время. Таким образом, Кирк приходил к выводу, что от разрыва отношений с Болгарией США очень многое теряли и при этом сами дарили Советам большие выгоды. Но на такие жертвы, по его мнению, необходимо было пойти, чтобы сохранить лицо на международной арене [42].
В рамках обсуждения перспектив разрыва отношений правительство США должно было учитывать ряд нюансов. Договорились о том, чтобы американские формулировки были более мягкими: не «разрыв» отношений, а лишь «приостановление» [43]. В Вашингтоне не хотели ставить вопрос о легитимности нынешнего болгарского руководства и возвращаться к политике поддержки «правительств в изгнании», поскольку это столкнуло бы Вашингтон с новыми проблемами [44]. Вопрос о легитимности правительства был связан с вопросом о статусе Мирного договора 1947 г. В американской прессе стали появляться призывы вовсе разорвать постоянно нарушаемый советскими сателлитами договор. Хит решительно протестовал против таких эксцентричных идей, в чём был солидарен со своим руководством и коллегами, считая, что американцы должны всеми силами сохранять этот документ как важный инструмент давления на правительства стран Восточной Европы, позволяющий оправдывать любые демарши со стороны США и его союзников [45 ].
12 декабря в Вашингтоне на встречу с американскими служащими был приглашён поверенный в делах Болгарии в США доктор П. Вутов. Заместитель Госсекретаря Дж. Уэбб и специалист Госдепартамента по восточноевропейским и балканским делам Дж. Кэмпбелл выразили ему свою обеспокоенность нынешним состоянием болгарско-американских отношений, особенно в связи с недавним судебным процессом над Костовым. В связи с этим они просили Вутова довести до сведения его руководства, что враждебные действия болгарского правительства по отношению к США ставят под угрозу дружеские отношения двух стран и это чревато разрывом [46].
В результате ли беседы с Вутовым, или благодаря указанию из Кремля, но так или иначе болгарская сторона вскоре пошла на незначительные уступки. 20 декабря, к удивлению Хита, данное им опровержение по делу Костова было опуб-
ликовано в болгарской печати [47]. По словам американского посланника, частью болгарского общества этот факт с воодушевлением был воспринят как отступление болгарского правительства перед силой американской дипломатии. Сам Хит, однако, не разделял этого оптимизма, поскольку опровержение было опубликовано только в местной газете, а на радио оно было представлено кратким упоминанием [48].
В конце декабря - начале января на дипломатическом фронте установилось затишье. Казалось, американские меры возымели эффект, и болгары пошли на попятную, чтобы не углублять конфликт. Однако 19 января нового 1950 г. болгары вновь напомнили о себе, предъявив американцам ноту с требованием отзыва Д. Хита на основании раскрытой его причастности к делу Т. Костова и Ц. Цончева [49].
Реакция США последовала незамедлительно. Уже на следующий день, 20 января, д-р Вутов был вновь приглашён в Госдепартамент для беседы с американскими дипломатами Томсоном и Кэмпбеллом. Вутову была вручена ответная нота, в которой правительство НРБ обвинялось в несоблюдении даже минимальных требований поддержания нормальных дипломатических отношений, принятых в международной практике. Американцы в ультимативной форме потребовали у болгар отзыва их ноты от 19 января, угрожая в противном случае прекратить с ними дипломатические отношения и потребовать отзыва болгарского посланника из Вашингтона [50]. Вутов пытался возразить на это, указывая, что болгарское правительство вовсе не стремилось к конфликту, а только лишь просит замены одного дипломата более благонадёжным. Болгарский поверенный сделал упрёк в адрес американцев, которые в течение месяца после болгарского предупреждения не сделали ничего, чтобы исправить положение [51]. Однако демаршу Вутова не придали значения.
Ситуация осложнялась тем, что в результате утечки информации болгарская нота от 19 января уже успела попасть в печать, в результате чего текущие переговоры НРБ и США становились достоянием общественности, ожидавшей дальнейшей развязки. Нота вполне могла попасть в прессу благодаря американским официальным лицам, чтобы быть использованной в пропаганде и для нажима на болгар с целью ускорить принятие компромиссного решения.
Текст американской ноты от 20 января вскоре поступил в распоряжение руководителей советского МИД с пометкой: «Болгарское правительство считает целесообразным не брать обратно свою ноту и оставило ноту США без ответа. Просят ваше мнение» [52]. Принимая во внимание дальнейшие действия болгарского прави-
тельства, можно предполагать, что Кремль полностью поддерживал его тактику.
Болгары не спешили с ответом, в результате чего наступило неопределённое затишье. Госсекретарь Ачесон полагал, что такое молчание может отражать колебания болгарского руководства и потому требовалось прояснить его намерения.
15 февраля Хит намеревался просить встречи с В. Поптомовым для переговоров, однако он даже не был допущен к нему под предлогом чрезвычайной загруженности министра. Таким образом, болгары ясно обозначили нежелание вести переговоры с Хитом, уже объявленным персоной нон грата. В Вашингтоне на следующий день вновь на серьёзную беседу был вызван Вутов. Ему было высказано, что отказ болгарского правительства контактировать с Хитом обнаруживает враждебные намерения болгар, что вынуждает правительство США принять решение о приостановке отношений с НРБ [53]. Однако и эти увещевания не заставили Софию пойти на уступки, в связи с чем 20 февраля 1950 г. на адрес МИД НРБ была направлена нота Госдепартамента США, официально объявлявшая о прекращении дипломатических отношений [54]. Копия ноты была передана П. Вутову Дж. Уэббом. Последняя их встреча проходила в довольно недружественном тоне, по воспоминаниям очевидцев, Уэбб сурово отчитал «беднягу Вутова» за действия его правительства. Кроме того, сам факт, что столь важное дело, как объявление разрыва дипломатических отношений, было поручено не самому Госсекретарю, а его заместителю, лишний раз подчёркивало американское чувство превосходства и пренебрежения болгарами [55].
24 февраля Д. Хит вместе с остальными сотрудниками миссии покинул Софию. По его наблюдениям, на вокзале дипломатов провожали не сотрудники болгарского МИДа, а полицейские в гражданской форме [56].
Пресса по обеим сторонам «железного занавеса» вскоре известила общественность своих стран о свершившемся. Оперируя, по сути, одними и теми же фактами, печатные органы по-своему их интерпретировали, возлагая ответственность за разрыв на противную сторону [57]. Хит, Ачесон и другие представители США на пресс-конференциях повторяли официальную позицию, изложенную в американских нотах болгарам [58]. На встрече со СМИ 24 февраля Аче-сон заявил, что разрыв американо-болгарских отношений и многочисленные случаи притеснения американских граждан в остальных странах «народной демократии» были спровоцированы политикой Кремля, стремящегося таким образом оторвать народы Восточной Европы от свободного мира, лишить их всякой надежды на смену
режима и освобождение [59]. В американских журналах появились красноречивые фотографии горящих американских флагов у здания бывшей миссии США в Софии [60].
Советская печать, в свою очередь, откликнулась решительными осуждениями «акта ничем не прикрытой и ничем по существу не обоснованной агрессии большой империалистической державы против небольшого демократического государства» [61], связывая разрыв отношений с подрывной деятельностью американской миссии, ставшей «центром заговоров и шпионажа, направленного против НРБ» [62]. Глава МИД НРБ Поп-томов в коминтерновском органе «За вечный мир! За народную демократию» назвал разрыв отношений следствием «циничной и грубой "тотальной дипломатии"» американцев, пытавшихся в сговоре с трайчокостовцами осуществить «дипломатический штурм» страны [63]. Советская сатира не обошла вниманием и одиозную фигуру Д. Хита [64 ].
После приостановки дипломатических отношений НРБ и США защиту интересов двух государств взяли на себя третьи страны. Польский посол в Болгарии А. Бархач предложил помощь польского посольства в Вашингтоне в защите болгарских интересов в США [65 ], защиту американских интересов в Софии взяла на себя швейцарская миссия.
За приостановлением дипломатических отношений вскоре последовали экономические и другие санкции и прочие ограничения со стороны США. Болгария была исключена из режима благоприятствования в торговле с США. 24 февраля 1950 г. министр юстиции США аннулировал разрешение перевода средств с заблокированных счетов лицам из Болгарии и Румынии. 25 февраля объявлялись недействительными паспорта лиц, направлявшихся в Болгарию [66]. 12 июля американцами было денонсировано коммерческое соглашение с НРБ, действовавшее с 1932 г. [67] Однако вряд ли эти меры оказались чувствительными для Болгарии, уровень товарооборота с Западом которой был наименьшим среди восточноевропейских стран [68]. К тому же положение Болгарии не было исключительным, учитывая, что на рубеже 1940-1950-х гг. США прекращают торговлю со всей Восточной Европой.
Надежды американцев на то, что болгарское правительство извлечёт из произошедшего урок и примет меры для нормализации отношений с США, скорректирует внутриполитический курс, не оправдались. В британском годовом отчёте за 1951 г. сообщалось, что после разрыва отношений болгарское правительство решило, что отныне для него «перчатки сняты», и усилило репрессии в отношении подозреваемых в шпионаже [69]. В восточноевропейских столицах поло-
жение американских представителей по-прежнему оставалось напряжённым.
Разорвав отношения с одним из государств советского лагеря, Вашингтону предстояло пересмотреть свою политику в отношении остальных. Дж. Кэмпбелл, совершивший летом 1950 г. поездку по Восточной Европе и навестивший «забытые посольства» США в Бухаресте и Будапеште, вспоминал, что положение американских дипломатов там было удручающим: они находились под своеобразным «домашним арестом», практически не контактировали с местными властями и испытывали множество затруднений. К тому же Вашингтон смотрел на страны народной демократии не как на суверенные государства, а как на советские провинции. Многим американским политикам казалось, что нет необходимости сохранять там посольства, достаточно было ограничиться консульствами [70]. В апреле 1950 г. Ачесон озвучил намерение Госдепартамента сократить число сотрудников в восточноевропейских посольствах на 50% (от их количества к марту 1950 г.) [71]. Но о том, чтобы отозвать всех посланников не могло быть и речи. Напротив, Госдепартамент подчёркивал намерение США всеми силами поддерживать своё присутствие в Варшаве, Праге, Бухаресте, Будапеште и искать возможности возобновления отношений с Софией [72]. Острая внешнеполитическая ситуация на Балканах, грозящая вылиться то ли в начало глобальной войны, то ли в антикоммунистическое восстание [73], требовала от Вашингтона постоянно «держать руку на пульсе» в этом регионе. Югославский пример в 1948 г. уже показал американцам, что ни одну страну в советской сфере влияния нельзя списывать со счетов как «потерянную» для американской дипломатии [74].
Приостановка отношений с Болгарией автоматически ставила вопрос об их возобновлении. Как верно в своё время предвидел посол Кирк, этот процесс оказался сложным и затянулся на несколько лет. Уже 30 апреля 1950 г. американцы через швейцарских представителей передали болгарскому правительству очередную ноту по поводу нарушений им статей договора 1947 г., в которой попутно выражалась надежда на то, что болгарское правительство всё же изменит свою политику [75]. Но болгары оставались непреклонными. Для запуска процесса нормализации отношений между США и НРБ потребовалась смена правительств и серьёзная корректировка внешнеполитического курса [76]. С 1956 г. начались переговоры относительно возможности восстановления представительств в Софии и Вашингтоне, и лишь 24 марта 1959 г. было достигнуто соглашение о возобновлении дипломатических отношений между США и НРБ и обмене представителями. В Болгарии был аккредитован аме-
риканский посланник Эдвард Пэйдж-мл., в США - д-р Пётр Вутов. В 1966 г. дипломатические представительства были возведены в ранг посольств [77].
Очевидно, что происходившие в Болгарии внутри- и внешнеполитические процессы (репрессии в отношении оппозиции, борьба с западным влиянием внутри страны, конфронтация с Западом на международной арене) были частным проявлением общих для Восточной Европы процессов, вызванных столкновением советских и американских интересов в регионе. Американцы ставили перед собой глобальную цель освобождения Восточной Европы от коммунизма, чему готовы были способствовать всеми доступными средствами. Не без оснований лидеры БКП и КПСС видели в американских дипломатах проводников этой политики и стремились поскорее от них избавиться. Но в то же время можно сказать, что действия болгарского правительства в отношении американских дипломатов подчас имели неоднозначный характер, отличались нерасторопностью, «дозированностью», что давало американцам повод воспринимать болгарские выпады как политический блеф, проверку на терпение. В сложившейся ситуации Госдепартамент посчитал нужным поскорее разрешить комплекс проблем в отношениях с НРБ. Придя к выводу о неизбежности разрыва, американцы попытались «уйти» достойно, с минимальными потерями для себя и с максимальной выгодой. Возникшая в связи с этим идея использовать Болгарию в качестве «опытного поля», где должны были быть испытаны различные средства давления американской дипломатии, иллюстрирует характерное отношение Вашингтона к «малым государствам» Европы, как к пешкам в большой игре с СССР.
Несомненно, разрыв болгарско-американских отношений соответствовал интересам Кремля, а также интересам болгарских коммунистов. Однако созданные болгарским правительством предпосылки для разрыва были реализованы американской стороной. В том числе это было связано с недооценкой Вашингтоном значения Болгарии, в то время как для СССР она была стратегически важным партнёром на Балканах. Таким образом, разница подходов США и СССР к Болгарии обусловила ту лёгкость, с которой произошёл разрыв 1950 г., и то, почему именно Болгария стала единственной страной, в отношении которой Вашингтон применил такую санкцию. Однако возникший инцидент заставил американцев пересмотреть принципы восточноевропейской политики и ещё прочнее ухватиться за свои опорные пункты в восточноевропейских столицах.
Разрыв болгарско-американских отношений создал условия для всё большего роста влияния
СССР в Болгарии. БКП смогла укрепить свои позиции в обществе, перекрыв важный источник западного влияния в лице американской дипмис-сии. Однако отношения НРБ и США были безнадёжно испорчены на несколько лет вперёд, что создавало для Болгарии определённые внешнеполитические затруднения, например, при приёме в ООН. Также нужно отметить, что американцы восприняли потерю дипломатического канала влияния на Болгарию как сигнал к усилению своей деятельности по двум другим линиям - через пропаганду и работу с эмигрантами [78].
Примечания
1. A short History of Bulgaria. By Stanley, G. Evans. L., 1960. P. 202.
2. Brown J. F. Bulgaria under Communist Rule. L., 1979. P. 283.
3. Nakov A. Political Relation between Bulgaria and the USSR (1944-1958) // Problems of the transition from capitalism to socialism in Bulgaria. Sofia, 1975. P. 271.
4. Bozinov V. Bulgarian Foreign Policy (1944-1968) // Etudes Historiques... VI. Sofia, 1973. P. 350.
5. Юстев M. Внешняя политика и международные отношения Народной Республики Болгария // Вопросы внешней политики стран социалистического лагеря. М, 1985. С. 62.
6. Ангелова Д. А. Взаимоотношения Болгарии с США в период 1944-1950 гг.: автореф. дис. ... канд. ист. наук. М., 1975. С. 23-24; Боев И. Балканите в глобальната политика на САЩ. 1945-1973. София, 1986. С. 103.
7. Tomaszewski J. Bulgaria 1944-1970. Trudna droga do socjalizmu. Warszawa, 1989. S. 237-238.
8. Потехин А. В. Формирование политики США в отношении государств Восточной Европы после второй мировой войны: автореф. дис. ... канд. ист. наук. Киев, 1989. С. 22-23.
9. Skilling H. G. Two Orthodox Satellites // International Journal. Vol. 17, № 4 (Autumn, 1962). P. 385.
10. Foreign Relations of United States (далее - FRUS).
1951. Vol. IV. Pt. 2. P. 1327.
11. Mitrovska-Dimitrova K. Bulgaria and the United Nations (1947-1955) // Problems of the transition from capitalism to socialism in Bulgaria. Sofia, 1975. P. 298; Външна политика на Народна Pепублика България: сб. от документи и материали в 2 т.: Т. 1. 1944-1962. София, 1970. С. 146-148. Kalijarvi T. V., Wilcox F. O. Recent American foreign policy: basic documents, 1941-1951. N. Y., 1952. P. 776.; Външна политика на Народна Pепублика България: сб. от документи и материали: в 2 т.: Т. 1. 1944-1962. София, 1970. С. 146-148.
12. FRUS. 1949. Vol. V. Eastern Europe; the Soviet Union. Wash., 1976. P. 326.
13. Документы о враждебной и агрессивной политике правительства Соединённых Штатов Америки по отношению к Народной Pеспублике Болгарии. София,
1952. С. 82.
14. FRUS. 1949. Vol. V. P. 346.
15. Pезолюция Генеральной Ассамблеи ООН официально объявила Болгарию, Албанию и Югославию причастными к поддержке партизанского движения в
Греции. URL: http://www.un.org/ru/documents/ ods.asp?m=A/RES/193(III); Опасения американцев вызывало также распространение болгарской пропаганды в македонских землях Греции. См.: FRUS. 1949. Vol. V. P. 337.
16. Chronology, 19 January 1950 - 1 February 1950 // Chronology of International Events and Documents, Vol. 6, № 3 (19 January - 1 February 1950). P. 67; Major problems of United States Foreign Policy 19511952. Wisconsin, 1951. P. 201.
17. Kovrig B. The myth of liberation; East-Central Europe in U.S. diplomacy and politics since 1941. Baltimore, 1973. P. 89.
18. Tomasic D. The Structure of Soviet Power and Expansion // Annals of the American Academy of Political and Social Science, Vol. 271, Moscow's European Satellites (Sep., 1950). P. 39.
19. РГАСПИ. Ф. 575. Оп.1. Д. 93. Л. 126, 139.
20. Там же. Л. 77, 160.
21. Там же. Л. 138-140; Восточная Европа в документах российских архивов. 1944-1953 гг. Т. 2. 19491953 гг. М.; Новосибирск, 1998. С. 306.
22. Советский фактор в Восточной Европе 19441953. Т. 2. 1949-1953. М., 2002. С. 147.
23. РГАСПИ. Ф. 575. Оп. 1. Д. 132. Л. 15, 60-61, 77. См. также: FRUS. 1949. Vol. V. Р. 334.
24. Kalijarvi T. V, Wilcox F. O. Recent American foreign policy: basic documents, 1941-1951. N. Y., 1952. P. 641-642.
25. FRUS. 1949. Vol. V. P. 352.
26. Ibid. P. 338.
27. В историографии этот эпизод практически не рассматривается, и череду событий, приведших к разрыву, начинают лишь с судебного процесса Т. Косто-ва. Михаил Шипков - бывший переводчик американской миссии - преследовался болгарской полицией и нашёл укрытие в здании миссии США, где скрывался длительное время, тогда как его американские коллеги добивались для жертвы спецслужб права на свободный выезд из страны. В феврале 1950 г., покидая страну, американцы намеревались перевезти за границу и Шипкова, но тот был пойман и арестован полицией. Дальнейшая судьба Шипкова оставалась неясной, тем не менее американцы объявили по радио о его гибели после жесточайших побоев и с успехом использовали этот случай в пропагандистских целях. См.: Oral History Interview with John C. Campbell. P. 204-206. URL: http://www.trumanlibrary.org/oralhist/ campbell.htm
28. FRUS. 1949. Vol. V. P. 348.
29. Ibid. P. 349.
30. Ibid. P. 26-27.
31. В большей степени эта проблема касалась Болгарии и Pумынии, где власти запретили американским дипломатическим работникам передвижение сначала в пограничных зонах, затем на значительной части внутренней территории стран. В 1949 г. «запретная зона» в Болгарии охватывала треть территории страны. См. FRUS. 1949. Vol. V. P. 648.
32. FRUS. 1949. Vol. V. P. 356.
33. Ibid. P. 358, 361, 373.
34. Ibid. P. 366-368.
35. Ibid. P. 363.
36. Ibid. P. 368.
37. Трайчо Костов, бывший «коммунист № 2» в болгарском Политбюро, известный своими антиюгославскими взглядами, вступил в серьёзный конфликт с
советским руководством и вскоре был предан суду. Среди множества обвинений, предъявленных Косто-ву, содержались обвинения в связи с «кликой Тито» с целью свержения болгарского режима. Упоминание в деле имени главы американской миссии Д. Хита поставило судебный процесс на уровень международной проблемы.
38. Судебный процесс Трайчо Костова. София, 1949. С. 473.
39. АВП РФ. Ф. 74. Оп. 31. Пап. 29. Д. 29. Л. 55-56.
40. A short History of Bulgaria ... Р. 202.
41. FRUS. 1949. Vol. V. Р. 368.
42. Ibid. Р. 369-370.
43. Эта оговорка тем не менее, по признанию сотрудников Госдепартамента, не была важной. См. Oral History Interview with John C. Campbell. Р. 201. URL: http://www.trumanlibrary.org/oralhist/campbell.htm#201
44. FRUS. 1949. Vol. V. Р. 376.
45. Ibid. P. 510.
46. Ibid. 1949. Vol. V. P. 373-374.
47. АВП РФ. Ф. 74. Оп. 31. Пап. 29. Д. 29. Л. 56.
48. FRUS. 1949. Vol. V. Р. 379.
49. FRUS. 1950. Vol. IV. Р. 504-505.
50. РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2. Д. 1132. Л. 38-39.
51. FRUS. 1950. Vol. IV. Р. 505-506.
52. РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2. Д. 1132. Л. 38-39.
53. Ibid. P. 513-515.
54. РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2. Д. 1134. Л. 3-6; FRUS. 1950. Vol. IV. Р. 518-521.
55. Oral History Interview with John C. Campbell. Р. 202. URL: http://www.trumanlibrary.org/oralhist/ campbell.htm
56. FRUS. 1950. Vol. IV. Р. 525.
57. Матеева М., Тепавичаров X. Дипломатически отношения на България, 1878-1988. София, 1989. С. 253.
58. FRUS. 1950. Vol. IV. Р. 521, 525.
59. Ibid. Р. 8-9.
60. Life. 1950. March 13. P. 41.
61. РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2. Д. 1132. Л. 50-57; Документы о враждебной и агрессивной политике . С. 193-194; Работническо дело. 1950. 21 февр. С. 34; Там же. 25 авг.
62. Известия. 1950. 22 февр. С. 6.
63. РГАСПИ. Ф. 575. Оп. 1. Д. 193. Л. 9.
64. Огонёк. 1950. №20. С. 31; Известия. 1950. № 47. С. 6.
65. Матеева М., Тепавичаров X. Указ. соч. С. 253.
66. Боев И. Балканите в глобальната политика на САЩ. 1945-1973. София, 1986. С. 103-106.
67. Documents on American Foreign Relations. 1951. Vol. XIII. P. 13. Боев И. Указ. соч. С. 52.
68. РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2. Д. 1076. Л. 148.
69. Там же. Д. 1134. Л. 150; Советский фактор в Восточной Европе ... Т. 2. С. 624.
70. Oral History Interview with John C. Campbell. Р. 194-195. URL: http://www.trumanlibrary.org/oralhist/ campbell.htm
71. FRUS. 1950. Vol. IV. Р. 14.
72. FRUS. 1952-1954. Vol. VIII. Р. 115; FRUS. 1950. Vol. IV. Р. 15-16.
73. Такую точку зрения выразил Директор объединённой группы военных советников и отдела планирования США в Греции генерал-лейтенант Дж. ван Флит в донесении Департаменту армии США от 7 ноября 1949 г. С точки зрения генерала, политический режим Албании испытывал серьёзные затруднения и должен был вскоре потерпеть крах, после чего Алба-
ния вырвалась бы из-под советского влияния и примкнула бы к западным державам. Подобного ван Флит ожидал от Болгарии, где массовое народное недовольство коммунистами, как он считал, должно было вылиться в народное восстание и обращение за помощью к Западу. См. FRUS. 1949. Vol. VI. P. 453.
74. Oral History Interview with John C. Campbell. P. 195-196. URL: http://www.trumanlibrary.org/oralhist/ campbell.htm
75. РГАСПИ. Ф. 82. On. 2. Д. 1132. Л. 70-72.
76. Brown J. F. Bulgaria under Communist Rule. L., 1979. Р. 284.
77. Матеева M., Тепавичаров X. Указ. соч. С. 253254.
78. Karasz A. Resistance in the Iron Curtain Countries // Annals of the American Academy of Political and Social Science, Vol. 271, Moscow's European Satellites (Sep., 1950). Р. 156.
