CC BY
82
chive service of Kabardino-Balkar Republic]. F. 259. Op. 1. D. 14. L. 19-20.
14. Upravlenie tsentral'nogo gosudarstvennogo arkhiva arkhivnoy sluzhby Kabardino-Balkarskoy Respub-liki [Department of the Central state archive of the archive service of Kabardino-Balkar Republic]. F. P-250. Op. 1. D. 311. L. 3-4.
15. Upravlenie tsentral'nogo gosudarstvennogo arkhiva arkhivnoy sluzhby Kabardino-Balkarskoy Respubliki [Department of the Central state archive of the archive service of Kabardino-Balkar Republic]. F. P-4. Op. 1. D. 229. L. 196.
16. Upravlenie tsentral'nogo gosudarstvennogo arkhiva arkhivnoy sluzhby Kabardino-Balkarskoy Respubliki [Department of the Central state archive of the archive service of Kabardino-Balkar Republic]. F. Р-2. Op. 1. D. 894. M.1. L. 43-44.
17. Upravlenie tsentral'nogo gosudarstvennogo arkhiva arkhivnoy sluzhby Kabardino-Balkarskoy Respubliki [Department of the Central state archive of the archive service of Kabardino-Balkar Republic]. F. Р-2. Op. 1. D. 300. L. 72.
25 февраля 2019 г.
УДК 9; 908
К ВОПРОСУ О ПРИЧИНАХ И ПОСЛЕДСТВИЯХ ЭТНИЧЕСКИХ ДЕПОРТАЦИЙ НА ТЕРРИТОРИИ СТАВРОПОЛЬСКОГО КРАЯ В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ
Л.М. Сергиенко, С.И. Линец, А.С. Линец, Е.М. Малышева
DOI 10.18522/2072-0181-2019-97-1-75-82
В современной исторической науке до сих нет единой точки зрения в отношении политики депортаций, проводимой советским правительством накануне и в годы Великой Отечественной войны. Несмотря на острую полемику в профессиональной исторической среде по поводу терминологии, обозначающей переселенческую политику, её причин, масштабов, потерь населения вследствие этих мероприятий, практически все
Сергиенко Людмила Михайловна - кандидат исторических наук, доцент кафедры истории, права и общественных дисциплин Филиала Ставропольского государственного педагогического института в г. Ессентуки, 357600, Ставропольский край, г. Ессентуки, ул. Долина Роз, 7, e-mail: [email protected], т. 8(8793)427071;
Линец Сергей Иванович - доктор исторических наук, профессор кафедры исторических и социально-философских дисциплин, востоковедения и теологии Пятигорского государственного университета, 357500, Ставропольский край, г Пятигорск, пр. Калинина, 9, т. 8(8793)400352, e-mail: [email protected];
Линец Александр Сергеевич - кандидат исторических наук, доцент кафедры исторических и социально-философских дисциплин, востоковедения и теологии Пятигорского государственного университета, 357500, Ставропольский край, г. Пятигорск, пр. Калинина, 9, e-mail: [email protected], т. 8(8793)400352.
Малышева Елена Михайловна - доктор исторических наук, профессор кафедры отечественной истории, историографии, теории и методологии истории Адыгейского государственного университета, 385000 г. Майкоп, ул. Университетская. 208, e-mail: [email protected], т. 8 (8772)524578.
исследователи едины во мнении о ее катастрофических демографических последствиях для дальнейшего развития страны, не преодолённых полностью до настоящего времени.
Прежде всего депортации были подвергнуты так называемые «наказанные народы». В эту категорию этносов СССР были отнесены народы, которым властью предъявлялись обвинения в «предательстве» во время немецко-фашистской оккупации, а также народы, подвергнутые
Liidmila Sergienko - Branch Stavropol State Pedagogical Institute in Essentuki, 357600, 7 Rose Valley Street, Essen-tuki, Stavropol Region, e-mail: [email protected], Tel. +7(887 93)427071;
Sergey Linets - Pyatigorsk State University, 9, Kalinin Avenue, Pyatigorsk, Stavropol Region, 357500, e-mail: [email protected], tel. +7(8793)400352;
Alexander Linets - Pyatigorsk State University, 9, Kalinin Avenue, Pyatigorsk, Stavropol Region, 357500, e-mail: [email protected], tel. +7(8793)400352.
Elena Malysheva - Adyghe State University, 208, Pervomaiskaya Street, 385000, Maikop, Republic of Adyghea, e-mail: [email protected], tel. +7(8772)524578.
превентивным депортациям с целью избавления их от соблазна совершения предательства. Объективно превентивные депортации - это наказание даже не за потенциальное предательство, а за принадлежность к национальности, с представителями которой за рубежом ведется или может вестись война. Учитывая тот факт, что количество граждан СССР, оказавшихся под оккупацией, составляло более 70 млн человек, обвинения в «предательстве» были незаслуженными. Безусловно, население, оказавшееся на оккупированных территориях, уже в силу только этого обстоятельства так или иначе было вынуждено контактировать с оккупационными властями.
Как правило, все акции по переселению того или иного народа, групп населения имели юридическую базу: постановления ГКО, Президиума Верховного Совета СССР, решения ЦК партии, указы Совнаркома или другой государственной структуры, что и придавало им якобы законный характер. Этому аспекту депортацион-ной политики советского государства значительное внимание уделил Д.М. Эдиев [1].
Проводимые депортации объяснялись целым комплексом причин: неблагонадёжностью, превентивностью мер, конфессиональным фактором, участием в бандформированиях. Исследователи Н.Ф. Бугай, Н.Л. Поболь и М.Н. Полян определили специфические особенности депортаций как репрессий. Это, во-первых, их административный, внесудебный характер; во-вторых, списочность или контингентность: они были направлены не на конкретное лицо, а на целую группу лиц, подчас весьма многочисленную и отвечающую заданным сверху критериям. Третьей специфической особенностью депортаций как репрессий является их достаточно отчётливая установка на экстрагирование масс людей из их устоявшейся и привычной среды обитания. Следствием этого является помещение их в новую, как правило, экстремальную для выживания среду [2, с. 308].
Наиболее жёсткий и массовый характер депортационная политика на Северном Кавказе приобрела в годы Великой Отечественной войны. Своими корнями она уходили в 30-е годы и в значительной степени была обусловлена негативными последствиями репрессий 30-х годов, перегибов в процессе коллективизации, ошибочных установок национальной политики советского государства.
Наряду с этим существовали и серьёзные социальные факторы: сложность адаптации и последующей интеграции горских народов Се-
верного Кавказа в социалистический социум, неприятие ими политики коллективизации. Известный английский историк Дж. Хоскинг в качестве главных причин депортации северокавказских народов называет «упорное сопротивление в 1930-х гг. политике советизации и попытку Сталина превентивно сокрушить любую попытку сопротивления в послевоенный переходный период» [см. 3, с. 102].
Х.М.-А. Сабанчиев в своей работе «Проблема депортации карачаевцев и балкарцев в зарубежной историографии» приводит цитаты из воспоминаний бывшего наркома внутренних дел Северо-Осетинской АССР, комиссара госбезопасности Г. Такоева, в сущности подтверждающие выводы Дж. Хоскинга. В частности, уже находясь в эмиграции в послевоенный период, он писал, по каким шаблонам и кем готовилась акция по выселению народов Северного Кавказа. «Генштаб СССР в начале 1940 года пришёл к выводу, что в случае войны в южном направлении народы Кавказа могут стать занозой в чувствительном месте военной машины, и что поэтому было бы стратегически целесообразно принять своевременные «особые меры». Так было положено фактически начало того, что произошло в 1943-1944 гг. а обвинение в сотрудничестве с немецкими фашистами выдумали уже позже для оправдания этой акции», - указывал Г. Такоев [4, с. 102].
При этом массовой депортации подверглись не только титульные народы Северного Кавказа (карачаевцы, чеченцы, ингуши и балкарцы), но и часть проживавших здесь некоренных народов (прежде всего советские немцы). Ставрополье в рамках проведения этой политики не стало исключением. Следует заметить, что отличительной чертой проведения депортационной политики на Ставрополье в годы войны явился тот факт, что в крае были проведены как депортации превентивного характера, так и депортации наказания за коллаборационизм во время гитлеровской оккупации. Так, в конце августа 1944 г. согласно приказу наркома внутренних дел Л. Берия, из городов-курортов Кавказских Минеральных Вод были выселены в Новосибирскую область 378 семей общей численностью 850 человек. В приказе отмечалось, что это были члены семей активных немецких пособников, предателей и изменников Родины, осужденных и добровольно ушедших с немецко-фашистскими оккупантами [5].
Первые по времени превентивные депортации коснулись советских немцев. Подтвержде-
нием проведения указанной политики служит факт роста количества заключённых ГУЛАГа в исследуемый период. В частности, если в 1939 г. в системе лагерей ГУЛАГа находилось 18 572 лица немецкой национальности, то в 1941 г. их количество выросло до 19 120 человек [6].
Советские немцы считали себя гражданами СССР и 22 июня 1941 г. они восприняли как общенародную трагедию. Однако их положение было поставлено в прямую зависимость от советско-германских отношений.
12 августа 1941 г. СНК СССР и ЦК ВКП(б) приняли соответствующее постановление о депортации советских немцев. Незамедлительно последовало и необходимое юридическое обоснование самой акции.
21 сентября 1941 г. Государственный Комитет Обороны издал постановление № 698 «О переселении немцев из Краснодарского, Орджоникидзевского краёв, Тульской области, Кабардино-Балкарской и Северо-Осетинской АССР». Согласно этому постановлению, из Ставропольского края предписывалось переселить 95 489 немцев в Казахскую ССР. Н.Ф. Бугай в своих работах указывает, что по некоторым архивным источникам, из Ставропольского края предполагалось выселить 99 900 человек немецкой национальности [7]. Процесс переселения возлагался на НКВД СССР и должен был осуществляться в период с 25 сентября по 10 октября 1941 г.
Расселение в новых местах планировалось производить путём размещения переселяемых в существующие совхозы и колхозы. Городских жителей планировалось расселять в районных центрах и других городах, кроме областных. Переселяемым разрешалось брать с собой личное имущество и продовольствие. Переселенцам, которым не были предоставлены в местах вселения дома, предписывалось выдать на их постройку, а в необходимых случаях - и на ремонт домов кредит по линии Сельхозбанка. Его размер составлял до 2 000 руб. сроком на 5 лет под 3 % годовых с погашением полученного кредита со второго года после получения. Выдавались также материалы на постройку домов и их ремонт [8].
Многочисленные свидетельства депортированных лиц немецкой национальности подтверждают тот факт, что положение о выдаче кредитов вышеупомянутого постановления осталось лишь благим пожеланием [9, с. 338-339].
В Ставропольском крае депортация проводилась в соответствии с приказом НКВД СССР
№ 001347 от 22 сентября 1941 года «О мероприятиях по проведению операций по переселению немцев из Краснодарского, Орджоникидзевского краёв, Тульской области, Кабардино-Балкарской и Северо-Осетинской АССР». Ответственность за проведение указанных мероприятий было возложена на майора госбезопасности Панкова. В край было направлено 250 сотрудников НКВД и 1000 работников милиции, а также 2 300 красноармейцев [9, с. 338-339].
По отчётным данным начальника краевого статистического управления И. Калмыкова от 11 ноября 1941 г. в крае подлежали выселению 45 689 лиц немецкой национальности, среди них из городов края - 4 228 человек, из сельской местности - 41 461 человек [10].
В данном документе указывалось, что из Ставрополя подлежали переселению 764 человека; из Ессентуков - 113; из Железноводска - 89; из Кисловодска - 377; из Пятигорска - 742; из Будённовска - 107; из Георгиевска - 359; из Минеральных Вод - 486; из Невинномысска - 89; из Карачаевска - 20; из Черкесска - 176 и из Кизляра - 458 человек [10].
Всего с территории Северного Кавказа было переселено 198 097 граждан немецкой национальности, из них в Алма-Атинскую область прибыло 6 180 человек [9, с. 311].
Н.Ф. Бугай в своих работах последних лет уточнил цифру депортированных граждан немецкой национальности с территории Северного Кавказа. Их количество, согласно его подсчётам, составило 233 521 человек [7].
Депортационная политика в отношении немецкого населения Ставропольского края не была ограничена лишь рамками 1941 г. Об этом красноречиво свидетельствует инструкция крайкома ВКП(б) и крайисполкома секретарям райкомов партии, председателям райисполкомов по переселению колхозников немецкой национальности от 24 января 1942 г. В частности, в ней предписывалось в связи с переселением колхозников немецкой национальности из пределов Ставропольского края обеспечить составление инвентаризационно-заключительных балансов по каждому колхозу, из которого были выселены колхозники немецкой национальности [11].
Однако указанные требования так и не были выполнены. К примеру, Солдато-Алексан-дровский район, представив проект использования имущества, не решил вопрос об использовании земель. Ипатовский и Степновский районы не имели даже предварительных проектов по освоению земель и имущества бывших немец-
ких колхозов. В Минводском, Советском и ряде других районов проверкой были вскрыты факты разбазаривания имущества бывших немецких колхозов [11].
Вторым народом, проживающим на территории Ставропольского края и подвергшимся тотальной депортации в годы Великой Отечественной войны, стали карачаевцы.
15 апреля 1943 г. НКВД и Прокуратура СССР издали совместную директиву, согласно которой карачаевцам в вину было поставлено предательство в период немецко-фашистской оккупации и пособничество немецким войскам в преодолении перевалов в Закавказье. В документе содержались обвинения в бандитизме и антисоветской деятельности и в послеоккупаци-онный период [12, с. 121].
Во время гитлеровской оккупации фашистская пропаганда и оккупационная политика были направлены на обострение межнациональных отношений среди народов Северного Кавказа. Министр по делам оккупированных восточных территорий Германии А. Розенберг в этой связи отмечал: «Почти все племена Кавказа - свободолюбивы и воинственны, они в течение десятилетий защищались от царских армий. Так же упорно они оборонялись от большевизма. Ненависть к колхозной системе на Кавказе еще сильнее, чем где-либо. Благодаря тому, что Кавказ населен многими племенами, имеется возможность идти навстречу каждому из них, в то время как в отношении единых сильных народов подобные мероприятия могут привести к политическим и военным сопротивлениям [13].
Следует заметить, что после захвата гитлеровскими войсками территории всего Северного Кавказа имело место проявление коллаборационизма со стороны горцев. Эти факты подтверждаются и немецкими источниками. Так, Пауль Карел, солдат вермахта и участник боёв на Восточном фронте, в своих воспоминаниях писал, что коренные кавказцы очень дружелюбно были настроены к немецкой армии и встречали немцев как освободителей. При этом целые общины и села записывались в добровольцы и были готовы участвовать в борьбе против Красной Армии [14].
Безусловно, коллаборационизм определённой части кавказских этносов объясняется обидой на советскую власть, неприятием с их стороны национальной политики советского государства. А.И. Вдовин в своих работах обосновал неудачи Красной армии на советско-германском фронте в первые месяцы войны именно
ошибками советского руководства в области национальной политики [15, с. 35]. Такой же позиции придерживаются в своих исследованиях Д.М. Эдиев, А.И. Тетуев [1, 16].
В 1943 г. обстановка в Ставропольском крае, прежде всего, в Карачаевской автономной области, была очень сложной и напряжённой.
Советскими правоохранительными органами предпринимались различные меры по разложению изнутри имевшихся террористических групп. В частности, в 1943 г. удалось легализовать 870 участников этих групп, 479 террористов-одиночек, 5 953 дезертира, 18 наёмных пособников, 17 диверсантов, 3 238 уклонявшихся от службы в Красной Армии лиц [2, с. 313].
Значительно осложняла обстановку активизация бандитских формирований. Так, в Учкуланском районе Карачаевской АО в январе-феврале 1943 г. вспыхнуло антисоветское восстание. Практически по всей предгорной и лесной полосе совершались террористические и диверсионные акты, убийства руководящих работников, партийных и советских активистов, грабежи государственного и колхозного имущества, распространялись слухи о скором возвращении противника [5, с. 425].
Численность дезертиров в 1943 г. на Северном Кавказе составляла 20 249 человек, уклонившихся от призыва - 9 838 человек, а всего за годы войны в регионе насчитывалось 49 362 дезертира и 13 389 уклонившихся от службы в РККА [5, с. 425]. По данным политуправления СевероКавказского военного округа, от мобилизации уклонилось 63 % жителей Чечено-Ингушетии, подлежащих призыву [17, с. 252]. Эти данные были зафиксированы с учётом того факта, что при призыве военнообязанных 1926 и 1927 годов рождения на территории Северо-Кавказского военного округа постановлениями ГКО №4322сс от 13 октября 1943 года и №6784сс от 25 октября 1944 г. призыву не подлежали призывники местных национальностей: из Дагестанской, Чечено-Ингушской, Кабардино-Балкарской, Се-веро-Осетинской автономных республик и Адыгейской, Карачаевской и Черкесской автономных областей [18].
Данные постановления ГКО были обусловлены выявленными и доказанными после освобождения Северного Кавказа от фашистов отдельными фактами пособничества гитлеровским оккупантам со стороны части населения указанных национальных регионов. Краевые архивы содержат данные о том, что в довоенный период к призывникам из Карачаевской
АО со стороны государственных органов было совершенно другое отношение. В частности, секретарь Ставропольского крайкома партии М.А. Суслов сообщал в ЦК ВКП(б) о том, что по состоянию на 11 августа 1939 г. в Карачаевской АО было зафиксировано 2 562 призывника 1918, 1919 и 1920 годов рождения. Также он сообщал о мерах партийно-политической работы, проведённой среди призывников [19]. Несмотря на освобождение карачаевской молодёжи от призыва в 1944 г., ставропольским краевым военкоматом на особый списочный учёт были взяты граждане карачаевской национальности 1926 года рождения. Согласно этим данным, в городе Микоян-Шахар было взято на учёт 163 человека, в Зеленчукском районе - 32 человека, в Усть-Джегутинском районе - 83 человека, в Мало-Карачаевском районе - 180 человек, в Учкуланском районе - 105 человек, всего же на территории Ставропольского края - 563 человека [20].
15 апреля 1943 г. НКВД и Прокуратура СССР утвердили директиву, на основании которой принудительно в срочном порядке из пределов Карачаевской автономной области были выселены семьи главарей банд и активных бандитов. Всего было выдворено 110 семей (472 человека) [21, с. 61]. Освобождение всего Северного Кавказа в начале 1943 г. поставило задачу расследования злодеяний оккупантов, а также поведения местного населения во время оккупации. Одним из шагов в этом направлении стало создание в январе 1943 г. Управления ВВ НКВД СССР Северо-Кавказского округа во главе с генерал-майором Головко. В задачи Управления входили также борьба с бандитизмом и проведение так называемых спецопераций по выселению.
С начала августа 1942 г. и по конец января 1943 г. вся область была оккупирована врагом. Партизанским отрядам, действовавшим в горах Карачая, немцами был нанесен существенный урон, чему активно способствовал и сотрудничавший с оккупантами так называемый Карачаевский национальный комитет. Уже после отступления оккупантов, в январе-феврале 1943 г. этот комитет организовал восстание против советской власти в Учкуланском районе.
После того как Микоян-Шахар (современный Карачаевск) и остальные районы были освобождены от гитлеровцев, операциями по борьбе с антисоветскими повстанцами (в частности, с Балыкской армией в верховьях реки Малка) руководил лично заместитель Берии И.А. Серов.
15 апреля 1943 г. НКВД и Прокуратура СССР издали совместную директиву, на основании которой 9 августа 1943 г. за пределы Карачаевской автономной области было выслано 110 семей (472 человека) главарей банд и активных бандитов. По-видимому, чуть позже, в августе 1943 г., вопрос о тотальной депортации карачаевцев был уже в принципе решён. К сентябрю был готов план их переселения в Джамбульскую и Южно-Казахстанскую области Казахстана и во Фрунзенскую область Киргизии [22].
С чем была связана отсрочка начала депортации на 1,5-2 месяца, до сих пор неизвестно. Соответствующий указ Президиума Верховного Совета и постановление СНК СССР №1118-342 сс о выселении карачаевцев, ликвидации Карачаевской АО и об административном переустройстве её территории вышли только 12 и 14 октября 1943 г. Вслед за этим, 6 ноября 1944 г., было принято постановление СНК СССР о порядке заселения бывшей Карачаевской АО [9, с. 314].
Для силового обеспечения депортации карачаевцев были задействованы войсковые соединения общей численностью 53 327 человек. На каждого взрослого безоружного карачаевца, включая женщин, приходилось чуть ли не по два вооружённых чекиста. Сама же депортация состоялась 2 ноября 1943 г. План был даже перевыполнен: всего было выселено 69 267 человек, из них 68 938 человек - первыми эшелонами и ещё 329 человек - в ходе более позднего выявления [9, с. 314].
Согласно Всесоюзной переписи 1939 г., на территории Карачаевской АО (в составе Ор-джоникидзевского края) проживало 75 763 карачаевца. Позже были выявлены и карачаевцы, проживавшие в соседних автономных республиках, областях и краях. Около 90 человек из этой категории отправлялись на восток как спецпереселенцы. Из всех депортированных карачаевцев в системе Наркомзема СССР были заняты на работах 24 569 человек, в системе других наркоматов - 16 133 [9, с. 314].
В своей докладной записке начальник ГУЛАГа В.Г. Наседкин доложил заместителю наркома внутренних дел СССР С.Н. Круглову, что расселение спецпереселенцев-карачаевцев в Джамульскую и Южно-Казахстанскую области Казахской ССР и Фрунзенскую области Киргизской ССР было завершено 23 ноября 1943 г. Всего расселено 15 987 семейств - 68 614 человек, в том числе мужчин - 12 500, женщин 19 444, детей - 36 670. Принято было 34 эшелона
с карачаевцами, которых расселили в 24 районах Казахской и Киргизской ССР [23].
Вслед за переселением основной части карачаевцев на восток последовали военнослужащие карачаевской национальности из рядов Красной армии. Следует отметить, что массовый призыв в РККА представителей горских народов Северного Кавказа стал проводиться только в 1940-1941 гг. До этого они в большинстве своем в армии не служили и военной подготовки не проходили. Далеко не все военнообязанные владели русским языком [24, с. 17]. В связи с этим в рядах Красной Армии значительного количества военнослужащих карачаевской национальности не было.
По Ставропольскому краю «с 1944 года по 1948 год выявлено карачаевцев, уклонившихся от выселения, освобождаемых из мест заключения, репатриированных и демобилизованных из рядов Красной армии 424 человека; в 1944 -43 человека; в 1945 - 276 человек; в 1946 -68 человек; в 1947 - 29 человек; в 1948 - 8 человек. Все они были направлены в места поселений без привлечения к уголовной ответственности» [21, с. 89]. Вследствие депортационной политики карачаевцы оказались разбросаны на огромных просторах Средней Азии и Казахстана. В марте 1944 г. в Казахстане было расселено 45 300 карачаевцев, в Киргизии - 22 900 [25].
Депортация явилась для карачаевского народа не только величайшей трагедией, но и демографической катастрофой. Об этом красноречиво свидетельствуют отчётные документы НКВД СССР. Так, согласно данным отдела спецпоселений НКВД, на 5 сентября 1944 года в спецпоселениях числилось 68 000 карачаевцев, а на 1 октября 1945 г. их количество уменьшилось до 60 100 человек. Депортациям с территории Ставропольского края подверглись также чеченцы и ингуши. По постановлению Совета Народных Комиссаров от 9 марта 1944 г. из Ставропольского края было выселено 6 800 чеченских и ингушских семей [23, с. 439, 474; 25, с. 20].
Демографические последствия переселения кавказских этносов на восток страны были катастрофическими. Так, по официальным данным, за 13 лет ссылки погибли 26,5 % депортированных балкарцев и карачаевцев [26, с. 125]. А.И. Тетуев высказал мнение, что в реальности эта цифра была значительно выше, так как применявшиеся методики подсчета не учитывали воспроизводства численности спецпереселенцев за счет воинов, демобилизованных из армии после завершения Великой Отечественной войны,
а также лиц, освобожденных из мест заключения. Таким образом, реальные демографические потери карачаевцев составили 27 200 человек или 34 %, из которых 70 % умерших составили дети [16, с. 255]. В районах ссылки репрессированные народы были обречены на вымирание в силу тяжелых условий жизни и дисперсного расселения на огромной территории.
Итак, в результате принудительных депортаций население Ставрополья претерпело значительные изменения в своей этнической структуре. Все репрессивные меры привели к обезлюде-ванию сельских посёлков края и значительному увеличению количества проблем, возникавших на межнациональной почве. Антигуманным является сам прецедент «наказания народа», подменивший судебные разбирательства против конкретных лиц: приписывание коллективной вины и применение коллективного наказания по признаку этнической принадлежности является неправомерным актом.
ЛИТЕРАТУРА
1. Эдиев Д.М. Демографические потери депортированных народов СССР. Ставрополь: Изд-во СтГАУ «АГРУС»; Ставропольсервисшкола, 2003. 336 с.
2. Бугай Н.Ф. Депортация народов // Война и общество. 1941-1945. В 2 кн. Кн. 2 / Отв. ред. Г.Н. Се-востьянов. М.: Наука, 2004. 411 с.
3. Януш С.В. О вопросах оккупации, сопротивления и коллаборационизма, возникающих в изучении битвы за Кавказ // Народы Юга России в отечественных войнах. Ростов н/Д: Изд-во ЮНЦ РАН, 2012. С. 115-122.
4. СабанчиевХ.М.-А. Проблема депортации карачаевцев и балкарцев в зарубежной историографии // Вопросы истории. 2011. № 10. С. 166-169.
5. «По решению правительства Союза ССР...» (Депортация народов: документы и материалы) / Сост. Н.Ф. Бугай, А.М. Гонов. Нальчик: «ЭльФа», 2003. 927 с. С. 110-111.
6. Земсков В.Н. ГУЛАГ (историко-социологический аспект) // Социологические исследования. 1991. № 6-7. С. 22-27.
7. Бугай Н.Ф. Региональный фактор в истории народов СССР: принудительному переселению чеченцев, ингушей и балкарцев - 70 лет // Приволжский научный вестник. 2014. № 3. Ч. 1. С. 46.
8. Массовые репрессии в СССР. [Текст] // История сталинского ГУЛАГА. Конец 1920-х - пер. пол. 1950-х годов: собрание документов: В 7 т. Т.1. / Отв. ред. Н. Верт, С.В. Мироненко. Отв. сост. И.А. Зюзина. М.: РОССПЭН, 2004. 728 с. С. 462.
9. Сталинские депортации 1928 - 1953: Сборник документов / Сост. Н.Л. Поболь, П.М. Полян. М.:
Междунар. фонд «Демократия»: Материк, 2005. 902 с.
10. Государственный архив новейшей истории Ставропольского края (далее - ГАНИСК). Ф. 1. Оп. 2. Д. 74. Л. 51.
11. Государственный архив Ставропольского края (далее ГАСК). Ф. Р. 1852. Оп. 12. Д. 34. Л. 1-3.
12. Бугай Н.М., Гонов А.М. Кавказ: народы в эшелонах (20 - 60-е годы). М.: ИНСАН, 1998. 121 с.
13. Ставропольский край в период Великой Отечественной войны (1941-1945 гг.). Коллективная монография / Под ред. С.И. Линца (отв. ред.), А.А. Аникеева, Г.И. Кольги. Ставрополь-Пятигорск: Пятигорский государственный университет, 2018. 498 с. С. 86.
14. Карел П. Дорога в никуда: вермахт и Восточный фронт в 1942 г. / Пер. с нем. М.: Русич, 2003. 341 с.
15. Вдовин А.И. Национальные измерения победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов. // Вестник Рязанского государственного педагогического университета им. С.А. Есенина. 2005. № 1. С. 34-56.
16. Тетуев А.И. Национальная политика советского государства накануне и в годы Великой Отечественной войны // Народы Юга России в отечественных войнах. Ростов н/Д: Изд-во ЮНЦ РАН, 2012. С. 250-257.
17. Данилов В.Н. Советское государство в Великой Отечественной войне: Феномен чрезвычайных органов власти 1941-1945 гг. Саратов: Изд-во Са-рат. ун-та, 2002. 396 с. С. 252.
18. Постановление № ГОКО-4322сс от 13 октября 1943 г. «О призыве на военную службу призывников рождения 1926 г.» // soldat.ru [Электронный ресурс]. URL: http://www.soldat.ru/doc/gko/ text/4322.html (дата обращения: 02.11.2015)..
19. ГАНИСК. Ф. 1. Оп. 1. Д. 490. Л. 8.
20. ГАНИСК. Ф. 1. Оп. 2. Д. 600. Л. 75.
21. Бугай Н.Ф. Берия - И. Сталину: «Согласно Вашему указанию...». [О депортации народов в СССР в 30-40-е гг. М.: АИРО-XX, 1995. 319 с.
22. Белозёров В.С. Этническая карта Северного Кавказа. М.: ОГИ, 2005. 298 с. C. 88-89.
23. Спецпереселенцы в СССР. Т. 5 // История сталинского ГУЛАГА. Конец 1920-х - пер. пол. 1950-х годов: собрание документов в 7 томах / Отв. ред. и сост. Т.В. Царевская-Дякина. М.: РОССПЭН, 2004. 824 с. C. 397.
24. Кринко Е.Ф. Депортация народов и административно-территориальные преобразования на Северном Кавказе в 1943-1944 гг. // Вестник Калмыцкого института гуманитарных исследований РАН. 2013. № 3. С. 17-26.
25. Карачаевцы. Выселение и возвращение (19431957): Материалы и документы. Черкесск: ПУЛ, 1993. 176 с.
26. Сабанчиев Х.-М.А. Были сосланы навечно. Депортация и реабилитация балкарского народа. Нальчик: Эльбрус, 2004. 160 с.
REFERENCES
1. Ediev D.M. Demograficheskiye poteri deportirovan-nykh narodov SSSR [Demographic losses of the deported peoples of the USSR]. Stavropol, Publishing house of Stavropol state agrarian «AGRUS»; Stavropol service School, 2003, 336 p
2. Bugay N.F. Deportatsiya narodov [Bugay N.F. Deportation of peoples]. In: Voyna i obshchestvo [War and society]. In 2 books. Book 2. Moscow, Nauka, 2004, 411 p., 411 p.
3. Yanush S.V O voprosakh okkupatsii. soprotivleniya i kollaboratsionizma. voznikayushchikh v izuchenii bitvy za Kavkaz [On the issues of occupation, resistance and collaboration, arising in the study of the battle for the Caucasus]. In: Narody Yuga Rossii v otechestvennykh voynakh [Peoples of the South of Russia in domestic wars] Rostov-on-Don, Southern scientific center of RAS Publ., 2012, pp.115-122.
4. Sabanchiyev Kh.M.-A. Voprosy istorii, 2011, no. 10, pp. 166-169.
5. «Po resheniyupravitel'stva Soyuza SSR...» (Deport-aciya narodov: dokumenty i materialy) [«By decision of the government of the USSR ...» (Sort. Peoples. Documents and Materials) / Comp. N.F. Bugay, A.M. Gonov]. Ed. by N.F. Bugay, A.M. Gonov. Nal'chik, «EHl'-Fa» Publ., 2003, 927 p. P. 110-111.
6. Zemskov V.N. Sotsiologicheskiye issledovaniya, 1991, no. 6-7, pp. 22-27.
7. Bugay N.F. Privolzhskiy nauchnyy vestnik, 2014, no. 3, part 1, p. 46.
8. Massovyye repressii v SSSR. T.1. [Mass repressions in the USSR. Vol. 1]. In: Istoriya stalinskogo GULAGA. Konets 1920-kh - per. pol. 1950-kh go-dov: sobraniye dokumentov [History of Stalin's GULAG. Late 1920s - trans. floor. 1950s: a collection of documents in 7 volumes]. Vol. 1. Ed. by N. Vert, S.V. Mironenko. Compiler I.A. Zyuzina. Moscow, ROSSPEN, 2004, 728 p.
9. Stalinskiye deportatsii 1928- 1953 [Stalin's deportations 1928-1953: Collection of documents]. Compilers N.L. Pobol. P.M. Polyan. Moscow, International. Fund Demokratiya»: Materik, 2005, 902 p.
10. Gosudarstvennyy arkhiv noveyshey istorii Stavropol-skogo [State Archive of the Latest History of the Stavropol Territory]. F. 1. Op. 2. D. 74. L. 51.
11. Gosudarstvennyy arkhiv noveyshey istorii Stavropol-skogo [State Archive of the Latest History of the Stavropol Territory]. F. R.1852. Op.12. D. 34. L. 1-3.
12. Bugay N.M.. Gonov A.M. Kavkaz: narody v eshelon-akh (20-60-e gody) [Caucasus: peoples in the echelons (20-60s)]. Moscow, 1998, 121 p.
13. Stavropol'skiy kray vperiod Velikoy Otechestvennoy voyny (1941-1945 gg.) [Stavropol Territory in the period of the Great Patriotic War (1941-1945). Collective monograph]. Ed. by A.A. Anikeev, G.I. Kol'ga.
Stavropol'-Pyatigorsk, Pyatigorsk State Univ. Press, 2018, 498 p., p. 86.
14. Karel P. Doroga v nikuda: vermakht i Vostochnyy front v 1942 g. [Road to Nowhere: the Wehrmacht and the Eastern Front in 1942 / Trans. from German]. Moscow, 2003, 341 p.
15. Vdovin. A.I. VestnikRyazanskogo gosudarstvennogo pedagogicheskogo universiteta im. S.A. Esenina, 2005, no. 1, p. 35.
16. Tetuyev. A.I. Natsionalnaya politika sovetskogo gos-udarstva nakanune i v gody Velikoy Otechestvennoy voyny [The national politics of the Soviet state on the eve and during the Great Patriotic War]. In: Narody Yuga Rossii v otechestvennykh voynakh [Peoples of the South of Russia in domestic wars] Rostov-on-Don, Southern scientific center of RAS, 2012, pp. 250-257.
17. Danilov VN. Sovetskoye gosudarstvo v Velikoy Otechestvennoy voyne: Fenomen chrezvychaynykh organov vlasti 1941-1945 gg. [The Soviet state in the great Patriotic war: the Phenomenon of emergency authorities of 1941-1945]. Saratov, Saratov Univ. Press, 2002, 396 p., p.252.
18. Postanovleniye № GOKO-4322ss ot 13 oktyabrya 1943 g. «O prizyve na voyennuyu sluzhbu pri-zyvnikov rozhdeniya 1926 g.» [Resolution no. Go-ko-4322ss of October 13, 1943 «On conscription of conscripts born in 1926»], available at: http://www. soldat.ru/doc/gko/text/4322.html (accessed November 2, 2015).
19. Gosudarstvennyy arkhiv noveyshey istorii Stavropol-skogo [State Archive of the Latest History of the Stavropol Territory]. F. 1. Op. 1. D. 490. L. 8.
20. Gosudarstvennyy arkhiv noveyshey istorii Stavropol-skogo [State Archive of the Latest History of the Stavropol Territory]. F. 1. Op. 2. D. 600. L. 75.
21. Bugay N.F. Beriya - I. Stalinu: «Soglasno Vashemu ukazaniyu...» [Beria - I. Stalin: «According to your instructions ...»]. Moscow, 1995, 320 p.
22. Belozerov V.S. Etnicheskaya karta Severnogo Ka-vkaza [Ethnic map of the North Caucasus]. Moscow, 2005, 304 p., pp. 88-89.
23. Cpetspereselentsy v SSSR. T.5 [Special migrants in the USSR. Vol.5]. In: Istoriya stalinskogo GULAGA. Konets 1920-kh - per. pol. 1950-kh godov: sobraniye dokumentov v 7 tomakh [History of Stalin's GULAG. Late 1920s - trans. floor. 1950s: a collection of documents in 7 volumes]. Ed. by T.V. Tsarevskaya-Dyakina. Moscow, ROSSPEN, 2004, 824 p., p. 397.
24. 24. Krinko E.F. Vestnik Kalmytskogo instituta gumanitarnykh issledovaniy RAN, 2013, no. 3, pp. 17-26.
25. Karachayevtsy. Vyseleniye i vozvrashcheniye (19431957). Materialy i dokumenty [Karachay. Eviction and return (1943-1957). Materials and documents] Cherkessk, Pul, 1993, 169 p.
26. Sabanchiyev Kh.-MA. Byli soslany navechno. De-portatsiya i reabilitatsiya balkarskogo naroda [Were exiled forever. Deportation and rehabilitation of the Balkar people], Nalchik, Elbrus, 2004, 160 p.
5 марта 2019 г.
