CC BY
7DOI 10.47643/1815-1337_2021_9_46 УДК 340.153
К ВОПРОСУ О ПРАВОВОМ РЕГУЛИРОВАНИИ КОМПЛЕКТОВАНИЯ ТЮРЕМНОГО ПЕРСОНАЛА В МОСКОВСКОМ ГОСУДАРСТВЕ ON THE QUESTION ABOUT THE LEGAL REGULATION OF THE STAFFING OF PRISON STAFF IN THE MOSCOW STATE
СУМИН Анатолий Викторович,
кандидат юридических наук, доцент кафедры государственно-правовых дисциплин ФКОУ ВО «Санкт-Петербургский университет Федеральной службы исполнения наказаний». 196602, Россия, г. Санкт-Петербург, ул. Саперная, 34. E-mail: [email protected];
ЗВОНОВА Анна Вениаминовна,
кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовно-исполнительного права юридического факультета ФКОУ ВО «Владимирский юридический институт Федеральной службы исполнения наказаний». 600020, Россия, Владимирская обл., г. Владимир, ул. Большая Нижегородская, 67е. E-mail: [email protected];
Sumin Anatoly Viktorovich,
Candidate of Legal Sciences, Associate Professor of the Department of State and Legal Disciplines of the Federal State Educational Institution of Higher Education, St. Petersburg University of the Federal Service for the Execution of Punishments. 196602, Russia, St. Petersburg, Sapernaya str., 34. E-mail: [email protected];
Zvonova Anna Veniaminovna,
Candidate of Legal Sciences, Associate Professor of the Department of Criminal Execution Law of the Faculty of Law,
Federal State Educational Institution of Higher Education, Vladimir Law Institute of the Federal Service for the Execution of Punishments.
600020, Russia, Vladimir region, Vladimir, Bolshaya Nizhegorodskaya str., 67e.
E-mail: [email protected]
Краткая аннотация: В статье дается ретроспективный анализ подходов к правовому регулированию комплектования персонала тюрем Московского государства. На первом этапе (до 1555 г.) тюремный персонал комплектовался в Москве людьми начальника тюрьмы (тиуна), что вероятно имело место и в остальных городах. На втором этапе, после введения выборности тюремного персонала в Москве эта практика в течение второй половины XVI в., вероятно, распространилась на остальные города. В XVII в. выборные тюремные сторожа и целовальники фиксируются в источниках как до, так и после Соборного уложения. В то же время, в ряде городов и ряде случаев продолжается привлечение невыборного тюремного персонала - служилых людей различных категорий. Таким образом, следует отметить, что полной смены невыборного начала выборным в XVII в. не произошло, комплектование тюремного персонала носило смешанный характер.
Abstract: The article provides a retrospective analysis of approaches to the legal regulation of the staffing of prison staff in the Moscow state. At the first stage (until 1555), the prison staff in Moscow were recruited by the people of the chief of the prison (tiun), which probably took place in other cities as well. At the second stage, after the introduction of elective prison staff in Moscow, this practice probably spread to other cities during the second half of the 16th century. In the XVII century. elective prison guards and kissing guards are recorded in sources both before and after the Cathedral Code. At the same time, in a number of cities and in a number of cases, the recruitment of unelected prison staff continues - service people of various categories. Thus, it should be noted that the complete replacement of the non-elected beginning with the elective in the 17th century. did not happen, the recruitment of prison staff was mixed.
Ключевые слова: тюрьма, тюремные сторожа, тюремные целовальники, служилые люди, стрельцы, Россия XVII века, Московское государство.
Keywords: prison, prison guards, prison kissers, service people, archers, Russia of the 17th century, the Moscow state.
Дата направления статьи в редакцию: 25.07.2021
Дата публикации: 30.09.2021
Тюрьма как специализированное место лишения свободы в Московском княжестве впервые упоминается в письменных источниках под 1471 г. [9]. Под 1531 г. в Никоновской летописи упоминается о «градской» тюрьме в Великом Новгороде (входившем в состав Московского государства) и отдельных тюрьмах для пленных: «О пожаре въ Новегороде въ Великомъ. Того же лета Бысть попущенемъ Божиимъ пожаръ на Яневе улице, у тюремъ, подъ заутренею, и погоре на Дослане улице, и церковь Святии 40 Мученицы огореша, и тюрмы все три згорели; изъ дву тюремъ Литву вывели, а изъ третьие изъ градской не успели вывести, и згорело въ тюрме 145 человекъ» [2]. То что тюрьмы охранялись совершенно очевидно, вероятно, что первыми стали спасать «тюремных сидельцев» работники тюрьмы.
Первое известное нам описание тюремного персонала в целом и осуществлявшего охрану в частности, содержится в Приговоре о разбойных делах 18 января 1555 г.: «Сидят в тюрмах здесь на Москве многие люди в татбах и разбоех, а приставы живут у тюрем, тиуновы люди. И на тиуновых людей, которые у тюрем в приставах, тюремщики, бьют челом, что тиуновы люди на них поминки емлют, а с иных платья снимают, а на иных людей на тиуновы в том и доводы бывали и кнутом их в том бивали, — и тиуновым людем впредь у тюрем в приставех не быти. А велети выбрати земли людей добрых, которые люди к тому делу пригожи, 16 человек, да росписати их по месяцом на год. А как те люди у тюрем год поживут, ино их оменити, а выбирати иных людей 16 человек да росписати их по тому ж по месяцом на год». Данный правовой акт касался только московских тюрем, но очевидно, что во второй половине XVI века произошло изменение принципа комплектования тюремного персонала (в том числе и осуществляющего охрану), так-как в XVII веке мы застаем широкую картину применения тюремных сторожей и целовальников, выборных от различных категорий населения. Каким образом происходило это изменение в городах за пределами
Теория и история права и государства; история учений о праве и государстве
Москвы пока не ясно и требует дополнительной научной разработки.
Классик истории отечественного права Н.Д. Сергеевский посвятил истории тюрем Московского государства отдельную главу своей монографии [8] в начале которой честно признал, что: «Причина по которой исследование ограничено XVII веком есть следующая... во-вторых, памятники древнейшей эпохи так бедны по вопросам уголовного права, что составить из них сколько-нибудь полную картину без произвольных субъективно-созидательных дополнений я был не в силах» [8, С. 11]. По поводу тюремного персонал автор указывал: «Непосредственный надзор за тюремными сидельцами вверялся тюремным сторожам и целовальникам» [8, С. 202]. Н.Д. Сергеевский при подготовке монографии пользовался только опубликованными источниками и в первую очередь Соборным уложением, которое в ст. 4, 94, 95, 97 и 101 XXI главы по вопросу тюремного персонала говорит о губных старостах как руководителях тюрем в городах и о подчиненных им тюремных сторожах и целовальниках, выборных от населения.
Из описанного выше материала можно сконструировать следующую картину. С момента возникновения тюрем и до 1555 г. тюремный персонал, в том числе и осуществлявший охрану, комплектовался из людей представителей администрации, руководившей тюрьмами. В 1555 г. по государеву указу ввели выборный порядок комплектования тюремного персонала в Москве, что в последующем было распространено на остальную территорию государства.
Подтвердить или опровергнуть вышеописанную картину эволюции комплектования тюремного персонала должны были материалы архивных дел ХУ1-ХУ11 вв. Следует отметить, что ни Н.Д. Сергеевский, ни последующие исследователи их не касались. Во-первых, это было связано с тем, что столбцы и книги ХУ1-ХУ11 вв. до 1890-х гг. не были описаны, а если описание и имелось, то не было предметного указателя. Важнейшие из них (для данной темы) - документы Разрядного приказа были описаны в 1894-1921 гг. и содержали предметный указатель. Во-вторых, у исследователей лишения свободы в отечественной истории права в целом и тюрем в частности не было навыков чтения документов, написанных скорописью. Это привело к тому, что большинство работ по данной теме использовали по сути те же источники, что и Н.Д. Сергеевский в 1880-е годы.
Среди исследователей отечественной пенитенциарной системы исключением являлся Николай Яковлевич Новомбергский. Автору повезло осуществлять свою научную деятельность в то время, когда Московским архивом министерства юстиции руководил Самоквасов, руководивший описанием столбцов Разряда и их изданием. В предисловии к двухтомнику «Слово и дело государевы» Н.Я. Новомбергский с восхищением описывал картотеку МАМЮ, приводил слова из предметного указателя, каждое из которых могло стать темой «для многочисленных диссертаций» [1]. В числе более 400 изданных автором, владевшим скорописью XVII в., дел почти 100 касались «слова и дела» в тюрьмах Московского государства XVII в.
Привлечение различных категорий служилых людей Московского государства в XVII в. в качестве тюремного персонала известно по архивным делам и четко фиксируется по крайней мере с 1620-х гг.
Так, например, воевода Владимир Прокофьевич Ляпунов, бывший воеводой в г. Валуйки в 1623 г., писал о побеге из тюрьмы пяти тюремных сидельцев: «И июля, государь, в 1 день тот Максимка Григорьев с товарищи ис тюрмы поткопався (Л. 151) утекли. Да с ними же, государь, сидел волуйчени[н] Илюшка Курашихин в татином деле и тот Илюшка ис тое тюрмы утек с ними же вместе. А для, государь, тех утеклецов Максимка Григорьева с товарищи и [то]во волуйченина Илюшки я, холоп твой, в погоню по[слал] с Волуйки стрелцов и козаков вниз по Осколу-реке по Юрга [,..]1 и до Донца до Святых гор и по городом, государь, на Белгород и на Оскол к воеводам об них п[исал]. А кто, Государь, тое ночи был на карауле караулщик[ом] у той тюрмы, и я, холоп твой, тех кораулщиков велел дати до твоего государева указу на поруки [...] записми, а имена, Государь, их послал к тебе, Государю, с сею отпискою вместе» [3]. Как следует из приложенного списка, в ночь побега у тюрьмы были «караульщиками» 6 человек пушкарей: «Имена кораулщиком: пушкари [6 челове]к Малютка Обрамов, Степанка Волк, Паф[омко] Онтипьев, Оме-льянко Горлов, Карпик Мухин, Ивашко Кожевник» [4].
В качестве ещё одного раннего примера привлечения служилых людей в качестве тюремного персонала можно привести данные «Памяти» 25 ноября 1636 г. в Разрядный приказ думному дьяку Ивану Гавреневу и дьяку Григорию Ларионову: «.Били челом государю, царю и великому князю Михаилу Федоровичю Всеа Русии козелские стрелцы - сто семдесят человек. По государеву де указу велено им быть на госуда-реве службе в Серпейску, и воевода де Федор Тургенев заставил их караулить тюрем. И за их де караулом ушло из тюрмы два человека. И воевода де Федор Тургенев посадил в тюрму козелских стрелцов Зиновку Кирилова, Жданка Куприна, Кондрашку Холтырина, Емелку Григорьева, Петрушку Сенюхова. И те стрелцы сидят в тюрме четвертой месяц.» [6].
Факты привлечения служилых людей в качестве тюремного персонала не единичны и известны как до Соборного уложения 1649 г., так и после него. Так, воевода г. Каменный в 1652 г. сообщал: «.и марта, государь, в 7 день те беглые люди Мелентья Ивашкина з братом с Молаш-ком да с Сенком под приказом подкопав в ночи тюрму через острог ушли. А на короуле, государь, были и в остроге и у тюрмы рыльские стрелцы демьянин Степашко Рышков с таварыщи ... А на Каменом, государь, в твоеи государеве избе и у тюрмы сторожей нет опричь служилых людей рыльских стрелцов. И те, госуларь, рыльские стрельцы - пятидесятник Савка Антонов с таварыщи мне, холопу твоему, подле тех беглых людей в тюремной сторожи отказывают, стеречи не хотят» [7]. В 1657 г. в Вязьме произошел массовый побег: «В нынешнем, государь, во 165-м году марта против дватцать третья числа в ночи в тюремной избе тюремные сидельцы быховские языки Кирко Иванов с товарыщи, прорезав ножем две потолочины ис тюрмы через тын опускались по веревке. И из города розбежалось тритцать восемь человек. Да с ним, государь, ис тюрмы збежал Ларионов крестьянин Сумина Илюшка. А посажен он был в побеге. И я, холоп твой, за теми быховскими сидельцы послал в погоню вяземских
1 Лакуна в тексте из-за повреждения бумаги.
казаков и стрелцов и вязмичь посадцких людей» [5]. Интересно, что в отписке воеводы в качестве тюремного персонала указаны как тюремные сторожа, так и служилые люди стрельцы: «И для опасения к сторожам и караулщиком осматривать приказывал я, холоп твой, голове стрелецкому Афонасью Кривскому в день и в ночь беспрестанно беречи. А как я, холоп твой, стрелецкому голове Офонасю Кривскому беречь приказывал, и про то ведомо посадцким и всяких чинов людем. Да и я, холоп твой, у тюрмы сторожей и караульщиков досматривал» [5, С. 19-20].
Выводы:
1. На первом этапе (до 1555 г.) тюремный персонал Московских больших тюрем (Московского тюремного двора) комплектовался людьми начальника тюрьмы (тиуна). Документы по данному вопросу по остальным городам Московского государства авторам этих строк не известны, однако можно предположить, что регулирование данного вопроса было аналогичным.
2. На втором этапе (после 1555 г.) вводится выборность тюремного персонала Московских больших тюрем (Московского тюремного двора). К началу XVII в. имеющие документы отображают картину наличия выборного начала и в других городах Московского государства. В то же время, в XVII в. в ряде городов (прежде всего юга России), а также в крупных тюремных дворах имело место использование в качестве тюремного персонала служилых людей как совместно с выборными сторожами и целовальниками, так и без них.
Библиогра фия:
1. Новомбергский Н.Я. Слово и дело государевы. Т. 1..М.: Печатня А.И. Снегиревой, 1911.
2. Полное собрание русских летописей. Т. XIII. М.: Языки русской культуры, 2000. С. 59.
3. РГАДА Ф. 210. Оп. 9. Столбцы Московского стола. Стб. 15. Лл. 150-151.
4. РГаДа Ф. 210. Оп. 9 Столбцы Московского стола. Стб. 15. Л. 152
5. РГАДА. Оп. 11. Столбцы Новгородского стола. Стб. 175. Л. 21.
6. РГаДа Ф. 210. Оп. 12. Столбцы Белгородского стола. Стб. 83. Лл. 192.
7. РГаДа. Ф. 210. Оп. 12. Столбцы Белгородского стола. Стб. 333. Л. 391.
8. Сергиевский Н.Д. Наказание в русском праве XVII века. СПб.: Издательство книжного магазина А.Ф. Цинзерлинга, 1887. С. X.
9. Сумин А.В. О первом упоминании тюрьмы в русских летописях // Русь, Россия: Средневековье и Новое время. Выпуск 4: Четвертые чтения памяти академика РАН Л.В. Милова. Материалы к международной научной конференции. Москва, 26 октября - 1 ноября 2015 г. - М., 2015. С. 46-52.
References (transliterated):
1. Novombergskij N.YA. Slovo i delo gosudarevy. T. 1..M.: Pechatnya A.I. Snegirevoj, 1911.
2. Polnoe sobranie russkih letopisej. T. XIII. M.: YAzyki russkoj kul'tury, 2000. S. 59.
3. RGADA F. 210. Op. 9. Stolbcy Moskovskogo stola. Stb. 15. Ll. 150-151.
4. RGADA F. 210. Op. 9 Stolbcy Moskovskogo stola. Stb. 15. L. 152
5. RGADA. Op. 11. Stolbcy Novgorodskogo stola. Stb. 175. L. 21.
6. RGADA F. 210. Op. 12. Stolbcy Belgorodskogo stola. Stb. 83. Ll. 192.
7. RGADA. F. 210. Op. 12. Stolbcy Belgorodskogo stola. Stb. 333. L. 391.
8. Sergievskij N.D. Nakazanie v russkom prave XVII veka. SPb.: Izdatel'stvo knizhnogo magazina A.F. Cinzerlinga, 1887. S. X.
9. Sumin A.V. O pervom upominanii tyur'my v russkih letopisyah // Rus', Rossiya: Srednevekov'e i Novoe vremya. Vypusk 4: CHetvertye chteniya pamyati
akademika RAN L.V. Milova. Materialy k mezhdunarodnoj nauchnoj konferencii. Moskva, 26 oktyabrya - 1 noyabrya 2015 g. - M., 2015. S. 46-52.
