CC BY
80
К ВОПРОСУ О ПРАВАХ, УДОСТОВЕРЯЕМЫХ ЦЕННЫМИ БУМАГАМИ
Р.Х. АЙНЕТДИНОВ,
адъюнкт кафедры гражданского права и процесса Московского университета МВД России
aynetdinovrh @gmail. com
Научный руководитель Заслуженный юрист России, доктор юридических наук, профессор
Т.М. ГАНДИЛОВ
Аннотация. Вопрос о том, какие права может удостоверять ценная бумага крайне важен для теории ценных бумаг. При этом ответ на него имеет также высокую практическую ценность. В статье проводится тщательное изучение природы прав, инкорпорированных в ценных бумагах; с опорой на законодательство и доктрину гражданского права, исследуется возможность отнесения прав, закрепленных в акции, к неимущественным, имущественным или корпоративным правам; анализируются правоотношения, складывающиеся между акционерным обществом и акционерами, обосновывается самостоятельный характер последних.
Ключевые слова: ценные бумаги; неимущественные права; корпоративные права; акции; имущественные права.
THE QUESTION OF RIGHTS CERTIFIED BY SECURITIES REVISITED
R.K. AYNETDINOV,
research student of the Civil Law and Procedure Department of Moscow University of the Ministry of Internal Affairs
The summary. The question of rights that can be certified by securities is of high importance to the theory of securities. The answer to it has also a practical value. So the in-depth study of the nature of rights incorporated in securities is carried out in the article. The author guided by the legislation and doctrine of civil law examines the possibility of attribution of rights certified by stocks to property, non-property or corporate rights. For this purpose he analyzes the legal relationships between joint-stock company and stockholders, on the basis of which he attempts to justify the independent nature of such relationships.
Key words: securities; non-property rights; corporate rights; stocks; property rights.
В условиях экономического кризиса проблемы, связанные с гражданско-правовым регулированием ценных бумаг, приобретают особую актуальность. Институт ценных бумаг — эффективный инструмент законодателя, позволяющий регулировать скорость гражданского оборота, что на сегодняшний момент делает его бесценным орудием, способным значительно ускорить процесс выхода России из кризиса.
При этом, учитывая, что такой признак ценных бумаг, как удостоверение субъективных гражданских прав, является практически единственной особенностью ценных бумаг, выделяемой всеми исследователями, нам представляется необходимым вновь обратиться к теме, носящей явно принципиальный характер для рассматриваемого института и потому вот уже долгое время вызывающей неутихающие дискуссии среди цивилистов, к теме прав, удостоверяемых ценными бумагами.
Еще Н.О. Нерсесов отмечал, что бумага делается ценной лишь благодаря тому праву, выражением ко-
торого она является1. И если характеристика этого права в качестве субъективного гражданского (частного) мало у кого вызывает сомнения, то вопрос о том, какие именно субъективные гражданские права удостоверяет ценная бумага порождает многочисленные споры.
Одну из основных причин этих споров составляет коллизия, существующая на законодательном уровне: ст. 142 Гражданского кодекса Российской Федерации (ч. 1) от 30 ноября 1994 г. № 51-ФЗ2 (ред. от 27 декабря 2009 г.) (далее — ГК) устанавливает, что ценная бумага удостоверяет исключительно имущественные права, при этом ст. 2 Федерального закона от 22 апреля 1996 г. № 39-ФЗ (ред. от 25 ноября 2009 г.) «О рынке ценных бумаг»3 (далее — Закон о РЦБ) в определении эмиссионной ценной бумаги указывает, что она может закреплять как имущественные, так и неимущественные права. В подобной ситуации представляется необходимым более подробно рассмотреть оба эти вида прав.
Под имущественными правами в теории гражданского права понимаются в самом общем виде субъективные гражданские права, которые имеют своим объектом материальные блага (имущество) и являются, таким образом, выражением отношений по поводу либо принадлежности имущества определенному лицу (к примеру, вещные права), либо перехода имущества (обязательственные права). Исходя из такого понимания имущественных прав, не возникает никаких сомнений в том, что ценная бумага может их закреплять.
Гораздо сложнее обстоит дело с неимущественными правами. Эта категория для цивилистики пока определена недостаточно.
До 1 января 2008 г. п. 1 ст. 2 ГК давал основания полагать, что личные неимущественные отношения делятся на связанные с имущественными отношениями и не связанные с таковыми. К первой группе обычно относят неимущественные отношения создателей результатов интеллектуального творчества, а ко второй — отношения, возникающие в связи с признанием неотчуждаемых прав и свобод человека и других принадлежащих ему нематериальных благ.
Однако, с 1 января 2008 г., после вступления в силу изменений, предусмотренных Федеральным законом от 18 декабря 2006 г. № 231-Ф3 «О введении в действие части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации»4, ГК перестал служить основой для упомянутого выше разделения. При этом законодатель так и не удосужился хоть как-то прояснить ситуацию с личными неимущественными отношениями.
Сегодня ясно одно — четко сформулировать объект неимущественных отношений на основании законодательства не представляется возможным. К нему определенно относятся нематериальные блага различного характера, очертания же иных неимущественных элементов, являющихся предметом гражданского права, крайне размыты.
В условиях обозначенной неопределенности поиск ответа на поставленный нами вопрос о возможности закрепления ценной бумагой личных неимущественных прав представляет особую сложность.
Говоря о ценной бумаге, удостоверяющей имущественные и неимущественные права, ст. 2 Закона о РЦБ, конечно же, имеет в виду акцию, которую определяет как эмиссионную ценную бумагу, закрепляющую права ее владельца (акционера) на получение части прибыли акционерного общества (далее — АО) в виде дивидендов, на участие в управлении АО и на часть имущества, остающегося после его ликвидации. Исходя из определения, в акции воплощаются права на: 1) получение дивидендов; 2) участие в управлении АО; 3) ликвидационную квоту. Попробуем определиться с природой этих прав.
Абзац 2 п. 2 ст. 48 ГК и п. 1 ст. 2 Федерального закона от 26 декабря 1995 г. № 208-ФЗ (ред. от 19 июля 2009 г.) «Об акционерных обществах»5 (далее — Закон об АО) называет указанные права обязательственными. Попытаемся разобраться, насколько обоснована такая их характеристика, ведь еще И.Т. Тарасов обращал внимание на то, что «правовые отношения, вырабатывающиеся в акционерных компаниях, следует очень осторожно подводить под известные, старые юридические построения, имея всегда в виду, что новые формы соединства вызывают и новые юридические отношения»6.
М.М. Агарков, рассматривая акции, писал, что отношения между АО и его участниками нельзя относить к чисто обязательственным правоотношениям. Акционер обладает прежде всего корпоративными правами7.
В.А. Белов также отмечает ошибочность отнесения законодателем прав акционера к обязательственным: «...права эти должны быть рассматриваемы как субъективные права совершенно особого свойства, а именно — как права корпоративные»8. Он абсолютно справедливо вспоминает слова Л.И. Петражицкого о том, что «юридическое подведение правоотношения акционера под понятие обязательственного отношения лишило бы ясности и определенности понятие обязательства. .есть такие гражданские права, которые не относятся ни к вещным, ни к обязательствам»9.
На наш взгляд, акция, бесспорно, закрепляет корпоративные права, так как благодаря именно этим правам акционеры могут в различных формах участвовать в управлении АО и его имуществом, т.е. анализируемые права явным образом входят в содержание отношений по управлению имуществом корпорации, основанных на принципах самоуправления и членства участников, — отношений, которые в науке гражданского права именуются корпоративными.
При таком подходе возникают вопросы: 1) все ли права, воплощенные в акции, являются корпоративными или только некоторые? 2) к какому виду прав, имущественным или личным неимущественным, относятся корпоративные права?
Постараемся ответить на первый вопрос. Из рассуждений В.А. Белова можно сделать вывод, что он весь комплекс прав, выражаемых в акции, относит к корпоративным10. Аналогичного мнения придерживается и Е.А. Суханов11.
Другие исследователи рассматривают права, удостоверенные акцией, не в совокупности, а по отдельности. Соответственно, корпоративными они считают лишь некоторые из разбираемых прав (как правило, это право на участие в управлении делами АО и право на получение информации о деятельности АО), остальные права (права на получение дивидендов и ликвидационного остатка) приписывают к
обязательственным12. В подтверждение такой позиции говорит тот факт, что права, которые указанные цивилисты относят к корпоративным, существенным образом отличаются от прав на дивиденды и ликвидационную квоту. Первые имеют бессрочный, (неисчерпаемый) характер и существуют до тех пор, пока существует АО, вторые носят однократный характер, свойственный обязательственным правам (после исполнения АО обязанности по выплате дивидендов/ликвидационной квоты данные права прекращаются).
Мы разделяем мнение о том, что содержание акции составляют только лишь два права: право на участие в управлении делами АО и право на получение информации о его деятельности (последнее хоть и прямо не оговорено в определении акции, данном в ст. 2 Закона о РЦБ, но без всяких сомнений входит в систему прав, принадлежащих акционеру, о чем свидетельствует как п. 1 ст. 67 ГК, так и ст. 91 Закона об АО), являющиеся корпоративными по своей природе и, в конечном итоге, сводимые к одному праву — праву членства в корпорации. Права же на получение дивидендов и ликвидационной квоты она не воплощает. Такой точки зрения придерживаются Е.А. Крашенинников13, В.Б. Чуваков14. Логику рассуждений названных исследователей предлагаем проследить на примере работы В.Б. Чувакова, который пишет, что в момент приобретения права собственности на акцию акционер еще не обладает какими-либо имущественными правами в отношении АО. Для их возникновения нужны дополнительные юридические факты или их составы. Так, в случае с правом на получение дивидендов необходимо принятие общим собранием акционеров решения об их выплате и включение акционера в список лиц, имеющих право на получение дивидендов (ст. 42 Закона об АО), а для возникновения права на ликвидационный остаток — принятие решения о ликвидации АО, наличие имущества у последнего после завершения расчетов с кредиторами и некоторые иные юридические факты (ст.ст. 21—23 Закона об АО).
Таким образом, В.Б. Чуваков приходит к выводу, что с момента приобретения права собственности на акцию у ее владельца возникают только неимущественные права по отношению к обществу (право на получение информации о деятельности общества и право на участие в управлении делами общества). Однако эти права, имеющие корпоративный характер, не относятся к обязательственным. Вышеотмечен-ные положения дают право утверждать, что акция закрепляет не обязательственное субъективное право, а право членства в корпорации15.
Обозначенные доводы представляется вполне логичными, подтверждающими обоснованность взгляда, в поддержку которого они приводились. Однако данная позиция все же встречает критику в литературе.
Г.Н. Шевченко пишет, что мнение В.Б. Чувакова, в соответствии с которым удостоверенные акцией отношения между АО и его участниками не являются по своей природе обязательственными, принять нельзя, поясняя это так: «Вопреки его мнению [В.Б. Чувакова — прим. автора], для реализации любых прав, удостоверенных акцией... требуется наступление определенных юридических фактов.»16.
Г.Н. Шевченко также указывает на то, что для осуществления права на участие в управлении делами АО (участие в общем собрании акционеров) также необходимы некоторые юридические факты: принятие решения о проведении общего собрания, включение лица в список имеющих право на участие в общем собрании и др. Она приходит к выводу, что для реализации всех прав, воплощенных в акции, требуется наступление предусмотренных в законе юридических фактов, и, что следует различать права, закрепленные акцией, и возможность их осу-ществления17.
Трудно не согласиться с тем, что для осуществления многих прав действительно требуется наступление тех или иных юридических фактов или даже их составов. Однако, как нам кажется, Г.Н. Шевченко в рассматриваемом случае не делает различия между юридическими фактами, служащими условием для реализации права, и юридическими фактами, обусловливающими возникновение права. В случае с правом на участие в управлении делами АО право уже существует, но для его осуществления нужны предпосылки в виде набора юридических фактов. О существовании названного права свидетельствует тот факт, что его можно нарушить (например, не включить акционера в список лиц, имеющих право на участие в общем собрании) и, соответственно, оно будет подлежать защите. В случае же с правом на выплату дивидендов/ ликвидационного остатка, наступление юридических фактов, указанных в ст.ст. 21—23, 42 Закона об АО, требуется для появления самого права. Об этом говорит то обстоятельство, что нельзя требовать от АО выплаты дивидендов/ликвидационного остатка, о выплате которых не было принято решение общего собрания акционеров/если АО не ликвидируется, т.е. это право до наступления обозначенных юридических фактов не может быть ни нарушено, ни защищено, из чего вытекает, что его попросту не существует. Налицо неубедительность критики Г.Н. Шевченко в адрес разделяемого нами взгляда.
Итак, акция удостоверяет некий комплекс прав, имеющих исключительно корпоративный характер, двумя системообразующими элементами которого выступают право на участие в управлении делами АО и право на получение информации о деятельности АО. Указав это, мы ответили на первый из поставленных вопросов.
Теперь перейдем к рассмотрению второго. Так, В.Б. Чуваков, относит корпоративные права к неиму-
щественным. Д.В. Ломакин, в принципе, с ним соглашается и отмечает, что отдельные составляющие комплекса членских (корпоративных) прав могут иметь неимущественный характер. К таким отдельным неимущественным составляющим он как раз и причисляет право на участие в управлении деятельностью АО и право на информацию18.
Г.Н. Шевченко также полагает, что рассматриваемые права являются личными неимущественными. При этом она указывает на присущую им связь с имущественными правами и обращает внимание на их самостоятельное значение и на то, что зачастую они могут представлять для акционера гораздо большую ценность, чем права на получение дивидендов и ликвидационной квоты19.
Е.А. Суханов однозначно считает, что корпоративные отношения являются имущественными20.
Е.Н. Решетина говорит об условности употребления термина «неимущественное» к праву голоса, так как управление АО, по ее мнению, всегда в своем основании имеет имущественный интерес в связи с тем, что оно сводится к получению максимальной прибыли21.
Налицо разногласия исследователей и на этот счет. Как мы видим, ученые разделились на две группы с прямо противоположными мнениями. При этом доводы обеих групп в пользу поддерживаемых взглядов представляются вполне убедительными. Однако и в этот раз истина, как нам кажется, находится где-то посередине.
Мы считаем, что в силу особой, в некотором смысле смешанной, природы корпоративных прав, когда одни их обладатели преследуют сугубо имущественные цели, а других интересует исключительно управленческий, больше тяготеющий к неимущественному началу, аспект, такие права не следует относить ни к имущественным, ни к неимущественным. Скорее всего это отдельная группа прав, входящих в содержание корпоративных правоотношений, являющихся самостоятельной составной частью предмета гражданско-правового регулирования наряду с имущественными и личными неимущественными отношениями. Наша точка зрения находит подтверждение в таком принципиальном для отечественного гражданского права документе, как Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации22, п. 1.2. раздела «Общие положения Гражданского кодекса Российской Федерации» которой говорит о необходимости включить в п. 1 ст. 2 ГК еще одну группу отношений, регулируемых граж-
данским законодательством, а именно корпоративные отношения.
Таким образом, ценные бумаги могут удостоверять либо имущественные, либо корпоративные права. Иными словами, ценная бумага может не закреплять ни одного имущественного права, а воплощать только лишь права корпоративные. В связи со сказанным считаем необходимым внести соответствующие вышеприведенным выводам изменения в законодательство.
1 См.: Нерсесов Н.О. О бумагах на предъявителя с точки зрения гражданского права. М., 2000. С. 140.
2 Собрание законодательства Российской Федерации (далее — СЗ РФ). 1994. № 32. Ст. 3301; 2009. № 52. Ч. I. Ст. 6428.
3 СЗ РФ. 1996. № 17. Ст. 1918; 2009. № 48. Ст. 5731.
4 СЗ РФ. 2006. № 52. Ч. I. Ст. 5497.
5 СЗ РФ. 1996. № 1. Ст. 1; 2009. № 29. Ст. 3642.
6 Тарасов И.Т. Учение об акционерных компаниях. М., 2000. С. 412.
7 См.: Агарков М.М. Учение о ценных бумагах. М., 2005. С. 250-251.
8 Белов В.А. Ценные бумаги в российском гражданском праве. Изд.-е 2-е. В 2-х т. Т. I. М., 2007. С. 289.
9 Цит. по: Белов В.А. Указ. соч. С. 290.
10 См.: Белов В.А. Указ. соч. С. 289—290.
11 См.: Гражданское право: В 4 т. Т. I. Общая часть: Учебник / Под ред. Е.А. Суханова. 3-е изд. М., 2005. С. 40—41.
12 См., например: Шабунова И.Н. Содержание корпоративных отношений // Российская юстиция. 2005. № 8. С. 27.
13 См.: Крашенинников Е.А. Именная акция как ценная бумага // Очерки по торговому праву. Вып. 2. Ярославль, 1995. С. 4.
14 См.: Чуваков В.Б. Правовая природа ценных бумаг: Дисс. ... канд. юрид. наук. Ярославль, 2004. С. 25—26.
15 См.: Там же. С. 25—26.
16 Шевченко Г.Н. Акция как корпоративная ценная бумага // Журнал российского права. 2005. № 1. С. 39.
17 См.: Там же. С. 39.
18 См.: Ломакин Д.В. Корпоративные правоотношения: общая теория и практика ее применения в хозяйственных обществах. М., 2008. С. 167.
19 См.: Шевченко Г.Н. Эмиссионные ценные бумаги: понятие, эмиссия, обращение. М., 2006. С. 12.
20 См.: Гражданское право: В 4 т. Том I. С. 40—41.
21 См.: Решетина Е.Н. Правовая природа корпоративных эмиссионных ценных бумаг. М., 2005. С. 24.
22 Вестник ВАС РФ. 2009. № 11. С. 6—99.
