CC BY
2УДК 72.01
В. и. смирнов
к вопросу о понятии «философия архитектуры»
В статье рассматривается смысл наименования «философия архитектуры». С этой целью выясняются выражения типа «философия того-то или этого». Автор показывает, что подобные схемы философствования обозначаются термином «философема». Выясняются способы развертывания философем. в связи с этим указаны пути раскрытия философемы «философия архитектуры».
Ключевые слова: архитектура; философема; образ; язык; методология; структура; система; художественность; выразительность.
Vladimir Smirnov
To the Issue About the Concept
of "Philosophy of Architecture"
The article discusses the meaning of the concept "philosophy of architecture". For this aim, expressions of type "philosophy of this or that" are clarified. The author shows that such schemes of philosophical speculations are referred to as "philosopheme". The development methods of philosophemes are revealed. In this regard, the ways of development the philosopheme "philosophy of architecture" are given.
Keywords: architecture; philosopheme; image; language; methodology; structure; system; artistry; expressiveness.
Даже оговорившись, что речь идет не о теории архитектуры, приходится задаться вопросом: в какой степени коррелируют между собой эти два понятия - философия и архитектура? Как
явствует из названия, на передний план выдвигается понятие архитектуры. Тогда возникает следующий вопрос: какова роль философии?
На этот вопрос уже пытались ответить некоторые авторы. Приведем их высказывания. Еще в начале XX в. А. В. Розенберг в книге «Философия архитектуры. (Общие основания теории проектирования архитектурных сооружений)» [13] сразу в подзаголовке уточняет, что речь идет только о проектировании. При этом в другой своей книге он оговаривается, что философия - это общая теория [12].
Е. В. Батаева рассматривает философию архитектуры по аналогии с «философией символических форм» Э. Кассирера. В частности, она утверждает: «Это своеобразный жанр философского мышления, который сформировался в современной/постсовременной визуалистике» [3, с. 52]. Обратим внимание на ключевое слово «жанр». Г. Л. Терехова в учебном пособии «Философия архитектуры» пишет: «Попытки проникнуть в смысл архитектуры, понять логику формообразования предпринимаются с давних времен самыми разными авторами с самых разных точек зрения. Многими исследователями задаются вопросы философского характера - о закономерностях зарождения, становления и развертывания архитектурной формы и архитектурного пространства, о внутренней логике самой архитектуры, об изначальных давно забытых смыслах и не вполне осознанных идеях, из которых, как из семян, развертывалось все богатство пластических форм» [14, с. 4]. Здесь она указывает на философские проблемы зарождения и становления архитектурной формы, пространства, смыслов, идей и некой логики самой архитектуры, которые и составляют философию архитектуры.
но лучше привести пример из книги П. А. Флоренского «Анализ пространственности и времени в художественно-изобразительных произведениях»: «Первое, основное и прочнейшее определение культа - именно таково: он - выделенная из всей реальности та ее часть, где встречается имманентное и трансцендентное, дольнее и горнее, здешнее и тамошнее, временное и вечное, условное и безусловное, тленное и нетленное» [15, с. 55].
Конечно же, в данном случае для решения указанных дихотомий требуется философский подход. Но термин «философия», используемый здесь, некорректен и лишь вводит в заблуждение. Он применим только к самой философии (типа - философия философии или просто философия). Надо сказать, что термин для обозначения философского подхода к исследованию чего-то или кого-то ввел в употребление еще Аристотель. Он именовал его -философема (philosophëma). Так, он уточняет: «Философема же -это доказывающее умозаключение, эпихирема - диалектическое умозаключение, софизм - эристическое умозаключение, а апоре-ма - диалектическое умозаключение к противоречию» [2, с. 525]. Обратим внимание на то, что Аристотель ставит акцент на доказательстве как мыслительной процедуре (или опровержении - обратной стороне доказательства).
В последующем понятие философемы приобрело более широкий круг значений. Существенной трансформации оно подверглось особенно в Новое время. Доказательность превратилась в убедительную риторику. Сегодня философемы можно подразделить на: философемы-суждения; философемы-концепции; философемы как целостные философские системы. Целесообразность начинает играть ведущую роль при формировании философемы. А это уже идеология.
В таком случае можно выделить особенности построения философем. Появляется, с целью большей убедительности, необходимость профессионального и глубокого погружения в различные области знания, на стыке которых и рождаются системы знаний об объектах, способы их изучения, инструментарий их использования.
В условиях тотального распространения массовой культуры философема успешно обеспечивает передачу сложной теоретической информации, заключая ее, для лучшего усвоения, в оболочку доступных массовому потребителю образов, суждений и концепций.
Приведем примеры. Разбирая спор вокруг языка поэзии прозы, начавшийся на стыке XIX и ХХ вв., М. М. Бахтин противопоставил «монологическому» слову поэзии «диалогическое» романное слово:
«Идея особого единого и единственного языка поэзии - характерная утопическая философема поэтического слова: в основе ее лежат реальные условия и требования поэтического стиля, довлеющего одному прямо-интенциональному языку, с точки зрения которого другие языки (разговорный язык, деловой, прозаический и др.) воспринимаются как объектные и ему ни в какой степени не равные. Идея особого „поэтического языка" выражает ту же птоломеевскую концепцию языкового стилистического мира» [4, с. 101]. Здесь слово «философема» Бахтин употребляет в значении «концепция». Более того, он применяет данный термин в модусе уничижительности. И все-таки такой термин существует и часто употребляется.
Философема возникает, когда начинают философствовать и выстраивать некую обобщенную теоретическую конструкцию с признаками целостности и единства смысла относительно какого-либо предмета. Однако никакая философема сама по себе не обладает достаточностью. Следует добавить, что при построении философемы придерживаются какого-либо принципа. Так, например, Г. Файхин-гер (неокантианец) утверждает, что философема выстраивается по принципу «как если бы»1. А по мнению Ж. Деррида, любая философема строится в терминах присутствия. Только такой подход он называет Метафизикой (некое очевидничество!). Учение о мировой душе, идущее от Платона через неоплатоников (Порфирия, Плотина, Прокла) и проповедуемое В. С. Соловьёвым - типичная философема. Более того, отдельные философские учения и направления (например, феноменология, экзистенциализм, герменевтика) - также случаи построения философемы. но в данном случае философема выступает как целостная философская система (но не собственно философия).
Сочетая в своем содержании информацию философского характера с информацией других областей человеческого познания, философема делает возможным сочетание информации, принадлежащей к разным областям знания и уровням познания - практическому и теоретическому.
Однако вернемся к теме архитектуры. В современных языках «архитектура» (само слово), как правило, соотносится с латин-
ским «architektura», т. е. строительное искусство, а «architekton» (греческого происхождения) употребляется в значении строитель, главный строитель). Однако в соотнесении с древнегреческими корнями «архэ» и «текто» (в самом раннем значении) слово ар-хи-тектура переводится на русский язык как «перво-создание», «перво-творение». Отсюда следует, что в русском языке зодчий -творец (зиждитель, создатель).
Но как же это происходило? Ответ мы находим у П. А. Флоренского: «Вся культура может быть истолкована как деятельность организации пространства». Однако следует отметить, что не было ни в одном языке такого слова, которое можно было бы передать с той же семантикой, какую мы подразумеваем сегодня. Приведем пример: арабоязычный философ Аль-Кинди (800 - ок. 879) пишет: «Место представляет собой не тело, а поверхность вне тела, которая объемлется местом. Если простая материя имеет длину, ширину, глубину, то она называется телом, если же предположить материю имеющей длину и ширину без глубины, то в этом случае она будет называться поверхностью. Место же принадлежит не к той материи, которая имеет длину, ширину и глубину, а к той, которая имеет длину, ширину без глубины» [1, с. 114]. Как видим, о пространстве здесь никак не упоминается.
Греческое «topos» или латинское «locus» означают «место, конкретная местность», а латинское «spatium» - поверхность какого-либо тела, расстояние на нем между двумя точками, а также: земля, почва (в материальном смысле). Слово, которое семантически следует соотнести со словом «пространство», появилось в Европе только к XV в. А ведь, как говорится, нет предмета - нет и имени! У разных народов были, конечно, слова, обозначающие некое присутствие, но с семантикой места. Вспомним спор из-за места нахождения храма между иудеями и мусульманами на Святой горе (он ожесточенно продолжается и поныне). В этом споре речь идет о внешнем нахождении (внешнего мира).
Что касается внутреннего места (помещения), то и здесь о пространстве в сегодняшнем значении тоже речи до указанного выше времени не шло.
Приведем пример из области философии, в частности, морали:
- древнегреческкий: nöiKov - «обычай», «нрав», «характер» (в таком значении данное понятие использовали во времена Платона и Аристотеля). А во времена Пифагора, т. е. столетиями раньше - в значении Нора;
- латинский: moralis - то, что касается нравов, у Квинти-лиана (35-96 по Р. Х.), а раньше у Цицерона (106-43 до Р. Х.), это слово обозначено как moris (в самом же древнем значении mos - нора);
- русский - то же самое: нрав, нравственность, норов (характер). В древнем значении - Нора.
Нора - полнообъемное неструктурированное помещение. Внутреннее убранство можно отнести к деятельности дизайна вкупе с архитектурой. Но до этого надо еще дорасти духовно. У С. Н. Булгакова есть интересное высказывание: «Неспроста Апостол все время говорит об архитектуре; тут, действительно, есть глубокое сходство: творчество религиозно-воспитательное и творчество художественное аналогичны. Ведь духовное подвижничество -это художество по преимуществу, - искусство, дающее высшую красоту твари; не над безличным веществом и безличным словом трудится здесь работающий, но над личным телом и над личною душою, которые делают человека тварью словесною» [5, с. 160]. Заметим, что это не случайное уподобление.
«Но Он, взглянув на них, сказал: что значит сие написанное: камень, который отвергли строители, тот самый сделался главою угла?» (Лк 20:17). Прокомментируем. Апостол утверждает, что краеугольный камень вовсе не означает угловой блок здания храма. Это алтарь - первосмысл и первооснова, сакральный смысловой центр Вселенной (в значении места, куда вселился человек). Установить этот камень означает не только застолбить территорию, но и расселиться вокруг нее. Именно здесь объединяются горизонтализм и вертикализм2. Зодчий становится композитором (от лат. compositum - складывать, слагать). В данном случае это означает суммирование, сложение здания из деталей и объемов.
речь, конечно, здесь не идет о сотворении. Этот термин изначально слишком формален и механистичен. Отметим, что традиция закладки алтарных камней восходит к мезолиту.
Более того, алтарный камень специально обрабатывался. Он как опора мировой оси должен был представить все мироздание. Постепенно в нем проявляется (по вертикали) трехчастное мироздание, где «кров» и «основание» доминируют над собственно «домом». Сам «дом» может быть обозначен простым желобком между ними (это часто встречается в памятниках того времени). Со временем каменные монолиты получают все более и более глубокую опояску-выемку. И уж позднее алтари сооружают из трех частей: основания из плоской плиты, кубоподобного камня и собственно жертвенника (тоже из плоской плиты)3.
как подсказывает А. Г. Габричевский, «человек сам создает себе свое пластическое божество, причем здесь возможны два пути: либо фетиш антропоморфизуется по мере того, как человек чувствует себя сильнее и духовно свободнее перед окружающими его иррациональными стихиями и накладывает на них печать своего существа, либо, наоборот, аморфность и неприступность всякого не-Я, символизируемая, например, на первой стадии в священном камне или метеорите, делается носителем грозной божественной силы... Первый путь ведет к скульптуре, второй -к тому виду неорганической пластики, который является одним из истоков зодчества» [7, с. 416].
Тут нельзя не отметить, что в визуальных искусствах скульптура предшествовала архитектуре. Иными словами, если рассматривать со стороны деятельности, то получается так: пластика предшествует конструированию. но конструирование не исключает пластику, а скорее использует ее в своих целях.
Однако подчеркнем, что само понятие конструирования безусловно подлежит философской разработке. При этом параллельно разрабатывается понятие проектирования. И, конечно же, - понятие моделирования. Это три основные формы деятельности архитектора. Они не только предмет методологии, но и гносеологии.
Имеет значение рассмотрение архитектурной деятельности в контексте культуры. Тут собственно философия действительно необходима. Этико-эстетические проблемы сразу возникают уже при предпроектном замысле. В частности, важное место занимает назначение проектируемого сооружения. Более того, некоторые авторы делают упор на социальную составляющую проекта. Так, известный финский архитектор Юхани Палласмаа [11] ставит вопросы, сформулированные как тезисы: 1) мы стали строить дома, к которым ничего не чувствуем; 2) архитектура стала отвлеченным ремеслом, хотя должна быть связана тесно с человеком; 3) современные дома эффектны, но эта эффектность чужда человеку; 4) заменили очаг телевизорами и компьютерами, но счастья нам это не прибавило; 5) человек воспринимает архитектуру здания в комплексе с окружающим миром, со всей атмосферой, а проектируются здания часто без учета этой атмосферы;
6) каждый отдельный дом должен делаться под каждого человека;
7) архитектура - это материя и энергия; 8) архитектура должна заботиться об образе жилища; 9) мы воспринимаем архитектуру шестым чувством. Такое положение дел можно назвать кризисом архитектуры. книга Палласмаа уже вызвала серьезный резонанс в архитектурных кругах. Отметим, что автор не рассматривает архитектуру как вид искусства.
Не менее серьезный резонанс вызвало ставшее сегодня крылатым высказывание британского политического лидера У. Черчилля в 1924 г. на ежегодном заседании вручения наград: «Мы создаем наши дома, а затем наши дома создают нас». Весь этот путь создания и пересоздания и составляет особый раздел - социологию архитектуры. В рамках данного раздела вырабатываются теории: о взаимозависимости между застроенным пространством и социальными явлениями; о влиянии окружающего пространства на поведение людей; о влиянии поведения жителей на формирование застройки жилищного пространства. Сюда следует добавить проблемы утопизма; интеракционизма; философской антропологии; урбанистики и социологии города; развитие от зрелищ к паноптикуму; соотношение (по Бодрийяру) «концентрации» и «опу-
стынивания» в больших городах; проблему виртуалистики мира и архитектуры (боязнь сведения духовного пространства к цифровому); семиологию архитектуры (можно указать на работы У. Эко, особенно важны его рассуждения о «функциональной» денотации и «символической» коннотации [16, с. 13]).
Однако вернемся к эстетике. Явно увлеченный сциентизмом А. П. Мардер отмечает, что архитектура есть специфическое общественное явление, которое связано с искусством, наукой, техникой, производством, но не тождественно ни искусству, ни науке, ни производству. Схематично изображая связь архитектуры и искусства, он отводит лишь четвертую часть роли искусства в архитектуре из-за ее утилитарного характера. рассматривая в качестве информационного процесса передачу архитектурного образа от архитектора к потребителю, он пишет о трансформации потенциального архитектурного образа в образ актуальный. Архитектурная форма выступает в виде организованной системы, а мерой организованности служит количество содержащейся в ней информации [9, с. 124]. По его мнению, образ в информационном процессе должен рассматриваться как сообщение, архитектор - как источник информации, а зритель - как реципиент. Материальные носители образа служат в этом процессе каналами связи. Превращение потенциального образа в актуальный неизбежно сопровождается помехами (шумами), в результате чего происходит искажение информации (образа). Обратим внимание, что Мардер не использует термин «коммуникация», а употребляет понятие «информация».
Такой подход стал результатом наступления промышленной цивилизации, где произошло расширение разделения труда. далее углубление специализации, появление инженеров-конструкторов и мастеров-производителей вывели за кадр собственно творчество. А эстетическое превратилось во внешний фактор. Правда, следует уточнить, что творчество все-таки в каком-то смысле сохранилось. но если до промышленной революции творчество обусловливалось традицией, то теперь оно становится по преимуществу индивидуальным. Архитекторы, лично занимающие
определенную общественную позицию, стали демонстрировать пестроту вкусов.
Изложенная Витрувием в трактате «Десять книг об архитектуре» (в печатном издании 1484 г.) идея единства firmitas - utilitas -venustas (прочность - польза - красота) распалась. В настоящее время появилась классификация частей здания на функциональные, конструктивные и декоративные [8, с. 113].
Необходимо указать на основное понятие эстетики - художественный образ. Архитектура как вид искусства является единственным продуктом человеческой деятельности, где человек воспроизводит собственную структуру. Эту идею разрабатывали в прошлом Ф. Шеллинг и В. Гёте, а в России - А. Г. Габричевский. Конечно, необходимо исследовать объем и содержание данного понятия, его структуру в плане уровней, особенностей объективации, исторической изменчивости, творческой воплощенности.
Теоретики архитектуры подчеркивают, что художественный образ здесь складывается несколько иначе, нежели в других видах искусства, даже визуальных. Так, А. В. Иконников пишет, что в архитектуре влияет «то обстоятельство, что восприятие системы произведения архитектуры, как правило, может начаться с любой точки и развертываться в любом направлении» [8, с. 114]. Образ зависит от принадлежности к функциональному типу сооружений. В то же время он подчеркивает, что образ всегда индивидуален.
Хочется указать на «новшества». В современной эстетике выделяют три основных типа художественной деятельности, к которым относят определенные виды искусства:
- мануальные, или традиционные изобразительные, искусства (живопись, скульптура, графика);
- умозрительные искусства (архитектура, литература, музыка, опера, балет, драматический театр, кинематография);
- виртуальные искусства (концептуальный дизайн, компьютерное проектирование и цифровые интерактивные технологии) [6, с. 14]. Из этой классификации становится очевидным, что философские аспекты архитектурного искусства принимают новый оборот - не совсем похожий на прежний, когда архитектура
рассматривалась под модусом изобразительных искусств. Соответственно, философема архитектуры должна выстраиваться согласно предписанию.
В связи с этим необходимо напомнить, что в упомянутом выше трактате Витрувия «Десять книг об архитектуре» кроме знаменитой триады (прочность, польза, красота), которая собственно и указывалась во всех справочниках, названы еще шесть, по его выражению, «составных частей архитектуры»:
- благообразие (украшение);
- дистрибуция, или удобное расположение зданий (греч. diathesis);
- ординация (строй, или порядок; греч. taxis), в современной теории композиции близко понятию «конструкция»;
- расчет (греч. oikonomia);
- соразмерность (пропорционирование);
- эвритмия (уравновешенность).
В принципе все эти разделы (части) и могут составить остов философемы архитектуры с учетом модуса ее принадлежности к умозрительным искусствам.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Его книга («Философия как если бы») с первого издания в 1911 г. выдержала уже восемь переизданий только за последние десять лет. Обычно данный подход принято называть фикционизмом. Популярность этого можно объяснить общей характеристикой состояния умов (умозрений и умонастроений современной гуманитарики) [17].
2 Так, слово «уттар» в санскрите означает и «север», и «верх» - Алтарный камень, служащий основанием для axis mundi (мировая ось).
3 Становление древнейших форм архитектуры дано по изданию: [10]. Это, пожалуй, первое исследование, где показана связь жизнеустройства с развитием самосознания.
БИБЛИОГРАФИЯ
1. Аль-Кинди. Книга о пяти сущностях // Избранные произведения мыслителей стран Ближнего и Среднего Востока IX-XIV вв. / под ред. С. Н. Григоряна. М. : Соцэкгиз ИФ АН СССР, 1961. С. 107-115.
2. Аристотель. Сочинения : в 4 т. Т. 2. М. : Мысль, 1978.
3. Батаева Е. В. Философия архитектуры: к философии визуальных форм // Гумаштарний часопис. Харьков, 2011. № 3. С. 51-56.
4. Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики : Исследования разных лет. М. : Худож. лит., 1975.
5. Булгаков С. Н. Агнец Божий. Париж : Ymca-press, 1933.
6. Власов В. Г. Тектоника и диссимметрия архитектурной композиции // Архитектон: известия вузов. [Электронный научный журнал] / Урал. гос. архитект.-промышл. ун-т. 2016. № 56 (дек.). С. 3-22. URL: https://www.spbu.pure.elsevier.com/ru/publications/ (дата обращения: 15.06.2018).
7. Габричевский А. Г. Морфология искусства / сост., введ., прим. и коммент. Ф. О. Стукалова-Погодина. М. : Аграф, 2002.
8. Иконников А. В. Функция, форма, образ в архитектуре. М. : Строй-издат, 1986.
9. Мардер А. П. Эстетика архитектуры : Теоретические проблемы архитектурного творчества. М. : Стройиздат, 1988.
10. Павлов Н. Л. Алтарь. Ступа. Храм. М. : Олма-Пресс, 2001.
11. Палласмаа Ю. Мыслящая рука: архитектура и экзистенциальная мудрость бытия. М. : Классика-ХХ1, 2013.
12. Розенберг А. В. Общая теория проектирования архитектурных сооружений. М. : Планхозгиз, 1930.
13. Розенберг А. В. Философия архитектуры : (Общие основания теории проектирования архитектурных сооружений). Пг. : Начатки знаний, 1923.
14. Терехова Г. Л. Философия архитектуры : учеб. пособие. Тамбов : изд-во ТГТу, 2007.
15. Флоренский П. А. Анализ пространственности и времени в художественно-изобразительных произведениях. М. : Прогресс, 1993.
16. Эко У. Отсутствующая структура : Введение в семиологию. СПб. : Symposium, 2006.
17. Vaihinger H. Philosophie des Als Ob. Berlin, : Reuther & Reichard,
1911.
