К вопросу о понимании человеческой свободы Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

Ф.Е. ДЖЕЙРАНОВ (Ижевск)

К ВОПРОСУ О ПОНИМАНИИ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ СВОБОДЫ

Свобода показана как не только необходимое условие деятельности, но и цель проявления субъективной активности, т. е. инициативы, направленной на преодоление причинных связей и расширение ракурса творческого самоутверждения личности. Свобода превращает каждый акт творчества в инструмент достижения великой ценности - свободной индивидуальности.

Ключевые слова: ценность, свобода, творчество, ответственность, субстанция, отчуждение.

В современной России на всех уровнях стало «модно» критиковать «общечеловеческие» ценности, считать их «химерой», выдвигая на передний план национальные, государственные, узкокорпоративные и тому подобные ценности. В перечень критикуемых ценностей входит и свобода человека. В действительности же свобода - неоспоримая общечеловеческая ценность, значимость которой особенно остро ощущается в современную эпоху, в рамках которой наметилась тенденция перехода к информационно-компьютерной волне цивилизации.

Свобода личности - это многоплановая, многогранная проблема, которая может быть отнесена к разряду трудноразрешимых. Самое примитивное понимание свободы, а потому и самое популярное, можно встретить в мире «повседневности». В разговорном языке очень часто встречаются выражения типа «сам себе хозяин», «делаю то, что хочу, а не то, что нужно», «жизнь в свое удовольствие» и т. п. В нормативноценностной системе России имеет место типичный российский символ «воля» (беспредельная, никем и ничем не ограниченная свобода), заменяющий собой европеизированную категорию «свобода». Такое понимание свободы на самом деле есть произвол, потакание прихотям души или тела.

Свобода как отсутствие всякого рода препятствий является только лишь одной из ее видов - физическая свобода, которую можно представить в качестве предиката, необходимой принадлежности всех живых существ. Когда же проблема свободы рассматривается в философском смыс-

ле, то мы имеем дело уже с другими ее видами - интеллектуальной и нравственной, духовной свободой.

По определению Философского энциклопедического словаря, «свобода есть способность человека действовать в соответствии со своими интересами и целями, опираясь на познание объективной необходимости» [7: 595]. В данном определении имеют место волюнтаристские нотки, ибо, действуя в соответствии со своими интересами и целями, человек очень часто вредит и себе, и окружающему миру. Куда более плодотворной является идея русского философа И. Ильина, считавшего, что свобода состоит в том, чтобы «всюду (и в одиночестве и в общении, и в общественных организациях) располагать внутренней силой и способностью - самостоятельно и ответственно стоять перед лицом Божьим и служить делу Божьему на земле» [1: 175]. Здесь уже речь идет о внутренней способности человека к самовоспитанию и самообязы-ванию. Свободен не тот человек, который предоставлен сам себе и может делать все, что придет ему в голову. Свободен тот, кто «приобрел внутреннюю способность созидать свой дух из материала своих страстей и своих талантов способность жить и творить в сфере духовного опыта...» (Там же).

Сегодня многие философы сходятся в том, что существует свобода личности внешняя и внутренняя. Если первая дается прежде всего государством и устраняет насильственное вмешательство других людей в жизнь человека, то вторая обращена на самого человека. Внешняя свобода, ограничивая действия индивида, способствует его отчуждению, но если государственные установления и предписания будут свободно приняты им и вменены самому себе, тогда они не подавляют свободы, а, напротив, становятся ценной опорой человека. Это говорит о том, что внутренняя свобода есть не отрицание внешних предписаний, законов, а способность человека самостоятельно увидеть смысл этих законов, признать их силу и самодеятельно осуществить их в жизни. Если человек хочет быть свободным, то он должен ограничить свою свободу фактом свободы другого, а это и есть собственно правовое отношение. Человек приобретает право постольку, поскольку у него есть обязанности. Одно вне другого не может быть: обязанности без

© Джейранов Ф.Е., 2009

прав - рабство, права без обязанностей -анархия. Внешняя свобода служит внутренней тогда, когда есть естественное и необходимое условие для упрочения последней.

Современный тип социальности требует деятельности, основанной на целеосознанной творческой инициативе субъекта, для реализации которой необходима определенная свобода выбора траектории действия и средств достижения цели. По этим причинам понятие свободы приобретает смысл ценности, некоего блага, которое обеспечивает достижение соответствующей цели. Всегда деятельно осуществляемая свобода предполагает возможность свободного выбора между двумя или несколькими возможностями. Без возможности выбора нет свободы. «Законы человеческого существования, - пишет Э. Фромм, -ни в коем случае не ведут к установлению одного набора ценностей в качестве единственно возможного. Они приводят к выбору, и нам предстоит решать, какой из альтернатив отдать предпочтение перед другими» [8: 385]. В то же время нельзя упускать из виду то, что понятие свободы гораздо шире понятия выбора и означает не только выбор, но и поиск новых путей и возможностей. Иначе происходит ограничение сущности этой дефиниции, а сама предпосылка об априорном наличии готовых путей, между которыми нужно выбирать, превращает свободу в принуждение к выбору. Следовательно, свобода представляет собой не столько потенцию избирающую (тогда свобода - удел средних людей с их противоречивыми склонностями), сколько силу, творящую новые возможности - возможности творческой реализации субъекта.

Свобода есть не только необходимое условие деятельности, но и субстанция человека действующего, и цель проявления субъективной активности - инициативы, направленной на преодоление причинных связей и расширение ракурса творческого самоутверждения личности. Она генетически включена в каждый акт творчества, превращая его в инструмент постижения великой ценности. Как абсолютная (постоянная) цель свобода простирается дальше всякого предела. Человек же осознает результат своего творения в силу своих духовных потенций. Поэтому творчество всегда субъективно, ибо имеет разную степень свободы - разную степень постижения личностью данной ценности. Это го-

ворит о том, что смысл и функции свободы раскрываются только посредством индивидуального «я», в процессе координации и субординации субъекта в социальном мире. Следовательно, актуализируется взаимоотношение не столько свободы и необходимости, сколько свободы и ценности, свободы и смысла, свободы и цели. Ибо не понятия закономерности, необходимости, причинности, а понятия цели, смысла и ценности входят в содержание дефиниции свободы.

Как условие возможности творчества, в котором заложен смысл жизни и назначение человека, свобода не является самоценностью и по своей сущности предшествует свободно совершаемым актам: свобода первичнее своих проявлений. Свобода не есть также и самоцель, ибо она сама по себе не решает ни одной проблемы жизнедеятельности субъекта, а наоборот -рождает и умножает их. Отсюда и феномен «бегства от свободы». В функциональном срезе она суть «основное условие превращения жизни людей в постоянный процесс развития, реализации ими своих творческих потенций» [2: 63]. Свобода всегда предполагает состояние независимости субъекта, не связанное в чем-либо значимом с чужой волей и обстоятельствами. Здесь независимость, являясь самостоятельной и важной жизненной ценностью или целью социальных субъектов, выступает необходимым элементом (частью) их свободы, а в предельных случаях она покрывает и исчерпывает ее, отодвигает на второй план все остальные проявления свободы. Более того, независимость есть предпосылка свободы, необходимое условие ее сохранения и увеличения в конкретных условиях и обстоятельствах. В этом случае независимость важна не сама по себе, а как эффективное (по сравнению с зависимостью) средство достижения других, более важных жизненных целей и ценностей.

Индивидуальная свобода субъекта не ограничивается независимостью и самостоятельностью и может включать в себя определенную зависимость и несамостоятельность, если субъект придает этим состояниям позитивное значение. Она не вбирает в себя целиком и полностью феномены независимости и самостоятельности, а включает в себя только ту их часть, которая имеет для субъекта положительное значение, играет конструктивную роль. При этом свобода может быть конструк-

тивной только при условии дополнения внутренним, личностным чувством долга, порядка, самопринуждением, совестью и высокими интеллектуально-нравственными целями и идеалами. Поэтому понятие свободы требует включения в свою структуру некоего материала, среды, противостоящей свободе. Таковым является идея необходимости: свободною, утверждал Спиноза, можно называть такую вещь, которая «существует и действует по необходимости, вытекающей лишь из ее собственной природы» [6: 584 - 585] .

Идеи свободы и необходимости противостоят друг другу, противоборствуют друг с другом, но понимать их как две равноценные и равноправные полярности нельзя. Понятие необходимости не требует понятия свободы, но свобода увязана с необходимостью постольку, поскольку является средством и одновременно условием ее субъективного преобразования. Конечно, можно мыслить себе мир, подчиненный всецело железной необходимости, где нет места свободе и, наоборот, можно представить себе мир абсолютно свободным, в котором не действует закон причинности. Очевидно, что в таком мире должен доминировать хаос. «В мире, - пишет С.А. Левицкий, - не подчиненном закону причинности, свободный дух не мог бы воплощаться, ибо не мог бы учитывать материал своего воплощения» [3: 189].

Поэтому индивид, становясь рабом своих страстей, не имеет права быть свободным, поскольку он уже не является человеком. Субъект без самоограничения беспределен в своих желаниях удовлетворить растущие потребности, а значит, он не может быть нравственным в силу подчиненности своим собственным инстинктам. Именно такой приговор вынес «человеку-массе» X. Ортега-и-Гассет. Он утверждает, что коренным пороком XIX в. является то, что он создал «новую породу людей - мятежного человека массы... Если эта порода будет хозяйничать в Европе, вся жизнь оскудеет и увянет... Восстание масс - то самое», что в свое время было названо «вертикальным вторжением варварства» [5: 135].

Свобода как ценность и условие продуктивной деятельности имеет разные формы, которые могут быть сведены к двум смысловым транскрипциям: «свобода от» и «свобода для». Сущность первой формы -возможность «преодоления всех форм и видов детерминации, внешней по отноше-

нию к человеческому глубинному экзистенциальному Я» [4: 34]. Здесь свобода понимается как беспрепятственная самореализация, спонтанное проявление собственной природы человека. Именно эта форма свободы, обличенная приговором X. Ор-теги-и-Гассета, отражает интенцию классического либерализма с его положением «я свободен настолько, насколько в мою жизнь не вмешиваются другие». Свобода там, где нет внешних ограничений, накладываемых на экономическую, физическую и интеллектуальную деятельность человека.

Более значимой является вторая форма, которая предстает как свобода духовная. Преломляясь в целенаправленной деятельности человека и ее результатах, производимых не только для удовлетворения насущных потребностей субъекта, но и для самоограничения, духовная свобода способствует дальнейшему расширению спектра свободного творчества личности. Духовная свобода не есть естественное состояние человека, как природного существа. Источник свободы - не в душе и, тем более, не в теле, не в природном существе человека, всегда подчиненном природной закономерности и со всех сторон ограниченном внешними определяющими силами, а в духе, в стяжании духовной жизни.

Очень часто свобода понимается то как исходная точка или путь, предшествующий добру и злу и определяющий их выбор, то как конечная точка и цель - добро, истина. Античные мыслители признавали в основном существование лишь второй свободы, которую дают разум, истина и добро. Когда мы говорим, что человек достиг истинной свободы, победив в себе низшие стихии, подчинив их высшему духовному началу, или истине и добру, то мы также имеем в виду свободу во втором смысле. Это свобода, к которой идет человек (или народ), вершина и увенчание жизни, цель устремлений, свобода, которая должна быть, которая получится при торжестве высших начал жизни. Но есть другая свобода, из которой исходит человек, через которую он избирает свой путь и принимает саму истину и добро. Признание свободы во втором смысле и отрицание ее в первом ведут к тирании.

Таким образом, проблема человеческой свободы актуальна. Свобода допустима лишь тогда, когда стремление субъекта к целеосознанным преобразованиям действительности дополняется внутренней дисциплиной и чувством долга. Субъект без само-

ограничения беспределен в своем желании удовлетворить растущие потребности, а значит, он не может быть нравственным в силу подчиненности собственным инстинктам.

Литература

1. Ильин И. Путь к очевидности. М., 1993.

2. Курлов А.Б., Вакуленко Л.В. Аксиологическое осмысление свободы предпринимательства // Философская мысль. Уфа: БашГУ, 2005. №1 - 2.

3. Левицкий С.А. Трагедия свободы. М., 1995.

4. Леонтьев Д.А. Очерки психологии личности. М.: Мысль, 1993.

5. Ортега-и-Гассет X. Восстание масс // Вопр. философии. 1989. №3. С. 135.

6. Спиноза Б. Избранные произведения в двух томах. М., 1957. Т. 2.

7. Философский энциклопедический словарь. М., 1983.

8. Фромм Э. Психоанализ и этика. М., 1998.

Understanding the human freedom

Freedom is considered as a necessary condition for actions and as the aim of the subjective activity, i.e. the initiative to overcoming the casual contacts and to expanding the creative self-affirmation. Freedom makes each creation action an instrument for reaching a great value - free individuality.

Key words: value, freedom, creativity, responsibility, substance, alienation

С.А. ВЕРШИЛОВ (Балашов)

ПОНЯТИЕ БЕЗОПАСНОСТИ: СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКИЙ АСПЕКТ

Дается определение безопасности с позиций социальной философии. Она рассматривается как интегральная форма выражения жизнестойкости различных объектов социальной реальности.

Ключевые слова: безопасность, развитие, опасность, защита, угроза, противоречие, энтропия.

Разобраться в вопросе «Что такое безопасность?» оказывается не так просто, как это видится на первый взгляд. Получить

разъяснения об этом феномене так же трудно, как попытаться понять, например, что такое человек, страна, конфликт, современный мир, глобализация и т.п. Совершенно очевидно - ответ на данный вопрос целесообразно искать среди существующих представлений о безопасности, в том числе и в области социальной философии.

Важнейшей особенностью социальной формы существования любого государства выступает тесная взаимосвязь между его развитием и безопасностью. Фактически, оба явления - это две стороны общего процесса жизни общества (см.: [7: 17 - 21]). Так, в Древнем Риме Цицерон на первое место выдвигал проблему безопасности. Он утверждал: «...прежде всего, каждому виду живых существ природа даровала стремление защищаться, защищать свою жизнь, избегать всего того, что кажется вредоносным, и приобретать, и добывать себе все необходимое для жизни» [11: 131]. А платоновское понимание данного феномена как «предотвращение вреда государству» [9: 434] в работах Гоббса приобретает более совершенный научный характер. Он один из первых философов, кто доказал объективную взаимосвязь безопасности государства и личности, трактуя безопасность отдельного человека как «не одно лишь обеспечение голого существования, но также обеспечение за всяким человеком всех благ жизни, приобретенных им законным трудом, безопасным и безвредным для государства» (см.: [1: 254 - 2551]).

Однако в анализе диалектики средств и методов обеспечения безопасности Гоббс и многие его последователи приоритет отводили насилию. Подобный подход на практике часто приводил к тому, что гарантии безопасного бытия стали рассматриваться в качестве дефицитного товара -если у соседей их больше, то у меня, соответственно, меньше. В свою очередь, это надолго предопределило милитаризацию экономики и социальной жизни, усиление репрессивного аппарата, совершенствование арсенала подрывной деятельности и вело к усилению недоверия между народами, углублению национальной разобщенности.

Люди когда-то создали само государство как форму своей организации с глав-

© Вершилов С.А., 2009