CC BY
156
УДК 9(с) 21(470)
К ВОПРОСУ О ПОЛКОВОДЧЕСКИХ ТАЛАНТАХ М.В. ФРУНЗЕ:
ПО СОВЕТСКОЙ ВОЕННО-ИСТОРИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ 20-х ГГ.
И.С. БАКЛАНОВА
Статья представлена доктором исторических наук, профессором Семенниковой Л.И.
Рассматриваются точки зрения, представленные в отечественной военно-исторической литературе 20-х гг. ХХ века, относительно операций на Восточном и Южном фронтах, проведенных М.В. Фрунзе.
Ключевые слова: историография, Гражданская война в России, М.В. Фрунзе, Восточный советский фронт в 1919 г., Южный советский фронт в 1920 г.
Аксиоматичным является положение о том, что Гражданская война в России начала XX в. - это сложное, многогранное явление отечественной истории. Победа в ней одной из противостоявших друг другу сторон зависела от ряда факторов. Известный российский историк, лидер конституционно-демократической партии П.Н. Милюков в числе главных причин поражения антибольшевистского движения назвал «недостаточно искусное военное руководство» (выделено П.Н. Милюковым - И.Б.). В то время как в рядах белых армий, по мнению указанного автора, «военного гения» не нашлось, командование Красной армией сосредоточилось в руках старых офицеров генерального штаба и осуществлялось «довольно искусно» [8, с. 6].
В противовес этой точки зрения в советской историографии утвердилось положение о том, что решающим условием победы в Гражданской войне было руководство Коммунистической партии. Причем, в этот период не только «закалились» старые партийные кадры, но и выросли «новые кадры руководителей». В числе «испытанных» большевиков назван и М.В. Фрунзе [4, с. 282, 283]. В целом, советские авторы высоко оценивали полководческие таланты этого военачальника [5, с. 56]. В работах данного периода отмечалось, что М.В. Фрунзе являлся не только одним из активных создателей Советских вооруженных сил, но и «выдающимся» стратегом [12, с. 261]. (Заметим, что такое положение объяснимо и с точки зрения изменения политической конъюнктуры. М.В. Фрунзе умер в 1925 г. Да и во время своей жизни он не был замечен в слишком близком сотрудничестве с людьми, объявленными позднее «врагами народа». Поэтому громкие процессы 30-х годов М.В. Фрунзе не коснулись, оставив имя данного советского военачальника «незапятнанным»).
Участники Белого движения, эмигрировавшие за границу, подробным анализом деятельности советского военного командования в годы Гражданской войны не занимались. Они сосредоточились на анализе ошибок руководителей антибольшевистских сил. Тем не менее, на взгляд некоторых эмигрантских авторов, квалификация «красного» комсостава значительно уступала военспецам. По мнению, в частности, А. А. Соболева, послужившего в Красной армии и знавшего ее изнутри, «пролетарские» командиры типа Фрунзе, Буденного, Миронова и т. д. являлись «профанами военного дела» [9, с. 5]. Однако свою точку зрения А. А. Соболев не объяснил. Поэтому использовать ее при анализе военной деятельности М. В. Фрунзе в качестве серьезного контраргумента мнению советской историографии не представляется возможным.
В отечественной литературе «постперестроечного» периода поставлен вопрос о необходимости «изучения и уточнения критериев оценки разных историографических явлений, осмысления новых и ранее некорректно решенных проблем, переработки концепции развития исторической науки в XX в.» [3, с. 4]. В данной связи представляется необходимым вернуться к аргументации причин победы большевиков в Гражданской войне. И с этой целью, в частности, рассмотреть деятельность крупнейших военачальников данного периода, например, М. В. Фрунзе.
Анализ же точек зрения авторов, публиковавших свои работы в 20-е годы, во время «относительно свободного и творческого становления марксистской историографии» [3, с. 17], дает возможность базировать историографическое исследование на мнениях, прежде всего, военных историков, стремившихся в этот период к объективному рассмотрению событий Гражданской войны.
Известно, что М. В. Фрунзе никакого опыта службы в Императорской армии не имел. В своем «Послужном списке» он написал, что «вышел» с 4-го курса экономического отделения Петроградского политехнического института. Военного образования не получил, военное же дело изучал самообразованием [11, с. 672]. Таким образом, это был исключительно советский военачальник, не имевший никакого прямого отношения к институту военных специалистов, созданному в Красной армии в годы Гражданской войны.
В «Автобиографии», описывая свою военную деятельность, М.В. Фрунзе, прежде всего, отметил подготовленный под его непосредственным командованием апрельский контрманевр, направленный против наступавших сил белых в 1919 г. на Восточном фронте: «Организовал и провел удар во фланг наступавшим колчаковским армиям из района Бузулука, приведший к срыву наступательной операции Колчака и к быстрому отходу его армии на всем Восточном фронте» [11, с. 7].
Высокая оценка данного контрманевра подтверждается и в исторических работах 20-х годов, в частности, в исследованиях одного из первых советских военных историков, бывшего полковника Императорской армии Н.Е. Какурина. Николай Евгеньевич отметил, что положение Красной Армии на Восточном фронте к началу апреля 1919 г. оставалось достаточно тяжелым. Перевес сил сохранялся в пользу противника: 88 тыс. красных бойцов против 112 тыс. белых. (Правда, благодаря мобилизации и переброске войск с других участков фронта вскоре ожидалось пополнение в количестве 50 тыс. бойцов). Белая армия клином глубоко врезалась в расположение частей Красной армии и приближалась к средней Волге на участке Симбирск - Самара, а также к низовьям Камы. Опасность угрожала и Казани. Сильно на уступе впереди вследствие отката назад 5-й советской армии оказалась Южная группа войск под командованием М.В. Фрунзе (4-я, 2-я и Туркестанская армии). Необходимо было сократить фронт в оренбургских и уральских степях, чтобы освободившиеся силы перебросить на левый фланг, прикрывшись ими от ударов белых. Этот, по мнению Н.Е. Какурина, «трудный и искусный» маневр М.В. Фрунзе сумел проделать заблаговременно [5, с. 55, 57].
Однако противник продолжал свое наступление. И к середине апреля маневр белых на уфимском направлении, начал принимать «формы и размеры стратегического прорыва центра Восточного советского фронта» [7, с. 91]. 10 апреля красное командование принимает решение: ударом южной группы войск с юга на север разбить части противника, теснящие 5-ю армию. Для этого сконцентрировать силы в районе Бузулук - Сорочинская - Михайловская (Шарлык). 18 апреля была поставлена задача 2-й и 3-й армиям - прикрывать пути на Казань и Вятку [7, с. 93].
Командование южной группы войск во главе с М.В. Фрунзе решило образовать ударный кулак в районе Бузулука (шесть стрелковых и одна кавалерийская бригада) и начать наступление на левый фланг противника, отбрасывая его к северу. В то же время подчиненная командованию южной группы 5-я армия должна была остановить продвижение белых на Бугуруслан и вдоль Бугурусланской железной дороги, прикрыв тракт Бузулук - Бугуруслан - Бугульма [7, с. 93].
Тем временем Белая армия 25 апреля смогла овладеть городом Чистополь и вышла к станции Челны. Под угрозой срыва оказался весь маневр южной ударной группы, т. к. противник, выйдя через город Сергиевск непосредственно к Самаре, мог прервать ее единственное сообщение с тылом. В данной связи командование Восточного фронта решило организовать маневр против трех дивизий белых, действовавших на Сергиевском направлении. А командование южной группой поставило активную задачу 5-й армии в целях ликвидации Сергиевской группы противника [7, с. 93, 94].
К началу общего контрнаступления советских войск перевес сил был уже на стороне Красной армии. Так, например, на Симбирском и Самарском направлениях было сосредоточено не менее 35 тыс. бойцов против 25 тыс. белых [7, с. 93].
Н.Е. Какурин указывал, что контрманевр Южной ударной группы Восточного фронта состоял из трех последовательных операций: Бугурусланской, Сергиевской и Белебеевской [6, с. 201]. Все они, как отмечается в отечественной историографии 20-х годов, были проведены успешно. И это, несмотря на то, что командованию Южной группы пришлось довольствоваться несколько меньшими силами - четырьмя стрелковыми и одной кавалерийской бригадой. (Оперативная обстановка потребовала усиления 5-й армии за счет ударной группировки). Таким образом, размах реализованного М.В. Фрунзе маневра пришлось несколько сократить [5, с. 59, 60]. Тем не менее, по оценке Н.Е. Какурина, именно этот маневр явился «поворотным пунктом в истории всей кампании на Восточном фронте». И далее: «Во всех этих трех операциях Южная группа явила образцы искусного и гибкого маневрирования, заслуживающего проработки и углубления под тактическим углом зрения» [6, с. 200, 201].
Однако, как отмечал Н.Е. Какурин, замысел описанного выше маневра принадлежал все же командованию Восточного фронта, во главе которого тогда находился бывший полковник царской армии С. С. Каменев. На это, в частности, указывают слова данного автора: «командованию южной группой ставилась задача...» [7, с. 93] (выделено нами - И.Б.). Да и сам М.В. Фрунзе в «Автобиографии» не претендовал на авторство этого замысла. Он писал: «организовал и провел.» [11, с. 7] (выделено нами - И.Б.).
В большей степени полководческие таланты М. В. Фрунзе могли проявиться в то время, когда военачальник командовал Южным фронтом в борьбе против Русской армии генерала П.Н. Врангеля (назначен в сентябре 1920 г.) [11, с. 8]. Тем не менее, об этом периоде своей военной деятельности Михаил Васильевич написал в «Автобиографии» достаточно скудно: «В последних числах ноября закончил операцию по ликвидации южно-русской контрреволюции занятием Крымского полуострова» [11, с. 8]. Но данная кампания довольно подробно проанализирована в отечественной военно-исторической литературе 20-х годов, что и позволяет детально рассмотреть ход ее военных действий.
Видный советский военный аналитик В.К. Триандафиллов в своей работе, вышедшей в сборнике трудов Военно-научного общества, назвал данные о составе противостоявших друг другу Красной и Белой армий к началу операций против П.Н. Врангеля. На советском Южном фронте было сосредоточено 100000 штыков, 33000 сабель, 2500 пулеметов, 500 орудий, 17 бронепоездов, 31 бронемашина, 29 аэропланов и 6 аэростатов. В составе Русской армии значилось 22150 штыков, 15070 сабель, 1263 пулемета, 213 орудий, 18 бронемашин, 6 бронепоездов и 8 авиационных отрядов. Таким образом, В.К. Триандафиллов сделал вывод о том, что советские войска превосходили противника строевыми частями в 4 раза, а конницей и техническими средствами - в 2 раза [10, с. 113, 116]. (Эти же данные, ссылаясь на работу В.К. Триандафиллова, привел в своем основном труде, посвященном истории Гражданской войны, и Н.Е. Какурин) [6, с. 385]. Однако, на взгляд В.К. Триандафиллова, несмотря на значительно меньший количественный состав, Русская армия генерала П. Н. Врангеля превосходила красные войска в качественном отношении. В ней был «громадный» процент офицеров, она была стойкой, умела гибко маневрировать и была более «подвижной». В этом отношении В.К. Триандафиллов особенно отметил 1-й армейский корпус, состоявший из дроздовцев, марковцев и корниловцев, а также Донской корпус. Что же касается красных частей, то они нуждались вследствие большого количества пополнений в боевой и политической «обработке». Комсостав был слабым, а аппарат управления одних армий являлся откровенно негодным, других же - слабым [10, с. 118, 116, 115].
Операция против Русской армии генерала П.Н. Врангеля делилась на две части. К первому этапу относились бои в Северной Таврии. В опубликованных ранее работах мы приводили мнения эмигрантских авторов относительно решения П. Н. Врангеля разбить красных к северу от перешейков [1, с. 15, 16]. В советской военно-исторической литературе сохранение основных
сил Русской армии в Северной Таврии также признано сопряженным с «большим риском». Превосходящие силы красных имели реальную возможность окружить и уничтожить основные силы белых. Как считал В.К. Триандафиллов, этого не произошло только вследствие ошибок большевистского командования [10, с. 123].
«Первым» и «главнейшим недочетом» в плане операции против Белой армии военный аналитик назвал неправильное распределение сил командующим Южным фронтом М.В. Фрунзе по направлениям наступления [10, с. 133]. Противник занимал центральное положение. Поэтому самым опасным для него являлись направления на Сальково и на Серагозы. Причем, именно второе из них давало возможность кратчайшими путями пройти в тыл белых частей и отрезать им путь отхода в Крым. При согласовании действий с другими армиями это могло привести к полному разгрому противника. Уклонение к югу на Сальково, с оперативной точки зрения, было более рискованным. Во-первых, оно давало противнику пространство для маневрирования. Во-вторых, ставило советские части в тяжелое положение, т. к. заставляло бы их драться «с перевернутым фронтом», имея в тылу Гнилое море [10, с. 119]. Однако командюж М.В. Фрунзе, на взгляд В.К. Триандафиллова, недооценил важности операции против главных сил противника. Поэтому он пренебрегает названными выше направлениями и выделяет значительные силы (почти всю 6-ю армию) для выполнения второстепенной задачи - разгрома заслона противника, находившегося против Каховского плацдарма, считая, что с одновременным овладением Перекопским перешейком и распространением по полуострову будет решена главная задача по ликвидации белого анклава. Таким образом, было нарушено одно из основных правил ведения боевых действий - «сосредоточение в решительном направлении в решительный момент превосходных сил», что привело и к нарушению принципа частной победы [10, с. 133-134, 142].
Этот же принцип, по мнению В.К. Триандафиллова, оказался нереализованным и в действиях 1-й конной армии под командованием С.М. Буденного [10, с. 143]. Она должна была завершить окружение и разгром главных сил противника. С этой целью 1-я конная армия направлялась на фронт Аскания Нова - Г ромовка, откуда ей следовало атаковать противника в тыл, чтобы отрезать ему возможности отхода. Однако уже в первый день операции С.М. Буденный направил свои дивизии в другой район (6-ю и 11-ю - на ночлег в район Агайман - Ново-Успенская; 4-ю и 14-ю кавдивизии - в глубокий тыл противника - в район Сергиевка - Громовка - Ново-Николаевка - Ново-Покровка) и с другими целями. Кроме того, как указано выше, армия была разбита на две группы с расстоянием между ними в 40 верст, что делало невозможным их взаимодействие. Таким образом, на взгляд В. К. Триандафиллова, командарм упустил из виду живую силу противника, а «гнался за далекими тылами и одними путями отхода» [10, с. 133]. Поставленный в условия единоборства с основными силами генерала П.Н. Врангеля (вследствие решения командюжа и недостаточной решительности и мобильности других командармов) он еще более ослабил свои возможности [10, с. 135].
Аналогичной точки зрения придерживался и Н. Е. Какурин. По мнению военного историка, численное превосходство советских войск позволяло полностью отрезать главные силы противника от их базы в Крыму еще при нахождении в Северной Таврии. Это не произошло вследствие «нацеливания» основных сил 6-й армии на Перекоп (и ее задержки в этом районе), промедления 2-й конной армии, не поддержавшей 1-ю конную, находившуюся в «обособленном» положении. Н.Е. Какурин как негативное отметил также разделение 1-й конной на две группы, что не позволило сдержать главные массы противника, уходящего за перешейки. Тем более что ее дивизиям «ставились лишь оборонительные задачи» [6, с. 386, 387, 391; 7, с. 156, 157].
Таким образом, основным силам Русской армии удалось уйти за перешейки. Захватить укрепления «с налета» не получилось. Поэтому необходимо было готовить их взятие. После сражения в Северной Таврии, по подсчетам советских историков, перевес в соотношении сил в пользу Красной армии еще более укрепился. Она располагала 133591 штыками и саблями против 19610 у противника, т.е. имела более чем шестерной перевес [7, с. 158]. Как указывал В.К. Триандафиллов, план советского командования сводился к открытой атаке обоих пере-
шейков (Перекопского и Чонгарского). Однако главное внимание было обращено на Перекопский, т.к. погодные условия позволяли обойти укрепления противника по Сивашу [10, с. 136]. На взгляд Н.Е. Какурина, боевые действия в Северной Таврии «окончательно» надорвали силы Русской армии. Тем не менее, борьба за перешейки могла бы затянуться на более долгие сроки, если бы П. Н. Врангель лучше учел свойства местности и соответственно с ними распределил свои войска [6, с. 391]. (Командование 6-й армии решило пройти по обнажившемуся дну Сиваша, чтобы ударить в тыл перекопских позиций, в направлении на Литовский полуостров, оборонявшийся слабыми кубанскими частями генерала М.А. Фостикова) [7, с. 158, 159]. П. Н. Врангель не предусмотрел такого маневра советских войск. Это была его ошибка. Но не произошло и разгрома врангелевских частей. Когда авангарды 6-й советской армии 15 ноября вступили в Севастополь, там уже «хозяйничал» местный ревком. Последние суда противника ушли еще накануне, 14 ноября [6, с. 391]. Военные аналитики увидели причины достаточно успешной эвакуации врангелевских сил в промедлении преследования Белой армии советскими войсками. Части 6-й армии необоснованно 12 ноября получили дневку [6, с. 391; 7, с. 159; 10, с. 138]. Кроме того, на взгляд В.К. Триандафиллова, некоторым воинским частям, как это было в случае 1-й конной армии, указывались неверные направления движения. Таким образом, противник был «вытолкнут» из Крыма. Но за границу выехало около 50000 бойцов, все лица, руководившие южной контрреволюцией и их семейства [10, с. 137, 140].
В литературе 20-х гг., рассчитанной на массового читателя, об ошибках советского командования говорилось достаточно обтекаемо или не говорилось вообще [2]. В то же время в военно-научных работах при анализе боевых действий предпринималась попытка поставить все точки над «1». В частности, бывший командующий 13-й армией И.П. Уборевич отметил, что во врангелевской операции со стороны красного командования никакого военного искусства проявлено не было, «операцию мы выиграли исключительно превосходством сил». Еще более жесткую оценку дал В.К. Триандафиллов. На взгляд военного аналитика, «отсутствие искусства в проведении операции с нашей стороны, даже при превосходстве сил, которое мы имели на южфронте, не дало нам победы» (выделено В.К. Триандафилловым - И.Б.) [10, с. 133].
Таким образом, миф о непобедимости советских военачальников в годы Гражданской войны остается лишь мифом. На их счету, как в случае с М.В. Фрунзе, были и крупные успехи, и серьезные просчеты. Тем не менее, ответ на вопрос: военная стратегия белых или красных была более успешной? - требует продолжения научных изысканий в данной области.
ЛИТЕРАТУРА
1. Бакланова И.С. Военные действия в 1920 году на Юге России: анализ эмигрантских авторов // Научный Вестник МГТУ ГА. - 2012. - № 182(8). - С. 13-17.
2. Буйский А.А. Борьба за Крым и разгром Врангеля. - М.-Л.: Государственное изд-во. Отдел военной литературы, 1928.
3. Верещагин А.С. Отечественная историография гражданской войны на Урале (1917-1921 гг.). - Уфа: Изд-во УГНТУ, 2001.
4. История Коммунистической партии Советского Союза / Б.Н. Пономарев и др. - 7-е изд., доп. - М.: Политиздат, 1985.
5. Какурин Н. Восстание чехо-словаков и борьба с Колчаком. - М.-Л.: Государственное изд-во. Отдел военной литературы, 1928.
6. Какурин Н. Как сражалась революция. - Т. 2. 1919-1920 гг. / под ред. Р.П. Эйдемана. - М.-Л.: Государственное изд-во, 1926.
7. Какурин Н. Стратегический очерк гражданской войны. - М.-Л.: Государственное военное изд-во, 1926.
8. Милюков П. Россия на переломе: Большевистский период русской революции. - Т. 2: Антибольшевистское движение. - Париж, 1927.
9. Соболев А. Военная доктрина Красной армии // Часовой. - 1932, 1 февраля. - № 73. - С. 4-7.
10. Триандафиллов В. Ликвидация Врангеля. (Стратегический разбор наступательной операции южного фронта с 25 октября по 15 ноября 1920 г.) // Сб. тр. Военно-научного общества. - Кн. 2. - М.: Высший военный редакционный совет, 1922. - С. 106-151.
11. Фрунзе М.В. Собрание сочинений: в 3 т. - Т. 1. 1905-1923. - М.-Л.: Государственное изд-во, 1929.
12. Фрунзе М.В. Военная и политическая деятельность. - М.: Воениздат, 1984.
ON LEADERSHIP TALENT M.V. FRUNZE:
ON SOVIET MILITARY-HISTORICAL LITERATURE OF 20S
Baklanova I.S.
This point of view is presented in the domestic military-historical literature of 20's, with respect to operations in the Eastern and Southern fronts conducted M.V. Frunze.
Key words: Historiography, the Russian Civil War, MV Frunze, Soviet Eastern Front in 1919, South Soviet front in
1920.
Сведения об авторе
Бакланова Ирина Семеновна, окончила МГУ им. М.В. Ломоносова (1980), кандидат исторических наук, доцент кафедры гуманитарных и социально-политических наук МГТУ ГА, автор более 80 научных работ, область научных интересов - военная история, история Гражданской войны в России, историография.
