CC BY
55
УДК 94(474.3) "1934/36" ББК 63.3(4Лат) «1934-1936» М 13
00!: 10.24411/2409-1413-2020-10095
Сергей Мазур
К ВОПРОСУ О ПЕРЕХОДЕ ЛАТВИЙСКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ В ЮРИСДИКЦИЮ КОНСТАНТИНОПОЛЬСКОЙ ПАТРИАРХИИ (1934-1936 гг.)
АННОТАЦИЯ
В статье анализируются процессы и обстоятельства, которые привели к смене Латвийской православной церковью юрисдикции Московской патриархии на Константинопольскую (1936 г.).Рассматриваются разные точки зрения,высказан-ные российскими и зарубежными историками,на изменение юрисдикции ЛПЦ. В материалах публикации показано, что переход осуществился из-за политического давления со стороны Латвийского государства, выведена также роль Великобритании как участника и потенциального бенефициария этого процесса.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА
Латвийская православная церковь; Московская патриархия; Константинопольская патриархия; Латвия; Великобритания; церковная юрисдикция; Иоанн Поммер; Кар-лис Улманис.
ПОКОЛЕНИЮ СОВРЕМЕННЫХ ЛЮДЕЙ, считающих чем-то само собой разумеющимся такую конституционную норму как свобода совести, переход Латвийской православной церкви под юрисдикцию Константинопольской патриархии в 1936 году1 (о чем пойдет речь в статье) может показаться сугубо частным вопросом безвозвратно ушедшего прошлого. На пер-
1 Хронология событий:
«30-е гг. ХХ века — это период радикальных изменений в положении Латвийской православной церкви;
в ночь с 11 на 12 октября 1934 г. был злодейски убит архиепископ Иоанн (Поммер);
4 февраля 1936 г. Патриарх Константинопольский Вениамин даровал ЛПЦ (Митрополии) автономию; 10 марта 1936 г. главой ЛПЦ в юрисдикции Константинопольского патриархата был избран Августин (Петерсон);
28 марта 1941 г. митрополит Августин принес покаяние в грехе раскола, и тем самым произошло воссоединение ЛПЦ с Московским патриархатом».
вый взгляд, тема затрагивает лишь сферу церковного права. Но стоит лишь обратиться к публицистическим обзорам газеты «Сегодня»2 20-х и 30-х гг.
ХХ века, к документам церковного фонда Латвийского государственного 7
исторического архива (ЛГИА), чтобы понять, какое место занимала право- "
славная церковь в латвийском обществе. Православный владыка, латыш по ^
национальности, был влиятельной политической фигурой. Его выступления х
в Сейме привлекали внимание всего общества, а праздничные проповеди §
публиковались на первых газетных полосах. Церковная жизнь широко осве- й
щалась на страницах всей многообразной русской прессы Латвии. >§
Личная переписка главы православной церкви почтовой службой до- 3
ставлялась адресатам в Россию, а также в США, Францию, Германию, Сер- |
бию, Болгарию, Эстонию, Литву и др. страны мира. Приходившая в Рижский |
кафедральный собор, в его небольшое подвальное помещение корреспонден- х
ция могла бы составить несколько увесистых томов3. В определенный период Б
времени с церковным правом считалось и латвийское государство. Однако 5
такое интеграционное по своему характеру положение православной церкви |
в Латвии было зыбким и сильно зависело от расклада политических сил. Де- 1
мократический режим (1918-1934 гг.) в истории страны после государствен- 5
ного переворота Карлиса Улманиса (1877-1942) сменился авторитарным, что ^
неизбежно привело к пертурбации общественных институтов, в том числе §
и церкви. Если брать широкие исторические рамки, то и до государственного Ц
переворота 15 мая 1934 г. Латвийское государство было хоть и демократиче- ^ ским, но отчетливо национальным, по преимуществу латышским. Судьба же
Православной церкви в Латвии была неопределенной со времени возникно- 5
вения Латвийской Республики, т.е. с 1918-1920 гг. §
Как юридическая единица Латвийская православная церковь (ЛПЦ) по- =
является в феврале 1920 г. Восприятие этого религиозного учреждения по- §
литическими силами в Латвии вытекало из установившихся еще с 1905 г. Ч
революционных традиций. Само собой разумеется, Православие — «руди- ¡5
мент царской власти», как полагали социал-демократы. Взгляд со стороны ф
правых сил ненамного был более «утешительным». Официальное признание § Православия в Латвийской Республике падает лишь на октябрь 1926 г.
Зыбкий компромисс, достигнутый выдающимся святителем Православ- о
ной церкви священномучеником архиепископом Иоанном (Поммером) у
(1876-1934), вернувшимся в Ригу летом 1921 г. из раздираемой обновленче- §
ским расколом Пензы, оказался недолговечным. После его убийства в ночь ис
с 11 на 12 октября 1934 г. появилась возможность переломить судьбу Латвий- ............
ской православной церкви, как с помощью законодательства (перевод под
ГО
юрисдикцию Константинопольской патриархии, изменение Устава ЛПЦ), ^
Цит. по статье Гаврилина А.В. Латвийская православная церковь в 30-х гг. ХХ века // Альманах «Русский мир и Латвия». 2020. № 59. С. 80.
«Сегодня» — латвийская русскоязычная независимая демократическая газета, выходившая в Риге с 17 августа 1919 по 21 июня 1940 года. Являлась наиболее крупной и содержательной из русских газет в Прибалтике.
См.: Сидяков Ю. История в письмах: из архива священномученика архиепископа Рижского Иоанна (Поммера). Тверь, 2015.
зс 2
так и с помощью кадровой политики внутри церкви (захват ключевых постов в Синоде, в богатых приходах).
Как уже отмечалось, 15 мая 1934 г. премьер-министр Карлис Улманис осуществил государственный переворот. Но даже несмотря на обретение авторитарного инструментария, он не мог одним росчерком пера достичь всех своих политических целей. Во-первых, Православная церковь — это сложный социальный институт, и абсолютный волюнтаризм властей мог бы привести к нежелательному для государства результату; во-вторых, именно стратегия постепенного выдавливания неугодных людей наилучшим образом способствовала превращению церкви в послушный инструмент власти.
Если судить по характеру источников и литературы, история Латвийской православной церкви сводится к двум составляющим: праву (религиозному, светскому и их соотношению); развитию социальных институтов церкви.
25-27 февраля 1920 г. по итогам собрания латвийского православного духовенства4 было решено пригласить в Латвию находящегося в Пензе и борющегося с обновленческим расколом архиепископа Иоанна (Поммера). Данный акт считается началом Латвийской православной церкви. Это собрание духовенства, которое в литературе по привычке называют Поместным Собором, завершило оформление существования Латвийской православной церкви как отдельной церковной, самостоятельной единицы под юрисдикцией Московской патриархии. При этом становление церковных учреждений в Латвии (Синод, благочиния) не было одноактным явлением. Для правового оформления существования ЛПЦ требовался предстоятель церкви, прибывший в Ригу поездом 24 июля 1921 г.
Православный журнал «Вера и Жизнь» к 10-летнему юбилею возглавле-ния архиепископом Иоанном (Поммером) латвийской кафедры подготовил исторический очерк, где эмоционально, в красках описал первый период истории ЛПЦ:
«Со смертью священномученника епископа Платона (Кульбыша) (1869-1919) Рижская епархия осталась без духовного вождя. Когда, по изгнании большевиков, укрепилась демократическая власть в молодых Эстонской и Латвийской самостоятельных республиках, государственная граница Эстонии и Латвии разрезала Рижскую епархию на две части, каждой из которых и по точному смыслу канонов и по ходу реальной жизни принадлежит право на самостоятельное существование. Ревельскому викариатству приспело время выделиться из Рижской епархии в самостоятельную церковную единицу, а рижской архиепископии суждено обнимать только православные приходы, расположенные на государственной территории суверенной Латвии. В пределах Рижской архиепископии остались приходы, наиболее разоренные войной. Во многих приходах храмы были разрушены до основания, почти все храмы были изранены. Храмовые святыни и имущество частью были эвакуированы, частью разграблены в оккупационное и большевистское время. Ни
На состоявшемся Соборе латвийского духовенства единогласно принято постановление пригласить архиепископа Иоанна возглавить Латвийскую церковь. Соответствующее прошение было послано и святейшему патриарху Московскому и всея России Тихону, который лишь в июле 1921 г. «ввиду неотступных просьб Латвийской церкви» нашел возможным отпустить архиепископа Иоанна в Латвию. ЛГИА Ф. 7469. Оп. 1. Д. 39. Л. 112-125.
один православный храм в Латвии не избежал этих бед. В большинстве приходов не было священников, в архиепископии не было архипастыря. Православное население Латвии всегда принадлежало к беднейшему классу, а бедствия войны довели его до обнищания. Исконные враги православия ликовали и открыто поговаривали, что православию здесь приспел конец, предпринимая в то же время всевозможные шаги, чтобы ускорить наступление этого конца православия. Лучшие православные храмы один за другим стали захватывать инославные. Рижскую православную Петро-Павловскую церковь, этот первый кафедральный собор и усыпальницу православных архипастырей, захватили лютеране. Старинною прав. Алексеевскою церковью, Алексеевским монастырем и архиерейским домом завладели католики...
По методам столицы действовали и в провинциальных городах и в сельских местностях, причем особенно усердствовали католики. Протестам православной церкви, ее органов и организаций не придавали никакого значения. С православными в 1920 году обращались, как обыкновенно обращаются победители с покоренными...
Атмосфера столицы была такова, что дело организации православных сил пришлось начать с провинции. Первое организационное собрание представителей православных приходов состоялось в 1919 году в Берзоне, второе в 1920 году в Марцене. На этих собраниях выяснилось, что православные имеют непреклонную волю не сдаваться гонителям, а пребыть православными и организовать свою религиозную жизнь в строгом согласии с нормами православных канонов. В1920 году 22-27 февраля представители приходов всей Латвии в числе 93 собрались в Риге и открыто приступили к организационной работе. Для упорядочения жизни приходов были выработаны временные статуты, был избран центральный орган управления церковью и наименован Синодом православной церкви в Латвии. На пост главы православной церкви в Латвии было решено пригласить архиепископа Пензенского Иоанна Поммера, местного уроженца, по национальности латыша. Но власти молодой Латвии игнорировали и Собор, и избранные им органы управления церковью, и его постановления и протесты против гонений. Гонения продолжались во всех направлениях, причем делались попытки путем прессы и публичных речей оправдать гонения на православие мотивами государственного и национального порядка и навязать общественности мысль, что искоренения православия требует и благо государства и благо латышского народа.
При таких обстоятельствах 1921 года 24 июля прибыл в Латвию приглашенный собором 1920 года на пост главы Латвийской православной церкви архиепископ Иоанн Поммер...»5.
В первом периоде истории ЛПЦ (1920-1926 гг.), как, впрочем, и в других, вплоть до 1940 г., особенность церковной жизни проявлялась в тесном переплетении духовного и экономического, культурного и политического, церковного и общественных начал. Это время острого кризиса такого социального института церкви, как приход. Нормативные условия существования прихода определил Поместный Собор Российской православной церкви 1917-1918 гг. Церковь в общих чертах повторяла общеполитические тенденции времени. Поэтому еще до приезда в Латвию архиепископа Иоанна руководствовалась концепцией «народной церкви». В жизни это приводило к бесконечным конфликтам. Почему?
зс 2
Православие в Латвии (исторический очерк) // Вера и Жизнь. 1931. № 7. С. 98-99.
зс 2
Процветание религиозной жизни в сельском приходе, как правило, зависело от материального положения священника. Ведь обеспечивал батюшку приход, а не центральные органы церковного управления.А на месте — в деревне, в селе церковный Совет, крестьянский по своему составу, нередко вместо заботы о благолепии храма «протаскивал» партикулярные интересы тех или иных семейных групп. Занятие ключевых позиций в приходских Советах означало возможность распоряжаться хоть небольшими, но благами — землею, садовыми и огородными участками. Жилье, предназначенное в церковных домах для причта, иногда использовалось не по предназначению — его сдавали внаем. При таком ведении хозяйства на сельского священника порой смотрели только как на требоисполнителя, пытались на нем сэкономить. А в условиях почти поголовной бедности возможность сдать в аренду ради собственной выгоды квартиру псаломщика, «урезать» доход священника или вовсе выдавить батюшку из прихода (по принципу — чем чаще меняются священники, тем лучше), было само собой разумеющимся отношением. Конечно, так было далеко не везде. Явление процветания православия в Латвии вырастало на почве религиозного пробуждения, свидетельством чему множество фактов — от количественного роста церкви в межвоенный период до всеобщего религиозного рвения в почитании святынь. Однако разрушительную тенденцию «заглушить» одним только словом было невозможно. Только внутренняя политика реформирования церкви, изменения в церковном уставе, в церковном праве могли переменить существовавшее положение дел.
В этой ситуации роль строителя церковной жизни взял на себя архиепископ Иоанн. Несмотря на то, что Латвийская православная церковь сохраняла преемственность с матерью Русской церковью, часть наследия Всероссийского Поместного Собора требовала пересмотра. Принцип «народной церкви» с широким участием прихожан в руководстве приходом должен был уступить принципу, связанному с усилением роли архиерея и духовенства. Важно отметить наличие дискуссии внутри церкви по этому вопросу (разумеется, речь идет о периоде до авторитарного переворота Карлиса Улманиса 1934 г., после которого дискуссии не допускались не только в государстве, но и в церкви). У «народной церкви» были свои горячие сторонники, не собиравшиеся уступать владыке. На пленарном заседании Синода ЛПЦ 28 декабря 1922 г. открыто против изменения концепции церкви с «народной на клерикальную» выступил маститый иерей Савватий Хлудок (1872 — ?). Кстати, о. Савватий критиковал кадровую политику архиепископа Иоанна, нацеленную на смену «элиты» православной церкви в Латвии. Среди выдвиженцев архиепископа Иоанна в 1922 г. значились такие священнослужители как протоиерей Кирилл Зайц (1869-1948), ставший со временем настоятелем Рижского кафедрального собора и фактически вторым по значимости духовным лицом в Латвийской православной церкви, и о. Августин Петерсон (1873-1955), избранный благочинным в Иллукстском округе6 и получивший персональное задание от владыки — усмирить церковные
6 Из выступления члена Синода о. Савватия Хлудка на Пленарном заседании Синода ЛПЦ 28 декабря 1922 г.: «Таким образом,высший орган церковного управления (после Собора) — Синод какими-то судьбами превратился из «народного» в «клерикальный» и какой-то самочинный, ибо Собор во всех своих определениях не дает не только права на такой состав Синода с участием отцов благочинных, но даже
конфликты в Даугавпилсе и открыть «в русском городе латышский приход». Первый период истории ЛПЦ делится на два этапа — один до приезда архиепископа Иоанна в Ригу второй после, с 25 июля 1921 г. по декабрь 1926 г. Это время характеризуется борьбой Латвийской православной церкви за полное признание ее со стороны государства. Принятие закона «О положении православной церкви» привело к нормализации функционирования церковных учреждений (Синод, братства, благочиния и проч.) в условиях демократического строя в государстве7.
Снова обратимся к историческому очерку 1931 г. об истории Латвийской православной церкви:
«Когда в 1923 году собрался очередной Собор православной церкви в Латвии, на нем господствовало полнейшее единодушие и единомыслие с архипастырем. Антагонизма, который враги церкви раздули было между православными латышами
малейшего намека. 20 страница «Православного сборника» о «Благочинных Советах», параграф 12 гласит: «Избрание благочинных и членов благочиннеческих Советов происходит на общем благочиннече-ском собрании закрытою баллотировкою, при чем избранными считаются получивший более половины голосов. Благочинный и члены Совета избираются на три года. Избранные утверждаются Синодом». В полное уничтожение закона, изображенного в этом параграфе, Синодом не допущено избрание благочинного в Иллукстском округе, а сначала благочинным был назначен Петерсон, а потом Синод оповестил: о. Петерсон «оставляется». (ЛГИА. Ф. 7469. Оп. 1. Д. 1127. Л. 451-455).
Из закона о положении православной церкви (издан в порядке 81 ст. Конституции ЛР) (перевод с латышского языка): «Православной церкви в Латвии принадлежит право свободно и открыто проводить в жизнь вероучение, нравоучение, каноны, строй церковной жизни и богослужебный чин вселенской православной церкви; ей и ее учреждениям и организациям (православному архиерейскому дому, Синоду, приходам, храмам, монастырям и тому подобным субъектам прав), после регистрации их в предусмотренном в законе порядке, предоставляются права юридических лиц,,.» См. также газету «Сегодня» от 22 октября 1926 г.:
«...В Латвии духовенство освобождено от всякой повинности, согласно закону о воинской повинности.
8. Православная церковь имеет право основывать свои особые духовные школы для подготовки священников и других членов клира и деятельность лиц церкви, согласно каноническим правилам. Подобные школы находятся под наблюдением и руководством архипастыря и Синода.
9. Принимая во внимание недостаток в священниках латышской народности, архипастырь с согласия правительства имеет право приглашать из-за границы нужных священников и кандидатов в священство.
10. Православная церковь имеет право основывать православные общества и союзы с теми же самыми правами, которыми пользуются признанные государством общества и союзы, согласно закону об обществах.
11. Православные молитвенные дома, часовни и кладбища, которые находятся в распоряжении Православной церкви, считаются собственностью Православной Церкви; без воли Церкви они не могут быть отчуждены, конфискованы или предназначены для других целей.
12. Имущество Православной Церкви может быть обложено налогами, как и имущество прочих граждан, согласно с существующими законами.
13. Если какое-либо входящее в Православную Церковь юридическое лицо ликвидируется, его имущество переходит в собственность и распоряжение Православной Церкви.
14. Приговоры и постановления духовной власти по каноническим церковным делам не подлежат об-жалованью в светских учреждениях.
15. Если против священника возбуждено обвинение светским судом за предусмотренные латвийскими законами преступные деяния, то об этом должно быть вовремя сообщено архипастырю, и архипастырь или его делегат может присутствовать на заседании суда при судебных прениях.
16. Священники, осужденные судебным приговором к заключению, отбывают арест в монастыре. В прочих случаях признанные виновными священники отбывают свое наказание наравне с прочими осужденными после того, как духовная каноническая власть лишила их духовного звания».
зс 2
зс 2
и православными русскими на соборе 1920 года, не было и в помине. Собор выработал церковные статуты...
В 1925 году архиепископ созвал несколько районных совещаний для обсуждения церковного бесправия и гонений. Совещания пришли к единодушному решению, что при ближайших же выборах в Сейм необходимо православным избирателям провести в Сейм своего нарочитого представителя для защиты достоинства, прав и интересов православной церкви. Не взирая на скудость материальных средств и на новизну дела, православные избиратели провели в Сейм своего представителя архиепископа Иоанна. Правильность этой меры не преминула сказаться. Все парламентские нападки на православную церковь отныне стали находить надлежащий и авторитетный отпор, касались ли они былого или текущего. Благодаря этим выступлениям и в парламенте и вне его престиж православной церкви поднялся: отпали многие ложные наветы на православную церковь. В первом же парламентском году представителю церкви удалось провести, составленный им и с 1922 года лежавший без движения закон о положении православной церкви в Латвийском государстве (8 октября 1926 года). Церковь, ее органы, организации и учреждения признаны юридическими лицами, являющимися на территории Латвии правопреемниками Церкви российской, ее органов, организаций и учреждений, за нею признано право восстанавливать свои органы, учреждения, и организации, прекратившие работу по обстоятельствам военного времени.
Положен конец отторжению церковных святынь и имуществ без ее согласия.»8 Второй этап в истории ЛПЦ начинается с осени 1926 г. и длится по 15 мая 1934 г. Это было наиболее продуктивное время для Латвийской православной церкви. Поместные Соборы, развитие духовного образования, активное храмостроительство, участие церкви в общественной, политической жизни (архиепископ Иоанн трижды избирался в латвийский парламент — Сейм) — вот далеко не полный перечень достижений ЛПЦ.
В том же историческом очерке истории ЛПЦ приводится статистика,ука-зывающая на то, что с 1921 по 1930 г. в Латвии было построено 10 православных храмов, а четыре находилось на стадии строительства. Сильно выросло и количество прихожан...
Третий период (с мая 1934 по 1940 г.) начинается после государственного переворота 15 мая 1934 г. Карлиса Улманиса и характеризуется ослаблением социальных институтов Православной церкви в обществе и государстве. Такое положение вещей было связано не только с потерей политического влияния из-за прекращения работы Сейма, но и сменой церковной юрисдикции.
В поле нашего внимания попали ключевые события с лета 1934 по лето 1936 г. Историки церкви в Латвии по-разному комментируют этот период, акцентируя внимание на отдельных аспектах закрученного историей «нелинейного сюжета».
Условно историков можно разделить на четыре группы: — первую составляют латышские историки, которые, как правило, слабо разбираются в реалиях православной жизни в Латвии в 20-е и 30-е гг. В их
Православие в Латвии (исторический очерк) // Вера и Жизнь. 1931. № 7. С. 109.
8
статьях, монографиях, биографических очерках, где обычно выделяются латышские деятели православия, допускаются вопиющие ошибки, указывающие на неподготовленность авторов;
— вторую группу составляют российские историки, которые не работали в Латвийском государственном историческом архиве, и поэтому свои книги они выстраивают как компиляции. К сожалению, историческая наука в Латвии далека от совершенства и в научных статьях много довольно-таки грубых ошибок. Их перепечатка в российских изданиях множит ложные представления о прошлом ЛПЦ;
— третья группа — это либеральные историки, для которых все, что связано с Москвой, Московской патриархией, априори плохо, а все, что ведет к Западу, к переходу в юрисдикцию Константинопольской патриархии, — всегда хорошо;
— четвертую группу составляют историки, преимущественно русские латвийцы, так или иначе связанные с православной церковью, проработавшие много лет в Латвийском государственном историческом архиве и глубоко разбирающиеся в тонкостях истории ЛПЦ.
К первой выделенной нами группе относится латышский историк Ине-се Рунце9. В ее монографии об отношениях церкви и государства в Латвии с 1906 по 1940 гг., в главе «Ситуация в православной церкви в Латвии» отмечается, что после убийства архиепископа Иоанна (Поммера) в 1934 г. выборы нового владыки стали «„.первым ярким примером вмешательства авторитарного режима (Карлиса Улманиса) во внутренние дела церкви»10. Инесе Рунце — историк из Латвийского университета. Очевидно, она не глубоко знакома с источниковедением Латвийской православной церкви. Поэтому события 1935 года расценивает как «первое яркое вмешательство», а не как тектонический сдвиг в отношениях государства и церкви, приведший к грубому слому в структуре самой церкви.
«Ярких примеров» вмешательства государства в дела православной церкви хватало на протяжении почти всех 15 лет существования Первой республики. Государство постоянно поддавливало на церковные власти, сменяя одни требования на другие. В период правления священномученика архиепископа Иоанна (Поммера) последнему, пользуясь возможностями демократического режима в Латвии, удалось к середине 20-х гг. достичь некоторого компромисса с властью, но ненадолго. Государственный переворот 15 мая 1934 г. подвел черту под прежними более или менее сносными отношениями. Владыка вынужден был самоустраниться от государственных (как бывший депутат Сейма) и церковных дел. Все лето и начало осени 1934 г. до дня убийства Иоанн Рижский провел на своей скромной архиепископской даче в Озолмуйже, не посещая даже заседаний Синода.
Два года при жизни владыки тянулись судебные заседания в связи с обвинением архиепископом Иоанном в воровстве кафедрального протоиерея
9 Инесе Рунце — доктор исторических наук, Институт философии и социологии Латвийского университета (Рига).
10 Runce I. Mainigas divspeles. Valsts un Baznicas attiecibas Latvija: 1906-1940. Riga, 2013. 285. Lpp.
s
зс
Кирилла Зайца. Это событие, незамеченное Инесе Рунце, стало прелюдией бесцеремонного вмешательства государства в дела церкви в 1935 г. Власть фактически встала на сторону опального протоиерея, тем самым нивелировав значение церковного права и отбросив прежние негласные договоренности о признании права на независимость церковного суда. Предсмертные записи архиепископа Иоанна (Поммера) свидетельствуют о попытке выбрать на Соборе себе преемника, чтобы найти выход из создавшегося положения. Экстренный Собор был предназначен для легитимизации положения Латвийской православной церкви на случай неожиданной смерти архиепископа. Все права автономии держались лишь только на даре 19 июля 1921 г. Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Тихоном (Беллавиным) (1865-1925) Латвийской православной церкви самостоятельности в делах церковно-хозяйственных, церковно-административных, просветительских и церковно-гражданских11. Этот дар был дан лично архиепископу Иоанну, и только владыка на 2 церковном Соборе мог передать это очень важное право своему преемнику. Синод же не имел полномочий (или имел полномочия только при живом владыке), так как очередной Собор в 1932 г., в период Великой депрессии, провести не удалось. Возможно, имелись какие-то устные договоренности владыки с департаментом Духовных дел, разрешившим продолжить работу Синода ЛПЦ, но соответствующего документа в Латвийском историческом архиве пока найти не удалось.
Убийство архиепископа Иоанна (Поммера) в ночь с 11 на 12 октября 1934 г. поставило ЛПЦ на грань катастрофы. За одну ночь церковь потеряла последнее правовое основание для своего существования, тем самым была отдана на произвол судьбы.
Недавно ушедший из жизни историк Латвийской православной церкви Александр Валентинович Гаврилин (1953-2019) в частных беседах высказывал мнение о том, что для изменения курса ЛПЦ государству необходимо было «убрать» с должности архиепископа Иоанна (Поммера), и поэтому главным заинтересованным лицом в убийстве владыки были политические силы авторитарного режима Карлиса Улманиса12.
Вопрос о том, прав ли А.В. Гаврилин или не прав, носит частный характер, но сама постановка проблемы ведущим историком Православия в Латвии показательна.
Подробную хронологию событий перехода Латвийской православной церкви в юрисдикцию Константинопольской патриархии привел А.В. Гав-рилин в статье «Латвийская православная церковь в 30-х гг. ХХ века»13:
Цоя С. Правовое положение Латвийской православной церкви в 20-х — начале 30-х годов ХХ века // Латвийский Православный хронограф / Латвийская Православная церковь, Институт русского культурного наследия Латвии. Рига: Синод Латвийской Православной церкви, 2016. Вып. II. С. 157-158.
Подробнее см.: Александр Валентинович Гаврилин: историк православия Латвии // Альманах «Русский мир и Латвия». № 59. Рига, 2020. С. 104.
Гаврилин А.В. Латвийская православная церковь в 30-х гг. ХХ века // Альманах «Русский мир и Латвия». № 59. Рига, 2020. С. 81.
11
12
«15 мая 1934 г. в Латвии был совершен государственный переворот, в результате которого в стране был установлен авторитарный режим президента Карлиса Улманиса. В ночь с 11 на 12 октября 1934 г. на архиерейской даче был зверски убит глава ЛПЦ архиепископ Иоанн (Поммер).
После кончины архиепископа Иоанна резко усилился нажим органов государственной власти на Синод ЛПЦ. Целью этого нажима было заставить церковное руководство освободиться от «власти Москвы». Перемену своего отношения к ЛПЦ правительство открыто продемонстрировало сразу же после кончины Владыки, запретив выполнить последнюю волю усопшего — похоронить его в Рижском Хри-сторождественском соборе. Свой запрет Кабинет министров аргументировал тем, что такое захоронение будет «вредным в санитарном отношении». В ответ на это Синод пообещал, что останки Владыки будут захоронены в цинковом гробу в глубокой яме, которая будет залита цементом, однако правительство так и не позволило захоронить архиепископа Иоанна в соборе.
Полтора года МВД не давало своего согласия на созыв Собора Церкви, понимая, что Собор проголосует за сохранение прежнего статуса ЛПЦ. За это время по указке МВД практически полностью был обновлен состав Синода. И новый Синод в августе 1935 г. в нарушение канонов обратился к Патриарху Константинопольскому Фотию с просьбой посвятить нового главу ЛПЦ. 11 ноября 1935 г. Синод ЛПЦ составил прошение Патриарху Фотию о даровании ЛПЦ автономии по образцу Эстонской Православной Церкви. Внезапная кончина Фотия внесла свои коррективы в сценарий, разработанный латвийским МВД. Только 4 февраля 1936 г. новоизбранный Патриарх Константинопольский Вениамин назначил экзарха в Западной и Восточной Европе митрополита Германа своим представителем на Соборе ЛПЦ и даровал Латвийской Православной Церкви (Митрополии) автокефалию. Сторонники покойного архиепископа Иоанна (Поммера) попытались выдвинуть свою кандидатуру нового главы Церкви — протоиерея Иоанна Янсона, пользовавшего уважением и поддержкой большинства духовенства.
Но МВД 7 марта 1936 г. отменило решение Синода ЛПЦ о выдвижении кандидатуры о. Иоанна Янсона, а накануне Собора изменило Уставы ЛПЦ. По новым Уставам выборы епископов, образование новых епархий и другие важные вопросы церковной жизни должны были решаться только с согласия государственных органов власти. Наконец, 10 марта 1936 г. на Вселатвийском Церковном Соборе главой ЛПЦ был избран протоиерей Августин (Петерсон). 29 марта 1936 г. митрополит Герман хиротонисал его в качестве митрополита Латвийского. Таким образом, правительство добилось избрания главой Церкви проправительственно настроенного кандидата.
14 июля 1936 г. был созван новый Собор, который утвердил изменения в Уставах ЛПЦ, внесенные митрополитом Августином. Согласно им, ликвидировалось приходское самоуправление, причт прихода назначался, перемещался или увольнялся главой Церкви и Синодом (ранее такие права имело общее собрание прихода). Синод, а не общее собрание прихода, утверждал теперь размер жалования настоятеля. Последний автоматически считался и председателем приходского Совета.
Еще до своего избрания главой ЛПЦ Августин заявлял, что Православная Церковь в Латвии должна быть национальной (т. е. латышской) «хотя бы в отношении языка». Идею такой Церкви, отвечающей духу Латвийского государства, ми— 177 —
зс 2
зс 2
трополит Августин старался претворять в жизнь на протяжении всех четырех лет своего руководства ЛПЦ. Уже в первом своем послании к православным Латвии митр. Августин высказал мысль о необходимости «слияния целей» ЛПЦ и Латвийского государства. Прежде всего, митрополит, несмотря на то что две трети всех православных составляли не латыши, попытался перевести богослужение во всех православных храмах Латвии на латышский язык. Митрополит с самого начала своего управления отдавал предпочтение латышским приходам. Так, в некоторых рижских храмах наряду с русскими приходами по его распоряжению попытались открыть и латышские приходы. В результате осенью 1936 г. в рижских храмах прошли шумные собрания прихожан, на которых православные Риги обвинили митр. Августина в попытке «отнять у русских церкви». Попытки митр. Августина перевести богослужение только на латышский язык и увеличить количество латышских приходов не увенчались успехом. Приходское духовенство, даже владеющее латышским языком, на практике не выполняло распоряжение митрополита, понимая, что такими мерами можно только оттолкнуть от храмов большинство прихожан. Если же тот или иной настоятель переходил на латышский язык богослужения, прихожане не посещали такие богослужения, приходя только на службы на церковнославянском языке, или же в поисках «привычной» службы меняли храм.
В декабре 1936 г. Августин распорядился перевести ЛПЦ на новый календарь, одновременно запретив впредь отмечать праздники по старому календарю. Это нововведение тоже вызвало повсеместный протест православных: верующие не посещали храмы в праздники по новому календарю...»
Таким образом,А.В. Гаврилин в своей статье главным виновником перемен называет Латвийское государство, которое насильственно,против воли Синода, канонов и возможного решения Собора, вынудило перейти Латвийскую православную церковь под юрисдикцию Константинопольского патриарха.
Совсем иную картину рисуют в своих публикациях российские историки церкви В.И. Мусаев и И.В. Петров.
Так, доктор исторических наук Вадим Ибрагимович Мусаев в монографии «Православие в Прибалтике в 1890-1930-е гг.» вину за переход ЛПЦ под юрисдикцию возлагает на Синод ЛПЦ: «Между тем, в Синоде Латвийской церкви возобладали националистические настроения, и был поднят вопрос, который покойному архипастырю удавалось держать под спудом: о канонической изоляции Москвы»14. Несмотря на то, что после гибели архиепископа Иоанна митрополит Московский Сергий (Страгородский) (1867-1944), заместитель патриаршего местоблюстителя, распоряжением от 6 апреля 1935 г. временно поручил руководство Латвийской православной церковью митрополиту Литовскому Елевферию (1868-1940) и последний 23 июля 1935 г. в письме патриарху Константинопольскому Фотию (Маниатису) (1874-1935) посетовал на нежелание Синода подчиниться, ЛПЦ в 1936 г. все же перешла под омофор Константинопольского патриарха.
В целом монография В.И. Мусаева содержит много неточностей и как плохо сделанный продукт не заслуживает доверия. Чего только стоит
Мусаев В.И. Православие в Прибалтике в 1890-1930-е гг. СПб., 2018. С. 190.
14
утверждение В.И. Мусаева о том, что «На церковном собрании 9-10 марта 1936 года предстоятелем Латвийской церкви был избран гарнизонный священник крепости Даугавпилс и ректор Елгавской духовной семинарии Августин (Пе-терсон) (1873-1955». Известно, что никакой Елгавской семинарии в помине не было15. Конечно, В.И. Мусаев сделал эту ошибку непреднамеренно, ведь о Елгавской семинарии написано в «Православной энциклопедии»16. Откуда же берется 1934 г., т.е. дата, когда якобы о. Августин Петерсон возглавил Елгавскую семинарию, откуда взялась эта «семинария»? По-видимому, что-то было не так в механизме обработки информации составителями «Православной энциклопедии», получавшими материалы для энциклопедии от А.В. Гав-рилина и представителей церкви. Специалист, имеющий маломальское представление об истории ЛПЦ, вряд ли поверил бы написанному. Во-первых, протоиерей Августин не имел соответствующего образования для руководства духовной семинарией. Он был преподавателем в учительском институте (что-то вроде педагогического училища), но в состав преподавателей Рижской ^ духовной семинарии никогда не входил. Во-вторых, из Даугавпилса до Елгавы было в то время добираться очень сложно. В-третьих, в годы мирового эконо-
15
См. фрагмент послужного списка митрополита Августина: «Петерсон Августин Адамович, род
17 февраля 1873 года, латыш, латвийское подданство. Окончил Рижскую Духовную Семинарию 11 июля 1895 года. Вдовец, дети: Василий 9\04 1905, Николай 22\05 1906, Георгий 28\05 1908, Нина 15\03 1913. Посвящен в диаконы 19\06 1904 г, в священники 26\06 1904 г, в митрополита 29\03 1936 г. Награды: набедренник 12\02 1908, скуфия 3\02 1913, орден Анны 3 степени 1915 г, камилавкой 1916 г, золотым крестом 14\10 1917, возведен в сан протоиерея 1922 г, палицей — 19\03 1925, орденом 3 звезд 5 степени 18\11 1928, орденом 3 звезд 2 степени 3\101936. Избран главой ЛПЦ Собором ЛПЦ 10\03 1936.
Обязанности в церкви — глава ЛПЦ, ректор Богословского православного института, настоятель митрополит кафедрального собора.
Жалованье: от синода 7200 латов, квартира 1440 латов, отопление квартиры — латов, освящение квартиры — л, Жалованье ректора и преподавателя Богословского института 1080 латов. От воинской повинности освобожден.
Послужной список: окончил Рижскую духовную семинарию 1.071895,,. переведен в Двинскую Александро-Невскую церковь (собор) 2\12, назначен Якобштадтским благочинным 1 района 2\12 1921 г., переведен в Двинскую Борисо-Глебскую церковь настоятелем 10\02 1922, назначен священником Двинского гарнизона 29\101925, назначен священником Двинского латышского прихода 6\111925, избран преподавателем латышского языка в Двинскую городскую женскую среднюю школу с 12 недельными уроками 17\011922 до 1\09 1922, избран учителем латышского языка в Двинскую городскую мужскую среднюю школу с 12 недельными уроками 1\021922 до 15\091922, избран учителем латышского языка в Двинскую городскую основную школу с 30 недельными уроками 15\09 1922 до 31\071934, назначен заведующим Двинской городской 10-й русской основной школы с 30 недельными уроками 1\08 1934 до 18\04 1936, избран Собором ЛПЦ главой ЛПЦ 10\03 1936, возведен в сан митрополита ЛПЦ 29\03 1936, назначен ректором ЛПЦ института 1\09 1936,» ЛГИА. Ф. 7469. Оп. 2. Д. 76. Л. 6-8.
«Петерсон Августин Адамович; 17.02.1873, Литва — 4.10.1955, г. Гаутинг, близ Мюнхена, Германия), митр. Рижский и всея Латвии. Род. в латыш. правосл. крестьянской семье. По окончании в 1895 г. Рижской ДС служил псаломщиком в храмах и учителем в церковноприходских школах в местечках Сунтажи, Каплава и Либава (латыш. Лиепая) близ Риги. В1904 г. рукоположен во диакона, затем — во священника, служил в храмах Рижской епархии. В годы первой мировой войны был полковым священником, с 1926 г.- гарнизонным священником в г. Даугавпилсе. С1934 г. ректор Елгавской ДС» и т.д. См.: Православная энциклопедия // [Электронный ресурс] URL: https://www.pravenc.ru/text/71137. html (дата обращения 12.05.2020).
16
зс
мического кризиса правительство Латвии почти вдовое урезало содержание единственной в Латвии православной Рижской духовной семинарии, которая с очень большим трудом выживала. Куда уж до открытия новой духовной семинарии в Елгаве! В-третьих, на западе и юге Латвии православные храмы были «безумно» бедными и, как правило,не могли содержать и одного священника, а тут целая семинария. В-четвертых, об «Елгавской семинарии» нет упоминаний в стенограммах заседаний Синода ЛПЦ,что выглядит убедительным доказательством отсутствия таковой. Чтобы не допустить ошибки, петербургскому историку достаточно было ознакомиться со статьей латвийского коллеги, магистра Сергея Александровича Цоя «Митрополит Августин» на добротном интернет-ресурсе russkije.lv. Сергей Цоя занимается историей духовного образования в Латвии и, конечно, никакой Елгавской семинарии в его статье нет. Можно было бы к ошибке В.И. Мусаева отнестись как к частному моменту. Но дело в том, что накопилось в историографии вопроса слишком много оши-2 бок, влияющих на общую оценку ситуации. К примеру, у мэтра латвийской истории покойного Хейнрихса Стродса в монографии об Августине Петерсо-не17 какое-то невероятное количество вопиющих недостатков. Так, патриарха Тихона (Беллавина) называет «Беленьким», а патриарх Сергий Страгородский у него оказывается «Старогородским». У российского мэтра церковной истории Андрея Александровича Кострюкова в «Лекциях по истории Русской Церкви (1917-2008)» почему-то в подвале Рижского кафедрального собора, где проживал архиепископ Иоанн Рижский, водились жабы18, хотя ни в источниках, ни в легендах этого нет, и проч.
Представление В.И. Мусаева о том, что новый националистический Синод поднял вопрос о канонической принадлежности Латвийской православной церкви, «возглавил» переход в юрисдикцию Константинопольской патриархии, показывает, что автор монографии плохо знаком с реалиями деятельности Синода в Латвии.
Во-первых, действующий Устав не предусматривал подобного рода инициатив со стороны Синода. Во-вторых, Синоду обычно приходилось заниматься рутинной работой — рассмотрением обращений от священников с просьбой дать место в церкви; просьбами батюшек о переводе с одного места на другое; прошениями отдельных лиц о присоединении к православию; рассмотрению подлежали также дела, связанные со сделками с собственностью приходов; сдачей в аренду земли, помещений; жалобами, поступавшими из приходов; церковно-судными делами и проч. Уже архиепископом Иоанном был установлен порядок, при котором заседания Синода велись преимущественно на латышском языке и стенограммы Синода обычно составлялись на государственном языке в специально отведенной для этого книге.
До «переворота в ЛПЦ» список постоянно заседающих в Рижском кафедральном соборе членов Синода с некоторыми изменениями включал в себя
17 Strods H. Metropolïts Augustïns Petersons. Dzïve un darbs. 1873-1955. Riga: Latvijas universitâte, zurnâla „Latvijas vesture" fonds, 2005.
18 Кострюков А.А. Лекции по истории Русской Церкви (1917-2008). Учебное пособие. М., 2018. С. 162.
19 ЛГИА 7469. Оп. 1. Д. 75. См. протокол заседания 818.
20 Гаврилин А.В. Латвийские православные священнослужители на Американском континенте.
зс
испытанных временем церковных чиновников: возглавлявшего в период отсутствия архипастыря заседания протоиерея Александра Македонского (1867-1942), который в 1918 г., в год провозглашения независимости Латвии, являлся членом Народного совета (предпарламента); также протоиерея Кирилла Зайца; крепкого хозяйственника протоиерея Яниса Свемпса (1872- ?); миссионера, выходца из баптистов Теодора Буцена (1869-1943), позже перешедшего в секту Рериха, и др.
В соответствии с Уставом Латвийской православной церкви после проведения собора 15 июля 1936 г. в помещении канцелярии (скорее всего, в Риге на ул. Маза Пилс, 13) «...после прочтения поздравления К. Улманиса был назван новый состав Синода: протоиереи: Роман Паситс, Николай Македонский, Янис Энинь и Михаил Петерсон и священники: Иоанн Легкий и Филимон Ратниекс; от светских персон: доцент Янис Берзиньш, адвокат Виктор Костенич, адвокат Янис Зариньш, учитель гимназии Павил Авис, Петерис Курземниекс, чиновник и учитель гимназии Антон Поммер.
Его Высокопреосвященство сказал сердечные слова бывшим членам Синода, особенно подчеркнув заслуги протоиерея А. Македонского и большое сожаление, что не может больше их оставить на работе, т.к. надо стряхнуть пыль с Синода и новый состав Синода не такой как был задуман»19.
Как видно из списка, несмотря на значительные изменения состава Синода, почти все его члены были широко известны православной общественности Латвии. Роман Пассит (1875-1941) из тех священнослужителей, у которого были еще заслуги перед Российской империей в годы Первой мировой войны. Как священник при 20-м финском драгунском полку устраивал захоронения погибших воинов в Слоке и Кемери. Долгое время служил в Рижском Св. Троицы женском монастыре; большим авторитетом среди православных пользовался Антон Поммер (1890-1944) — брат священномученика архиепископа Иоанна, церковный историк с длинной карьерой церковного и светского чиновника; об Иоанне Легком (1907-1995), дослужившемся до сана епископа Восточно-Американской епархии, тепло писал известный историк Латвийской православной церкви Александр Гаврилин20. Менее известный среди церковных историков протоиерей Михаил Петерсон (1873-1952) с 1930 г. служил в Даугавпилсской Александро-Невской церкви (русской по своему составу). Его переписка с Синодом ЛПЦ выдает в нем незаурядные интеллектуальные и аналитические способности. Состав нового Синода, избранного Собором, был в основном собран из достойных людей, внесших свою лепту в жизнь Латвийской православной церкви. Несколько представителей «националистов» не делали в нем погоды.
Материалы политической полиции Латвии указывают на то, что митрополит Августин был недоволен и новым составом Синода из-за его недостаточной «стройности» для протаскивании переломных решений. Так, агент
М., 2013. С. 77.
зс 2
Я. Стиебрис доносил: «Митрополит Августин неудовлетворен новым составом Синода не потому, что как будто бы кандидаты плохо выбраны, но потому у этих кандидатов нет ничего общего. Все пришли из разных кругов и поэтому трудная задача после выборов все по-другому упорядочить. Также с викарными епископами было очень сложно, потому что действительно очень трудно приспособить кандидатов (к новым задачам). У кандидата Барбана есть две дочки, перешедших в лютеранскую веру, одна из которых вышла замуж за лютеранского священника. В настоящее время выбранный епископ Карп старый и немощный, не может выполнять ту работу, которую епископ должен делать.»21.
Таким образом, проблема заключалась не в самом новом составе Синода, а в переломе церковной жизни, устроенном властями.
Переворот этот проявился в четырех аспектах:
1) в насильственной летонизации (латышизации) общественной и богослужебной жизни, включая значительное ограничение места церковно-сла-вянского языка в цикле богослужений;
2) в разрушении основ общинной жизни (изменения в Уставе, закрепившие авторитарное положение в приходе священника, не были купированием издержек «народной церкви» революционных и пореволюционных лет, а именно разрушением жизни православных общин);
3) в насильственном переходе церкви под юрисдикцию Константинопольского патриарха,разрушавшем духовные основы Православия в Латвии;
4) в насильственном отъеме собственности у богатых приходов путем перерегистрации вместо старых Советов приходов (русских по преимуществу) новых приходских Советов, основу которых составляли так называемые «национал-государственники».
Так, в Рижском кафедральном соборе в 1936 г. был составлен «новый» Совет кафедрального Собора, в который вошли: доцент Я. Берзиньш, адвокат Зариньш, учитель Антон Поммер (брат архиепископа Иоанна), профессор Закис, агроном Скубиньш, доцент Старцс, начальник паспортного отдела министерства внутренних дел Курземниекс, старший учитель Давис, секретарь сената Зоне, отставной капитан полка Рижских айзсаргов Милгравис и На-удиньш из группы государственного контроля22.
Одиозный состав нового «Совета», за исключением Антона Поммера, в котором не нашлось места даже для православного священника, говорит сам за себя.
Чего же добивался новый Совет?
В письме к начальнику Управления духовных дел МВД Латвии содержится требование с соответствующим обоснованием: «Православная Церковь, как общественный институт, должна служить государственным интересам. С этой целью церковь необходимо передать в руки латышей, так как среди русских много негосударственного элемента, которые хотят использовать Православную Церковь
ЛГИА. Ф. 3235. Оп. 1 /22. Д. 688.
См.: Мазур С.А. Тайная полиция, митрополит Августин и судьба православия в Латвии после мученической кончины архиепископа Иоанна (Поммера) // Альманах «Русский мир и Латвия». № 22. 2010. С. 31.
в своих политических интересах. Эти политические цели идут от эмигрантов и из Москвы, и из русской части православной церковной жизни»23.
После перерегистрации новый Совет прихода получал необходимые рычаги управления собственностью прихода. Этот процесс затронул не только Рижский кафедральный собор — в Латвии он был повсеместным.
Кандидат исторических наук Иван Васильевич Петров в своей монографии «Православная Балтия 1939-1953 годов: период войн, репрессий и межнациональных противоречий» представил иную точку зрения на события, связанные с переходом Латвийской православной церкви в юрисдикцию Константинопольской патриархии и стал, на наш взгляд, заложником собственной концепции о борьбе двух направлений в Латвийской православной церкви — сторонников Московской и Константинопольской ориентации.
Вот характерная цитата: «Однако борьба между двумя направлениями, названными исследователем А. Кулисом «государственниками» и «ортодоксами», продолжилась. И здесь основную роль сыграли светские власти, поддержанные посланцем Константинополя — митрополитом Германом. Именно благодаря им была окончательно отстранена кандидатура отца Иоанна Янсона и был изменен Устав Латвийской православной церкви, что в итоге и привело к избранию владыки Августина. 29 марта 1936 года в Христорождественском соборе Риги состоялась его хиротония в митрополита Рижского и всея Латвии.»24.
О качестве работы латышских экспертов, их глубокой незаинтересованности в предмете исследования, если дело касается русских тем, мною уже было сказано выше. Ссылка на мнение А. Кулиса, Х. Стродса или кого-либо др., по сути, мало что значит. Ибо на самом деле в межвоенной Латвии не было ни борьбы внутри церкви между «государственниками» и «ортодоксами», ни тенденции к переходу церкви под омофор Константинопольской патриархии. Было грубое давление со стороны государства, навязывание собственной воли. И.В. Петров, касаясь более ранних событий, указывает в доказательство своей точки зрения всего лишь на двух человек — Я. Дависа и священника Рижского Вознесенского прихода Я. Намниекса, выступавших за полный разрыв с Московской патриархией. Но кто такие Я. Давис и о. Я. Намниекс?
Яниса Дависа (1867-1959)25 можно назвать одной из заметных фигур в истории православия в Латвии в 20-е годы ХХ века. Этот человек сыграл
Там же, с. 32. См. также: «Латышский совет Рижского православного Кафедрального собора (представил) государству точку зрения на формирование церковной жизни:
...Церковь как религиозная организация подчиняется государственному административному надзору: канонически это основывается на христианском учении, потому что каждый должен признавать государственную власть. Такого рода отношения между государством и церковью были всегда и везде, где существует христианская церковь... В настоящее время у ЛПЦ владыки нет, т.е. нет церковного органа, который регулировал ее деятельность в соответствии с государственной точкой зрения. В этих обстоятельствах надзорные функции переходят к государству. Во время военного положения государственная власть,реализуя свою надзорную функцию, может... поставить членов Синода и ревизионной комиссии...» ЛГИА. Ф. 3235. Оп. 1/22. Д. 688. Л. 120-121.
Петров И.В. Православная Балтия 1939-1953 годов: Период войн, репрессий и межнациональных противоречий. СПб., 2016. С. 68.
Янис Давис // [Электронный ресурс] URL: https://www.literatura.lv/lv/person/Janis-Davis/873252 (дата обращения: 14.03.2020).
2
23
24
зс
центральную роль в проигрыше «латышской партией» православных на февральском Соборе 1920 года с идеей полного отделения от МП. После возвращения архиепископа Иоанна (Поммера) первые годы примыкал к его линии, слыл его соратником, в конце 20-х и начале 30-х гг. перешел в лагерь его политических противников. До 1925 г. он участвовал в важнейших событиях ЛПЦ, заседая в президиумах Собора и проч. мероприятиях. Антиалкогольное направление — одно из ведущих, даже на церковных Соборах Янис Давис возглавлял это направление не только по церковной части, но и по общественной линии. Я. Давис — крупный домовладелец и до определенного времени спонсор ЛПЦ. Идея фикс Я. Дависа — стать депутатом Сейма. Но сотрудничество с православными не принесло желаемого результата.
Ряд его публицистических произведений носят чуть ли не нацисткий антиеврейский и антихристианский характер. Он ярый националист, антисемит, которого не устраивает даже латышское неоязычество (Диевтуриба) из-за 2 недостаточной националистической агрессивности. Такой человек оказался временным попутчиком Латвийской православной церкви, и разрыв с архиепископом Иоанном был неизбежен. У Яниса Дависа была своя история встреч с митрополитом Августином, на которых он требовал от владыки отказаться от Ветхого Завета и посланий апостола Павла, так как ничего еврейского якобы не должно содержаться в Священном Писании. Но Августин Петерсон, несмотря на смыкание с Дависом в националистических взглядах и антиалкогольной риторике, пойти ему навстречу в ТАКОМ вопросе не решился.
А.В. Петров вспоминает про двух участников собрания духовенства 2527 февраля 1920 г., которые стояли за полный разрыв с Московской патриархией, но при этом ничего не говорит о массовом протесте православных против перехода в Константинопольскую Патриархию в 1935-1936 гг. Вполне можно было бы представить подборку писем того времени (писали, кстати, и латышские священники), но ограничимся лишь одним документом:
«Елгавское благочиние, 1936 год Приходскому Совету св. Симеоно-Анненского Совета. Заявление
Принимая во внимание, что не только самый факт обращения Синода Латвийской православной церкви к Константинопольскому патриарху, но и его содержание стали уже достоянием печати и широкой общественной гласности, мы, нижеподписавшиеся прихожане Елгавского св. Симеоно-Анненского собора, основываясь на актах Московской патриархии и посланиях Высокопреосвященнейшего Елевферия, митрополита Литовского и Виленского на имя синода Латвийской церкви, просим приходский Совет довести до сведения ближайшего общего собрания прихожан Елгавского собора о нашем искреннем желании не разрывать канонической связи с нашей матерью церковью Российской, ибо, как видно из распоряжения Заместителя патриаршего местоблюстителя, блаженнейшего Сергия, митрополита Московского и Коломенского от 6 апреля сего года за № 534 и послания Высокопреосвящен-нейшего Елевферия, митрополита Литовского и Виленского от 24 мая и 21 июня 1935 года, нашей законной канонической властью, согласно нарушенных правил св.
Апостол и Вселенских Соборов, Российская патриархия является нашей Матерью церковью, от которой мы получили свое бытие и которой мы обязаны своим сыновним послушанием, тем более, что и первый наш архипастырь, ныне покойный Архиепископ Иоанн был назначен на Латвийскую кафедру Первосвятителем Российской православной церкви святейшим патриархом Тихоном.
г. Елгава, сентября 1935 года.
75 подписей»26.
А.В. Петров повторяет ошибку «Православной энциклопедии» про занимаемый А. Петерсоном пост ректора в «Елгавской духовной семинарии», добавляя еще две неточности. Первая состоит в том, что «...этот вдовый священник не играл какой-либо важной роли во времена Иоанна (Поммера)». Играл! Протоиерей Августин (Петерсон) — выдвиженец архиепископа Иоанна (Поммера), посланный в Даугавпилс с серьезным церковноустроительным заданием. Августин (Петерсон) — член Синода, благочинный, священник кафедрального Александро-Невского собора в Даугавпилсе. Он одно из доверенных лиц владыки (сохранилась его переписка с архиепископом Иоанном). Отличный набор для карьерного роста! Вдовым он стал только 18 мая 1934 г., за несколько месяцев до мученической смерти архиепископа Иоанна. Лишь после 1925 г. протоиерей Августин (Петерсон) отходит на второй план, по-видимому, устав от бесконечных конфликтов в русском приходе. Источник конфликтов — он сам, из-за его сварливого, неуживчивого характера и тяги к сребролюбию.
Еще один миф, воспроизводимый в монографии А.В. Петрова, — о тесных связях Августина (Петерсона) с вооруженными силами Латвии (возможно, представление о связи с армией возникло из-за того, что сыновья Августина (Петерсона) служили в латвийской армии). Этот бродячий сюжет, переходящий из книги в книгу, из статьи в статью, подарил А.В. Гав-рилин в своей в целом замечательной работе «Под покровом Тихвинской иконы. Архипастырский путь Иоанна (Гарклавса)»27. А.В. Гаврилин был единственным латвийским академическим и авторитетным историком православным церкви, но так как он больше внимания уделял преподавательской деятельности, а не архивной работе, в его книгах встречаются досадные ошибки. Мне неизвестен ни один источник, который бы указывал на связь Августина (Петерсона) с Латвийской армией. В гарнизонной церкви, куда перешел служить о. протоиерей (в Российской империи она действительно обслуживала нужды военных), в Латвийской Республике, после долгого и скандального возвращения ее в собственность ЛПЦ, расположился латышский приход. Его-то и окормлял о. Августин. Августин (Петерсон) не был «темной лошадкой», которого только из-за «правильной» национальности и вдовства вынули из «жидкой колоды карт» правители. В 20-х и 30-х гг. это был известный священнослужитель, пусть даже без какой-либо осознанной позиции в церковном вопросе, сервильный, болезненный, уставший и устраивавший власть. Новый митрополит, безусловно, не был генератором проекта перехода ЛПЦ в юрисдикцию КП.
26 ЛГИА. Ф. 7469. Оп. 1. Д. 367. Л. 11.
27 Гаврилин А.В. Под покровом Тихвинской иконы. Архипастырский путь Иоанна (Гарклавса). СПб.: Алаборг; Тихвин: Издательская служба Тихвинского монастыря, 2009. С. 85.
зс S
зс
Почему в недрах Латвийского государства возникла идея такого перехода? В таком изменении было немало минусов, хотя бы дороговизна всего мероприятия. Зависимость от Московского патриархата была номинальной и касалась узких церковных вопросов. Православная паства в Латвии была лояльной государству. Историк А.В. Гаврилин в интервью дьякону Андрею Псареву без обиняков отмечал: «Русское население Латвии... в отличие от эмигрантов, не ощущало себя частью России за рубежом, не испытывало ностальгических чувств по отношению к былой России, скорби по поводу краха ее величия. Наоборот, это население, как правило, даже приветствовало смену власти и старалось доказать свою политическую лояльность новому государству»28. Кроме идеи лояльности православного населения к власти с остальными утверждениями А.В. Гаврилина можно было бы поспорить. В другом интервью (на латышском языке) профессору Латвийского университета Игорю Шу-ваеву, опубликованном в журнале «Ригас Лайкс», А.В. Гаврилин отбрасывает 2 все обвинения, особенно часто звучащие на заре новой латвийской власти, в том, что Православная церковь — ни что иное как механизм русификации, наследие Российской империи: «Церковь слишком связана с русскими и «рус-скостью». Ничего подобного. Депутат Сейма и одновременно владыка архиепископ Иоанн Поммер неустанно повторял одно и то же: «Покажите мне хотя бы одного священника или члена церковного прихода, который бы не был лоялен латвийскому государству?»29 Таковых не было. Кроме идеи лояльности православного населения к власти с остальными утверждениями А.В. Гаврилина можно было бы поспорить, например, с тем, что духовенство не испытывало ностальгических чувств по отношению к былой России.
Более дешевый и выгодный проект для Латвийского государства был разработан министрами иностранных дел стран Прибалтики и Финляндии в 1922-1923 гг., суть которого состояла в создании Балтийской митрополии.
Так, секретарь отдела Балтийских государств МИД ЛР Янис Сескис (1877-1943) в письме из Таллина в Ригу министру иностранных дел Зигфриду Анна Мейровицу (1887-1925) описывает разговор с президентом Эстонии Константином Пятсом (1874-1956), в котором призывает МВД искать более тесные связи с англиканским епископом и предпринять все необходимые шаги для отдаления латвийского Православия от Москвы: «Ревель, 22 декабря 1923 года. Строго конфиденциально. Секретарь отдела Балтийских государств
многоуважаемому господину министру-президенту З.А. Мейровицу и министру иностранных дел.
Вчера у меня был длинный разговор с эстонским президентом К. Пятсом, который высказал свои взгляды на желательную церковную политику, разговор кратко отрефирирую.
28
Дьякон А. Псарев — А.В. Гаврилин. «Об истории отношений РПЦЗ и Латвийской Православной Церкви (1920-1930)» // [Электронный ресурс] URL: https://www.rocorstudies.org/2014/03/02/prof-a-v-gavrilin-ob-istorii-otnoshenij-mezhdu-rptsz-i-latvijskoj-tserkovyu/ (дата обращения: 15.03.2020).
См.: Pareizticiba Latvijä. Igora Suvajeva saruna ar Aleksandru Gavrilinu [Электронный ресурс] URL: https://www.rigaslaiks.lv/zurnals/pareizticiba-latvija-15146 (дата обращения: 15.03.2020).
Эстонская православная церковь уже получила свою автокефалию и ее руководство находится в эстонских национальных руках, и это было бы желательно в Латвии. Нет никакого сомнения в том, что когда в России будет образовано национальное правительство, то оно будет также стремиться использовать православную церковь как средство политической агитации для нового присоединения к России. Эстонии трудно было получить автокефалию. У Эстонской православной церкви не было средств для получения независимости, тогда из государственных сумм, выданных архиепископу, была организована поездка в Константинополь. Эстонская православная церковь ловко использовала смутные времена в Российской церкви... Собор послушно выполнил просьбу Эстонской православной церкви об автокефалии. В настоящее время Эстонский митрополит участвует в выборе Константинопольского патриарха и полностью независим от Москвы. Все-таки, местные настоящие русские не хотят признать автокефалию Эстонской православной церкви и надеются получить независимость от эстонского митрополита...
Было бы очень желательно, чтобы в Балтийских государствах православные церкви были бы национальными, отвязанными от Москвы и находящимися в близких друг к другу связях. Дальнейшие шаги — искать более тесные связи с англиканским епископом церкви во главе с Кентерберийским епископом... Я. Сескис /подпись/»30.
Средством для достижения Эстонско-Финляндско-Латвийской автокефальной Православной Церкви (Литва, по-видимому, первоначально тоже была включена в политический проект, но позже из-за ее русофильской позиции от первоначального замысла пришлось отказаться) должны были послужить конференции с участием православных владык. Но архиепископ Иоанн (Поммер) под надуманным предлогом еще осенью 1921 г. отказался от участия в церковной Гельсингфорской конференции Эстонской и Финляндской Православных Церквей. Проигнорировал латвийский владыка также просьбу тогда еще архиепископа Таллиннского и всея Эстонии Александра (Паулуса) (1872-1953) о личной встрече с имевшим поручение от Эстонского правительства директором реального училища Н.С. Канном31. Архиепископ Иоанн (Поммер) отказывался и от других подобных приглашений. В частности, можно привести фрагмент из переписки 1923 г.:
«12 мая 1923 года — Синод ЛПЦ — архиепископу ЭПЦ Александру... На повторное братски любезное предложение Ваше об участии в имеющем состояться с 15 по 20 мая сего года съезде представителей православных церквей Эстонии, Финляндии и Латвии мы с глубоким и искренним сожалением уведомляем Ваше Высокопреосвященство и Синод Эстонской ПЦ, что по обстоятельствам переживаемого времени мы лишены возможности прибыть в Гельсингфорс для участия в заседаниях съезда...»32
В событиях 1935-1936 гг. сложно досконально разобраться на основании одних лишь церковных материалов ЛГИА.Можно предположить, что Латвий-
30 ЛГИА. Ф. 1370. Оп. 1. Д. 272. Л. 33.
31 ЛГИА. Ф. 1370. Оп. 1. Д. 272. Л. 24.
32
зс 2
ЛГИА. Ф. 1370. Оп. 1. Д. 272. Л. 26.
зс 2
ское государство действовало не только по собственному почину, но и под воздействием внешних причин...
Есть смысл вспомнить несколько тезисов из книги Михаила Витальевича Шкаровского «Константинопольская и Русская Церкви в период великих потрясений. 1910-е — 1950-е годы», например, о захватнической деятельности патриарха Мелетия IV в 1922 г., когда он весной того года обратился к главе автономной Финляндской Православной Церкви МП арх. Серафиму с предложением рукоположить вдового эстонского протоиерея А. Германа в викарные епископы и принять автокефалию от Константинополя33. Или обратить внимание на письмо арх. Серафима (Лукьянова), где указывается, что при определенных обстоятельствах под воздействием финляндских властей совместно с Эстонской Церковью эти страны могут образовать самочинную автокефалию34.
В 1935 г. переход ЛПЦ под омофор КП проходил на фоне грубого давления государства. В архиве ЛГИА хранятся документы Политического управления полиции МВД (фонд 3235), которые указывают на внешний след финансового обеспечения этого мероприятия и истинного бенефициария на мировой арене — Великобританию. Наиболее показательным, на наш взгляд, является отложившееся в этом архиве агентурное донесение от 7 ноября 1935 г. о положении Латвийской православной церкви перед выборами нового митрополита, подписанное криптонимом «Янис» и направленное начальнику Политического управления Янису Фридриху Валентину Фридрихсонсу (1892-1941). Приведем фрагмент этого документа (в переводе с латышского языка):
«Министерство внутренних дел Политическое управление Сообщение о православной церкви Сведения предоставил Янис
Сведения принял начальник Политического управления 1935 год 7 ноября Содержание сообщения
После убийства архиепископа Иоанна православная церковь вступила в период колебаний, который продолжится до того времени, пока латвийское правительство через министерство внутренних дел не покончит с этой неустойчивостью. Оно однозначно запретит выборы нового архиепископа, что сделать было бы очень полезно, и на место разногласий придет ожидаемый период стабильности.
Часть латвийского православного духовенства склоняется в сторону Сербского патриарха Варнавы, основываясь на том, что кандидат на должность архиепископа — протоиерей Янсон — был школьным товарищем Варнавы, и Сербия — наилучшее направление. Напротив, почти все латвийское православное духовенство опять склоняется в сторону Москвы, но православные пастыри латышской национальности снова думают обратиться ко Всемирному (Константинопольскому) патриарху.
33 Шкаровский М.В. Константинопольская и Русская Церкви в период великих потрясений. 1910-е — 1950-е годы. М., 2019. С. 41.
34 Там же. С. 42.
зс
Первым, кто в связи с этими событиями возвысил голос от Московского патриархата, был Литовский митрополит Елевферий, который, основываясь на церковных канонах, потребовал от Латвийской православной церкви подчинения себе.
Запретив Собору выбирать архиепископа, латвийское правительство поступило дальновидно (так сказал греческий архиепископ Герман), потому что своим решением дало религиозным массам передумать и понять создавшееся положение.
Имеющее правый уклон духовенство, протоиереи Перехвальский, Пономарев, Смирнов, Пассит, выступило за подчинение Сербскому патриарху Варнаве и обратилось к нему с предложением принять под омофор, но Варнава ответил, что Латвийская православная церковь канонически подчинена Москве, и поэтому надо обращаться туда.
В этом деле большую роль сыграло то обстоятельство, что к Варнаве присоединилась большая часть Западноевропейского духовенства (исключая парижского митрополита Евлогия), и на этом основании вышло столкновение между Сербской и Московской церковью. 2
Как слышал в разговорах, Константинопольский патриарх Фотий совершил значительный разворот от Турецкой власти (самого Кемаля) по материальным причинам, и поэтому Фотий опирается только на Англию, которую в данный момент представляет архиепископ Герман, пребывающий в Латвии. Англия в настоящее время материально заинтересована в Константинопольском патриархе, чтобы он был не только патриархом Константинопольским, но Всемирным, был бы там главным, и чтобы он стоял во главе двух церквей, т.е. не только греческой и Константинопольской (Фотий также греческий патриарх), подчинил бы своему влиянию всю южную часть Малой Азии.
Таким образом, принимая во внимание примеры Эстонии и Финляндии, нужно делать все возможное, чтобы Латвийская православная церковь была крепко связана с патриархом Фотием. Латвийский православный Синод обратился к Фотию, и он связался с Англией, субсидировавшей поездку Германа в Латвию. Архиепископ Герман отправился в эту поездку официально, как полномочная фигура от Фотия, чтобы на месте выяснить все необходимое.
Он здесь остался приблизительно на месяц и посетил Даугавпилс, Салдус, Елгаву, Лиепаю и т.д., чтобы самому все слышать и видеть»35.
Таким образом, вопреки желанию русских людей в Латвии, большинства православных латвийцев всех национальностей, священнослужителей, благочинных и многих членов нового подневольного Синода с конца 1934 по 1936 г. Латвийская православная церковь была насильственно переведена под юрисдикцию Константинопольского патриарха. Важнейшую роль в этом сыграл геополитический фактор. Можно констатировать, что бенефициариями изменений стремились стать не только Латвийское государство, более или менее последовательно проводившее националистическую линию в церков-
ЛГИА. Ф. 3235. Оп. 3. Д. 172. Л. 147, 147об.
* * *
35
зс s
ной политике и резко усилившее ее после госпереворота, но и Константинопольская Патриархия, жаждавшая приращения канонических территорий, а также Великобритания, заинтересованная в подконтрольном усилении Константинопольского патриархата.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
1. Pareizticïba Latvijä. Igora Suvajeva saruna ar Aleksandru Gavrilinu [Электронный ресурс] URL: https://www.rigaslaiks.lv/zurnals/pareizticiba-latvija-15146.
2. Runce I. Mainigäs divspeles.Valsts un Baznïcas attiecïbas Latvijä:1906.-1940. Riga, 2013.
3. Strods H. Metropolits Augustins Petersons. Dzive un darbs. 1873-1955. Riga: Latvijas universitäte, zurnäla „Latvijas vesture" fonds, 2005.
4. Александр Валентинович Гаврилин: историк православия Латвии // Альманах «Русский мир и Латвия». № 59. Рига, 2020.
5. Гаврилин А.В. Латвийская православная церковь в 30-х гг. ХХ века // Альманах «Русский мир и Латвия». № 59. Рига, 2020.
6. Гаврилин А.В. Под покровом Тихвинской иконы. Архипастырский путь Иоанна (Гарклавса). СПб.: Алаборг; Тихвин: Издательская служба Тихвинского монастыря, 2009.
7. Дьякон А.Псарев — А.В. Гаврилин. «Об истории отношений РПЦЗ и Латвийской Православной Церкви (1920-1930)» // [Электронный ресурс] URL: https://www.rocorstudies.org/2014/03/02/prof-a-v-gavriHn-ob-istorii-otnoshenij-mezhdu-rptsz-i-latvijskoj-tserkovyu/.
8. Кострюков А.А. Лекции по истории Русской Церкви (1917-2008). Учебное пособие. М., 2018.
9. Латвийский государственный исторический архив (Latvijas nacionälä arhiva Latvijas valsts vestures arhivs, ЛГИА). Ф. 1370. Оп. 1. Д. 272.
10. ЛГИА. Ф. 3235. Оп. 1 /22. Д. 688.
11. ЛГИА. Ф. 3235. Оп. 3. Д. 172.
12. ЛГИА. Ф. 7469. Оп. 1. Д. 39.
13. ЛГИА. Ф. 7469. Оп. 1. Д. 75.
14. ЛГИА. Ф. 7469. Оп. 1. Д. 367.
15. ЛГИА. Ф. 7469. Оп. 1. Д. 1127.
16. ЛГИА. Ф. 7469. Оп. 2. Д. 76.
17. Мазур С.А. Тайная полиция, митрополит Августин и судьба православия в Латвии после мученической кончины архиепископа Иоанна (Помме-ра) // Альманах «Русский мир и Латвия». № 22. 2010.
18. Мусаев В.И. Православие в Прибалтике в 1890-1930-е гг. СПб., 2018.
19. Петров И.В. Православная Балтия 1939-1953 годов: Период войн, репрессий и межнациональных противоречий. СПб., 2016.
20. Православие в Латвии (исторический очерк) // Вера и Жизнь. 1931. № 7.
21. Православная энциклопедия // [Электронный ресурс] URL: https:// www.pravenc.ru/text/71137.html.
22. Сегодня. 1926. 22 октября.
23. Сидяков Ю. История в письмах: из архива священномученика архиепископа Рижского Иоанна (Поммера). Тверь, 2015.
24. Цоя С. Правовое положение Латвийской православной церкви в 20-х — начале 30-х годов ХХ века // Латвийский Православный хронограф / Латвийская Православная церковь, Институт русского культурного наследия Латвии. Рига: Синод Латвийской Православной церкви, 2016. Вып. II.
25. Шкаровский М.В. Константинопольская и Русская Церкви в период великих потрясений. 1910-е — 1950-е годы. М., 2019.
26. Янис Давис // [Электронный ресурс] URL: https://www.literatura.lv/lv/ person/Janis-Davis/873252.
LIST OF SOURCES AND LITERATURE *
s
1. "Alexander Valentinovich Gavrilin: Historian of Orthodoxy in Latvia", Almanac "Russian World and Latvia" ["Aleksandr Valentinovich Gavrilin: istorik g pravoslaviya Latvii", Al'manah «Russkij mir i Latviya»] (2020), No. 59, Riga.
2. Gavrilin, A.V. (2009), Under the cover of the Tikhvin icon. Archpastoral path of ™ John (Garklavs) [Pod pokrovom Tihvinskoj ikony. Arhipastyrskij put' Ioanna (Garklavsa)], S Alaborg, Saint-Petersburg, Publishing Service of the Tikhvin Monastery, Tikhvin.
3. Gavrilin, A.V. (2020), "Latvian Orthodox Church in the 30s. XX century", f Almanac "Russian World and Latvia" ["Latvijskaya pravoslavnaya cerkov' v 30-h gg. | HKH veka", Al'manah «Russkij mir i Latviya»] (2020), No. 59, Riga. g
4. Janis Davis, available at: https://www.literatura.lv/lv/person/Janis- =1 Davis/873252. 'I
5. Kostryukov, A. A. (2018), Lectures on the history of the Russian Church (1917-2008). £ Tutorial [Lekcii po istorii Russkoj Cerkvi (1917-2008). Uchebnoe posobie], Moscow. |
6. Latvian State Historical Archives (Latvijas nacionálá arhiva Latvijas valsts ^ vestures arhivs, LGIA). F. 1370. In. 1.D. 272. |
7. LGIA. F. 3235. In. 1/22. D. 688. §■
8. LGIA. F. 3235. In. 3.D. 172. o
9. LGIA. F. 7469. In. 1.D. 1127. &
10. LGIA. F. 7469. In. 1.D. 367. g
11. LGIA. F. 7469. In. 1.D. 39. ^
12. LGIA. F. 7469. In. 1.D. 75. ............
13. LGIA. F. 7469. In. 2.D. 76. £
tn
14. Mazur, S.A. (2010), "The secret police, Metropolitan Augustine and the ^ fate of Orthodoxy in Latvia after the martyrdom of Archbishop John (Pommer)", ^ Almanac "Russian World and Latvia" ["Tajnaya policiya, mitropolit Avgustin i sud'ba & pravoslaviya v Latvii posle muchenicheskoj konchiny arhiepiskopa Ioanna (Pommera)", Al'manah «Russkij mir i Latviya»], No. 22.
15. Musaev, V.I. (2018), Orthodoxy in the Baltic States in the 1890s-1930s [Pravoslavie v Pribaltike v 1890-1930-e gg], Saint-Petersburg.
16. Orthodox Encyclopedia, (available at: https://www.pravenc.ru/text/71137.html).
зс
17. "Orthodoxy in Latvia (historical sketch)", Faith and Life ["Pravoslavie v Latvii (istoricheskij ocherk)", Vera i Zhizn] (1931), No. 7.
18. Pareizticïba Latvijà. Igora Suvajeva saruna ar Aleksandru Gavrilinu [Electronic resource] URL: https://www.rigaslaiks.lv/zurnals/pareizticiba-latvija-15146.
19. Petrov, I.V. (2016), Orthodox Baltic 1939-1953: A period of wars, repressions and interethnic contradictions [Pravoslavnaya Baltiya 1939-1953 godov: Period vojn, repressij i mezhnacional'nyh protivorechij], Saint-Petersburg.
20. Psarev, A. deacon (2014), A.V. Gavrilin. "On the history of relations between the ROCOR and the Latvian Orthodox Church (1920-1930)" [A.V. Gavrilin. «Ob istorii otnoshenij RPCZ i Latvijskoj Pravoslavnoj Cerkvi (1920-1930)»],(available at: https://www. rocorstudies.org/2014/03/02/prof-av-gavrilin-ob-istorii-otnoshenij -mezhdu-rptsz-i-latvijskoj-tserkovyu).
21. Runce I. Mainïgàs divspeles. Valsts un Baznïcas attiecïbas Latvijà: 1906.2 1940. Riga, 2013.
22. Shkarovsky, M.V. (2019), Constantinople and Russian Churches during the period of great upheavals. 1910s — 1950s. [Konstantinopol'skaya i Russkaya Cerkvi v period velikih potryasenij. 1910-e — 1950-e gody], Moscow.
23. Sidyakov, Y. (2015), History in letters: from the archives of the Hieromartyr Archbishop John (Pommer) of Riga [Istoriya v pis'mah: iz arhiva svyashchennomuchenika arhiepiskopa Rizhskogo Ioanna (Pommera)],Tver.
24. Strods H.Metropolïts Augustïns Petersons.Dzïve un darbs. 1873-1955. Riga: Latvijas universitàte, zurnàla „Latvijas vesture" fonds, 2005.
25. Today [Segodnya] (1926), October 22.
26. Tsoi, S. (2016), "Legal status of the Latvian Orthodox Church in the 1920s — early 1930s", Latvian Orthodox Chronograph. Vol. II. ["Pravovoe polozhenie Latvijskoj pravoslavnoj cerkvi v 20-h — nachale 30-h godov HKH veka", Latvijskij Pravoslavnyj hronograf], Latvian Orthodox Church, Institute of Russian Cultural Heritage of Latvia, Synod of the Latvian Orthodox Church, Riga.
МАЗУР СЕРГЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ — главный редактор альманаха «SEMINARIUM HORTUS HUMANITATIS», преподаватель истории и обществознания ГБОУ «Средняя образовательная школа № 516», г. Санкт-Петербург ([email protected]). Россия.
