CC BY
58
К ВОПРОСУ О НЕЙРОПСИХОЛОГИЧЕСКИХ ПРЕДПОСЫЛКАХ ДИЗОРФОГРАФИИ У МЛАДШИХ ШКОЛЬНИКОВ
Бизюк А.П.1, Кац Е.Э.2, Колосова Т.А.3, Сорокин В.М.4
12
' ЧОУВО «Институт специальной педагогики и психологии» 3,4 Санкт-Петербургский государственный университет
Аннотация
В статье рассматриваются вопросы взаимосвязи состояния орфографически правильного письма у младших школьников и психических функций, отражаемых комплексом результатов выполнения нейропсихологических проб. Применение корреляционного факторного анализа позволило предварительно выделить возможные нейропсихологические механизмы дизорфографии. Рассматривается полиморфность феномена дизорфографии с точки зрения нейропсихологии.
Ключевые слова: нарушения письма, нейропсихология, дизорфорграфия, младшие школьники
Key words: writing disorders, neuropsychology, disorthorography, junior schoolchildren
В современной логопатологии сформировалось представление о конечном количестве форм речевых нарушений у детей. Именно эти формы феноменологически описывались и анализировались с точки зрения этиологии и патогенеза. Тем не менее, даже на современном этапе развития науки продолжают оставаться слабо освещенными некоторые виды расстройств речевого развития. К их числу относится дизорфография [1, 3, 5, 6, 9], под которой по определению И.В. Прищеповой [9] понимается стойкая специфическая неспособность усваивать и адекватно применять орфографические правила. Данная дефиниция при всей формальной правильности характеризуется известной обобщенностью и никак не характеризует скрывающиеся за расстройством этиологические факторы.
В своих работах А.Р. Лурия [7, 8] дал обобщенный анализ системного строения речи и письма. Он указывает на то, что процесс письма относится к наиболее сложным и осознанным формам речевой деятельности, которая по составу психологических операций и по самому своему процессу отличается от процесса устной речи. Способы построения письменной речи с самого начала протекают как осознанные действия, до которых мозг должен дозреть, и лишь позднее превращаются в автоматизированный навык, при котором письмо становится подлинным средством общения, и содержательная сторона текста доминирует над его техническим исполнением. Возникает новое соотношение произвольных и непроизвольных операций письма, что, в силу его надстроенности над уже сформированной устной речью, осложняет нейропсихологический анализ этой деятельности.
В работах А.Р. Лурия нет описания психофизиологических механизмов усвоения орфографии. Соответственно, на сегодняшний день отсутствуют и представления о структуре нарушений этих механизмов. В силу этого, нам представляется возможным и целесообразным реализация психолого-феноменологического и нейропсихологического подходов в исследовании дизорфографии.
Объектом исследования выступили 39 младших школьников в возрасте 9-10 лет, обучающихся в гимназиях и прогимназиях г. Санкт-Петербурга.
Источником суждения о состоянии функции письма послужили результаты выполнения детьми двух письменных работ - слухового диктанта и списывания с
печатного текста. Для исследования состояния письма использовались тексты из методики О.Б. Иншаковой и А. А. Назаровой [4]
Для оценки эффективности работы различных морфо-функциональных мозговых систем были привлечены следующие нейро- и патопсихологические пробы и методики: проба на буквенный гнозис, проба Поппельретера, проба на тактильный гнозис, кубики (субтестметодики Амтхауэра), кубики Косса, «10 слов по А.Р. Лурия», проба Хэда, копирование фигуры Рея - Тейлора, графическая проба «Заборчик», «Четвертый лишний», «Перечисление предметов одного класса», арифметический субтест методики Векслера, «Понимание квазипространственных отношений», пробы на функциональную асимметрию мозга.
Одна из задач нашего исследования состояла в установлении связей между характеристиками орфографических ошибок и актуальным состоянием психических функций так или иначе связанных со структурой письменной речи, для чего был проведен корреляционный анализ, результаты которого дают основание говорить о том, что лишь треть из отобранных показателей проявляет связь с орфографическими характеристиками письма, причем их большая часть определяют ошибки, обусловленные несформированностью морфологического принципа письма. Эти ошибки имеют тесные корреляционные отношения с функциональной незрелостью буквенного гнозиса, а также с достаточно сложными по мозговой организации, по сути, интеллектуальными процессами классификации (методика «Исключение лишнего»), требующими связи с обобщенными визуализированными образами памяти, реализуемые теменно-затылочными отделами правого полушария при осуществлении самого выбора, а также точности обоснования сделанного выбора, требующего операций абстракций и вербализации с опорой на речевые зоны левого полушария. Кроме этого, прослеживалась и связь орфографических ошибок этого типа с показателем сформированности понимания логико-грамматических конструкций, репрезентирующих квазипространственные и квазивременные взаимоотношения.
Дальнейший анализ корреляционных связей показал, что ошибки, ассоциированные с расстройствами грамматического принципа письма, имеют тенденцию увязываться с показателем, связанным с особенностями функциональной асимметрии, а именно доминированием левого уха при восприятии речи. Обнаруживается и смежная по содержанию связь ошибок, детерминированных несформированностью грамматического принципа письма, с наличием при срисовывании смещения фигуры Тэйлора, причем независимо от того, в какую сторону происходит это смещение.
Ошибки, обусловленные незрелостью грамматического принципа письма, -единственный тип ошибок, оказавшийся связанным с состоянием памяти («10 слов по Лурия»), либо с характеристиками активного внимания и работоспособности, которыми это запоминание вербального материала сопровождается. Более выраженная связь орфографических ошибок, определяемых недостаточной зрелостью грамматического принципа письма, проявилась с эффективностью исполнения пробы «Заборчик», диагностирующей состояние кинетического праксиса и умения корректно реализовывать программно структурированные двигательные функции.
Весьма непростым по содержанию является анализ корреляционных связей ошибок, обусловленных незрелостью традиционного принципа письма. Определяющим в данном случае оказался лишь один показатель - количество ошибок при перечислении объектов, относящихся к одному классу. Иначе говоря, речь идет о нарушениях процессов реализующих навыки адекватного установления родо-видовых отношения или умения использовать операции обобщения-конкретизации.
В результате проведенного факторного анализа было выделено шесть факторов, три из которых включали в свой состав показатели орфографических ошибок. Следует особо
подчеркнуть, что в каждый из трех факторов вошла определенная группа орфографических ошибок, что указывает на разную природу их патогенеза.
В первом факторе обращает на себя внимание сочетание показателя количества ошибок, связанных с нарушением морфологического принципа письма, с показателями сформированности операций мышления, выполнения формально-логических операций в соответствии с уже известными закономерностями (арифметический субтест методики Векслера). Наиболее сложной, на наш взгляд, является интерпретация роли показателя теппинг-теста, который в нашем исследовании характеризовал баланс активности правого и левого полушарий. В соответствии с полученными данными, большее число ошибок, обусловленных несформированностью морфологического принципа письма, связано с преимущественной активностью левого полушария, а это значит, что в реализации данного принципа существенную роль играет интуитивность и фактор целостного представления предназначенного для написания слова, который преимущественно обусловливается деятельностью правого полушария. Вся совокупная информация, представленная в первом выделенном факторе, указывает на то, что морфологический принцип письма может быть полноценно осуществлен лишь в результате гармоничного взаимодействия коры обоих полушарий, что полностью соответствует системным представлениям о мозговой организации речи.
При анализе структуры второго фактора обнаруживается ведущая роль в нем показателя ошибок, обусловленных несформированностью грамматического принципа письма, что сочетается с наибольшим факторным весом пробы «Заборчик» и степени смещения фигуры Тейлора от центра при копировании. Проба «Заборчик» косвенно характеризует уровень произвольных усилий и процесса моторного внимания при исполнении монотонной деятельности. Кроме того, показатель данной пробы может служить и индикатором развития критичности, коррелирующий со зрелостью лобной коры. В процессе письма приложение грамматического принципа русской орфографии для ребенка не является очевидным, поскольку акустический анализ слова не позволяет определить необходимость написания мягкого знака, используемого для разграничения грамматических форм слова или частей речи. Таким образом, от ребенка требуется специальная направленность внимания на выявление необходимой орфограммы. Именно эта психологическая нагрузка, на наш взгляд, и объясняет совместную встречаемость данных показателей в одном факторе.
Традиционно смещение фигуры Тейлора от центра листа рассматривается как признак несформированности оптико-пространственных представлений [2, 10], но наблюдения, проводимые во время эксперимента указывают на фактически иную причину производимых смещений. Выбор точки, с которой ребенок начинает копировать фигуру, параллельно предполагает прогностические представления о целостном расположении фигуры в пространстве листа, а это, в свою очередь, обусловливается эффективностью ориентировки с последующим программным развертыванием графической деятельности. Этот фактор хорошо увязывается с вышерассмотренной связью ошибок, обусловленных несформированностью грамматического принципа письма, с качественным выполнением пробы «Заборчик»
Как следует из структуры второго фактора, известную роль в его смысловой организации играют и характеристики памяти, которые, по-видимому, отражаются на запоминании правил, необходимых для грамотного письма.
Закономерность, которая обнаруживается в соотношении полушарной специализации и ошибок, обусловленных несформированностью традиционного принципа письма, уже была обсуждена применительно к морфологическому принципу письма. Вероятно, конфликт между акустическими (фонематическими) представлениями, свойственными для левого полушария, и оптическими представлениями о буквенном
составе слова, реализуемыми в письме, с большей эффективностью корректно решается с помощью механизмов, традиционных для правого полушария, где стратегия целостности является ведущей. Это обстоятельство подтверждается и наибольшими нагрузками показателей в шестом факторе. Здесь по аналогии с первым фактором большее число ошибок, обусловленных несформированностью традиционного принципа письма, связывается с доминантной активностью левого полушария (по глазу и по ноге). Создается впечатление, что в изучаемой возрастной группе левополушарные механизмы обусловливающие правильность письма, вступают в конкурирующие отношения с корковыми процессами, обслуживающими двигательные и гностические функции. Вероятнее всего, с возрастом, по мере совершенствования мозгового функционирования, конкурирующие отношения между ними будут постепенно сменяться координационными.
Третий, четвертый и пятый факторы в данной работе не обсуждаются, поскольку в их структуре отсутствовали значимые количественные параметры тех или иных орфографических ошибок.
Полученные нами данные по ряду позиций совпадают с результатами ранее проведенных исследований [5]. Подтвердил свою роль показатель динамического праксиса, характеризующий степень зрелости лобной коры как главного регулятора психической деятельности, а также заметное место занял показатель эффективности счетных операций, дефицитарность которого, как правило, наблюдается или при функциональной недостаточности нижнетеменных участков коры левого полушария (либо при сочетании ее активности с деятельностью лобных отделов), осуществляющих, в том числе, сложные ассоциативные процессы, связанные с интеллектуальной понятийной деятельностью. То же можно сказать и о результаты исследования оперативной слухоречевой памяти, которая обнаружила корреляционную связь несформированностью грамматического принципа письма. Вместе с тем, кинестетический фактор, на который указывали упомянутые авторы, связи с дизорфографической проблематикой у детей не обнаружил.
По нашему мнению, необходимо специально подтвердить, что экспериментально полученные данные по целому ряду показателей, действительно, указывают на наличие незавершенности латерализации речевых процессов, необходимых для письма, что в свое время предположили Т.Г. Визель и Е.Д. Дмитрова [2].
Работа поддержана РГНФ - грант 17-06-00803а
Литература
1. Азова О.И. Логопедия. Дизорфография. - М.: Инфра-М., - 2016 - 180с.
2. Вассерман Л.И., Чередникова Т.В. Психологическая диагностика нейрокогнитивного дефицита: рестандартизация и апробация методики «Комплексная фигура» Рея-Остерита. - СПб, - 2011. - 68 с.
3. Визель Т.Г., Дмитрова Е.Д. Дизорфография у учащихся средней и старшей школы // Изучение нарушений письма и чтения. Итоги и перспективы: материалы I Междунар. конф. Российской ассоциации дислексии. - М.: Изд-во МСГИ, - 2004. - 296 с.
4. Иншакова О.Б., Назарова А. А. Методика выявления дизорфографии у младших школьников. М.: Секачев., - 2013. - 72с.
5. Крутикова Э.Г., Сумченко Г.М., Сизова Э.Я., Храковская М.Г. Об изучении дизорфографии у школьников // XV съезд отоларинглогов России. - СПб., - 1995, - т. 2. -с. 525-530.
6. Лалаева Р.И. Дисграфия и дизорфография как расстройство формирования языковой способности у детей // Изучение нарушений письма и чтения. Итоги и перспективы.
Материалы 1-й Международной конференции Российской ассоциации дислексии. - М.: МСМИ, - 2004 - 296 с.
7. Лурия А.Р. Очерки психофизиологии письма - М.: Изд-во АПН, 1950. - 84 с.
8. Лурия А.Р. Основные проблемы нейролингвистики.- М.: Книжный дом Либроком, -2009. - 256 с.
9. Прищепова И.В. Дизорфография младших школьников. - СПб.: КАРО., - 2006. - 240 с.
10. Семенович А.В. Нейропсихологическая диагностика и коррекция в детском возрасте. -М.: Академия, - 2002. - 232 с.
