CC BY
31
ББК 67.93
К ВОПРОСУ О НЕСПРАВЕДЛИВЫХ ПОЛОЖЕНИЯХ КОНТРАКТА
А. А. Коссе
Зарубежная практика и научная доктрина уже на протяжении не одного десятка лет активно применяет теорию несправедливых положений контракта [1]. Начиная с истоков договорной практики, более сильная сторона предпринимала попытки навязать контрагенту различно -го рода ограничительные оговорки, которые бы уменьшали или исключали ее ответственность, давали возможность одностороннего отказа от договора.
Классическое договорное право европейских государств не располагает эффективными средствами защиты экономически слабой стороны в подобных договорах, но имеет определенные базовые инструменты для такой защиты.
В гражданском праве большинства стран Запада существуют общие положения о необходимости соблюдать публичный порядок, добрые нравы, добрую совесть или положения о неоправданных договорных условиях. Судебная практика ФРГ часто признает недействительными сделки, наносящие ущерб добрым нравам, признает недействительными договоры, заключенные с использованием монопольного положения или экономического могущества одной из сторон.
В английском праве имеются специальные положения, которые позволяют дать определение сильной стороны [2]. Здесь и далее, говоря о слабой или сильной стороне договора, мы оцениваем реальные переговорные возможности сторон. В английском языке для такого случая существует специальный термин "рыночная власть" (bargaining power), который характеризует силы и возможности сторон при заключении договора. Одна сторона может иметь высокий уровень рыночной власти в силу монополистического положения на рынке, большого количества потенциальных контрагентов, значительных финансовых возможностей, наличия штата квалифицированных юристов, а также неограниченности во времени ведения переговоров, а другая
Коссе Андрей Александрович - аспирант кафедры международного права Южного федерального университета, 344002, г Ростов-на-Дону, ул. М. Горького, 88, e-mail: [email protected], т. 8(863)2675552.
сторона - низкий уровень в силу крайней заинтересованности в заключении контракта именно с данным контрагентом, отсутствия большого выбора на данном рынке, невысоких экономических возможностей, отсутствия юридического сопровождения сделки или необходимости заключения договора в кратчайшие сроки. Соответственно, первая сторона имеет более сильную позицию при ведении переговоров и может навязать более слабой стороне явно невыгодные условия.
Согласно английской доктрине, при исполнении контракта международной купли-продажи стороны должны проявлять разумную заботу и разумное мастерство, чтобы не нарушать условия контрактов, в том числе и условия о сталийном времени, и предпринимать все меры для исключения демереджа. В противном случае, согласно секции 1 Акта о несправедливых терминах контрактов 1977 г. [3], поведение одной из сторон может быть рассмотрено как халатность.
В соответствии с секцией 2(3) указанного акта, если сроки уведомления, предусмотренные контрактом, направлены на то, чтобы исключить или ограничить ответственность за халатное отношение стороны к соглашению, это само по себе не должно восприниматься как добровольное признание такого риска.
Правда, в ст. 27(1) данного Закона установлено, что положения этого Закона не применяются, если английское право стало применимым только в результате выбора сторон и в отсутствие соглашения о выборе применимого права таковым в силу действия английских коллизионных норм являлось бы право иностранного государства. В ст. 26 английского Закона было предусмотрено, что определенные положения Закона не будут применимы к контрактам купли-продажи, если коммерческие предприятия сторон (places of business) расположены в различных государствах и либо: (a) товар перевозится из одного государства в другое, либо (b) оферта и акцепт имели место в различных
Kosse Andrei - post-graduate student of the International Law Department in the Southern Federal University, 88 M. Gorkiy Street, Rostov-on-Don, 344002, e-mail: ankosse@ yadex.ru, ph. +7(863)2675552.
государствах, либо (с) товары должны быть поставлены не в том государстве, в котором имели место оферта и акцепт [4, р. 381].
Тем не менее распространенность грубых нарушений принципа честного поведения при формулировании содержания исключающих ответственность должника оговорок послужила причиной расширения типовой структуры средств защиты прав потерпевшего кредитора в международном документе путем подключения основанной на принципе честного поведения специальной нормы о явно несправедливых исключительных оговорках (ст. 7.1.6 Принципов Международного института по унификации частного права (УНИДРУА) в качестве четвертого правового средства [5, р. 47]. В судебной практике стран общего и континентального права сложно вырабатывались подходы к определению несовместимости и неоправданности, неправомерности ссылок должника на условие об освобождении от ответственности, которое по конкретному делу оказалось бы неразумно обременительным для кредитора [6].
В частности, определение понятия неоправданности в судебной практике США в деле "Вильямс" как "отсутствие какого-либо существенного для одного из контрагентов экономически обоснованного выбора, сочетающегося с договорными условиями, которые в неразумной мере благоприятствуют другому контрагенту" [7] отражает представление о понятии неоправданной исключительной оговорки.
В юридическое определение исключительной оговорки Принципы УНИДРУА ввели нейтральный для всех систем права термин "явная несправедливость", через призму которого суду даны полномочия толкования исключительных условий договора не в отрыве от цели договора. В ст. 8.109 Принципов европейского договорного права для определения критериев толкования оговорок об исключении или ограничении применения средств правовой защиты использован только принцип добросовестности и честной деловой практики.
Исключительная оговорка "не может быть использована" должником при ее явной несправедливости. Согласно п.п. 1 и 6 комментария к ст. 7.1.6 акта международной унификации это означает опосредованный судебный контроль: суд игнорирует такие оговорки, и потерпевший кредитор может
получить полную компенсацию за неисполнение. Английские суды, напротив, имеют широкие законные полномочия по признанию оговорки, исключающей ответственность, недействительной [5, p. 53]. Принципы УНИДРУА посчитали излишним непосредственное вмешательство суда даже в явно несправедливые условия. По сути, основанное на правиле "contra proferentem" (ст. 4.6 Принципов УНИДРУА) толкование неясной и двусмысленной исключительной оговорки не в пользу должника, который делает попытку сослаться на нее, обусловило закрепление в ст. 7.1.6 менее трудоемкого для кредитора пятого правового средства - неприменение судом такой оговорки.
По вопросу соотношения ст. 27 Закона и Принципов УНИДРУА профессор Э. Мак-кендрик отмечает, что сложившаяся ситуация может подтолкнуть английское право к широкому признанию принципа добросовестности и применению положений закона вопреки ст. 27 [8].
Более того, в ряде дел (1995-2000 гг.) английские суды использовали именно категорию добросовестности. Объясняется это тем, что категория добросовестности все-таки появилась в современных английских законах. По поводу этой тенденции судья Эванс-Лоумб подчеркнул, что понятие доброй совести, использованное, к примеру, в Законе 1977 г., основано не на английской конструкции недопущения несправедливости, а скорее на конструкции континентального гражданского права, опирающегося на принципы справедливости и честной деловой практики.
Любая оговорка, составленная по формуле: X shall not be liable to Y if, может потенциально рассматриваться судом как несправедливая [9] .
Российская правовая система не знает такого института, как несправедливые термины контракта. Гражданским законодательством (ст. 421 ГК РФ) предусмотрен исчерпывающий перечень гарантий слабой стороны. К таковым относится:
1) законодательно установленный запрет к понуждению к заключению договора, установленный ст. 421 ГК РФ;
2) недопустимость одностороннего отказа от исполнения обязательства (ст. 310 ГК РФ).
Законодатель особо отмечает, что условия договора определяются по усмотрению сторон, кроме случаев, когда содержание
218
2010
№ 3
НАУЧНАЯ МЫСЛЬ КАВКАЗА
соответствующего условия предписано законом или иными правовыми актами. В приведенной норме не содержится указания на то, что условия договора не должны нарушать прав и законных интересов сторон, должны быть соотносимы с принципом разумности и справедливости или иных оснований признания недействительности отдельного условия контракта, навязанного слабой стороне. Указанные выше оговорки могут рассматриваться как исключения из принципа свободы договора. Так, в частности, полагает А.Г. Карапетов [10].
Однако законодательное закрепление указанных оговорок таит в себе опасность, так как может повлечь злоупотребление со стороны контрагентов.
Еще более сложным является соотнесение института несправедливых условий контрактов с принципом pacta sunt servanda (договоры должны соблюдаться), основополагающим принципом права.
Указанные негативные последствия в Великобритании уже нашли решение. Инструментом такого решения стал судебный прецедент. Российскому же законодателю предстоит решить сложнейшую задачу - усилить правовую защиту слабой стороны, следуя потребностям современной экономики, при этом учитывая необходимость соблюдения принципа справедливости, свободы догово-
ра и принципа добросовестного исполнения обязательств.
ЛИТЕРАТУРА
1. Paolisa Nebbia. Unfair Contract Terms in European Law. Oxford: Hart Publishing, 2007. 248 p.
2. Langstane Housing Association Ltd. v Riverside Construction (Aberdeen) Ltd., Ramsay & Chalmers and others, 2009. CSOH 52.
3. Unfair Contract Terms Act 1977 (c 50) // UK Statute Law Database. URL: http://www.statutelaw. gov.uk/ (дата обращения: 13.05.2010)
4. Hartley T.C. Mandatory rules in international contracts: the common law approach // Collected courses of The Hague Academy of international law. 1997. Vol. 266. P. 337-426. P. 381.
5. Bradgate R. Commercial Law. Second edition. L.; Dublin; Edinburgh: Butterworths, 1995. 730 p.
6. Тиллема М.М. Обязательственное право в новом Гражданском кодексе. Система и первый судебный опыт // Правовая система Нидерландов / Отв. ред.
B.В. Бойцова, Л.В. Бойцова. М.: "Зерцало", 1998. 432 c. C. 244.
7. Цит. по: Комаров А.С. Ответственность в коммерческом обороте. М.: Юрид. лит-ра, 1991. 150 c.
C. 130.
8. McKendrick E. Contract Law - Text, Cases and Materials. Oxford: Oxford University Press, 2005. 1270 p. P. 260.
9. Phillips Products Ltd. v Hyland. 1987. 2 All E.R.
10. Карапетов А.Г. Расторжение нарушенного договора в российском и зарубежном праве. М.: Статут, 2007. 876 с. C. 113.
5 мая 2010 г.
ББК С 55-3+2 484(2)
ПЕРСПЕКТИВЫ ТРАНСФОРМАЦИИ ОРГАНИЗАЦИОННОЙ КУЛЬТУРЫ В РОССИЙСКИХ УНИВЕРСИТЕТАХ
А. С. Петренко
В настоящее время в России проводится реформа совершенствования системы образования на всех ее уровнях. Возникающие при этом проблемы находятся в центре внимания многих отечественных и зарубежных ученых (А.А. Аузан, Т.И. Заславская, Г.В. Осипов, А.И. Пригожин, Э. Дюркгейм, Г. Зиммель, Р. Мертон, Г. Саймон, А. Этциони) [1]. Однако в изучении этой проблематики остаются определенные
Петренко Антонина Сергеевна - аспирант кафедры социально-гуманитарных дисциплин Ростовского технологического института сервиса и туризма (филиал) ЮжноРоссийского государственного университета экономики и сервиса, 344018, г. Ростов-на-Дону, ул. Варфоломеева, 215, e-mail: [email protected], т. 8(863)2903407.
тематические пробелы, связанные с недостаточным уровнем существующего социологического анализа организационной культуры и ее структуры в российских университетах.
Университеты в России занимают особое место в системе высшего образования и обществе в целом, поскольку позволяют интегрировать задачи фундаментальной и прикладной подготовки и переподготовки высококвалифицированных специалистов в
Petrenko Antonina - post-graduate student of the Socially-Humanitarian Disciplines Department in the Rostov Institute of Technology of Service and Tourism (branch) of the State University of Economy and Service, 215 Varfolomeyevа Street, Rostov-on-Don, 344018, e-mail: [email protected], ph. +7(863)2903407.
