CC BY
32
УДК 94(570)
К ВОПРОСУ О НАЦИОНАЛЬНОМ САМОУПРАВЛЕНИИ В ИРКУТСКОЙ ГУБЕРНИИ В ГОДЫ РЕВОЛЮЦИИ И ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ
© Н.А. Скорикова1
Иркутский государственный технический университет, 664074, Россия, г. Иркутск, ул. Лермонтова, 83.
Рассмотрен период деятельности иркутской милиции в условиях Гражданской войны. Особое внимание уделено организационной структуре, составу и численности, а также практической деятельности милиции в губернии. Приведена информация об отрядах особого назначения, которые сыграли немаловажную роль в событиях, связанных со свержением колчаковской власти в Иркутске. Кроме того, дана оценка деятельности силовых структур в целом, выявлены ее недостатки и их причины. Библиогр. 8 назв.
Ключевые слова: бурятское самоуправление; аймачное самоуправление; Гражданская война; Иркутская губернская администрация.
TO NATIONAL SELF-ADMINISTRATION IN THE IRKUTSK PROVINCE DURING THE REVOLUTION AND CIVIL WAR
N.A. Skorikova
Irkutsk State Technical University, 83 Lermontov St., Irkutsk, 664074, Russia.
The article discusses the period of Irkutsk militia activities during the Civil War. It focuses on the organizational structure, composition, number and practical activities of militia in the province. It also gives information on the special detachments that played an important role in the overthrow of Kolchak government in Irkutsk, evaluates the activities of low enforcement structure as a whole, and reveals the structure shortcomings and their causes. 8 sources.
Key words: Buryat self-administration; aimak self-government; the Civil War; Irkutsk provincial administration.
В начале XX века в Сибири с новой силой стало развиваться областническое течение, основанное на идее создания регионального сибирского парламента. После февральской революции эта мечта казалась вполне осуществимой. Различные общественные организации намеревались окончательно решить вопрос о создании Сибирской областной думы (СОД), наделенной всем спектром законодательной, исполнительной и судебной власти, для чего 6-17 октября 1917 г. был проведен общесибирский областной съезд. Его участники вынесли резолюцию под общим названием «Областное устройство Сибири», которая провозглашала право региона на автономию, определяла его территорию и компетенцию будущей Думы.
На этом фоне с новой силой разгорелся национальный вопрос. Идея самоопределения вдохновила многих общественных представителей бурятского населения Иркутской губернии.
Спор о необходимости создания особых инородческих земств - аймаков - возник еще во время революционных событий 1905-1907 гг. В 1917 г. он вспыхнул с новой силой, и, казалось, появилась реальная возможность превратить желаемое в действительное.
Во второй половине апреля 1917 г. в Иркутске была создана Губернская по земским делам комиссия под председательством эсера П.Д. Яковлева. Она
должна была сформировать в губернии земские учреждения различного уровня (губернские, волостные, уездные).
В разгар работы комиссии в июле 1917 г. на съезде Бурятского национального комитета было высказано пожелание бурят губернии отделиться в самостоятельные аймаки. Для решения этого вопроса были делегированы трое членов комитета в Петроград с ходатайством Временному правительству. Среди представителей националистического движения Бурятии одно время даже звучали призывы к возвращению бурятам тех земель, которые «с незапамятных времен заняты старожилами» [1, с. 30]. Подобные требования глава Иркутского земства годом позже расценит как «психоз оголтелого национализма» [2, с. 40].
Местные иркутские власти в лице Комитета общественных организаций (КООРГ) все же пошли на уступки, причем, нарушая «Положение о земских учреждениях» от 17 июня 1917 г. Дело в том, что этот документ не учитывал смешанный национальный состав отдельных уездов, какие были, например, в Иркутской губернии. Однако иначе им бы пришлось столкнуться с серьезным сопротивлением почти 1/5 части населения губернии. Начался процесс формирования Ангарского и Эхирит-Булагатского аймаков.
Октябрьский переворот помешал намеченным
1Скорикова Наталья Александровна, кандидат исторических наук, доцент кафедры истории и философии, тел.: 89148767509, e-mail: [email protected]
Skorikova Natalia, Candidate of History, Associate Professor of the Department of History and Philosophy, tel.: 89148767509, e-mail: [email protected]
планам. Осенью 1917 г. СОД формально все же начала работу в Томске, а в январе 1918 г. утвердила состав Временного правительства автономной Сибири (ВПАС). Его члены вынужденно скрывались от большевиков в Харбине (Маньчжурия) и оттуда руководили формированием антисоветских подпольных военных организаций.
Большевики не признавали земское самоуправление, однако, поначалу решительных мер по его ликвидации не предпринимали. В сложной политической обстановке 6-9 марта (21-23 февраля) 1918 г. состоялось 1-ое Чрезвычайное иркутское губернское земское собрание.
Представители Ангарского и Эхирит-Булагатского аймаков на заседании 6 марта (21 февраля) доложили, что в земских выборах участвовало до 90% избирателей, что свидетельствует о большой популярности земства среди бурятского населения. Членами управы стали представители средних и малоимущих слоев населения, среди которых было несколько народных учителей.
На третий день заседаний Чрезвычайное земское собрание было разогнано большевиками, и иркутские земцы перешли на нелегальную деятельность. Желая заручиться поддержкой населения, руководители земств умело использовали вопрос национального самоопределения. Многие листовки разъясняли, что большевики лишили инородцев Сибири их естественного права на самоуправление: «Братья крестьяне, буряты и солдаты! Совершено гнусное насилие и попрание над детищем Великой Русской Революции, земским народным самоуправлением, за которое, не боясь ни тюрем, ни плах, ни казней, ни пыток, ни страданий, смело боролись наши лучшие сыны родины, наши борцы за землю и волю, за нашу свободу».
Повсеместно уездные совдепы устраивали погромы «контрреволюционных» аймачных земств, активно агитировали против аймачного и хошунного земства. Ситуация обострилась, когда встал вопрос о призыве бурят в ряды Красной Армии. Национальный Бурятский Комитет пытался доказать, что принудительный призыв пагубно скажется на бурятах, которые и русского языка не знают, и к казарменной жизни непригодны. В итоге за бурятами оставили право добровольного поступления на службу.
Вскоре политическая обстановка в Сибири снова изменилась. Чехословацкий мятеж в марте 1917 г. подтолкнул сибирские антисоветские подпольные организации к открытому выступлению. К началу лета 1918 г. в Поволжье, на Урале и в Сибири было образованно более 20 автономных, областных, национальных антисоветских правительств. В конце июня пять членов ВПАС, находящихся в Омске, образовали Временное Сибирское правительство, к которому и перешла политическая власть. Так летом - осенью 1918 г. на территории Сибири возникло новое политическое образование, за которым сегодня в исторической науке закрепилось наименование «Белая Сибирь». Антибольшевистским силам Восточной Сибири удалось не только свергнуть советскую власть, но и
создать свой собственный государственный аппарат управления. На территории Белой Сибири собирались налоги и сборы в пользу собственной государственной казны. Верховная власть здесь действовала автономно, легально применяя физическое принуждение к населению, имела собственную армию, милицию, ор-гананы разведки и контрразведки.
После падения советов земские деятели вернулись к работе. По губерниям и областям возобновились выборы в земские учреждения.
На 2-м Чрезвычайном иркутском земском собрании в октябре 1918 г. окончательно решился вопрос об аймаках. В составе Иркутской губернии было определено 10 уездов и аймаков и в их составе всего 170 волостей и хошунов. Среди них: Ангарский аймак с хошунами: Аларским, Бохан-Укырским, Бильчирским, Кахинским, Молькинским, Унгинским, Усть-Харикским, Шаралдайским; Эхирит-Булагатский аймак с хошунами, выделенными из Иркутского уезда: Голоустинским, Бардинским, Сийгутским, Капсальским, Хандагайским, Булгатским (раньше Кудинский), Ординским, Курум-чинским, Алагуевским, Ользоновским, Буровским, Ба-хаевским, Хоготовским, Еланциским, Кутульским, Кырменским, Ленским, Ангинским, Ользоно-Чарайдаевским; Тункинский аймак выделен из Иркутского уезда с хошунами: Харибятским, Торским, Кой-марским, Окинским, Мондинским [3].
Состав аймачной администрации по типу уездной должен был быть представлен управляющим, его помощником и канцелярией, состоящей из секретаря, переводчика, двух делопроизводителей, уездного врача, журналиста и архивариуса, уездного фельдшера, канцелярского служащего, двух машинисток, швейцара и курьера.
Подход П.Д. Яковлева к комплектованию уездной администрации совершенно не соответствовал «Положению о губернских и уездных комиссарах», утвержденному Временным Сибирским правительством в июле 1918 г., согласно которому глава губернии был обязан заранее предоставить сведения о будущем уездном комиссаре в МВД, дождаться утверждения и только потом издать приказ о назначении. Но П.Д. Яковлев самолично назначал управляющих уездами «именем Правительства», и только потом представлял их кандидатуры на утверждение в МВД. Более того, в феврале 1919 г. он советовал так же поступать и управляющему Якутской областью, ссылаясь на «длительность порядка утверждения» [4, с. 10].
При формировании уездной администрации Яковлев не шел на уступки даже иркутскому земству, которое сам возглавлял с весны 1918 г. вплоть до назначения на пост главы губернии. После свержения советской власти земцы надеялись на сохранение своего влияния в губернии. В сентябре 1918 г. Верхо-ленская уездная управа сообщила губернскому комиссару решение Уездного чрезвычайного крестьянского съезда от 15 июля 1918 г. Тогда участники съезда высказались за то, чтобы уездный комиссар был избран населением, что вполне соответствовало бы духу революции, а не назначен правительством. Наиболее
серьезной причиной для вынесения такого постановления явилось недоверие населения уезда к пришлым, незнакомым в уезде людям.
Но глава губернии не слышал эти призывы. Он набирал людей по собственному усмотрению, даже не боясь негативной реакции со стороны правительства.
Во время работы по сбору биографических сведений уездных и аймачных комиссаров выяснилось, что как у управляющего губернией, так и у министерств имелось крайне мало информации о своих прямых подчиненных в уездах Иркутской губернии. Вступая в должность и исполняя свои обязанности, они не могли предоставить практически никаких личных документов. Все собранные о них данные были основаны лишь на собственных показаниях и ничем не подтверждались. Чиновник особых поручений П.П. Башилов, проводивший ревизию Иркутского губернского управления в сентябре 1919 г., сделал по этому поводу неутешительные выводы. Во-первых, писал он в рапорте на имя Министра внутренних дел, дела о прошлом глав уездов «полны умолчаний». Нет даже правильно составленных формулярных списков. Во-вторых, нет ни одного приказа Верховного правителя или его министров об утверждении бывших уездных комиссаров в должности управляющих уездами [5, л. 1-4, 4 об.].
Тем не менее, по составу иркутской уездной администрации можно сделать некоторые выводы. Возраст руководителей уездов Иркутской губернии на 1918 г. был от 27 до 45 лет. Многие из них имели среднее образование, и лишь единицы - высшее, но у всех был опыт общественной деятельности.
Только в двух уездах во главе стояли выходцы из Иркутской губернии: Ангарским аймачным комиссаром приказом губернского комиссара от 3 сентября 1918 г. был назначен А.А. Убугунов2, Эхирит-Булагатским 1 августа 1918 г. - Ц.А. Алсаханов3. Все остальные в подавляющем большинстве являлись бывшими каторжанами, отбывавшими сроки за принадлежность к партии социалистов-революционеров [6].
Что касается аймачных комиссаров, то они и вовсе были назначены, не дожидаясь признания правительством аймаков самостоятельными уездными единицами. П.Д. Яковлев серьезно интересовался бурятским вопросом и ревностно отстаивал право национальных образований на всем протяжении своего пребывания на посту главы губернии. Он занимался изучением истории бурятского самоуправления и даже выступал в качестве гласного от бурят на Иркутском
2 Убугунов Алексей Адрианович, 1886 г.р. В 1907 г. окончил Иркутское сельскохозяйственное училище. 14 февраля 1919 г. перемещен управляющим Эхирит-Булагатским аймаком. 27 декабря 1919 г. уволен от службы по собственному прошению.
3 Алсаханов Цокто Алсаханович, 1891 г.р., в 1912 г. окончил курс в Иркутской учительской семинарии. 1 августа 1918 г. приказом управляющего губернией назначен уездным комиссаром Эхирит-Булагатского аймака. 10 февраля 1919 г. перемещен на должность управляющего Ангарским аймаком.
губернском земском собрании в июле 1919 г.: «Несомненно, - заявил он, - что признание за бурятской национальностью права не только на культурную автономию, но и территориальное аймачное самоуправление, послужило новым звеном единения двух наций, сведенных вместе историей» [1, с. 31].
Но на деле не все было так гладко, как на словах: наладить связь с отдаленными от Иркутска аймаками в условиях Гражданской войны оказалось довольно сложной задачей. Вот как об этом было написано в небольшой заметке в газете «Наше дело»: «Полнейшая неосведомленность далеких окраин о событиях, происходящих в центре, создает положение, при котором каждый город и селение окраины управляется собственными законами и "усмотрениями" лиц, случайно оказавшихся во главе учреждений» [7].
Чтобы хоть как-то исправить это положение, Яковлев совершил поездку в далекий Окинский край и 6 августа 1919 г. составил доклад министру внутренних дел обо всем, что увидел: «До сих пор в этом огромном крае нет ни одной школы <...>. Не лучше с лечением. Нет ни одного поля, ни одного огорода. Некоторое обеднение, оторванность края от административных центров, неизвестность о характере существующей власти привели к тому, что подати не уплачены за 2 года. Но когда я приступил к их сбору, я встретился с неожиданным для меня фактом - почти полное отсутствие денег, и подать пришлось собрать натурой - верховыми лошадьми, скотом, потребными для отряда милиции особого назначения. Я узнал один из интереснейших забытых уголков Иркутской губернии, буряты узнали, что есть правительство, есть власть, строится порядок, которому они подчиняются, который готовы поддержать. - Вы - первый губернатор, посетивший наш край, - говорил мне переводчик, - и вы как бы снова присоединили его к губернии после двух лет автономного существования» [8, с. 315-317].
Положение аймачных, впрочем, как и уездных, правлений было бедственным. Обширная территория, разрозненность населенных пунктов, прибавим к этому смуту, крайне неустойчивую социально-политическую обстановку, экономическую нестабильность, что всегда является следствием гражданской войны, и нам станет ясно, какой тяжкий груз лег на плечи местных органов самоуправления с лета 1918 до конца 1919 гг. На Съезде управляющих уездами 45 марта 1919 г. выяснилось, что они даже не имеют сведений о численности населения на вверенных им территориях. Да и статус аймаков так и не был окончательно определен. Сложность была в том, что, с одной стороны, учреждения бурятских хошунов и аймаков организовывались и действовали по земскому образцу и входили в состав общегубернского земства; с другой - общественные деятели, выступая от лица бурятского населения, настаивали на национальном определении, нарушая таким образом принцип формирования земских единиц по территориальному признаку. Подобные идеи, например, звучали на 2-м Чрезвычайном губернском земском собрании в октябре 1918 г. Интересы бурят тогда защищали земские
гласные И.И. Тунуханов, В.Л. Егоров, Ц.Ш. Шарак-шанэ, П.Н. Данбинов, Н.П. Онбоев, В.А. Михайлов, Г.В. Дорофеев.
Проблема состояла в том, что в губернии образовалась, если можно так сказать, «административная чрезполосность»: узды были рассечены бурятскими аймаками, нарушая их территориальную и хозяйственную целостность. Это создавало трудности при решении организационных вопросов и приводило к непроизводственным расходам.
Коснулось это, в том числе, и лечебниц. При разграничении территорий аймаков оказалось, что почти все лечебницы теперь находились на «русской территории». Ц. Шаракшанэ утверждал, что на бурятской территории находится 1/10 часть всех лечебниц губернии, в то время как бурятское население составляет 1/5 часть сельского населения. Вместе с тем, буряты наравне с русскими несли земские повинности. В связи с этим он даже назвал бурят «пасынками».
Гласные от бурят настаивали, что при налаживании медицинского обслуживания необходимо учитывать их национальные особенности. Русские врачи плохо разбираются в «инородческих болезнях», практических мероприятий в помощь бурятам не предпринимают, а буряты, «по своей некультурности», редко обращаются в русские лечебницы. Во многом этому способствовал языковой барьер.
Не менее остро обсуждался вопрос и о бурятской национальной школе. Культурно-просветительскую жизнь иркутских бурят земцы признали неудовлетворительной и постановили начать работу по открытию высших начальных училищ пропорционально числу открываемых училищ для русского населения.
Собрание признало «принцип национализации школ» при условии обязательного изучения государственного языка. В одном из средних учебных заведе-
ний Иркутска решили открыть класс монголо-бурятского языка, а также выступили с инициативой введения преподавания бурятского языка, истории и географии при 2-й Иркутской учительской семинарии. Губернское земство обещало оказать материальную помощь в приобретении и издании бурятских учебников, пособий и литературы.
По понятным причинам средств не хватало не только на строительство новых учебных заведений, но и на содержание старых. Реальные условия не позволили иркутским властям выполнить даже малую часть намеченных планов.
В целом администрация Иркутской губернии предпочитала идти на уступки требованиям бурятского населения и максимально предупреждать национальные конфликты. Однако следует отметить, что недостаточная законодательная база, плохое финансирование свидетельствуют о недостаточном внимании правительств «Белой Сибири» к проблемам устройства и укрепления вертикали государственной власти. На примере Иркутской губернии видно, что безнаказанность действий главы губернии привела к ситуации, когда уездное управление формировалось по его личному усмотрению. Подобное недобросовестное отношение высоких чиновников к вопросам управления на местах не только порождало ответное недоверие со стороны административных чиновников, но и подрывало авторитет антисоветской государственной власти среди населения.
После восстановления советской власти аймачное земское самоуправление просуществовало недолго. Реформа 1926 г. и вовсе ликвидировала аймаки и хошуны как национальные административные единицы.
Статья поступила 12.11.2014 г.
Библиографический список
1. Журналы заседаний 1-го Чрезвычайного иркутского губернского земского собрания, состоявшихся 6-8 марта (21-23 февраля) 1918 г. в г. Иркутске. Иркутск: Губернская земская типография, 1918.
2. Ринчино Э.-Д. Документы, статьи, письма. Улан-Удэ, 1994.
3. Иркутские губернские ведомости. 1918. 29 (16) декабря. № 6201.
4. Государственный архив Иркутской области (ГАИО).
Ф. Р-2. О. 1. Д. 77.
5. Государственный архив Российской Федерации. Ф. 148. О. 4. Д. 127.
6. Формирование и личный состав уездной администрации Иркутской губернии 1918-1919 гг. // История Белой Сибири: мат-лы VI науч.-практ. конф. Кемерово, 2005.
7. Наше дело. 1918. 3 декабря.
8. ГАИО. Ф. Р-2. О. 1. Д. 199.
