CC BY
52
Вестник ПСТГУ.
Серия V: Вопросы истории и теории христианского искусства
Фарафонова (Щедрина) Ксения Андреевна, аспирант Московского педагогического государственного университета Российская Федерация, 119571, г. Москва, проспект Вернадского, д. 88 k-fara@mail.ru
2017. Вып. 27. С. 18-26
К ВОПРОСУ О МОЛДАВСКО-ВАЛАШСКИХ ПРОТОТИПАХ МОНАСТЫРСКОГО СТРОИТЕЛЬСТВА
патриарха Никона К. А. Фарафонова (Щедрина)
Работа посвящена выявлению идеологических и исторических аспектов монастырского строительства патриарха Никона. Три монастыря, построенных в 50—60-х гг. XVII в., — Иверский на Валдае, Крестный на Кий-острове и Новый Иерусалим под Москвой — были связаны с идеей перенесения святых мест христианского Востока в Россию. Актуальность этих идей в начале 1650-х гг. следует связать с активизацией внешней политики, переговорами о присоединении Украины и Молдавии к России, с участившимися приездами в Москву восточных иерархов. В настоящей статье впервые высказывается предположение, что прототипом никоновских построек служили не непосредственно палестинские и афонские реалии, а традиция строительства подворий прославленных монастырей христианского Востока в княжествах Молдавии и Валахии. Подво-рия (метохи) строились под покровительством господарей и сохраняли черты символического сходства с материнской обителью. О связи построек Никона с валашской традицией свидетельствует ряд конструктивных и художественных особенностей, объединяющих собор Иверского Валдайского монастыря, Богоявленскую пустынь Нового Иерусалима и Воздвиженский собор Крестного монастыря. Всем им присущи черты, свидетельствующие о влиянии архитектуры дунайских княжеств. Идея перенесения святых мест в Россию и ее топографическая и архитектурная реализация могли быть подсказаны Никону его греческими сподвижниками, среди которых были выходцы из Молдавии. Использованием валашских образцов можно объяснить и уникальную иконографическую программу Кийского креста-реликвария.
Непродолжительное по времени патриаршество Никона (1652—1658) наряду с церковной реформой было ознаменовано активной строительной деятельностью. Иверский Валдайский, Кийский Крестный монастырь и Воскресенский Новый Иерусалим строились под непосредственным наблюдением самого патриарха с 1653 по 1666 г. Каждый монастырский комплекс представляет собой уникальную иконографическую программу. Все они выстроены по единому принципу создания сакрального пространства вокруг святыни, привезенной с христианского Востока. Если истории бытования монастырей и символическим интерпретациям иконографических программ было посвящено немало ра-
бот1, то вопрос о творческом методе Никона и о реальных механизмах сложения иконографии монастырских комплексов еще не получил ответа. Анализ этапов строительства приводит к выводу о том, что замыслы Никона развивались постепенно и первоначально, видимо, не имели четкой структуры, меняясь по ходу строительства. Очевидно, что никоновская иконография сложилась под влиянием конкретной исторической ситуации и ближайшего окружения из числа иерархов христианского Востока при дворе Алексея Михайловича.
Пик строительной деятельности и формирование концепции строительства приходится, по всей видимости, на 1656—1657 гг.2 В это время происходит сооружение каменного собора монастыря, перенесение афонского списка с Иверской иконы Богоматери и переселение туда монахов белорусской Оршанской обители. Тогда же создается крест-мощения в меру Креста Христова и закладывается Крестный монастырь на Кий-острове и происходит закладка Воскресенского монастыря на Истре. Именно в 1656 г. не только начинается русско-шведская война, но и происходит другое, менее заметное и оставшееся без политических последствий событие. В мае 1656 г. был подписан договор о присоединении к России Молдавии, для чего в Москву приехало посольство, состоявшее в том числе из ряда церковных иерархов, среди которых был известный впоследствии участник книжной справы Дионисий Ивирит. Начавшаяся в это время русско-шведская война сделала невозможной реализацию молдавского проекта, однако посольство еще почти год находилось в Москве3.
В 1-й пол. XVII в. в дунайских княжествах политика покровительства господарей греческому высшему духовенству была обычной. Благодаря активному ктиторству господарей Василия Лупу и Матвея Бесараба и их предшественников формируется система так называемых метохов, или «преклоненных монастырей»4. Эти обители, находившиеся в непосредственном владении и под покровительством господарей и высшей знати, использовались в качестве «подворий» вселенских патриархов и ряда прославленных монастырей христианского Востока и Афона, также они перечисляли часть доходов в пользу своего патрона. Хорошо обустроенные, монастыри использовались в качестве временных, а позже и постоянных резиденций вселенских патриархов и их представителей на территории Молдавии, откуда гораздо удобнее было осуществлять взаимодействие и контакты с турецкими властями. Так, монастырь Галата близ Ясс принадлежал иерусалимскому патриарху, монастырь св. Георгия — Синайскому монастырю и т. д. Интересно оставленное Павлом Алеппским описание
1 См.: Kein, Kevin M. Before New Jerusalem: Patriarch Nikon's Iverskii end Krestnyi Monasteries // Russian History. 2012. № 39. P. 173—231; Гнутова С. В., Щедрина К. А. Кийский крест, Крестный монастырь и преображение сакрального пространства в эпоху патриарха Никона // Иеротопия. Создание сакральных пространств в Византии и Древней Руси. М., 2006. С. 681— 694.
2 Севастьянова С. К. Материалы к летописи жизни и литературной деятельности патриарха Никона. М., 2003.
3 Мохов Н. А. Очерки истории молдавско-русско-украинских связей (с древнейших времен до начала XIX века). Кишинев, 1961. С. 175—177.
4 Семенова Л. Е. Княжества Валахия и Молдавия. Конец XIV — начало XIX в.: Очерки внешнеполитической истории. М., 2006. С. 168—209.
принадлежащего синайским монахам монастыря св. Параскевы в Яссах: «Во всю стену, в коей дверь церкви, написано изображение горы Божией Синая, монастыря горы Моисея, где он наедине говорил с Богом, горы св. Екатерины и других тамошних монастырей, бедуинов и пр. как это есть в действительности, все это принадлежит синайским монахам»5. В соответствии с приведенным текстом можно предположить, что идея перенесения святого места, его зримых топографических или визуальных примет, а также святынь не была чужда этим образованиям. Павел Алеппский говорит также о святынях, вложенных господарями в афонские монастыри, но из боязни турецкого разорения сохранявшихся в мето-хах (например, крест из монастыря Голия, метоха Ватопеда6).
Идея перенесения святых мест христианского Востока на Русскую землю в виде тематически сформированных монастырских комплексов могла быть заимствована патриархом из ктиторской практики молдавско-валашских метохов. Сооружение Никоном новых монастырей проходило в условиях действия Соборного уложения 1649 г., ограничивавшего церковные землевладения7. Более того, со времен митрополита Алексия московские иерархи практически не занимались строительством новых программных монастырей. Патриарх Никон возродил прерванную традицию. А многочисленные земельные пожалования от царя и патриарха подкрепляли их «ставропигиальный» статус.
Идея не только символического, но и архитектурного подобия сформировалась уже во время строительства Иверского Валдайского монастыря в 1655—1656 гг. (ил. 1). План и некоторые конструктивно-декоративные особенности монастырского каменного собора обнаруживают знакомство патриарха Никона с его афонским прототипом — кафоликоном Ивирона. Действительно, примыкающие к северной и южной стенам собора «крыльца-палатки» имитируют «певницы», или «хоросы», как их называет Павел Алеппский, афонского Ил. 1. Успенский собор (1656). типа. Ряд других архитектурных осо-
Иверский монастырь. Валдай бенностей, выявленных исследовате-
5 Алеппский Павел (архидиакон). Путешествие антиохийского патриарха Макария в Россию в половине XVII века. Описанное его сыном архидиаконом Павлом Алеппским (по рукописи Московского Главного Архива Министерства Иностранных Дел) / Г. А. Муркос, пер. с араб. М., 2005. С. 66.
6 Там же. С. 67.
7 Соловьева Т. Б. О взаимоотношениях царской власти и патриаршества по земельному и финансовому вопросам во второй половине XVII в. в России // Вестник МГУ. Сер. 8: История. 1978. № 5. С. 60-72.
лями, также свидетельствуют об интерпретации заданного образца. Достаточно подробное сопоставление было сделано М. В. Вдовиченко8. Есть сведения о том, что патриарх Никон просил афонского иверского архимандрита Пахомия прислать вместе с иконой план монастыря9. Возможно, строитель собора или неизвестный консультант патриарха, которым мог быть и Дионисий Ивирит, предоставил Никону не афонские, а валашские образцы, ориентируясь на архитектуру храмов, преклоненных Ивирону монастырей, самые известные среди которых монастырь Раду Вода в Бухаресте (ил. 2) и церковь Стелеа в Тырговиш-те. О валашском прототипе могут свидетельствовать конкретные архитектурные детали: сохранившийся декор карнизов, особенности конструкции барабанов, сдвоенных окон и хоров, а также предполагавшийся изначально резной белокаменный декор фасадов, характерный как раз не для кафоликона афонского Ивирона, а для архитектуры все тех же метохов. Сходными чертами отмечены и две другие постройки Никона — Кресто-воздвиженский собор (1660) монастыря на Кий-острове (ил. 3) и Богоявленский скит (1658) Нового Иерусалима (ил. 4). В обоих случаях мы видим граненые барабаны, плоскую кровлю с гульбищем и другие детали (в соответствии с реконструкцией Г. В. Алферовой, первоначально собор Кийского монастыря имел три главы, а не пять, как это было реко-
Ил. 2. Храм Пресвятой Троицы (1614). Монастырь Раду Вода. Бухарест
Ил. 3. Воздвиженский собор Ил. 4. Богоявленский скит патриарха
Крестного монастыря (1660). Кий-остров Никона (1658). Новый Иерусалим
8 Вдовиченко М. В. Архитектура больших соборов XVII века. М., 2009. С. 142.
9 Там же.
мендовано никоновской Скрижалью, что тоже может служить косвенным свидетельством ориентации на валашские образцы)10.
В связи со всем вышесказанным убедительным кажется предположение
B. Г. Ченцовой, что первый список Иверской иконы, подписанный мастером Ямвлихом Романовым, был создан не на Афоне, а в Валахии, в одном из метохов Ивирона, что подтверждается технико-технологическими и палеографическими
данными11.
В пользу валашского прототипа может свидетельствовать еще одно наблюдение. Все три монастыря патриарха Никона имеют одну ландшафтную особенность — они находятся или на острове, или в окружении искусственного водоема. Эта особенность быта многократно отмечена исследователями и интерпретирована как реализация символической идеи монастыря как острова святых12. В целом не опровергая такого истолкования, мы предлагаем более прозаические причины такого решения Никона. Как известно, ни один из реальных прототипов никоновских монастырей, а для Иверского и Воскресенского монастырей они очевидны, не окружен водой. Позволим себе привести рассказ Павла Алеппского о посещении монастыря Раду Воде, бывшего метохом Иверона: «Этот монастырь находится на окраине города, на возвышенном месте, окружен рекой и стоячими водами, и нет к нему иного доступа, как только по деревянному мосту, так что если этот мост разрушить, то к монастырю совсем не будет доступа»13. Можно предположить, что респонденты Никона, отвечая на вопрос о внешнем облике Ивирона, описывали ему валашский метох, выстроенный по всем правилам фортификации.
Прецедент переселения в Валдайский монастырь монахов Кутеинского Богоявленского монастыря и вывоз оттуда всех ценностей, включая резной иконостас и типографию, также можно рассматривать в контексте переосмысления восточной практики «преклоненных монастырей». По сведениям авторов XIX в., в галерее Валдайского собора по сторонам от центрального входа находились живописные портреты царя Алексея Михайловича и патриарха Никона. По мнению П. М. Силина, сравнивавшего портреты с сохранившимися иконами работы оршанских мастеров, портреты на холсте также были выполнены иконописцами Кутеинского монастыря14. К сожалению, в настоящее время портреты утрачены, поэтому их атрибуция невозможна, однако вряд ли они появились после осуждения патриарха Никона. Очевидно, что расположение портретов ктиторов в церковном притворе соответствует традиции, широко распространенной в молдавских и румынских храмах. Сведения о ней могли происходить из самых
10 Алферова Г. В. К вопросу о строительной деятельности патриарха Никона // Архитектурное наследство. 1969. № 18. С. 30-44.
11 Ченцова В. Г. Икона Иверской Богоматери: Очерки истории отношений Греческой Церкви с Россией. М., 2010. С. 271-280.
12 См.: Лебедев, Лев (протоиерей). Патриарх Никон: Очерк жизни и деятельности // Богословские труды. Сб. 23. М., 1982. С. 139-150; Зеленская Г. М. Святыни Нового Иерусалима. М., 2002.
13 Алеппский, Павел. Указ. соч. С. 592.
14 Силин П. М. Историческое описание Валдайского Иверского монастыря. СПб., 1885.
C. 41.
разнообразных источников от молдавских информаторов патриарха до русских иконописцев, работавших в дунайских княжествах. По свидетельству Павла Алеппского, на стенах собора монастыря Раду Воде также были помещены портреты господарей. Подобные портреты могли существовать и в белорусском храмоздательстве, также находящемся в сфере влияния греческой иерархии15.
В связи с традицией ктиторского портрета, возрожденной патриархом Никоном в стенах Валдайского монастыря, необходимо сказать и о портретах патриарха, царя и царицы, помещенных на иконных досках, дополнявших Гол-гофский крест Новоиерусалимского монастыря и кийский крест-реликварий16. Иконы для Крестного монастыря, по всей видимости, были созданы одновременно с крестом-реликварием, а новоиерусалимский комплект появился не позднее 1658 г. Как показывают сохранившиеся памятники, идея подписанного портретного изображения была совершенно чужда русскому искусству 1-й пол. XVII столетия, идея ктиторства была представлена иконами патрональ-ных святых, которые замещали изображения тезоименных заказчиков. Тема предстояния ктиторов перед созданной их иждивением святыни, изображение их портретов в художественном пространстве заказанного произведения имеет глубокие византийские корни. Она получила распространение и на Западе, а в искусстве православного мира в XVII в. известна среди памятников, созданных в молдавско-валашском регионе или находящихся под его непосредственным влиянием17. Идею соединения в одном иконном пространстве священных образов и портретов ктиторов можно видеть среди памятников монастыря Иви-рон или в книжной продукции молдавских и валашских типографий, которые могли быть известны патриарху Никону через того же Дионисия Ивирита, до приезда в Россию трудившегося некоторое время в валашской типографии в Кымпулунге18.
Появление не только ктиторских портретов, но и самого кийского креста-реликвария можно косвенным образом связать с ватопедским метохом Голия в Яссах. По мнению В. Г. Ченцовой, именно оттуда, а не из афонского монастыря был привезен в 1655 г. так называемый крест Константина19, представлявший, по всей видимости, ставротеку и носимый в русском войске во время русско-шведской войны и позже20. Павел Алеппский, рассказывая о посещении монастыря Голия, упоминает большой позолоченный крест с частицей Животворящего Древа, изготовленный по заказу Василия Лупу как вклад в Ватопед и
15 Например опубликованный И. Н. Слюньковой портрет ктиторов Кутеинского монастыря Богдана и Елены Стеткевичей (см.: Слюнькова И. Н. Храмы и монастыри Беларуси XIX века в составе Российской империи. М., 2009. С. 268).
16 Kämpfer, Frank. Das russische Herscherbild. Von den Anfängen bis zu Peter dem Grossen. Recklinghausen. 1978. P.157.
17 Bibliografia romanesce veche, 1508-1830. Bucarest, 1903. Vol. 1. P. 153.
18 Ченцова. Икона Иверской Богоматери. С. 289-290.
19 Ченцова В. Г. Писец Николай Армириот и Крест царя Константина: К истории связей Ватопедского монастыря с Россией в XVII веке // Palaeoslavica. 2011. Т. 19. № 2. С. 60-109.
20 Фонкич Б. Л. «Крест царя Константина» и «Глава Иоанна Златоуста». Ватопедские святыни в Москве XVII века // Реликвии в искусстве и культуре восточнохристианского мира: Тезисы докладов и материалы международного симпозиума. М., 2000. С. 90-91.
положенный в метохе «на хранение»21. Можно предположить, что привоз древней святыни, связанной с именем Константина Великого, в сопровождении рассказа о ктиторстве молдавского господаря в афонский метох могли подтолкнуть творческий гений патриарха Никона на создание русской Византии.
Таким образом, приведенные примеры дают основание говорить, что иконографические программы патриарха Никона в большей степени были обусловлены идеей перенесения на Русь Византии, которая виделась в середине XVII в. сквозь призму молдавско-валашской культурной парадигмы.
Ключевые слова: патриарх Никон, Валахия, Иверский монастырь, Крестный монастырь, Святая Земля, Новый Иерусалим, русская архитектура XVII в., Кийский крест.
Список литературы
Алеппский Павел (архидиакон). Путешествие антиохийского патриарха Макария в Россию в половине XVII века. Описанное его сыном архидиаконом Павлом Алеппским (По рукописи Московского Главного Архива Министерства Иностранных Дел) / Г. А. Муркос, пер. с араб. М., 2005. Алфёрова Г. В. К вопросу о строительной деятельности патриарха Никона // Архитектурное наследство. 1969. № 18. С. 30-44. Вдовиченко М. В. Архитектура больших соборов XVII века. М., 2009. Гнутова С. В., Щедрина К. А. Кийский крест, Крестный монастырь и преображение сакрального пространства в эпоху патриарха Никона // Иеротопия. Создание сакральных пространств в Византии и Древней Руси. М., 2006. С. 681-694. Лебедев, Лев (протоиерей). Патриарх Никон: Очерк жизни и деятельности // Богословские труды. Сб. 23. М., 1982. С. 139-150. Зеленская Г. М. Святыни Нового Иерусалима. М., 2002.
Мохов Н. А. Очерки истории молдавско-русско-украинских связей (с древнейших времен до начала XIX века). Кишинев, 1961. Севастьянова С. К. Материалы к летописи жизни и литературной деятельности патриарха Никона. М., 2003.
Семенова Л. Е. Княжества Валахия и Молдавия. Конец XIV — начало XIX в. (Очерки
внешнеполитической истории). М., 2006. Силин П. М. Историческое описание Валдайского Иверского монастыря. СПб., 1885. Слюнькова И. Н. Храмы и монастыри Беларуси XIX века в составе Российской империи. М., 2009.
Соловьёва Т. Б. О взаимоотношениях царской власти и патриаршества по земельному и финансовому вопросам во второй половине XVII в. в России // Вестник МГУ. Сер. 8: История. 1978. № 5. С. 60-72. Фонкич Б. Л. «Крест царя Константина» и «Глава Иоанна Златоуста». Ватопедские святыни в Москве XVII века // Реликвии в искусстве и культуре восточнохристианского мира: Тезисы докладов и материалы международного симпозиума. М., 2000. С. 90-91. Ченцова В. Г. Писец Николай Армириот и Крест царя Константина: К истории связей Ватопедского монастыря с Россией в XVII веке // Ра1аео81ауюа. 2011. Т. 19. № 2. С. 60109.
Ченцова В. Г. Икона Иверской Богоматери (Очерки истории отношений Греческой церкви с Россией). М., 2010.
21 Алеппский, Павел. Указ. соч. С. 67.
Bibliografia romänösce veche, 1508-1830. Bucarest, 1903. Vol. 1. P. 153. Kämpfer, Frank. Das russische Herscherbild. Von den Anfängen bis zu Peter dem Grossen. Recklinghausen, 1978.
Kein, Kevin M. Before New Jerusalem: Patriarch Nikon's Iverskii end Krestnyi Monasteries // Russian History. 2012. № 39. P. 173-223.
St. Tikhon's University Review. Series V: Problems of History and Theory of Christian Art.
2017. Vol. 27. P. 18-26
Ksenija Pharaphonova (Zhedrina), Graduate Student, Moscow State Pedagogical University 88 Vernadskogo prosp., Moscow 119571, Russian Federation k-fara@mail.ru
Revisiting the Moldavian-Vlachian archetypes
IN THE CONSTRUCTION OF MONASTERY DURING
the Patriarch Nicon's period K. Pharaphonova (Zhedrina)
The article is concerned with ideological and concrete-historical evidences in the construction of monastery during the Patriarch Nicon's period. There were three monasteries built at the 50s-60s of the 17th century inspired by a translocation of sacred places from Christian East to Russia concept: Valdai Iviron monastery, Monastery of the Holy Cross at the Kiy Island and New Jerusalem near Moscow. Actuality of this concept during the 1650s should be linked with the external policy activation, Ukraine and Moldavia accession negotiations and increased visits of Oriental hierarchs to Moscow. The article for the first time deals with hypothesis that during the Patriarch Nicon's period the tradition of the honored Christian Eastern monastery constructions in Moldavia and Walachia principalities are pretypified monastery construction rather than Palestinian and Athos realias directly. Metochions were built under the protection of hospodars and maintain a symbolic sameness with a maternal cell. A set of functional and imaginative features unifying the Cathedral of Valdai Iviron monastery with the Epiphany Poustinia of New Jerusalem and the Cathedral of the Elevation of the Holy Cross at the Kiy Island Monastery denotes a link between a Vlachian Tradition and Nicon's period constructions. There is a same typical pattern indicative of Danubian principality architecture influence. The concept of translocation of sacred places from Christian East to Russia and its topographic and architecture realization could be supply to Nicon by his Greek companions among wich were of Moldavia descents. The unique iconographic program of the Kiy Island Monastery Holy Cross-Reliquary might be explaining by using a Viachian patterns.
Keywords: Patriarch Nikon, Wallachia, the monastery, monastery of the cross, the Holy Land, the New Jerusalem, Russian architecture of the XVII century, cross Kiya.
References
Aleppskiy Pavel (arhidiakon), Puteshestvie antiohiyskogo patriarha Makariya v Rossiyu v polovine XVII veka. Opisannoe ego syinom arhidiakonom Pavlom Aleppskim (Po rukopisi Moskovskogo Glavnogo Arhiva Ministerstva Inostrannyih Del), per. s arab. G. A. Murkos, Moscow, 2005.
Alfyorova G. V., "K voprosu o stroitelnoy deyatelnosti patriarha Nikona", in: Arhi-tekturnoe nasledstvo, Moscow, 18, 1969, 30-44.
Bibliografia românésce veche, 1508—1830, Bucarest, 1, 1903.
Chentsova V. G., Ikona Iverskoy Bogomateri (Ocherki istorii otnosheniy Grecheskoy tserkvi s Rossiey), Moscow, 2010.
Chentsova V. G., "Pisets Nikolay Armiriot i Krest tsarya Konstantina: K istorii svyazey Vatopedskogo monastyirya s Rossiey v XVII veke", in: Palaeoslavica, 19(2), 2011, 60-109.
Fonkich B. L., "«Krest tsarya Konstantina» i «Glava Ioanna Zlatousta». Vatopedskie svyatyini v Moskve XVII veka", in: Relikvii v iskusstve i kulture vostochnohristianskogo mira. Tezisyi dokladov i materialyi mezhdu-narodnogo simpoziuma, Moscow, 2000, 90-91.
Gnutova S. V., Schedrina K. A., "Kiyskiy krest, Krestnyiy monastyir i preobrazhenie sakralnogo prostranstva v epohu patriarha Nikona", in: Ierotopiya. Sozdanie sakralnyih
prostranstv v Vizantii i Drevney Rusi, Moscow, 2006, 681-694.
Kämpfer, Frank, Das russische Herscherbild. Von den Anfängen bis zu Peter dem Grossen, Recklinghausen, 1978.
Kein, Kevin M., "Before New Jerusalem: Patriarch Nikon's Iverskii end Krestnyi Monasteries", in: Russian History, 39, 2012, 173-223.
Lebedev, Lev (protoierey), "Patriarh Nikon. Ocherk zhizni i deyatelnosti", in: Bogo-slovskie trudyi, Moscow, 23, 1982, 139-150.
Mokhov N. A., Ocherki istorii moldavsko-russko-ukrainskih svyazey (s drevneyshih vre-men do nachala XIXveka), Kishinev. 1961.
Semenova L. E., Knyazhestva Valahiya iMolda-viya. Konets XIV — nachalo XIX v. (Ocherki vneshnepoliticheskoy istorii), Moscow, 2006.
Silin P. M., Istoricheskoe opisanie Valdayskogo Iverskogo monastyirya, St. Petersburg. 1885.
Slyunkova I. N., Hramyi i monastyiri Belarusi XIX veka v sostave Rossiyskoy imperii, Moscow, 2009.
Solovyova T. B., "O vzaimootnosheniyah tsarskoy vlasti i patriarshestva po zemel-nomu i finansovomu voprosam vo vtoroy polovine XVII v. v Rossii" in: Vestnik MGU. Seriya 8: Istoriya, 5, 1978, 60-72.
Vdovichenko M. V., Arhitektura bolshih soborov XVII veka, Moskow, 2009.
Zelenskaya G. M., Svyatyini Novogo Ierusa-lima, Moscow, 2002.
