УДК 299.572(470)
Гайдуков Алексей Викторович
кандидат философских наук, доцент кафедры истории религии и теологии Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена https://orcid.org/0000-0003-0348-7195
Саберов Рушан Анвярович
старший преподаватель кафедры истории России и вспомогательных исторических дисциплин Нижегородского государственного педагогического университета им. Козьмы Минина https://orcid.org/0000-0003-1502-3718
Шиженский Роман Витальевич
кандидат исторических наук, доцент, научный сотрудник института гуманитарных наук Балтийского федерального университета им. Иммануила Канта https://orcid.org/0000-0002-8765-2241
К ВОПРОСУ
О МЕТОДОЛОГИИ ИЗУЧЕНИЯ РОССИЙСКОГО НЕОЯЗЫЧЕСТВА*
Gaidukov Aleksei Viktorovich
PhD, Associate Professor, Department of History of Religions and Theology, Herzen State Pedagogical University of Russia https://orcid.org/0000-0003-0348-7195
Saberov Rushan Anvyarovich
Senior Lecturer, Department of Russian History and Auxiliary Historical Science, Nizhny Novgorod Statе Pedagogical University named after Kozma Minin https://orcid.org/0000-0003-1502-3718
Shizhenskiy Roman Vitalievich
PhD in History, Associate Professor, Research Fellow, Institute of Humanities, Immanuel Kant Baltic Federal University https://orcid.org/0000-0002-8765-2241
TO THE QUESTION ABOUT THE METHODOLOGY OF STUDYING RUSSIAN NEOPAGANISM"
Аннотация:
В статье рассматриваются методологические подходы к изучению нового язычества и формы трансляции полученного знания. Для научного анализа многогранного и динамичного феномена уточняется понятийный аппарат, обозначаются признаки классификации и пути выявления семиотических маркеров их принадлежности. В зависимости от выбранной научной парадигмы и определения сущности феномена неоязычества предлагается использовать соответствующие методы его исследования. При трансляции знаний о неоязычестве нужно учитывать особенности его восприятия у различных целевых аудиторий - научной, студенческой, языческой и обывательской. Выявление особенностей «внешних» и «внутренних» исследователей позволяет сделать вывод о необходимости формирования единой площадки для комплексной оценки феномена нового язычества с позиций академической науки. Приоритетными направлениями выступают персоналистический (биографический) подход и семиотический анализ неоязыческой терминологии и символики.
Ключевые слова:
неоязычество, современное язычество, методология, терминология, персоналистический (биографический) метод исследования, классификация нового язычества
Summary:
The paper defines the methodological approaches to the study of new paganism and the forms of transmission of the knowledge gained. For the scientific analysis of a multifaceted and dynamic phenomenon, a clarification of the conceptual apparatus is proposed, the signs of classification are identified and the ways of identifying semi-otic markers of their belonging are determined. Depending on the chosen scientific paradigm and the definition of the essence of the phenomenon of neo-paganism, it is proposed to choose the appropriate methods of its research. Broadcasting knowledge about neo-paganism, it is suggested to take into account the peculiarities of its perception in various target audiences - scientific, student, pagan and mainstream. Revealing the peculiarities of "external" and "internal" researchers allows us to conclude that it is necessary to form a single platform for a comprehensive study of the phenomenon of new paganism from the standpoint of academic science. The priority directions are determined by the personalistic (biographical) approach and semiotic analysis of neo-pagan terminology and symbolism.
Keywords:
neo-paganism, modern paganism, methodology, terminology, personalistic (biographical) research method, classification of Neopaganism
* Данное исследование было поддержано из средств субсидии, выделенной на реализацию Программы повышения конкурентоспособности БФУ им. И. Канта.
** This study was supported by a subsidy allocated for the implementation of the Competitiveness Enhancement Program of Immanuel Kant Baltic Federal University.
Изучение нового язычества основывается на общенаучных методах, теоретических и практических методах полевых исследований религиоведения и смежных наук, таких как история, социология, этнология, психология. Однако особенности данного объекта анализа проявляются и в методологической специфике, требующей обсуждения.
В рамках цикла методических семинаров для преподавателей курса «Новые религиозные движения», организованных Русским религиоведческим обществом совместно с кафедрой религиоведения Свято-Филаретовского православно-христианского института, кафедрой философии и религиоведения Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета, 11 ноября 2020 г. состоялся семинар «Языки описания: язычество». В дискуссии приняли участие исследователи феномена А. Гайдуков (РГПУ им. А.И. Герцена, Санкт-Петербург), Р. Шиженский (БФУ им. И. Канта, Калининград), Л. Астахова (МГЛУ, Москва), Е. Аринин (ВГУ, Владимир), С. Шатрав-ский (Институт теологии БГУ, Минск, Беларусь), О. Кутарев (РХГА, Санкт-Петербург), Р. Саберов (НГПУ им. К. Минина, Нижний Новгород) и последователи языческой традиции Е. Нечкасов, Д. Ге-оргис, С. Никифоров и многие другие. На повестку дня были вынесены следующие вопросы: «Как говорить о современном язычестве в России со студентами? Какой язык описания уместен в аудитории? Возможно ли адекватное терминологическое взаимодействие и описание феномена у исследователей и последователей?» [1].
Анализ дискуссионного поля состоявшегося семинара позволил выдвинуть ряд тезисов о теоретических основах изучения, методологических подходах, особенностях преподавания и стратегиях исследования нового язычества.
Теоретические основы. В рамках данного аспекта особое внимание было уделено понятийному аппарату и сложностям понимания феномена.
Во-первых, для адекватного описания нового язычества необходима единая терминологическая база, поскольку используемые понятия не всегда обладают достаточной конкретизацией, могут объединять различные явления либо выступать пейоративом, формируя у исследователя и читателя негативное отношение к объекту оценки. Исторически христианское понятие «язычество» (от «языцы» - народы) обычно определяет неавраамические народные верования. Исходя из этого язычеством принято называть исторические формы дохристианского исповедания, а также их рудиментарные проявления в «народном православии» в виде суеверий, а нынешнее язычество -современным язычеством при сохранении преемственности (как у народов, не утративших религиозно-культурную традицию) и новым язычеством (неоязычеством), если традиция прервана и конструируется заново [2, с. 40-41]. Наблюдая изменчивость современного язычества, исследователи задаются вопросом, с какого момента можно «определить религию как традиционное язычество, и с какого момента она трансформируется в уже измененную, неоязыческую форму» [3, с. 48].
При этом необходимо помнить, что европейское понятие «неоязычество» в России часто воспринимается как оскорбительное, отождествляемое с неофашизмом, хотя в зарубежной науке в рамках Pagan Studies «давно стал нормативным термин Modern/Contemporary Paganism» [4, с. 7].
Во-вторых, для конкретизации содержания феномена необходимо уточнение его сущностных признаков и проявлений: важно различать обрядовые проявления, мировоззренческие (безобрядовые), коммерческие (выражающиеся в предложении широкого спектра языческой символики, товаров и услуг для разных слоев населения). Обычно новое язычество определяется с позиций религиоведения, однако для его последователей и наблюдателей могут быть более значимы другие проявления - культурные, социальные, идеологические, политические, рассматриваемые соответствующими науками с помощью собственного терминологического аппарата [5, с. 27; 6, с. 53; 7].
Несмотря на огромное количество классических и новых подходов к определению религии, не все религиоведы отдают неоязычеству право называться религией, характеризуя его как одно из новых религиозных движений, феномен Нью-эйдж, субкультуру, игровое поведение, мировоззренческую тенденцию. Сегодняшние религиозные проявления вышли за рамки прежних определений религии: одни говорят про свою «веру без принадлежности», другие заявляют, что они «нерелигиозны», но при этом «духовны», поэтому «в современной социологии наметилась четкая тенденция разводить понятия "вера", "духовность" и "религиозность"» [8, с. 124]. Предлагаются новые подходы их изучения, например в многомерной модели религиозности, включающей систему религиозных представлений (определенность религиозной позиции), деятельности (степень религиозной активности) и институтов (уровень интегрированности) [9, с. 50-61], можно определить локацию и для разных проявлений нового язычества.
В любом случае, в зависимости от конкретизации предметной части исследования неоязычества методологические подходы к его изучению будут различными. Также стоит учитывать восприятие исследователем сущности нового язычества как наследуемой и реконструируемой древней традиции либо как заложенного или воспроизводимого архетипического феномена «памяти
об истинной вере». По мнению Л.С. Астаховой, в первом случае будет более уместно применять социологические и сравнительно-исторические методы исследования, а во втором - психологические и феноменологические [10, с. 9].
В-третьих, одним из методов анализа феномена может стать классификация направлений нового язычества на универсальное эклектичное (например, викку) и этническое, разделяющееся на славянское, скандинаво-германское (асатру, локианство, одализм), тюркское (тенгрианство), осетинское (асс-дин, ассианство, ирон-дин) армянское (этанизм), египетское (кеметизм) и др. В свою очередь, славянское новое язычество может разделяется по странам и народам. В России оно наиболее ярко представлено реконструкционистским направлением, возрождающим дохристианские традиции (в первую очередь родноверием), а также синкретическими (инглиизмом) и синкретическими квазиэтническими (анастасийцами, бажовцами) объединениями.
Однако следует помнить об условности предлагаемой типологии, возможности взаимодействия общин, отнесенных исследователями к разным направлениям, а также о значительной доле индивидуалов, не входящих в состав какой-либо общины, или о «фестивальных серферах», посещающих обряды и фестивали в разных общинах.
В-четвертых, для более точной формулировки классификации необходимо определить семиотические маркеры, позволяющие выявить («прочитать») конфессионально-групповую принадлежность современных язычников по особому языку, именам, словам, жестам маргинальных течений и групп, используемой ими одежде, символике [11]. Помочь в различении языческих групп и течений должны опросы язычников, направленные на выявление не только вероучитель-ных и обрядовых основ, но и отношения к обществу, истории, историческим личностям [12]. При этом субъективность количественных методов должна уточняться качественными - индивидуальными интервью в контексте биографических исследований.
В-пятых, необходимо учитывать динамичность развития феномена, проявляющуюся в пролификации - возникновении частных «языческих точек роста» - новой языческой идеологии либо нового объединения из мировоззренческого комплекса (общины, направления), закончившего развитие, потерявшего актуальность [13].
В-шестых, следует учитывать подверженность нового язычества влиянию медиатизации, проявляющейся и в других новых и традиционных религиозных институтах. Возможности Интернета давно позволяют обмениваться текстовой, аудио- и видеоинформацией, а также проводить в прямом эфире онлайн-обряды не только для пассивных зрителей, но и для активных участников в формате одновременной дистанционной видеосвязи, получившей новые возможности в условиях пандемии.
Трансляция знания о неоязычестве. Распространение знаний о неоязычестве и его популяризация сталкиваются с рядом затруднений. Возможно выделить четыре целевые аудитории, где это знание может быть востребовано: ученые, студенты, язычники и обыватели (неподготовленные к восприятию).
Если презентация нового знания о язычестве в научном сообществе не вызывает проблем, то его преподавание требует уточнений. Трансляция полученных знаний на аудиторию слушателей - студентов высших учебных заведений - предполагает включение в дисциплинарные курсы (модули) материалов, посвященных российскому неоязычеству. Подчеркнем, что каждая образовательная организация вправе самостоятельно определять содержание рабочих программ дисциплин в пределах допустимого правового поля [14]. Эффект от педагогического воздействия возымеет положительный результат с учетом специализации конкретного студенческого коллектива. Если речь идет о формировании исследовательской компетенции у обучающихся религиоведческих профилей подготовки, то погружение в материал предусматривает детальное рассмотрение феномена современного язычества: историографии, терминологии, специфики становления и развития местной и общероссийской традиции, источникового, празднично-обрядового комплекса и т. д. Попытки создания учебных программ по анализируемой тематике предпринимались нами ранее [15].
В свою очередь, если целью, например, выступает формирование культурологического представления о язычестве XX-XXI вв. у студентов иных гуманитарных и естественно-научных профилей, то усиленное внимание, направленное на поиск оптимальной дефиниции или единственно возможной точки отсчета появления адептов рассматриваемого мировоззрения, не даст нужного образовательного эффекта.
Знакомство респондентов-язычников с итогами работы может приводить к обидам и последующему недоверию к исследователю. Отсутствие представлений о научных парадигмах, целях публикаций и специфике профильных изданий может порождать когнитивный диссонанс. Верующих могут оскорбить определение неоязычества как маргинального, субкультурного или контркультурного явления, установление конфликтогенных или экстремистских составляющих, несо-
ответствующие их восприятию уровни обобщения. Многие неоязычники не воспринимают собственные мировоззрение, поведение и действия как религиозные, а некоторые отрицают общепринятые понятия «религия», «религиозный культ», «организация», предлагают свои категории с псевдолингвистическими трактовками. Стоит отметить, что данная проблема свойственна не только язычникам, но и последователям других религий и сообществ. Поэтому при проведении исследования необходимо адекватно сочетать эмический и этический подходы, эндонимы и эк-зонимы: в общении с респондентами стараться говорить на языке инсайдеров, но в научных публикациях использовать общепринятую терминологию.
Популяризация языческих исследований среди обывателей сталкивается с еще большими затруднениями. Для неподготовленной публики необходимо не только дозированно донести информацию на простом доступном языке, но также спрогнозировать и обойти устойчивые стереотипы, избежать излишней рекламы язычества и появления ксенофобских настроений в отношении его последователей.
Стратегии исследования. Опыт изучения современного язычества диктует необходимость создания площадки для открытого диалога между научным сообществом, педагогическими работниками и последователями религиозных движений. На наш взгляд, действующие варианты коммуникации, представленные специализированными сайтами, семинарами, конференциями (закрытого и открытого типов), не позволяют заинтересованным сторонам конструктивно взаимодействовать*.
Учитывая не всегда позитивный зарубежный опыт Pagan Studies, где исповедующие язычество ученые пытаются «обратить в свою веру» научное сообщество, стоит отметить, что и в России современные тексты, посвященные неоязычеству, представлены «внешними» и «внутренними» исследователями феномена. К «внутренним» можно отнести языческих руководителей и идеологов, задающих векторы развития неоязычества, активных блогеров и «независимых исследователей», а также находящихся в духовном поиске молодых людей, пытающихся разобраться в себе и в том, во что и зачем они верят. Предвзятость «внутренних» исследователей обычно связана с желанием апологии своего религиозного опыта, неофитским миссионерским пылом, стремлением к популярности и пр. Среди «внешних» исследователей, кроме ученых, ставящих целью всестороннее нейтральное изучение объекта, есть изначально негативно настроенные христианские миссионеры, сектоборцы и представители силовых структур. Многие публикации представляют собой богатый обзор эмпирического материала, однако требуется переосмысление ангажированных работ с позиции академической науки.
Деятельность ближайшей перспективы предполагает сбор статистических данных о преподавании в российских вузах курсов, включающих изучение неоязыческих компонентов, достоверности и актуальности используемых данных. Представление реальной картины, связанной и с преподаванием, и с практическим исследованием, станет первым шагом в симбиозе теории и практики. Для комплексного анализа нового язычества необходимо создание единой площадки или ассоциации для различных исследователей феномена [16]. Инициаторами ее формирования должны выступить ведущие вузы РФ, в которых трудится плеяда религиоведов, этнографов, социологов, специалистов иных профилей.
Выводы. Особенности организационных форм, мировоззрения и функционирования рассматриваемого феномена, включающие языческую пролификацию, «фестивальный серфинг», элементы диаспоральности и субкультуры, избыточность структурной вариативности, неформальный (неофициальный) характер сообществ, ярко выраженный скепсис по отношению к ино-конфессиональности, научному сообществу, представителям власти, отсутствие единого общепризнанного координирующего центра, «пассионарное освоение» сети Интернет, диктуют необходимость использования персоналистического (биографического) подхода в исследовании. Данный подход предполагает изучение генезиса, развития, всего комплекса «языческих модификаций» сквозь призму идей, специфики биографий лидеров движения [17, с. 131; 18; 19, с. 56].
Применение персоналистического подхода в дальнейшем позволит перейти к фиксации и пошаговому анализу локальных вариаций современного языческого движения с определением эндоэтнонимов, экзонимов и инвариантов не только в рамках узкотерминологического дискурса, но и в масштабах всей «языческой эмпирики». Исследовательский подход от частного к общему (метод индукции) даст возможность избежать путаницы в дефинициях, хронологии и классификационной принадлежности объединений.
* К наиболее успешным проектам, подчеркнем - ограниченным рамками специфики, относятся следующие: страница кабинета сектоведения при кафедре апологетики Минской духовной академии на ее сайте (www.lTlinda.by/научные-лаборатории-и-кабинеты); портал «Фонд традиционных религий» (www.tradition.foundation); сайт «Пантеон» (www.pantheon.bday).
Ссылки:
1. Гайдуков А.В. Неоязычество: языки описания для исследователей и преподавателей [Электронный ресурс] // Этна. 2020. 27 дек. URL: http://ethna.su/2020/12/27/11-10-2020-seminar-neoiazechestvo-iazyki (дата обращения: 05.03.2021).
2. Гайдуков А.В. Новое язычество, неоязычество, родноверие: проблема терминологии // Язычество в современной России: опыт междисциплинарного исследования : монография / под ред. Р.В. Шиженского. Н. Новгород, 2016. С. 24-46.
3. Астахова Л.С., Бигнова М.Р., Брилев Д.В. Новые религиозные движения : учебное пособие. Уфа, 2018. 173 с.
4. Гальцин Д.Д. Лики Протея: история современного язычества как религиозной идентичности. СПб., 2020. 295 с.
5. Гайдуков А.В. Новое язычество ... С. 27.
6. Гайдуков А.В. Социальные функции неоязычества: проблема изучения // Colloquium Heptaplomeres : научный альманах. Вып. I. Язычество в XX-XXI вв.: российский и европейский контекст / сост. А.А. Бесков, Р.В. Шиженский. Н. Новгород, 2014. С. 52-56.
7. Михеева И.Б. Неоязычество как религиозно-культурный феномен современности: проблема дефиниции // Ценности и смыслы. 2010. № 1 (4). С. 80-90.
8. Островская Е.А. Социология религии: введение. СПб., 2018. 320 с.
9. Карасева С.Г. Типология религиозности в современной Беларуси. Минск, 2018. 219 с.
10. Астахова Л.С. Методологические основания исследования неоязычества в условиях мультипарадигмальности религиоведения // Язычество в современной России ... С. 6-11.
11. Гайдуков А.В., Скачкова Е.Ю. Одежда и священные знаки в воззрениях современных родноверов (по материалам социологического исследования) // Знаки и знаковые системы народной культуры - 2019 : материалы 4-й Международной научно-практической конференции. СПб., 2019. С. 282-293.
12. Шиженский Р.В. Современный языческий рейтинг исторических деятелей России (по данным полевых исследований) // Colloquium Heptaplomeres : научный альманах. Вып. II / сост. А.А. Бесков, Р.В. Шиженский. Н. Новгород, 2015. С. 19-29.
13. Шиженский Р.В. «Новое в новом»: языческая пролификация XXI в. на примере сообщества «Алатырь духа» // Манускрипт. 2019. Т. 12, № 8. С. 135-138. https://doi.org/10.30853/manuscript.2019.8.27.
14. Об образовании в РФ [Электронный ресурс] : Федер. закон от 29 дек. 2012 г. № 273-ФЗ : в ред. от 31 июля 2020 г. Ст. 12. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
15. Гайдуков А.В. Неоязычество : программа курса по выбору // Герценовские чтения - 2004. Актуальные проблемы социальных наук. СПб., 2004. С. 358-362 ; Славянское родноверие : учебно-методическое пособие / сост. Р.В. Шиженский. Йошкар-Ола, 2009. 110 с.
16. Гайдуков А.В., Шиженский Р.В. Ассоциация исследователей современного язычества (декларация о намерениях) // Colloquium Heptaplomeres : научный альманах. Вып. I. С. 208-209.
17. Кузьмин А.Г. Религиозные аспекты идеологии и политических практик современного русского радикального национализма. Сыктывкар, 2018. 257 с.
18. Шиженский Р.В. Философия доброй воли: жизнь и творчество Доброслава (А.А. Добровольского). М., 2013. 272 с.
19. Яшин В.Б. Актуальные проблемы исследования новых религиозных движений в Российской Федерации // Актуальная теология : материалы всероссийской молодежной научно-практической конференции / отв. ред. Е.В. Кузьмина. Омск, 2014. С. 150-160.
Редактор: Тюлюкова Мария Олеговна Переводчик: Кочетова Дарья Андреевна