CC BY
58В.Б.Беляев
К ВОПРОСУ О ЛАТЕНТНОЙ СЕМАНТИКЕ АНТРОПОНИМОВ В ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ПРОЗЕ Ф.М.ДОСТОЕВСКОГО И ШЛО ЗВЕВО
С античности в до наших дней в нарративных прозаических текстах, относящихся к сам» различным жг ирам, мы встречаем специфические многократно повторяющиеся ж имеющие строго определенное значение собственные имена либо щшышлешшх автором персонажей, либо реально существовавши:1 Дщ, которые кзо» бражавтся в данном произведении.
Если мы имеем дело о художественным арожвведешгем» в т - ''.'■ тором все действующие лица порождена автороков фштааией.то кажется очевидным, что автор располагав ?, вофщдва^./!'^!^^" точной свободой при выборе тош или ишге ащр бого яг своя«: аерсоважвё Ш «яшм. ■прт»ттшШь::
на на самом деде является оеовнадав* лш шнуитявао Щ^Щ^Яхе^ ной необходимостью выбора яткт'тю»* л в» -ящтт
В нашей статье речь войдет о семаапчеоком орьоль/'тфЯшт- ] щем антропоним литературных героев на меле ооаданжа их щ тором и затем - восприятия читатмш.
Мы проанализируем латентную семантику антрооок-аю» в творчестве Ф.М.Достоевского, прежде всего в решав "Братья Карамазовы", а также семантику антропошаюв и анкетных рва -ляй в романе "Самопознание Дзено" знаменитого в Италии писателя Итало Звево. Эти романы агбраны для анализа потому, что в нгж немалую роль играют щей и образн, прямо идя косвенно восходящие к античности«
Уже в гомеровском эпосе мы встречаемся с семантически отмеченными антропонимами,легко,впрочем, поддающимися однозначной "расшифровке"; неверные Одиссею рабыни и раб носят имена Меланфэ и Меланфий, что прямо указывает читателю на их "черную" душу. Столь же легко дешифруются многие аятропонаш у Вольтера, Д.й.Фонвизина, .У.Е.Садтыкова-Щедрина... Однако в классической реалистической эпической ярозе ХН-ХХ вв. вне -лиз латентной семантики антропонимов дело более трудное р поскольку число литературных образов и исторических персонажей, чьи имена за прошедшие века стали нарицательными, непрерывно возрастает. Усложняются и опособн семаитчшацйй антропонимов, повышается, так сказать, степень "маскировки" избранного имени, которое автор представляв', читателю.
Так, латентная семантика антропонимов в произведениях Доото-евского является весьма оущвственкым элементом его яоэтики, В научной литературе имеются указания на восходящее к антич -ности смысловое наполнение некоторых антропонимов у ДостоевскогоНапример, античная генеалогия имен Клеопатра Семеновна ("Скверный анекдот"), Аполлон ("Записки из подполья")„Зооамов, Ахиллес ("Преступлена« а наказание"),Виргинский, Ставрогнн ("Бесы"), о.Зосима ("Братья Карамазовы") - совершенно очевгд-на.
Пристрастие. Достоевского к семантически отмеченным именам и фамилиям объясняется, по-видимому, тем, что выраженное таким образом отнесение автора к носителю имени обладает весьма повышенной суггестивностью, поскольку такое имя; денооит авторскую характеристику героя как бы исподволь, постепенно,, фи этом сознание воспринимает яма только функционально, как апел-лятив, подсознание же регистрирует имя героя вместе со всем его "семантическим ореолом®, что имеет место как бн в "микродозах" , но зато ровно отолько раз, сколысо оно встречается в тексте, т.е. многократно* Достоевский,как автор полифонического романа, стремился к максимальной индивидуализации каждого
I Альтман М.С.Достоевоки*. По вехам имен, Саратов,1975, с.70, II0-116,155-157} Топоров В.Н.О структуре романа Достоевского в связи о архаичными Схемами мифологического мышления,- В кн.: Btjrocture of Texte and Seelotiee et Cultwre. Patis, 1975, P- 254-25?.
персонажа, к семантически отмеченные антропонимы служили этой цели«
Так, при внимательном анализе латентной семантики антропонима Павел Смердяков, который избран авторе»: данного персо-нала» можно убедиться, что и имя "Павел" и фамилия "Смердя -ков" избраны Достоевским не случайно, что они несут в себе благодаря ассоциациям с античными лексемами, мифологическими и литературными образами, историческими реалиями,отделенную и притом немалую, информацию об 5том персонаже. Связь фами -лии Смердяков о глаголом "смердеть" - очевидна. Но это не окончательное раскрытие смысла фамилии, которая распадается на две части -Смерд Яков , каздая из которых несет свою особую смысловую нагрузку.
Смерды-это основное сельское население Руси, они юридически свободны, это не рабы. В "Братьях Карамазовых** мы йе раз встречаем слово "смерд" с оттенком презрительного отношения говорящего к кому-либо. Тек, Митя говорит Ракитину:"... вое настоящие русские люда философа, а ты хоть и учился, а не философ, ты смерд" {15,28}'. Иван, уязвленный насмешками черта, восклицает:"Я не хочу, чтобы меня смерды хвалили" (15,87).Митя .фантазируя насчет побега в Америку, признается ¡Алеше: "А я-то разве вынесу темоших смердов..." (15,185).
Необычное это словоупотребление показывает, что героя Достоевского понимают слово "смерд*не одинаково.
Многократно встречаются в романе и такие олова,как "смердит"," смрадный"","смердящая" (в двух написаниях - как антропоним матери Смердякова, о прописной буквы, и как пряла га те гинее - оо строчной),"смрадно-грешный" и др. ..о и в публицистике Достоевского, прежде всего в автокомментарии к очерку "Пушкин", слеза того же корня ("оме од","засмердеть" (в хрехе), "смрадный") ветречаются не раз". Сопоставив случаи употребления Достоевским этих слов, мы можем убедиться, что в разных контекстах оии означали и рабскую зависимость от кого-либо и
2 Здесь и б дальнейшем ф.М.Достоевский цитируется по Полному собранию сочинений в 30-ти т. Первое число указывает том, второе - страницу. ,3 См.:Достоевский ф.М. Полн.ообр. соч., т.26, 0.135,136,152,153.
Х37
чего-либо, я "смрад - грех", и "смерд - народ". Все эта значения, очевидно, входили в семантический ореол фамилии "Смердя-ков" - вернее, первой её части.
Как установлено Ю.Г.Окоманом, добролюбовокий пародийный псевдоним "Яков Хам" восходит к фамилии славянофила А.С.Хомякова: Хаи-Яков, Хам Яков. Ф.М.Достоевский, активный участник журнальной полемики 60-х гг., автор статей о "Свистке".оппонент Добролюбова, конечно же, знал об этой остроумной находке Доб-ролюбова-пояемиста, Сопоставление антропонимов "Хам Яков" и "Смерд Яков" говорит само за себя, а сопоставление обоих этих антропонимов с библейскими текстами бросает свет на сам процесс рождения художественного образа.
В Библии, пак известно, есть персонаж по имени Иаков. Это младший из двух братьев-близнецов, лишенный первородства,но сумевший приобрести его хитростью и обманом за чечевичную похлебку, данную старшему бра?;?» и за вкусную пишу, поданную отцу4. В Библии говорится и о битве Иакова с богом. "Иаков... вступил в бой с богом из-за чувства несправедливости по отао -шению к себе бога, однако затем вознамерился присвоить себе его атрибуты, за чго был наказан - из поединка о богом вышел хро -шк"5. Легко видеть, что вое указанные подробности биографии библейского Иакова восходят к мифологическому архетипу :.'1кш -фликт отца-громовержца с его сыновьями*® и легко проецируется" на образ Смердякова. Ведь яовар Омердяков тоже хотел "выйти в лвди" благодаря своему поварскому искусству и умению "подать специально" (14,205).За антирелигиозные высказывания и поступки Омердяков терпи* наказания и от людей (пощечина, сечение), и от бога (эпилепсия), но антирелигиозных деяний не прекращает: в главе "Контроверза" он по-своему виртуозно демонстрирует алогичность церковной морали, неопровержимо доказывая, что она всегда может, не изменяя себе, объявить "не грехом" любое овя»
4~БиблияГ М., 195?,Бйтиегл.25от.~26,23,33",34;гл.2?, "ст.25", 0.25-27.
5 Там же, с.35; Еуроов Б,И,Судьба Пушкина.-Звезда, 1983, кн.12г
с.84.
6 Топоров В.Н.Семантика мифологических представлений о трибах.-В кн.: Вв1д#д1ч# Лййгвиетичэокие исследования.?;!. ,1969,
с.265.
тотатство .Логика Смердякова привела его к отцеубийству, после чего он сам приговорил себя к смерти. Здесь просматривается параллель о трагедией. Софокла 'Эдип-царь", в которой муд -рец,и отцеубийца Эдип сурово карает оам себя. На все эти библейские и античные параллели указывает, хотя а неявно, сам Достоевский7.
Имя Смердякова "Павел" восходит к латинскому слову "раиХив" ^ (маленький, незначительный).Известно, что в русской языке личное имя - это существительное в именительном падеже, а отчество и фамилия по форме и значению близки именам прилагательным и о лука а* как бы ответом на вопрос: "чай?" "каков" (Федорович, Смердяков).
Косвенным подтверждением нашей гипотезы о том, что имя "Павел" выбрано не случайно, а о учетом семантики латинского олова "раиХиа" .служит тот факт, что тезкеми Смердякова и носи-_ телями фамилий о резко уничижительным смыслом являются у Достоевского Мозгляков из "Дядюшкиного сна" и Обноскин из "Села Степанчикова",умственксви нравственное ничтожество которых всячески подчеркивается автором. Что же касается Смердякова, то говорить о его умственном или нравственном ничтожестве нет оснований: напротив, ему присущи незаурядные способности и далеко не слабый характер, Однако слова "маленький,, незначительный" оправдшш и в данном, случае. Смердяков хил, слаб физически» болен неизлечимой болезнь». Сб этом говорит и повествова -тёль в главе "Смердяков"("Он сморщился, пожелтел,стал походить ,на оконца"), к сам Сйердаков Ивану в их втором диалог«: "Стыдно, сударь, слабого человека бить!". Кроме того, незакон-, норожденный сирота с момента рождения ущемлен в нравах к при этом совершенно лишен родительской любви.Вспомним,сколько унижений испытал Смердяков от отца-хозяина, от братьев (по отцу, а не по закону) - И^ана и Дмитрия, даже от лакея Григория, и сб-
7 В главе "Контверза" Иван говорит о Саердякове: "лакей и хам". На особую значимость истории Иакове указывает о.2с-сима:"Прочти им ... р той, как Иаков... боролся во сно с господом й сказал: "странно место сас",- и поразишь благочестивый ум простолюдина". Об авторском указами« да связь "Братьев"Карамазовых" и трагедии 'Эдеп-уарь" см.:topvxo-вич В.Г. История древнегреческой литерчтуры.Саратов,j9í&, с.442.
1аь
раки внимание на ту особенность героев Достоёвокого, на которую указал ещё Ф.Кафка: "Когда постоянно и очень настойчиво твердят какому-нибудь человеку: что он ограничен и туп, то,если в нем есть "достоевское" зерно, это прямо-таки раззадорит его развернуться во всю ширь своих возможностей"8.
Наконец, очень важен совершенно очевидный, но до сих пор никем из исследователей не отмеченный факт, что из всех названных да имени героев романа повар Омердяков есть единственный производитель материальных благ. ВЬе остальные названные по имени герои ро:.:ана - и главные, и неглавные, и эпизодические - либо потребители-паразиты, либо люди, причастные к непроизводственной сфере: военные, журналисты., прислуга, купда, нристы, полицейские, служители культа5^. Повар Омердяков готовит для Карамазовых пищу, которую сам не ест. Карамазовы же заняты прежде всего собой, своими личными и моральными проблемами. Некоторое исключение представляет Алеш, который бескорыстно помогает другим - но, в отличие от лакея и повара Смор-дякова, он служит другим людям не собственным трудом, а молитвами, советами, поучениями. Все Карамазовы потребляют, не трудясь, при эти все они (кроме Алеш) грубо оскорбляют Смердяко-ва, который ежедневно готова? и подает им еду. На нетрудовой социальный статуе Карамазовых прямо указывает сам повествователь: даже об Алеш ж пишет буквально следующее:"характерная тоже, и даже очень, черт его была в том, что да никогда не заботился» на чьё средства живет" (14,20).Иван Федорович лишь "два первые года в университете" шил, "кормя себя своим тру -дом", вое же остальное время то "на чужих хлебах у благодетеля", то на наследство и т.д. Дмитрий Федорович, по словам повествователя, щшадлежал к тем, кто "всю аз ив свою умеш лишь .тратить и мотать доставшиеся по наследству деньги даром, а о том, как добываются деньги, не имеют никакого занятая" (14,332).
.8 Кафка Ф.Дкевяики,- Воардаы литературы, 1968,52»с.157.
9 Ко Достоевский, желая показать безымянную народную массу .ставит именно людей из народа в центре глав '"Верующие бабы и "Мужипси вв сабя постояли", где дается соответствующее народно« и "божьей" правде решение центральной этической проблемы романа: о.Зосима прощает покаявшуюся грешницу-мужеубийцу, а мужички об" "читают судебную каргу на Митю - не за то, что он уСш% в.98 то,: что этот "гордой человек" К ка суде ж смирился.
Федор Павлович Карамазов о этой точка зрения, так сгазать, в комментариях вовсе не нуждается. Ке лишена, интереса и явно презрительная расшифровт фамилии Карамазов как "Черномазов",которую Достоевский вкладывает з уста намешанной старухи Снегиревой -расшифровка небезосновательная, т.к. тюркское олово "кара" обозначает именно "черкай",
Резюмируя значение антропонима Павел Смердяков, мы предлагаем следущие контуры семантического поля данного антропонима: шяеньшй, физически неполноценный, внешне непривлекательный, неиолноправиый юридически, но лично свободный (смерд), труиеник, борющийся с богом отцеубийца и самоубийца (Яков).Все эти оттенки значения подтвервдаютоя оопоставдением текстов: их совокуп -вость вносит существенные коррективы в традиционную однозначно аогативную трактовку этого обрат t в шаблонный стереотип "смер-даковщина* (этот термин не принадлежит Достоевскому),сложившийся в критике в сяду того, что отношение к Смердчкову персонажей илк повествователя, выраженное в лапидарных дасфемизмах t"вонючий", "подлец"," шельма" и т.н.)f безоговорочно приравнивается к авторскому.
Одним из продолжателей реалистических традиций Достоевского был итальянский писатель Итало Звево Ш61-1Э28), автор трех романов, многиж новелл и притч, литературно-критических и публицистических статей.Звево был мало известен при жизни, но з наши дай его творческое наследие стало общепризнанной национальной классикой, а гаеаа Маклер,Эмилио Брентани, Дзено Козини (герои романов Звево) говорят итальянскому читателг не меньше, чем русском.;- имена Штольц, Рудин и др.
При анализе произведений итальянской литературы необходимо учитывать, что в Италия античное наследие в сущности всегда рассматривалось как часть национального культурного наследия итальянцев. Это сознгтали все великие итальянские поэты и писатели от Данте до Петрарки, до Леопарда и Кардуччж, ориентировавшиеся в овоем творчестве на античные традиць ..
йтало Звево отрицательно относился к войне и фашизму, хотя дальше пассивного неприятия не шел, Звево, в частности, отвергал популярные в те года в Италии эстетические и общественно-политические теории о "сверхчеловеке", о "сильной личности",под-
чивянцвй себе "толпу". Главными героями произведений йвево были духовно слабые люди, не приешпаре буржуазный мир с его волчьими законами, но бессильные найти пути и средства для борьбы с буркуазнш хищничеством.* неудачники, Идеалисты, хшинеки, мечтатели.Многие и® них изображается с несомненной симпатией ж отмечены явным автобиографизмом (Альфоаес йитта иа романа "Жвэнь", Дзено Козини из романа "Самопознание Дзено").Он» хорошо звают латыкь и уделяют немало времени любимому занята» г изучению античных классиков и античной истории .Но это лишь мешает им добиться успеха в жизни: занятая древностью для этих героев - всего лишь род духовного эскалгазма.
Антропоним одного из гчзроег гввво Дзено КЬвшш явно отечен семантически, причем многозначно. Дзено Козин* - дгвявй "ата-бый человек", склонна* к ре§явясаш ж самоанализу: это духовны! брат Обломова10 или " мечтателей" из докаторвной прбзы Достоевского. Фамйлиг героя 'Коваки по-итальяноки означает: "ьезда, события, обстоятельства" ( "аов®" К а с умваьшйтеяьаым суф|яксом .
значение этого слова приближается к понятию *ш&ош,пуотяш" - "В романе о Дзено именно внешне незначительные, как бы случайные поступки^ мельчайше черточки поведения героя наиболее зкаменм-тельны"11. Этот тцатеяышй самоанализ и татт герою оожрзть хоть один непустяковнй, важный и аешительшй поетуаок. Укоряя себя еа бездеятельность, Дзено мысленно ставит себе в арвюр йлия цезарвх .
Имя "Дзено*, данное автором герою, явно лотоша ж штт Зе-нона Элайокого, дршнегречвомого философа, згзввотного» в частности,, своим парадоксом: быстронога! Ахядяео нютхда не сможет догнать обыкиовеннуш черепаху.
Имя "Дзено1* дая щюа отец, придерживавшийся фшшсофошго отрицания дашадам-, "Никакого д вижение ! Потому что шнг ему Сотцу-В.Б.) подсжадашлл, чего все» что движется.когда-нибудь остановится, Земля - я а Фят шт неге неподвижной, прочно закрепленной
100» -.Ощеров С.Санооовнанже Этторе Шнмцв,- В кн.: авево Я. Самопознание ДзэноД.,1972,
11 Там жвв5.13,
12 Тан же,с.36, Все »шшШш цитаты из шиана Звево я© »«аду изданию.
на полисах* Конечно, он никогда нэ произносил этого вслух, но страдал когда нрк нем говорили что-нибудь противоречащее этой к&щвнции4 (с.52).Редкое в итальянской ономастике имя "Дзено" является у Звево скрытой* характеристикой как отца, давшего это'имя протагонисту, так и самого Дзено Козини, занятого на всем протяжении романа почти исключительно расщеплением на мельчайшие Фрагменты причин я обстоятельств, побудивших его в прошлом так или иначе поступить, либо (гораздо чаще) просто поплыть*по течение и поддаться обстоятельствам. О парадоксальной апории Зенона напоминает эпизод, в котором Дзено пытается проанализировать все движения мускулов ног при ходьбе,когда "за полсекунды приходят в движение не более и не менее как пятьдесят четыре мускула", и это доводат его до хромоты (с. 121).
Наиболее убедительным опровержением парадокса Зенона является жизненная практика. Именно деятельность, к которой выну-' дала героя крайняя и срочная необходимость, кладет конец не только его самоанализу, но и роману.
У йвево, как и у Достоевского, герои не только задумываются о своих и чужих шенах, но я мысленно расщепляют их на мельчайшие фрапаентн - буквы, сочетания букв, Так, все дочери преуспевающего дельца Уальфентк (пак и все дочери генерала Ёпанчина в "Идиоте") носят имена^ начинающиеся на ''А". "Эта начальная буква поразила иое воображение" « думает герой. "Сам я зовусь Дззно, и у меня было чувство, что, женившись на одной из сестер, я возьму себе в женн девушку из дальних мест". Переводчица С.Бушуеза указывает; "Обыгрываются первые буквы имен :А -первая буква алфавита, в то время как 2 , с которой начинается имя Дзено,не случайно оговаривает это обстоятельство¡читатель вскоре убеждается, что жена Дзено гораздо деятельнее мужа и её имя (Аутуста) токе не случайно".
В глава "прение" Дзено пришагают в клинику, где врач в условиях полной изоляции берется отучи.и его курить. Пациент же сразу начинает подыскивать благовидный предлог, чтобы сбеиать из клиники: он начинает якобы ревновать жену к вкачу, "мотивируя" свою ревность... переосмыслением имени врача: "Он был красив, он был свободен! Его называли Венерой Медацикскс-йI"(с.41).
Разумеется, сбежав из клиники, Дзено убеждается, что его вспыхнувшая явно "по заказу" ревность ни на чем не основана, но лечение уже сорвано, к чему герой тайно и стремился. В романе есть ещё один доктор, к которому Дзено тоже питает антипатию,Об отрицательном отношении героя и автора к этому персонажу говорит читателю его фамилия. Это сразу понял и отметил такой чуткий читатель,как Джеймс Даойс, большой поклонник таланта Евево. ДкоЙс писал автору: "Нельзя не похвалить достопочтейннейшего доктора Копросича (да святится имя его!), который "мыл себе также и лицо".Вы дали ему такое имя, что он должен мыть себе кое-что иное"1 ''(neper зд мой,-В JS.) .Дкойс намекает на греческое слово "копрсс" (кал).
Помимо антропонимов со специфической, а том числе негативной, семантической окраской, античные имена и реалии (упоминаемые либо подозреваешь, легко угадываемые) у Звево также весьма част' связываются с темой неучастия героя в текущей жизни, бездеятельностью, некомпетентностью,т.е. дополняют образ Дзено как человека, мысленно раз и навсегда решившего,что если уж "Ахиллес не может догнать черепаху", а сам он, конечно, не Ахиллес, то ему тем более следует просто "отключиться от активной жизнедеятельности.Так, тесть Дзено, коммерсант Ыадъфенти, пренебрежительно отзываясь о деловых качествах зятя, с иронией отмечает, что тот "классиков (античных,- В.Б.) знает наизусть" (с.82).Разговоры о латинском языке, об античных философах к их отношении к жизни, латинские и греческие слова, изучение древней истории (с.92,86) - все это заменяет Дзено активную жизнедеятельность.Прослушав двухчасовую лекцию о происхождении христианства, об эллинах и иудеях, Дзено меланхолически резюмирует: "Я и сейчас совершенно не умею сопротивляться и держу пари, что любой, кто серьезно этого захочет, может заставить меня заняться чем угодно..." (с.56).Не только главные герои романа, но и эпизодические персонажи терпят крах иг—за неумения правильно соотнести античность о современностью: "Извозчик .., врезался вместе с нами в какое-то древнеримское строение. Гид же в один прекрасный день вздумал уверять нас в
13 Svevo X. Carteggio. Kilano, 1976, р. У\.
том, что древним рвмяянам было прекрасно известие электриче-ство и они км широко пользовались. И он продеклажрозая какие-то латинские слова, которые должны были нас в атом убедить" (с.177).
В аонце романа Дзено, преододевйГЕЧ - н-звестао, внрочш, надолго ш - безволие х нерешительность, с иронией говорит о "повойнике Софокле", о "бедной Эдипе", н о довторах-фройдас-тах, пытающихся лечить современников при помощи толковании античных мифов (о.406).Разрнв Дзено о-авэтшостью я переход к "жизненной норме" взаимосвязаны. Впрочем, финал этот далеко на идиллический:"жизненная норма", достигнутая Дзено,- это купля я продажа, успешные биржевые спеяуляща в военное время.Такого рода "жизнедеятельность", пренебрегаадая вультурой и моралью, ведет человечество ж катастрофе: апокалиптическая картина гибели всего живого на Земле в результате применения нового оружия, воторов будет изобретено в будущем, венчает ро -ман, И не случайно автор дает буржуа-хнщнаканг' Машгеру ("жизнь") и Мальфенти ("Саиопознаше Давно") фвмшиш» начинающиеся морфемой "маяь", что к до-ятальянски, и по-латыш означает "зло".
Ввиду столь важной ррли, которую играет в поэтике романа Звево "субстрат" античных имен я раалкй, ш считай! оправданной смелость переводчицы С.ВушуевоГ, воспользовавшейся для передачи трудаопереводрвюго названия романа необычным словом "самопознание", неявно ориентированным на сократовский тчяс "познай самого себя", весьма близкий пройжшатмке романа14.
Итак, можно отметить, что латентная семантика антропонимов в классике критического реализма XIX в. в произведениях, продолжающих в XX в. эти традиции, опирается не только на те факты и среду, которые изображен» в данном проззедеши, но и на восходящие к древности прообраза конфликтных ситуаций в человеческих взаимоотношениях. Выявление этом семантики может отирать новые грани в давно известных текстах, проследить конкретные линии преемственности в развитии мировой литературы от античности до наших дней.
14 Противоположная точка зрения высказана в кшге:Бре2тбурд fuC.Ha стороне разума.М., 1973,с. 140.
