CC BY
63
УДК 37:39
ББК 74+63,3 |
В.А. Ермолов
к ВОПРОСУ о КРАЕВЕДЧЕСКИХ ИЗЫСКАНИЯХ, ПОСВЯЩЕННЫХ УЧАСТИЮ НАСЕЛЕННЫХ ПУНКТОВ В ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ 1941-1945 ГГ.
(Обзор литературы, посвященной г. Волхову и Волховскому району Ленинградской области)
Рассматривается современное состояние и качественный уровень краеведческих изысканий по истории малых городов северо-востока Ленинградской области на примере г. Волхова и Волховского района Ленинградской области.
Ключевые слова:
ГЭС, дружинник, каратели, контингент, котловое довольствие, МПВО, МТС, оккупация, оборонные работы, партизан, прифронтовая зона, РККА, сельсовет, ФАБ.
Не утихает интерес краеведов к военному прошлому своих городов, сел и деревень. И этот интерес свидетельствует не только об их любви к отеческим местам, но и о стремлении показать в своих работах историческую правду на фоне коммерческих, прилизанных и утративших достоверность телевизионных сериалов о Великой Отечественной войне 1941-1945 гг. Конечно, стартовые возможности у авторов разные. В глубинке их можно только пожалеть по причине отсутствия у них возможности побывать в научных центрах областных городов и познакомиться с архивными документами. Другое дело, когда такая возможность предоставляется и не требует от исследователя преодоления больших расстояний и материальных затрат. Тут уж, как говорится, не ленись, чтобы не сказать потом, что взялся за гуж да оказался не дюж.
Мы взяли для рассмотрения три работы волховских краеведов: это книги В.В. Астафьева [1], Ю.А. Сякова [14] и Г.Г. Симоненко в соавторстве с Ю.А. Сяковым [11]. Что можно сказать об этих работах? Они отличаются по содержанию от краеведческих брошюр начала 60-х гг. прошлого столетия, но разделы, посвященные периоду Великой Отечественной войны, так и не получили дальнейшего развития [1, с. 80-84]. Иначе говоря, все они по-прежнему пишутся в рамках идеологической заданности, присущей в советское время всем работам этого цикла. Тогда героические события выступали на первый план, практически заслоняя все остальные картины тяжелой жизни в тылу, характеризуя ее стереотипными фразами. И хотя трудовой вклад рабочих, и особенно колхозников, в дело победы над врагом является еще очень мало исследованной областью, он достоин более широкого освещения. Как сказал поэт, «из одного металла льют медаль за бой, медаль за труд».
Сегодня эти «родимые пятна» прошлого активно выводятся из исторической и краеведческой литературы, но все еще имеют место. Исправить такой недостаток можно и нужно. Надо только шире использовать документы открытых фондов Центрального Государственного архива Ленинграда (ЦГА СПб.), или хотя бы заглянуть в сборник документов, изданный в 2006 г. [4].
Мы затрагиваем здесь лишь начальный период военной истории Волхова (1941-1942 гг.), поскольку он наиболее слабо отражен в краеведческой литературе. На какие же пробелы краеведческих изысканий 1990-х - начала 2000-х гг. следовало бы обратить внимание краеведов? Вот, например, насколько близко стоял враг от Волхова? У каждого из местных авторов (да и зарубежных тоже) это расстояние - свое. Получается какая-то несуразица: у З.Л. Дичарова, например, в одном случае - «враг 9 ноября 1941 г. вплотную подошел к городу» и «передний край обороны проходил у территории алюминиевого завода», (практически в черте города), в другом - «сотни метров отделяли захватчиков от города...», и «остановился враг в полутора километрах в болотах Дубторфа» [3, с. 105]. У Г.Г. Симоненко и Ю.Л. Сякова «враг стоял в двух километрах» от города [11, с. 194]. У немецкого офицера Х. Поль-мана говорится: «1-й армейский корпус генерала фон Бота прорвался так далеко, что Волховстрой, а также мосты и дороги можно было взять под прицельный огонь...» [10, с. 34]. Английский исследователь Д. Гланц утверждает, что «8 ноября 1941 г. солдаты Бекмана подошли к южным окраинам Волхова» [2, с. 51] и т.д.
Безусловно, в какие-то моменты яростного противоборства противник близко подошел к городу, поскольку линия фронта какое-то время была подвижной, но где же
Общество
Terra Humana
она все-таки окончательно установилась? Здесь достаточно заглянуть в опубликованные почти 40 лет назад воспоминания участников волховской обороны, и все станет на свои места. По словам командующего 54-й армией генерала И.И. Федюнинского, защищавшего Волховское и Тихвинское направления, линия фронта «окончательно стабилизировалась к 25 ноября 1941 г. в шести километрах к югу и юго-востоку от Волхова и непосредственно у железнодорожной станции Войбокало» [15, с. 26].
Действительно, первыми из волховчан, окунувшимися в боевые будни, оказались железнодорожники и водники. На них легла вся тяжесть перевозок, военных грузов, подвоза подкрепления и эвакуации ленинградцев из осажденного города. Примеров героизма паровозных бригад и отдельных железнодорожников приводится много, но каковы были потери среди них? Архивные материалы свидетельствуют, что только по Волховстроевскому отделению Северной железной дороги с 3 сентября 1941 по 20 марта 1942 гг. было совершено 1332 воздушных налета, в которых погибли 98 железнодорожников и 282 были ранены [16, л. 9]. В 390 авианалетах на Волхов приняли участие 649 бомбардировщиков и 105 истребителей. Было сброшено 1384 фугасных и 900 зажигательных бомб. Основной удар наносился по железнодорожному узлу. В результате полностью сгорело 19 построек и было разрушено 23 железнодорожных и производственных здания, 1 мост, 50 метров городской электросети и 500 метров проводной связи. В налетах погибли 106 человек и 83 получили ранения [17, л. 21-32].
За первое полугодие 1942 г. в налетах приняло участие уже 814 бомбардировщиков и 145 истребителей. На железнодорожный узел, мост и город было сброшено 555 фугасных, 60 зажигательных и 55 осколочных бомб. Сгорело 13 различных построек, 71 строение было разрушено, повреждено 65,7 км железнодорожных путей, 38,1 км телеграфной и радиосети и 39,0 км электросетей. Погибли 347 человек и 646 получили ранения [4. с. 208-209]. На станции Волховстрой были разрушены почти все производственные объекты. Осенью 1941 г. больше месяца враг подвергал город артиллерийскому и минометному обстрелу.
Вот здесь бы и следовало рассказать не только о героизме рабочих ремонтных бригад, восстанавливавших разрушенное железнодорожное полотно и о защитниках мостов и переправ через р. Волхов, но и о самоотверженной, полной опасностей, борьбе местного ПВО и ПВХО защищавших население и городские объекты.
Понятно, что для полной достоверности нужны не только опубликованные воспоминания участников тех событий, но и данные архивных документов. Но, судя по публикациям, нынешние исследователи боевого прошлого Волхова, архивы не жалуют и напрасно, ибо в них много ценного материала по истории города. Сколько, например, опасностей подстерегало бойцов МПВО при извлечении из глинистого грунта, на котором стоял город, невзор-вавшихся фугасных бомб (ФАБ) большой мощности. Они иной раз уходили в глину на глубину от 4 до 10 метров. При взрыве из воронки вместе с осколками вылетали тяжелые куски глины, которые, обрушиваясь, проламывали крытые дранкой крыши домов, рвали электросети, телефонную и телеграфную связь [4, с. 208]. Не извлекать бомбы было нельзя, так как некоторые из них могли иметь часовой механизм подрыва. Все делалось вручную одними лопатами. Бомбу вначале окапывали кругом, а потом тащили, обвязав стабилизатор веревками. Во всем городе не нашлось ни одной, хотя бы ручной, лебедки [4, с. 209].
Бойцы МПВО, среди которых было много девушек, показали хорошую выучку и самообладание в экстремальных ситуациях. Боец Н.Е. Малых 1924 г. рождения, командир санитарного звена группы самозащиты, за период бомбежек Волхова оказал помощь 120 раненым. В мае 1942 г. в Волхове было много госпиталей, которые тоже подвергались обстрелам и бомбежкам. Малых со своим звеном вынес из разрушенных зданий, и спас жизнь 60 женщинам с детьми и 35 бойцам и командирам РККА, находящимся в одном из госпиталей [18, л. 36-37].
Как-то мимоходом сказано у Г. Г. Симоненко и Ю.Д. Сякова о строительстве Волховской оборонительной полосы с ее дотами, дзотами, рвами, траншеями, ловушками и прочими премудростями обороны. Могли ли в установленный срок справиться с этой задачей хотя бы в своем секторе обороны одни лишь жители города и района (о других участниках строительства не сказано ни слова)? Весьма сомнительно. В Волхове на 1 января 1941 г. проживало всего 12,6 тыс. городского населения обоего пола, да в районе - 52,1 тыс. сельских жителей [4, с. 486]. Но, по словам Ю.Д. Сякова, «свыше 11 тыс. волховчан ушли на фронт» (не ясно только - городских, сельских, или всех вместе). 300 человек вступило в истребительный батальон, 600 - в народное ополчение, да еще были сформированы три отряда партизан (88 чел.) [14, с. 98]. Если все эти цифры отно-
сятся к городу, то в нем от всего населения к осени оставалось не более 612 человек. Поэтому вряд ли оставшиеся жители по возрасту и состоянию здоровья смогли бы в срок справиться с тяжелыми земляными и строительными работами. Ведь остались в основном женщины, дети и старики. На остальных объектах также не хватало людей. На селе были мобилизованы почти все мужчины призывного возраста. Оставшиеся были заняты спешной уборкой урожая, эвакуацией скота и других ценностей.
Кто же тогда рыл окопы, траншеи, таскал бревна для дзотов, месил бетон для дотов и т.д.? Безусловно, какая-то часть горожан и молодежи приняла участие в строительстве, но этого было явно недостаточно. Архивные документы свидетельствуют, что на строительство оборонительного участка Волховского района прибыло 30 тыс. рабочих, мобилизованных в ближайших областях. Они строили не только укрепления, но и наплавные мосты через р. Волхов и многое другое. В Киришском районе трудилось на оборонных работах 35 тыс. трудармейцев. Контингенты рабочих были заняты на строительстве оборонительных полос в Валдайском, Крестецком, Мстин-ском и других районах. А всего по линии обороны Новгород - Волхов - Батецкая -Луга - Гатчина - Мга - Кириши - Новгород трудилось 200 тыс. мобилизованных рабочих, к которым вскоре присоединились еще 50 тыс. человек [18, л. 59].
Работать им пришлось в тяжелых условиях нехватки самого необходимого, в т.ч. нормального питания. Командование Северного фронта и 54-й армии не могло обеспечить строителей (их еще называли дружинниками) ни спецодеждой, ни обувью, ни рукавицами, ни строительной техникой, ни продовольствием. С наступлением осенних холодов и дождей положение строителей еще более ухудшилось. Отсутствовало не только жилье, но и теплая одежда. Котловое довольствие налаживалось с трудом. Все эти проблемы пришлось теперь решать местным партийным работникам и председателям колхозов, через земли которых проходила линия обороны [4, с.16]. 17 октября 1941 г. противник начал решительное наступление в направлении Волхов - Тихвин. Закончить строительство Волховского оборонительного рубежа не удалось. Доделывать его пришлось уже в ходе боев.
Теперь относительно партизанской борьбы в Волховском районе. Летом и осенью 1941 г. не во всех 50 оккупированных районах Ленинградской области могли активно действовать партизанские отряды, и тому были свои причины. Вести партизан-
скую борьбу, скажем, в Волховском районе было чрезвычайно трудно, т.к. поблизости пролегал фронт. Почти все населенные пункты заняли немецкие воинские части. Гарнизоны были многочисленными и хорошо вооруженными. В деревнях Волховского района Кудрово, Борщевка и других гарнизоны насчитывали до 200 человек в каждом. При такой плотности войск партизанам и носа было не высунуть. Не случайно, уже после освобождения Волховского района, при захоронении 445 трупов на местах боев (в основном бойцов и командиров РККА), партизан оказалось всего 3, гражданского населения - 2, немцев - 4 [4, с. 178].
Не легче было партизанам в Тосненс-ком и Тихвинском районах. Карательные отряды немцев держали ситуацию под контролем, переходя из одного района в другой [5, с. 159]. А с наступлением зимы немцы окружали лыжней участки леса, где по их данным могли быть партизаны. Любой новый след, пересекавший лыжню, вызывал погоню карателей, которые в этом случае часто выходили на партизанские базы и уничтожали их.
При таком положении дел провести боевую операцию и не вызвать ответных действий карателей, которые зачастую превосходили партизан не только по вооружению, но и по численности, было невозможно. В результате боя отряд вполне мог быть просто уничтожен. Ни в одном селе невозможно было остановиться, чтобы отбиться от преследователей. При явном перевесе сил противника партизанские отряды, сформированные в Волхове и Жихареве, вынуждены были просачиваться в районы Новгородской и Псковской областей, благо линия фронта до середины осени еще не была постоянной.
Но и в Новгородской области плотность немецко-фашистских войск к осени 1941 г. оставалась высокой и была не в пользу партизан. Бывший командир партизанского отряда А.М. Никитин вспоминал: «Плотность гитлеровских войск в районе наших действий (Любань - Шапки - Тосно) с каждым днем нарастала. Фашисты готовились к прорыву на Тихвин. В каждом населенном пункте стояли их гарнизоны. Ничего другого нам не оставалось, как выйти в советский тыл. Так поступали тогда многие отряды, действовавшие в северо-восточных районах области» [8, с. 74] .
В чем же тогда заключалась «инициативная деятельность» партизан, о которой, тоже вскользь, упомянули Г.Г. Симоненко и Ю.В. Сяков? Не инициатива это была, а горькая необходимость искать способы борьбы с численно превосходя-
Общество
Terra Humana
щим врагом. Это хорошо понимали и командиры, и рядовые партизаны. «Первое время, - вспоминал боровичанин В.В. До-ценко, - мы старались хотя бы устроить пробки на дорогах. Задание давалось такое. Если подойдет большая часть, то пропустить мимо, небольшой отряд - обстрелять и вызвать панику» [7, с. 1].
«В августе и первой половине сентября
1941 г., - пишет исследователь партизанского движения в Ленинградской области
С.М. Кляцкин, - боевая деятельность партизан заключалась в основном в уничтожении мелких групп противника, а также отдельных предателей - полицейских, старост, членов гестапо...» [6, с. 29]. Слабая военная подготовка и недостаточное материально-техническое обеспечение на первых порах не позволяли партизанам добиться крупных успехов не только на железных, но и на шоссейных дорогах.
Вот здесь следовало сказать хотя бы несколько слов о деятельности Ленинградского штаба партизанского движения (ЛШПД), руководившего снабжением и боевой деятельностью партизанских отрядов, в т. ч. и волховских, т.к. Волховская оперативная группа по руководству партизанским движением была создана лишь в конце декабря 1942 г. одновременно с Волховским фронтом, но успела направить в тыл врага около трех с половиной тысяч партизан [5, с. 171].
К сожалению, авторы ничего не говорят ни о вооружении, ни об оснащении партизанских диверсионных групп, ни об их специальной подготовке. А ведь именно этими вопросами ведал ЛШПД. Фронты Ленинградский, Северный и 54-я армия мало чем могли помочь партизанам, ибо сами испытывали оружейный голод. На вооружении партизан и ополченцев преимущественно находились устаревшие винтовки иностранного производства системы Ли-Энфильда, Маузера, Мосинские трехлинейки да американские ручные пулеметы, доставшиеся Красной Армии еще в годы Гражданской войны. Часть стрелкового оружия, в т.ч. револьверов и патронов, выделил из своих арсеналов областной Осоавиахим [18, л. 59].
Диверсионные группы готовились в спешном порядке, а в разработке диверсионных операций на местах чаще всего присутствовала импровизация, ибо соответствующего опыта не было ни у кого. Он появится позже к концу 1943 - началу 1944 гг. Партизаны плохо знали оперативную обстановку в местах предполагаемых действий (или совсем не знали ее) и не могли оказать достойного противодейс-
твия хорошо подготовленным немецким спецслужбам, а потому несли потери. Ленинградский штаб партизанского движения на первых порах не представлял себе, что нужно делать в первую очередь. Да и откуда людям было знать «партизанскую грамоту», если ни в школах, ни в техникумах, ни в институтах ни даже в военных училищах не изучался опыт партизанской борьбы. Не было в учебных планах такого курса. Только этим и можно объяснить ряд несуразных приказов и распоряжений ЛШПД. Так, командирам категорически запрещалось сообщать отряду о характере полученного задания до подхода к месту операции. «Получали мы,- писал позднее в своих воспоминаниях командир отряд В.П. Самухин, - и другое «ценное» указание: ни в коем случае не заходить в деревни, не встречаться с людьми, особенно, когда следуешь на задание» [9, с. 65]
Обходят молчанием (или же не знают) авторы и судьбу 1-й Волховской партизанской бригады командира Тарасова (630 чел.), концентрируя внимание читателя лишь на боевой деятельности 2-й Волховской бригады. Исследования советского историка С.П. Караваева свидетельствуют, что 1-я Волховская бригада была подготовлена значительно хуже остальных отрядов. Состав бригады оказался разношерстным. Люди не успели «притереться» друг к другу и поверить в боевой опыт руководства бригады. Отправленная в Лужский район для подрыва железнодорожных мостов, бригада не имела представления ни о системе обороны немцев, ни о количестве огневых точек. Это и многое другое так и осталось не известным массовому читателю.
То же самое можно сказать и о боевых отчетах и донесениях волховских партизан. По целому ряду причин они не всегда вовремя доставлялись в ЛШПД или же военным штабам советских войск, поскольку из 57 отрядов (в числе которых были и волховские), посланных из Ленинграда, лишь 27 были снабжены радиостанциями, но связь с ЛШПД поддерживали только 13 отрядов. К тому же радиостанции типа «Север», которые были далеко не у всех отрядов, надежно работали лишь в радиусе 10 километров. Поэтому местонахождение и боевая деятельность других отрядов осталась неизвестной. Часть партизанских отрядов погибла в боях с карателями зимой 1942 года, другие из-за малочисленности составов в период переформирования включались в иные отряды и бригады. Поэтому итоги боевой деятельности таких отрядов включались в основную сводку боевых действий партизан Ленинградской
области. Видимо по такой причине в архивах отсутствуют данные о деятельности партизан не только Волховского, но и партизанских отрядов других районов.
Тяжелый труд крестьянского населения в тылу и в освобожденных районах нашел свое место в краеведческой литературе, но весь материал чаще всего сводится к перечислению сожженных домов, разоренных деревень, описанию поставок сельхозпродукции и лесозаготовок для блокированного Ленинграда и фронтов. Много говорится о самоотверженной работе колхозников, о нехватке лошадей и тракторов, но почти ничего о самом объекте труда: посевных площадях колхозов, отвоеванных у врага, и материальном положении колхозников. Но если в советское время по идеологическим соображением все эти факты замалчивались или же «прикрывались» героикой будней, то сегодня, при открытых архивах, обходить эту тему просто нельзя.
Что представляли собой колхозные угодья Волховского района накануне весеннего сева 1942 года? Мало того, что повсеместно были нарушены границы севооборотов, так еще и сама пашня оказалась изрезанной окопами, ходами сообщений, воронками от авиабомб и снарядов Поля были усеяны разбитой военной техникой, гниющими трупами немецких солдат, бойцов и командиров РККА. А об оставленном на местах боев стрелковом, артиллерийском вооружении и боеприпасах к ним и говорить не приходится. Но самым главным препятствием для ведения посевных работ было массовое минирование противником дорог, кюветов и полей.
Хоть и не долго пробыл враг в районе (всего 51 день), но мин он успел поставить предостаточно, да и советская 54-я армия, а затем и Волховский фронт, минировали подступы к своим позициям. В докладной записке Г.Х. Бумагина А.А.Жданову и Т.Ф. Штыкову о приведении в порядок территорий, освобожденных от противника, датированной 29 апреля 1942 г., сообщалось, что «в Волховском районе в 12 сельсоветах заминированы дороги, обочины дорог и вдоль их расположены целые минные поля. Работы по разминированию проведены только в одном сельсовете... 48 запасной полк приступил к разминированию Волховского района. Прошу выделить за счет Ленинградского фронта для разминирования территории 20 штук миноулавливателей, необходимых для Волховского и частично Тихвинского районов» [4, с. 178-179]. А разве не было потерь от подрывов среди гражданских лиц и особенно детей с их жгучим любопытством ко всему, что стреляет и взрывается? Безу-
словно, были, но эти сведения отсутствуют в работах сегодняшних авторов.
Не привлекли внимание исследователей и многочисленные сводки с полей в местной газете «Сталинская правда» об отставании сельских тружеников Волховского района в посевных и уборочных компаниях 1942, 1943 и 1944 гг. А следовало хотя бы кратко остановиться на причинах отставания, ибо они были характерны не только для освобожденных, но и для избежавших оккупации районов, и являлись объективным следствием войны. Подготовиться к посевным работам в Волховском районе, освобожденным от врага 23 декабря 1941 г., не предоставлялось возможным из-за недостатка не только сельхозтехники, но и рабочих рук. Население возвращалось в родные деревни из эвакуации медленно. Достаточно сказать, что даже на 1 января 1944 г. в город и район не вернулось и половины довоенного населения [4, с. 486].
Первыми возвратились к родным очагам те, кто прятался от врага в лесных землянках. Передовица из «Сталинской правды» сообщала: «Измученное население начинает приходить в себя. Почти все люди вышли из землянок, где они прятались от немецких извергов» [12, с. 1]. Но в деревнях многих из них вместо домов ждали пепелища. На что жили эти люди в период оккупации? Очевидно, какие-то запасы продовольствия до прихода немцев они все-таки успели сделать. Только этим и можно объяснить содержание заметки в «Сталинской правде» о том, что «за полтора месяца (январь-февраль
1942 г.) колхозники Волховского района отправили Ленинграду 300 т мяса, 500 кур, 34 т капусты... Передовой колхоз «Оборона» Урицкого сельсовета сдал Ленинграду от каждого двора по 8-10 кг сушеного картофеля, по нескольку голов битой птицы, капусты и грибов» [13, с. 1]. Однако ближе к весне собственные продовольственные запасы подошли к концу, а централизованного завоза продуктов не было. Вскоре на горизонте явственно замаячил призрак голода.
Тем временем война требовала от тружеников тыла все большей отдачи в труде, но выполнить такое указание люди не могли по причине длительного недоедания и упадка сил. В сообщении из Тихвина от 13 июня 1942 г. говорилось: «В связи с наличием случаев заболевания от истощения (зачеркнуто: «смертности на почве») среди населения районов, освобожденных от немецкой оккупации, ввиду отсутствия хлеба и других продуктов, на месте Комитет Ленинградского обкома ВКП(б) постановил:
1. Разрешить Отделу торговли исполкома Ленинградской области в виде исключе-
Общество
Terra Humana
ния израсходовать из общественных фондов продуктов: крупы - 27,5 т и 1375 кг растительного масла на котловое довольствие семей красноармейцев, семей колхозников и инвалидов. а также остро нуждающихся колхозов (7 районов: Киришский, Оятский, Волховский, Капшинский, Мгинский, Тихвинский, Чудовский 27,5 т). Волховскому району выделили: крупы - 7,5 т, масла растительного - 375 кг» [19, л. 66]. Надлежало на эти крохи хоть как-то поддержать до первого урожая более 20 тыс. сельского населения района. В таких жутких условиях, даже несмотря на помощь людьми и техникой из неоккупированных районов северо-востока области, в большинстве колхозов Волховского района весенний сев 1942 г. удалось провести только на 60%, ибо большинство восстановленных МТС работали неудовлетворительно. Причин было много. Здесь и слабая организационно-техническая помощь, и неудовлетворительный технический уход, а порой и несвоевременное поступление горючего, и нехватка опытных специалистов. Отсюда выработка на один пятнадцатисильный трактор составляла только 51 га. Лишь одна Оятская МТС, работая в Волховском районе, в среднем выработали по 140 га на один трактор или 170% весенней пахоты [4, с. 199]. Что каса-
Список литературы:
[1]
ется остальных колхозов района, то там из-за нехватки тракторов на полевых работах использовали колхозный скот, который поступал из отдаленных областей, куда его перегнали летом 1941 г. на хранение при приближении линии фронта.
О том, как жили в этих экстремальных условиях жители Волховского и остальных шести освобожденных районов Ленинградской области в 1942-1943 гг., свидетельствуют сохранившиеся в архиве ЦГИА СПб письма, задержанные цензурой НКВД-СМЕРШ и не дошедшие на передовую до адресатов. «Нежелательные» сведения старательно вымарывались военной цензурой. Только за 1942 г. в письмах было сделано 2568 вычеркиваний текстов и конфисковано 80 документов [4, с. 196-197]. Автору этих строк, правда, не удалось найти подобные сведения по Волховскому району, но, если учесть практически одинаково тяжелую участь жителей в остальных освобожденных районах, то такие сведения, вполне возможно, будут найдены. Это лишь вопрос времени и настойчивости исследователей.
Вот, собственно, те замечания, на которые мы хотели обратить внимание авторов, пишущих, или собирающихся писать историю г. Волхова и Волховского района Ленинградской области.
Астафьев В.В. ВАЗ. Хроника военного времени // Тропинки в прошлое. Историко-краеведческие статьи и очерки. Вып. 3. - Волхов, 2003. - 151 с.
Гланц Д. Блокада Ленинграда 1941-1944 / Пер. с англ. Е.В. Ломановой.- М.: Центрополиграф, 2009 -221 с.
Дичаров З.Л. Волхов. Историко-краеведческий очерк. - Л.: Лениздат, 1965. - 184 с.
Из районов области сообщают... Свободные от оккупации районы Ленинградской области в годы Великой Отечественной войны 1941-1945: сборник документов Архивной комиссии Санкт-Петербурга и Ленинградской области; Центрального государственного архива Санкт-Петербурга / Отв. ред. А.Р. Дзенкевич. - СПб.: Дмитрий Буланин, 2006. - 625 с.
Караваев С.П. Партизанское движение в районе Волховского фронта : Дисс. ... канд. ист. н. - Ленинградский Государственный университет им. А.А. Жданова, 1951. - 376 с.
Кляцкин С.М. Из истории Ленинградского Партизанского края // Вопросы истории. - 1958, № 7. Красная искра. - 1956, № 4, 8 сентября. - С. 1.
Никитин А. М. Испытание на стойкость // Партизаны. Новые подробности о боевых действиях народных мстителей на ленинградской земле в годы Великой Отечественной войны. - СПб.: Нотабене, 1995. - 236 с.
Партизанскими тропами Приильменья : Сб. ст. / Сост. А.П. Лучин; лит. обр. П.Л. Иванова. - Л., 1981. - 208 с.
[10] Польман Х. Волхов. 900 дней боев за Ленинград 1941-1944. - М.: Захаров-Москва. 2000. - 127 с.
[11] Симоненко Г.Г., Сяков Ю. А. Сказание о волховской земле : Уч. пос. по краеведению. - СПб.: Знание, ТРИЭС, 2005. - 256 с.
[12] Сталинская правда. - 1942, 5 февраля, № 15. - С. 1.
[13] Сталинская правда. - 1942, 3 февраля, № 14. - С. 1.
[14] Сяков Ю. Волхов в огне. Документальный очерк. - Волхов: Волховская типография. 1997. - 185 с.
[15] Тихвин, год 1941. Воспоминания участников боев на Тихвинском и Волховском направлениях в октябре-декабре 1941. - Л., 1995. - 398 с.
[16] ЦГА СПб. Ф. 7179. Оп. 21. Д. 3.
[17] ЦГА СПб. Ф. 7179. Оп. 53. Д. 56.
[18] ЦГА СПб. Ф. 879. Оп. 14. Д. 7.
[19] ЦГА СПб. Ф. 7179. Оп. 53. Д. 72.
[2]
[3]
[4]
[5]
[6]
[7]
[8]
[9]
