CC BY
77
СТРАТЕГИЯ РАЗВИТИЯ ЭКОНОМИКИ
25 (166) - 2012
УДК 631
к вопросу о кооперации: практика, ГИПОТЕЗы, анализ*
О. В. ТАРХАНОВ, кандидат технических наук,
академик международной инженерной академии, научный руководитель межведомственной лаборатории Уфимского государственного авиационно-технического университета, директор и главный конструктор Башкирского научно-инженерного центра по технологии переработки органики E-mail: gelo-t@yandex. ru
В статье на основе анализа исторических сведений о сотрудничестве людей в разные эпохи и с различными целями показано, что кооперация как явление включает в себя все стороны человеческой деятельности и подвержена диалектическому развитию от примитивных форм до самых современных и развитых, решающих общечеловеческие задачи.
Ключевые слова: кооперация, вид экономической деятельности, сотрудничество, добровольное объединение, классификация, российская цивилизация.
Горизонтальная кооперация (образование коллективных хозяйств). Еще в 1894 г. Ф. Энгельс полагал, что после революции на месте помещичьих владений будут созданы крупные земледельческие товарищества, которые «будут служить для мелких крестьян убедительным примером преимуществ кооперативного крупного хозяйства» [13].
Но в России после революции не было крупных латифундий, вся земля которых была передана мелким крестьянским хозяйствам.
Тем не менее в истории Советской России есть примеры кооперации труда в сельскохозяйственных организациях, весьма похожих на будущие колхозы:
* Окончание. Начало см. в журнале «Национальные интересы: приоритеты и безопасность». 2012. № 24 (165).
14 -
«В 1920-е годы Крым стал одним из главных районов переселения евреев и приобщения их к сельскохозяйственной деятельности» [15].
Сообщалось: «Начало процессу переселения положила сионистская беспартийная организация Хе-Халуц («первопроходец», «пионер»), основанная в январе 1919 г. в Петрограде. Первая конференция новой организации провозгласила, что трудящиеся, вступившие в организацию, намерены поселиться в Эрец-Исраэль (Палестине), чтобы жить там собственным трудом на коллективной земле еврейских поселений. В октябре 1920 г. состоявшаяся в Харькове вторая конференция Хе-Халуца подчеркнула необходимость соответствующей подготовки еврейских юношей и девушек (халуцим) перед отправкой в Эрец-Исраэль. Хе-Халуц приступила к созданию учебных сельскохозяйственных центров» [15].
При этом необходимо отметить, что переселенцам оказывала помощь «американская еврейская благотворительная организация «Джойнт».... Первый посев коммунары сделали ранней осенью 1923г.» [15].
К 1925 г. коммуна насчитывала 150 чел. и «пахотные земли, молочную ферму, птицефабрику, кузницу и различные мастерские. Колесно-столярная, кузнечно-слесарная, сапожно-шорная, портняж-но-швейная и кожевенная мастерские служили не
только для нужд коллектива, но и приносили значительные доходы от посторонних заказов. Все члены коллектива носили одежду и обувь, изготовленную в своих же мастерских» [15].
Нетрудно убедиться, что первая коммуна на территории СССР была высококооперированным многоотраслевым хозяйством.
Кооперирование труда в подобных коммунах привело к соответствующим результатам. Участники коммуны обеспечивали себя одеждой, обувью, сельхозпродукцией, а на сельскохозяйственной выставке первая премия была присуждена представителям коммуны Тель-Хай по свиноводству за выращенную необычно большую и плодовитую свиноматку породы Йоркшир [15].
Как следует из опыта - критерия истины, в последующем жизнеспособной оказалась именно форма коммуны - кибуц, отработанная в 1920-х гг. в СССР с последующей вывозкой этой формы хозяйства в Палестину задолго до образования современного государства Израиль. В сегодняшнем Израиле сельскохозяйственные коллективные хозяйства кибуци являются наиболее производительными сельскохозяйственными предприятиями, в которых осуществлена кооперация труда отдельных участников: «Особенность кибуцев состоит в том, что они организованы на принципах не только совместного труда и коллективной собственности, но и коллективного потребления. Вступающий в кибуц передает все свои денежные сбережения или капитал в форме средств производства в общий фонд. А коммуна, согласно уставу, берет на себя заботы об удовлетворении нужд своих членов и несет полную ответственность за них и за их детей. Имущество кибуца принадлежит всему коллективу и не подлежит разделу так же, как и прибыли, полученные от использования этого имущества и совместного труда» [16].
Однако в отличие от кибуцев, которым единовременно на всех их членов предоставлялись сельскохозяйственные земли, кооперирование коренных российских крестьян натолкнулось на частнособственнический интерес мелких семейных хозяйств, рожденных революцией, раздачей земли семьям крестьян.
После холодного душа в виде нэпа и статьи В. И. Ленина «О кооперации» в советском государстве разгорелись дискуссии как среди ученых, так и среди политических деятелей.
Ленин стоял на позиции горизонтальной кооперации, исходя из общих принципов экономики -
в более концентрированном производстве всегда повышалась и производительность труда, и увеличивалось количество производимой продукции как следствие снижения издержек. Крупному производству легче приобретать технику.
Противники горизонтальной кооперации стояли за вертикальную кооперацию, которая, по их мнению, безболезненно подготовит по современной терминологии в длинносрочной перспективе те же самые результаты.
Однако вертикальная кооперация не могла привести к повышению производства продукции, о чем свидетельствуют раздробление колхозов и совхозов в СССР в 1990-е гг. на семейные, бригадные, звеньевые подразделения и вульгаризация экономического мышления, что привело к разрушению вначале сельского хозяйства СССР, а затем и социалистического строя. Однако, что ясно «как всегда» в конце, не всегда обоснованно и ясно «как хотели» вначале.
Спустя четыре года после опубликования ленинской работы «О кооперации» на позиции вертикальной кооперации стоял ученый-экономист А. В. Чаянов (1927 г.). Главный довод А. В. Чаянова в пользу вертикальной кооперации заключался в том, что «...сама природа сельскохозяйственного предприятия ставит пределы его укрупнению, благодаря чему количественное выражение преимуществ крупного хозяйства над мелким в земледелии никогда не может быть особенно большим» [23, с. 251].
К сожалению, ни приведенный довод, ни прочие доводы А. В. Чаянова не являются научно обоснованными и не вписываются в какую-либо теорию вертикальной кооперации. Наоборот, подробный анализ основного труда А. В. Чаянова позволил прийти к следующим выводам:
«1. Взгляды А. В. Чаянова на вертикальную кооперацию семейно-трудовых хозяйств ТЕОРИЕЙ не являются, так как два чаяновских постулата о превосходстве вертикальной кооперации и развитии капиталистической кооперации по пути вертикальной кооперации являются и ошибочными, и противоречивыми. Более того, капиталистические формы развития сельского хозяйства показали полное превосходство горизонтальной кооперации (укрупнение земельных угодий) над кооперированными вертикально мелкими фермерскими хозяйствами.
2. В СССР вертикальная кооперация могла существовать либо за счет средств кулацких (мелких капиталистических) хозяйств, либо за счет
средств, заимствованных из частных банков (что было возможно только во время нэп)» [17].
Со стороны политической элиты России 1920-х гг. против горизонтальной кооперации выступил Н. И. Бухарин, хотя до сегодняшнего дня считается, что Н. И. Бухарин отстаивал и обосновывал ленинские принципы кооперации. На первый взгляд это как будто бы соответствует истине.
Действительно, Н. И. Бухарин еще в 1921 г. в статье «Новый курс экономической политики» твердо утверждал: «Увеличение количества продуктов есть верховный закон текущего экономического момента» [1].
Но даже к 1926 г., к моменту написания Н. И. Бухариным его главного труда о сельскохозяйственной политике, не удалось дело сдвинуть в лучшую сторону [2].
Основные суждения Н. И. Бухарина о путях развития сельского хозяйства сводятся к следующему: «Эта борьба между пролетариатом и буржуазией ведется особыми средствами, и пролетариат сможет победить в этой борьбе лишь в той мере, в какой ему действительно удастся поднять свою промышленность, наладить хороший и дешевый торговый аппарат и показать всему крестьянству, что государственное хозяйство в состоянии лучше удовлетворять насущные экономические потребности и нужды крестьянского населения, чем частный капиталист, частный торговец, частный купец, частный посредник» [1, с. 16].
Нетрудно убедиться, что крестьянство в этом суждении, родившемся через семь лет после совершения социалистической революции, предстает в виде красной девицы на выданье, для завоевания расположения которой пролетариату предстоит «поднять свою промышленность» и «удовлетворить насущные экономические потребности и нужды крестьянского населения». Одно непонятно, чем же должен питаться, во что должен одеваться и на чем и чем работать должен пролетариат для удовлетворения потребностей крестьянства, да еще и обеспечивать потребности управленцев, армии, профессоров со студентами?
Вместе с тем вполне понятно, что это обхаживание пролетариатом своего соратника по революции, получившего семь лет назад за союзнические отношения в собственность всю плодородную землю России, никак не следует из работы Ленина «О кооперации», а самое главное - никак не может быть достигнуто пролетариатом в логическом эко-
номическом смысле. Это доказывается тем, что пролетариат по отношению к крестьянству составлял около 10 %. Но из этих 10 % половина приходилась на пролетариат, обслуживающий инфраструктуры городского хозяйства. Другими словами, если Ленин за три года до рассматриваемой публикации Н. И. Бухарина призывал к немедленной организации производственной кооперации крестьянства, то Н. И. Бухарин спустя три года после публикации статьи Ленина «О кооперации» предложил рабочим заняться умасливанием работающих в силу мало-земельности на себя крестьян.
Здесь необходимо отметить, что этот глубокомысленный внеэкономический шедевр во всей вульгарной политической экономии принадлежит только Н. И. Бухарину.
Несколько ниже в своем труде Н. И. Бухарин, не уточняя срока предварительных обязанностей пролетариата перед крестьянством, рассуждает о развитии промышленности: «Чтобы промышленность имела все больше и больше возможностей для своего развития, для этого необходимо, чтобы развивалось и само крестьянское хозяйство; а с другой стороны, необходимо также, чтобы это крестьянское хозяйство было само все более и более организованным, было бы таким хозяйством, где отдельные дворы и отдельные маленькие хозяйства все больше и больше шли бы по пути к взаимной связи друг с другом» [2, с. 19].
Как видим, и в этой мысли нет никаких попыток очертить круг действий для возглавляемого Н. И. Бухариным экономического блока по организации производственной кооперации крестьянских хозяйств. Есть только пожелание, чтобы крестьянские «отдельные дворы... шли бы по пути к взаимной связи друг с другом».
В этой очередной мысли проявляются творческое бессилие, боязнь, а главное, непонимание Н. И. Бухариным как собственно необходимости производственной кооперации семейных хозяйств крестьян, так и вариантов объединения этих хозяйств. Мало того, пожелание «... шли бы по пути к взаимной связи друг с другом» вообще не имеет какого-либо смыслового отношения к процессу кооперирования.
Лишь на двадцатой странице своего труда Н. И. Бухарин пишет о кооперации: «Старые привычки и старые способы хозяйства так въелись в людей, что переломить круто эти привычки не представляется возможным. И тем не менее крестьянство, исходя из интересов своего част-
ного хозяйства, отдельного и маленького двора, неизбежно пойдет по пути своего объединения... Любое крестьянское хозяйство... заинтересовано в том, чтобы возможно выгоднее и дешевле покупать необходимые ему продукты городской промышленности..., чтобы иметь в случае нужды возможно более дешевый кредит... Так было решительно повсюду,решительно во всех странах мира. крестьянство организовывало закупочные кооперативные общества... Таким образом, отдельное крестьянское хозяйство, ни капли не нарушая обычных для него способов ведения хозяйства, в то же самое время под влиянием своих же собственных, частных, мелкохозяйских интересов приходит к созданию общественных организаций, именно кооперативов по закупкам» [2, с. 19-20].
В рамках логических правил необходимо признать, что употребляемое Н. И. Бухариным понятие «кооперация» хотя и связывается им с крестьянством, но связывается не как кооперация производственная, а как отдельное от семейного производства понятие «потребительская кооперация», как надстройка над мелкими хозяйствами. В оправдание такого, явно направленного против ленинского вывода о безотлагательной производственной кооперации, Н. И. Бухарин напоминает: «Так было решительно повсюду, решительно во всех странах мира».
Этот довод применительно к 1926 г. является абсолютно несостоятельным, а в соответствии с законами логики является ложным. Действительно, ни в одной стране мира до СССР не было свершенной социалистической революции, не было раздачи земли революционному населению, не было семи лет после введения социалистических отношений в промышленности, не было введения всеобщего образования, в том числе и для крестьян. При этом были великолепные результаты кооперирования труда в коллективных хозяйствах Крыма, а самое главное, была весьма острая необходимость в проведении организационных мероприятий по объяснению крестьянам экономических выгод производственной кооперации, ведущей к избавлению от тяжелого непроизводительного труда в мелком хозяйстве.
Аналогично и последующее рассуждение Н. И. Бухарина: «Отдельные крестьянские дворы организуют общий маслобойный завод, выписывают и сообща закупают нужные машины - сепараторы и пр. В этот маслобойный завод несут молоко, производимое в их отдельных хозяйствах... Здесь мы видим, следовательно, такой случай, когда от
организации торговли крестьяне переходят уже к организации совместного производства» [2, с. 20].
В приведенном рассуждении Н. И. Бухарина также нет никакой производственной кооперации семейных крестьянских хозяйств. Мало того, Н. И. Бухарин искажает действительность. Никаким малым семейным хозяйствам не было под силу закупать оборудование для маслобойных заводов. В России этой вертикальной кооперацией занимались кооператоры из города, организовавшие в 1917 г. вслед за Центральным товариществом льноводов (ЦТЛ) Центросоюз по скупке молока у крестьян и переработке его в масло.
Далее Н. И Бухарин упоминает еще один кооператив, не имеющий никакого отношения к производственной кооперации: «Наконец, кооперативные организации кредита точно так же ни в малой степени не противоречат интересам частного производителя-крестьянина» [2, с. 21].
Вполне понятно, что и здесь речь идет всего лишь о кредитной кооперации.
Итогом первых 22 страничных размышлений Н. И. Бухарина является предсказание: «Крестьянская кооперация будет неизбежно врастать в систему пролетарских хозяйственных органов, точно так же как в условиях режима буржуазного она врастает в систему органов хозяйства капиталистического» [2, с. 23].
Сообразно с законами логики в данном случае речь идет не о кооперации производственной, а о перечисленных ранее кооперативах по обслуживанию мелких семейных хозяйств и кулацких хозяйств. Что же касается «врастания», то здесь слово впереди смысла. Действительно, «пролетарские хозяйственные органы» и «органы хозяйства капиталистического» даже как органы никак не сопоставимы. В первом случае по смыслу словосочетания - это органы, которым подвластны социалистические (пролетарские) производства, а во втором случае - это органы собственно капиталистического хозяйства. При этом мысль о врастании также лишена логического экономического и организационного содержания, ибо потребительские кооперативы никогда, нигде и никуда не врастали. Даже по гипотезам Шарля Жида.
Не забывает Н. И. Бухарин и о кулаке: «Кулаку и кулацким организациям все равно некуда будет податься, ибо общие рамки развития в нашей стране заранее даны строем пролетарской диктатуры и уже в значительной степени выросшей мощью хозяйственных организаций этой диктатуры.
Если кулак является волей-неволей вкладчиком в наши банки, если он волей-неволей начинает быть связанным целым рядом отношений с нашими хозяйственными органами, то он неизбежно будет втиснут в определенные границы» [2, с. 31].
Исключительно для наведения порядка в понимании терминов необходимо вспомнить о том, кто понимался в экономике под кулаком до 1917 г.
Во-первых, под кулаком задолго до революции понимали: «торгаш с малыми деньжонками, ездит по деревням, скупая холст, пряжу, лен, пеньку, мерлушку, щетину, масло и пр.» [8], а также «... настоящий кулак ни земли, ни хозяйства, ни труда не любит, этот любит только деньги... Все у кулака держится не на хозяйстве, не на труде, а на капитале, на который он торгует, который раздает в долг под проценты. Его кумир деньги, о приумножении которых он только и думает. Капитал ему достался по наследству, добыт неизвестно какими, но какими-то нечистыми средствами» [24].
Во-вторых, кулак - это мелкий буржуа в сельскохозяйственной отрасли по производству пищевого и растительного сырья. В России такой буржуа возник сразу же после отмены крепостничества в 1861 г. К 1917 г. кулаки контролировали до 50 % товарного хлеба России. Кулак использовал наемный труд. После революции 1917 г. в России у кулаков было изъято 50 млн га земли из 80 млн га, которыми они владели до революции. В 1927 г. кулацких хозяйств насчитывалось более 1 млн (примерно 4-5 % общей численности крестьянских хозяйств) [6].
Ситуация с переходом российской деревни к социализму, как уже отмечалось ранее, не могла пойти по теории классиков марксизма, ибо после революции земли (общинные, отнятые у кулаков и помещиков) были розданы в виде мелкой собственности крестьянам России. Поэтому предсказание Энгельса не могло осуществиться: «Тем не менее, бесспорно, существует возможность перевести эту общественную (общинную форму собственности на землю - прим. авт.) форму в высшую, если только она сохранится до тех пор, пока созреют условия для этого» [14].
Таким образом, кулаки в России представляли собой пеструю общность, состоящую из мелких сельских собственников капитала в виде земельной собственности, механизированных средств производства и денежных средств, взявших в свои руки торговлю на селе, скупку сырья, его частичную переработку и продажу городу при участии наемного труда.
Именно о таких кулаках Н. И. Бухарин писал: «Кулаку и кулацким организациям все равно некуда будет податься, ибо общие рамки развития в нашей стране заранее даны строем пролетарской диктатуры и уже в значительной степени выросшей мощью хозяйственных организаций этой диктатуры ... он неизбежно будет втиснут в определенные границы» [2, с. 31].
Чего в этом выражении больше: игнорирования знания о причинах социальных революций, наивности, самоуспокоения, откровенной внеэкономической риторики, порожденной различными причинами, включая страх перед статистикой о производстве товарного хлеба в России, политики умиротворения (обмана) кулака или, наоборот, потакания кулачеству или откровенного игнорирования марксизма и работы В. И. Ленина «О кооперации» -выбирать читателю. Но одно все-таки понятно, что Н. И. Бухарин не понимал жизненной важности для России производственной кооперации мелких хозяйств, не был способен к организации этой производственной кооперации и, возможно, просто не любил крестьян как мелких хозяев земли, подаренной революцией, по острому определению А. В. Чаянова, «.с исключительно чисто мелкобуржуазной тупостью замыкающихся в свои карликовые ячейки» [23, с. 257].
Дойдя до мысли «кулаку некуда деться», Н. И. Бухарин приходит к откровенному экстрасенсорному прозрению: «Мы думали, что мы можем одним взмахом и сразу уничтожить рыночные отношения. Оказалось, что мы придем к социализму именно через рыночные отношения. Можно сказать, что эти рыночные отношения будут уничтожены в результате своего собственного развития. Каким образом?» [2, с. 38].
Юмор, трагедия и гротеск здесь заключаются в том, что, действительно, вплоть до Октябрьской революции 1917 г. человечество только при капитализме шло к этой революции более двухсот лет через рыночные отношения. Однако именно революция являла собой высший акт отказа от рыночных отношений в соответствии с законом отрицания отрицания. Поэтому приведенная мысль Н. И. Бухарина, бесспорно, является оригинальным развитием социал-демократической мысли, включая марксизм. Но этот факт оригинальности не отменяет его алогичности, которую не спасают последующие разъяснения и ответы на собственный вопрос Н. И. Бухарина «Каким образом?»: «Через борьбу на рынке, через рыночные
отношения, через конкуренцию государственные предприятия и кооперация будут вытеснять своего конкурента, т. е. частный капитал. В конце концов развитие рыночных отношений уничтожит само себя, потому что поскольку на почве этих рыночных отношений с их куплей-продажей, деньгами, кредитом, биржей и т. д. и т. п. государственная промышленность и кооперация подомнут под себя все остальные хозяйственные формы и постепенно вытеснят через рынок их до конца, постольку и сам рынок рано или поздно отомрет, ибо все заменится государственно-кооперативным распределением производимых продуктов» [2, с. 38].
Откровенное совпадение этой мысли с речью в состоянии краснобайства («лясы точим», балаболим и софистикой занимаемся) в этом ответе Н. И. Бухарина доказывается соединением социалистической промышленности с кооперацией, под которой, как это описывал Н. И. Бухарин ранее, имеется в виду надстроечная (вертикальная) кооперация, а также торгово-закупочная, сбытовая, кредитная и пр. Такие виды кооперации существовали сами по себе, обслуживая в том числе и кулацкие хозяйства. Именно по этой причине такая кооперация никак не могла объединяться с советскими предприятиями против кулацкого сельхозпроизводства, дающего этой самой кооперации свыше 50 % товарного хлеба для торговли с промышленными социалистическими предприятиями.
Как следствие самовнушения и в том же краснобайском духе выглядит мысль: «Для того чтобы решить эту задачу, необходимо дальнейшее развязывание товарооборота в нашей стране, а для этого, в свою очередь, необходима некоторая большая хозяйственная свобода и для сельскохозяйственной буржуазии, т. е. перенесение новой экономической политики на деревню. Теперь это нам ни капли не опасно, ибо у нас, как мы говорили выше, уже есть командные высоты; а с другой стороны, это даст возможность, ускоряя товарооборот в стране, более быстро накоплять, даст возможность и более быстрой помощи бедняцкой и середняцкой кооперации, колхозам, сельскохозяйственной кооперации, потребительским обществам» [2, с. 42].
Отмеченное жирным текстом не умаляет краснобайских достоинств текста, но позволяет обратить внимание читателя на пикантный юмор на экономические темы, ибо перечисленное в качестве однородных понятий таковыми не могут быть, ни
по их определению, ни по их форме, не раскрытой Н. И. Бухариным для читателя.
Отдельной зияющей высотой выглядит указание Н. И. Бухариным о первоочередности роста промышленности, а во вторую - кооперации (по смыслу в этом месте идет речь о производственной кооперации). Неосуществимость этой мысли становится вполне осязаемой, если понять, что развивать промышленность без роста производства продукции в сельском хозяйстве - принципиально невозможно в стране, где кулаки, как владельцы 50 % товарного хлеба, не собираются делиться этим хлебом с рабочими.
В подобном стиле Н. И. Бухарин описывает очередные задачи партии: «Задачей рабочей партии и задачей Советской власти является именно устранение этого противоречия между городом и деревней. Постепенно мы должны будем строить новые заводы, электрические станции и тому подобные крупные производственные промышленные единицы не только в городских центрах, но и среди сел и деревень, разбрасывая эти предприятия по всей стране и делая их рассадниками и очагами культуры, грамотности, хозяйственных улучшений, политической сознательности среди крестьянского населения страны» [2, с. 54].
В этой мысли нельзя не заметить новизны в отсутствии логики между повышением «политической сознательности среди крестьянского населения» и строительством «среди сел и деревень» электрических станций и «тому подобных крупных промышленных единиц».
Мы уже знаем, что под кооперированием крестьянских хозяйств Н. И. Бухарин понимал кооперацию потребительскую и вертикальную. Мы знаем, что без хлеба строить заводы и электростанции (50 % товарного хлеба у кулаков) - задача не фантастическая, а невыполнимая. Известно, что западная промышленность развивалась вслед за укрупнением сельскохозяйственного производства в течение более 200 лет. Мало того, мы уже знаем из ленинской работы «О кооперации» 1923 г., что В. И. Ленин понял необходимость преодоления нэп, и перед самой своей кончиной завещал немедленно приступить к производственной кооперации на селе. К сожалению, у Ленина не было возможностей построить электростанцию около жилища Бухарина для повышения экономической грамотности и политической сознательности члена Политбюро, любимчика партии, теоретика-экономиста, будущего академика АН СССР.
В разделе XIV книги Н. И. Бухарин выдвигает совершенно невероятные и противоречащие гражданским правам в СССР методы внеэкономических политических массовых репрессий: «Рабочий класс в нашей стране является наиболее сознательной силой, но он по своей численности насчитывает примерно лишь одну десятую крестьянского населения. Для того чтобы руль не вырвался из его рук, необходимо на данной ступени развития прежде и раньше всего политически обезвредить буржуазию и не дать ей возможности распространять свое политическое влияние на крестьянство и на промежуточные мелкобуржуазные городские слои. Отсюда вытекает и лишение политических прав частных предпринимателей, купцов, лавочников, торговцев, кулаков, нэпманов вообще» [2, с. 59].
Можно с уверенность сказать, что такая политика есть не только внеэкономическое принуждение к поражению политических прав. Такая политика есть политика, приводящая к мобилизации экономического потенциала и сплочению наиболее активной части крестьян, которым теоретик коммунистической партии помогал организоваться в политическое движение за свои экономические и политические права, что было подтверждено массовыми выступлениями крестьян в различных регионах СССР.
Любопытно, что свое участие в организации этого сопротивления Н. И. Бухарин не понимал (или понимал?), но предполагал такое развитие событий: «Если бы в крестьянстве выросла другая партия против коммунистической партии (под какимугод-но названием), она могла бы иметь и неизбежно должна была бы иметь только один смысл, только одно значение, она будет всемерно усиливать, организовывать «нетрудовуюдушу» крестьянина;... она будет ставить своей задачей так называемое «высвобождение» от пролетарского руководства, что на самом деле означает не что иное, как влияние на крестьянство и руководство крестьянством со стороны буржуазии и идейной агентуры этой буржуазии (эсеров, меньшевиков, трудовиков и тому подобных соглашательских партий)» [2, с. 65].
Завершает брошюру Н. И. Бухарин также весьма не относящимися к делу производственной кооперации мыслями: «Наша страна сейчас еще только-только начала вылезать из поистине ужасающей нищеты, и было бы прямо безумием даже заикаться о том, чтобы почить на лаврах или начать отдыхать. Нам предстоит изжить еще ужасную нищету, остатки голода, грязи, темноты, варварства и
косности; но мы уже ясно видим перед собою широкий и правильный путь, по которому мы доберемся и до нашей окончательной победы» [2, с. 70].
Подытоживая, можно сказать, таким путем Н. И. Бухарин считал путь развития рыночных отношений в СССР между мелким крестьянским хозяйством и строящейся рабочими промышленностью СССР, которая должна была помогать своему отсталому крестьянству.
С экономической точки зрения работу Н. И. Бухарина невозможно отнести к научному экономическому труду о кооперации. Более того, она практически повторяет путь социалистического преобразования общества на основе кооперативного плана Ш. Жида конца XIX в.
Вместе с тем акценты Н. И. Бухарина на кооперации кредитной, торгово-закупочной, маслодельных артелях и кооперативах по скупке сырья у мелких крестьянских семей России, бесспорно, опираются на мотивы, излагавшиеся ученым-экономистом А. В. Чаяновым («Организация крестьянского хозяйства», 1925 г.; «Краткий курс кооперации», 1925 г.; «Основные идеи и формы организации сельскохозяйственной кооперации», 1928 г.).
Однако проект Н. И. Бухарина сельскохозяйственной государственной политики правящей партии через формы описываемой им кооперации, как опирающейся на вульгарные экономические доктрины, включая гипотезы А. В. Чаянова, вполне подпадает под определение В. И. Ленина: «Очевидно, что этот народнический рецепт - просто ребячество... Это все равно, что с ручной тачкой пытаться обогнать железнодорожный поезд...» [10].
Стало быть, с одной стороны, афоризм В. И. Ленина о тачке и поезде применительно к данному случаю является лакмусовой бумагой для определения степени полезности или неудачности экономической политики, разработанной Н. И. Бухариным в 1926 г.
С другой стороны, степень понимания насущных задач производственной кооперации определяется:
• степенью учета знаний о кооперации вообще, и о производственной кооперации в частности (практика, теория, направленность в будущее);
• степенью учета обстоятельств, связанных с кооперированием в данный момент;
• анализом рекомендаций соратников и признанных теоретиков политики;
• максимальным учетом возможных последствий от реализации политики;
• сопоставлением положительных и отрицательных последствий.
Складывается впечатление, что знаний о кооперации вообще у Н. И. Бухарина было явно не достаточно. Действительно, начало осмыслению кооперации (практический и теоретический аспекты) в рамках возможного было положено при капитализме (Оуэн, Фурье, Ш. Жид и др.), для новых целей (Оуэн) были частично апробированы при капитализме как в промышленном, так и в сельскохозяйственном производстве.
Ссылка Н. И. Бухарина на то, что разработанная им политика кооперирования основана на мировой практике кооперации, не соответствует фактам, ибо нигде не была осуществлена производственная кооперация сельского хозяйства.
За три года до работы Н. И. Бухарина публикуются статьи Ленина «О кооперации». Однако эту работу Н. И. Бухарин не только не анализировал (на страницах своего труда), но и не понял. Этот факт подтверждается проведенным ранее анализом, а также статьей «Заметки экономиста» [3].
Действительно, прошедшие почти три года со дня опубликования брошюры «Путь к социализму» практически не сказались на позиции Н. И. Бухарина: «Подъем индивидуального крестьянского хозяйства, особенно зернового, ограничение кулацкого хозяйства, строительство совхозов и колхозов при правильной политике цен, при кооперировании масс крестьянства и т. д. должны выправить крупнейшую хозяйственную диспропорцию...» [3].
Как видно, Н. И. Бухарин, несмотря на то, что к 1928 г. в СССР уже возник отмечаемый им самим «товарный голод» на хлеб, так и не созрел к организации производственной кооперации и продолжал говорить о подъеме индивидуального хозяйства.
Чтобы оценить организаторский талант Н. И. Бухарина, отвечавшего вплоть до 1929 г. за экономическую политику советского государства, включая преобразования на селе, достаточно ознакомиться с данными по коллективизации (см. таблицу) [9].
Из анализа данных таблицы видно, что с 1923 по 1927 г. количество кооперированных хозяйств в лучшем случае увеличилось на 0,7 %. Сообразно с этими темпами росла агитация среди крестьян на
фоне определения, данного крестьянам А. В. Чаяновым (см. ранее).
С такими темпами можно было получить не гарантию роста производства хлеба с одновременным повышением рентабельности сельского хозяйства и выделением из крестьянской среды граждан для занятия рабочих мест на строящихся и вводимых в действие промышленных предприятиях, а гарантию новой рабочей революции (голодного бунта в городах).
Но даже после того, как было принято решение об ускорении коллективизации и к ней были подключены «двадцатитысячники» из представителей рабочего класса, с 1927 по 1929 г. общее число коллективных хозяйств увеличилось всего на 3 %.
Даже если приписать Н. И. Бухарину этот темп коллективизации и считать его нормальным (1,5 % в год), то нетрудно подсчитать, что к началу войны с Германией полной кооперацией было бы охвачено всего 15 % крестьянских хозяйств. Это всего на 85 % было бы меньше уровня коллективизации, необходимость которого была определена Лениным в 1923 г.
При таком темпе не было бы никакой индустриализации страны, как не было бы нового вооружения и боеспособной армии. То есть абсолютно вне рамок идеологии, а строго в соответствии с экономическими реалиями, которые определялись антиленинской политикой Н. И. Бухарина, было бы полное и облегченное для немецкой армии порабощение народов России, включая кулаков и оппозицию, что было педантично расписано Гитлером в «Майн кампф». Единственно, что можно было бы сделать после нападения Германии на Советский Союз, так это испечь каравай хлеба из кулацкого зерна и намазать этот каравай маслом маслодельных артелей для встречи национал-социалистов, последовательных поборников чистоты арийской расы как освободителей от социализма и его строителей.
Стало быть, говорить о том, что Н. И. Бухарин был верным ленинцем, по крайней мере некорректно. Скорее всего, он был революционером, набор способностей и возможностей которого не позволял воспринять диалектику как науку о развитии. Эту особенность склада ума Н. И. Бухарина задолго до рассматриваемых событий отметил В. И. Ленин: «Бухарин не только ценнейший и крупнейший теоретик
Коллективизация сельского хозяйства в СССР в 1918-1955 гг.
Показатель 1918 1927 1928 1929 1930 1931 1932 1937 1940 1955
Коллективизировано хозяйств на 1 июля, % 0,1 0,8 1,7 3,9 23,6 52,7 61,5 93,0 96,9 99,6
партии, он также законно считается любимцем всей партии, но его теоретические воззрения очень с большим сомнением могут быть отнесены к вполне марксистским, ибо в нем есть нечто схоластическое (он никогда не учился и, думаю, никогда не понимал вполне диалектики)» [11].
В этой оценке В. И. Ленина проходит мысль о том, что Н. И. Бухарин никогда не учился и никогда не понимал вполне диалектики. Разделение Лениным стадии обучения и собственно понимания диалектики не является случайным, ибо даже изучение диалектики, как и любой другой науки (философии, математики, физики и пр.), вовсе не гарантирует проникновения в суть этих наук.
При отсутствии восприятия диалектики политика превращается в политиканство как метку соответствующих персон.
В такой ситуации правая позиция Н. И. Бухарина (сдерживание индустриализации и коллективизации) приобретала угрожающие для судеб социалистической революции и государства российского очертания. Это не значит, что она была плохой. Это значит, что она была направлена на ослабление и нового общественного строя, и государства.
Вместе с тем уже прошло 7 лет после введения в 1921 г. нэпа, т. е. 7 лет так называемого периода накопления в сельском хозяйстве. Многие хозяйства, и прежде всего кулацкие, окрепли настолько, что могли гораздо больше хлеба запасать «на черный день», чем производили сами (скупка). Поэтому дальнейшая задержка кооперации производственной вела не только к снижению рентабельности сельскохозяйственного производства, но и к росту напряженности между рабочими и советским управленческим аппаратом.
К сожалению, даже после перехода к массовой коллективизации эта массовая коллективизация массовой не была. Сказывалось упущенное время. Поэтому к 1932 г. удалось скооперировать всего 61,5 %.
Но даже такая степень перехода к производственной кооперации на селе позволила в экономике страны провести инновационный переворот: «В 1925 на заводе «Красный путиловец» (ныне Ленинградский Кировский завод - прим. авт.) было организовано серийное производство колесных тракторов. Вошли в строй действующих предприятий: в 1930 -Сталинградский, в 1931 - Харьковский, в 1933 - Челябинский тракторные заводы. Если в начале 1-й пятилетки тракторы поступали в сельское хозяйство СССР преимущественно из зарубежных стран, то
в 1932 импорт тракторов полностью прекратился. Всего за годы 1-й пятилетки (1929-32) сельское хозяйство СССР получило 153,9тыс. тракторов, из них 94,3 тыс. отечественного производства. Одновременно создавались крупные заводы сельскохозяйственного машиностроения: в 1930 вступил в строй «Ростсельмаш» (Ростов-на-Дону), в 1931 -завод комбайностроения «Коммунар» (Запорожье) и др. Это дало возможность в ходе колхозного строительства осуществлять техническую реконструкцию колхозно-совхозного производства» [9].
Предвидел ли это Н. И. Бухарин? Мы определенно знаем, что нет. Таких показателей никто не мог предвидеть. Но к ним можно было бы стремиться через агитацию и организацию крестьянского кооперирования, а не потворствовать отсталому и мешающему. Было бы меньше кулацкого вооруженного сопротивления, в том числе спровоцированного недалекой политикой врастания в социализм того, что врастать по смыслу не может.
В автобиографии Н. И. Бухарина среди перечисленных написанных им работ брошюра «Путь к социализму» и статья «Заметки экономиста» отсутствуют [4]. Вероятно, Бухарин понял, что отмеченный В. И. Лениным недостаток книги «Экономика переходного периода» - «Превосходные качества этой превосходной книги испытывают некоторую деквалификацию, поскольку они лимитируются тем обстоятельством, primo, что автор недостаточно фундирует свои постулаты... » (фундирование -нем. fundierung - обоснование) [12] - не был преодолен Н. И. Бухариным в указанных работах.
В чисто символическом смысле вывод о том, что «Ленин смотрел на кооперацию не как на путь расширения нэпа, а как на орудие преодоления нэпа», следует из книги американского историка К. Гувера [7].
Искажение смысла работ В. И. Ленина было допущено Бухариным не специально, а в силу недостаточности диалектического мышления и поверхностного отношения к обоснованиям. Случай с творчеством Н. И. Бухарина является еще одним обоснованием афоризма Сократа о незнании как худшем из зол и о знании как лучшей из добродетелей.
Обоснование исключительной роли коллективизации и индустриализации в победе советского народа в Великой Отечественной войне приведено Ю. П. Бокаревым [5].
Но если коллективизация (колхозы) дала столь большие преимущества СССР, то почему в этих
колхозах в 1980-е гг., как в той же самой кооперации, стала падать продуктивность и рентабельность?
Ответ на этот вопрос получен в 2003 г. после решения проблемы стоимости, которую К. Маркс обозначил в третьем томе «Капитала», когда было выведено математическое выражение, которым определяется урожай как произведение факторов, включая фактор почвенного плодородия как фактор основного средства производства [18]. Его максимальное значение определяется работой биоты почвы, в которую должно возвращаться органическое вещество в соответствии с законом его круговорота.
Развитое животноводство в СССР приводило к тому, что основная масса урожая превращалась в навоз. Этот навоз ошибочно был принят за отход и подвергался компостированию. Но во время компостирования органическое вещество разлагалось на углекислый газ и воду. В результате почвенное плодородие падало. Вместе с ним падал и урожай, и рентабельность советского сельского хозяйства. Это и была главная причина снижения производства пищи в СССР. К сожалению, знание об этом появилось в 1999 г.
Стало быть, лозунг «деколлективизации, де-советизации, деиндустриализации» - не просто лихой по форме, но и абсолютно необоснованный и соответствует современной форме краснобайства, направленного против диалектического развития мирового хозяйства в целом и против развития государства российского с его нациями в частности.
Таким образом, роспуск колхозов как высшей производственной кооперации в сельском хозяйстве есть вульгарная экономическая ошибка. В колхозах коллективная собственность на средства производства не является причиной социальных проблем, кооперация труда оптимальна по организации и интересам колхозников, кооперация отрасли животноводства и растениеводства почти идеальна, соединение интересов государства и производства отвечает высшим потребностям граждан и государства, ибо население растет, продолжительность жизни увеличивается, вместо бомжей, наркоманов и алкоголиков - здоровые, образованные, культурные труженики. В настоящее время «деколлективиза-ция» в России привела к устойчивой деградации сельского хозяйства и социальным проблемам на селе. Одновременно несоответствие количества производимой на селе продукции возможностям российского земледелия приводит к большим издержкам в промышленном производстве, в об-
разовательной и социальной сферах из-за высокой себестоимости сельскохозяйственной продукции. Это в целом снижает экономические возможности государства и отрицательно сказывается на его развитии как высшей кооперативной организации в деле поддержания на достойном уровне национальной безопасности. Однако возрождение колхозов может привести к возникновению коллективного эгоизма отдельных коллективных собственников земли. Поэтому в рамках широко понимаемой кооперации государственная помощь сельскому хозяйству в вопросах его технологического реформирования предотвратит эгоизм и станет основанием для сотрудничества [19-22].
В соответствии с рассмотренными особенностями кооперации как многоликого явления человеческого общества не имеется оснований для опровержения мысли Ленина о том, что высший общественный строй есть строй цивилизованных кооператоров.
Изложенное позволяет прийти к следующим выводам:
1) кооперация как сотрудничество людей возникла на заре зарождения человеческого общества в виде надорганизменной экологической и социальной системы природы;
2) кооперация подразумевает создание любого объединения людей для совместной деятельности. Кооперативные объединения различаются:
• по родственным признакам (род, племя, союз племен, государство, союз наций и госу -дарств);
• по признакам удовлетворения потребностей (производственная, потребительская, преступная);
• по интересам (союзы, общества, партии);
3) кооперативная деятельность может совпадать с интересами государства как высшей кооперации граждан в рамках одной страны, так и быть направлена против государства, служа интересам других государств и (или) преследуя эгоистические интересы данной кооперации;
4) препятствием кооперации мелких собственников является их мелкобуржуазное мышление как примат собственнического мышления перед общественным. В России XX в. это препятствие было порождено тактической (вынужденной) исторической необходимостью разделения земли между крестьянами России, составлявшими около 90 % населения. Как правило, мелкособственническое
мышление не позволяет видеть потерю природных богатств в масштабах государства;
5) победа советского народа в Великой Отечественной войне была обеспечена в 1930-е гг. вынужденной ускоренной производственной кооперацией семейных крестьянских хозяйств и высшей кооперацией отраслей промышленности с сельскохозяйственным производством в рамках государства.
При следовании политике Н. И. Бухарина в опоре на мелкого сельскохозяйственного производителя, что противоречило установкам Ленина, государство российское потерпело бы поражение в борьбе с кооперированной промышленностью государств Европы;
6) высшей в ХХ в. производственно-социальной кооперацией было Советское государство. Его распаду способствовало разрушение кооперативных связей в сельском хозяйстве, допущенное вследствие управленческих решений, в основу которых были положены заблуждения в науках, обслуживающих сельское хозяйство;
7) наибольшая устойчивость кооперации как государства может быть достигнута в случае построения общества как строя цивилизованных (знающих) кооператоров с полной кооперацией всех отраслей экономического организма общества для целей воспроизводства жизни во вселенной на отрезке времени, имя которому бесконечность.
Список литературы
1. Бухарин Н. И. Новый курс экономической политики. 1921. URL: http://www. modemlib. ru/ books/buharin_nikolay/noviy_kurs_ekonomicheskoy_ politiki/read_1.
2. Бухарин Н. И. Путь к социализму и рабоче-крестьянский союз. 1926. URL: http://www. modernlib. ru/books/buharin_n/put_k_socializmu_i_ rabochekrestyanskiy_soyuz/read_1.
3. Бухарин Н. И. Заметки экономиста // Правда, 1929. 30 сентября. URL: http://lib. babr. ru/?book=2289.
4. Бухарин Н. И. Автобиография. «Деятели СССР и Октябрьской революции» // Энциклопедический словарь Гранат. Т. 44. Ч. 1.
5. Бокарев Ю. П. Экономические преобразования в СССР во второй половине 20-х - начале 30-х годов и мировое социально-экономическое развитие. М., 1998. С. 23-35.
6. Гвоздев Г. Кулачество-ростовщичество. Его общественно-экономическое значение. СПб, 1899.
7. Гувера К. Экономическая жизнь Советской России. 1931.
8. Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. СПб, М., 1903, 1905, 1907, 1909.
9. Коллективизация сельского хозяйства // Большая Советская Энциклопедия: в 30 т. М.: Советская энциклопедия, 1969-1978. URL: http://gatchina3000. ru/great-soviet-encyclopedia/bse/062/822.htm.
10. Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Т. 42. М., 1969. С. 5-6.
11. Ленин В. И. Письмо к съезду // В. И. Ленин. Избранные произведения: в 4 т. Т. 4. 2-е изд. М., 1988. С. 440-443.
12. Ленин В. И. Рецензия на книгу Н. И Бухарина «Экономика переходного периода». М., 1920 // Из «Recensio académica» В. И. Ленина. URL: pusk. by>bbe/14669.
13.Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения. Т. 22. С.501-525.
14.Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения. Т. 18. С. 545-546.
15. ПассикЯков. Еврейские поселения в Крыму (1922-1926). Copyright © 2005. URL: y.pasik@mail.ru.
16. Сельское хозяйство Израиля. URL: http:// www. kazakhemb. org. il/?CategoryID=209.
17. Тарханов О. В. Сущность кооперации по А. В. Чаянову и современность // Экономический журнал. 2011. № 21.
18. Тарханов О. В. Теоретическая экономия. Тупик классового подхода. М.: Экономика, 2003.
19. Тарханов О. В. Технологическое реформирование сельского хозяйства как средство против войны. М.: Книга и бизнес, 2005.
20. Тарханов О. В. Продовольственная безопасность: состояние, проблемы и решения // Национальные интересы: приоритеты и безопасность.
2010. № 29 (86).
21. Тарханов О. В. О проблемах аграрного комплекса и их решении // Национальные интересы: приоритеты и безопасность. 2011. № 14 (107).
22. Тарханов О. В. Сельскохозяйственная политика: практика, следствия и причины // Национальные интересы: приоритеты и безопасность.
2011. № 42 (135).
23. Чаянов А. В. Основные идеи и формы организации сельскохозяйственной кооперации. М., 1927. // В кн. Чаянов А. В. Избранные труды. М.: Колос, 1992.
24. Энгельгардт А.Н. Письма из деревни (1872-1887). М., 1987. С. 521.
