CC BY
61
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №6 (74) 2008
3. Старшее поколение : цифры и факты : стат. сб. / Омскобл-комстат. — Омск, 1999. — 116 с. — С. 9.
4. Одегов Ю.Г., Руденко Г.Г., Лунева Н.К. Рынок труда : учебник. — М. : Изд-во «Альфа-Пресс», 2007. — 900 с. — С. 333.
5. Кравец А.А. Сибирь обездоленная. — Москва — Омск, 2003. - 112 с. - С. 44.
6. Аналитическая записка по результатам опроса женщин, имеющих детей до трехлетнего возраста и находящихся в отпуске по уходу за ребенком или неработающих / Министерство труда и социального развития Омской области. - Омск, 2007. - С. 4-5.
7.Кравец А.А. Сибирь обездоленная. — Москва — Омск, 2003. - 112 с. - С. 42.
8. Тишук Е.А. Медико-демографические процессы в современной России // Врач. — 2000. — № 1. — С. 36 — 39.
9. Гундаров И.А. Демографическая катастрофа в России : причины, механизм, пути преодоления. - М. : «Эдиториал УРСС», 2001.
10. Руткевич М.Н. Воспроизводство населения и социальнодемографическая ситуация в Российской Федерации // Социологические исследования. — 2005. — № 7. — С. 22 — 30.
11. Нарочницкая Н.А. Восточный вектор / выступление на Международной конференции «Россия и Индия. Стратегическое партнерство в XXI веке» // Столетие (информационно-аналитическое издание фонда исторической перспективы). — 2008. — 10 августа.
СИРИЦА Яна Анатольевна, аспирантка кафедры истории и регионального развития.
Статья поступила в редакцию 01.09.08 г.
© Я. А. Сирица
УДК 908 О. Н. ГРЕЧКО
Омский филиал Института археологии и этнографии СО РАН
К ВОПРОСУ
О ХОЗЯЙСТВЕННОМ ПОТЕНЦИАЛЕ СКОТОВОДСТВА СРЕДНЕВЕКОВОГО НАСЕЛЕНИЯ ТАРСКОГО ПРИИРТЫШЬЯ
(ПО МАТЕРИАЛАМ АРХЕОЛОГИИ И ЭТНОГРАФИИ)______________________________
В данной статье рассмотрена проблема изучения модели скотоводства средневекового населения Тарского Прииртышья, использованы методы палеоэкономического и палеоэкологического моделирования. Автор делает вывод о структуре и размере стада домашних животных. Подобная модель имеет аналоги в письменных источниках конца XVII — начала XVIII вв. и этнографических свидетельствах конца XIX — начала XX вв.
Комплексное многоотраслевое хозяйство, сочетавшее присваивающие и производящие виды деятельности населения южной тайги — северной лесостепи Западной Сибири в эпоху средневековья на первый взгляд кажется однообразным [1]. Однако, более тщательное изучение этой проблемы и применение методов комплексного анализа археологического и этнографического материала (палеоэкономическое моделирование, палеоэкологический и палеодемогра-фический анализ, палеоэкономическое районирование и другие) позволяют выявить закономерности взаимодействия человека с окружающей средой и специфику освоения ими природных ресурсов в экологической нише.
К сожалению, многие аспекты этой проблематики недостаточно разработаны и требуют специального исследования. Мы остановимся на одном из вопросов палеоэкономических реконструкций: изучение хозяйственного потенциала скотоводства средневекового населения Тарского Прииртышья.
Природно-географическая среда. Ранее нами был проведен анализ расположения и планиграфии памятников потчевашской культуры и выявлены локальные группы памятников, установлена общая (в том
числе полезная) площадь поселений, определена экономическая и экологическая выгодность расположения групп памятников относительно природно-географических объектов [2].
Среду обитания населения, оставившего комплекс памятников у устья р. Мурлинка, можно охарактеризовать так: наличие большой реки и поймы (от 2 до 5 км по правому берегу р. Иртыш), многочисленных пойменных озер и стариц, проток, заливных лугов. В природно-географическом плане эта территория представляет собой переходную зону от тайги к лесостепи. По современному лесорастительному районированию она относится к Тарско-Уйскому елово-сосново-березовому району зоны смешанных лесов, которой соответствует следующая характеристика: «... хвойные леса — 25 %, лиственные — 38 %, болота — 30 %, луга — 6 %, воды — 1 % ...» [3].
Памятники у устья речки Мурлинка известны с конца 1930-х гг., и были исследованы А.В. Вагановым (1938 г.), В.И. Матющенко и А.С. Чагаевой (А.С. Шемякиной) (1961 — 1962 гг.), В.И. Матющенко (1983 г.).
Речка Мурлинка впадает в р. Иртыш с правой стороны. Исток речки находится примерно в 5 — 6 км от устья в таежной, заболоченной местности. Терраса
В идопай ссхгтоа жи пот-п.] х. ш М урл и искан га ради щн 1
0 ид жшатвшс Каличастно КИСТЕ й Кол и чесгггю схгабп й
К руп :ш н ропаты й с кат 73 3
Мал кий рога-п.] й с кот 0 І
.Лошадь 221 4
Спинии 1 І
Собака 28 3
Итон «жлвшхвжтих 332 12
Лзгь 1 4 2
Сб № р 11 і.і її □№ 1-а. 4 1
Ксжгуля І І 3
Мпдімпді. 1 і
Лисица 2 1
Барсу к 1 1
Соболь 4 3
Заяц 1 І
Бобр 1 і
ІЬглпожшпш. ДО 14
Ис числана но: си. сі-оску Могилі, и и кои Н_А., І0Я7. - С. 1070. С. -70-Д0. Плакута Д-О., Скамдакап 191; ИПвмякиыа Л.С., 1076. - ИІ.і 2000. - С. І57-І5Я; Г. ІДіл-ІДД; Піп и н кипа А.С.,
р. Иртыш в этом месте интенсивно размывается, а русло реки в месте впадения речки Мурлинки делает резкий поворот, и направление течения Иртыша меняется с северо-востока на запад.
Мурлинское городище I расположено на мысу высотой до 5 м, образованном при слиянии речки Мурлинка и ручья Безымянного. Городище общей площадью около 6 тыс. кв. м защищено тремя линиями укреплений, состоящих из вала и рва. В 1961 — 1962 гг. было раскопано 336 кв. м площади памятника, где зафиксирована мощность культурного слоя около 60 см. В 1983 г. экспедицией Омского государственного университета под руководством В.И. Матю-щенко было вскрыто в общем 612 кв. м площади городища, мощность культурного слоя на разных частях памятника различна. В среднем она достигает 60 — 80 см [4].
Мурлинское поселение II расположено на правом берегу речки Мурлинки в 0,07 км на северо-запад от ее устья, на мысу, образуемом при впадении речки Мурлинки в р. Иртыш. Памятник находится на первой надпойменной террасе правого берега р. Иртыш. Площадь поселения около 5300 кв. м [5].
Мурлинское поселение III расположено на мысу, образуемом при слиянии речки Мурлинки и р. Иртыш, на левом берегу ручья Безымянного, в 0,03 км на северо-восток от устья речки Мурлинки. Поверхность памятника залесена. Визуальных рубежей не было выявлено в связи с отсутствием следов какой-либо системы укреплений. Для определения площади поселения был использован план местности из полевой документации, которая равна примерно 2500 кв. м [6].
Видовой состав животных на Мурлинском городище I.
Одним из обязательных условий палеоэкономи-ческого моделирования является использование результатов палеозоологического анализа материала
с исследуемого памятника (-ов). В нашем распоряжении есть определения остеологического материала, небольшая часть коллекции в настоящий момент находится на стадии обработки (табл. 1).
Очевидно, что структура остеологического материала не идентична структуре поголовья. Поэтому для анализа остеологического материала необходимо учесть следующее: собаку использовали в охоте и при выпасе скота, а в структуру питания она не входила; кости свиньи из расчетов структуры стада должны быть исключены, т. к. кости этого животного довольно сложно однозначно отнести к свиньям домашним или диким (тем более обнаружена всего одна кость из общей массы).
Определение «идеальной» структуры стада с учетом его годового прироста.
С.С. Тихонов предлагает в вопросе изучения структуры стада исходить из его прироста. Корова приносит одного теленка в год (прирост стада крупного рогатого скота не может быть более 50 %), прирост поголовья мелкого рогатого скота составляет 100 % в год, лошадей 50 % в год [7].
С учетом годового прироста стада доля каждого вида животного несколько изменится. Тогда возможное количество лошадей — 6 особей, крупного рогатого скота — 4 — 5 особей, мелкого рогатого скота — 2 особи. Максимально возможное количество домашних животных — 13 особей. Можно выделить следующую структуру стада: доля лошади — 6 особей (46% от всего поголовья домашних животных), крупный рогатый скот — 5 особей (38,5 от всего поголовья домашних животных), мелкий рогатый скот — 2 особи (15,5% от всего поголовья домашних животных) (табл. 2).
В итоге совместим результаты расчета долевого соотношения количества особей разных видов домашних животных для определения «идеальной»
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 6 (74) 2008 ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №6 (74) 2008
СООТИОШНЫ ИЙ ДрУН ||[ 1-І ИХ. Ж И ПОТЫ Ы X (:гп ар хййологи час к.и м ь*гюр мала м)
вид Ж ИІЮГП-І ы к Коли чэтгтпа сх:о&гй домыт п и х ж и ногмы х [шт.) Д-::лн от об щ&га коли чсстна о о: *5 ой до ма ні 1-ій х ж ииотм и х
.Аопіаді. 6 4*5
КРС 4-5
МРС 2 15,5
тва» ню з
С сот мо ні £з ми £з ди к. и х и домыт пи х ж и IV ті и х (геэ археологичекин материалам)
вид ж ипатны х Кали чсаг люошбай (шт.) Доля от об іцоп:;і коли Ч££гта сшбай мненихдинихи дома ш ни х жи погмы х.
Лошади 4 2ЛД5
КРС 17 £
МРС І 5.9
Итог: дашвихк Б
Лось 2 1141,
Кагулн 17Э
Сяшзрм Ы Й ОЛОІ П. 1 5,3
Модіюді» І 5.9
Заяц 1 5.9
Дикий к ¿5 он (спимьн) І 5.9
Ншгтлппимглш 0 5Т
структуры стада домашних животных Мурлинской группы памятников.
Доля лошади составляла от 46 % до 50 %, в среднем 48%; доля крупного рогатого скота составляла от 37,5 % до 38,5 %, в среднем 38 %, доля мелкого рогатого скота — от 12,5 до 15,5 %, в среднем 14 %. Естественно, что структура стада была непостоянна и менялась в указанных пределах. Но в дальнейшем мы будем использовать средние цифры, считая, что «идеальная» структура стада Мурлинского комплекса памятников следующая — лошадей — 48 %, крупного рогатого скота — 38 %, мелкого рогатого скота — 14 %.
Расчет значимости скотоводства как отрасли хозяйства в обеспечении населения мясом в исследуемый период времени.
Из таблицы 1 видно, что доля диких мясных животных в общем количестве костей составляет около 8,4 %. Подавляющая часть костей диких животных представлена костями лося и косули. Их было 80,6 % от костей диких мясных животных и 62,5 % если считать по особям. На первый взгляд, это может означать, что около 10 % мяса древние жители добывали в лесу. Однако необходимо учитывать другие данные: расчет по особям мясных диких и домашних животных.
В этом случае мясо 8 особей (57 % всех особей диких животных) диких животных могло быть использовано для еды. В свою очередь эти 8 особей составляют 30,8 % общего количества особей. Одновременно мясо 8 особей (30,8 % от общего количества особей)
домашних животных могло входить в рацион питания древнего населения. С учетом того, что мясо части животных не использовали в пищу (3 особи собаки, а лисы (1 особь), барсуки (1 особь), соболя (3 особи), бобры (1 особь) — это объекты пушного промысла); а 1 особь свиньи скорее всего является диким кабаном, то 9 особей (34,6% от общего количества особей) должны быть исключены из дальнейших расчетов, а 1 особь свиньи (дикий кабан) (3,8 % от общего количества особей) должна быть включена в дальнейшие расчеты в качестве дикого животного. Тогда получается, что если 17 особей мясных животных принять за 100%, то 53 % мяса древние жители добывали в лесу, а 47 % — за счет разведения скота (табл. 3).
Полученные результаты можно использовать при выявлении значимости отраслей хозяйства в системе жизнеобеспечения изучаемого населения.
В дальнейшем, учитывая результаты расчета структуры стада и численность населения, попытаемся рассчитать количество животных (размер стада), имевшихся у древних жителей. Для этого нам необходимо определить численность исследуемого нами населения и соотнести с нормами потребления мясных продуктов.
Определение численности населения (максимальных и минимальных значений). Ранее мы уже обращались к этому вопросу, по нашим данным на территории Мурлинской группы памятников проживало 88— 187 человек [8].
Для взятых нами памятников мы имеем два варианта числа проживавших на них людей — минимальное и максимальное. Мы предполагаем, что в обществе, где стабильная геополитическая, экологическая ситуация, возможна следующая половозрастная структура населения: 30 % взрослых мужчин, 25 — 30 % взрослых женщин и 40 — 45 % детей [9]. Можно определить и количество мужчин, женщин и детей не в процентах, исходя из их числа и половозрастной структуры. Будем основываться на минимальных (88 человек) и максимальных (187 человек) цифрах численности населения. Тогда при численности населения — 88 человек: мужчин будет 26, женщин 24, детей 38. А при численности населения 187 человек: мужчин будет 56, женщин 51, детей 80.
Следующий этап — расчет необходимого количества биомассы (мяса), потребляемого населением в единицу времени (сутки/год), которое покрывалась за счет продуктов скотоводства.
Для начала необходимо определить суточную норму потребления мяса одним человеком. С.С. Тихонов в подобных расчетах исходит из показателей интенсивности потребления белка животного происхождения предложенных Ю.А. Красновым — 0,48 кг в день [10]. В нашей работе, ввиду недостатка материала и необходимости приближения показателей норм потребления мяса к реалиям исследуемого коллектива произведем следующие расчеты. Нам известно долевое соотношение домашних и диких мясных животных (табл. 4), за счет которых компенсировалась потребность населения в белке животного происхождения. В этом случае 47 % необходимой суточной нормы мяса для взрослого мужчины покрывалась за счет продуктов скотоводства. Можно предположить, что суточная норма потребления мяса домашних животных взрослым мужчиной равна 0,226 кг.
Исходя из того, что традиционно считается, что женщины и дети едят пищи вдвое меньше, чем мужчины, мы можем перевести все расчеты по мужскому населению [11]. Приводя минимальную численность коллектива к общему знаменателю (количеству мужчин) будем считать, что весь коллектив потреблял в день столько мяса, сколько съели бы 57 мужчин (26 + (24 + 38)/2 = 57).
Тогда коллективу людей с минимальной численность населения (88 человек) в год было бы необходимо 4702 кг чистого мяса домашних животных (57 чел..0,226 кг .365 дн.). С другой стороны, учитывая максимальную численность населения (187 человек), получим, что весь коллектив потреблял в день столько мяса, сколько съели бы 121,5 мужчин (56 + (51+80)/2 = = 121,5). Этому коллективу людей в год было бы необходимо 10023 кг чистого мяса домашних животных (121,5 чел..0,48 кг. 365 дн.).
Расчет размера «стада» домашних животных.
Значит от домашних животных получено около 4702 кг чистого мяса за год (при минимальной численности населения — 88 человек), и от домашних животных получали около 10023 кг чистого мяса за год (при максимальной численности населения — 187 человек).
Допустим, что в основном в пищу использовалось примерно две трети живого веса животного. Остальная часть приходится на вторичный продукт — кости, жилы, внутренние органы, кровь, шкура животного, которые шли в пищу только в период недостатка продовольствия. Допустим, что X — это все живого поголовье стада, съеденного населением в год. При условии, что средний вес живой лошади — 450 кг, средний вес живой коровы — 300 кг, средний вес живой овцы — 60 кг, а «идеальная» структура стада
домашних животных Мурлинского комплекса памятников соответствует 48 % лошадей, 38 % крупного рогатого скота, 14 % мелкого рогатого скота, то можно определить средний вес живого поголовья стада домашних животных, съеденных население в год. Тогда средний вес всего употребляемого в год живого поголовья лошадей равно (0,48 х.450) кг, крупного рогатого скота — (0,38х.300) кг, мелкого рогатого скота — (0,14х.60) кг мяса.
Решив уравнение: (0,48 х.450) + (0,38х.300) + (0,14х. .60) = (4702/2).3, определим минимальное количество съеденных домашних животных. Они будут следующие: количество лошадей — 10, коров — 8, овец — 3. Решив уравнение (0,48 х.450) + (0,38х.300) + (14х.60) = = (10023/3).2, определим максимальное количество съеденных домашних животных. Они будут следующие: количество лошадей — 21, коров — 17, овец — 6.
С другой стороны, одним из условий занятия скотоводством в исследуемое нами время должно быть стабильное воспроизводство домашних животных. Только в этом случае мы можем считать, что население употребляло в пищу в основном молодых животных и тем самым состав стада был достаточно стабилен. В этом случае общее количество домашних животных будет варьировать в выделенных нами пределах: от 30 до 63 лошадей, от 24 до 51 коров, от 6 до 12 овец.
Определение экономического потенциала скотоводства раннесредневекового населения
Таким образом, можно предположить, что семья в раннем средневековье состояла из супружеской пары, их детей и иногда их родителей. Всего в семье могло быть 5 — 6 человек, а в коллективе около 16 — 34 семей. Тогда, по самым смелым предположениям, одна семья могла существовать только при наличии в ее хозяйстве не менее 1 коровы и 1 лошади. Вместе с тем, потенциал скотоводства средневекового населения позволял увеличить минимально необходимое количество особей домашних животных в хозяйстве одной семьи раннесредневекового населения. Поэтому каждая вторая семья могла владеть, помимо 1 коровы и 1 лошади, дополнительно 1 коровой и (или) 1 лошадью, каждая третья семья — 1 овцой (козой).
Анализ материалов этнографии и археологии с их последующей корреляцией.
В нашем распоряжении есть несколько работ посвященных исследованию традиционного хозяйства и сопутствующих компонентов жизнедеятельности тюркского населения Тарского Прииртышья (тарские татары бассейна р. Тары — «...одна из тюркоязычных групп, входящая в состав тоболо-иртыш-ской группы сибирских татар») [12]. Эти исследования в своей основе опираются на архивные документы — переписных книг ревизий населения с конца XVII до начала XX вв., записей путешественников и исследователей указанного времени, а также материалов историко-этнографических и комплексных археолого-этнографических экспедиций омских исследователей, проведенных на территории Среднего Прииртышья (Тарский район Омской области) в конце XX — начале XXI вв. [13].
Большая часть тарских татар проживала в бассейне рек Тары, Уя, Оши. Вместе с тем ряд этнографов расширяют ареал их расселения вплоть до устья р. Оми [14]. В конце XVII в. исследователи выделяют наличие системы постоянных поселений у этой группы татар, с их относительно равной площадью («в среднем поселения состояли из 19 семей») и относительно однородным этносоциальным составом населения (ясачные татары), а также сосновых видов хозяйственной деятельности [15].
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 6 (74) 2008 ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №6 (74) 2008
Нельзя оставить без внимания вопросы изменения природно-географической среды в исследуемый период. Исследователи утверждают, что особенности природы Омского Прииртышья оказали влияние на процесс освоения территории. Это обусловило то, что в процессе освоения территории, развития земледелия и других отраслей хозяйства усиливается антропогенное воздействие на ландшафтные районы. Начало освоения лесостепных пространств Прииртышья связано с деятельностью русских переселенцев в Сибирь в конце XVII — XVIII вв. [16]. До этого времени мы можем говорить об относительной неизменности природных условий исследуемой территории.
Реконструкция скотоводства у средневекового населения Тарского Прииртышья по этнографическим материалам предполагает установление численности населения одного (или нескольких) поселений; определение поголовья стада домашних животных (размер стада), которое содержало изучаемое население, и структуры стада домашних животных (долевое соотношение тех или иных видов животных) (по архивным материалам). Затем, исходя из полученных данных мы проведем расчет количества поголовья скота, съеденного населением в единицу времени; определение получаемого «объема биомассы» животного происхождения (чистого мяса домашних животных) и его норм потребления населением в единицу времени.
Последующие расчеты требуют выделение такого поселения, в котором этносоциальная структура наиболее однородна, а это ясачные татары. Ясачные татары относились к категории обычных плательщиков ясака — «повинности в пользу государства».
1. В 1698 и 1701 гг. в д. Усть-Тарской (Тартамак), расположенной «на устье р. Тара», проживало 23 семьи ясачных татар, в хозяйствах которых исследователи отмечают наличие нескольких видов скота [17]. На всех жителей д. Усть-Тарской приходилось 20 десятин пахотной земли в поле, перелогу и лесом поросшей земли на 100 десятин, сенных покосов на 2 тысячи копен, а также «... они владеют на прокормление рыбными ловлями, реками, и озерами, и речными для ясачного промысла и на лугах сенными покосами и скотскими выгонами.» [18].
При условии, что средняя семья состояла из 5 человек, общая численность усть-тарского населения этого времени могла составлять 115 человек. Стадо домашних животных состояло из 24 голов лошадей, 30 голов крупного рогатого скота и 20 голов мелкого рогатого скота. Долевое соотношение количества особей различных видов домашних животных приведено в таблице (табл. 4).
2. Использовалось мясо двухгодовалого приплода, тогда количество съеденных животных коллективом в 115 человек ясачных татар равно: 1/3 части поголо-
вья лошадей, 1/3 части поголовья крупного рогатого скота и 1/2 части поголовья мелкого рогатого скота. Либо 8 лошади, 10 коров, 10 овец.
3. При условии, что средний вес живой лошади равен 450 кг, коровы — 300 кг, овцы — 60 кг; а 1/3 часть живого веса одной особи животного на вторичный продукт (кости, внутренности, шкура животного), тогда от домашних животных могли получать Х чистого мяса в год. Либо (450*2/3) *8 — вес чистого мяса получаемого от поголовья лошадей (кг), (300*2/3)*10 — от поголовья крупного рогатого скота (кг), (60*1/2)*10 — от поголовья мелкого рогатого скота (кг). Таким образом, решив уравнение: (450*2/3) *8 + (300*2/3) *10 + + (60*1/2)*10 = Х, мы рассчитаем вес чистого мяса (кг), получаемого и употребляемого коллективом в 115 человек в год. «Объем биомассы» животного происхождения (чистого мяса домашних животных) равен 4800 кг.
4. Определим нормы потребления мяса домашнего скота населением в единицу времени (год/сутки). Если численность усть-тарского населения равна 115 человек, а вес чистого мяса употребляемого им в год равен 4800 кг, тогда 1 представитель (человек) исследуемого коллектива мог съедать в сутки Y кг мяса домашних животных. Решив уравнение: (115*У* •365) = 4800, получим значение неизвестного Y. Таким образом, нормы потребления мяса домашнего скота населением Тарского Прииртышья на рубеже XVII — XVIII вв. могли быть следующими: один человек в сутки съедал 0,114 кг мяса.
Сопоставим и сравним полученные результаты анализа археологического и этнографического материала. При относительном равенстве численности этнографического и средневекового населения, мы отмечаем неравенство в выявленных нормах потребления мяса домашних животных.
Структура стада исследуемых сообществ по видовому составу домашних животных одинакова, но мы отмечаем определенное изменения долевом соотношении этих видов животных. Мы констатируем относительное сохранение уровня количества крупного рогатого скота, некоторое снижение доли лошадей в стаде домашних животных (в среднем на 15%), что отчасти компенсируется увеличением доли мелкого рогатого скота (в среднем на 10%). С другой стороны, выход мяса овцы не может в полной мере компенсировать уменьшение количества лошадей.
Такая ситуация могла быть связана с изменениями в жизни населения XVII-XVШ вв. Население Тарского Прииртышья «предполагаемый недостаток» в рационе питания мяса, получаемого от скотоводства, могло компенсировать и заменять другими видами продуктов, прежде всего получаемых в ходе торговых контактов с русскими переселенцами (мука, чай, соль, сахар и т.д.). Это позволяет сделать предварительные выводы о том, что значимость продуктов скотовод-
ства в структуре питания населения Тарского Прииртышья с эпохи раннего средневековья до рубежа XVII — XVIII вв. имела тенденцию к уменьшению.
Таким образом, при определении количества животных (размер стада) необходимо учитывать то, что реальный размер стада будет несколько меньше, так как расчеты велись по максимальным параметрам. Анализ палеодиет древнего населения и норм потребления продуктов питания требует учесть взаимозаменяемость определенного вида продуктов особенно при жизнеобеспечивающих ресурсах комплексного хозяйства. Например, люди не всегда употребляют мясо в оговоренном количестве (его можно заменить рыбой или мясом диких животных), в жизненном цикле исследуемого сообщества могли быть периоды голода, о чем свидетельствуют сообщения исследователей XVIII — XIX вв., часть животных погибло от болезней, хищников, тонуло.
Исследовав хозяйственный потенциал скотоводства средневекового населения Тарского Прииртышья можно сделать следующие выводы:
— структура стада домашних животных Мур-линского комплекса памятников следующая — лошадей — 48%, крупного рогатого скота — 38%, мелкого рогатого скота — 14%;
—для обеспечения себя продуктами питания средняя семья (5 — 6 человек) должна была иметь в своем хозяйстве 1 корову и 1 лошадь. Однако расчеты показывают, что каждая вторая семья могла владеть дополнительно 1 коровой и (или) 1 лошадью, каждая третья семья — одной головой мелкого рогатого скота.
Эти данные соотносятся со сведениями письменных источников конца XVII — начала XVIII вв. и этнографическими свидетельствами конца XIX — начала XX вв. [19].
Библиографический список
1. Могильников В.А. Угры и самодийцы Урала и Западной Сибири. Культуры лесного Прииртышья. Потчевашская культура // Археология СССР. Финно-угры и балты в эпоху средневековья. — М : Наука, 1987. - Т.17. — С. 191; Шемякина А.С. К вопросу о хозяйстве в лесном Прииртышье в I тыс. н.э. // Из истории Сибири. — Томск : Томск. ун-т, 1976. - Вып. 21. - С. 186-191.; Шемякина
А.С. Особенности хозяйства потчевашского населения в условия лесостепной зоны // Особенности естественно-географической среды и исторические процессы в Западной Сибири. — Томск : Томск. ун-т, 1979. — С. 79-80.
2. Гречко О.Н. Распространение памятников потчевашской культуры в Прииртышье // XVII Уральское археологическое совещание. — Екатеринбург-Сургут : Магеллан, 2007. — С. 234 — 235.
3. Плахута Д.О., Скандаков И.Е. Городище Атачка I потчевашского времени // Исторический ежегодник. — Омск : Омск. ун-т, 2000. - С. 156.
4. Матющенко В.И. Отчет об археологических исследованиях в окрестностях д. Айткулово Тарского района Омской области в 1983 г. // Архив МАЭ ОмГУ. Ф. II. Д. 38-1. — С. 5-6; Матю-щенко В.И. Отчет об археологических исследованиях в окрестностях д. Айткулово Тарского района Омской области в 1983 г. (Иллюстрации к работам на Мурлинском городище I (№ 1-100)) // Архив МАЭ ОмГУ. Ф. II. Д. 38-2. — Рис. 1, 9, 53-а — 57, 59, 66 — 69; Матющенко В.И. Отчет об археологических исследованиях в окрестностях д. Айткулово Тарского района Омской области в 1983 г. (Иллюстрации к работам на Мурлинском городище I
(№ 101-161)) // Архив МАЭ ОмГУ. Ф. II. Д. 38-3. — Рис. 155—161; Шемякина А.С. Указ. соч. — 1976. — С. 186.
5. Матющенко В.И. Там же. Ф. II. Д. 38-1. — С. 41-45; Матющенко В.И. Отчет об археологических исследованиях в окрестностях д. Айткулово Тарского района Омской области в 1983 г. (Иллюстрации к работам на памятниках Мурлинка II и Мурлинка
III, археологической разведки в окрестностях д. Айткулово (№ 162-331)) // Архив МАЭ ОмГУ. Ф. II. Д. 38-4. - Рис. 162; Матющенко
B.И. Отчет об археологических исследованиях в окрестностях д. Айткулово Тарского района Омской области в 1983 г (Полевая документация (чертежи, дневники) памятника Мурлинка II) // Архив МАЭ ОмГУ. Ф. II. Д. 38-8.
6. Матющенко В.И. Указ соч. Ф. II. Д. 38-1. — С. 46 — 52; Матющенко В.И. Указ соч. Ф. II. Д. 38-2. - Рис. 1; Матющенко В.И. Там же. Ф. II. Д. 38-4. — Рис. 248; Матющенко В.И. Отчет об археологических исследованиях в окрестностях д. Айткулово Тарского района Омской области в 1983 г (Полевая документация (чертежи, дневники) памятника Мурлинска III) // Архив МАЭ ОмГУ. Ф. II. Д. 38-9.
7. Тихонов С.С. Анализ структуры населения Верхнего Приобья в эпоху поздней бронзы : дис. ... канд. ист. наук: NB : 07.00.06. : защищена 27.05.93. BN : утв. 27.05.93. BN / Тихонов Сергей Семенович. - Новосибирск, 1993. — С. 111.
8. Гречко О.Н. Палеодемографическая оценка численности потчевашского населения (по материалам исследования Мурлин-ского городища I, Мурлинского II и III поселений) // Экология древних и традиционных обществ. — Тюмень : «Вертог Бук», 2007. — Вып. 3. — С. 185— 186.
9. Тихонов С.С. Указ соч. — С. 46 — 49, 76 — 77.
10. Тихонов С.С. Там же. — С. 113.
11. Тихонов С.С. Там же. — С. 113.
12. Селезнев А.Г., Селезнева И.А., Бельгибаев Е.А. Мир таежных культур юга Сибири (традиционное хозяйство и сопутствующие компоненты жизнедеятельности). — Омск : Издательский дом «Наука», 2006. — С. 16.
13. Корусенко С.Н. Этносоциальная история и межэтнические связи тюркского населения Тарского Прииртышья в XVIII — XX веках. — Омск : Издательский дом «Наука», 2006. — С. 37 — 61, 97—142; Селезнев А.Г., Селезнева И.А., Бельгибаев Е.А. Там же. —
C. 16-22; Томилов Н.А. Поселения тарских татар бассейна Тары // Этнографо-археологические комплексы: Проблемы культуры и социума. — Новосибирск : Наука, 1996. — Т. 1. — С. 188 — 197.
14. Корусенко С.Н. Там же. — С. 38; Селезнев А.Г., Селезнева И.А., Бельгибаев Е.А. Указ. соч. — С. 16.
15. Корусенко С.Н. Указ. соч. — С. 37 — 45; Томилов Н.А. Указ. соч. — С. 192.
16. Кутузова Г.И., Большаник П.В. Ландшафтная обусловленность процессов освоения и историко-географическое районирование Омского Прииртышья // Археологические микрорайоны Западной Сибири. — Омск : Омск. ун-т, 1997. — С. 12—18.
17. Корусенко С.Н. Указ. соч. — С. 41—42, 114—115; Томилов Н.А. Указ. соч. — С. 190.
18. Корусенко С.Н. Указ. соч. — С. 115 — 118; Томилов Н.А. Указ. соч. — С. 190.
19. Корусенко С.Н. Указ. соч. — С. 37 — 61, 97— 142.; Селезнев А.Г., Селезнева И.А., Бельгибаев Е.А. Указ. соч. — 190 с.
ГРЕЧКО Ольга Николаевна, аспирантка сектора археологии.
Статья поступила в редакцию 01.09.08 г.
© О. Н. Гречко
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 6 (74) 2008 ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ
