CC BY
133
В первой половине 1930-х гг. были часты обвинения в адрес учителей в том, что они не обращают внимания на то, что в их школе обучаются «кулацкие» дети. Учителям вменялось в обязанность «анализировать классовое лицо школьников», «устанавливать пути возможного влияния классового врага на шкоду». Бытовало понятие «классовое хулиганство». Резкие обвинения обрушились на учительницу из Бессо-новки, выступившую в 1933 г. на конференции просвещенцев «в защиту кулака, дескать, зачем его изгонять, он не вредит, он разоружен» [10] .
В вечерних школах взрослых ликвидацией «политической неграмотности» занимались ответственные парторганизаторы. В круг их обязанностей входили не только «подготовка и организация общеполитических компаний», а также «содействие и проведение мер по улучшению постановки политико-воспитательной и общественной работы в школах» [4].
Таким образом, вся система народного образования в 30-е годы ХХ века, сами образовательные и воспитательные учреждения должны были стать тем барьером, ограждающим все подрастающее поколение от нежелательного влияния, под которым подразумевалось все, выходившее за рамки официальной идеологии. Но нельзя не отметить и тот факт, что в 1930-е гг.
в деле развития системы образования удалось достичь несомненных успехов, создав широкую сеть учебных заведений. При этом необходимо подчеркнуть, что система народного образования была предельно идеологизирована, приоритет в ней отдавался политиковоспитательной работе.
список источников и литературы
1. Большевик. 1935. № 12. С. 57.
2. Государственный архив Пензенской области (ГАПО), Ф. 1589. Оп.1. Д.2. Л.52.
3. ГАПО, Ф.П.420. Д.129. Л.50.
4. ГАПО, Ф. П. 54. Оп.1. Д.25. Л.65.
5. Государственный архив Саратовской области (ГАСО), Ф. 655. Оп. 4. Д. 21. Л. 92.
6. Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Т. 41. С. 298.
7. Народное образование в СССР. Общеобразовательная школа. Сборник документов 1917-1993. М.,1974. с.166.
8. Пензенская область в цифрах и фактах. Пенза: Приволжское книжное издательство, 1977.
9. Правда. 1936. 7 апреля.
10. Рабочая Пенза. 1933. 11 февраля.
11. Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ), Ф.17. Оп.21. Д.2504. Л.30.
12. Средне-Волжский комсомолец. 1932. 15 апреля.
УДК 947
к вопросу о гендерном аспекте в истории народного образования в россии
В. Н. ПАРШИНА
Пензенский государственный педагогический университет им. В. Г. Белинского Кафедра отечественной истории
Представленная статья содержит анализ гендерного аспекта в истории народного образования в России в XI - н. ХХ вв. Проводя сравнительный анализ эволюции правового обоснования вопроса о необходимости женской эмансипации, развития государственной политики в деле просвещения женщин и общественной инициативы, социальной рефлексии на данную проблему, автор приходит к выводу о наличии прерывистости, противоречивости в содержании программы правительственных преобразований, о существовании отставания от требований времени, объективных потребностей общественного развития.
Статус женщины (социальный, экономический, правовой), ее роль на том или ином этапе общественного развития во многом предопределяются характером самого общества, уровнем развития его материальной и духовной культуры. В связи с этим проблема определения положения женщины в обществе требует своего истолкования с позиций многофакторного анализа. Изменения же, произошедшие в России в последнее время и вызвавшие модификацию ролевых функций женщины, служат дополнительным фактором для переосмысления ряда традиционных компонентов изучения.
Испытаниям подвергаются и, казалось бы, привычные модели взаимоотношений между мужчинами и женщинами. Рост интереса к этой проблеме выразился в появлении новой отрасли социального знания, так называемого гендерного анализа, в основе которого находятся параметры, связанные с вопросами женской эмансипации и отражением последних в общественном сознании.
Логику появления нового понятия можно реконструировать следующим образом. Деление человечества на две группы (мужчин и женщин) в социальном плане определенным образом проистекают из биологических различий, половой конституции, телесности, но не определяются непосредственно ими. Особенности взглядов на женщину, половое разделение труда, отношение полов к правам собственности, политические и юридические права, индивидуальные возможности в образовании, в профессиональной деятельности, в доступе к власти - эта дифференциация не может быть объяснена исключительно биологическими различиями мужчин и женщин. То есть остается некий фактор, который и получает название «гендер». Таким образом, гендер может быть интерпретирован как социокультурный конструкт, который общество надстраивает над физиологической реальностью.
Архаичный императив традиционной культуры о том, что «внешний мир» принадлежит мужчине, а
место женщины дома, задавал целостную культурную модель, всеобщий образ, который помогал как-то упорядочить жизнь, придать смысл хаотичной и запутанной действительности, воспринимать и толковать переживаемые события, выстраивать линию поведения. Изменение социокультурных ориентаций способствовало кардинальному пересмотру позиционирования женщины в системе социальных отношений. В этом контексте зеркалом происходившей эволюции, индикатором трансформации общественного сознания, выступает женское образование, возникшее как своеобразная реакция общества на новые задачи своего развития.
Первое упоминание об обучении девочек на Руси относится к XI веку. В 1086 г. в Киеве княжною Анной, сестрой Владимира Мономаха, было открыто училище на «20 девиц боярских» при Андреевском монастыре [3. С.14]. Здесь девицы должны были обучаться пению, чтению, письму и рукоделию, в уплату за свое содержание воспитанницы доставляли в монастырь муку, яйца, хлеб и другие сельские продукты. Дочь полоцкого князя Ефросинья в основанных ею монастырях обучала не только монахинь, но и женщин мирянок. Однако сведения о женском образовании весьма скудны и носят исключительно эпизодический характер.
С начала XVII века хорошее по тем временам домашнее образование получали лишь царские дочери и девицы из знатных семей. При Петре I в Москве и Петербурге появились частные светские школы, в которых могли обучаться девочки. В 1724 г. было предписано монахиням воспитывать сирот обоего пола и обучать их грамоте, а девочек, сверх того, прядению, шитью. В официальной структуре образования в России до середины XVIII в. не существовало специальных учебных заведений для женщин.
Во второй половине XVIII в. для девочек из привилегированных семей стали создаваться частные пансионы. Большинство из них содержали иностранцы. Основная часть этих заведений находилась в Петербурге и Москве. Курс обучения в них устанавливался на усмотрения содержателя. Так, у С. М. Соловьева встречается упоминание о мадам Сирин. По словам основательницы пансиона, она «начала обучать малых детей обоего пола французскому и немецкому языкам, читать, писать, рисовать, также убирать на голове и другим, приличным к воспитанию женского пола вещам» в 1760 г. [7. С.565]. Несмотря на открытие отдельных частных пансионов, образование женщин оставалось преимущественно домашним, считалось делом семьи.
Началом общественного образования женщин в России принято считать 1764 г., когда в Петербурге по инициативе Екатерины II и по проекту И. И. Бецкого было основано Воспитательное общество благородных девиц или Смольный институт. Первоначально «Воспитательное общество» должно было принимать 200 девиц дворянского происхождения с 6-7-летнего возраста; и в течение 12 лет девушки были полностью изолированы от семьи, находясь в институте. Определяющее значение при создании института и в годы его
первоначальной деятельности имел И. Бецкой, разработавший ряд проектов о воспитании подрастающего поколения. Проекты носили следы явного влияния идей Ж.-Ж. Руссо о воспитании «новой породы людей». Смольный институт, по мысли Бецкого, призван был создать новый тип дворянки, а открытое в 1765 г. при нем «мещанское отделение» - новую породу «третьего чина людей». Бецким был создан обширный план умственного, физического и нравственного воспитания смолянок. Помимо довольно широкой программы общеобразовательных предметов в нем значительное место занимали эстетические дисциплины: рисование, музыка, танцы. Этому же должно было способствовать практическое приобщение смолянок к светской жизни. По желанию императрицы Екатерины II и в самом институте, и в домах петербургских вельмож (Бецкого, Головкиных и др.) устраивались балы, спектакли, на которых присутствовали институтки. В 1797 г. в Петербурге и в 1802 г. в Москве были открыты два Екатерининских института, в которых могли обучаться девицы из небогатых и незнатных дворянских семей. После Отечественной войны, в 1813 г. в Петербурге на Васильевском острове был учрежден так называемый Патриотический институт, предназначенный для дочерей штаб- и обер-офицеров - участников военных действий. Затем в него стали принимать и детей чиновников. В 1829 г. по образцу Патриотического был создан Павловский институт для дочерей младших обер-офицеров из личных дворян. Он помещался на Фонтанке близ Обуховского моста. Институты благородных девиц были открыты также в Москве, Харькове, Казани, Астрахани, Нижнем Новгороде, Саратове, Одессе, Оренбурге, Киеве, Тифлисе и других городах [11. С.51].
В 1796 г., после смерти Екатерины II, заведование государственными закрытыми учебными заведениями возглавила жена Павла I императрица Мария Федоровна. Ее понимание задач институтского образования было совершенно иным. Руководствуясь традиционными принципами немецкой педагогики, она видела цель деятельности таких учебных заведений не в создании «нового типа дворянской женщины», а в «преподавании девушкам религиозно-нравственного и светского воспитания», чтобы впоследствии они стали примерными женами, матерями и хозяйками богатых дворянских домов. По инициативе Марии Федоровны был разработан новый устав институтов, по которому срок обучения был сокращен до 9 лет. По новому учебному плану сокращался объем преподавания. В Смольном институте были исключены из учебной программы архитектура, физика и геральдика, сокращалось количество часов, отводимых на географию (которую считали «неважным предметом»), историю, чистописание. Наибольшее место в учебном плане отводилось закону Божьему, иностранным языкам, особенно французскому, свободное владение которым считалось обязательным в высшем обществе, а также литературе (преимущественно французской), танцам, музыке, рукоделию. Другой особенностью институтского воспитания было стремление оградить девушек
от всякого познания «прозы жизни», что должно было якобы способствовать особой чистоте их нравственного облика. На деле это приводило не только к полному непониманию современных общественных и социальных проблем, но и к абсолютной беспомощности в житейских ситуациях. Эта особенность институтского воспитания породила многочисленные анекдоты, в которых институтки проявляли комическое незнание обычных бытовых вопросов. Но забавная наивность институток нередко оборачивалась подлинной трагедией, коль скоро девушкам приходилось сталкиваться с той жизненной прозой, от которой так старательно их оберегали в институте и миновать которую невозможно в действительности.
В 1828 г., после смерти императрицы Марии Федоровны, все учреждения, составлявшие ее ведомство (Мариинский институт мещанских девиц, Харьковский институт благородных девиц, Смольный институт, Екатерининские институты, воспитательные дома, Александровское училище в Москве и др.), перешли в состав IV отделения императорской канцелярии. В 1845 г. был создан Главный совет женских учебных заведений, к функциям которого относилось не только наблюдение за учебными заведениями его ведомства, но и рассмотрение учебных программ и планов. Членами совета была разработана программа обучения в женских закрытых заведениях: «Наставления для образования воспитанниц» (1852 г.). Согласно программе все учебные заведения делились на 4 разряда. К I разряду относились: Смольный, Патриотический, Екатерининские и все институты благородных девиц в губерниях. Ко II разряду - мещанские институты и отделения. К III и IV - сиротские дома, городские училища для бедных девиц, дома трудолюбия и т. д. Чем выше был разряд заведения, тем большее внимание уделялось изучению в нем наук. В заведениях III и IV разряда главное место занимали рукоделие и женские ремесла, навыки в которых в дальнейшем должны были обеспечивать жизнь воспитанниц.
Так, к концу первой половины XIX в. четко оформилась узкосословная система женского образования. Если для обучения дочерей дворянских семей предназначались институты благородных девиц, то девочки мещанского происхождения - дочери ремесленников, мелких торговцев, отставных низших военных чинов, мелких чиновников - могли учиться только в особых «мещанских» учебных заведениях. Первым из них было Мещанское училище при Смольном институте. И хотя оно непосредственно примыкало к Смольному, так как располагалось в соседнем крыле того же здания, по существу дистанция между ними была огромна. Весь распорядок жизни и занятий учениц Мещанского училища строился с учетом официального предписания, требовавшего «никогда не терять из виду состояния воспитанниц и их будущий жребий». Поэтому из учебной программы были исключены танцы, музыка, иностранные языки. Зато много времени уделялось таким предметам, как закон Божий, рукоделие, арифметика (поскольку она нужна для бережливой хозяйки), домоводство. В этом проявлялась
основная направленность педагогического процесса -воспитание будущих хороших хозяек и богобоязненных матерей семейств.
Кроме Мещанского училища для девушек среднего сословия были образованы Мариинский институт, Дом трудолюбия на 13-й линии Васильевского острова, Сиротский институт по набережной Мойки в Петербурге, а также сиротские дома в Москве, Кронштадте и Иркутске, петербургские, московские, симбирские дома трудолюбия. Учебные программы этих заведений в общеобразовательном плане приближались к программам уездных училищ. Государство не финансировало названные учебные заведения, они существовали исключительно на благотворительные пожертвования.
Для дочерей духовенства предназначались женские епархиальные училища. Данные учебные заведения начали открываться с 30-х годов XIX, это были полузакрытые бесплатные учебные заведения, главным источником содержания которых являлись различные сборы с церквей и монастырей. Девушек готовили к роли жен священников, и они должны были хорошо уметь вести хозяйство, помогать мужу в его пасторской деятельности.
Дочери государственных крестьян по уставу 1828 г. получили возможность обучаться в приходских училищах, где для них создавались специальные женские отделения, причем за их обучение плата полагалась значительно большая, чем за обучение мальчиков. Что касается дочерей помещичьих крестьян, то они, как правило, оставались неграмотными, хотя по уставу 1804 г. помещикам разрешалось открывать школы для своих крепостных. В государственной деревне в 1830-е годы были учреждены волостные школы, в которых обучались элементарной грамоте 3 года. С 1844 г. эти школы было разрешено посещать и девочкам.
Господствующей тенденцией в мировой цивилизации во второй половине XIX в. явилось становление капиталистической системы хозяйствования и буржуазных отношений. Модернизация превращается в центральную проблему и в России. В пореформенный период происходит стремительное развитие промышленности, складывается рынок наемной рабочей силы. Именно индустриальное общество стало вовлекать женщин в процесс материального производства. Промышленное развитие страны объективно способствовало повышению грамотности населения, но потребности новой экономической системы в развитии системы народного образования на протяжении всей истории второй половины XIX в. вступали в противоречие с феодально-крепостническими взглядами на роль женщины. Согласно данным, относившимися к 50-м годам XIX века, в большинстве губерний не было ни одного учебного заведения для девочек из небогатых семей, а во многих отсутствовали и частные женские заведения. Это во многом объясняет тот факт, что женская средняя школа стала первым объектом школьных реформ 60-х годов.
Назрела потребность в преобразовании системы закрытых женских учебных заведений: «мысль
о новом роде женских училищ как бы витала в воздухе» [9. С.278.]. Инициатива в создании открытых и бессословных женских училищ, принадлежала Н.Л.Вышнеградскому - профессору педагогики в Главном Педагогическом институте, инспектору Павловского института. В 1858 г. в Петербурге, на углу Троицкого переулка и Невского проспекта, открылось первое семиклассное женское училище (Мариинское) «для приходящих девиц». Начальником стал
Н. А. Вышнеградский. Устроенное как первое, образцовое, под покровительством императрицы Марии Александровны, оно подчинялось Главному совету (во главе которого стоял П. Г. Ольденбургский). Здесь могли обучаться девочки от 9 до 13 лет всех сословий, кроме крепостных. Однако 2/3 от числа поступивших принадлежало к привилегированным сословиям. Из 162 принятых в 1858 г. - 97 были дочерьми дворян и чиновников (около 70 %), 21 - из купеческих семей (14 %), 12 - дети духовенства (8 %), 30 - из мещан (7 %) и только одна крестьянка (менее 1 %) [10. С.338.]. Примерно такое же процентное соотношение состава учащихся в учебных заведениях этого ведомства сохранялось до начала XX в.
Учебная программа в училище была почти такой же, как и в мужских институтах, и включала все те же предметы, за исключением древних языков. Годовая плата составляла 25 руб. «Большой наплыв детей в новооткрытое училище и сочувствия к нему населения послужили основанием к открытию... новых училищ на тех же началах, и вскоре представилась необходимость учредить подобные же училища не только в столицах, но и в губернских городах» [1. С.547.]. В том же 1858 г. открылось еще три Мариинских женских училища в Петербурге, одно - в Твери, а через год -в Вышнем Волочке и Саратове. К началу 1861 г. в ведомстве императрицы Марии было открыто еще десять подобных училищ, и к 1867 г. их насчитывалось уже 25. Всего до конца века было открыто 31 училище, из них 6 - в Москве, 11 - в Петербурге, остальные - в западных губерниях. Часть женских гимназий получала средства от Главного Совета женских учебных заведений и состояла в ведомстве императрицы Марии, а учрежденные и содержавшиеся на пожертвования земств, обществ и частных лиц, а также на пособия от правительства, находились в ведомстве Министерства народного просвещения. Доля государства в содержании женского учебного заведения составляла при этом лишь около 12 %, тогда как мужского - почти 60 % [8. С.75.].
«Положение о женских училищах ведомства Министерства народного просвещения», утвержденное 30 мая 1858 г., предусматривало создание открытых женских училищ двух разрядов: шестигодичных и трехгодичных, будущих гимназий и прогимназий. Эти учебные заведения должны были содержаться преимущественно на средства общественности, благотворительных организаций и частных лиц, получая денежные субсидии от правительства лишь в отдельных случаях. Два года спустя в новом положении о женских училищах, утвержденном 10 мая 1860 г., сфера общественного участия в делах этих училищ была
существенно расширена. При каждом училище учреждались: педагогический совет - «для разрешения вопросов учебных и воспитательных» - и попечительский совет - «для ближайшего содействия успешному развитию училища со стороны общества» [5. С.81.]. Попечительскому совету предоставлялось право выбора начальниц училищ и учителей, а также наблюдение за учебно-воспитательной и хозяйственной деятельностью учебных заведений.
Впоследствии отношение государства к общественной инициативе в деле развития женского образования изменилось самым кардинальным образом. 24 мая 1870 г. было утверждено «Положение о женских гимназиях и прогимназиях Министерства народного просвещения», согласно которому училища первого разряда переименовывались в женские гимназии, а второго - в женские прогимназии и которое стало шагом назад по сравнению с 1858 г. Оно резко ограничивало инициативу общественности. Компетенция попечительского совета теперь сводилась лишь к изысканию материальных средств и наблюдению за хозяйственной стороной деятельности женских учебных заведений. Педагогический совет был лишен права определять объем преподавания каждого предмета и утверждать учебные пособия и учебники. Все эти функции перешли в ведение министерства.
Право на высшее образование ко второй половине XIX века российские женщины не имели. По всей стране возникали кружки, объединившие женщин, желавших учиться, собирались подписи под петициями о допущении женщин в университеты. Принятый в 1863 году университетский устав не допускал женщин в университетские аудитории, что стало причиной массового выезда женщин за границу в Италию, Германию Францию, Швейцарию. Например, в 1867 г. из 152 студенток Цюрихского университета русскими были 125. По словам П. А. Кропоткина, «русские женщины работали за границей упорно и настойчиво так никогда еще не работали с тех пор, как существуют университеты» [4. С.245.]. В апреле 1876 года было принято «Положение», по которому министерство просвещения предоставляло право учреждать в университетских городах женские курсы. Они создавались как частные учебные заведения и подчинялись надзору администрации соответствующего учебного округа. Женщинам, закончившим курсы, никаких прав не предоставлялось. В 1878 году в Петербурге состоялось открытие Высших женских курсов, получивших вскоре неофициальное название «Бестужевских». Они состояли из трех отделений: словесно-исторического, физико-математического и специально-математического. Однако весной 1886 г. указом министра народного просвещения был запрещен прием на курсы, которые в условиях нараставшего студенческого движении были признаны «безусловно вредными», «пресечь скопление в больших городах молодых девиц, ищущих не столько знания, сколько превратно понимаемой ими свободы» [6. С.628.]. Закрытие курсов вызвало большой общественный резонанс, это побудило правитель-
ство возобновить прием на курсы начиная с 1889 г., но уже на иных условиях: ежегодный прием был определен в 150 человек, плата за обучение была увеличена в 2 раза. Но, несмотря на это, количество бестужевок все возрастало. Немногочисленные высшие женский курсы, которые существовали в России в конце XIX века (Лубянские и курсы Герье в Москве, высшие курсы в Киеве и Казани), не могли удовлетворить растущей потребности, кроме того, курсы, будучи частными, не могли дать окончившим их права на поступление на государственную службу. Улучшил положение закон 19 декабря 1911 г.« Об испытании лиц женского пола в знании курса учебных заведений и о порядке приобретения ими ученых степеней и звания учительниц». Курсы, программы которых ведомством посвящения признавались равными университетским, получали статус высших учебных заведений, а их выпускницы допускались к окончательным экзаменам в государственных испытательных комиссиях «для лиц мужского пола». Нужды второй мировой войны вынудили женщин к полноправному высшему образованию, но не во всех университетах. 28-30 июня 1915 г. в Сове-
Итак, только с середины XIX в. реформирование школы начинает осознаваться обществом как необходимое составляющее социального переустройства. Образование превращается в один из главных социализирующих факторов вступления женщины в новую жизнь. Получение образования стало восприниматься не только как подготовка к профессиональной деятельности, но и как воспитание, подготовка к жизни в обществе. Женщина начала играть непривычные роли, что означало гораздо больше, чем просто изменение ее статуса: это говорило о перемене самого общества. Эпоха Великих реформ настоятельно диктовала необходимость вовлечения женщин в масштабное участие в общественной жизни. Без этого не могло быть сделано следующего шага в заданном реформами направлении.
В этот же период важнейшей общественной задачей становится уже высшее женское образование. Под давлением широко развернувшегося общественнопедагогического движения, которое стало слагаемым общероссийской освободительной борьбы, правительство вынуждено было разрешить высшие женские курсы. Несмотря на серьезные недостатки, налицо была и существенная польза от них. Они давали основательную общеобразовательную подготовку, сократили срок обучения женщин, уезжающих за границу с целью продолжить образование, а главное - начинали примирять правительство и общество с мыслью о женском образовании.
те министров состоялось обсуждение представления министра народного посвящения П. Н. Игнатьева «О разрешении приема женщин на отдельные факультеты некоторых университетов». В результате появилось постановление о значении на свободные вакансии медицинского и физико-математического факультетов, медицинского факультета Саратовского и юридического факультета Томского университетов [2. С.296].
Итак, новые экономические отношения способствовали включению женщины в профессиональную деятельность, стимулировали стремление к знаниям. Об этом свидетельствует динамика роста образованности женского населения представленная в таблице. Но, несмотря на высокие темпы роста женского образования, начальной средней школы, женское образование в пореформенной России оставалось недоступным для основной массы населения. В процентном отношении образованное женское население России в 1911 году к общему населению женского пола составило всего 2,6 %. Об этом позволяют судить данные представленной ниже таблицы.
Нужно отметить, что начальная ступень, средние (и созданные позже высшие) женские учебные заведения содержались главным образом на местные и общественные средства (сельских и городских обществ, земств, городских самоуправлений, различных организаций и частных лиц), что давало известный простор для общественного участия в создании женской системы образования. Правительство всемерно старалось урезать, сократить сферу этого участия, но оградить от него вовсе не смогло. И это явилось одной из основных причин достаточно быстрого и широкого развития данных звеньев женской школы, созданных практически заново в пореформенный период.
Не все компоненты этой системы были одинаково развиты и функционировали успешно. Не было между ними, и в силу сознательного противодействия правительства не могло быть, устойчивой связи. Вся система в целом, скованная аппаратом самодержавия, действовала замедленно и существенно отставала от запросов социально-экономического развития страны. Но это была весьма широкая и относительно массовая образовательная система, созданная в достаточно короткий исторический период.
список литературы
1. Григорьев В. В. Исторический очерк русской школы. М.: Высшая школа, 1900. 570 с.
2. Иванов В. А. Высшая школа России в конце Х1Х -н. ХХ веков. М.,1991. 440 с.
Таблица
динамика роста образованности женского населения россии
1856 г. 1896 г. 1911 г.
Число учащихся девочек, тыс. 39,9 810,3 2130,1
Процент к числу всех учащихся 8,2 21,3 32,1
Процент к женскому населению 0,1 1,3 2,6
3. Императрица Екатерина II, Бецкий и их учреждения для воспитания русских женщин. Харьков,1899. 96 с.
4. Кропоткин П. А. Записки революционера. М.: Мысль, 1986. 512 с.
5. Овчинников А. В. Реформирование школы в царствование Александра II // Педагогика. 2005. № 5. С. 79-86.
6. Рождественский С. В. Исторический обзор деятельности Министерства народного просвещения. 1802-1902. СПб., 1902. 650 с.
7. Соловьев С. М. Россия с древнейших времен. кн. 13. Т. 26. М., 1965. 651 с.
8. Слепникова Е. А. Из истории женского среднего образования в России // Педагогика. 2001. № 9. С. 74-78.
9. Чумиков А. К вопросу об основании женских гимназий в России. 1845-1858гг. // Русская старина. 1888. № 4.
С. 278-279.
10. Хорошилова Л. Б. Женское образование и воспитание // Очерк русской культуры XIX в. М.: Изд-во МГУ, 2001. Т. 3. С. 309-364.
11. Яковкина Н. И. История русской культуры: XIX век. СПб.: Лань, 2002. 576 с.
УДК 947.084
в истории больше многоточий, чем окончательных выводов...
Е. И. САЛЯЕВ
ГУ «Редакция газеты «Куранты-Маяк» Нижнеломовского р-на Пензенской обл.
Пензенский государственный педагогический университет им. В. Г. Белинского
Многие энциклопедические издания, сведения в которых должны бы быть аксиомой, часто грешат ошибками и неточностями. В полной мере это относится к датировке ряда городов Пензенского края. Автор приводит примеры энциклопедических ошибок и, опираясь на исторические документы, называет точные даты появления таких городов, как Верхний Ломов, Нижний Ломов, Керенск, Саранск, Инсар, и предлагает Российской Академии наук создать в Интернете банк данных о населённых пунктах.
В «Пензенской энциклопедии», изданной в 2001 году московским научным издательством «Большая Российская энциклопедия», написано, что город Нижний Ломов Пензенской области «основан как город-крепость в 1636 году», Верхний Ломов - в том же 1636 году «как опорный пункт, крепость в системе обороны Русского государства», Вадинск, до 1940 года Керенск, - «между 1635 и 1639 годами», Саранск - «в 1641 году как крепость на юго-восточной окраине Русского государства», город Инсар - «в 1647 году как главный опорный пункт обороны Инсарской черты» [16.С.78, 84, 213, 393, 541].
«Большой энциклопедический словарь», изданный повторно в 2000 году московским научным издательством «Большая Российская энциклопедия» и Санкт-Петербургским издательством «Норинт», утверждает, что город Нижний Ломов Пензенской области является городом с 1780 года, а расположенные ныне в Республике Мордовия Саранск - с 1651 года, Инсар - с 1958 года [4.С.451, 805, 1061]. О Верхнем Ломове и Керенске там вообще ничего не говорится, потому что в XX столетии они стали сёлами.
Подобные расхождения весьма часто встречаются и в других солидных источниках, что подрывает авторитет энциклопедических изданий, не говоря уже о прочих. А ведь в большинстве случаев этих расхождений легко избежать, если, скажем, банк таких данных имелся бы в Интернете. Безусловно, исправления должны быть внесены и в энциклопедические справочники.
Предлагаю в такую копилку исторических сведений о российских городах и свои заметки о вышеназванных населённых пунктах. Более того, считаю необходимым изменить даты основания Верхнего и Нижнего Ломова.
Как они возникли, можно проследить по следующим фактам и документам. В первой половине XVII столетия Русское государство, часто подвергавшееся набегам кочевников и крымских татар, стало сооружать вторую пограничную оборонительную линию укреплений от Польши до Волги. Она проходила ниже первой, проложенной ещё во второй половине XVI века по Брянским и прочим лесам до Волги. Вторая засечно-оборонительная черта начиналась на Украине близ города Новгород-Северский и тянулась до самой Волги к будущим крепостям Симбирск и Сызрань. Тогда же на ней появились и первые города-крепости и остроги.
Самыми первыми городами на территории нынешней Пензенской области явились Верхний Ломов и Нижний Ломов, вставшие у Верхнего и Среднего Ногайских бродов через реку Ломов. В 1635 году путный ключник (придворный чин, человек, который отвечал за столовые приборы и прислугу при поездках царя) Приказа Большого дворца Фёдор Малово получил через Московский Приказ Большого дворца указ Михаила Фёдоровича Романова о строительстве новых городов и острогов на засечной оборонительной черте. Будучи в то время (с 1634 года) воеводой в Красной Слободе, Малово быстро выполнил очередное поручение [10. С.151-158; 11. С.113]. И в том нет ничего удивительного: деревянные города и веси на Руси всегда рубили (строили) очень быстро, ибо проблем с лесом и рабочими руками не существовало, все делалось с помощью топора, отсюда и слово «сруб», и часто встречающееся в документах выражение: «Город был срублен в таком-то году». (К слову, пил тогда не было, их завезли позднее, при Петре I, и гвозди при строительстве тоже практически не использовались.)
Фёдор Малово набрал в Темниковском и соседних уездах работников-«деловш,иков» из расчета один че-
