CC BY
37
DOI 10.24412/2076-8176-2023-1-101-128
К вопросу о формировании лженаучного учения О.Б. Лепешинской: события 1919-1940 гг.
И.В. Созинов
Институт истории естествознания и техники им. С.И. Вавилова РАН, Москва, Россия;
ivan-sozinov@mail.ru
Статья посвящена началу становления учения О.Б. Лепешинской о происхождении клеток из бесструктурного живого вещества, в частности, рассматриваются результаты работы Лепешинской в Биологическом институте им. К.А. Тимирязева (1926—1935) и Всесоюзном институте экспериментальной медицины (ВИЭМ) (1936—1940), также уделяется внимание началу научной карьеры Ольги Борисовны в Московском университете. На основе широкого круга архивных документов, часть из которых впервые вводится в научный оборот, показаны особенности взаимодействия формальных и неформальных институций в советской науке, проанализированы начальные этапы научной биографии Лепешинской, а также предпринята попытка реконструкции процессов, позволивших ей приблизиться к вершине научного олимпа Советского Союза. Автором выделяются три основных этапа в становлении учения Лепешинской: формирование (1919—1926), когда с назначением в медицинский институт в Ташкенте и позднее работы на кафедре гистологии Московского университета начинается путь Ольги Борисовны в науку; институционализация (1926—1936), когда Лепешинская работает в Биологическом институте им. К.А. Тимирязева и начинает оформлять учение о живом веществе, маргинализация (1936—1940), которая связана с началом работы Лепешинской в ВИЭМе и конфликте с рядом ленинградских ученых.
Особое внимание в статье уделяется вопросу взаимодействия О.Б. Лепешинской со своими сторонниками, в числе которых были Т.Д. Лысенко, Г.К. Хрущов, А.И. Абрикосов и др., а также борьбе с оппонентами — А.А. Заварзиным, Б.П. Токиным и другими, преимущественно ленинградскими учеными.
Автором делается вывод, что в период с 1919 по 1940 г. вокруг Лепешинской складывается пока еще небольшой круг формальных и неформальных институций, позволивших ей обозначить свое учение и вступить в дискуссию с ведущими учеными-гистологами. Именно в это время сложились предпосылки, позволившие в будущем, в отличие от других персонажей из истории лженауки, которые для утверждения своих идей привлекали фигуры И.В. Мичурина, И.П. Павлова, К.А. Тимирязева, не апеллировать к подобным методам, а завязать «научную продукцию» на свое имя.
© Созинов И.В., 2022
Ключевые слова: живое вещество, лженаука, советская наука, история науки, О.Б. Лепешинская.
Имя Ольги Борисовны Лепешинской (1871—1963), связанное с одной из самых сложных и трагических страниц в истории советской науки, сегодня практически забыто и известно преимущественно историкам науки и небольшой группе биологов старшего поколения. Однако, в начале 1950-х гг. имя Лепешинской в буквальном смысле гремело на всю страну: доктор биологических наук, профессор, академик Академии медицинских наук, лауреат Сталинской премии — это неполный список регалий, имевшихся у нее к 80-летию. Будучи революционером по духу, а Лепешинская была известна современникам прежде всего как активный деятель революционного движения и жена П.Н. Лепешинского1 — одного из ближайших соратников В.И. Ленина, авторитет которой в кругах революционеров-большевиков был непререкаем, она без какой-либо доли сомнения считала, что смогла вопреки всему совершить революцию и в науке, так как предложенная ей теория происхождения клетки из бесструктурного живого вещества, признанная еще при ее жизни лженаучной, была объявлена «крупным открытием в биологической науке» на Совещании при отделении биологических наук Академии наук СССР в мае 1950 г.
В ряде публикаций, посвященных О.Б. Лепешинской, авторы, как нам представляется, пытались приуменьшить размах, которого достигла ее «научная» деятельность, например, Я.Л. Рапопорт сообщает: «Лаборатория О.Б. Лепешинской, входившая в состав Института морфологии Академии медицинских наук, помещалась в жилом "Доме Правительства" на Берсеневской набережной у Каменного моста. Семейству Лепешинских, старых и заслуженных членов партии, были отведены две соседствующие квартиры, одна — для жилья, другая — для научной лаборатории» (Рапопорт). Его поддерживает и В.Н. Сойфер (1998, с. 55). Однако в своей автобиографии, подготовленной для отдела кадров ВИЭМа в 1938 г., Лепешинская писала, что организованная ей лаборатория имеет штат 14 человек и два человека командированы из других городов2, позднее Президент АМН СССР Бакулев в официальном письме К.Е. Ворошилову отмечал, что отдел развития живого вещества в Институте экспериментальной биологии в 1955 г. имел штат из 33 сотрудников3, а в записке заместителя заведующего Отделом науки, вузов и школ ЦК КПСС Глаголева имеются сведения, что лаборатории отдела Лепешинской в ВИЭБе занимали 18 комнат, и даже имелась отдель-
1 Лепешинский Пантелеймон Николаевич (1868—1944) — деятель революционного движения в Российской империи, большевик, член партии с 1898 года. За революционную деятельность неоднократно арестовывался и высылался в Сибирь, откуда бежал в 1903 году за границу, где пробыл до начала революции 1905 года. Вернувшись в Россию, оставаясь революционером, занимался педагогической деятельностью. После 1917 года — на руководящих должностях в Наркомпросе РСФСР и Туркестана, а также МОПР (Международной организации помощи борцам революции). В 1918 году предпринял попытку организации в селе Литвиновичи Гомельской губернии школы-коммуны, в которой преподавал вместе со своей женой и дочерью, спустя год школа вместе с учениками была эвакуирована в Москву, где просуществовала до 1941 года и была известна как МОПШК (Московская опытно-показательная школа-коммуна Наркомпроса им. П.Н. Лепешинского). В 1930-е годы был директором Исторического музея, позднее — Музея Революции.
2 АРАН. Ф. 1588. Оп. 1. Д. 88. Л. 3.
3 РГАНИ. Ф. 3. Оп. 33. Д. 142. Л. 114.
ная биологическая станция4! При этом данные Рапопорта и Сойфера по данному вопросу являются абсолютно верными, это подтверждается в воспоминаниях Ольги Борисовны: «Сейчас и квартира, где я живу, и дача, на которой отдыхаю летом, и наши комнаты в Институте... все превратилось в лабораторию. Меня окружают десятки молодых ученых, полных сил и уверенности» (Лепешинская, 1952, с. 95).
Критический разбор теории Лепешинской был опубликован в работе Е.М. Вермеля (1970), который задавался вопросом «как об этом можно было серьезно говорить» (1970, с. 244), критикуя А.Г. Кнорре и А.Н. Студитского (особенно его, как главного защитника учения о живом веществе), при этом почему-то упуская другие имена, например Г.К. Хрущова, И.Н. Майского и Н.Н. Жукова-Вережникова, которые сыграли в продвижении ее учения куда большую роль, чем тот же А.Н. Студитский.
Более свободное изучение истории формирования и продвижения учения О.Б. Лепешинской начинается в конце 1980-х гг., когда вышел ряд работ, посвященных подзабытой к тому времени «новой клеточной теории». Поводом вспомнить Ольгу Борисовну послужили публикации Я.Л. Рапопорта. В журнале «Наука и жизнь» (1988b) он подверг критике работы Лепешинской о «живом веществе», отметив при этом ее положительные человеческие качества. Позднее Рапопорт посвятил Лепешинской главу в своих мемуарах (1988a). В ответ на это в том же журнале «Наука и жизнь» публикуется письмо В.Г. Крюкова (1989) — зятя Лепешинской, который оппонирует ее противникам, используя публикации 1950-х гг., прежде всего, материалы «Совещания по проблеме живого вещества и развития клеток» в Академии наук СССР, признавшего ее эксперименты достоверными. Рядом в журнале была помещена статья В.Я. Александрова (1989), в которой указывалось, что деятельность Лепешинской, «нанесшая нашей науке огромный материальный и моральный урон, могла осуществляться лишь до тех пор, пока полностью была заглушена всякая критика». Также Александров напомнил о неприятии ее работ научным сообществом еще в довоенный период. Позднее Александров, так же как и Рапопорт, посвятит Лепешинской главу в своих воспоминаниях (1993), которые будут полностью опубликованы в 1993 г., а в конце 80-х гг. выходившие по частям в журнале «Знания — сила». На страницах этого журнала будет опубликовано письмо дочери Лепешинской — Ольги Пантелеймоновны (1989, с. 60—61).
Исторический анализ деятельности Лепешинской содержится в статье историков науки А.Е. Гайсиновича и Е.Б. Музруковой (Гайсинович, Музрукова, 1989, с. 92—101), вышедшей в журнале «Природа» 1989 г. Авторы достаточно подробно рассматривают работы Лепешинской, посвященные живому веществу, отмечая, что ее критика клеточной теории «попала в общую струю» ряда критических статей, написанных уже сложившимися исследователями, которые, в отличие от Лепешинской, не подвергали сомнению факт происхождения клетки из клетки. Интерес обозначенных работ об О.Б. Лепешинской заключается также в том, что все авторы (кроме Е.Б. Музруковой) были лично связаны с ней: Рапопорт знаком со всей ее семьей; Гайсинович также лично знаком с ней, так как по просьбе Ф.Н. Петрова в 1940-е гг. редактировал ее монографию; Крюков был женат на ее дочери; Александров уволен из Института экспериментальной медицины в Ленинграде за ее критику (вместе с
4 РГАНИ. Ф. 5. Оп. 35. Д. 52. Л. 76.
ним было уволено еще 20 человек). Поэтому особенностью этих работ является то, что они несут не только исследовательские позиции, но и мемуарные элементы.
Еще одна работа, в которой упоминалась история учения Лепешинской — статья Ю.И. Полянского (1990), посвященная вопросам истории и перспективам клеточной теории. Полянский проанализировал все основные этапы советской гистологии, отметив и учение О.Б. Лепешинской, упомянув о поддержке ее как в политическом поле (И.В. Сталин, Т.Д. Лысенко), так и в научном (А.Н. Студитский, В.Г. Щипачев, П.В. Макаров): «Следует только с чувством недоумения и горечи отметить, что в свое время нашлись гистологи-цитологи, которые поддержали "концепцию" Лепешинской, несмотря на ее очевидную нелепость и антинаучность, нанося этим большой ущерб развитию науки в нашей стране...» (Полянский, с. 17). При этом Полянский называет имена исключительно второстепенных персонажей этой истории, из которых более-менее знаковым можно назвать только А.Н. Студитского, это выглядит очень странно, так как он ссылается на публикации В.Я. Александрова, который, в свою очередь, некоторые из этих имен упоминал.
Определенные мемуарные элементы содержатся и в монографии В.Н. Сойфера (1998), который анализировал становление учения Лепешинской в контексте становления лженауки в советской биологии. С Лепешинской автор знаком не был, но неоднократно общался с ее соратником — Т.Д. Лысенко. Некоторые факты из биографии Ольги Борисовны можно почерпнуть из очерков В. Сафонова, которые составлены по материалам их совместных бесед (Сафонов, 1952).
Упоминается история учения Лепешинской и в исследованиях американского ученого М. Мюллера (Miklos Müller), который рассматривает его в контексте истории присуждения венгерской Национальной премии им. Кошута профессору Имре Торо (Imre Törö) — последователю Лепешинской в Венгрии, «который рано принял и вскоре отверг» ("...who embraced it early and rejected it soon thereafter") учение о живом веществе, при этом Мюллер называл этот шаг компромиссом, который позволил Торо всю жизнь эффективно продвигать венгерскую биологию (Müller, 2013, p. 53).
Источниковой базой нашего исследования является делопроизводственная документация Политбюро5 и Секретариата ЦК6, а также материалы из личных фондов О.Б. Лепешинской в Архиве Российской академии наук7 и Государственном центральном музее современной истории России (бывший Центральный музей Революции СССР), которые содержат стенограммы выступлений, тексты статей, рецензии и, конечно, переписку, изучение которой необходимо при рассмотрении вопросов, прежде всего, связанных с неформальными институциями. Также мы использовали воспоминания О.Б. Лепешинской и ее монографические работы. Ценные сведения о дискуссиях вокруг учения Лепешинской содержатся в журнале «Архив биологических наук», который на сегодняшний день является букинистической редкостью (даже в фондах Российской государственной библиотеки отсутствует его полная подборка).
5 РГАНИ. Ф. 3.
6 РГАНИ. Ф. 5.
7 АРАН. Ф. 1588.
Говоря о формировании учения О.Б. Лепешинской о живом веществе и формировании вокруг него неформальных институций в обозначенный период 1919— 1940 гг., мы выделяем следующие этапы:
1. Формирование (1919—1926), когда с назначением в медицинский институт в Ташкенте и позднее работы на кафедре гистологии Московского университета начинается путь Ольги Борисовны в науку.
2. Институционализация (1926—1936), когда Лепешинская работает в Биологическом институте им. К.А. Тимирязева и начинает оформлять учение о живом веществе.
3. Маргинализация (1936-1940), которая связана с началом работы Лепешинской в ВИЭМе и конфликте с рядом ленинградских ученых.
Формирование
Путь в науку О.Б. Лепешинской начинается в декабре 1919 г., когда ее мужа — П.Н. Лепешинского (1868—1944) назначили заместителем народного комиссара просвещения Туркестана в Ташкент, где она, по ее собственному признанию, «занялась организацией гистологического института и университета» и «преподавала гистологию на двух факультетах» (Лепешинская, 1957, с. 101). При этом отметим, что определенный опыт работы в научных учреждениях у нее имелся. В автобиографии, подготовленной для отдела кадров ВИЭМа в 1938 г., Лепешинская упоминала, что во время учебы на 3-м курсе Московского медицинского института Статкевича и Изачика (частные курсы) она по приглашению профессора Шляхтина работала ассистентом кафедры гистологии и читала лекции студентам 2-го курса (обратим внимание, что эта информация указанна в автобиографии Лепешинской, других сведений о ее преподавании в Московском университете не имеется), а также давала частные уроки по гистологии студентам Московского университета. На 4-м курсе она также стала заведовать гистологическим кабинетом при хирургической клинике профессора Хейсина, а после окончания Института в 1915 г. в течение 7 месяцев бесплатно работала в терапевтической клинике профессора Савельева в качестве экстерна8. Кстати, вопрос об образовании (особенно высшем) Лепешинской является очень интересным, на который исследователи, так или иначе занимавшиеся ее биографией, окончательного ответа дать не могли. В свою очередь, нам удалось обнаружить в фонде Московского университета дело Медицинской испытательной комиссии о Лепешинской (Протопоповой) Ольге9, в котором хранятся оригиналы и копии ее документов об образовании. Из них мы можем установить, что в 1889 г. она закончила полный курс Пермской Мариинской женской гимназии10, а в 1890 г. — полный гимназический курс в том же учебном заведении и удостоена звания домашней учительницы по математике11. После этого она переехала в Санкт-Петербург, где в 1896 г. (аттестат выдан в 1897 г.) получила звание «лекарской помощницы» в Училище лекарских помощниц и фельдшериц Санкт-Петербургского Дамского
8 АРАН. Ф. 1588. Оп. 1. Д. 88. Л. 1-2.
9 ЦГА Москвы. Ф. 418. Оп. 430. Д. 57. 24 л.
10 ЦГА Москвы. Ф. 418. Оп. 430. Д. 57. Л. 3 об.
11 ЦГА Москвы. Ф. 418. Оп. 430. Д. 57. Л. 6 об.
лазаретного комитета Российского общества Красного Креста (более известном под названием Рождественские курсы)12. О попытках получить высшее образование за границей мы знаем только из ее воспоминаний: сначала она училась в медицинском институте в швейцарской Лозанне (по другой версии — изучала естественные науки в Лозаннском университете), обучение в котором пришлось бросить из-за тяжелого обострения туберкулеза (Лепешинская, 1952, с. 23; Лепешинская, 1957), а позднее — в университете Женевы на медицинском факультете (в автобиографии для ВИЭМа она сообщала, что изучала в Женеве химию13), откуда она ушла, когда вместе с мужем приняла решение вернуться в Россию в дни революции 1905 г. В сентябре 1910 г. Лепешинская была принята слушательницей частного Московского женского медицинского института профессора Императорского Московского университета П.Г. Статкевича и доктора медицины А.Б. Изачика, который окончила в декабре 1914 г.14 Теплых чувств к своей alma mater она не испытывала, отмечая, что «... только предприимчивый человек в погоне за наживой мог открыть его <...> хозяева его были заинтересованы главным образом в деньгах.» (Лепешинская, 1952, с. 31). Выпускницы Института имели право (за дополнительную плату в 20 рублей15) пройти экзамен на получение степени лекаря в Медицинской испытательной комиссии при Императорском Московском университете, чем и воспользовалась Лепешинская, пройдя испытания 16 марта 1915 г. и получив звание «лекаря с отличием»16 (диплом о присвоении степени лекаря с отличием был выдан 4 марта 1916 г.17).
В Ташкенте вместе с Лепешинскими работал Константин Григорьевич Хрущов — отец Г.К. Хрущова18, сыгравшего позднее одну из ключевых ролей в становлении учения Лепешинской. В настоящий момент у нас отсутствуют источники, подтверждающие их знакомство и общение в Ташкенте, однако в своих воспоминаниях о работе в Московском университете она напишет, что «никто (кроме Г.К. Хрущова) не протянул мне руки, никто не ответил на мое приветствие хотя бы даже простым кивком головы» (Лепешинская, 1928—1929, с. 34). Именно в Московском университете вокруг Лепешинской сложится неформальная институция — гистологический кружок материалистов, просуществовавший, по воспоминаниям Лепешинской, три года. Сначала он собирался на квартире Лепешинских, затем в клубе Общества старых большевиков, а позднее получил официальный статус и помещение в университете. Численность кружка достигала 30 человек (Лепешинская, 1928—1929, с. 38).
12 ГЦМСИР. ГИК 45133/3.
13 АРАН. Ф. 1588. Оп. 1. Д. 88. Л. 1.
14 ЦГА Москвы. Ф. 418. Оп. 430. Л. 12-12 об.
15 ЦГА Москвы. Ф. 418. Оп. 430. Л. 13.
16 ЦГА Москвы. Ф. 418. Оп. 430. Л. 19.
17 ЦГА Москвы. Ф. 418. Оп. 430. Л. 21.
18 Хрущов Григорий Константинович (1897-1962) — советский биолог, гистолог и эмбриолог, доктор биологических наук (1935). Автор трудов в области сравнительной и экспериментальной гистологии и цитологии, впервые в 1931-1935 гг. применил метод культивирования лейкоцитов для изучения хромосом человека. Занимал руководящие должности в Московском зооветеринарном институте, 2-м Московском медицинскои институте, Институте цитологии, гистологии и эмбриологии, Институте морфологии животных им. А.Н. Северцова. Член-корреспондент АН СССР (1953). Один из главных соратников О.Б. Лепешинской.
Институционализация
В 1926 г. О.Б. Лепешинская начинает работать в Биологическом институте им. К.А. Тимирязева, где начинается формирование ее учения о живом веществе.
Рис. 1. О.Б. Лепешинская в период работы в Биологическом институте им. К.А. Тимирязева,1920-е гг. Из фондов Архива РАН Fig. 1. O.B. Lepeshinskaya during the period of working at the A.K. Timiryazev Biological Institute.
1920s. From the RAS Archive holdings
Здесь она не ассистент, как это было в Московском университете, а заведующая цитологическим отделом (лабораторией)19. Начало исследований Лепешинской в этом институте было омрачено событием, которое описывает Р.А. Фандо (2020), когда в Тимирязевский институт пришла работать В.М. Данчакова, которая также получила гистологическую лабораторию, таким образом им пришлось некоторое время делить четыре и без того неудобные комнаты на нижнем этаже института (Фандо, 2020, с. 250-251).
Тогда же Лепешинская публикует брошюру «Воинствующий витализм» (1926), где критикует «Лекции по общей гистологии» профессора А.Г. Гурвича20, с которым у нее случился конфликт еще в Московском университете:
19 ГЦМСИР. ГИК 45133/31.
20 Гурвич Александр Гаврилович (1874—1954) — российский и советский биолог, эмбриолог, доктор медицины (1908). Автор работ по цитологии, эмбриологии, биофизике и теоретической биологии, впервые в 1912—1922 гг. ввел в эмбриологию понятие морфогенетического
Рис. 2. Сотрудники гистологического отделения Биологического института им.
К.А. Тимирязева (в центре — заведующая отделением О.Б. Лепешинская), 1930-е гг.
Из фондов Архива РАН Fig. 2. Staff Members of the Histological Division of the A.K. Timiryazev Biological Institute (Head of the Division O.B. Lepeshinskaya in the centre). 1930s. From the RAS Archive holdings
Если даже проф. Гурвич не всегда изменяет своей обязанности быть на высоте естественно-исторического матерьялизма, если даже время от времени в нем говорит «спец» от гистологии, то это обстоятельство нисколько не избавляет его от упреков за всю ту поповщину и реакционную пошлость, которая сквозит чуть ли не на каждой странице его книжки <...> все навыки его биологической мысли насквозь пропитаны одной из пошлейших разновидностей идеализма — витализмом (Лепешинская, 1926, с. 74).
Подготовивший в декабре 1950 г. литературный очерк о Лепешинской В. Сафонов писал, что эта брошюра стала библиографической редкостью, так как ее скупали «враги подлинной, материалистической науки» (Сафонов, 1952, с. 361). Следует отметить, что и в 1930-е, и в 1950-е гг. Лепешинской было выгодно, чтобы эта брошюра была библиографической редкостью, так как в ней, на странице 35 она опро-
поля, разрабатывая его теорию. В 1923 году открыл митогенетические лучи, стимулирующие митоз (деление клеток).
вергала определение Гурвичем термина «случайный», используя «Азбуку коммунизма» репрессированного позднее Н.И. Бухарина (Лепешинская, 1926, с. 74). Здесь же, кстати, следует пояснить вопрос об издании брошюры в Вологде, которым саркастически в своей монографии задается В.Н. Сойфер (1998, с. 45, 50): Биологический институт им. К.А. Тимирязева, сотрудницей которого была Лепешинская, передал монопольное право на печать своих трудов, научных и научно-популярных книг сотрудников акционерному обществу «Северный печатник», которое находилось в Вологде, поэтому намеки на провинциализм конкретно в этом случае нам представляются некорректными.
Именно в период работы в Биологическом институте им. К.А. Тимирязева в институтских брошюрах, научных и политических журналах публикуются первые работы Лепешинской, посвященные живому веществу (сама Лепешинская считала своей первой работой о живом веществе статью в «Биологическом журнале» в 1934 г. «Образование клеток и кровяных островков из желточных шаров куриного эмбриона» (Лепешинская, 1950, с. 177)). 23 декабря 1931 г. состоялось обсуждение доклада Лепешинской «Правильно ли положение Вирхова omnis cellula e cellula — к вопросу об образовании клетки», на котором она заявила, что «работа эта не только не закончена <...> эта работа только начата, хотя она продолжается уже второй год.»21, таким образом, исследования, посвященные образованию клетки, Лепешинская начала по меньшей мере в 1930 г. Она упоминает в качестве своих помощников Шапиро, препаратами которого она пользовалась, и Г.Г. Щеголева22. Главная тема этого доклада — критика теории Р. Вирхова, которая до этого звучала лишь из уст исследователя Усова, на которого ссылалась Лепешинская, при этом она четко разграничила их работы, завив: «.разница у нас очень большая. Он все-таки говорит о том, что клетки образуются из ядер, т. е. из существующей клетки разрушенной или неразрушенной <...> Моя постановка вопроса такова, что новые клетки образуются из желтка, т. е. из протоплазматиче-ской части клетки»23. Также из доклада следует объяснение, почему Лепешинская занялась темой происхождения клеток и стала критиковать теорию Вирхова: во время работы над возрастным изменением эритроцитов она обнаружила, что вместе с молодыми эритроцитами попадаются какие-то «шары, наполненные зерном»24, причем у некоторых шаров имелись ядра, непохожие на обычные. Подобные опыты она повторяет на только снесенном и оплодотворенном лягушачьем яйце, на следующих стадиях25:
1. Когда головастика нельзя взять, так как он распадается и превращается в «студеновитое вещество»26.
2. Когда раздавливает яйцо, смотрит на головастика, который начинает производить первые движения. Здесь «конечно, нет тех клеток дробления, которые должны быть, тут главное желточная масса, где можно встретить отдельные клетки,
21 АРАН. Ф. 1588. Оп. 1. Д. 2. Л. 1.
22 АРАН. Ф. 1588. Оп. 1. Д. 2. Л. 1.
23 АРАН. Ф. 1588. Оп. 1. Д. 2. Л. 2.
24 Возможно, под шарами имеются в виду гранулоциты или зернистые лейкоциты — группы белых клеток крови.
25 Составлено по: АРАН. Ф. 1588. Оп. 1. Д. 2. Л. 4-5.
26 Возможно, здесь имеются в виду кариокинетические фигуры (кариокинез — процесс образования ядра).
но главенствующая масса состоит из желточных зерен, среди которых видна голубая протоплазма».
3. Когда видны голубые, то есть «протоплазматические прогалинки, напоминающие бесформенное, хотя в некоторых случаях совершенно округлое ядро, чисто протоплазматическое. Никакого хроматина здесь мы не видим».
4. Когда начинает оформляться головка и хвост, где «мы видим уже группы желточных зерен, а в середине опять-таки, протоплазматические ядра».
5. Когда есть жабры и можно срезать головку, но «и тогда все это студенисто, что страшное дело, жидкость начинает вытекать» и видно что-то бесформенное (в стенограмме пропущено. — И. С.).
6. Когда ядро начинает окрашиваться в лиловатый цвет (желточные зерна окрашены в розовый цвет, а протоплазма — в голубой), а позднее окрашиваются в цвет желточных зерен. Затем исчезают вакуоли и ядро оформляется «самым настоящим образом», причем в это время уже имеются «каракентические фигуры».
Завершает описание стадий Лепешинская словами: «В такой стадии я ни разу не видела каракентические фигуры. У меня возникла мысль, что клетка образуется из желточной массы и постепенно идет развитие»27, то есть клетка образуется из желтка. Здесь же начинается описание таких же исследований, проведенных на курином яйце, но эта часть стенограммы, к сожалению, утрачена, но даже рассмотренной информации достаточно, чтобы понять когнитивную сторону работы О.Б. Лепешинской в начале 1930-х гг. В тот период положительно о них отзывался директор Института Б.П. Токин, подготовивший в октябре 1933 г. комплиментарную рецензию на ее работы в Культпроп при ЦК ВКП(б). Он отмечал, что Лепешинская «пытается преодолеть метафизическую сторону учения Р. Вирхова и некоторых его последователей»28, при этом подчеркивая экспериментальный характер ее исслеований. В рецензии кратко описываются дискуссии, которые проходили в Биологическом институте им. К.А. Тимирязева, в них принимали участие проф. Лаврентьев, проф. Румянцев, акад. Леонтович, проф. Роскин, проф. Живаго, проф. Щеголев:
Критики О.Б. Лепешинской не привели ни одного серьезного аргумента против экспериментальной части работы. Единственный довод у критиков <...> следующий. В гистологической работе <...> приходится делать срезы и нужно всегда быть очень осторожным: есть риск представлять как развитие одного и того же <...> выхваченные стадии развитий разных форм объектов (тканей, желточных шаров и т. д.)29.
На это замечание было возражение, что Лепешинская только начинает работу и уже применяет или будет применять в будущем другие методики (культура тканей, микрокиносъемка, ультраопак). В выводах Б.П. Токин отмечал, что «работы О.Б. Лепешинской находятся на такой уже стадии, что было бы абсолютно неправильным не опубликовать результаты ее экспериментов»30. Отметим, что в конце рецензии Токиным
27 АРАН. Ф. 1588. Оп. 1. Д. 2. Л. 5.
28 АРАН. Ф. 1588. Оп. 1. Д. 248. Л. 25.
29 АРАН. Ф. 1588. Оп. 1. Д. 248. Л. 25 об. — 26.
30 АРАН. Ф. 1588. Оп. 1. Д. 248. Л. 26.
называются основные патроны (сторонники) Лепешинской — Абрикосов, Щеголев, Кренке31.
Действительно, А.И. Абрикосов32 поддерживал Лепешинскую в разные периоды ее научного (псевдонаучного) творчества: в 1933 г. он положительно оценил работу «Происхождение клеток и кровяных островков из желточных шаров куриного эмбриона»33, а позднее — «Оболочки животных клеток и их биологическое значение»34, правда, сделав оговорку, что «вопрос об оболочках клеток до сих пор остается спорным и работа О.Б. Лепешинской, хотя и имеет свое начало 20 лет тому назад, все же сохраняет актуальное значение и в настоящее время»35. Посетив лабораторию Ольги Борисовны в Биологическом институте 21 марта 1935 г., Абрикосов написал в книге посетителей: «С громадным интересом осмотрел лабораторию, руководимую О.Б. Лепешинской, и познакомился с работами, которые выполняются Ольгой Борисовной и ее сотрудниками. Нет никакого сомнения в том, что все работы этой лаборатории представляют собой ценный вклад в биологию...»36. Кстати, этот отзыв хранится в личном фонде О.Б. Лепешинской в Архиве РАН в виде фотокопии, тогда как местонахождение самой книги посетителей, которую Лепешинская будет упоминать в письме в Комиссию партийного контроля (об этом документе мы будем говорить позднее), к настоящему моменту не установлено.
Именно А.И. Абрикосов станет одним из тех, кто поддержал в 1935 г. присуждение Лепешинской степени доктора биологических наук без защиты диссертации, отметив в своем отзыве37 основные направления в работе Лепешинской: 1 — оболочка клеток, которая была решена Лепешинской «при помощи оригинальной и весьма остроумной методики», 2 — развитие кости, которое было освещено «с диалектической точки зрения», 3 — новообразование клеток в организме, которое «имеет весьма крупное значение». Много лет спустя, в сентябре 1950 г., Абрикосов будет в числе экспертов, приглашенных Комитетом по Сталинским премиям в области науки и изобретательства, для вынесения решения о присуждении Лепешинской Сталинской
премии38.
Еще один биолог, поддержавший решение о присвоении Лепешинской степени доктора биологических наук, — профессор Б.И. Лаврентьев (ВИЭМ), который отмечал, что «Ольга Борисовна Лепешинская <...> является высококвалифицированным исследователем <...> Под руководством О.Б. Лепешинской выросла целая школа гистологов,
31 АРАН. Ф. 1588. Оп. 1. Д. 248. Л. 26.
32 Абрикосов Алексей Иванович (1875—1955) — российский и советский врач-патологоанатом, доктор медицины (1904). Автор работ, посвященных изучению туберкулеза, патологической анатомии симпатических нервных узлов, мышечных опухолей, проблемам сепсиса и др. Был известен, как патологоанатом, проводивший вскрытия ряда советских высокопоставленных деятелей, включая В.И. Ульянова (Ленина). Академик АН СССР (1939) и АМН СССР (1944). Был одним из первых крупных ученых, поддержавших деятельность О.Б. Лепешинской.
33 АРАН. Ф. 1588. Оп. 1. Д. 248. Л. 1.
34 АРАН. Ф. 1588. Оп. 1. Д. 248. Л. 3.
35 АРАН. Ф. 1588. Оп. 1. Д. 248. Л. 5.
36 АРАН. Ф. 1588. Оп. 1. Д. 248. Л. 2.
37 ГЦМСИР. ГИК 45133/9.
38 РГАНИ. Ф. 3. Оп. 53а. Д. 22. Л. 135.
давших работы первоклассного значения.»39. Позднее Лаврентьев будет подчеркивать, что «[приведенный Лепешинской материал] не дает по-моему ей никакого права декларировать ниспровержение Вирхивианского тезиса "всякая клетка из клетки"»40, при этом он подчеркивал необходимость издания книги Лепешинской «Живое вещество и клетка», указывая, что, во-первых, материалы Лепешинской послужат толчком расследования вопросов дробления птичьего яйца и яйца севрюги, во-вторых, возбудит интерес биологов к вопросам о происхождении жизни, в-третьих, имеется желание Ольги Борисовны найти критиков своей работы41.
Кстати, вопрос о «школе Лепешинской» — очень непростой, так как после смерти Ольги Борисовны многие ее ученики и сотрудники замалчивали этот факт, поэтому этот вопрос остается открытым для дальнейшего изучения. По воспоминаниям ее дочери и одновременно сотрудницы О.П. Лепешинской, после их с мужем отказа осуждения учения ее матери они «через два дня были уволены с работы» (1989, с. 61). Нам удалось обнаружить в ее личном фонде в Архиве РАН дополнения к личному делу, подготовленные в 1962 г., где указаны имена, защитивших под ее руководством диссертации сотрудников42:
На звание кандидата наук:
1. Шибаева Серафима Михайловна (тема диссертации: «Морфологические и гистохимические изменения в роговице при консервации»).
На звание доктора наук:
1. Щеголев Г.Г.
2. Сорокин В.И. (тема диссертации: «Сократительная деятельность скелет-но-мышечного волокна в зависимости от нервных влияний»).
3. Шейнис С.А.
4. Красовская О.В.
Среди ученых, давших положительные отзывы на присуждение О.Б. Лепе-шинской степени доктора наук, помимо Абрикосова и Лаврентьева, сама Ольга Борисовна называла В.П. Воробьева и Часовникова43 (в настоящий момент мы не можем конкретно установить, какого именно Часовникова имела в виду Лепешинская — профессор-гистолог Сергей Георгиевич Часовников умер в 1920 г., профессор-хирург Павел Георгиевич Часовников умер в 1954 г., но о нем практически нет информации). 11 ноября 1935 г. решением Высшей Аттестационной Комиссии О.Б. Лепешинской была присуждена ученая степень доктора биологических наук (без защиты диссертации)44. Таким образом, мы видим, что к середине 1930-х гг. завершается своего рода признание и обретение места в формальных научных структурах учения О.Б. Лепешинской, выразившееся в появлении первых монографических трудов и статей, учеников (соратников), а также, как результат, в присуждении Лепешинской звание доктора биологических наук. Одновременно с тем мы видим возникновение вокруг Лепешинской неформального сообщества в
39 ГЦМСИР. ГИК 45133/8.
40 АРАН. Ф. 1588. Оп. 1. Д. 248. Л. 18.
41 АРАН. Ф. 1588. Оп. 1. Д. 248. Л. 19-20.
42 АРАН. Ф. 1588. Оп. 1. Д. 88. Л. 15.
43 ГЦМСИР ГИК 45133/7.
44 ГЦМСИР ГИК 45133/18.
лице, прежде всего, А.И. Абрикосова и Б.И. Лаврентьева, к авторитету которых она будет часто прибегать в своих выступлениях.
Маргинализация
Одновременно с описываемыми событиями Лепешинская, будучи членом партии с 1898 г., играла значительную роль в принятии ряда административных решений. Э.И. Колчинский так описывает процесс формирования советской делегации на 2-й Международный конгресс по изучению клетки, который планировали проводить в Амстердаме в 1929 г. (1999, с. 49—50): сформированный Наркомпросом список, в который входили приглашенные организаторами А. Г. Гурвич и А.Д. Тимофеевский, а также предложенные советской стороной В.М. Данчакова, С.Г. Навашин и А.В. Немилов, был раскритикован О.Б. Лепешинской, которая из предложенного списка рекомендовала только Немилова. В то же время она выдвигает в качестве делегатов свою кандидатуру, а также кандидатуру Б.П. Токина (в будущем — директора Биологического института), в результате рекомендованы к поездке в Амстердам были Немилов, Токин и Г.И. Роскин, остальные кандидаты, включая Лепешинскую, — отвергнуты. Отметим, что в 1920-е гг. О.Б. Лепешинская дважды бывала в зарубежных командировках в Берлине, где работала под руководством профессора Ганса Гиршфельда (Hans Hirschfeld) из Университетского Института для исследования рака (Шарите), который положительно отзывался о ее работе: «Я утверждаю, что эта работа [исследования об оболочке эритроцитов. — Прим. И. С.] чрезвычайно важна и полна перспектив и с радостью приветствовал бы, если бы г-жа д-р Лепешинская в ближайшее время получила более длительный отпуск.» (19 июня 1925 г.)45.
Борис Петрович Токин в этот период становится одним из главных объектов критики с ее стороны: в конце 1934 г. на заседании парткома она обвинила его в «двурушнической политике (на словах одно на деле другое, с партийцами одни речи, с беспартийными другие, сейчас говорит одно, завтра по этому же вопросу совершенно другое»46, после чего последовало заявление в Комиссию партийного контроля, в котором она просит назначить следственную комиссию и «сделать соответствующие выводы.»47. Лепешинская жаловалась на занижение сметы для ее лаборатории, установление ей самого низкого оклада, дискредитацию ее научной продукции, а также «целом ряде мелких и крупных издевательств <.> трепку нервов»48. В настоящий момент документы из фонда Комиссии партийного контроля, хранящиеся в РГАСПИ и РГАНИ, практически полностью находятся на закрытом хранении и недоступны для исследователей, поэтому результаты работы комиссии в настоящий момент доподлинно нам неизвестны.
Отметим, что Б.П. Токин в 1936 г. был назначен на должность ректора Томского университета, затем арестован и год провел в заключении, после чего был реабилитирован и продолжил работу в Томском университете. В 1945 г. Лепешинская
45 АРАН. Ф. 1588. Оп. 1. Д. 248. Л. 9.
46 ГЦМСИР. ГИК. 45133/7.
47 ГЦМСИР. ГИК. 45133/7.
48 ГЦМСИР. ГИК. 45133/7.
Рис. 3. Б.П. Токин в период работы в Биологическом институте им. К.А. Тимирязева, 1930-е гг. Из фондов Архива РАН Fig. 3. B.P. Tokin during the period of working at the A.K. Timiryazev Biological Institute. 1930s.
From the RAS Archive holdings
продолжала критиковать Токина, на этот раз в письме в медицинскую секцию Комитета по Сталинским премиям, где она отмечала, что знает Токина «как весьма легкомысленного и невыдержанного в методологическом отношении научного работника...»49. В личном фонде Лепешинской в архиве Академии наук хранятся несколько писем Бориса Петровича, написанные в 1950-е гг., в которых он просит о встрече: «Экспериментальной разработкой вопросов иммунитета эмбрионов в аспекте Ваших идей и
49 АРАН. Ф. 1588. Оп. 1. Д. 81. Л. 120.
Рис. 4. О.Б. Лепешинская в период работы во Всесоюзном институте экспериментальной
медицины, 1936 г.
Fig. 4. O.B. Lepeshinskaya during the period ofworking at the All-Union Institute of Expérimental
Medicine. 1936
научного наследия И. Мечникова заняты два моих помощника — ассистент кафедры эмбриологии Галина Павловна Короткова и аспирант Арчил Дондуа <...> очень прошу Вас в своем ответном письме написать согласие на приезд [к Вам] указанных лиц»50.
После расформирования в 1936 г. Биологического института им. К.А. Тимирязева Лепешинская возглавляет цитологическую лабораторию Всесоюзного института экспериментальной медицины им. А.М. Горького (ВИЭМа), где продолжает развивать свое учение и активно критиковать оппонентов, число которых постепенно увеличивалось.
Наиболее ярким конфликтом этого периода, безусловно, стала дискуссия Лепешинской с ленинградскими учеными во главе с профессором Алексеем Алексеевичем Заварзиным, также пришедшим в ВИЭМ в 1936 г. Заварзин в этот период был одним из главных критиков Лепешинской, который не боялся заявлять об этом открыто. В личном фонде О.Б. Лепешинской в Архиве РАН хранится письмо Заварзина в редакцию многотиражки «ВИЭМ», в котором он писал, что опубликованная в ней статья Лепешинской насыщена аргументами «во-первых, весьма дискута-
50 АРАН. Ф. 1588. Оп. 1. Д. 227. Л. 1 об. — 2.
бельного свойства, а во-вторых, часто значительно устаревшими и много раз уже опровергнутыми новейшими исследованиями»51. Завершал он словами:
Особенно остро этот факт затрагивает нас потому, что название лаборатории Лепешинской почти тождественно с названием отделения цитологии отдела общей морфологии. Настоящее письмо мы пишем во-первых для того, чтобы отмежеваться от работ цитологической лаборатории и выразить сожаления, что <...> этих работ был принят без нашего участия его обсуждений, во-вторых в целях самокритики, а также для того, чтобы предостеречь редакцию и дирекцию от того весьма неловкого положения, в котором они могут оказаться, продолжая недостаточно серьезно относиться к подобным вопросам52.
При этом Лепешинская высказывала заинтересованность в выступлении в Ленинграде у Заварзина. В частности, в письме Алексея Алексеевича Ольге Борисовне, написанном 31 декабря 1937 г., он приносит извинения, что не поставил доклад Лепешинской на январскую конференцию ВИЭМа по гистологии и физиологии мышечной ткани и приглашает ее в Ленинград позднее: «С Вами я говорил о возможности Вашего доклада на Обществе или специальной конференции <...> Поэтому я и запланировал его на конец февраля или начало марта, когда мы устроим для его заслушания специальное заседание Об-ва. Само собою разумеется мы все будем рады если Вы найдете возможность приехать и на январскую конференцию»53.
Выступление Лепешинской в Ленинграде состоялось 27 марта 1938 г. на конференции морфологического сектора ВИЭМа с докладом «Живое вещество и клетка», в котором она пытается дать определение живому веществу, понимая его как «протоплазму и ядерное вещество в их неоформленном виде, т. е. протоплазма не имеет формы клетки, а ядерное вещество в ней находится в распыленном состоянии, ничем не напоминающим оформленное ядро»54. Говоря о живом веществе, Лепешинской выделяются следующие дефиниции55:
• Не клетка.
• Вещество, в котором есть белок.
• Способно к обмену веществ.
• Протоплазма + ядерное вещество.
«Изучать живое вещество, его формообразовательные процессы — это значит понять происхождение клеток, их образование, приблизиться к разрешению одной из кардинальных проблем происхождения простейших форм животного и растительного царства»56, — резюмировала Ольга Борисовна, приписав в отпечатанный текст и потом зачеркнув слова «и происхождение жизни». Здесь же указывались этапы и методы исследования живого вещества в Лаборатории цитологии ВИЭМа, которой она руководила.
51 АРАН. Ф. 1588. Оп. 1. Д. 248. Л. 9.
52 АРАН. Ф. 1588. Оп. 1. Д. 248. Л. 9 об.
53 АРАН. Ф. 1588. Оп. 1. Д. 184. Л. 1 об.
54 АРАН. Ф. 1588. Оп. 1. Д. 11. Л. 1.
55 Составлено по: АРАН. Ф. 1588. Оп. 1. Д. 11. Л. 17.
56 АРАН. Ф. 1588. Оп. 1. Д. 11. Л. 17.
Этапы исследования живого вещества в лаборатории О.Б. Лепешинской57
Изучение живого вещества яйцевых клеток различных животных (птицы, лягушки, рыбы ганоидные, гидры) на ранних стадиях онтогенеза
4
Изучение живого вещества, выделенного при нарушении структуры клеток гидры
механическим путем
4
Изучение возможности образования клеток из живого вещества мышей
(проф. Шейнис)
4
Изучение происхождения и развития желточных шаров (проф. Щеголев)
4
Изучение живого вещества яйцевых клеток различных животных (птицы, лягушки, рыбы ганоидные, гидры) на ранних стадиях онтогенеза
Методы исследования живого вещества в лаборатории О.Б. Лепешинской58
1. Гистологические исследования на серийных срезах, полученных от различных последовательных стадий развития яиц от различных птиц и рыб.
2. Культивирование тканей и прижизненных наблюдений за развитием желточных шаров.
3. Прижизненные наблюдения под ультраопаком за развитием шаров в курином эмбрионе.
В докладе также звучала мысль об изучении живого вещества в больном и здоровом организме и использовании его в медицине, в частности, влияние живого вещества на процесс заживления ран (ускорение заживления ран путем прибавления к ране живого вещества), влияние живого вещества на вирусы и микроорганизмы (ответить на вопросы о природе вирусов), а также влияние живого вещества на развитие раковых опухолей (ответить на вопросы о причинах рака и методах его лечения), изменение живого вещества и его метаболизма под влиянием нервных раздражений59. Отметим, что в будущем соратниками Лепешинской будут предприниматься попытки лечения ран кровью и рака (и целого ряда других заболеваний) живым веществом. Тогда же Ольга Борисовна пришла к еще одному выводу: «Причину передачи наследственных качеств следует искать в живом веществе, во всей клетке, а не в хромозомах далеко зашедших в своем развитии и представляющих орган клетки»60. Также из уст О.Б. Лепешинской прозвучали достаточно яркие цитаты: «Наука никогда не была аполитичной. Всегда наука обслуживала тот или иной класс <...> и в науке идет классовая борьба»61 или «Сколько бы меня не ругали товарищи, я скажу словами Энгельса "кожа моя дубленая"»62. Последние слова, по всей видимости, относились к обсуж-
57 Составлено по: АРАН. Ф. 1588. Оп. 1. Д. 11. Л. 93.
58 Составлено по: АРАН. Ф. 1588. Оп. 1. Д. 11. Л. 93.
59 АРАН. Ф. 1588. Оп. 1. Д. 11. Л. 6.
60 АРАН. Ф. 1588. Оп. 1. Д. 11. Л. 7.
61 АРАН. Ф. 1588. Оп. 1. Д. 11. Л. 37-37 об.
62 АРАН. Ф. 1588. Оп. 1. Д. 11. Л. 51.
дению доклада, который вызвал неоднозначную реакцию среди присутствовавших ленинградских ученых. А вот относительно первого высказывания необходимы некоторые комментарии: похожий тезис добавил в 1948 г. в проект своего доклада «О положении в советской биологической науке» Т.Д. Лысенко, который был отправлен на прочтение И.В. Сталину. Там содержалось следующее утверждение63: «любая наука классовая» и «.буржуазная наука <...> обслуживает интересы и запросы правящего капиталистического, эксплоататорского класса.». При просмотре Сталиным было подчеркнуто утверждение про классовую науку и сделан комментарий: «Ха-ха-ха!!! А математика? А дарвинизм?», после чего перечеркнута вся четвертая страница доклада. В итоговом докладе Лысенко на августовской сессии ВАСХНИЛ 1948 г. (Доклад, 1952, с. 7-41) полностью отсутствовал параграф «Основы буржуазной биологии ложны», где звучала мысль о классовом характере науки, вычеркнутый Сталиным. Таким образом, мы видим, что мысли о классовом характере науки высказывались Лепешинской и Лысенко вплоть до критики этого представления Сталиным.
В сохранившемся черновом фрагменте отчета о прошедшей в Ленинграде кон-ференции64 имеется большое количество зачеркиваний, исправлений, склеек и т. д. Причем иногда первоначальный и исправленный тексты антонимичны. Приведем некоторые примеры в таблице.
Таблица65
№ Первоначальный вариант текста Исправленный вариант
1 «В своем полутора-часовом докладе Лепешинская не смогла изложить в деталях свои работы, которые вошли в сданную в печать монографию в 17 печ. листов, а остановилась только на самых существенных моментах, а именно на методологических основаниях своих работ и самых основных и наиболее важных экспериментах». «В своем докладе Лепешинская изложила методологические установки и теоретические основания своих работ и основные эксперименты».
2 «Эта проблема есть участок из эволюционного учения Дарвина, который остался вне внимания Дарвина и потому не изученным, участком про который представитель буржуазной идеологии говорят, что эта проблема "не подлежит изучению"..». «Эти вопросы имеют прямое отношение к эволюционной теории, до последнего времени научно не разрабатывались.»
Однако, несмотря на это, обозначенный отчет с элементами стенограммы является важным источником по истории этой конференции, так как в нем содержатся фрагменты выступлений участников дискуссии, в которой участвовал один из покровителей Лепешинской — Б.И. Лаврентьев (председатель конференции). Он говорил Ольге Борисовне: «если ваше живое вещество перевести на русский язык — это окажется клетка, ибо для клетки характерно наличие протоплазмы и ядерного вещества <.> отсюда мой тезис <.> всякая протоплазма плюс ядерное вещество есть клетка». При этом он отмечал: «Не секрет, что наука консервативна <.> Понятно, что то, что делает О.Б. Лепешинская сначала вызывало пренебрежение, потом скепсис, потом даже замалчи-
63 РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 1. Д. 5285. Л. 4.
64 АРАН. Ф. 1588. Оп. 1. Д. 11. Л. 25-36.
65 Составлено по: АРАН. Ф. 1588. Оп. 1. Д. 11. Л. 25-36.
вание, Лепешинская мол делает какую-то ерунду. Между тем это сугубо неправильно <...> Это вещь, с которой надо работать.»66.
Еще один выступающий, уже известный нам А.И. Абрикосов, который заявил: «Мне кажется, что эта мысль, что клетка может происходить из неклеточного живого вещества при онтогенетических процессах, не представляет ничего страшного, ничего невероятного» 67.
Рис. 5. Академик А.И. Абрикосов, 1930-е гг.
Из профиля на сайте Российской академии наук Fig. 5. Academician A.I. Abrikosov. 1930s.
From his profile on the Russian Academy of Sciences website
Также Абрикосовым подчеркивалась важность изучения влияния живого вещества на онкологические заболевания. Поддерживали важность исследований Лепешинской для патологии и присутствовавшие на конференции профессора Снесарев и Корицкий68. Также в отчете имеется выступление Гроздненского69, отмечавшего расплывчатость и неопределенность термина «живое вещество». На этом отчет обрывается, и по всей видимости на выступлении критиков Ольги Борисовны, однако обсуждение работ Лепешинской продолжилось некоторое время спустя в Москве, где в том же 1938 г. в Академии наук проходила конференция, посвященная 100-летию клеточной теории, на которой выступала О.Б. Лепешинская с докладом «Клеточная теория 100 лет тому назад и теперь», где в очередной раз были изложены основные тезисы учения о живом веществе70:
66 АРАН. Ф. 1588. Оп. 1. Д. 11. Л. 32-33.
67 АРАН. Ф. 1588. Оп. 1. Д. 11. Л. 34.
68 АРАН. Ф. 1588. Оп. 1. Д. 15. Л. 35.
69 АРАН. Ф. 1588. Оп. 1. Д. 11. Л. 36.
70 Составлено по: АРАН. Ф. 1588. Оп. 1. Д. 13. Л. 18-19.
1. В клеточной теории Шлейдена и Шванна дана методологически правильная постановка вопроса о генезисе клетки. Но несовершенство микроскопической техники в те времена не благоприятствовало для разрешения этой проблемы.
2. Клеточная теория Вирхова, отрицавшая происхождение клеток из живого вещества, противоречит современным данным и установкам по этому вопросу Энгельса. Длительное господство клеточной теории Вирхова объясняется тем, что она соответствовала буржуазной идеологии господствовавшего класса — буржуазии.
3. Идеи Шлейдена и Шванна не замирали и вызывали новые попытки к изучению процесса развития клетки.
4. Критика идей Вирхова основана на экспериментальных данных, полученных в Цитологической лаборатории ВИЭМ (т. е. лаборатория Лепешинской), которая изучала развитие живого вещества и предклеточных форм (протоплазматических коацерватов и желточных шаров), доказав, что жизнь начинается не из клетки, а «повсюду, где имеется белковое тело, не находящееся в процессе разложения, мы встречаем явление жизни» (Энгельс). Онтогенез всякой клетки начинается с изменений в протоплазме и проходит закономерно одни и те же стадии развития.
5. Лаборатория Лепешинской доказывает и подтверждает положение Шлейдена и Шванна о существовании у живых клеток оболочек, которые имеют свою историю развития и изменяются под влиянием внешних и внутренних факторов воздействия и играют громадную роль в процессе обмена веществ.
6. Современная клеточная теория, сложившаяся через 100 лет после Шлейдена и Шванна, в корне отрицает теорию Вирхова о клетке и углубляет положения Шлейдена и Шванна о генезисе клеток и об оболочках. Эта клеточная теория не расходится с современными научными данными и не противоречит установкам по этому вопросу у Энгельса.
Доклад Ольги Борисовны вызвал живую дискуссию, стенограмма которой сохранилась полностью71. Лепешинской пришлось ответить по меньшей мере на 18 вопросов, как анонимных, так и авторизованных, из которых два вопроса — с места и 15 вопросов — записки, в которых звучали и критические оценки. Лепешинская возмущалась, что в связи с цейтнотом вынуждена «доклад сжать до последней степени»72, а позднее с возмущением писала: «я могла уделить только лишь четверть часа на весьма краткое, почти схематическое изложение своих достижений <...> Вся обстановка юбилейной конференции не способствовала сколько-нибудь обстоятельному освещению предмета»73. Началась дискуссия с вопроса А.А. Заварзина, который спросил: кого Ольга Борисовна считает учеными с «буржуазными пережитками». Лепешинская парировала, что «нет никакой необходимости указывать персонально кто это» и что выражение «буржуазные охвостья» она использовала «без указания и <...> до востребования»74. Также звучали вопросы о том, что, поскольку, рассматривая возникновение клетки, Лепешинская исходит из типично механистической концеп-ции75; следует ли из исследований Лепешинской, что жизнь возникает и в настоящее
71 АРАН. Ф. 1588. Оп. 1 Д. 13
72 АРАН. Ф. 1588. Оп. 1 Д. 13 Л. 1.
73 АРАН. Ф. 1588. Оп. 1 Д. 15. Л. 1.
74 АРАН. Ф. 1588. Оп. 1 Д. 13. Л. 1.
75 АРАН. Ф. 1588. Оп. 1 Д. 13. Л. 1-2
время76; как соответствует эволюционной теории то, что, по словам Лепешинской, бактерии могут заново возникать из нестерильной среды77 и многое другое. Ольга Борисовна эмоционально отвечала: «Скажите, а из чего могла клетка произойти, как не из живого вещества? Прежде чем образоваться клетке, должно было образоваться живое вещество, а затем уже из него могла развиваться клетка. Я занимаюсь изучением живого вещества и его трансформацией в клетку, а вовсе не возникновением сложных организмов из неорганической материи, как думают Навашин, Токин, Кольцов и др.»78. Кроме того, Лепешинская в очередной раз подчеркивает имена ученых, поддержавших ее работу, — заслуженный деятель науки В.П. Воробьев, Часовников, профессор Чайльд (Charles Manning Child)79. На фамилии последнего следует остановиться подробнее: О.Б. Лепешинская на конференции заявила, что «он пишет, что мои работы представляют колоссальный интерес и имеют громадное значение, но он боится, что реакционные зоологи будут мешать мне продвигать эту работу дальше»80. Изучившие письмо Чайлда Лепешинской А.Е. Гайсинович и Е.Б. Музрукова констатировали, что Чайлд «понимал истинную цену "революционных" выводов Лепешинской <...> любезно говоря, что находит ее опыты интересными» (Гайсинович, Музрукова, 1989, с. 95).
В заключительном выступлении Лепешинская обрушалась на некую Трифонову, которая также критиковала ее взгляды: «Товарищи! Выступление Трифоновой — это просто неприличное и несоветское выступление. Говорить о том, что не критиковали мои работы только потому, что я старая партийка, уважаемый общественный деятель. Знаете ли вы, вы делаете этим преступление по отношению к советской власти (голоса: правильно, аплодисменты) (Трифонова: каемся, правильно). Стыдно так делать гражданке Трифоновой! (Трифонова: ошибка была, каемся в своем грехе и впредь будем выступать)»81. В финале Лепешинская начала грозить своим оппонентам: «Вы думаете, что после вашей критики вы убедили меня в том, что я должна покончить со своей работой? Ничего подобного, ни в коем случае я не брошу работать над этой проблемой. Большевики не сдаются и продолжают сове дело не смотря на все препятствия. Нет тех крепостей, которые бы большевики не взяли. Я большевичка и я возьму и эту крепость»82. Описывая позднее доклад Лепешинской на этой конференции, Заварзин язвительно отметит, что «Этот доклад подвергся самой разрушительной критике <...> ни одного выступления в защиту положений О.Б. Лепешинской не было. Никак не был поддержан этот доклад ни со стороны председателя Б.И. Лаврентьева, ни со стороны А.И. Абрикосова.» (Заварзин, 1940, с. 145).
По следам этой конференции Лепешинская 14 апреля 1939 г. подготовила «Открытое письмо профессору А.А. Заварзину и его единомышленникам», в котором обвиняет их в отказе от дискуссии, к которой она призывала еще в 1935 г., и начале организованной дискредитации ее работ четыре года спустя, после доклада на конференции в Академии наук. Лепешинская писала:
76 АРАН. Ф. 1588. Оп. 1 Д. 13. Л. 2.
77 АРАН. Ф. 1588. Оп. 1 Д. 13. Л. 3.
78 АРАН. Ф. 1588. Оп. 1. Д. 13. Л. 2.
79 АРАН. Ф. 1588. Оп. 1. Д. 13. Л. 4.
80 АРАН. Ф. 1588. Оп. 1. Д. 13. Л. 4.
81 АРАН. Ф. 1588. Оп. 1. Д. 13. Л. 11.
82 АРАН. Ф. 1588. Оп. 1. Д. 13. Л. 12-13
Мне кажется, что порукой Вашей заинтересованности в судьбе нашего спора является та эмоциональность и страстность, которые выявились в упомянутом эпизоде нападения на меня со стороны возглавляемой вами группы, главным образом, ленинградских ученых. Это выступление дает повод предполагать в данном случае наличие дружной организованной агрессии против меня, как инакомыслящего автора, работающего над крупнейшей проблемой в биологии, имеющей не только большое теоретическое, но и практическое значение даже в вопросах по укреплению обороноспособности страны83.
В это же время она подвергла критике учебник А.А. Заварзина «Курс гистологии и микроскопической анатомии» (5-е издание вышло в 1939 г.), по этому поводу она повторно приезжала в Ленинград 16 ноября 1938 г., где выступала на совместном заседании Ленинградского филиала ВИЭМа и Ленинградского общества анатомов, гистологов и эмбриологов, собранного для обсуждения учебника. Сохранился текст ее выступления на заседании84, поэтому отметим основные аспекты, которые были затронуты Лепешинской: во-первых, использование Заварзиным новейших исследований ученых, «которые преклоняются перед старыми авторитетами и боятся поднять руку на отживающее, старое»85, во-вторых, построение учебника против эволюционной теории («Заварзин от эволюционной теории бежит»86), в-третьих, отрицание Заварзиным науки цитологии (совершенно не говорится о клетке, сглаживаются границы между клеткой, тканью и органами), в-четвертых, в учебнике не говорится о происхождении первобытной клетки и о гипотезах о происхождении клетки, в-пятых, не ставит вопроса об онтогении клетки (критикует постановку Шлейденом и Шванном вопроса о генезисе клетки). Таким образом, мы видим основной тезис критики — отрицание эволюционной теории, под который Лепешинская подгоняет остальные пункты. В адрес А.А. Заварзина, помимо обвинений в отказе цитировать работы самой Лепешинской, звучат и такие обвинения, как преклонение перед авторитетом Вирхова87; нахождение положительных сторон в витализме, искажение представления о целом у материалистов-диалектиков88; отказ от воспитания духа критики у студентов и замалчивание работ К.А. Тимирязева89; замалчивание антидарвинистских подходов генетиков и не противопоставление этому работ Т.Д. Лысенко90.
«Учебник проф. Заварзина не может воспитать борцов против всяких классово-чуждых направлений и подготовить нам такие кадры, за процветание и здоровье которых тов. Сталин и тов. Молотов подняли бы свой бокал»91, — завершила свое выступление О.Б. Лепешинская. Здесь имеется в виду речь (по факту это был тост) И.В. Сталина на приеме работников высшей школы 17 мая 1938 г., текст которой Лепешинская
83 АРАН. Ф. 1588. Оп. 1 Д. 15. Л. 1-2.
84 АРАН. Ф. 1588. Оп. 1 Д. 12. Л. 1-20
85 АРАН. Ф. 1588. Оп. 1 Д. 12. Л. 2.
86 АРАН. Ф. 1588. Оп. 1 Д. 12. Л. 2.
87 АРАН. Ф. 1588. Оп. 1 Д. 12. Л. 8.
88 АРАН. Ф. 1588. Оп. 1 Д. 12. Л. 11.
89 АРАН. Ф. 1588. Оп. 1 Д. 12. Л. 14.
90 АРАН. Ф. 1588. Оп. 1 Д. 12. Л. 14.
91 АРАН. Ф. 1588. Оп. 1 Д. 12. Л. 20.
использует в качестве методологической основы для рассмотрения учебника, объясняя, что эти слова Сталина «могут быть целиков отнесены и к учебникам и программам преподавания любой дисциплины»92. На какие же слова Сталина обратила внимание Лепешинская: «За процветание науки — той науки, люди которой, понимая силу и значение установившихся традиций и умело используя их в интересах науки, все же не хотят быть рабами этих традиций, которая имеет смелость, решимость ломать старые традиции, нормы, установки, когда они становятся устарелыми, когда они превращаются в тормоз для движения вперед, и которая умеет создавать новые традиции, новые нормы, новые установки»93. Также следует обратить внимание, что в этом выступлении, пожалуй, впервые мы видим пересечение О.Б. Лепешинской и Т.Д. Лысенко, при этом Ольга Борисовна, как нам представляется, всячески старается отмежеваться от Лысенко, заявляя, например, что работает «в другой области, чем Лысенко, и другими методами»94.
Параллельно с участием в научных конференциях и заседаниях О.Б. Лепешинская активно выступала с популяризацией своего учения, например, среди красноармейцев, в ее персональном фонде хранится краткий конспект доклада «100-летие клеточной теории Шлейдана и Шванна», прочитанный красноармейцам в 1938 г. В нем сразу же заявлено, что «борьба идет на разных фронтах и на научном идет жестокая борьба»95 и предложен ряд тезисов. Для удобства рассмотрения представим их в схеме96:
Теория Дарвина разрушает религию.
I
Ученые химики изучают происхождение живого белка, изучаются происхождение сложных организмов из одной клетки, развитие видов, а как произошла клетка из живого вещества, не подлежит изучению.
I
Что такое живое вещество?
I
«Повсюду, где имеется жизнь, мы находим, что она связана с белковым телом, и повсюду, где имеется белковое тело, не находящееся в процессе разложения, мы встречаем без исключения явления жизни» (Энгельс).
I
Клетка и протоплазма.
I
Наука химия не получила живого белка, но в организмах, органах, тканях и клетках есть живое вещество. Гидру растереть — регенерирует, органы, ткани все регенерируют. Почему клетка не может регенерировать? Почему это нельзя изучать?
I
Потому что это снова опровергает поповские бредни. Это же эволюционная теория. Буржуазная профессура борется против таких идей (например —
профессор Кольцов).
92 АРАН. Ф. 1588. Оп. 1. Д. 12. Л. 1.
93 Цит. по: Сталин И.В. Сочинения. Т. 14. С. 251.
94 АРАН. Ф. 1588. Оп. 1. Д. 12. Л. 15.
95 АРАН. Ф. 1588. Оп. 1. Д. 13. Л. 14.
96 Составлено по: АРАН. Ф. 1588. Оп. 1. Д. 13. Л. 14-17.
Отметим, что прямой дискуссии Лепешинской и Н.К. Кольцова не было, однако она считала его своим оппонентом, так как в 1934 г. в «Биологическом журнале» рядом с ее статьей об образовании клеток была помещена статья Кольцова «Возможно ли самозарождение ядра и клетки», направленная против ее идей. О Кольцове она напишет: «Эта антинаучная реакционная болтовня с головой выдает матерого морганиста, пытающегося опорочить истинно научные положения и протащить свои идеалистические выводы» (Лепешинская, 1950, с. 176).
Тем временем продолжалась дискуссия О.Б. Лепешинской и А.А. Заварзина, теперь на страницах журнала «Архив биологических наук», врио редактора которого был упоминаемый уже Б.И. Лаврентьев. Именно там вышла статья А. Заварзина, Д. Насонова и Н. Хлопина «Об одном "направлении" в цитологии», где работы Лепешинской были подвергнуты критике: «Нам кажется, что все эти ученые действительно должны сознаться в одной большой вине, а именно: что своим попустительством способствовали тому, что О.Б. Лепешинская могла развить свою ненаучную деятельность столько времени, и не сумели направить ее энергию по руслу какой-нибудь другой действительно научной проблемы», — писали авторы (Заварзин, 1939, с. 95—96). В ответной статье «Об одном "критическом налете" на мои работы о клетке» Лепешинская писала:
Я даже мечтаю о том, что мне еще удастся поставить ряд опытов, результаты которых должны иметь громадное практическое значение в медицине в связи с моими идеями о происхождении клетки и развитии живого вещества. Таковы, например, проблемы: живое вещество и его роль при заживлении ран, живое вещество раковых клеток, качественные изменения живого вещества при различных функциональных и патологических изменениях в организме и т. д. Это не фантастические мечты, не беспочвенные, не «воздушные замки», а «обгоняющие естественный ход событий», как выражается Писарев, сочувственно цитируемый Владимиром Ильичом в «Что делать?» (Лепешинская, 1940, с. 142—143).
В редакционном примечании в журнале «Архив биологических наук» отмечалось, что в 1940 г. в ВИЭМ планируется проведение теоретической конференции по проблемам живого вещества и эволюции структуры, где предполагается обсудить доклады А.А. Заварзина и О.Б. Лепешинской (Лепешинская. 1940, с. 128). В это же время 69-летняя Лепешинская получает тяжелую травму — перелом шейки бедра, после чего три месяца она пролежала в больнице, а в скором времени началась война, Лепешинская уехала в эвакуацию на Южный Урал, а ее лаборатория фактически прекратила существование (Сафонов, 1952, с. 374), и дискуссия с Заварзиным также практически угасла. В 1943 г. А.А. Заварзин был избран академиком АН СССР, а в следующем году — академиком АМН, против этого активно выступала Лепешинская, называя в письме в ЦК ВКП(б) его кандидатуру неудачной и неподходящей для звания академика97. Основные аргументы Лепешинской базировались на рецензиях на учебник Заварзина по гистологии. Отметим, что А.А. Заварзин — один из самых ярких критиков Ольги Борисовны, умер в 1945 г.
97 АРАН. Ф. 1588. Оп. 1. Д. 108. Л. 1.
Рис. 6. Академик А.А. Заварзин, 1940-е гг. Из профиля на сайте Российской академии наук Fig. 6. Academician A.A. Zavarzin. 1940s. From his profile on the Russian Academy of Sciences
website
Таким образом, период маргинализации Лепешинской был завершен, с одной стороны, фактическим разорением ее лаборатории в ВИЭМе, с другой стороны, 11 марта 1939 г. решением ВАК О.Б. Лепешинская была утверждена в ученом звании профессора по специальности «биология»98. Несмотря на фактический разгром лаборатории Лепешинской в суматохе эвакуации, ее тяжелую травму и солидный возраст, которые, как казалось некоторым ее современникам, положили конец учению о живом веществе, история с его признанием только начиналась.
Литература
Александров В.Я. По поводу письма В. Крюкова «Опроверг ли Я. Рапопорт учение Лепешинской?» // Наука и жизнь. 1989. № 5. С. 53.
Александров В.Я. Трудные годы советской биологии: Записки современника. СПб.: Наука, 1993. 262 с.
Вермель Е.М. История учения о клетке. М.: Наука, 1970. 259 с.
Гайсинович А.Е., Музрукова Е.Б. «Отрыжка» клеточной теории // Природа. 1989. № 11. С. 92-101.
Доклад академика Т.Д. Лысенко о положении в биологической науке // О положении в биологической науке. Стенографический отчет сессии Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук имени В.И. Ленина. 31 июля — 7 августа 1948 г. М.: ОГИЗ-СЕЛЬХОЗ, 1948. С. 7-41.
Заварзин А.А. Письмо в редакцию // Архив биологических наук. 1940. Т. 57. Вып. 2-3. С. 144-145.
98 ГЦМСИР ГИК 45133/17.
Заварзин А., Насонов Д., Хлопин Н. Об одном «направлении» в цитологии // Архив Биологических наук. 1939. Т. 56. Вып. 1. С. 84—96.
Колчинский Э.И. В поисках Советского «союза» философии и биологии (дискуссии и репрессии в 20-х — начале 30-х гг.). СПб.: Дмитрий Буланин, 1999. 273 с.
Крюков В.Г. Опроверг ли Я. Рапопорт учение Лепешинской // Наука и жизнь. 1989. № 5. С. 52.
Лепешинская О.Б. Во вражеском стане. Страничка из воспоминаний о работе в 1 МГУ // Красное студенчество. 1928-1929. № 3-4. С. 34-38.
Лепешинская О.Б. Воинствующий витализм. О книге проф. Гурвича. Вологда: Северный печатник, 1926. 78 с.
Лепешинская О.Б. Мои воспоминания. Абакан: Хаккнигоиздат. 1957. 102 с. Лепешинская О.Б. Об одном «критическом налете» на мои работы о клетке // Архив биологических наук. 1940. Т. 57. Вып. 2-3. С. 128-143.
Лепешинская О.Б. Происхождение клеток из живого вещества и роль живого вещества в организме. 2-е испр. и доп. издание. М.: Изд-во Академии медицинских наук СССР, 1950. 304 с.
Лепешинская О.Б. У истоков жизни. М., Л.: Детгиз, 1952. 96 с.
Лепешинская О.П. По поводу оценки роли О.Б. Лепешинской в цитологии в статье
B. Александрова «Трудные годы советской биологии» // Знание — сила. 1989. № 8. С. 60-61.
Полянский Ю.И. Клеточная теория — история, современность, перспективы (к 150-летию создания клеточной теории) // Архив анатомии, гистологии и эмбриологии. 1990. Т. 99. № 7. С. 5-20.
Рапопорт Я.Л. На рубеже двух эпох. Дело врачей 1953 года. М.: Книга, 1988a. 271 с. Рапопорт Я.Л. Недолгая жизнь «живого вещества» // Наука и жизнь. 1988b. № 9. С. 84-92. Сафонов В. Первооткрыватели. М.: Молодая гвардия. 1952. 383 с.
СойферВ.Н. Красная биология. Псевдонаука в СССР. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Моск. психол.-социал. ин-т: Флинта, 1998. 262 с.
Сталин И.В. Речь тов. Сталина на приеме работников высшей школы 17 мая 1938 г. // Правда. 1938. № 136. 19 мая. С. 1.
Фандо Р.А. «Дело профессора В.М. Данчаковой», или Непростые годы русской американки в Стране Советов // Вопросы истории естествознания и техники. 2020. Т. 41. № 2.
C. 244-279.
Müller M. A Kossuth Prize in 1952 — The short term rule of dialectic Soviet cell biology in Hungary. Orvostörteneti Közlemenyek — Communictiones de Historia Artis Medicinae, 59 (222225). Budapest, 2013, p. 43-58.
On the institutionalisation of O.B. Lepeshinskaya's pseudoscientific doctrine: the events of 1919-1940
IVAN V. SOZINOV
S.I. Vavilov Institute for the History of Science and Technology of the Russian Academy
of Sciences, Moscow, Russia; ivan-sozinov@mail.ru
The article is devoted to the beginnings of the institutionalisation of O.B. Lepeshinskaya's doctrine about the origin of cells from unstructured living substance. In particular, it covers the results of
her work at the K.A. Timiryazev Biological Institute (1926-1935) and the All-Union Institute of Experimental Medicine ('VIEM') (1936-1940) as well as the beginning of her scientific career at Moscow University. Based on a vast array of archival records some of which are introduced for scientific use for the first time, the interplay of formal and informal institutions in Soviet science is shown, the early stages of Lepeshiskaya's scientific biography is analysed, and an attempt is made to reconstruct the processes that allowed her to approach the top of the Soviet scientific Mount Olympus. The author identifies three main stages in the history of Lepeshinskaya's doctrine: formation (19191926) when her scientific journey begins with her appointment to the medical institute in Tashkent and her subsequent work at the Department of Histology at Moscow University; institutionalisation (1926-1936) when Lepeshinskaya works at the K.A. Timiryazev Biological Institute and begins to publish her living substance theory; and marginalisation (1936-1940), associated with the beginning of her work at VIEM and her conflict with a number of Leningrad scientists.
Particular attention is given to O.B. Lepeshinskaya's interactions with her supporters, including T.D. Lysenko, G.K. Khrushchov, and A.I. Abrikosov and to her struggle against her opponents: A.A. Zavarzin, B.P. Tokin, and others, mostly the scientists from Leningrad.
The author concludes that, during the period from 1919 to 1940, a so far small circle of the formal and informal institutions formed around Lepeshinskaya, which allowed her to assert her doctrine and engage in a controversy with the leading histologists. It was during this period that the situation had formed that later allowed Lepeshinskaya — contrary to other actors from the history of pseudoscience who made references to the figures of I.V. Michurin, I.P. Pavlov, and K.A. Timiryazev — to tie her 'scientific products' to her own name rather than resort to such methods.
Keywords: living substance, pseudoscience, Soviet science, history of science, O.B. Lepeshinskaya
References
Aleksandrov V. Ia. (1989) Po povodu pis'ma V. Kriukova "Oproverg li IA. Rapoport uchenie Lepeshinskoi?" [Regarding V. Kryukov's letter "Has Ya. Rapoport refuted Lepeshinskaya's doctrine?"]. Nauka izhizn', 5, 53. (in Russian)
Aleksandrov V. Ia. (1993) Trudnye gody sovetskoi biologii: Zapiski sovremennika [The difficult years of Soviet biology: Notes of a contemporary.]. Saint Petersburg: Nauka. (in Russian)
Doklad akademika T. D. Lysenko o polozhenii v biologicheskoi nauke (1948) [Academician T. D. Lysenko's report on the situation in biological science]. Opolozhenii v biologicheskoi nauke. Stenograficheskii otchet sessii Vsesoiuznoi akademii sel'skokhoziaistvennykh nauk imeni V. I. Lenina. 31 iiulia — 7 avgusta 1948 g. [On the situation in biological science. Verbatim report on the session of the V.I. Lenin All-Union Academy of Agricultural Sciences. Jule 31 — August 7, 1948] Moscow: OGIZ—SEL'KHOZ. (in Russian)
Fando R. A. (2020) «Delo professora V. M. Danchakovoi», ili neprostye gody russkoi amerikanki v strane Sovetov ["The Case of Professor V. M. Danchakova", or the difficult years of a Russian American woman in the country of the Soviets]. Voprosy istorii estestvoznaniia i tekhniki, 2, 244—279. (in Russian)
Gaisinovich A. E., Muzrukova E. B. (1989) «Otryzhka» kletochnoi teorii [The 'belch' of the cell theory]. Priroda, 11, 92—101. (in Russian)
Kolchinskii E. I. (1999) V poiskakh Sovetskogo «soiuza» filosofii i biologii (diskussii i repressii v 20-kh — nachale 30-kh gg.) [In Search of the Soviet "Union" of Philosophy and Biology (Discussions and Repressions in the 1920s — Early 1930s)]. Saint Petersburg: Dmitrii Bulanin. (in Russian)
Kriukov V. G. (1989) Oproverg li IA. Rapoport uchenie Lepeshinskoi [Has Ya. Rapoport refuted Lepeshinskaya's doctrine?]. Nauka izhizn', 5, 52. (in Russian)
Lepeshinskaia O. B. (1926) Voinstvuiushchiivitalizm. Oknigeprof. Gurvicha [The militant vitalism. On the book by prof. Gurvich]. Vologda: Severnyi pechatnik. (in Russian)
Lepeshinskaia O. B. (1928-1929) Vo vrazheskom stane. Stranichka iz vospominanii o rabote v 1 MGU [In the enemy camp. A page from the memoirs about working at the 1st Moscow State University]. Krasnoestudenchestvo, 3-4, 34-38. (in Russian)
Lepeshinskaia O. B. (1940) Ob odnom «kriticheskom nalete» na moi raboty o kletke [On a "critical assault" on my works on the cell]. Arkhiv biologicheskikh nauk, 2-3, 128-143. (in Russian) Lepeshinskaia O. B. (1950) Proiskhozhdenie kletok izzhivogo veshchestva i rol'zhivogo veshchestva v organizme [The origin of cells from the living substance and the role of the living substance in the organism]. M.: Izdatel'stvo Akademii meditsinskikh nauk SSSR. (in Russian)
Lepeshinskaia O. B. (1952) U istokov zhizni [At the wellsprings of life]. Moscow, Leningrad: Detgiz.(in Russian)
Lepeshinskaia O. B. (1957) Moi vospominaniia [My memoirs]. Abakan: Khakknigoizdat. (in Russian)
Lepeshinskaia O. P. (1989) Po povodu otsenki roli O. B. Lepeshinskoi v tsitologii v stat'e V. Aleksandrova «Trudnye gody sovetskoi biologii» [Regarding the assessment of O. B. Lepeshinskaya's role of in cytology in the article by V. Aleksandrov "The Difficult Years of Soviet Biology"]. Znanie — sila, 8, 60-61. (in Russian)
Müller M. (2013) A Kossuth Prize in 1952 — The short term rule of dialectic Soviet cell biology in Hungary. Orvostörteneti Közlemenyek — Communictiones de Historia Artis Medicinae, 59 (222225). Budapest. 2013. p. 43-58.
Polianskii Iu. I. (1990) Kletochnaia teoriia — istoriia, sovremennost', perspektivy (k 150-letiiu sozdaniia kletochnoi teorii) [Cell theory: history, modernity, prospects (towards the 150th anniversary of the creation of the cell theory)]. Arkhiv anatomii, gistologii i embriologii, 7, 5-20. (in Russian)
Rapoport Ia. L. (1988a) Na rubezhe dvukh epokh. Delo vrachei 1953goda [At the cusp between two eras. The 1953 Doctors Case]. Moscow: Kniga. (in Russian)
Rapoport Ia. L. (1988b) Nedolgaia zhizn' «zhivogo veshchestva» [The short life of the "living substance"]. Nauka izhizn', 9, 84-92. (in Russian)
Safonov V. (1952) Pervootkryvateli [Pioneers]. M.: Molodaia gvardiia. (in Russian) Soifer V. N. (1998) Krasnaia biologiia. Psevdonauka v SSSR [The red biology. Pseudoscience in the USSR]. Moscow: Mosk. psikhol.-sotsial. in-t : Flinta. (in Russian)
Stalin I. V. (1938) Rech' tov. Stalina na prieme rabotnikov vysshei shkoly 17 maia 1938 g. [Comrade Stalin's speech at the reception for the workers of higher education on May 17, 1938]. Pravda, 136, 1. (in Russian)
Vermel' E. M. (1970) Istoriia ucheniia o kletke [The history of cell studies]. Moscow: Nauka. (in Russian)
Zavarzin A. A. (1940) Pis'mo v redaktsiiu [Letter to the editor]. Arkhiv biologicheskikh nauk, 2-3, 144-145. (in Russian)
Zavarzin A., Nasonov D., Khlopin N. (1939) Ob odnom «napravlenii» v tsitologii [On one "direction" in cytology]. Arkhiv Biologicheskikh nauk, 1, 84-96. (in Russian).
