CC BY
29
ально-педагогического профиля [Ситуационно-контекстный подход к развитию профессионально-коммуникативной толерантности специалистов социально-педагогического профиля] / Н.И. Никитина, С.Н. Толстикова // Инновации в образовании. — 2012. — №10. — С. 14-24.
7. Никитина Н.И. Развитие профессионально-коммуникативной толерантности специалистов социально-педагогического профиля в системе непрерывного образования [Развитие профессионально-коммуникативной толерантности специалистов социально-педагогического профиля в системе непрерывного образования] / Н.И. Никитина, С.Н. Толстикова // Ученые записки Российского государственного социального университета. — 2011. - №7 (95). — С. 140-145.
8. Реан А.А. Социальная педагогическая психология [Социальная педагогическая психология] / А.А. Реан, Л.Я. Коломинский. — СПб. Питер, 2000. — 286 с.
9. Толстикова С.Н. Коммуникативная толерантность в системе профессионально значимых качеств социального педагога [Коммуникативная толерантность в системе профессионально значимых качеств социального педагога] / Н.И. Никитина, С.Н. Толстикова // Ученые записки Мо-
сковского гуманитарного педагогического института. Выпуск 1. — М: Моск.. гуманитарная. пед. ин-т, 2002. — С. 33-39.
10. Камерон С. Социальная педагогика и работа с детьми и молодежью: Воспитание и образование [Социальная педагогика и работа с детьми и молодежью: Воспитание и образование] / Ч. Камерон, П. Мосс. — Лондон: Джессика Кинг-сли, 2011 — 246 р.
11. Бернер С. Социальные ценности работы: моральное ядро профессии [Социальные ценности работы: моральное ядро профессии] / С. Бернер // Британский журнал по социальной работе. 2004. — № 34 (1). — С. 109-123.
12. Хортон Дж. Терпимость: Философия и практика [Терпимость: Философия и практика] / Дж. Хортон, П. Николсон. — Лондон: Ашгейт издательская компания, 1992 — 168 с.
13. Ямазаки Я. Изучение стилей и типологии культурных различий: теоретические и эмпирические сравнения [Изучение стилей и типологии культурных различий: теоретические и эмпирические сравнения] / Я. Ямазаки. — Департамент организационного поведения, школа управления, Кливленд, 2002. — 68 с.
К ВОПРОСУ О ФОРМИРОВАНИИ ГУМАНИСТИЧЕСКИХ ОСНОВ ПЕНИТЕНЦИАРНОЙ ПЕДАГОГИКИ
С. А. Васильева
Аннотация: статья посвящена изучению влияния протестантского движения «Религиозное общество друзей» на ранний этап становления пенитенциарных учреждений нового типа в Великобритании и США в первой половине XIX века. Эпоха европейского Просвещения привела к радикальным изменениям в системе уголовного правосудия. Конец XVIII — начало XIX столетия принято считать началом «эры карательной сдержанности»: постепенное законодательное ограничение санкций в виде смертной казни приве-
ло к качественным изменениям всей системы уголовных наказаний в целом.
«Религиозное общество друзей» (квакеры) впервые предложили рассматривать наказание как средство перевоспитания осужденного. Социально активные лидеры квакерского движения основали в 1818 г. «Общество улучшения тюремного содержания и исправления малолетних преступников», которое продолжило борьбу за ограничение смертной казни и изменение тюремной системы. Идеологи квакеров проявили стремление
придать тюрьме такое устройство, при котором она могла бы благотворно влиять на умственную и нравственную природу заключенного. Именно квакеры впервые заговорили о наказании как о средстве перевоспитания осужденного посредством религии и образования. Материал подготовлен на основе источников, ранее не переведенных на русский язык.
Ключевые слова: пенитенциарные реформы, «Религиозное общество друзей», квакеры, тюремная благотворительность, «Общество улучшения тюремного содержания и исправления малолетних преступников», филадельфийская и оборнская системы тюремного содержания.
Гуманистические основы пенитенциарной педагогики — особой отрасли педагогической науки, изучающей деятельность по исправлению лиц,совершивших преступления, — были заложены в XIX столетии. Именно в этот период, как в западных странах, так и в России, были внесены существенные изменения в тюремные порядки: предложены первые методики религиозно-нравственного, умственного и физического воздействия на заключенных, отработаны передовые концепции «исправительного воспитания». Подобные реформаторские проекты, направленные на гуманизацию пенитенциарной системы, обозначили новую эру в уголовном правосудии и содержании заключенных.
Задача настоящей статьи — проследить конкретное влияние протестантского движения «Религиозное общество друзей», именуемых в народе просто квакерами,на становление базовых
принципов пенитенциарной педагогики а также создание и апробацию первых педагогических систем перевоспитания заключенных. Пристальный анализ социальной активности, публицистической и политической деятельности лидеров квакерского движения дает основание сделать предположение о значительной роли «друзей» в определении «духа» пенитенциарных реформ в Великобритании и США в XIX веке. Однако данная гипотеза требует более аргументированного подтверждения.
«Отцом» британской пенитенциарной реформы по праву считают Са-муэля Ромилли — активного государственного и общественного деятеля, чьи страстные речи в парламенте способствовали законодательному ограничению применения смертной казни. В качестве альтернативы карательной политики государства С. Ромилли предлагал «адекватное преступлению наказание», основанное на принципах одиночного заключения и физического труда как основных средств перевоспитания. Реформатор провозгласил принцип, в соответствии с которым целью уголовного наказания, согласованной с нравственной природой человека и интересами государства, должно в первую очередь выступать исправление преступника [7]. С. Ромилли добивался в сфере исполнения наказаний организации хорошо продуманной и внятной государственной политики, имеющей не столько карательные, сколько исправительные цели.
В силу своей политической и социальной активности С. Ромилли был очень близок к английским квакерам, развернувшим в начале XIX века широкомасштабные социальные проекты.
В 1808 г. знаменитый филантроп, квакер по вероисповеданию, Уильям Ал-лен основал «Общество распространения информации о смертной казни и улучшения тюремной дисциплины». Государственно-правовые взгляды С. Ромилли и богословские принципы «друзей» обрели практическую направленность в деятельности этого общества. Квакеры успешно применяли методы ажитации общественного интереса в вопросах острой критики смертной казни «как средневекового анахронизма в сфере исполнения наказаний». Активисты общества занимались тиражированием брошюр, эссе, памфлетов и сочинений, осуждающих смертную казнь с различных позиций: экономической, политической, религиозной. Обращая внимание общественности на тот факт, что тюрьмы Лондона и Англии в целом были переполнены должниками и осужденными за мелкие кражи, известный британский филантроп и аболиционист Т. Кларксон указывал на потенциальную выгоду организации труда в тюремных стенах. Он считал, что подобная возможность означает для заключенных не только шанс «ликвидировать свою задолженность», но и повод воспринимать себя не как преступников, а как свободных честных тружеников — маляров, столяров, ткачей[2, с. 203]. По мнению Кларксона, современные ему уголовные законы, словно «написанные кровавым пером под диктовку Драконта-язычника!», противоречили христианской морали, дискредитировали утвержденные предыдущим столетием религиозные и гражданские свободы [4, с. 7]. Реформаторы вроде С. Ромилли, Т. Кларксона,
Дж. Идена стремились наполнить наказание элементами, отражающими его социальный смысл, и, таким образом, заложили основы принципа трудового воспитания осужденных.
В отличие от «активных государственников», теологи «Религиозного общества друзей» видели свою миссию в формировании идеологических основ принципа религиозно-нравственного воздействия на заключенного. Основу духовного учения квакеров составляет «доктрина внутреннего света» — вера в то, что частица Бога существует внутри каждого человека независимо от возраста, пола, социального положения, расовой или национальной принадлежности, а также (что имело определяющее значение!) от нравственного облика. Именно «внутренний свет» дает возможность даже самому закоренелому преступнику, как бы глубоко он ни погряз в грехах и преступлениях, покаяться, обратиться и исправиться. Смертная казнь, по стойкому убеждению квакеров, лишает человека такой возможности. Исходя из этого искупление требует глубокого и длительного по времени раскаяния, возможного только в условиях гуманного тюремного заключения. Так, вера в святость жизни и возможность покаяния и нравственного очищения как основа религиозной и социальной доктрины квакеров, становится краеугольным камнем их аболиционизма в отношении смертной казни и базовым принципом общественной борьбы за исправительное тюремное заключение. Концепция религиозно-нравственного перевоспитания, разработанная знаменитыми квакерами-филантропами Т. Баксто-
ном, Э. Фрай, С. Герни, предопределила основной вектор развития данного направления пенитенциарных реформ на последующие десятилетия как в Европе, так и за океаном.
В течение первого тридцатилетия XIX века постепенное законодательное ограничение санкций в виде смертной казни перенаправило русло социальной энергии квакеров с борьбы за отмену высшей меры наказания на активную реформацию тюремного заключения на основе все тех же фундаментальных принципов «Религиозного общества друзей» — свидетельств «внутреннего света», истины, любви и отказа от насилия. С этого момента тюрьмы уже не рассматривались ими только как места содержания лиц, опасных для общества, в самой же практике заключения предполагалось найти средство борьбы с преступностью. Больших успехов добились квакеры, основавшие первые религиозные филантропические общества помощи арестантам в молодой американской республике. Формирование новой американской государственности представило шанс, которого были лишены европейские страны, — возможность начать социальный эксперимент с чистого листа. Так, члены «Общества облегчения страданий арестантов» в Пенсильвании добились от законодательного собрания штата устроения тюрем нового типа с принципом одиночного заключения «без всяких развлечений и занятий, наедине с самим собой, Богом и Библией» [5, с. 3]. Данная система получила название филадельфийской, или пенсильванской, и признана исторически первой прогрессивной пенитен-
циарной системой, согласно которой тюрьма организована таким образом, что отбывание наказания благотворно влияет на умственную и нравственную природу заключенного.
Однако система одиночного (келейного) заключения была воспринята сторонниками реформ неоднозначно. Оппозицией выступило образованное в Нью-Йорке тюремное общество из представителей иных протестантских течений — кальвинистов, пресвитериан, лютеран. Необходимость исправления наказанием признавалась ими единодушно, но квакерская идеализация природы человека подвергалась критике. Альтернативная тюремная система, именуемая по первой практике — оборнская (по названию тюрьмы в Нью-Йорке) — предполагала приучение заключенных к труду и общему порядку путем совместных работ. Данной система исполнения наказаний предполагала устройство отдельных тюрем, где заключенные днем занимались общим трудом, а ночью запирались отдельно. Спустя одно-два десятилетия элементы первых американских исправительных систем были внедрены во многих европейских странах. Таким образом, к началу европейской пенитенциарной реформы американские квакеры чувствовали себя уже признанными лидерами и даже учителями в пенитенциарном деле, накопив уникальный практический опыт.
Изменения в пенитенциарной системе Великобритании связаны с деятельностью еще одного детища квакеров — «Общества улучшения тюремного содержания и исправления малолетних преступников», созданного в 1818 году. В преамбуле Устава было обозна-
чено: «Увеличение преступности ставит перед обществом и государством задачу поиска качественно новых методов борьбы с преступностью... Миссия общества — создание мощных мотивов воздержания от повторного преступления путем удаления, насколько возможно, склонности к нарушению закона, формирования стойкого отвращения к пороку, воспитания добродетелей, моральных принципов и навыков честного труда» [3, с. 7-8]. Идеологи квакеров были убеждены: в человеке идетпостоянная борьба междудобром и злом, светом и тьмой, Богом и Сатаною, и если помочь осужденному противиться духу злобы и вражды, его склонность к преступлению и пороку уступит место религиозным добродетелям, и именно это станет самой эффективной превенцией повторных преступлений и гарантией безопасности «оздоровленного изнутри общества».
Таким образом, реформаторы представляли нравственное возрождение личности в качестве главной цели наказания. В таком ракурсе тюремные стены превращались не столько в средство ограждения общества от опасных элементов, сколько в «инкубатор роста» для полноценного нравственно оздоровленного члена коллектива. Идеализация природы человека, вера в его безграничные возможности и свидетельство «внутреннего света» в каждом позволяли квакерам надеться, что подобная трансформация позволит в будущем свести к минимуму практику уголовных наказаний. Чтобы ускорить это заманчивое будущее, члены общества с энтузиазмом включились в процесс кардинального изменения условий тюрем-
ного содержания. Большинство британских тюрем в течение 1816-1820 гг. были проинспектированы и закреплены для посещения за определенной квакерской ячейкой.
Идеолог и теолог «друзей» Т. Бак-стон, рассматривая уголовно-исполнительную практику, позволяет себе такое суждение: «Если мы до сих пор цепляемся за идею, что тюремное заключение вместе с удержанием должно сочетать глубокие и интенсивные страдания, то должны быть готовы к неизбежным последствиям такого отношения». Кроме того, он высказал предположение, предвосхитившее исследования известных педагогов-пенитенциаристов XIX-XX столетий: «В социальных условиях кроются корни преступности: невежество, праздность и разврат развивают порочные привычки, которые подчиняют поведение и поступки». Условия тюремного содержания становятся главным фактором, определяющим дальнейшее формирование личности и поведения заключенного. Тюрьмы, где условия плачевны и предлагают только «грязь, леность, скудную пищу, пренебрежение здоровьем, и режим, где беззаконие — норма» только усилят порочные наклонности, особенно у несовершеннолетних нарушителей, впервые попавших за решетку [1, с. 15-17]. Совершенно очевидно, заключает Т. Бакстон, что приговариваемый к тюрьме имеет право на сохранение своего физического и психического здоровья.
Предложения, выдвинутые Т. Бак-стоном, легли в основу программных документов Общества и пенитенциарных стратегий будущих реформаторов XIX столетия. Прокламация духовного
лидера квакеров оформлена в виде образной проповеди, адресованной воображаемому представителю закона: «Вы не можете подвергать его (заключенного. — С. В.) пыткам и позорным мучениям... (Бакстон приводит худшие примеры телесных наказаний и пыток в долговых тюрьмах Лондона — С. В.). Вы не имеете никакого права ограничивать его в чистом воздухе, полноценном и достаточном питании, а также возможности осуществления своих физических потребностей. не имеете права оставлять его раздетого, страдающего от холода, не обеспечив возможностью прилечь ночью на отдых. (впервые представлен перечень минимальных бытовых требований к режиму тюремного содержания. — С. В.). Вы не имеете по той же причине права разрушать его нравственную сторону, принуждая сидеть без дела в развратной компании, смешав несовершеннолетних и рецидивистов, а также подвергать опасности его здоровье, смешав в тесной непроветриваемой каморе среди вредных испражнений здоровых и тяжелобольных (названы прогрессивные идеи раздельного содержания различных категорий и нравственно-трудового перевоспитания в условия тюремного заключения. — С. В.). [1, с. 17-18].
Таким образом, именно в идеологических установках британских квакеров и первых опытах прогрессивных пенитенциарных систем американских «друзей» исправительная идея наказания приобрела более ясные очертания и практическую направленность. Пенитенциарные учреждения нового типа — первые исправитель-
ные тюрьмы — не только обеспечивали санитарные нормы содержания, но и учитывали создание условий для нравственного перевоспитания осужденных, что для квакеров было задачей первостепенной важности. В дальнейшей судьбе пенитенциарных реформ, связанных с совершенствованием системы пенитенциариев, влияние квакеров значительно снизится, уступив место иным государственным и национальным интересам [6, с. 46]. Однако в рассматриваемое тридцатилетие представители «Религиозного общества друзей» активно способствовали утверждению новых гуманистических принципов тюрьмоведения и концептуальных основ пенитенциарной педагогики.
Литература
1. Buxton Th.F. An Inquiry, whether Crime and Misery are Produced or Prevented by our Present System of Prison Discipline, 3rd ed., London, J & A Arch. 1818.
2. Clarkson Th. A Portraiture of Quakerism. New-York: pub. by S. Stansbury, 1806.
3. The Government of Gaols, Houses of Correction, аnd Penitentiary // Society for the Improvement of Prison Discipline, and for the Reformation of Juvenile Offenders. London: pr. by T. Bensley, 1821. 2nd ed.
4. Tract no. III «On the Effects of Capital Punishment, as applied to Forgery and Theft (including the sentiments of some eminent authors, with some account or recent occurrences and proceedings)». London: pr. by John M'Creery, 1818.
5. Галкин М.Н. Материалы к изучению тюремного вопроса. 2-е изд. СПб., 1868.
6. Тарасов О.А., Васильева С.А. Особенности «второй волны пенитенциарных реформ в Европе и США и ее влияния на изменение условий содержания осужденных женщин // Прикладная юридическая психология. 2008. № 1. С. 46-52.
7. Тепляшин П.В. Истоки и развитие английского тюрьмоведения: монография. Красноярск: Сиб. юрид. ин-т МВД России, 2005.
