CC BY
805
Право
Вестник Нижегородского у ниверситета им. Н.И. Лобачевского, 2011, № 4 (1), с. 265-268
265
УДК 341.1/8
К ВОПРОСУ О ДОПУСТИМОСТИ ПРИМЕНЕНИЯ ЯДЕРНОГО ОРУЖИЯ (ПО МАТЕРИАЛАМ КОНСУЛЬТАТИВНОГО ЗАКЛЮЧЕНИЯ МЕЖДУНАРОДНОГО СУДА ООН)
© 2011 г. А.В. Мелешников
Нижегородский госуниверситет им. Н.И. Лобачевского
а1е\1ш2 @гатЫег.ги
Поступила в редакцию 21.06.2011
Рассматривается проблема допустимости применения ядерного оружия посредством анализа материалов Консультативного заключения Международного суда ООН от 19 июля 1996 года. Автор показывает, что Суд, проигнорировав анализ преамбул международно-правовых актов, пришел к выводу, что действующее международное право не запрещает применение ядерного оружия в чрезвычайном случае самообороны. Напротив, единственный судья, который использовал в системе аргументации анализ содержания преамбул, доказал, что все виды оружия массового уничтожения были запрещены уже в конце XIX века. Автор присоединяется к этой правовой позиции и делает обобщающий вывод о необходимости включения темы «преамбулы правовых актов» в качестве одной из первоочередных из числа находящихся на рассмотрении Комиссией международного права ООН.
Ключевые слова: ядерное оружие, Консультативное заключение, Международный суд ООН, преамбулы международно-правовых актов.
Тема, обозначенная в названии статьи, весьма актуальна. Запрещение ядерного оружия -одна из глобальных проблем современности, поскольку оружие такого рода является потенциальным средством уничтожения всего человечества [1].
Тем не менее Военная доктрина, утвержденная Президентом России 5 февраля 2010 года, предусматривает возможность применения ядерного оружия. Там говорится: «Российская Федерация оставляет за собой право применить ядерное оружие (здесь и далее выделено автором. - А.М.) в ответ на применение против нее и (или) ее союзников ядерного и других видов оружия массового поражения, а также в случае агрессии против Российской Федерации с применением обычного оружия, когда под угрозу поставлено само существование государства» [2]. Что же касается вечного оппонента и партнера России, Соединенных Штатов Америки, то это государство уже имеет опыт такого применения.
4 ноября 1961 г. Генеральная Ассамблея ООН приняла резолюцию № 1653 (XVI) «Декларация о запрещении применения ядерного и термоядерного оружия» [3].
Там, в частности, говорится: «Применение оружия массового уничтожения, причиняющего людям ненужные страдания, в прошлом запрещалось как противоречащее законам человечности и принципам международного права такими международными декларациями и обяза-
тельными соглашениями, как Санкт-Петербургская декларация 1868 года, Декларация Брюссельской конференции 1874 года, Конвенции Г аагских мирных конференций 1899 года и 1907 года и Женевский протокол 1925 года..
Исходя из этого, Генеральная Ассамблея заявила:
«а) применение ядерного и термоядерного оружия противоречит духу, букве и целям Организации Объединенных Наций и поэтому является прямым нарушением Устава Организации Объединенных Наций;
b) применение ядерного и термоядерного оружия выйдет даже за рамки военных операций и причинит человечеству и цивилизации массовые разрушения и страдания и поэтому противоречит нормам международного права и законам человечности;
c) применение ядерного и термоядерного оружия является войной, направленной не только против того или иного противника или против тех или иных противников, но и против всего человечества в целом, так как народы мира, не участвующие в такой войне, подвергнутся всем бедствиям, вызванным применением такого оружия;
d) любое государство, применяющее ядерное или термоядерное оружие, должно рассматриваться как нарушившее Устав Организации Объединенныгх Наций, действующее вопреки законам человечности и совершающее преступление против человечества и цивилизации».
Тем не менее 15 декабря 1994 г. Генеральная Ассамблея запросила Международный суд ООН в срочном порядке вынести консультативное заключение по вопросу: «Допускает ли международное право при каких-либо обстоятельствах угрозу ядерным оружием или его применение?» [4].
Консультативное заключение Международного суда и обоснование его мотивированности
Суд в своем Консультативном заключении [5] отметил, что резолюция 1653 (XVI) от 24 ноября 1961 года Генеральной Ассамблеи после ссылок на некоторые международные декларации и имеющие обязательный характер соглашения (от Петербургской декларации 1868 года до Женевского протокола 1925 года) перешла к квалификации правового характера ядерного оружия, определению последствий его применения и применению общих норм международного обычного права к ядерному оружию, в частности.
Из этого следовало, по мнению Международного суда: применение Генеральной Ассамблеей общих норм обычного права к конкретному случаю ядерного оружия показывает, что нет какой-либо конкретной нормы обычного права, запрещающей применение ядерного оружия. Если бы такая норма существовала, Генеральная Ассамблея могла бы просто сослаться на нее и ей не понадобилось бы заниматься процедурой дополнительной правовой квалификации.
С другой стороны, ни международное обычное право, ни международное договорное право не содержат конкретного положения, санкционирующего угрозу ядерным оружием или его применение. Вместе с тем ни международное обычное право, ни международное договорное право не предусматривают какое-либо всеобъемлющее и всеобщее запрещение угрозы ядерным оружием как таковым или его применение.
Очевидно, угроза силой или ее применение посредством использования ядерного оружия, противоречащие пункту 4 статьи 2 Устава Организации Объединенных Наций и не отвечающие всем требованиям статьи 51, являются незаконными.
В той же степени очевидно, что угроза ядерным оружием или его применение должны также быть совместимыми с требованиями международного права, применимого в период вооруженного конфликта, особенно с требованиями принципов и норм международного гуманитарного права, равно как и с конкретными обязательствами по международным договорам и другими обязательствами, которые прямо касаются ядерного оружия.
Из вышеупомянутых требований следует, что угроза ядерным оружием или его применение в целом противоречили бы нормам международного права, применимым в период вооруженного конфликта, и в частности принципам и нормам гуманитарного права.
Однако с учетом нынешнего состояния международного права и тех материалов дела, которыми Суд располагает, Суд не может сделать окончательный вывод о том, будут ли угроза ядерным оружием или его применение законными или незаконными в чрезвычайном случае самообороны, когда под угрозу поставлено само дальнейшее существование государства.
Примечательно, что в Консультативном заключении отсутствует анализ положений преамбул международно-правовых актов.
Иным оказалось «несовпадающее особое мнение» судьи Международного суда ООН М. Шахабуддина, который, напротив, вовлек в процесс доказывания толкование преамбул.
Обоснование правовой позиции на основе толкования преамбул правовыых актов
Судья указал: в первом пункте преамбулы Устава ООН записано, что народы Объединенных Наций «преисполнены решимости избавить грядущие поколения от бедствий войны, дважды в нашей жизни принесшей человечеству невыразимое горе...».
Мир без конфликтов никто не гарантировал, но положения статьи 9 Статута Международного суда, читаемые в увязке с другими положениями Устава ООН, свидетельствуют, что Суд, рассуждал судья, «как предполагалось, должен служить цивилизованному обществу. Цивилизованное общество само себя сознательно не уничтожает или сознательно не позволяет себя уничтожить. Мир без людей — это мир без государств. В Уставе не записано, что род человеческий будет продолжаться, но в нем по крайней мере предполагалось, что так и будет, и основополагающее значение этого предположения не уменьшается оттого, что оно не было выражено прямо».
Далее последовала ссылка на одиннадцатый пункт преамбулы Договора о нераспространении ядерного оружия 1968 года, который был продлен бессрочно в 1995 г. Там записано, что государства-участники стремятся способствовать «уничтожению всех существующих запасов ядерного оружия и исключению ядерного оружия из национальных арсеналов...».
Предположительно предусмотренное в Договоре уничтожение охватывает все виды ядерного оружия, а значит и «тактическое», и «стратегическое», и «чистое» ядерное оружие. Государства — участники Договора о нераспростра-
нении между этими разновидностями оружия различий не проводили.
Судья характеризует ядерное оружие как особо разрушительный и варварский вид оружия массового уничтожения. Современные государства обладают разрушительной мощью, в 5000 раз превышающей ту, которая в недалеком прошлом привела к гибели 40-50 млн человек. Этой мощи достаточно для 10-кратного уничтожения каждого живущего на Земле мужчины, женщины и ребенка.
В первом пункте преамбулы Договора о нераспространении ядерного оружия 1968 года говорится об «опустошительных последствиях, которые имела бы для всего человечества ядерная война...».
Преамбула данного Договора (включая данное заявление) была вновь подтверждена в первом пункте преамбулы Решения 2, принятого Конференцией 1995 года участников Договора о нераспространении ядерного оружия по рассмотрению и продлению действия Договора.
Участниками этих международно-правовых актов является подавляющее большинство государств.
О варварском характере ядерного оружия свидетельствуют и важные соглашения, заключенные на региональном уровне.
Указания на то, что ядерное оружие является оружием массового уничтожения, говорится в Парижском соглашении от 23 октября 1954 года о вступлении Федеративной Республики Германия в Организацию Североатлантического Договора и статью 1 Приложения 2 к Протоколу 3 о контроле над вооружениями.
В преамбуле Договора Тлателолко 1967 года, Дополнительный протокол 2 к которому был подписан и ратифицирован пятью государствами, обладающими ядерным оружием, говорится, что участники Договора убеждены в том, «что не поддающаяся учету разрушительная мощь ядерного оружия создала насущную необходимость строгого соблюдения на практике юридического запрещения войны, для того чтобы обеспечить дальнейшее существование цивилизации и самого человечества; что ядерное оружие, страшное действие которого распространяется без различия и без возможности избежать его как на вооруженные силы, так и на гражданское население, является ввиду продолжительного сохранения порожденной им радиоактивности посягательством на жизнь человечества и даже может привести в конечном итоге к тому, что вся Земля станет необитаемой».
В первых двух пунктах преамбулы Договора о безъядерной зоне южной части Тихого океана (Договор Раротонга) 1985 года, Прото-
кол 2 к которому был подписан и ратифицирован двумя из пяти государств, обладающих ядерным оружием, и подписан тремя остальными государствами, обладающими ядерным оружием, также записано, что стороны Договора, «серьезно озабочены тем, что продолжающаяся гонка ядерных вооружений чревата угрозой ядерной войны, которая имела бы катастрофические последствия для человечества».
Позиция, в принципе аналогичная упомянутым выше, была изложена в соглашениях между двумя государствами, обладающими ядерным оружием. В преамбуле Соглашения о мерах по уменьшению опасности возникновения ядерной войны 1971 года Соединенные Штаты Америки и Советский Союз заявили, что они принимают «во внимание опустошительные последствия, которые имела бы для всего человечества ядерная война».
Суть этого заявления была повторена в последующих соглашениях между этими государствами, а именно в Договоре о противоракетной обороне 1972 года, Соглашении о предотвращении ядерной войны 1973 года, Договоре об ограничении стратегических наступательных вооружений 1979 года и Договоре о ликвидации ракет средней дальности и меньшей дальности 1987 года.
Далее, а это, думается, главное, следует ссылка на Декларацию Ф. Мартенса1: она, рассуждает судья, будучи включенной в текст преамбулы Гаагской конвенции 1899 г., рассматривается в качестве нормы международного договорного права, а значит, имеет нормативный характер, в ней содержится определенная норма поведения государств.
Там говорится: «Постановления эти, внушенные желанием уменьшить бедствия войны, насколько позволят военные требования, предназначаются, согласно мнению Высоких Договаривающихся Сторон, служить общим руководством для поведения воюющих в их отношениях друг к другу и к населению. Впредь до того времени, когда представится возможность издать более полный свод законов войны, Высокие Договаривающиеся Стороны считают уместным засвидетельствовать, что в случаях, не предусмотренных принятыми ими постановлениями, население и воюющие остаются под охраной и действием начал международного права, поскольку они вытекают из установившихся между образованными народами обычаев, из законов человечности и требований общественного сознания».
Комментарий судьи: «По существу Декларация Мартенса стала основой для трактовки принципов гуманности и требований общест-
венного сознания в качестве принципов международного права, оставив определение конкретного содержания стандарта, подразумеваемого этими принципами международного права в зависимости от изменения условий, включая изменения в средствах и методах ведения войны и в характере взглядов и степени толерантности международного сообщества. Таким образом, Декларация Мартенса является самодостаточным и исчерпывающим источником предпосылки о том, что уже существовали принципы международного права, в соответствии с которыми соображения гуманности могли иметь самостоятельную юридическую силу и регулировать поведение сторон в ходе военных действий в тех случаях, когда отсутствовала какая-либо соответствующая норма в договорном праве. Следовательно, не было необходимости заниматься поисками где-либо таких принципов международного права, существующих независимо; источник принципов находился в самой Декларации» [7].
Из всего изложенного следует итоговый вывод судьи: «Если, как я считаю, корректным будет вывод, согласно которому по состоянию права на момент начала ядерной эпохи запретительная норма существовала, то этот вывод относительно содержания права того времени не может быть опровергнут дальнейшей непоследовательной практикой государств» [7, с. 192].
Упрощенно говоря, получается, что, вопреки правовой позиции Международного суда, ядерное и термоядерное оружие, иные разновидности оружия массового поражения, которые могут появиться в перспективе, не подлежат при-
менению ни при каких обстоятельствах. И с этим трудно не согласиться.
Общий вывод: вовлечение в систему аргументации анализа содержания преамбул правовых актов может существенно повлиять на характер правоприменительного решения. А если это так, то проблема преамбул правовых актов должна быть включена в качестве одной из первоочередных тем, подлежащих изучению Комиссией международного права ООН.
Примечание
1. Декларация Мартенса - оговорка, включенная впервые в текст преамбулы 3-й Гаагской конвенции о законах и обычаях сухопутной войны 1899 года по инициативе Российского юриста-международника и известного политического деятеля Ф.Ф. Мартенса.
Список литературы
1. Заявление председателя Международного суда ООН г-на Беджауи // Док. ООН Distr. General A\51\218 19 July 1996. P. 46.
2. Текст Военной доктрины России. см.: http://news.kremlin.ru/ref_notes/461
3. Док. ООН A/RES/1653 (XVI).
4. Док. ООН A/RES/49/75K. Запрос консультативного заключения Международного суда относительно законности угрозы ядерным оружием или его применения.
5. Текст Консультативного заключения Международного суда ООН см.: Док. ООН Distr. General A\51\218 19July 1996 Russian.
6. Текст несовпадающего мнения судьи см.: Док. ООН Distr. General A\51\218 19 July 1996 Russian.
7. См.: Док.ООН Distr. General A\51\218 19 July 1996 Russian. С. 177-178.
ON THE ISSUE OF THE ADMISSIBILITY OF THE USE OF NUCLEAR WEAPONS (BASED ON THE MATERIALS OF THE ADVISORY OPINION OF THE INTERNATIONAL COURT OF JUSTICE)
A. V. Meleshnikov
The problem of the admissibility of the application of nuclear weapons is considered by means of analyzing the materials contained in the Advisory Opinion of the International Court of Justice dated July 19, 1996. The author shows that the Court, having ignored the analysis of preambles of international legal acts, has come to the conclusion that the current international law does not forbid the application of nuclear weapons in an extreme case of self-defence. On the contrary, the only judge whose system of argumentation included an analysis of the provisions contained in the preambles, proved that all types of weapons of mass destruction had been forbidden as early as at the end of the 19th century. The author shares this legal opinion and arrives at a generalising corollary on the necessity for such an issue as «the preambles of legal acts» to be considered by the United Nations International Law Commission as one of primary importance.
Keywords: nuclear weapons, Advisory Opinion, International Court of Justice, preamble of international legal acts.
