CC BY
76
УДК 802/809.1-52+811.112.2
К ПРОБЛЕМЕ СУФФИКСАЛЬНОЙ СТИЛИСТИЧЕСКОЙ НОМИНАЦИИ (на примере немецких суффиксов -о, -е, -i)
© Р. Г. Г атауллин
Башкирский государственный университет Россия, Республика Башкортостан, 450074 г. Уфа, ул. Заки Валиди, 32.
Тел.: +7 (347) 272 62 28.
E-mail: gataullinrg@list.ru
Коннотативные значения приобретаются либо в процессе деривации, либо «наследуются» дериватами от исходных единиц. Новые активные и продуктивные суффиксы -е, -о, -i придают разговорную эмоционально-оценочную коннотацию, определяющую место и сферу использования дериватов. В производных преобладают пейоративная окраска, неодобрительные, презрительные, иронические, пренебрежительно-фамильярные и другие оттенки.
Ключевые слова: словообразовательный формант, стилистическое словообразование, аффикс, суффикс, коннотация, пейоративность, носитель коннотативного значения.
Суффиксация, как один из важнейших видов словообразования современного немецкого языка, является активным и продуктивным способом образования коннотативно маркированных лексических единиц. Суффиксы выступают в качестве своеобразного центра, указывающего на словообразовательные и семантические категории, а компоненты значения (семы) выстроены иерархически [1, с. 91]: так, например, при суффиксах существительных значение предметности, одушевленности/ неодушевленности, рода или значение профессии, лица, возраста и т.д. Аффиксальные существительные довольно четко распределяются по словообразовательным группам, основными из которых являются: имена лиц, абстрактные и собирательные имена, обозначения предметов, а также уменьшительные существительные. Взаимодействуя с семантикой производящей основы, аффиксы образуют группы слов с аналогичным значением и становятся, таким образом, носителями единого обобщенного и стандартного для конкретного словообразовательного ряда значения [2, с. 108, 152; 3, с. 196]. При этом один и тот же суффикс часто используется при образовании существительных различных разрядов. Совокупность деривационных структур с конкретными суффиксами выступает в качестве средств формальной репрезентации, языковой объективации того или иного семантического инвариантного признака. Все это свидетельствует о появлении формальных модификаций в структуре производящей основы путем присоединения к ней материально выраженного маркера, сопровождающихся изменениями в ее семантике [4, с. 33]. Однако во многих случаях активность одних суффиксов блокируется синонимичными значениями других. В таких условиях развиваются новые смысловые ниши непродуктивных суффиксов или активизируется их так называемая «остаточная продуктивность» «Restproduktivität» [3, с. 196]. Групповые языки (сленг, жаргон), разговорная речь, язык СМИ, ориентированные на определенные круги или широкие слои населения, расширяют как раз деривационные потенции языка, используя ниши «остаточной продуктивности» пассивных, непро-
дуктивных моделей или образуя новые деривационные форманты: Im Grunde können Autoren, die Juden sind, sich gar nicht auf ihre eigene Schreibe konzentrieren [3, с. 196].
Создание коннотативных значений при суффиксальной деривации обусловлено многими факторами, которые можно подразделить на чисто словообразовательные и словообразовательные в сочетании с лексическими, грамматическими и стилистическими явлениями. Разнообразные коннотации приобретаются либо в процессе деривации, либо «наследуются» дериватами от исходных единиц. В последнем случае коннотативный потенциал деривата определяется семантикой производящей основы, в качестве которых могут выступать: 1) эмоционально-экспрессивная, оценочно-экспрессивная лексика (грубые, фамильярные, возвышенные, вежливые, официальные, ироничные, шутливые слова, диалектизмы, жаргонизмы, арготизмы, вульгаризмы), 2) лексика функциональных стилей литературного языка (публицистические, художественно-беллетристские, научно-терминологические и т.п.), 3) слова, которые в своей семантической структуре могут развивать метафорические и метонимические значения.
Однако в большинстве случаев источником коннотативных значений деривата являются: 1) стилистически окрашенные словообразовательные формативы и модели с узуальной экспрессивностью, ср. Erzlügner, Erzreaktionär, Wüterich, Lauferei, Gelaufe, Grüßling, Primitivling, Widerling, Dichterling, Saufbold, Wirtschaftswunderich [5, с. 277]. Количество «аффиксов стилистической модификации», т.е. аффиксов, выполняющих исключительно стилистическую функцию [6, с. 138], в немецком языке крайне ограничено. Стилистическая модификация служит образованию новых номинативных единиц, отличающихся от своих базисных основ не только в денотативном, но и, прежде всего, в кон-нотативном отношении; различия касаются их стилистической маркированности: Poet - Poetaster, Gatte - Gatterich, Schreiber - Schreiberling или наличия определенных ассоциативных значений: Lukullus (образный, шутливый), Lumpazius (шутли-
вый, устаревший), Gatterich (шутливый), Rohling (жестокий), Primitivling, Süßling (льстивый), Günstling (оппортунистический), Provinzler (ограниченный), Heimchen (незначительный), Ehrgeizling (тщеславный), Fießling (аморальный) и т.д. 2) Контраст между немецкими основами и иноязычными аффиксами или между иноязычными производящими основами и немецкими аффиксами, ср.: Hobelist, Droschkist, Luftikus, Dichteritis, Benehmität, Bestsellerei. 3) Нарушение валентности аффиксов. Для отдельной деривационной морфемы имеются ограничения семантического, морфологического, лексического характера, т.е. каждая морфема обладает собственной валентностью. Так, субстантивным суффиксам в меньшей степени свойственны фонетико-фонологические ограничения: они могут с помощью любой корневой морфемы создавать цельнооформленные сочетания, если отсутствуют семантические ограничения. Несмотря на то, что субстантивные суффиксы сами по себе не ограничивают или не блокируют присоединение других суффиксов, модификация субстантивных производных с помощью другого суффикса происходит очень редко. Поэтому крайне редки комбинации -ling + -in, -er + -lein, -er + -chen, -el + -chen, а также комбинации «иноязычный суффикс + немецкий суффикс». Реализация потенциальных возможностей суффиксов путем отмены ограничений разного характера, а также путем осознанного целенаправленного нарушения «словообразовательного стандарта» ведет к созданию необычных приемлемых, стилистически маркированных производных слов, ср.: Haber, Raffer, Umschwärmer. «Оригинальность» служит характерной чертой необычных конструкций, образованных путем нарушений норм сочетаемости. Потенциальные возможности деривационных морфем используются в основном для того, чтобы образовать новые словообразовательные конструкции, мотивационная структура которых содержит индивидуальное видение объекта номинации и отражает эмоциональную установку индивида. Чаще всего нарушается семантическая и морфологическая валентность аффиксов, ср.: Gi-gantchen, Fremdlingin, Lieblingin, Lehrerlein, Säugerlein [5, с. 274], Altertümler, Züngelchen, Jüngelchen. Совокупность возможных коннотаций образует «коннотативную потенцию» отдельных суффиксов [7, с. 681]. 4) Необычный выбор мотивирующего признака производящей основы, ср.: Greifer,
Grüßer, Aufschneider. 5) Индивидуальное, обусловленное контекстом и ситуацией наполнение модели. 6) Активизация непродуктивных моделей для создания производных с пейоративной коннотацией: Höricht, Aufkläricht, Wortspülicht, Höhlicht, Wür-micht, Menschicht и т.д. [8, с. 154; 9, с. 36].
Новые словообразовательные конструкции создаются с учетом тенденции к языковой экономии, унифицированные с помощью формантов «-i», «-е», «-o», «-u», ср.: Depri, Drogi, Anarcho, Brutalo, Bleibe, Bediene. В качестве примеров образования подобных дериватов можно было бы рассматривать и многочисленные краткие и слоговые слова с со-
ответствующими элементами в конце слова, где имеет место редукция средней части или конца слова: Bluko (Blumenkohl), Dido (von Dienstag bis Donnerstag), Dimido (Dienstag, Mitwoch, Donnerstag), Roko (Rotkohl), Wiko (wissenschaftlicher Kommunismus), Schiko (Schiedskommission), Juze (Jugendzentrum), Wawe (Wasserwerfer), Azubi (Auszubildender), Kuki (Kundenkind), Miki (Mitarbeiterkind), Poki (Politikerkind), Schiri (Schiedsrichter), Stasi (Staatssicherheit). По мнению Фляйшера и Барц, в этом словообразовательном процессе взаимодействуют сокращение и деривация [10, с. 222], а частотность и многократная повторяемость отдельных элементов в конце слова может привести к возникновению нового деривационного форманта, ср.: Blamu (Blasmusik), Romu (Rockmusik). Заметим, что в словаре Мутманна, содержащем более 175000 единиц, имеется более 70 многосложных слов, где «-u» следует согласным фонемам [11], а в производном слове Faschu «-u» не является корневым элементом: «Er wurde als Faschu geschimpft» (MDR-1). Все это свидетельствует о росте продуктивности некоторых суффиксов и о появлении новых деривационных элементов.
Исследователи деривационной системы современного немецкого языка предсказывают модели с суффиксом «-o» в будущем повышенную активность и продуктивность в номинативном процессе [2, с. 152; 12, с. 19]. По этой модели часто создаются наименования лиц, негативно оцениваемых обществом, ср.: Anarcho, Koalo, Brachialo, Brutalo, Prolo и т.д. В качестве производящей основы выступают существительные, прилагательные, сокращения и псевдокорни: Primitivo(s), Anarcho (Anarchist), Anthro (Anthroposoph), Zentralo, Kritikalo, Normalo, Realo, Fascho, Irrealo, Sado, Stino (stinknormaler Typ), Fundamentalo (Fundamentalpolitiker), Manno (Mann), Mollo (Molotowcoctail), Nudo (Nudist), Info, Atmo (Atmosphäre), Sympathiko (Sympathieträger). При этом в некоторых случаях деривационная морфема «-o» совпадает с гласной в конечном слоге сокращения или односложного слова, ср.: Demo (Demonstration), Homo (Homosexueller), Hetero (Heterosexueller), Provokalo, Schiso (schisophrene Person), Schupo, Juso, Stino (stinknormale Person), Strobo (Stromboykott (eur)), Maso, Porno, Randalo, Disko, Info, Memo, Trollo; Trivialo: «Mit so 'nem Trivialo hab ich nichts am Hut. Machs du jetzt auch auf Profi-Provokalo?». Дериваты с формантом «-o» употребляются в качестве первого компонента в негативно-оценочных сложных словах, ср.: Anarcholiberalismus, -individualismus, -sozialismus, -syndikalismus; Anarcho-Nihilist, Anar-cho-Terrorist, Anarcho-Terror, Anarcho-Populist, Anarcho-Gruppe, Anarcho-Szene; Anarcho-Gestammel; Macho-Mann, Macho-Typ и т.д. «So ein Profi-Kritikalo müsste man sein!» Дериваты и словообразовательные конструкции с суффиксом «-o» активно используются в письменных СМИ, а также в молодежном сленге в целях языковой экономии, ср.: «Ich wollte Jürgen an der Stelle verwunden, an der er am empfindlichsten war: in seinem Macho-Stolz»
(Bild 21.05.92). «Obwohl sich die Autonomen viel darauf zugute halten, ohne militärische Hierarchie auszukommen, registrieren Polizei und Verfassungsschutz, dass die Anarchos ihr Vorgehen straff organisieren» (Spiegel 09.11.87). «Ich lass mich doch von dem schrillen Macho nicht anschwellen. Geile Atmo hier!» «Die Karrieros gehen mir schon lange auf den Sack. Wem nicht?» [13, с. 28, 29, 77]. Формант «-o» зафиксирован так же как суффикс наречий, ср.: depri-letto, nullo, optimalo, peino, radikalo, rapido, rasanto: «Den Mega-Deal ziehen wir noch durch, dann rasanto ab durch die Savanne. Das ist doch alles zeroproble-mo». «Hey Kaktus! Komm mal her, aber rapido!» «Die Hunnis hab ich mir optimalo gegriffen». «Bin total depriletto, das ganze Wochenende volle Kanne abgeax-tet. Der Tim macht neuerdings voll auf depriletto. Ich bin voll depriletto» (einen auf depriletto machen- быть плохого настроения); «Ich glaub, das schaffen wir nicht und wenn, dann sieht's voll peino aus». «Ich hab das ganze Wochenende voll reingehämmert - das Ergebnis gleich nullo. Ej, schmeiß mal 'ne Ziggi rüber, aber subito!». Эти и другие примеры подтверждают, что становление нового немецкого суффикса «-о» завершено, что данный суффикс относится к новым активным деривационным элементам немецкой словообразовательной системы [2, с. 152].
Расширение и активизация суффиксальной модели основа+«-е» связаны с использованием ее в определенных подъязыках, особенно в разговорной речи и в молодежном жаргоне [3, с. 196], для образования функционально-стилистически маркированных существительных со значением 1) пейоративно окрашенных наименований лиц: Abgewöhne, Bediene, Einschlafe, Emanze, Klause, Klufte, Putze, Schlampe, Tratsche, Trutsche, Umwerfe, Trippeline; 2) действий человека и результата действий: Anmache, Benehme, Blende, Breche, Bringe, Denke, Drucke, Dufte, Fete, Mega-Fete, Lache, Möge, Quetsche, Rutsche, Sage, Schreibe, Schaffe, Sieche, Spreche, Spucke, Sehne, Sterbe, Stütze, Suche, Verhaue, Verlade, Zwet-sche; 3) предмета, предназначенного для определенной функции, инструмента, как правило, при основах глагола [14, с. 58]: Glotze, Abkoche, Aufschleppe, Greife, Halte, Heize, Heule, Klapse, Klatsche, Klebe, Klöpse, Rauche, Rattenpisse, Rieche, Schlafe, Schnapstanke, Lebensfriste; 4) помещений, учреждений: Absteige, Tanke (Tankstelle), Krieche, Penne, Disse (Disco), Bleibe. В качестве производящих основ служат глаголы, очень редко сокращения или слоговые слова, ср.: Juze (Jugendzentrum), Wawe (Wasserwerfer). Продуктивность модели приводит к созданию речевых окказиональных образований, большая частотность употребления которых блокируется имеющимися дериватами (напр. Erfahrung, Hoffnung), ср.: Ich studiere in der Hoffe, um mehr Erfahre zu bekommen [2, с. 51]. Естественно, словообразовательные конструкции такого рода в системе языка чаще излишни, однако они, как утверждает Херингер, точны, метки и разительно красивы [15, с. 195]. Иногда дериваты с формантом «-е» представляют собой различного рода усеченные универбации синтаксических словосочетаний,
ср.: “Emanze’ (emanzipierte Frau). Дериваты с «-е» употребляются, прежде всего, в молодежном жаргоне для выражения стилистической оценки (ироничной, шутливой, фамильярной, презрительной и т.д.), ср.: «Der Proffi schaut total abgerissen aus. Die Mucke ist total abgerissen. Ich hau dir gleich meinen Ast um die Horchbretter, du Tulpe. Die Himmelspisse hat mich voll fett betrieft. Das ist echt eine ziemlich danebene Depresse»; «Bäh, die Rattenpisse hippt mich voll ab. Drei Wochen Rattenpisse - mir reicht's!». «Leider ist übersehen worden, dass die Sprache der Jugendkultur... gar keine Sprache, sondern eine Spreche, schon gar keine Drucke ist» [16, с. 28]. Эмоциональноэкспрессивные потенции дериватов используются также в прессе, ориентированной на создание общественного мнения, ср.: «Das Ohr nimmt viel weniger auf als das Auge, es nimmt viel schwerer auf, eine Sage ist keine Schreibe» (Tucholsky Bd.10, S.36). «Eine Sage ist keine Tue» (Tucholsky Bd.2, S.315). «Das ist ein Mohr, der Onkel schimpft sich Othello und der hat 'ne tolle Puppe, eine weiße Duftschnucke. Der olle Jago, der macht Othello eifersüchtig auf einen gewissen Cassio, so'n drolligen Rosinenhändler oder sowas, dass die Desdemona mit dem eine Privatschaffe hat» (Herkul-les S. 39). Словарь «Словообразовательных элементов немецкого языка», а также монографическое исследование «Deutsche Wortbildung. Zweiter Hauptteil: Das Substantiv» указывают на относительную продуктивность данной модели на базе адъективных производящих основ со значением абстрактной предметности: die Blässe, die Bräune [14, с. 23; 17, с. 113].
Производные с суффиксом «-е» можно встретить на страницах газет в статьях, направленных на создание негативной оценки в отношении описываемого факта или явления, ср.: «"Presseorgane schüren unter der Bevölkerung Kriegsfurcht und betreiben mit Emotionen Panikmache" Das Treffen Carters mit den USA-Sportlern im Weißen Haus habe dem Versuch gedient, beiden Athleten eine "Gehirnwäsche" vorzunehmen und rücksichtslosen Druck auf sie auszuüben (ND 24.03.80). "Eine Legende nimmt Abschied. Nach zehn Jahren "Maloche'' bei der Duisburger Kripo quittiert Hauptkomissar Schimanski seinen Dienst. ... Wir Duisburger mochten Dich. Du warst unser Kommissar, der in Duisburg malochte» [18, с. 4].
Большой интерес представляет весьма продуктивный в современном немецком языке тип существительных, построенных по модели основа+4. Суффикс «-i», исторически встречающийся в древневерхненемецком языке в составе —ingi, ungi в наименованиях династий, родов и жителей определенных местностей (Merowingi, Carolingi, Thuringi, Nibulingi), относится в настоящее время к продуктивным и активным словообразовательным формантам, способным регулярно сообщать основам разговорную эмоционально-оценочную коннотацию, определяющую место и сферу стилистического использования соответствующих дериватов. Производные с этим формантом по своим коммуникативно-прагматическим параметрам способны вызывать в человеческом сознании, как правило, негативные эмоциональные реакции и выражать
неодобрительное отношение к тому, что отображено в их объективном содержании. Экспрессивность дериватов связана с отрицательным эмоциональным отношением к обозначаемому: «Der Willi ist doch ein Dösi. Der schwarze Dösi hat uns das ganze Spiel verloren» [13, с. 46]“; «Ihren besten Vorteil dankt sie jenem Heinrich Heine, der der deutschen Sprache so sehr das Mieder gelockert hat, dass heute alle Kommis an ihren Brüsten fingern können» (Kraus. Grimassen, S.294). Поэтому в большинстве производных преобладают пейоративная окраска, пейоративные (неодобрительные, презрительные, укоризненные, иронические, пренебрежительнофамильярные и др.) оттенки. Данная окраска может содержать и квалификативную оценку, имеющую общий вид суждения: «говорящий считает, что свойства (качества) обозначаемого объекта неприятные в социальном аспекте» [19, c. 206]. Это означает, что стилистическая маркированность экспрессивно окрашенных производных с формантом «-i» связана, прежде всего, с социальными оценками. Неслучайно, большая часть новообразований связана с молодежным сленгом, ср.: Minnis, Ösi, Tussi, Faxenheini, Assi, Karoschi, Behindi, Hunni, Kloni, Monni, Skeletti, Alki, Spezi, Compi-Spezi, Auto-Spezi, Compi, Depressi, Depri, Dösi, Ötzi, Sprachfuzzi, Poli, Proggi, Bankfuzzi, Profi-Sprachfuzzi. «Einen Job finden, bei dem man voll Minnis abfassen kann - das wär's. Blöck mich hier bloss nicht an, du Ösi! Die Tus-si dort drüben prickelt mich extrem an. Bei den Tussis ist heute wieder mal nur Blubber-blubber angesagt. Was für einen Faxenheini schleifst du denn da an? ...dass damit die gute alte lateinische Sprache gedizzt wird, tut dem Sprachfuzzi schon etwas weh - doch was soll's!»; «Die Bankfuzzis sind für mich alles Fliesenleger». Формант «-i» определяет объем «дополнительных связей, закрепляющих слова в определенном стилистическом пласте» [20, c. 40].
Несмотря на свою высокую продуктивность, суффикс «-i» не фиксируется в монографических исследованиях по словообразованию современного немецкого языка Фляйшера, Эрбена, Науманна и «Словаре словообразовательных элементов», что косвенно свидетельствует о его «свежем» характере. В. Фляйшер относит данную деривационную морфему к ономастическим суффиксам с экспрессивно-ласкательным, гипокористическим (hy-
pokoristische Bedeutung) значением, имеющим, однако, среди нарицательных существительных крайне ограниченное употребление [8, c. 201]. В монографии Флейшера/ Барц этот суффикс упоминается несколько раз: как немецкий суффикс существительных без каких-либо примеров [10, c. 37, 139], как суффикс имен собственных с уменьшительноласкательным значением: Rudi; Susi - Susanne, Ga-bi-Gabrielle [10, c. 197], а также в составе некоторых сокращенных слов: Mutti, Rolli, Pulli, Wiwi [10, c. 222]. Грамматика немецкого языка (Duden, Bd.4) упоминает лишь экспрессивно-ласкательное значение суффикса в определенных слоях лексики: Bubi, Mausi, Schatzmausi, Schnucki, Schnuckiputzi, Weibi, Kappi, Augi [21, c. 460]. Только в конце 90-х годов
исследователи начали обращать внимание на возрастающую словообразовательную активность и продуктивность форманта «-i» [22]. Так, в качестве основных словообразовательных функций форманта «-i» Мотч называет выражение «nomina agentis» (der Schlucki, der Knacki) ярких, примечательных и характерных качеств (der Dummi, der Laschi), принадлежности к определенной социальной группе (der Knasti, der Ossi, der Wessi), уменьшительно-ласкательного значения (Gorbi, Klausi) [23, c. 340, 434].
По характеру и по функциям суффикс «-i» является категориально-коннотативным: он, закрепляя за дериватом статус существительного, придает производящей основе новое коннотативное значение: «Guck die Himmelspisse an“ Die Himmelspisse kannst du selber pegeln» [13, c. 70]. Данный словообразовательный формант характеризуется большой свободой сочетания с основами, т.е. его сочетаемость с производящими основами ничем не ограничена, что приводит, среди прочих, к многочисленным окказиональным образованиям, ср.: «Hast du den Schniecki gesehen? Mann; ist das ein hohler Schniecki! Schau dir die Schnuffis an, echt voll fertig! Den Schrulli lassen wir besser zu Hause! Lass den Schwalli labern. Was der Schwalli wieder rauslässt. Der Schwalli rallt null»; сравни также :Ossi, Wessi, Bundi, Nordi, Südi, DIN-Deutschi, Neubundi, Gesamti, Gussi [13]. Производные слова с этим суффиксом благодаря их коммуникативно-прагматическим параметрам могут вызывать в сознании людей негативные эмоциональные реакции и выражать пренебрежительное отношение к денотативному содержанию. Экспрессивность производных слов на “-i” связана с негативным эмоциональным отношением к обозначаемому явлению. В большинстве производных слов преобладают уничижительная окраска, пейоративные (пренебрежительные, презрительные, ироничные, фамильярные) оттенки: Goldi, Kau-Dummi. Эта окраска может содержать также и квалифицирующую оценку, характеризующую и подтверждающую следующее высказывание В. Н. Телия: «В социальном аспекте говорящий отрицательно характеризует свойства и признаки обозначенного объекта» [19, c. 206]. Стилистическая маркировка дериватов на «-i» связана, таким образом, с социальными оценками.
По своему значению производные с суффиксом «-i» относятся к различным семантическим группам: они являются обозначениями а) лиц: Abi (инструктор), Alki (алкоголик), Alternativi (тот, кто нарушает нормы поведения), Altflippi, Anti-Impi, Azubi (ученик), Bundi (1. служащий бундесвера; 2. житель старых федеральных земель), Depri (человек, страдающий депрессией), Doofi (человек с замедленной реакцией), Drogi (наркоман), Dummi, Dummsi, Klip-pi, Fundi (фундаменталист), Geili (чувственная девушка), Gifti (наркоман), Grufti (старик), Grufties (родители), Huschi (наивный человек), Grundi (военнообязанный, находящийся в обучении), Idi (идиот), Impi, Heinzi (референдар - ученик младших классов), Hirni (любимый мужчина), Kerni (сторонник атомных электростанций), Knasti (заключен-
ный), Knacki (старый хрыч), Kanni (каннибал), Kompli, Konzi, Laschi, Lernfuzzi (учитель, воспитатель), Milchbubi (молокосос), Minunni, Nervi (тот, кто нервирует других), Oldies (родители), Ossi, Ötzi (родители), Pazi, Raffi, Refi, Rolli (инвалид на инвалидной коляске), Schlaffi (вялый человек), Schwuli, Sponti (агрессивно настроенный юноша), Studi (студент), Sympi (сочувствующий), Teili, Titti (красивая девушка), Touri (турист), Transi, Trendi (человек, следующий моде), Tussi (девушка), Wessi, Wohni (член группы совместно проживающих людей), Zivi, Zoni (житель бывшей ГДР); б) вещей, предметов, учреждений: Baggi, Bulli (транспорт), Brummi (грузовик), Compi (компьютер), Dividari (деньги), Dursti (павильон, где продают напитки), Filzi (фломастер), Flugi (листовка), Fufti (купюра в 50 евро), Gucki (телевизор), Hundi, Hunni (купюра в 100 евро), Kerni (хлеб из муки грубого помола с отрубями), Kombi, Konfi (конференция), Musi (музыка), Müsli, Nußpli, Pflümli, Pennies (деньги), Pralinipsi, Softi (бумажный носовой платок), Schusti (лавка обувщика), Synthi (синтезатор), Zündis (спички), Torpi, Trabbi, Trinki (рынок напитков). Некоторые дериваты могут выступать как для обозначения лиц, так и для обозначения предметов: Gucki, Knasti, Kerni, Knacki, Schusti. Большинство производных «-i» являются вторичными стилистически маркированными наименованиями денотатов: Mi-nunnis (Minuten), Monnis: «Schmeiß mal doch ein paar Monnis rüber!». «Seit du in der Kieskneipe arbeitest, bist du ein richtiger Raffi geworden!» В отдельных случаях формант «-i» как бы способствует «деградации» производных в денотативном отношении, превращая их в «прагмасловечки» ("Pragma-Wörter") молодежного и школьного жаргона: Ket-schi (очень сильный), Tomati (такой красный), Stichi (такой худой).
В качестве производящей основы употребляются: 1) существительные: Bundi, Gifti, Nervi, Grun-di, Knasti, Hirni, Lohni, Kerni; 2) глаголы: Brummi, Zündi, Gicki, Knacki, Wohni, Niesi, Trinki, Schreibi; 3) прилагательные/наречия; Doofi, Dummi, Geili, Flippi, Laschi, Schlaffi, Kau-Dummi; 4) псевдокорни, квазиморфемы и субморфы, где формант «-i» совпадает с финальной частью усеченной основы: Assi
(Assistent - ассистент), Chauvi (Chauvinist - шовинист), Dissi (Dissident - диссидент), Idi (Idiot - идиот), Ini (Bürger-Initiative - гражданская инициатива), Impi, Lulli, Promi, Zigi (Zigarette), (prominente Person - выдающаяся личность), Quali (Qualifikation - квалификация), Spasti (Spastiker), Touri (Tourist - турист), Zivi (Zivilist - штатский человек). Формант «-i» может присоединяться к сокращенным словам, ср.: Trabi (Trabant), Sympi (Sympatisant), Alki (Alkoholiger), Torpi (Torpedo), Hundi (Hundertmarkschein), Molli (Molotowcoctail). Иногда в производящей основе имеют место фонетические изменения: Ossi (Ost), Wessi (West), Molli (Molotowcoctail), а также контаминация корней: Wossi, Oswessi. В некоторых случаях практически невозможно установить этимологию и производящую основу, ср. Geppi: Guck dir die komischen Gep-
pis an, wie sie sich jeden Morgen in die Straßenbahn quetschen. So'n Geppi wie mein Supporter möcht ich nie werden [13, с. 64].
Формант «-i» выступает одновременно в качестве маркера грамматического рода: большинство производных с суффиксом «-i», за некоторыми исключениями (усечения основ существительных женского рода die Mini, die Konfi, die Musi, die Ini; словообразовательные конструкции как das Schi-ckimicki, das Proggi), являются существительными мужского рода, особенно тогда, когда в качестве производящей основы выступает глагол [23, c. 340]: der Brummi, der Bulli, der Molli, der Synthi, der Com-pi, der Quicki, der Schwuli, der Kanni, der Dummi, der Sponti, der Sympi, der Spasti, der Abi, der Azubi, der Grufti, der Loosi.
Как показывают примеры, а также наблюдения над текстами разных жанров, производные с суффиксом «-i» относятся к одной из самых продуктивных моделей словообразования современного устного и письменного разговорного немецкого языка [24, с. 82]. Активизация данной модели началась «в начале 70-х годов из «стремления к остроумию» ('witzig zu sein')» [12, с. 18], ср.: «Solche Unver-schämheiten auszutauschen liegt einem Ossi und einem Wessi fern, denn beide eint eine Vorliebe auf "-i". Man denke nur an einen Grufti, Skeletti, Verwesi oder Kom-posti, mithin an irgendeine Person, die älter ist als dreißig» (Frankfurter Allgemeine, Magazin, 1992, S. 80). Производные с формантом «-i» активно употребляются в молодежном жаргоне, особенно в языке школьников, где они выступают в качестве одного из многочисленных маркеров, определяющих специфику данного подъязыка [25, с. 137]: «Mann, du bist vielleicht ein heiliger Huschi, Andi ist schon ein seltsamer Huschi» [13, с. 72]; «Ich glaub, meine Oma geht mit Elvis (Wenn man stark verwundert ist). Ich glaub, meine Oma geht mit Zivis (Wenn man etwas Unmögliches hört). Es gibt Grüni und es gibt Doofi. Grün bist du nicht. Auch ein Hippy muß mal Pippi (Wenn jemandem einer dumm vorkommt). Der stinkt nach Maggi» [26, с. 120]. Молодежный подъязык создает при помощи форманта «-i» «свои» вторичные наименования, служащие в соответствующих контекстах для выражения эмоционального состояния, эмоционального настроя, ср.: Latschi (обувь), Tussi, Elli, Torti, Titti, Kleini, Alti (для понятия «друг, подруга»), Klassenbuchfutzi (ответственный за журнал), Kreidefutzi (дежурный), Ketchi, Tomati, Stich, Schleimi, Heinzi, Schlaffi, Refi.
Как отмечает Э. С. Азнаурова, «вторичное,
часто окказиональное переименование является источником создания образной экспрессии и лежит в основе формирования ряда стилистических приемов» [27, с. 90]: "So ein Schlitten gefällt den Puppies» (Bild, Halle, 29.01.92. S. 6). «Nach dem 0 : 4 gegen die norwegischen Freizeit-Kicker aus Tromsö sagte er (Bayern-Trainer) den Empfang ab, verhängte Ausgehverbot für seine Schlaffis» (Bild, 22.05.92. S. 7). Производные, обладающие экспрессивно-стилевой окраской, выступают в качестве своего рода стилистического маркера, снижая или повышая стили-
стическую окраску опорного наименования, если оно само по себе нейтрально в данном стилевом пласте, ср.: «Im Juli '90 ziehe ich in die DDR. Als erstes lerne ich, dass ich kein Wessi, sondern ein Bundi bin, der nichts versteht. Ich büffele Abkürzungen und neue Begriffe und wende sie erfolgreich an... Im Frühjahr 1991 schlägt die Stimmung wieder um. Die Wessis verdienen dicke Kohle. Auch ich werde plötzlich zum Besserwessi. Das sind nicht immer nur "Bundis". Mein bester Freund hier wird von seinen Kumpels schon als "Wessi” betitelt» (Wir in Europa. N14, 1991. S. 6).
В некоторых случаях формант «-i» является вариантом уменьшительно-ласкательных суффиксов “-chen”, “-lein”, благодаря этому обозначения получают вторичное, детскоязычное звучание, противопоставляемое стандартному языку взрослых: Tä-schli (Tasche), Hulli (Hut), Pulloverli (Pullover), Pflümli, Pralinipsi. Иногда уменьшительно-
ласкательное значение сопровождается ироническим оттенком: «Viele Hausfrauen tragen in der Einkaufstasche Butter und Verhüterli aus dem Supermarkt» (Bild, Halle, 02.01.92. S. 7). Иронические оттенки и оттенки насмешки преобладают в усеченных фамилиях, именах общественных деятелей: «Tor-Toni, Perestroika-Gorbi, Schmuggler-Honi, Kon-flikt-Schewi, Eis-Kati; "Wir wollen Müll-Moni eine Abfuhr erteilen"» (Bild, 15.12.91. S. 1). Jelzi feuerte Schewi (Express 20.12.91. S. 2). Как показывают наблюдения над функционированием дериватов с формантом «-i», присущее им уменьшительноласкательное значение постепенно вытесняется пейоративным значением: «Wir wollen Müll-Moni eine Abfuhr erteilen».
Производные с суффиксом «-i» используются в качестве первого или второго компонента в сложных словах. При этом они сохраняют присущую им коннотацию и выступают в качестве своеобразного маркера сложных слов, осложняя их номинативную функцию оценочностью, выражением отношения говорящего к называемому явлению и, следовательно, экспрессивностью: «Beendet schnellstens die Heuchelei um Opfer für die deutsche Einheit. Mit diesem Aufruf wandte sich Bundeskanzler Kohl gestern an die Adresse der Jammer-Wessis» (Bild 18.05.92. S. 1). Die Einheit ist erst da, wenn die Ausdrücke Scheiß-Ossi, Scheiß-Wessi verschwunden sind [28, с. 2]; ср. также: Bieder-, Halb-, Jammer-, Original-, Show-, Super-, Vorzeige-Ossi; DFB-Pokal-Quali, Skandal-Schiri, Szene-Laschi, Altflippi, Kultur-Promi, Polit-Promi, Sowjet-Promi, Doppel-Quali, Klemm-chauvi, Tränen-Schiri, Besser-Wessi, KurzzeitBesserwessi.
В словарях современных сленгов немецкого языка зафиксированы также и наречия с формантом «-i», ср.: fauli, fundi, laschi, okidoki (allesklar), schlappi, schluffi, supi: «Fass doch nicht so laschi an! Die Vordertitten von dem Schlitten sind voll fundi; Echt fundi, dein Schlampenschlepper»; «Okidoki. Geht das Ding morgen okidoki?» [13, с. 63, 82, 101].
Становление суффиксальных словообразовательных моделей, семантическая специализация деривационных формантов представляют собой механизм изменения значения слова, который затрагивает также его экспрессивно-эмоциональную и стилистическую характеристику. При этом все члены словообразовательного ряда с определенным формантом обладают одним и тем же коннотатив-ным компонентом значения. Становление и специализация суффиксов «-i», «о», «u», «y» является ярким подтверждением этого. Таким образом, эти словообразовательные форманты служат структурными показателями не только отнесенности слов к определенной части речи, но и предопределяют семантическую структуру дериватов, их сферу функционирования.
ЛИТЕРАТУРА
1. Мурясов Р. З. Структура словообразовательных полей лица и инструмента в современном немецком языке // Вопросы языкознания, №4, 1972. С. 90-99.
2. Donalies E. Die Wortbildung des Deutschen. Ein Überblick. Tübingen 2002. 190 с.
3. Eichinger, Ludwig M. Deutsche Wortbildung. Eine Einführung. Tübingen 2000. 269 с.
4. Мурясов Р. З. Морфология производного слова (на материале производных существительных немецкого языка). Уфа 1992. 191 с.
5. Fleischer W.: Stilistische Aspekte der Wortbildung // DaF, H4, 1969. С. 267-273.
6. Грамматика современного русского литературного языка. Москва, 1970. 768 с.
7. Schippan Th.: Zum Problem der Konnotation. In: ZPSK. H.6. Berlin, 1979. С. 679-684.
8. Fleische W. Wortbildung der deutschen Gegenwartssprache. Leipzig 1974. 361 с.
9. Erben J.: Einführung in die deutsche Wortbildungslehre. Erich Schmidt Verlag, Berlin 1981. 170 с.
10. Fleischer W / Barz I. Wortbildung der deutschen Gegenwartssprache. Tübingen 1995. 382 с.
11. Muthmann G. Rückläufiges deutsches Wörterbuch. Tübingen 1991. 1013 с.
12. Zimmer D. E. Redens Arten. Über Trends und Tollheiten im neudeutschen Sprachgebrauch. Zürich, 1988. 239 c.
13. Ehmann H. Endgeil. Das voll korrekte Lexikon der Jugendsprache. München 2005. 180 с.
14. Deutsche Wortbildung. Typen und Tendenzen in der Gegenwartssprache. Zweiter Hauptteil. Das Substantiv. Düsseldorf 1975. 500 с.
15. Heringer Hans Jürgen Grammatik und Stil. Praktische Grammatik des Deutschen. Frankfurt a.M. 1989. 384 c.
16. Der Sprachdienst 31/1987. С. 26-28.
17. Словарь словообразовательных элементов немецкого языка. Под руководством М. Д. Степановой. М., 2000. 537 с.
18. Teleprisma 52/1991. С. 3-4.
19. Телия В. Н. Типы языковых значений. Связанное значение слова в языке. М., 1981. 269 с.
20. Лурия А. Р. Язык и сознание. Москва: изд-во МГУ, 1979. 320 с.
21. Duden Grammatik. Bd.4. Mannheim 1984. 912 c.
22. Werner A. „-i“-Bildungen im Deutschen. Düsseldorf, 1996. 156 c.
23. Motsch W. Deutsche Wortbildung in Grundzügen. Berlin New York 1999. 452 с.
24. Gluck H./ Sauer, W. Gegenwartsdeutsch. SM 252. Stuttgart, 1990. 199 с.
25. Ehmann H. Jugendsprache und Dialekt. Regionalismen im Sprachgebrauch von Jugendlichen. Opladen, 1992. 187 c.
26. Henne H. Jugend und ihre Sprache.-Berlin-New-York, 1986. 385 с.
27. Азнаурова Э. С. Стилистический аспект номинации словом как единицей речи // Языковая номинация (Виды наименований). М.: Наука, 1977. С. 86-128.
28. Der Sprachdienst 1/93, С. 2-5.
Поступила в редакцию 15.11.2011 г.
