CC BY
80
ИСТОРИЯ РОССИИ И ЕЕ РЕГИОНОВ
Н. Б. Акоева
К ПРОБЛЕМЕ СОЦИАЛЬНО-СЕМЕЙНОГО ПОЛОЖЕНИЯ КУБАНСКИХ ЖЕНЩИН-КАЗАЧЕК В КОНЦЕ XVIII - НАЧАЛЕ XX ВЕКА
В статье исследуется положение женщины-казачки в семье в XVIII - начале XX в. после переселения на Кубань. Выявлены причины первоначального формирования у них военизированного мировоззрения и поведения. Показаны социальная роль женщины, разные судьбы замужних и вдовых казачек. Большинство из них нашли свое предназначение в семье, некоторые ушли от мирских забот в монастыри.
Ключевые слова: гендерные исследования, повседневность, казачество, станичное общество, семья, социальный статус, женские монастыри, благотворительность.
Многие десятилетия российская историческая наука унифицировала особенности поведения различных людей в рамках их социальной общности в структуре населения, исходила из того, что общественное мнение по своим оценкам «обще-среднее» для всех и что изучать его надо только в контексте «общероссийских данных».
А рассматривать женщин как субъект социальной практики, самостоятельную крупную социально-демографическую общность со своим особенным общественным мнением, моделями поведения и социальными ориентациями ни историки, ни позднее социологи явно не стремились.
В начале 1990-х гг. в российской науке стало формироваться новое направление исследований - гендерные. Их цель состояла в изучении закономерности развития и социального взаимодействия гендерных общностей (мужской и женской) во всех сферах общественной жизни, эволюцию их социальных статусов, сознания и отношений с учетом влияния конкретных исторических условий, культурных традиций, символов и стереотипов, а также биопсихологических особенностей1.
Исследователи обратились к изучению истории жизни отдельных людей. Одним из аспектов изучения явилось социально-семейное положение женщин-казачек Кубани. Представляется весьма показательным, что вплоть до последнего времени не было специальных научных работ, непосредственно посвященных положению в обществе кубанских казачек, специфике их повседневности. Правда, в трудах дореволюционных историков-кавказоведов, отличавшихся, как известно, фактографической насыщенностью, обнаруживалась данная проблематика, но не как объект отдельного исследования2. В последние десятилетия увидели свет работы, касающиеся различных аспектов традиционной культуры казачества Северного Кавказа, с присутствием и гендерного компонента3.
В качестве самостоятельных и чрезвычайно ценных исследований по гендерной проблематике применительно к среде кубанского казачества следует выделить работы А. Н. Мануйлова и А. А. Цыбульниковой4. Широкие сравнения и обобщения в общекавказском контексте присутствуют в монографии Ю. Ю. Карпова5.
Вместе с тем, данная проблематика чрезвычайно далека от адекватной степени исследования, до сих пор не существует издания соответствующих воспоминаний, хотя процесс накопления материала идет, в частности, и от информаторов.
Хронологические рамки настоящей статьи определяются периодом с конца XVIII в., когда началось переселение, по начало XX в., так как после установления
советской власти в России социально-правовой статус казачек кардинально изменился, как и статус женщин вообще.
Первые казаки-переселенцы высадились на Кубани 25 августа 1792 г. у крепости Фанагория. Предпочтение при переселении отдавалось отставным военным, холостым, поэтому большую часть населения Черномории составляли мужчины-одиночки. В 1802 г. здесь проживало около 33 тыс. человек, из них женщин - 28 %. Неодинаковое соотношение полов заставило власти принять срочные меры. В 1808 г. министр внутренних дел указал Екатеринославскому губернатору, чтоб «из числа семейств, желание свое к переселению объявивших, по уважению малого числа женского пола, ныне в Черноморском войске состоящего, предпочитать, где более
девок и вдов, в брак еще вступить могущих». Через 30 лет, т. е. в 1838 г., количество
6
мужчин и женщин стало почти равным .
Повседневная жизнь казаков была очень тяжелая: земли еще не были освоены, продолжались военные действия с горцами. Поэтому в первые десятилетия война стала образом жизни казаков, в нее втягивались не только мужчины, но и их семьи. Женщине-казачке приходилось с оружием в руках защищать свой дом от набегов горцев. Часто оборона была рассчитана на затягивание времени до подхода подмоги, хотя, как считают исследователи, некоторые казачки могли справиться с 3-4 врагами. Так, при нападении на станицу Пластуновскую в 1807 г., горцы попытались захватить в доме казачку Блакиткину. Девушка оказала сопротивление, получив ранение. Со временем сложилась тактика обороны станиц женщинами.
Поэтому девочек с детства знакомили с особенностями наездничества, элементами военного дела. Старики рассказывали о походах и подвигах не только мальчикам, но и девочкам. Мужья в неофициальной обстановке старались научить жен необходимым навыкам обороны. В источниках есть примеры участия казачек в соревнованиях по наездничеству и джигитовке. Постепенно у женщин-казачек сформировалось военизированное мировоззрение и поведение. Она могла заменить мужа не только в хозяйственной, но и в военной сфере7.
После окончания Кавказской войны хозяйство стало налаживаться. Семьи получили возможность заниматься земледелием. Поведение женщины стало меняться, возвращаясь в рамки традиционных представлений о ее предназначении. Все больше внимания она могла уделять семье - основной ячейке повседневной экономической и социальной жизни.
Замужество осознавалось как признание обществом достоинств женщины и выполнения ею своего главного назначения в жизни. Очень высоко оценивалась ее репродуктивная роль. Кроме материнских функций по уходу и воспитанию детей, основной полоролевой обязанностью женщины считалось ведение домашнего хозяйства, обслуживание членов семьи. Она топила печь, готовила пищу, ухаживала за скотиной, обрабатывала огород. Именно домашнее хозяйство являлось той областью, где женщина могла проявить свою сообразительность, ум, знания. Вне семьи она не могла реализовать себя как личность.
Мир казачки в значительной степени был сосредоточен на семейных делах. Не случайно среди казаков говорили: «Женщине дорога от печи до порога». Но именно это и позволяло казачке чувствовать себя полноправной хозяйкой в своем доме8.
Но в целом, «предназначенность» женщины для дома и семьи делала ее статус в сознании народа более низким по сравнению с мужским, публичным. Такие ценно-
9
стные установки характерны и для других народов и эпох .
Правда, в случае смерти мужа, женщина могла остаться хозяйкой в своем доме. Вдова могла быть назначена станичным обществом опекуном над наследниками,
т. е. своими детьми. Составлялся подробный список всех вещей, имевшихся после смерти главы семьи. Каждый год женщина должна была отчитываться перед станич-
10 ТТ
никами о расходах хозяйства, о сохранности имущества . Но в целом, это не меняло ее правового статуса.
Важную роль в формировании представлений о семье, предназначении мужчины и женщины играла Русская православная церковь. Религиозные ценности любви, чести, справедливости, долга помогали скреплять семью и общество. Именно женщина дарила окружающим свою любовь, душевную теплоту, защищала родных и близких ей людей. В станице Старонижестеблиевской Кубанской области проживала семья станичного атамана, урядника Ф. С. Варченко. Дочь Ольга работала учительницей. Старший сын Андрей в 1917 г. стал в станице красным комиссаром. В годы гражданской войны, когда станицу заняли белые, они арестовали отца. Ольга поступила, как подсказал ей дочерний долг. Она вышла замуж за вдовца М. К. Невидимого, так как у будущего мужа было много знакомых среди белых офицеров, и отца через некоторое время выпустили из-под ареста.
От совместного брака в семье Варченко родилась дочь Зина. С приходом советской власти положение изменилось. Семью выслали на Урал. Ольга Федоровна могла остаться в станице, ведь все знали, что она вышла за нелюбимого, пожилого человека в силу сложившихся обстоятельств. Но как когда-то она не бросила отца, так и сейчас она поехала вслед за мужем.
Ольга Федоровна продолжала работать учителем. Семья во многом нуждалась, но благодаря стараниям хозяйки, жили дружно. После смерти мужа в годы Великой Отечественной войны, Ольга Федоровна в станицу не вернулась и умерла в 1980 г. в Пермской области11.
Найти свое призвание женщина могла и в монастыре. После переселения казаков на Кубань здесь был создан мужской монастырь - Екатерино-Лебяжья пустынь. 22 июня 1846 г. наказной атаман генерал-майор Г. А. Рашпиль обратился к командующему войсками Кавказской линии и Черномории генерал-лейтенанту Завадовскому с ходатайством о создание женского монастыря, который «поможет найти последнее утешение вдовам и пожилым женщинам, послужит местом воспитания и образования для молодых казачек, поддержит религиозные чувства жителей области»12.
В 1848 г. Священный Синод утвердил создание Мария Магдалинской Черноморской общежительной пустыни между куренями Тимашевским и Роговским на реке Кирпили. Первой ее настоятельницей стала игуменья Митрофана (в миру еса-ульша Золоторевская)13. Первоначальный штат пустыни состоял из 15 монахинь, в начале ХХ в. монахинь было 7, а 148 казачек были послушницами. Монастырь имел землю под сельскохозяйственные угодья, добывал соль в ближайших озерах с уплатой акциза Кубанскому войску14. При монастыре была создана школа для девочек, обучавшихся чтению, письму, счету, Закону Божьему, рукоделию, работе на огороде, ведению домашнего хозяйства, т. е. шло планомерное воспитание женщины-хозяйки15.
В 1904 г. близ станицы Динской был открыт Покровский нештатный общежительный женский монастырь. Он располагался на месте молитвенного дома на земле бывшего хутора вдовы войскового старшины А. А. Радченко. 85 монахинь и послушниц разводили сад, имели большую пасеку, сеяли хлеб. Монахини занимались обучением детей местных жителей. При монастыре были больница и аптека16.
Желающих уйти в монастырь было достаточно. В феврале 1904 г. девица-казачка 44 лет из станицы Дмитриевской Кавказского отдела А. Мамонова просила у станичного схода отчислить ее из казачьего сословия, т. к. она хотела уйти в Георги-
евский женский монастырь Владикавказской епархии Тверской области. Станичный сход и родители не возражали против такого решения. В октябре 1904 г. отпустили в монастырь казачку станицы Ильинской Н. Рыжкову, являвшуюся с 1901 г. насельни-цей монастыря.
14 сентября 1904 г. девицы Анастасия и Феврония Шостаковы также хотели постричься в монашество. Однако им не было еще 40 лет, возможность выйти замуж оставалась, поэтому в просьбе станичный сход отказал17.
В опасные для России периоды многие монахини как могли помогали населению. В русско-турецкую войну «... в июне 1877 года из Черноморской Марие-Магдалиновской пустыни отправились на театр военных действий в азиатской Турции 1 монахиня и 6 послушниц. Одна, после нескольких месяцев самоотверженной службы по уходу за ранеными и больными воинами, заболела тифом и скончалась в военно-временном Александропольском госпитале 9 декабря 1877 года. Остальные сестры несли самоотверженную службу не только до конца военных действий, но и несколько месяцев после заключения мира».
В годы русско-японской войны в газете «Северный Кавказ» была опубликована благодарность председательницы Ставропольского дамского комитета В. Гарднер игуменье Иоанно-Мариинского женского монастыря Апполинарии и всем монахиням, которые в период военных действии на Дальнем Востоке в феврале 1905 г. из купленного на монастырские средства материала на сумму 156 р. и из казенного материала шили для офицеров и нижних чинов нижнее белье, постельные принадлежности18.
Случалось, что казачке удавалось изменить свой социальный статус. Это относилось, прежде всего, к женщинам-учительницам. Обучение учительских кадров впервые на Кубани началось в 1871 г. в Учительской семинарии станицы Ладожской. За пять лет выпустились 153 человека, их них 39 женщин. С 1902 г. в Мариинском женском институте Екатеринодара стали готовить «опытных учительниц народных школ, служащих делу просвещения на Кубани». Особое внимание уделялось религиозно-нравственному и патриотическому воспитанию19.
Некоторые казачки, желая помочь своим землякам, занимались благотворительностью. В 1896 г. 88-летняя вдова урядника Е. Щербинина безвозмездно передала свой участок в 962 кв. сажени в Екатеринодаре под постройку храма. Она просила лишь возвести в церкви престол в память преподобной Ефросиньи и после смерти похоронить ее в будущем церковном дворе. В 1899 г. по проекту городского архитектора И. Мальгерба была заложена Троицкая церковь, строившаяся более 10 лет и обошедшаяся прихожанам в 100 тыс. р. золотом.
Е. Щербинина умерла в 1901 г. и была похоронена на церковном дворе СвятоТроицкого храма20.
Интересен пример жительницы Екатеринодара М. Фендриковой, инициативной, практичной женщины. В трудные для страны и Кубанской области 19141916 гг. она организовала посадку фруктового сада в станице Динской, где были редкие сорта яблок, груш, слив. После гибели мужа в 1919 г. и установления советской власти Марфа Никитична передала свой сад народу21.
Несмотря на общую социальную обусловленность развития сознания и поведения, ценностей и стереотипов, общественных и индивидуальных ориентаций личности женщин-казачек, их судьбы складывались по-разному.
В начале XX в. ситуация в стране изменилась. Россия шла по пути модернизации, затронувшей и семейные отношения. Расширялась сфера женской ответственности. Казачка не только вела дом и воспитывала детей, но и заменяла мужа в хозяйстве
в периоды военных сборов или войн. Это рождало в ней чувство уверенности в своих силах, самостоятельности, независимости, то есть черты, которыми не обладает женщина в патриархальном обществе. Намечался определенный конфликт в самосознании, который особенно углубился в годы Первой мировой войны и революции 1917 г.
Примечания
1 Силласте, Г. Г. Гендерная социология : состояние, противоречия, перспективы / Г. Г. Силласте // Социс. - 2004. - № 9; Кириллина, В. Н. Гендерный конфликт как фактор политических изменений / В. Н. Кириллина // Вестн. Моск. ун-та. Полит. науки. - 2004. - № 4; Кебина, Н. А. Гендерные аспекты проблемы смысла, их роль в самореализации женщины / Н. А. Кебина // Философ. науки. - 2006. - №5; Балабанова, Е. С. Экономическая зависимость женщин : сущность, причины и последствия / Е. С. Балабанова // Социс. - 2006. - № 4.
2 См., например: Щербина, Ф. А. История Кубанского казачьего войска. Т. 1 / Ф. А. Щербина. - Краснодар, 1992; Фелицын, Е. Д. Кубанское казачье войско (16961886) / Е. Д. Фелицын. - Краснодар, 1996.
3 Куракеева, М. Ф. Верхнекубанские казаки : быт, культура, традиции / М. Ф. Куракеева. - Черкесск, 1995; Он же. Казаки Верхней Кубани и Зеленчуков. -Черкесск, 1994; Сапунова, О. А. Семейный уклад и традиции русского казачества / О. А. Сапунова // Гендерная история : pro et contra. - СПб., 2000 и др.
4 Мануйлов, А. Н. Статус женщины в общеправовой системе казачьей семьи и станичного общества на Кубани (вторая половина XIX - 20-е годы XX в.) / А. Н. Мануйлов. - Армавир, 1998; Цыбульникова, А. А. Казачки Кубани в конце XVIII - середине XIX в. / А. А. Цыбульникова. - Армавир, 2005.
5 Карпов, Ю. Ю. Женское пространство в культуре народов Кавказа / Ю. Ю. Карпов. - СПб., 2001.
6 Фелицын, Е. Д. Статистические сведения о бывшей Черномории. Т. 1 / Е. Д. Фелицын. - Екатеринодар, [б. г.]. - С. 7.
7 Цыбульникова, А. А. Формирование боевых навыков у казачек Кубани в конце XVIII - середине XIX в. / А. А. Цыбульникова // Из истории и культуры линейного казачества Северного Кавказа. - Краснодар ; Армавир, 2004. - С. 58-59.
8 Милоголова, И. Н. Крестьянка в русской пореформенной деревне / И. Н. Милоголова // Вестн. Моск. гос. ун-та. Сер. «История». - 1998. - № 2. - С. 67; Цыбульникова, А. А. Традиционное отношение к женщине в казачьих станицах Кубани / А. А. Цыбульникова // Из истории и культуры линейного казачества Северного Кавказа. - Армавир, 2000. - С. 49.
9 Хабекирова, Х. А. Гендерный аспект в понятиях адыгов о повседневности (к постановке вопроса) / Х. А. Хабекирова // Проблемы повседневности в истории : образ жизни, сознание и методология изучения. - Армавир, 2002. - С. 169.
10 Невская, Т. А. Характерные черты обычного права казачества Северного Кавказа / Т. А. Невская // Российское казачество : проблемы истории и современность : материалы всерос. науч.-практ. конф. - Краснодар, 2006. - С. 187.
11 Ткаченко, П. Косая балка / П. Ткаченко // Родная Кубань. - 1998. - № 1. - С. 49.
12 Кияшко. Мария Магдалинская. Черноморская женская пустынь // Кубан. сб. -Т. 15. - Екатеринодар, 1910. - С. 232.
13 Киселев, А. А. Возникновение монастырей на Кубани в конце XVIII - начале XX века / А. А. Киселев // Новейшие исследования по истории Кубани. - Краснодар, 1992. - С. 77.
14 Денисов, Л. И. Православные монастыри Российской империи / Л. И. Денисов. -М., 1908. - С. 342.
15 Государственный архив Краснодарского края (далее - ГАКК). Ф.318. Оп. 1. Д. 313. Л.112-119.
16 Государственный архив Ставропольского края. Ф. 135.; Киселев, А. А. Возникновение монастырей на Кубани... - С. 81.
17 ГАКК. Ф. 396. Оп. 1. Д. 8734. Лл. 1-15, 55, 57, 74, 85.
18
Кавказские Епархиальные ведомости. - 1878. - № 21. - С. 780-781; Ставропольские Епархиальные ведомости. - 1905. - № 7. - С. 1012.
19 Рыбко, С. Н. Православие в системе казачьего образования и воспитания на Кубани (XIX-XX века) / С. Н. Рыбко // Православие, традиционная культура, просвещение. - Краснодар, 2000. - С. 161.
20 Бардадым, В. Кубанские портреты / В. Бардадым. - Краснодар, 1999. - С. 189.
21 Там же. - С. 53, 54.
С. А. Андреев
ДОХОДНЫЕ СТАТЬИ БЮДЖЕТОВ ЗЕМСТВ ПОВОЛЖЬЯ В СЕРЕДИНЕ XIX - НАЧАЛЕ XX ВЕКА (ПО МАТЕРИАЛАМ СИМБИРСКОЙ И САРАТОВСКОЙ ГУБЕРНИЙ)
В статье анализируются доходные статьи бюджетов органов местного самоуправления России в середине XIX - начале XX в. на территории Поволжья. Рассматриваются вопросы поиска земствами новых источников налогов, попытки изменения законодательства в области налогообложения торговых и промышленных заведений, а также рассматриваются попытки земств перераспределить тяжесть местного налогообложения с земли и лесов на городские недвижимые имущества.
Ключевые слова: Земство, доход, бюджет, закон, оклад, налогообложение, городское имущество, промышленные заведения.
В современной России особое внимание уделяется проблемам местного самоуправления. В этих условиях ценным может считаться опыт работы земств как органов местного самоуправления середины XIX - начала XX в. Пореформенная Россия середины XIX в. и современная Россия имеют много общих черт, особенно в области экономики: биржи, банки, в том числе и ипотечные, акционерные общества. Особое место в этом ряду принадлежит практике формирования местных бюджетов и кредиту.
В земской историографической традиции преобладают работы, посвящённые отдельным вопросам земской деятельности, например, истоки и причины появления института земств, их юридический статус, место в системе регионального управления, взаимоотношения с местной властью, правительственный надзор за земскими учреждениями, роль земства в решении хозяйственных, культурных и социальных задач. Таким образом, вопросам формирования доходной части земских бюджетов, поиску земствами новых источников налогов и улучшению земского законодательства в области финансов в современной исторической науке уделяется недостаточно внимания.
Эффективность работы органов местного самоуправления во многом зависит от доходной части их бюджета. Долгое время в России существовала архаичная,
