CC BY
124
12.Указ Президента РФ от 16.09.1999 № 1237 «Вопросы прохождения военной службы» (с изменениями и дополнениями). [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://base.garant.rU/180912/#ixzz4DQ3DZKN1, (дата обращения 15.06.2016).
13. Федеральный закон от 28.03.1998 № 53-Ф3 «О воинской обязанности и военной службе». [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://base.garant.ru/ 178405/#ixzz4D9eo4KWK, (дата обращения 16.06.2016).
14. Юдина Н.В. Атрибутивная валентность релятивных существительных (на материале терминов родства). Владимир: Посад, 2000. 120 с.
Об авторе
Черных Марина Александровна - аспирантка кафедры русского языка Владимирского государственного университета имени А.Г. и Н.Г. Столетовых, [email protected]
УДК 81'373.45
К ПРОБЛЕМЕ ПЕРФОРМАТИВНОСТИ МЕЖДОМЕТИЙ
Шкапенко Т.М.
В статье уточняется понятие перформативности и его основные конститутивные признаки. Обосновывается способность определенных классов междометий - этикетных, когнитивных и эмотивно-оценочных - выступать в качестве имплицитных перформативов. Устанавливается несоответствие звукоподражательных, первичных эмотивных и волитивных междометий основным параметрам перформативности.
Ключевые слова: междометия, интеръективы, эмотивные, когнитивные, волитивные междометия, перформативы, пер-формативность.
Междометия, которым еще недавно в исследованиях отводилась периферийная роль, последнее время все чаще становятся объектом внимания как российских, так и зарубежных лингвистов. Рост интереса к данным языковым единицам обусловлен пониманием их облигаторности в условиях аутентичной речевой коммуникации, а также стремлением выработать непротиворечивую систему их описания. [6] Утверждение о том, что основным препятствием на пути к созданию такой системы является тот факт, что междометия представляют собой гетерогенный класс, стало уже практически обязательным для всех работ в рамках указанной проблематики. При этом может возникнуть впечатление, что класс междометий существует сам по себе, как некая онтологическая данность, а не является теоретическим конструктом, неким искусственным образованием, части которого не смогли вписаться в традиционную частеречную парадигму и потому оказались в достаточно разрозненной группе интеръективов.
Традиционно в состав междометных единиц включают первообразные и вторичные эмотивные междометия, когнитивные, волитивные (побудительные), этикетные и звукоподражательные междометия (ономатопеи). Наличие у данных подклассов как общих, так и отличительных признаков, делает несостоятельными многие попытки лингвистов определить их общую природу. В связи с этим более убедительными представляются те исследования, которые избегают общих выводов и изучают то или иное свойство междометий в зависимости от их принадлежности к конкретному типу или подклассу. Так, исследуя концептуальную природу междометий и анализируя различные взгляды лингвистов, П. Круз приходит к выводу о «существовании некоего континуума более или менее концептуальных единиц», среди которого имеются концептосодержащие и аконцептуальные единицы [12, с.251]. Исследуя семиотическую природу междометий, ученые указывают на иконичность и индексальность интеръек-тивных знаков в зависимости от их принадлежности к определенной группе или же в зависимости от конкретной стадии семиозиса. [6] В данной работе предпринимается попытка определить степень перформативности междометных единиц с учетом их принадлежности к конкретной интеръективной группе.
Как известно, введенное Дж. Остином понятие перформативных речевых актов получило две основные интерпретации. Одну из них можно назвать канонической или классической, не допускающей более широкого, нежели в эксплицитно-перформативных речевых актах, толкования. Согласно данной концепции к перформативам относят речевые акты, эквивалентные поступку или действию. С грамматической точки зрения они включают в себя субъект говорения, выраженный местоимением первого лица, перформативный глагол в первом лице настоящего времени изъявительного наклонения действительного залога и пропозициональную часть.
Согласно другой интерпретации, предложенной самим Дж. Остином, понятие перформативности предлагается расширить на имплицитно-перформативные высказывания, в том числе содержащие глаголы, выражающие цель речевого акта («приказывать», «обещать», «возражать» и др.), а также речевые акты с глаголами в повелительном наклонении. Подобное толкование перформативов в конце концов приводит автора к своего рода отказу от собственного открытия. В статье «Перформативы — констативы» Дж. Остин приходит к выводу, что в более общей теории речевых актов данная дихотомия может быть вообще снята. [8]
Подобная интерпретация была подвергнута обоснованной критике Э. Бенвенистом, указавшим на необходимость следования строгому пониманию перформатива как объединяющего в себе факт языка и факт действительности. Поскольку высказывания в повелительном наклонении побуждают к активности отличного от адре-
санта участника коммуникации, по этой причине они не могут быть равнозначны совершению действия. Французский лингвист не только настаивает на необходимости соблюдать строгие критерии равноценности действия и речевого акта, но и ужесточает их, указывая, что однозначно к перформативам могут быть отнесены только высказывания лица, обладающего властными функциями. Например, «Я объявляю его избранным. Мы объявляем вас виновным. Я назначаю Х. директором» и т.п. [1]
Позиция Бенвениста разделяется многими другими учеными, исключающими из перформативной области как конструкции с императивами, так и косвенные речевые акты. По справедливому замечанию И.П. Сусова, при таком подходе возникает смешение понятий перформативности и иллокутивности: «в конечном итоге, все речевые акты представляют собой действия. Но это свойство придаёт им иллокутивная сила (коммуникативная цель) соответствующего субъекта высказывания» [11, с.120].
Таким образом, категория перформативности получает смысл только при ее узком понимании, когда в качестве критериев отнесения речевых актов к перформативным выступают: эксплицитный «Я» - ориентированный синтаксис, эквиакциональность (равнозначность действию), эквитемпоральность (совпадение времени речевого действия) и автореферентность (направленность действия на самого себя) [5]. Последний принцип требует, на наш взгляд, некоторых пояснений.
Е.В. Падучева указывает, что «перформативные высказывания Э. Бенвенист справедливо называет автореферентными. Действительно, перформативные высказывания обозначают то самое действие, которое происходит при осуществлении данного высказывания. В этом смысле перформативное употребление предложения составляет аналог автономному употреблению знака, т.е. такому, при котором знак обозначает сам себя» [9, с.20]. Следует заметить, что автореферентность перформативов проявляется именно на уровне семантики знака, однако она вовсе не означает направленности произносимого речевого действия на самого адресанта. Напротив, важнейшей конструктивной особенностью перформативных высказываний является наличие некоего объекта воздействия - того, кого назначают начальником, объявляют мужем и женой и т.п. При этом именно объект воздействия в результате произнесения определенного речевого акта изменяет свой статус или состояние. «Пер-форматив входит в контекст жизненных событий, создавая социальную, коммуникативную или межличностную ситуацию, влекущую за собой определённые последствия (например, объявления войны, декларации, завещания, клятвы, присяги, извинения, административные и военные приказы и т.п.)» [7].
В сущности, каноническая перформативная формула может быть представлена как «Я произношу то, что превращает Х в У». Если речевой акт отвечает этой формуле, он принадлежит к так называемым сильным перформативам, вызывающим изменения в ситуации или статусе ее актантов. Для функционирования этой группы говорящий субъект должен быть наделен определенными полномочиями. Во вторую группу входят так называемые слабые перформативы, когда реализация некоего действия не приводит к каким-либо статусным или ситуативным изменениям: Я отказываюсь, Я соглашаюсь, Я хвалю вас, Я одобряю и т.п. Только при условии соблюдения всех указанных выше грамматико-семантических и ситуативных параметров представляется возможным «отстоять» перформативность как вполне дискретную и состоятельную философско-языковую категорию.
Перформативный аспект семантики междометных единиц рассматривался в незначительном количестве работ. Предпринимая попытку определения основных конститутивных признаков междометий, служащих его индентифи-кации, А.В. Прудникова относит к их числу также перформативность. Ссылаясь на мнение С.В. Кодзасова [4], автор характеризует как перформативные «значительную часть императивных, этикетных и звукоподражательных междометий. С точки зрения выполнения ими различных функций в процессе коммуникации эти перформативы могут представлять собой «приказ, команду, просьбу, предложение, приветствие, напутствие, назидание (паремию), зов, оклик (вокатив, апеллент), похвалу, порицание, выражение согласия, отказ, отклик (реакцию быстрого реагирования), клятву, проклятье, звукоподражание» и т.п. Все междометия в представлении автора имеют перформативную глагольную сущность, т.к. «каждое содержит скрытую перформативную формулу: «я выражаю / обнаруживаю страх», «я выражаю / обнаруживаю радость», «я командую», «я зову / окликаю», «я здороваюсь» и т.п [10].
Рассмотрим, насколько различные подклассы междометий соответствуют уточненным нами выше критериям перформативности. Так, первичные эмотивные междометия типа Ай! Ох! Эх! и т.п. представляют собой эквитемпо-ральный акт объективации внутреннего переживания и являются единственным непосредственным способом внешнего проявления эмоций. Однако следует признать, что издающий данные восклицания субъект не совершает никакого действия, как это характерно в случае с эксплицитными перформативными актами. Внутренние переживания не относятся к группе действий, которые совершаются исключительно с помощью речи, например, «обещать» или «благодарить». Представляется очевидным, что эмоциональные процессы протекают в человеческой психике, а не осуществляются в результате произнесения какого-либо экспрессивного речевого акта. Кроме того, в отличие от канонических перформативных актов, употребление эмотивных междометий не является интенциональным и преднамеренным, а также не производит никакого перлокутивного эффекта. Ложная иллюзия перформативности данного подкласса интеръективных единиц может возникать лишь вследствие их эквитемпоральности и инстантности.
Когнитивные междометия, имеющие формулу «я знаю», «я понимаю» [2] в большей степени соответствуют параметрам перформативности, представляя собой вокализацию протекающего ментального действия непосредственно в момент его осуществления. Так, произнесению Аааа... обычно предшествует процесс непонимания, после которого наступает некое «озарение», приобретающее интеръективную форму. Примечательно,
что интеръективы, озвучивающие акт понимания, имеют различную эмоциональную окраску в различных языках - от спокойного, растянутого русского А-а-а... - до динамично-удивленного немецкого Ach so! и, наконец, способного испугать своим внезапным затаенным придыхательным рефлексом ахмарского аналога, свойственного коренным жителям Эфиопии. Такие возгласы представляют собой объективирование внутреннего когнитивного процесса, интенцией которого является донести до сведения собеседника информацию об успешном завершении некоего аналитического процесса. И, хотя глагол «понимать» не включен в разряд классических перформативов, однако его семантику также следует признать автореферентной.
Еще большая эквитемпоральность и интенциональность отличает произнесение междометий, означающих сомнение, например, гмм... в русском языке. Примечательно, что только интеръективная форма способна передать длительность протекающего мыслительного процесса, в то время как эксплицитная форма «я сомневаюсь» констатирует сам факт испытываемой неуверенности.
Значительная часть эмотивно-когнитивных междометий имеет оценочный характер. Эта функция характерна как для первичных (Ого! Ух ты! и т.п.), так и в значительной степени для вторичных междометий (Молодец! Блеск! и т.п.). Е.М. Вольф, анализируя оценочные речевые акты типа Ты ничтожество! Вы прекрасный специалист и т.п., утверждает, что «выражение неодобрения, обращенное к собеседнику, может быть воспринято им как оскорбление, и это вызывает перлокутивный эффект - огорчение, раздражение и т.п.; одобрение вызывает соответствующее эмоциональное состояние. Такие речевые акты, несмотря на отсутствие в них пер-формативных глаголов, представляют собой семантическую разновидность перформативов, их произнесение само по себе есть действие» [3, с.176].
С одной стороны, субстантивные оценочные формы не только не автореферентны действию похвалы или порицания, но и вообще не описывают никакого действия. Использование существительных даже в самых экспрессивных актах оценки придает высказыванию форму утверждения, констатации. С другой, Е.М. Вольф права, указывая, что акты похвалы или порицания осуществляются именно в результате оценочной субстантивной номинации. Все вышесказанное можно в равной степени отнести и к интеръективным формам эмоционально-оценочных высказываний, которые также по своей сути перформативны.
Волитивные или побудительные (конативные) конструкции междометия типа Пли!, Вира!, Бис! и т.п. также могут рассматриваться в качестве перформативных, но только в расширительной интерпретации. Как было указано выше, их несоответствие «Я-ориентированному» синтаксису не позволяет говорить ни об эквитемпорально-сти, ни об эквиакциональности действия. Более того, вполне можно себе представить и такую ситуацию, в которой некий адресат вовсе не пожелает совершать действия, имплицируемого междометной репликой. Вероятно, большую степень перформативности содержат в себе те устойчивые формы призывов, в которых адресант включает себя в группу адресата. Так, заимствованное из итальянского Баста!, употребляемое как разговорное восклицание со значением «довольно! хватит!», означает имплицированное «прекращаем работу». В этом случае можно говорить как об одновременном протекании речевого и фактического действия, так и о внесении изменений в ситуацию, в связи с чем междометие баста! может быть отнесено к имплицитно-перформативным. Таким же критериям соответствуют и другие возгласы, включающие самого адресанта и имплицирующие конкретные действия, например: Ура! - как призыв к коллективной атаке, или Марш! - как военная команда, Айда! - как призыв последовать за кем-то, Тсс! - как призыв замолчать и т.п. Безусловно, следует оговориться, что перформативность этой группы побудительных междометий качественно отличается от перформативности эталонных речевых актов, в которых не происходит никаких видимых, объективированных действий.
Достаточно интересную проблему с точки зрения перформативности представляют собой ономатопеи. Говоря, к примеру, «а он тут - прыг! - и исчез», говорящий не совершает никакого действия, а лишь иконически воссоздает образ движения. Более того, употребление ономатопей относится к описанию предшествующего действия, которое имеет конкретную область референции. Динамичная звукоподражательность таких междометий, их образная суггестивность, создают эффект инстантной визуализации или аудиализации действия, в результате чего создается ложный эффект перформативности дескриптивного речевого акта.
Несколько иначе обстоит дело с этикетными междометиями, лишенными экспрессии и представляющими собой ритуализованные речевые действия, например: здравствуйте, до свидания, спасибо, извините и т.п. На имплицитную перформативность отдельных междометий данной группы указывал Дж. Остин. Так, устойчивая реплика да способна относиться как к сильным перформативам, когда брачующийся дает согласие на бракосочетание, так и к слабым, когда формула «я соглашаюсь» не вызывает социально значимых последствий. То же самое относится к ответной реплике нет. Признаки автореферентности, эквиакциональности и эквитемпоральности характерны также для многих других междометий данной группы. Нет сомнений, что слова до свидания, здравствуйте, спасибо, пожалуйста или извините представляют собой единственную существующую в языке форму выполнения соответствующих действий: «здороваться», «прощаться», «благодарить», «просить» или «извиняться». Имплицитную похвалу содержит в себе и интернациональное междометие браво!, изначально заимствованное как этикетная формула выражения своих положительных эмоций и одобрения в театральной среде. Это же междометие в разговорной среде может быть также истолковано как «я поздравляю тебя», например: - Я все-таки успел сделать это к сроку. - Браво!, то есть иметь все признаки перформативного высказывания.
Таким образом, в наибольшей степени перформативность характерна для этикетных междометий, которые
представляют собой ритуализованные формы осуществления различных форм социальных интеракций. Эмо-тивно-оценочные междометия могут выступать в качестве имплицитных средств осуществления актов похвалы или порицания, в то время как эмотивно-когнитивные проявляют свои перформативные свойства в означивании ментальных процессов. Для звукоподражательных и первообразных эмотивных междометий характерна экви-акциональность описываемого процесса или переживаемого чувства, однако иконичность данных знаков не следует смешивать с перформативностью. Волитивные междометия также должны быть исключены из списка имплицитных перформативов в связи с разграничением адресата и адресанта действия, а также несовпадении во времени произнесения и реализации действия.
The paper presents a theoretical view of performative content of interjections. The ability of definite subclasses of interjections -etiquette, cognitive and evaluative ones - to fulfill performative fonctions is proved. The discrepancy of primary emotive, onomatopoeic and conative interjections with basic parameters of performativity is postulated.
Keywords: interjections, emotive, cognitive, conative interjections, onomatopoeia, performative utterances, performativity
Список литературы
1. Бенвенист Эмиль. Общая лингвистика. М., 1974. 448 С.
2. Вежбицкая А. Семантика междометий // Семантические универсалии и описание языков. М., 1999. С. 611-647.
3. Вольф Е.М. Функциональная семантика оценки. М., 1985. 280 С.
4. Кодзасов С.В. Перформативность и интонация // Логический анализ языка. Проблемы интенсиональных и прагматических контекстов. М., 1989. 216 С.
5. Крюкова И.В. Перформативное высказывание и перформативный глагол // Известия Дагестанского государственного педагогического университета. Общественные и гуманитарные науки. 2009. № 4. С 60 - 63.
6. Кустова Е.Ю. Французское междометие: лексико-грамматические аспекты, семиогенез и интеракцио-нальные функции. автореф. дис. д-ра филол.наук. Воронеж, 2010. 42 С.
7. Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Издательство "Советская энциклопедия", 1990.
8. Остин Дж. Перформативы — констативы // Философия языка. М., 2004. С. 23 - 34
9. Падучева Е.В. Высказывание и его соотнесенность с действительностью. М. : Наука, 1985. 271 с.
10.Прудникова А.В. Междометие как объект лингвистического описания. Вестник Северного (Арктического) федерального университета. Серия: Гуманитарные и социальные науки. 2011. № 5. С. 91 - 95.
11. Сусов И.П. Лингвистическая прагматика. M.: ACT: Восток - Запад, 2006. 200 С.
12.Padilla Cruz, Manuel. Might Interjectons Encode Concepts? // Lodz Papers in Pragmatics. 2010. Volume 5, Issue 2, Pages 241-270.
Об авторе
Шкапенко Татьяна Михайловна - кандидат филологических наук, доцент кафедры славяно-русской филологии, Балтийского федерального университета имени И. Канта, [email protected]
УДК 811.22
ЛИНГВОСЕМИОТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ВТОРИЧНОГО ТЕКСТООБРАЗОВАНИЯ
Шуверова Т.Д.
Широкая трактовка вторичности объединяет различные явления - новые политкорректные и вторичные литературные жанры, перевод, усеченную коммуникацию. Как показывает анализ, единой основой вторичного текстообразования являются общие лингво-семиотические технологии формирования битекста - цитирование, перифраз, моделирование -, а такжн лингво-когнитивные операции дублирования и трансформации.
Ключевые слова: вторичное текстообразование, вторичный текст, вторичная коммуникация, битекст.
Лингво-семиотический анализ вторичного текстообразования в рамках когнитивной парадигмы современной лингвистики обращен к эпистемологическим установкам. Вторичный текст, в этом плане, специфичен - в его двоичной, а иногда и более сложной когнитивной модели интегрируются знания об окружающем мире через сопряженность двух, а иногда и нескольких проекций языкового и социального опыта, столкновение или сопряжение различных картин мира.
Семиозис вторичного текста, представленного как «текст в тексте» [1], усложнен за счет наложения двух или более семиотических кодов. Даже в том случае, когда данный процесс ограничивается рамками естественного языка, двойная рефлексия выстраивает сложный семиотический конструкт с двойной референцией и сложной денотативной структурой. Очевидны сопряженность или противопоставление эмоционально-ценностных и эстетических концепций в дихотомии «свое - чужое».
В традиционных подходах, в частности, в структурно-семантическом анализе вторичного текстообразова-
