CC BY
36
© 2010
Л. Н. Лунькова
К ПРОБЛЕМЕ О МОДЕЛЯХ ИНТЕРТЕКСТУАЛЬНОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ
Статья посвящена анализу межтекстового взаимодействия в художественном тексте постмодернизма. В ней дается обзор известных механизмов интертекстуальности, а также ставится вопрос о существовании других возможных моделей взаимовлияния и взаимопроникновения текстов.
Ключевые слова: интертекстуальность, текст-источник, текст-потребитель информации, межтекстовое взаимодействие.
Многогранная природа интертекстуальности создает в современной гуманитарной науке скорее больше вопросов, чем ответов. О ней спорят не только теоретики художественного слова и лингвисты, но сами авторы художественных произведений задаются вопросом, насколько интертекстуальность неизбежна в современном мире, где ее границы и станет ли она проблемой и бедой всей литературы, приведя ее к тотальной гибели, или окажется новым этапом, новой движущей силой в развитии художественного слова. Взаимодействие двух текстов — это взаимодействие двух самостоятельных знаковых систем, в терминах семиотики являющихся означающими и обладающими собственным значением. А поскольку «механизмы порождения и восприятия литературных произведений лежат в сфере индивидуального и бессознательного в психике»1, то их функционирование рождает в умах читателей многочисленные индивидуальные смыслы и коннотации. По словам У. Эко такая «коннотация спровоцирована не одним только означающим, но оказывается преобразованием прежних означающего и означаемого в новое означающее. И может статься, эта коннотация породит новую, в которой уже вновь сложившийся знак весь целиком выступит в роли нового означающего»2. Такой же процесс преобразований имеет место при контакте текстов, и новый текст всегда обладает новыми смыслами и становится новым означающим. С этой точки зрения интертекстуальность, скорее, положительное явление способное порождать бесконечные трансформации текста.
Представление феномена интертекстуальности в виде некоторого тождества текстов Х и У является упрощенным, искусственным и в определенном смысле плоским. Интертекстуальность не существует в одно- или двухмерном измерении, это не отрезок, линия или плоскость, скорее это совокупность огромного количества плоскостей с собственной системой координат ХУ, Х2, У2 и т.д., где в качестве одной из осей координат может выступать автор, сюжет, высказывание, событие, персонаж и пр. Вся природа и форма явления интертекстуальности, скорее всего, многомерны. В нашем представлении, если интертекстуальность выразить в естественнонаучных образах макро- и микро-структур Вселенной, то в первом случае всё пространство существующих текстов на естественном языке
1 Новиков 2001, 85.
2 Эко 2004, 70.
можно уподобить Космосу, заполненному объектами разной величины, значимости, яркости и возраста, объектами, связанными друг с другом бесконечным коли -чеством свойств, признаков и способов существования. Подобно небесным телам тексты могут исчезать, оставляя следы своего присутствия во Вселенной в виде отраженного света или тепла, могут появляться и трансформировать облик Вселенной, трансформировать порядок взаимоотношений между уже существующими объектами.
В другом случае интертекстуальность могла бы быть уподоблена сложнейшей атомной решетке, где каждый атом — это текст, обязательно связанный с другими, который невозможно уничтожить или извлечь из общей структуры, не нарушив целого. Атомы -тексты обладают разной величиной, магнетизмом, валентностью, т.е. в отношении художественного текста способностью соединяться с другим текстом и составлять новое литературное «вещество», новую литературную субстанцию. Такая «решетка» постоянно расширяется, увеличивая количество связей, а значит, создавая новые взаимоотношения и видоизменяя уже имеющиеся.
В работах по проблемам интертекстуальности можно обнаружить метафоры более «легкого» и тонкого художественного свойства. Однако попытки определить межтекстовые отношения с помощью метафор или неязыковых явлений не исключают необходимости их языкового описания. Современные исследования интертекстуальности отличает разнообразие подходов и методов.
Поскольку теория интертекстуальности является развивающимся направлением гуманитарной науки, то терминологический аппарат, как отмечалось выше, находится в процессе отработки и становления, и совсем незначительное количество утверждений относительно природы и свойств интертекстуальности можно определить как однозначные. К таковым относится, например, двучленная структура понятия, которая может быть условно обозначена вектором Х^У, где Х представляет собой текст-источник информации и У — текст-«потребитель» информации. При этом обратный вектор теоретически невозможен, поскольку заимствование связано с линейным и однонаправленным развертыванием времени. Возможно другое: цепочка заимствования может быть продолжена, и тогда каждый последующий текст-«потребитель» начинает выполнять функцию текста-источника, что графически может выглядеть как Х^У^ ... где количество элементов второго и последующих шагов не ограничено никакими условиями. В количественном отношении элемент справа всегда будет нетождествен элементу слева. Т.е. для отношения Х и У всегда верно Х^У, или, более конкретно в данном случае, Х >У, поскольку в текст У переходит лишь часть элементов текста Х. По этой схеме происходят заимствования из самых известных литературных источников таких, например, как Библия. В рамках отдельных национальных культур такими источниками могут становиться прецедентные тексты, связанные с народным эпосом или популярными в данной культуре произведениями словесного искусства. Так, для британской художественной литературы, как указывалось выше, такими источниками заимствования будут, безусловно, являться произведения У. Шекспира, Библия короля Иакова и т.д.
Возможно и дальнейшее усложнение схемы, где будут иметь место пересечения и наложения различных элементов многих текстов в одном. При условии,
что Х <У отношения между левой и правой частями неравенства могут выглядеть следующим образом: А ^
... ^ У
Х ^
ъ ^
В этом случае текст У будет обладать большим количеством информативных элементов относительно каждого отдельного текста-источника. Интертекстуальная связь такой природы наблюдается в произведениях писателей-постмодернистов (Р. Шекли, А. Азимов, Дж. Ффорде и др.), где большое количество текстов источников, или их элементов в виде сюжетов, персонажей, цитат и пр., вплетены в канву повествования одного «потребляющего» текста. Так, в серии романов о литературном детективе Четверг Нонетот Дж. Ффорде заимствуются и несколько трансформируются сюжеты из произведений Кафки «Процесс», Л. Кэрролла «Алиса в Стране Чудес» и «Алиса в Зазеркалье», Б. Стокера «Дракула» и пр. Многие персонажи его произведений — фактически обитатели Книгомирья и лишь по совместительству герои известных романов, к ним относятся и Чеширский Кот, и Мисс Хэвишэм из «Больших надежд» Чарльза Диккенса, и действующие лица шекспировских пьес, а также бесчисленное множество ведущих и второстепенных персонажей мировой художественной литературы.
Цитаты традиционно считаются наиболее сложно узнаваемыми элементами интертекстуального взаимодействия, особенно, если это так называемая не закавыченная цитата. Цитаты разного рода также представляют собой характерную особенность произведений этого автора. Вопрос, который Чеширский Кот задает главной героине романа Дж. Ффорде Четверг Нонетот «Что общего между Вороном и письменным столом», впервые звучит в произведении Л. Кэрролла «Алиса в Стране Чудес». Автор вопроса все тот же Чеширский Кот, однако, адресат изменился под властью нового автора нового текста. К числу классических «закавыченных» цитат можно отнести многочисленные выдержки из пьес Шекспира, озвучиваемые в мире Четверг Нонетот специальными аппаратами, а также монологи обитателей Книгомирья и специальных агентов Беллетриции — особого ли-тературо-контролирующего органа.
Между текстами Х и У могут совершенно легитимно существовать посредники типа Х1 ... Хп, и тогда установление источника заимствования будет зависеть вновь от читательского тезауруса: читатель в равной степени может владеть информацией о всей цепочке заимствований либо информацией только о ближайшем тексте-источнике. В романах Дж. Ффорде такое посредничество не является доминирующим способом актуализации интертекстуальных связей, однако присутствует в тексте на уровне аллюзий. Так, во второй книге серии Четверг ведет речь о погибшем романе Джейн Остин «Смятение и праздность», которое никогда не существовало в реальном мире читателя. Гибель произведения произошла по вполне понятным причинам: «в этой книге возникло социалистическое общество. Там приключилась революция: они захватили всю книгу и решили, что в действии должны принимать равное участие все персонажи, от герцогини до сапожника! Беллетриция, конечно пыталась спасти роман, но дело зашло слишком далеко,
и вся книга была ... убуджумлена»3. Очевидно, в роли текста-посредника здесь выступает сказка Дж. Оруэлла «Скотный двор», которая, в свою очередь, является вторичным текстом относительно уставов и положений в гипотетическом обществе всеобщего равенства. Такие отношения между текстами Х и У обязательно опосредованы текстом Х1 через ряд тождеств: если Х ^ Х1, а Х1^У => Х«У4, где Х — текст Дж. Оруэлла, Х1 — симулятивный текст Джейн Остин «Смятение и праздность», а У — текст Дж. Ффорде.
Текстами-донорами Х, Х1 ... Хп могут становиться симулякры. Так происходит в произведениях Дж. Ффорде, где эпиграфы к главам каждой книги представляют собой цитаты из несуществующих в нашем мире произведений. Но, поскольку их авторство совершенно однозначно установлено лишь в Книгоми-рье — мире, созданном воображением писателя, — то для реального читателя это тексты-симулякры, никогда не существовавшие и вряд ли, когда-либо способные появиться вообще. Тем не менее, они также становятся источниками заимствования. Такой вид существования интертекстуальности принято называть автотекстуальностью. К таким симулятивным текстам можно отнести «Беллетрицейские хроники», «Глоссарий Путеводителя по Великой Библиотеке» и сам «Путеводитель ...», произведение Глашатая Великой Библиотеки «Самая трудная работа в Беллетриции» или воспоминания Четверг Нонетот «Аидская семейка» и большое количество подобных. Такие межтекстовые отношения могут быть определены, как У = ^Х), или У = А(Х1) и т.д., т.е. область существования для У — си-мулятивного текста — всегда будет определяться через область существования Х — реального текста Дж. Ффорде.
Встречаются в тексте автотекстуальные элементы классического порядка. Автотекстуальным является отрывок из третьей книги, повествующий о семье Аи-дов: «Семейство Аид, насколько я знаю, состояло (по старшинству) из Ахерона, Стикса, Флегетона, Коцита, Леты и Аорниды — единственной девочки. Их папаша скончался давным-давно, оставив маменьку в одиночку справляться с юными и злобными отпрысками. Некогда Влад Цепеш отозвался о них как о «невероятно отвратительных». Семейка Аид жирела на всяких извращениях и преступлениях различной степени ужасности. Одни совершались ради щегольства, другие полусерьезно, иные — с ленивым пренебрежением ко всему. Лета, белая ворона семейства, вряд ли был жесток но натуре вообще, но остальные с лихвой его уравновешивали. В свое время мне выпало уничтожить троих из них»5. Автор романа возвращается к действующим лицам первого романа, напоминая читателю о причинах всех последующих событий, и устанавливает, таким образом, жесткую связь между книгами серии.
Автотекстуальность другого свойства имеет место, когда речь идет о новых романах самого Дж. Ффорде. В Книгомирье персонажи этих произведений уже давно существуют, существуют и «сюжетные повороты» этих романов, однако,
3 Ффорде 2007 б, 390.
4 В этом случае мы не противопоставляем выведенные модели отношений между текстами философской эмпирической аксиоме из категории причинности, или каузальности, по типу утверждения Дэвида Юмма «Причина причины не является причиной следствия», поскольку не усматриваем причинно-следственных связей между ними и отождествляем их лишь с соположенностью во времени.
5 Ффорде 2007в, 393.
книгам еще предстоит увидеть свет. Таковым является детектив Джек Шпрот из Книгомирья, которому предстоит стать главным героем другого произведения Дж. Ффорде, таков и небезызвестный Шалтай-Болтай, значимость которого в одной из книг того же автора, «Тайна выеденного яйца, или смерть Шалтая», невозможно игнорировать. Кроме того, сама история приключений Четверг на страницах романа «Джейн Эйр» становится во внутритекстовом пространстве прецедентным явлением, предметом всеобщего обсуждения и в итоге сюжетом для нового игрового фильма.
Взаимодействие между «родственными» текстами скорее можно уложить в модель Х Ф У, где всегда верно Х < У, т.к. заимствованный в текст У элемент развивается и приобретает новые свойства.
Однако модели интертекстуальных отношений в романах Дж. Ффорде не исчерпываются известными проанализированными схемами. Писатель изобретает абсолютно новый оригинальный вариант взаимодействия между текстами и в определенном смысле изменяет представление читателя о жизни и судьбе литературных произведений в реальном мире. Мы назовем это обратной интертекстуальностью, поскольку автору удалось диаметрально изменить характер вторичности собственного текста. Так, например, Чеширский Кот — Верховный Библиотекарь Книгомирья — является персонажем всего цикла романов Дж. Ффорде, и с точки зрения исследователя данного текста, и с точки зрения современного читателя, безусловно, этот и другие персонажи и произведения Л. Кэрролла первичны по отношению к тексту романов Дж. Ффорде. Но смещенная «ось литературных координат» устанавливает обратный порядок их генеративных отношений, при котором первичное пространство существования Чеширского Кота — глобальное виртуальное пространство Книгомирья, и только потом — привычный и знакомый читателю текст о приключениях Алисы в Стране Чудес и в Зазеркалье. Кот утверждает, что всегда был Чеширским Котом, вплоть до того момента, «пока не перенесли границы графства»6. Речь идет о том, что в ХХ в. территориальные границы графства Чешир реально были изменены, и хотя Кота традиционно продолжают называть в Книгомирье Чеширским, официально он переименован в Единственного и Полномочного Представителя Уор -рингтонских Котов, поскольку, как и в Книгомирье, в реальном мире все органы местного самоуправления расположены в городе Уоррингтон.
Такой принцип измененной природы вторичности становится признаком авторского стиля и принципом развертывания всех сюжетных линий в романах Дж. Ффорде. Поскольку воображение автора позволило материализовать в самостоятельный мир то, что существует в представлении реального читателя виртуально, то становится возможным найти объяснение многим явлениям не только литературы, но и многим событиям настоящего мира и настоящей истории. Более того, все они зависят от жизни Книгомирья. Из текста становится ясно, что, например, причина гибели александрийской библиотеки кроется в эксперименте усовершенствования автоматической читательской программы СВИТОК. «Сбой системы уничтожил всю библиотеку в Александрии — пришлось сжечь ее, чтобы
6 Ффорде 2007б, 251.
предотвратить распространение вируса!»7 . В другом эпизоде объясняются причины и история появления сносок в художественных текстах8 и т.д.
Трансформация вторичной природы ффордовского текста прослеживается и в эпизодах, когда отец главной героини Четверг Нонетот полковник Хроностра-жи Нонетот неоднократно произносит свою сакраментальную фразу, известную читателю, как реплика Гамлета: «Век расшатался, и скверней всего, что я рожден восстановить его»9. — «Time is out ofjoint. O cursed spite, that ever I was born to set it right»10. В соответствие с текстом романа известные нам пьесы написал совсем «не Шекспир, не Оксфорд, не де Вир, не Бэкон», это именно полковник Нонетот «в 1592г. передал их актеру Шекспиру, чтобы он опубликовал их по заданному графику»11. Таким образом, читатель узнает, что «не папочка цитирует Гамлета, а Гамлет — папу»12. Временной сдвиг внутри романа позволяет Дж. Ффорде убедить читателя в обратной вторичности созданного им текста. Такая модель взаимодействия между текстами может быть выражена не иначе, как Х ^ Y или Х = f(Y), а также Х1= f(Y) и т.д., где Х, Х1 ... Хп — все известные и существующие тексты художественной литературы, а Y — та часть текста Дж. Ффорде, которая названа Книгомирьем. Писатель предлагает всю внутрилитературную интертекстуальную связь определять через такую схему и заставляет читателя серьезно задуматься об истинной первичности любого существующего текста. Фактически, автором провозглашается вторичность всей существующей литературы, а профессиональное владение литературоведческой, книгопечатной, грамматической терминологией не оставляет сомнений в справедливости его умозаключений.
В результате анализа моделей интертекстуального взаимодействия, актуализированных в романах Дж. Ффорде, можно сделать вывод, что автор использует не только хорошо известные схемы функционирования текста-источника и текста-реципиента, но разрабатывает новый вид отношений между текстами, который мы обозначили, как обратную вторичность. В этом случае текст-источник и текст-реципиент в сознании читателя меняются местами, и происходит кардинальная смена вектора заимствования.
Вероятно, предложенные модели не исчерпывают весь потенциал межтекстового взаимодействия. Ограничение в установлении принципов и моделей интертекстуальной связи может явиться следствием ограниченности познавательных способностей человека, что в философии принято называть гносеологическим индетерминизмом, суть которого состоит в динамическом хаосе и в том, что будущее непредсказуемо13. Функционирование художественного текста во времени
7 Ффорде 2007в, 165.
8 Там же, 70.
9 Ффорде 2007а, 15.
10 Fforde 2004, 5, 369.
11 Ффорде 2007а, 15.
12 Там же, 482.
13 «Преобразование пекаря» — формулировка, принятая в философии для обозначения хаотического поведения материи из-за его сходства с замешиванием теста. Если взять предельно малую точку, например, в тесте и начать перемешивание, то уже через малое количество времени будет невозможно определить положение этой точки в пространстве, и невозможно предсказать дальнейшее поведение системы. При малейшем отклонении от заданного условия может измениться траектория, и тогда снова становится невозможным определение местонахождения в пространстве заданной точки.
и пространстве, скорее всего, подчиняется тем же принципам индетерминизма14. Предсказать возможные «траектории движения» и трансформации отдельного текста практически невозможно, в связи с этим модельный ряд межтекстового взаимодействия всегда остается открытой системой, а исследователям всегда остается материал для анализа.
ЛИТЕРАТУРА
Новиков Л. А. 2001: Избранные труды. Эстетические аспекты языка. Т. 2. М.
Ффорде Дж. 2007: Дело Джейн, или Эйра немилосердия. М.
Ффорде Дж. 2007: Беги, Четверг, беги, или Жесткий переплет. М.
Ффорде Дж. 2007: Кладезь погибших сюжетов, или Марш генератов. М.
Эко У. 2004: Отсутствующая структура. Введение в семиологию. СПб.
Fforde J. 2004: The Eyre Affair. London.
ON INTERTEXTUAL INTERACTION MODELS
L.N. Lunkova
The article deals with the analysis of intertextual interaction in postmodernist fiction. It presents a survey of known intertextuality devices and raises the question as to whether there exist other possible models of text interaction and interpenetration.
Key words: intertextuality, source text, information consumer text, text inteaction.
14 Убежденным сторонником гносеологического индетерминизма в философии и науке являлся польский писатель-фантаст Станислав Лемм.
