CC BY
57
2012
ВЕСТНИК САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
Сер. 12
Вып. 4
ПРОБЛЕМЫ КОЛЛЕКТИВНОЙ ИДЕНТИФИКАЦИИ И ИСТОРИЧЕСКОГО СОЗНАНИЯ
УДК 301 С. В. Гузенина
К ПРОБЛЕМЕ КОЛЛЕКТИВНОЙ ИДЕНТИФИКАЦИИ В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ
Проблематика идентичности представляется одним из наиболее востребованных и дискуссионных направлений в поле социологической рефлексии: научная полемика по поводу исследования обозначенного сегмента социальной жизни начата сравнительно недавно, она до сих пор не исчерпана и вопросов у исследователей пока еще больше, чем ответов. За последние годы состоялось значительное число тематических научных конференций, имеется накопленный банк фокусных данных, в том числе таких авторитетных аналитических центров, как Институт социологии РАН, Институт мировой экономики и международных отношений РАН, Институт философии и права УРО РАН, Институт научной информации по общественным наукам РАН, Институт географии РАН, «Левада-центр», Санкт-Петербургский государственный университет и других, которые, с одной стороны, показывают экспонентный рост интереса к этому срезу социальной реальности, с другой — сигнализируют о наиболее проблемных материках и смысловых дефицитах современного российского социума.
Вопрос о коллективной идентичности в современной России более чем актуален, поскольку все мы являемся гражданами не только масштабного географического пространства, но и многонационального, мультикультурного, поликонфессионального государства, в жизни которого ежедневно принимаем участие. Феномен коллективной идентичности, таким образом, нуждается сегодня в осмыслении, описании, и, что немаловажно, — в четком определении его оснований. Кроме того, ареал научного анализа здесь расширяется до проблематики социально-психологических аспектов конструирования идентичности; выделения ее ключевых элементов и их характеристик; выстраивания сравнительных оценок и решения вопросов методологических противоречий; диагностики и выявления точек старта становления новых, пограничных явлений и построения научных прогнозов в проблемном поле.
Российскими учеными отмечается богатый спектр типологизации идентичности: в работах обществоведов представлено всестороннее теоретическое изучение территориальной (региональной, локальной), национальной, цивилизационной, гендерной, множественной, социокультурной, гражданской, гибридной, политической (внешне© С. В. Гузенина, 2012
политической, макрополитической), этнической, европейской, позитивной (негативной) и даже колеблющейся идентичности [1, 2]. Однако в дескриптивных исследованиях политологов, культурологов, историков, социологов пока не встречается описания четких контуров природы коллективной российской идентичности, которая не может быть полностью отождествлена ни с одной из приведенного перечня.
Оценочно-диагностическая функция социологии всегда представляет собой попытку ценностного шкалирования, и авторские суждения, порой, имеют оттенок субъективности, однако необходимо помнить, что каждый социолог стремится подойти к соответствующей задаче со своим уровнем научного понимания и творческо-интел-лектуальных возможностей, и главным помощником для социолога были и остаются эмпирические факты, в осмыслении которых раскрывается вся сущность и полнота исследуемого вопроса.
Отметим, что последние публикации в СМИ явно иллюстрируют напряженный поиск обществоведами характеристик современной российской коллективной идентичности, при этом, чаще всего, выделяют в качестве ее основы этнический или религиозный компонент. Как социологу, автору представляется некорректной идентификация всех проживающих на территории Российской Федерации с этническими русскими, а дефиниция «россиянин» в массовом сознании явно имеет политическую окраску и не пользуется большой популярностью у населения. Православие также, видимо, не может выступать основным фактором групповой и межгрупповой сплоченности на уровне страны, где довольно много верующих мусульман и буддистов. Кроме того, заметная доля жителей России вообще атеисты (что подтверждается авторскими эмпирическими исследованиями, в частности, в г. Тамбове и г. Саратове), поскольку отказ от веры в советское время привел в конечном итоге к тому, что несколько поколений выросли в традициях безбожия. Это пенсионеры, часть научной интеллигенции, врачи, учителя, военнослужащие и другие категории граждан, которые, не разделяя православной традиции, тем не менее, не отказываются от любви к своей стране.
Попытки выделить социокультурные основообразующие факторы коллективной идентичности в современной России, с точки зрения автора, не представляются возможными по целому ряду причин. Особенности социальной структуры российского общества в том, что социальная стратификация стала серьезным фактором, определяющим специфику межличностной, групповой и межгрупповой коммуникации. Российское общество слишком дифференцировано, негомогенно по статусам различных социальных групп и общностей, — речь идет о параметрах уровня жизни и образа жизни в системе координат «мегаполис — провинция», «город — село» «центр — регион». Это существенная разница между жителями России по уровню доходов и образования; серьезный информационный разрыв, имеющий не только территориальную, но и гендерную специфику (неравенство доступа к информационным ресурсам и новым средствам коммуникации), отличия в организации рабочего времени и досуга («социальный пакет», посещение культурных мероприятий, музеев, театра, оперы, балета и т. д.). Такая стратификация населения ведет к резкой дистанцированности социальных общностей и групп, разграничению на «своих» и «чужих», что, в свою очередь, рождает жесткую иерархию и нормативность внутри самих групп, систему фильтров для вхождения в них, усиление мер группового контроля, строгое соблюдение групповых правил и этики, формирование собственной, групповой системы ценностей (которая, порой, не совпадает с общепринятой). Указанные тенденции можно наблюдать
сегодня в России на уровне любой социальной общности, которые практически начинают превращаться в касты (элитарные общности, гендерные (в том числе, и гендерно-нетипичные), этнические, субкультурные, маргинальные, профессиональные и т. д.). Все эти процессы отчетливо прослеживается и в социальных сетях, где у каждой такой социальной общности существует свой специфический культурный код, которым выступает сленг или «групповой язык», что практически закрывает вход в нее для чужаков извне. Об этом же свидетельствуют эмпирические исследования. В частности, санкт-петербургские социологи при проведении исследований в Санкт-Петербурге отмечают, что «внутренняя структура этого важнейшего интегрального образования весьма неоднородна и указывает на существование определенного социокультурного расслоения, вероятно, имеющего представительство и на уровне социального поведения людей» [3].
Другой веской причиной для отсутствия социокультурных оснований коллективной идентичности выступает проблема российской полиментальности [4].
Автор хотел бы остановиться и на вопросе формирования коллективной гражданской идентичности в России. Современная политическая ситуация порождает целый ряд спекуляций в этом направлении, в частности, активность пользователей социальных сетей и недавние выступления в знак протеста против результатов выборов зачастую истолковываются в СМИ как феномен рождения нового типа коллективной идентичности в России. Бурный рост числа пользователей и развитие социальных сетей действительно приводят к акциям протеста, это общемировая практика, однако российские специалисты в области массмедиа подчеркивают, что не политическая ситуация влияет на уровень возрождения гражданского самосознания, но конфликт выступает формой коммуникации в виртуальном пространстве, способом взаимодействия пользователей внутри социальных сетей. Таким образом, предлагая проблемные темы для обсуждения и необходимую мотивацию в поле виртуального взаимодействия, вполне реально смоделировать нужное социальное поведение: сделать это достаточно просто, владея высоким уровнем манипуляционных технологий воздействия на массовое сознание. В этой связи нет достаточных причин для констатации факта формирования коллективной гражданской идентичности в России на основании активности пользователей сети Интернет, творчества интернет-блогеров и лиц, подвергнувшихся массовым медиаатакам в сети Интернет, даже при учете организованного стихийного движения «Стратегия 19» (каждый день в 19:00), поскольку главной чертой гражданской коллективной идентичности всегда выступает эволюция правосознания, формализованная далее в общественных организациях и органах самоуправления, причем не только в столице, но и на периферии, о чем говорить пока рано.
Как отмечают РИА Новости [5], «совокупный портрет протестующего» 4 февраля в Москве представляет собой не что иное, как описание типичного абонента социальной сети: это мужчина 25-34 лет, с высшим образованием, со средним или высоким материальным положением, житель Москвы, офисный работник, активный пользователь сети Интернет. Российскими обществоведами вполне правомерно, по мысли автора, выдвигается предположение о том, что современная политическая ситуация есть вовсе не старт формирования гражданской идентичности, а попытка проведения в России аналогов флешмобных революций по аналогии с Молдавией и Белоруссией [6].
Отметим, что такое положение дел вызвано отчасти и абсолютизацией рыночных механизмов в России, что означает утверждение идеологии главенства частного мате-
риального интереса над любыми прочими интересами и приводит российское общество к его дезорганизации, тогда как «СМИ по своим функциям являются социальными институтами, обеспечивающими в первую очередь духовное воспроизводство, относятся к классу институтов, аналогичных школе, церкви, семье, а не к акционерным обществам. Превращение коммерческой стороны деятельности СМИ в их главную функцию имеет резко негативные последствия для государственного и общественного развития» [7].
В ходе реализации проекта «Российская идентичность в Центре и регионах» ведущими российскими социологами установлено соответствие между декларируемыми политической элитой идеями и осознаваемыми людьми потребностями реальной жизни, и сегодня это: сильное государство, обеспечение благосостояния и безопасности, гордость за культуру и историю [8].
Осмысление проблематики российской коллективной идентичности находит отражение в выступлениях на уровне первых лиц государства. Владимир Путин в статье «Россия: национальный вопрос» предлагает определить ее фундамент через принадлежность к единой общей цивилизации: «цивилизационная идентичность (курсив наш. — С. Г.) основана на сохранении русской культурной доминанты, носителем которой выступают не только этнические русские, но и все носители такой идентичности независимо от национальности» [9].
Соглашаясь с тем, что «государство обязано и имеет право и свои усилия, и свои ресурсы направлять на решение осознанных социальных, общественных задач. В том числе и на формирование мировоззрения, скрепляющего нацию...» [9], автор, тем не менее, полагает, что такое обозначение коллективной идентификации может оцениваться как попытка ее фиксирования в рамках социокультурного подхода, который сегодня представляется дискуссионным по причине глубокого социального расслоения, о котором сказано выше. Видение России как великой цивилизации обречено найти отклик у довольно небольшой части населения, обладающей соответствующим уровнем гуманитарного образования и культуры. За пределами понимания общей исторической судьбы и проблем цивилизационной общности останутся миллионы граждан, которые живут и трудятся, растят детей, учатся и создают семьи на большом пространстве федерации, и каждому из них необходимо осознание общности с народом, населяющим это пространство. Кроме того, Россия — страна, которая не может жить без единой духовной цели. Таким образом, актуальнейшей идеологической задачей действующей политической элиты на сегодняшний день становится стратегическое осмысление единых духовных ценностей, позволяющих объединить все слои и группы современного российского общества — средний класс и малоимущих; субэтнические группы, народности и диаспоры; бизнесменов и интеллигенцию; мужчин и женщин, представителей старшего поколения и молодежь.
Подчеркнем, что сегодня в России значительно вырос процент самоубийств подростков и детей. По мнению российских педагогов и психологов, такая ситуация является, в том числе, и следствием отсутствия решения указанной задачи на уровне страны. Публицист А. Мелихов отмечает: «Во время войн ведь самоубийств почти не бывает — люди живут великой идеей, большой целью. У взрослых в жизни есть своя защита — это их достижения. А у подростка защитой должны быть его мечты, надежды. И если общество этих надежд не дает, возникает чувство бессмысленности, тоски» [10].
Корреляционную зависимость числа самоубийств и степени социальной сплоченности убедительно доказал еще классик социологии Э. Дюркгейм, который в своей работе «Самоубийство» отмечал:
— «число самоубийств изменяется обратно пропорционально степени интеграции политического общества»;
— «...число самоубийств обратно пропорционально степени интеграции тех социальных групп, в которые входит индивид» [11].
Отсутствие духовных оснований для коллективной идентификации выступает, таким образом, дополнительным кризисным фактором в социальном поведении подростков, однако его действие и сегодня, безусловно, может быть скорректировано. В этом смысле целенаправленная работа по воспитанию подрастающего поколения в духе любви к родному краю и гордости за Отечество видится необходимой благодаря ее особенности напрямую связывать формирование представлений о Родине с осознанием личной ответственности за собственную жизнь и поведение, судьбу своих близких и товарищей, за будущее всех соотечественников. Указанные педагогические инициативы возможны в России, причем на всех уровнях системы образования, но только в рамках единой идеологической концепции, имеющей духовную основу и пронизывающей на практике государственные решения во всех сферах общественной жизни. Она должна быть отражена и в деятельности СМИ, поскольку «современные российские СМИ формируют новый тип личности, стоящий на эволюционной лестнице на несколько ступенек ниже типичного человека советской эпохи» [7], что вызывает тревогу за духовное и интеллектуальное будущее России. Фундаментом такой масштабной задачи, по мысли автора, может стать концепция единой Родины, для оформления которой, по данным социологов, пока еще есть веские основания. Ее суть сводится не к созданию новой политической идеологемы, но к осознанию каждым жителем России значимости, ценности и единства (одна на всех и своя у каждого) общей, объективно существующей природной, социальной и культурной реальности, светлый сакральный образ которой необходимо беречь и сохранять.
Литература
1. Дробижева Л. М. Идентичность и этнические установки русских в своей и иноэтнической среде // Социологические исследования. 2010. № 12. С. 49-58.
2. Идентичность как предмет политического анализа. Сборник статей по итогам Всероссийской научно-теоретической конференции (ИМЭМО РАН, 21-22 октября, 2010 г.) / под ред. И. С. Семененко (отв. редактор), Л. А. Фадеевой (отв. редактор), В. В. Лапкина, П. В. Панова. М.: ИМЭМО РАН, 2011. 299 с.
3. Крокинская О. К. Культура и структура: институциализация мифа (Петербургский миф в социальных практиках города) // Социальные и ментальные тенденции современного российского общества / под ред. В. Е. Семенова. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2005. 327 с. (Человек и общество, вып. 31). С. 157-183.
4. Семенов В. Е. Российская полиментальность и тенденции ее развития // Социальные и ментальные тенденции современного российского общества / под ред. В. Е. Семенова. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2005. 327 с. (Человек и общество, вып. 31). С. 8-29.
5. Портрет митингующего. URL: http://www.visualrian.ru/ru/site/gallery/ 1039948/context[info. static][cl]=ru (дата обращения: 20.02.2012).
6. Социолог: Основная масса митингующих — политические тусовщики. URL: http://www. rosbalt.ru/piter/2011/12/07/921672.html (дата обращения: 20.02.2012).
7. Запесоцкий А. С. Метаморфозы СМИ: новое качество и новые болезни // Социс. № 7. 2010. С. 7-17.
8. Дробижева Л. М. Этничность в современном обществе: новые подходы, старые мифы, социальные практики // Вестник института социологии. 2010. № 1. C. 429-442.
9. Владимир Путин: национальный вопрос // Независимая газета. URL: http://www.ng.ru/ politics/2012-01-23/1national.html (дата обращения: 20.02.2012).
10. Бойцова М. В моей смерти прошу винить. URL: http://www.rosbalt.ru/piter/2012/02/17/ 947357.html (дата обращения: 20.02.2012).
11. Дюркгейм Э. Самоубийство: Социологический этюд / пер. с фр. с сокр.; под ред. В. А. Базарова. М.: Мысль, 1994. 399 с.
Статья поступила в редакцию 28 мая 2012 г.
