CC BY
59
Общественные и гуманитарные науки
• ••
85
References
1. Bobkov K. V., Shevtsov E. V. Character and spiritual experience of Orthodoxy: M.: IZAN, 1996. 2. Nikitin A. L. Foundations of Russian history. Mythologemes and facts . M.: AGRAF, 2001.
Literatura
1. Bobkov K. V., Shevcov E. V. Simvol i duhovnyj opyt pravoslavija.: M.: IZAN, 1996. 2. Nikitin A. L. Osno-vanija russkoj istorii Mifologemy i fakty. M.: AGRAF, 2001.
Статья поступила в редакцию 30.07.2015
УДК 8 (471.67)
К ПРОБЛЕМЕ ГЕНЕЗИСА СЮЖЕТНЫХ МОТИВОВ В ФОЛЬКЛОРЕ НЕКОТОРЫХ ЕВРАЗИЙСКИХ НАРОДОВ
THE PROBLEM OF THE PLOT MOTIFS GENESIS IN SOME EURASIAN PEOPLES’ FOLKLORE
© 2015 Курбанов М. М.
Дагестанский государственный педагогический университет
© 2015 Kurbanov М. М.
Dagestan State Pedagogical University
Резюме. В статье рассматриваются проблемы генезиса и сходства эпических мотивов некоторых эпосов евразийских народов с позиции их взаимообогащения и самозарождения. Автор приходит к выводу, что сюжетные мотивы могут быть как заимствованы одним народом у другого, так и самозарождаться по законам типологии на основе близкого уклада жизни соседствующих народов.
Abstract. The author of the article considers the problem of the genesis and the similarity of the epic motifs of Eurasian peoples’ some epics from the standpoint of their mutual enrichment and selfgeneration. The author concludes that the narrative motifs can be both borrowed by one people from another, and self-generated according to the laws of the typology based on the close way of life of neighboring peoples.
Rezjume. V stat’e rassmatrivajutsja problemy genezisa i shodstva jepicheskih motivov nekotoryh jepo-sov evrazijskih narodov s pozicii ih vzaimoobogashhenija i samozarozhdenija. Avtor prihodit k vyvodu, chto sjuzhetnye motivy mogut byt’ kak zaimstvovany odnim narodom u drugogo, tak i samozarozh-dat’sja po zakonam tipologii na osnove blizkogo uklada zhizni sosedstvujushhih narodov.
Ключевые слова: эпос, самозарождение, заимствование, мотив, сюжет. Keywords: epic, self-generation, borrowing, motif, plot.
Kljuchevye slova: jepos, samozarozhdenie, zaimstvovanie, motiv, sjuzhet.
В последнее время усиливается внимание фольклористов к историко-типологическим аспектам генезиса, взаимодействия и взаимообогащения эпических текстов некоторых народов, прошедших через различные этапы исторического и культурного развития. Наше внимание привлекают вопросы сходства сюжетных мотивов русских былин, эпических творений тюрко-монгольских и иных народов, в частности, башкирских кубаиров, азербайджанского дастана «Кер-оглы», персидского
эпоса «Шахнаме», грузинского «Амирани», лезгинского «Шарвили» и северокавказского свода сказаний «Нарты». Необходимо обозначить причины их генезиса и типологического сходства, что представляется нам весьма актуальным.
Сравнительное изучение разноуровневых поэтико-стилевых констант, мотивов, образов богатырей и сюжетов героических эпосов русского, тюркоязычных и иных эпосов на принципах системного подхода, внутрисистемных отношений, а также ме-
86
• ••
Известия ДГПУ, №4, 2015
тодами историко-сравнительного, структурного и аналитического изучения позволяет вскрыть многообразие форм и путей художественного мышления древних народов, которые веками транслировали этническую информацию для последующих поколений об историческом, художественном и бытовом опыте народов.
В эпосах упомянутых народов явно прослеживаются сходные мотивы, связанные с рождением, жизнью и деятельностью богатырей: славянских Святогора и Алеши Поповича, башкирских Урал-батура, Зия-туляка, узбекского Алпамыша, азербайджанского Кер-оглы, грузинского Амира-ни, таджикско-персидского Рустама, лезгинского Шарвили и др. Это мотивы: «зачатие и чудесное рождение эпического героя», «его необычный рост (не по дням, а по часам)», «добывание богатырем коня», «выбор меча для защиты от врагов», «наделение богатырей фантастической силой», «борьба с мифологическими существами -со Змеем, Драконом, Аджахой или Дивом», «мотивы и детали единоборства с врагами», «победоносная борьба богатырей за социальную справедливость» и другие.
Сравнительно-сопоставительное изучение национальных версий богатырских жизненных циклов персонажей упомянутых этносов приводит к обобщению, что эпосы, развиваясь в рамках разных фольклорных традиций и этнокультурных сообществ и специфики, обрели больше сюжетно-стилевой общности характеристики героев, нежели этнических поэтических расхождений. Такие сходства и мотивационные совпадения, на наш взгляд, возможны в рамках двух аспектов.
Первый аспект касается очевидных совпадений деталей сюжетных мотивов и образов в эпосах изучаемых народов. Текстологическое рассмотрение общностей героических сюжетов наводит на мысль, что экономические, торговые, культурные и даже военные контакты соседствующих народов в средние века приводили к взаимовлиянию и взаимопроникновению эпических мотивов, что, естественно, обогащало культуры евроазиатских народов. Возможно, что эпосы тюркоязычных народов, имевшие в средние века большую популярность в Поволжье, Средней Азии, на Кавказе и Ближнем Востоке, оказали достаточно сильное влияние на развитие творчества соседних этносов. В то же время несомненно и то, что и сами эти эпосы подверглись влиянию иноязычных эпических традиций. Естественно, контакты культур, как правило, приводят к их взаимовлиянию и взаимообогащению.
«Чудесное рождение» эпического героя чаще всего предполагает необычность появления на свет будущего богатыря в древнейших традициях эпоса: узбекский персонаж Алпамыш рождается у безбедного главы племени кунграт после вмешательства святого покровителя, башкирский Урал-батыр - от пожилых стариков, которые не ожидали потомства.
Описание первых дней жизни будущих богатырей в устном творчестве ряда народов во многом совпадает как по содержанию, так и сходными конструкциями и элементами поэтики. В башкирском варианте эпоса «Алпамыш» герой растет не по дням, а по часам: «за день он рос, как за месяц, а за месяц - как за целый год». Богатырь, достигший через 25 дней роста 70 аршин, получает имя Алпамыш» [4. C. 12]. А русский богатырь Алеша Попович сразу же после появления на свет просит свою мать не пеленать его, заявляя, что он сможет самостоятельно сесть на коня [1. C. 84]. В русском эпосе князь-кудесник и оборотень Волх Всеславьевич был зачат сказочным образом княжной Марфой Всеславь-евной, которая случайно наступила в саду на «лютого змея». В этом мотиве сохранились архаические тотемистические поверья некоторых славянских племен о животных как о предках человека и о возможности мифического зачатия великого охотника и волхва непосредственно отцом-животным.
Такие параллели в поэтике сюжетного начала и общности мотивов предполагают, что богатырь, родившийся чудесным образом и обладающий фантастической силой, должен и в жизни совершать сверхъестественные подвиги, которые не под силу обыкновенным смертным персонажам. В славянских былинах аналогичной силой обладают Добрыня, уничтоживший многоголового Змея-Горыныча, Сухман, Михаил Потык и др. В башкирском эпосе «Урал-батыр», как и в былинах, прослеживаются отголоски древнейших мифологических верований. Так, богатырь, отправляясь на охоту, совершал магический ритуальный танец: согласно традиции башкир, он прикладывал голову к ракушке с кровью ранее убитого им зверя, что по воззрениям охотников должно сделать охоту удачной. По древнейшим верованиям ряда народов мира, человек, выпивший чужую кровь, съевший сердце, печень противника, отрезанную голову врага, становится обладателем мощи убитого. Подобные сходства в русских былинах, башкирских кубаирах и эпосах ряда соседствующих народов, возможно, являются результатом плодотвор-
Общественные и гуманитарные науки
• ••
87
ного регионального взаимовлияния эпических традиций.
Когда же это могло случиться? Вопрос не риторический, а дискуссионный. Из истории известно, что в период расцвета Золотой Орды (ХШ-XIV вв.) на огромной территории Поволжья, Урала и современного Казахстана, куда входили волжские булгары, кипчаки, башкиры и иные племена, ханы Орды совершали набеги на земли славянских племен и увозили «красных девиц» и «добрых молодцев» в «татарский полон». Естественно, эти «военные контакты», наряду с бытовыми и культурными взаимосвязями, способствовали соприкосновению эпических традиций, что, конечно, приводило к взаимообогащению эпического творчества. Можно предполагать, что в какой-то степени возникновение сходных эпических мотивов и констант у башкирского народа, напоминающих аналогичные сюжетные мотивы и константы в русском героическом эпосе, отчасти объясняется следствием взаимовлияния региональных эпических традиций контактировавших в средние века народов. Несомненно, культурные, торговые, бытовые контакты русского и башкирского народов получили новый импульс после вхождения последних в состав русского государства, что позитивно сказалось в развитии их культур.
Мотив «чудесное рождение» богатыря имел широкое распространение и в эпическом творчестве кавказских и ближневосточных народов. Так, лезгинский Шарви-ли из одноименного эпоса родился чудесным образом от мухи, которая проникла в ноздрю старухи-матери, или в другом варианте - от съеденного стариками красного яблока. В эпосе «Шарвили» чудо-мальчик рос, по традиционному эпическому выражению, аналогичным же образом «не по дням, а по часам» [2. C. 139] и в пятнадцать лет показал свою необыкновенную богатырскую силу.
Осетинский эпический герой Сослан из эпоса северокавказских народов «Нартов-ский эпос» («Нарты»), богатырь и воин, вылупился из горного камня, согретого огнем и лучами солнца, и он тут же улыбнулся солнцу. Охотники предрекли ему «великое будущее». В другом сказании «Урызмаг, Хамиц и Сатана» этого же эпоса для подчеркивания необычности рождения героев также использована устойчивая формула: «...день на пядь, ночь на четверть росли мальчики».
А таджикско-персидский пехливан Рустам (перс. - «мощнотелый») из эпоса «Шахнаме» ввиду необычности его габари-
тов в чреве матери появился на свет с помощью кесарева сечения, сделать которое посоветовала его родителям прилетавшая с седьмого неба мифологическая птица Си-мург. Герой еще ребенком прославился сверхчеловеческой силой и мужеством, а в юношеском возрасте побеждает Аждаху (дракона), Льва, Дивов и Демонов, освобождает из плена шаха, ослепленного колдовством Белого Дива.
Эпический богатырь Амирани из одноименного грузинского эпоса был рожден богиней охоты Дали от смертного охотника и дозревал в желудке огромного быка, тем самым обрел громадную величину и силу. В туркменской и казахской версиях азербайджанского эпоса «Кер-оглы» имя героя переводится как «сын, рожденный из могилы». Мать персонажа, согласно восточной версии, была похоронена беременной, но ребенок родился в могиле, выжил и сам вышел наружу, за что и получил прозвище «Гор-оглу».
Как видно из примеров эпосов, сам мотив «чудесное рождение» национального богатыря овеян мифологией и сказочной поэтикой, наводящих на мысль о глубокой древности архаического мотива. Генетические корни его необходимо искать в мифологических и богатырских сказках, которые значительно древнее героического эпоса. «Чудесное рождение» персонажа, переходя из сказочной традиции в эпосы, со временем претерпело существенную эволюцию. Сюжетные мотивы сказочной поэтики могут не только видоизменяться, но и в некоторых обстоятельствах значительно трансформироваться, что обусловлено спецификой сказки как жанра. Упомянутый мотив, утратив свое первоначальное мифологическое значение, со временем стал устойчивым поэтическим средством идеализации эпического персонажа. Международная константа «чудесное рождение» в эпосе нередко предполагает решение будущим богатырем как частных, так и общеэтнических проблем: освобождение людей из плена, уничтожение Драконов, Дивов, угрожающих населению города, защита Родины от иноземных захватчиков т.д. Этот мотив широко представлен в фольклоре народов Поволжья, Средней Азии, Кавказа и Ближнего Востока.
Нельзя исключать, что возникновение сходных сюжетных мотивов у народов, проживающих в конкретном регионе со сходными традициями эпического мышления, возможно путем взаимообогащения культур в результате торговых, культурных и даже военных контактов. Примеров заимствования эпических мотивов и целых
88
• ••
Известия ДГПУ, №4, 2015
сюжетов одним этносом у другого огромное множество. Переняв занимательное иноязычное творение, талантливые сказители и певцы невольно видоизменяли сюжетные мотивы путем насыщения произведений колоритными элементами поэтики своего фольклора. Яркими примерами заимствования мотивов и целых сюжетов могут послужить, к примеру, азербайджанский эпос «Кер-оглы», дастаны «Ашиг Га-риб», «Лейли и Меджнун», «Тахир и Зухра», исполняемые как в поэтической, так и прозаической форме, их фольклорные варианты в репертуаре ашугов и киссаханов
[3] в народном творчестве табасаранцев, лезгин, татов, агулов, рутулов, цахуров и других народов Дагестана.
Второй аспект возникновения сходных мотивов и образов в эпическом творчестве объясняется типологической теорией фольклористики, предполагающей, что сюжетные мотивы и образы богатырей, близкие по своей структуре и содержанию, могли возникнуть самостоятельно и самобытно у разных народов, прошедших сходные этапы своего бытового, исторического, социального и культурного развития. Как справедливо отмечает Б. Н. Путилов, «можно считать доказанным, что ранние архаические виды эпоса - «мифологический эпос», «богатырская сказка», «догосударственный эпос» - являются порождением первобытного родового общества, в них отражены борьба человека с природой и важнейшие завоевания в этой борь-
бе, межплеменные столкновения, в них получили героическую реализацию традиционные первобытнообщинные нормы отношений, представления и идеалы первобытного коллектива. Изображение деяний первопредка - культурного героя, затем подвигов богатыря, темы героического сватовства, борьбы с чудовищами, родовой мести составляют главное содержание этих архаических сказаний» [5. С. 229].
Можно предположить, что тысячелетняя творческая история некоторых евразийских народов, прошедших относительно близкий историко-культурный уклад жизни и нравов, создала богатый арсенал эпических сюжетов и мотивов, сходных как по содержанию, идейной установке, так и по поэтико-стилевым константам и образам. Этот эпический арсенал сюжетов и мотивов, созданный веками талантливыми сказителями на базе региональных и этнических поэтических традиций, представляет собой всеобщее достояние.
Не исключая допустимости заимствования сюжетов, мотивов и образов одним народом из фольклора другого, что не оспаривается наукой, вполне возможно, что в определенных условиях развития этнических культур конкретного региона типологически сходные сюжеты, мотивы и образы эпических героев вполне могли и самозародиться на основе близкого уклада жизни, сходных нравов, социальных, исторических и культурных условий развития этих народов.
Литература
1. Былины. Послесловие В. П. Аникина. М., 1986. 2. Ганиева А. М. Очерки устно-поэтического творчества лезгин. М.: Наука, 2004. 3. Кульсарин Н. Г. Образ богатыря в русском и башкирском героическом эпосе. Автореферат дисс. ... канд. филол. наук. Махачкала, 2015. 4. Путилов Б. Н. Методология сравнительно-исторического изучения фольклора. Л.: Наука, 1976.
References
1. Epics. Afterword by V. P. Anikin. M., 1986. 2. Ganieva A. M. Essays on the oral-poetic creativity of the
Lezghins. M.: Nauka, 2004. 3. Kosarin N. G. Hero's Image in the Russian and Bashkir heroic epics. Abstract ... Diss. Cand. of Philol. Makhachkala, 2015. 4. Putilov B. N. The methodology of comparative-
historical study of folklore. L.: Nauka, 1976.
Literatura
1. Byliny. Posleslovie V.P.Anikina. M., 1986. 2. Ganieva A. M. Ocherki ustno-pojeticheskogo tvorchestva
lezgin. M.: Nauka, 2004. 3. Kul'sarin N. G. Obraz bogatyrja v russkom i bashkirskom geroicheskom jepose. Avtoreferat diss. ... kand. filol. nauk. Mahachkala, 2015. 4. Putilov B. N. Metodologija sravnitel'no-
istoricheskogo izuchenija fol'klora. L.: Nauka, 1976.
Статья поступила в редакцию 02.04.2015
