CC BY
15Г.Г. Дюментон
К ОЦЕНКЕ ЗНАЧИМОСТИ ОПЛАТЫ ТРУДА НАУЧНЫХ РАБОТНИКОВ1
Проблемы количественной и качественной оценки производительности научного труда периодически обострялись на протяжении почти всего ХХ в. во всех научно развитых странах независимо от их общественного строя и основных источников финансирования. Решение возникавших здесь проблем фокусировалось в научной политике государственных властей, с тем или иным успехом обеспечивающих оптимальное удовлетворение интересов как науки, так и тех слоев общества, которые использовали ее результаты для удовлетворения своих интересов и интересов общества в целом. При этом успехи и провалы научной политики определялись прежде всего тем, видела ли власть именно в науке решающую силу развития общества или делалась ставка на развитие других сфер производства.
Так, например, сердцевиной «нового курса» президента США Франклина Рузвельта для выхода из Великой депрессии на стыке 20-30-х годов прошлого века было принятие и строжайший контроль исполнения закона об обязательном финансировании научных работ всеми частными фирмами и корпорациями. Уже через три-пять лет США вышли на передовые позиции в ряде ведущих наукоемких областей (производств новой гражданской и военной техники). Практически в то же время ставка на науку, как на решающую производительную силу, также вывела Советский Союз на передовые позиции в наукоемком производстве. Аналогичный процесс прошел и в нацистской Германии. В США и Германии был одинаковый общественный строй, но разные формы правления - демократия и диктатура, а одинаковая научная политика дала одинако-
1 Работа выполнена при поддержке гранта РГНФ №07-03-00273а.
вый результат. В СССР и Германии был разный общественный строй, но одинаковые формы правления - диктатура, а одинаковая научная политика дала еще более сопоставимые результаты. В США, за исключением феномена «обезьяньих процессов», поддержка научной политики охватывала практически все ее области -и мирные, и военные, без массовых идеологических репрессий, а в СССР и Германии наряду с мощной поддержкой естественных и технических наук, были идеологические и политические репрессии. Таким образом, в результате сходных научных политик результаты оказались вполне сопоставимы. Решающая роль науки в развитии, модернизации и конкурентоспособности основных сфер производства была практически исторически реализована в ХХ в. и с еще большим эффектом продолжает реализовываться с началом ХХ1 в. при глобальном переходе к информационному обществу, основанному на научном знании, в большинстве научно развитых и развивающихся стран мира.
Превращение науки в решающую силу развития, естественно, сопровождалось ростом занятых в научных исследованиях и разработках и ростом расходов на материальную базу и оплату труда ученых, творческих инженеров и проектировщиков. Росли доходы национального производства от использования научных результатов -росла цена научного труда. Но в отличие от материального производства, где продукты труда были товаром, отнюдь не все научные знания, которые производили научные работники, были товаром в материальном смысле. Стоимость таких существенных для жизни и безопасности научных результатов, как открытие новых, неизвестных ранее законов природы и общества, новых элементов и свойств живых и неживых объектов, окружающего человека мира и т.п., нельзя было оценить в денежном выражении. Более того, главным отличием такого научного продукта от продукта материального была его уникальность. Повторное производство одного и того же научного знания не является научным результатом.
Вместе с тем среди разнообразия видов научных результатов есть и такие, которые могут привести к созданию реальных товаров и услуг. Такие результаты науки и изобретательства фиксируются в виде патентов и экспериментальных образцов и т.д. Запатентованное научное знание представляет форму интеллектуальной собственности, а те, кто хочет его использовать и получать от него прибыль, должны платить владельцу часть этой прибыли, покупать патент или приобретать лицензию на это производство. Отсюда
возникает проблема критериев оценки стоимости патентов или платы за их использование.
Разделение научных результатов на те, которые можно сразу использовать для материального производства, и те, которые нельзя сразу использовать как товары, исторически произошло еще в конце XIX в., сразу после появления массового наукоемкого производства. Это разделение было зафиксировано в понятиях фундаментальное (или теоретическое), прикладное, научно-техническое научное исследование. И, несмотря на различные трактовки, эти понятия практически используются в большинстве науковедческих исследований в научно развитых странах. И именно в связи с этими понятиями во второй половине ХХ в. возникла и существенно обострилась проблема критериев оценки патентнопригодности (или патентноспособ-ности) некоторых видов фундаментальных исследований.
Количество фундаментальных результатов в целом увеличилось за последние сто лет в несколько раз по сравнению с предшествовавшими столетиями, существенно сократился временной лаг между получением большинства фундаментальных результатов и их практическим использованием в разработках и затем в материальном производстве (с нескольких десятилетий до нескольких лет), большинство «прорывных» фундаментальных результатов стало появляться на «горячих стыках» различных наук. Именно эти характеристики и привели к существенному повышению уровня патентно-пригодности фундаментальных результатов, а следовательно, росту практического использования патентов. С формально-логической точки зрения этот процесс казался вполне нормальным и понятным, однако при более внимательном анализе - социальном, этическом, экономическом и юридическом - процесс придания фундаментальному результату патентной формы выявляет весьма напряженные конфликтные отношения между большинством участников этого процесса. По исторически сложившейся традиции «фундаменталь-щик» ориентирован на результаты, определяющие направления и возможности их использования в материальной практической деятельности, которую они считают рангом ниже своей. Его девиз -«нет ничего практичнее хорошей теории». Его главная награда -признание научным сообществом его авторского приоритета. Что же касается денег, то для подавляющего большинства «фундамен-тальщиков» они не на первом месте. Прикладник, изобретатель, напротив, ориентирован на практическое применение как фундаментальных результатов, так и прикладных. У прикладников также
бывают значительные амбиции, но важнейшую роль начинает играть финансовое вознаграждение за реализацию полученных результатов.
Если прикладник использует для обоснования своего патента научные результаты давно ушедших из жизни ученых, называя их имена, то никакого конфликта не возникает. Но если он использует результаты еще живущих или недавно умерших своих современников, то определенное напряжение может возникнуть, поскольку он лишает их права соавторства в патенте, а следовательно, и на долю прибыли от его использования в производстве. Часть «фун-даментальщиков» вполне удовлетворяется тем, что их результаты нашли практическое применение и приносят материальную пользу многим людям. Но, пожалуй, большая часть все-таки считает себя обделенной.
В результате возникает ряд конфликтных ситуаций, требующих приемлемого справедливого разрешения. Так, в случае если «фундаментальщик» получает результат с высокой степенью па-тентнопригодности, он рискует потерять возможность получить патент, поскольку шустрый прикладник легко опередит его в этом прибыльном деле. Поэтому «фундаментальщик», если он обладает способностью придать своему результату патентную форму, должен задержать свою престижную публикацию на время, необходимое для придания ему патентной формы или же пригласить в соавторы патента «прикладника», чтобы затем одновременно сдать в печать свою приоритетную публикацию и подать соавторскую заявку на патент. И здесь возникает проблема оценки вкладов авторов и соавторов патентов.
Такое решение требует согласованного определения основных видов творческих вкладов в общий результат. Для фундаментальных исследований в естественных науках обычно используют следующий ряд вкладов: идея, теория, метод, эксперимент, оценка значимости результата для своей области и других областей фундаментальных исследований, а также оценка значимости для прикладных исследований и для производства (последнее - реже). Для прикладных исследований и разработок обычно используются: идея, теория, метод, эксперимент, включающий изготовление и испытание опытного образца, а в оценке значимости результата всегда уделяется наибольшее внимание оценке возможности его использования в производстве, но, как правило, добавляется также прогноз прибыли от производства. В комплексных исследованиях, включающих как фундаментальные, так и прикладные разработки,
эти виды вкладов интегрируются в общую систему. Отмеченные вклады в решение общих конечных задач, по сути, отражают их временную последовательность в общей структуре проведения исследования. В его реализации присутствуют и другие, менее значимые вклады, в том числе и весьма рутинные, а также повторные исследования, уточняющие использование ранее сделанных вкладов.
После определения системы реализованных вкладов проводится наиболее важная процедура - определение иерархии значимости. Наиболее часто встречаются следующие пять типов характеристик, в основном для фундаментальных исследований1.
Первый тип. Малая тематическая группа, состоящая из одного научного руководителя, практически вносящего все основные функциональные вклады (идею, теорию, метод, эксперимент, оценку значимости результата), и одного-двух сотрудников, выполняющих его задания. Иерархию значимости вкладов в этом случае определяет сам руководитель.
Второй тип. Малая или средняя тематическая группа, состоящая из руководителя, вносящего основной вклад (например, идею) и как минимум еще одного научного сотрудника, вносящего свой функциональный вклад (например, метод). Иерархию определяют совместно авторы вкладов. Как правило, наиболее значимыми считаются идеи, но бывают и другие случаи. В темгруппе также может быть два-три технических исполнителя.
Третий тип. Средняя тематическая группа, состоящая из руководителя, вносящего основной вклад, и двух-трех научных сотрудников, вносящих свои вклады. Иерархия значимости вкладов определяется совместно авторами. В средних группах также могут быть три-четыре исполнителя в статусе студентов и практикантов, потенциальных аспирантов и научных работников.
Четвертый тип. В основном - большие группы, которые могут подразделяться на малые и средние. Их руководители дают идеи масштаба научного направления, а руководители структурных групп дают идеи развития основного направления. В таких группах иерархия значимости вкладов определяется их значимостью для решения главной цели, направления. Руководители групп, как правило, осуществляют научное руководство аспирантами и соискателями.
1 Анализу типов ситуаций в прикладных исследованиях и разработках будет уделено ограниченное внимание. - Прим. авт.
Пятый тип. Мониторинговые группы с большим временным лагом получения конечного результата. В таких группах нередко идею основателя исследования, потратившего на него всю жизнь, продолжает ученик-последователь и ученик ученика вплоть до конечного результата, которым является статистически значимое постоянное или циклическое повторение поведения объекта -закономерность функционирования природы или общества, т.е. научное знание предельно фундаментального уровня значимости. В таких группах иерархия значимости основных вкладов может меняться в зависимости от значимости промежуточных результатов и приближения к получению конечного результата.
До конца XIX в., т.е. до начала ускоренного развития наукоемкого капиталистического производства, «малая наука» в основном поддерживалась и финансировалась за счет государственных бюджетов. При этом оплата труда ученых была достаточно велика. Научные результаты использовались в большинстве случаев, для создания оружия, военных кораблей и железнодорожного транспорта.
В XX в. сформировалась новая система оплаты научного труда, включающая: 1) базовую оплату в соответствии с иерархией должностного статуса ученых; 2) научные премии; 3) индивидуальные и групповые гранты; 4) прибыль от использования патентов в производстве для ученых-прикладников; 5) контракты как форма решения конкретных целевых задач заказчика.
Для реализации этой системы оплаты была разработана весьма детальная нормативная система критериев оценки результатов научного труда, в создании которой принимали участие как сами ученые, так и представители работодателей. Система критериев включала (и по сей день включает) формализованный набор обязанностей и прав научного работника, а также формализованный набор документов, подтверждающих право научного работника на ту или иную должность, как правило, диплом о высшем образовании в данной области науки, наличие ученой степени и публикаций. Согласно формализованной процедуре, решение принимает приемная или аттестационная комиссия экспертов, объективность и справедливость которых зависят от степени их независимости, а также от совершенства критериев оценки значимости научных результатов. В научно и экономически развитых странах применение этой системы оценки приносит уже более ста лет весьма высокие позитивные результаты.
Однако уже в начале 30-х годов ХХ в. с открытием Э. Мейо [13] неформальной самоорганизации и взаимооценки членов коллективной работы возникли новые области и направления исследования неформальных отношений между учеными, в том числе по эффективности их организации и оценке значимости их достижений. Социологи науки уже после Второй мировой войны, в 50-60-е годы ХХ в. выявили свой новый объект - неформальные отношения -«незримые колледжи», в которых интенсивно и чрезвычайно эффективно шли допубликационный взаимообмен и взаимооценка текущей информации. Психологи и социальные психологи начали изучать личностные предпосылки научного творчества и совместимости познавательных стереотипов членов научных групп. Вместе с тем многочисленные исследования показали, что чисто количественные наукометрические оценки эффективности научного труда ограничены и не позволяют получить объективные оценки. С середины XX в. начало развиваться законодательство по проблемам интеллектуальной собственности. Это позволило увеличить оплату труда ученых, создающих интеллектуальные продукты, используемые производством. В конце XX - начале XXI в. резко повысился интерес к разработке эффективных методов оценки результатов научного труда.
Прежде чем перейти к возможностям решения этой проблемы в нынешней России, необходимо хотя бы в общем виде охарактеризовать, что досталось ей в наследство от советской науки. В СССР была высокая заработная плата и премии, выплачиваемые ученым. Официальная базовая оплата труда основных категорий производителей научных результатов - старших научных сотрудников, руководителей подразделений и руководителей научных учреждений - совпадала с официальной базовой зарплатой секретарей райкомов, горкомов и обкомов единственной правящей партии (ВКПб, КПСС), а также с зарплатой работников самого тяжелого и опасного физического труда - шахтеров и старших офицеров силовых структур. В СССР ученым полагалась дополнительная плата за ученую степень кандидата и доктора наук, а также особые льготы при переходе на более высокую должность. В других странах за ученые степени не платили, но они могли давать преимущества для занятия вакантной должности. В СССР занимать должность руководителя научного учреждения могли только члены Коммунистической партии. Если претендент был очень крупный ученый, профессионально наиболее соответствующий требованиям
руководителя, но он был беспартийным, то ему предлагали вступить в партию. В СССР был создан второй в мире по мощи кадровый научный потенциал с мировым лидерством в ряде приоритетных отраслей. При этом очень важно отметить, что научный кадровый потенциал США формировался в конце Х1Х - начале ХХ в., в основном, из эмигрантов из Европы, в том числе из России, а в 30-е годы - из нацистской Германии, затем из разрушенной во время Второй мировой войны Европы и из развивающихся стран Азии. Научно-кадровый потенциал в СССР полностью был создан за счет коренного населения.
В конце 60-х годов XX в. и на протяжении всего «периода застоя» в СССР начался кризис научно-технологической политики, приведший к постепенному снижению оплаты научного труда, результативности исследований и социального престижа науки. В период перестройки и так называемых демократических и рыночных реформ научная политика в России практически перестала существовать, положение ученых резко ухудшилось, экспериментальная база устарела, кадровый состав государственных академий наук сократился на одну треть, отраслевых научных институтов и центров - почти на две трети. Значительная часть наиболее трудоспособных ученых вынуждена была перейти в сферу бизнеса, в административные структуры или эмигрировать за рубеж. Переориентация государственной политики на превращение страны в сырьевую нефтегазовую «империю» и неспособность научного сообщества отстаивать свои интересы привели к тому, что современная Россия выпала из числа наиболее развитых научных стран мира. Между тем коренное стратегическое изменение вектора развития мировой энергетики за последние два-три года - переход от углеводородов к водороду - свидетельствует о том, что усидеть на нефтегазовой игле более пяти-семи лет не удастся. И главную роль в этом переходе, безусловно, сыграют ведущие страны, делающие ставку на науку, прежде всего США, президент которых официально объявил, что в 2010 г. 70% автомобилей перейдут на использование альтернативного топлива. Учитывая, что США, а вместе с ними и Европа, являются основными потребителями бензина в мире, можно не сомневаться, что России и странам ОПЭК со сверхприбылями от нефти придется распрощаться в самое ближайшее время.
В связи с этой вполне реальной перспективой необходимо отметить, что среди российских олигархов начало просыпаться более цивилизованное чутье на перспективную прибыль, требующую
средне- и долгосрочных вложений, позволяющих сохранить не только сегодняшнюю, но и обеспечить завтрашнюю конкурентоспособность своего производства. Более того, появляется ориентация на суперновые достижения науки, например, в области нано-технологий. Эта новая ориентация российского корпоративного капитала получает поддержку тесно связанных с ним представителей высшей государственной власти. Намечаются некоторые позитивные изменения в научной политике. Возникает необходимость и возможность привлечения в сферы водородной энергетики и нано-технологий большого количества ученых и разработчиков, представляющих фундаментальную и прикладную науку. В связи с этим важнейшей проблемой станет обеспечение эффективности их организации и высокой оплаты их труда, а следовательно, разработки и внедрения максимально объективных критериев оценки значимости научных вкладов. Это требует рассмотрения ряда нау-коведческих проблем.
В 1967 г., разрабатывая программу социологического мониторинга институтов АН СССР биологического профиля, я опирался в основном на достижения западной социологии науки. Главным достижением в ней стало, как уже отмечалось, открытие Э. Мейо неформальной самоорганизации в работе коллективов всех сфер производства. В 50-60-е годы XX в. исследования неформальной самоорганизации в науке, получившие название «незримые колледжи», активно развивались сначала в США, а затем в Европе и в СССР.
В первом масштабном социологическом исследовании Д. Пельц и Ф. Эндрюс [8], опрашивая сотрудников промышленных лабораторий и используя вместо понятий «фундаментальные» и «прикладные» исследования понятия «исследования и разработки», применили для количественной и качественной оценки продуктивности четыре вида результатов научной деятельности: научный вклад, полезность, статьи и отчеты.
Много внимания в этом исследовании было также уделено влиянию стандартных статистических кадровых и демографических характеристик на продуктивность исследователей и инженеров: уровню занимаемой должности, наличию ученой степени, возрасту и опыту работы в данном учреждении. Особенно интересным было время, которое тратили ученые и инженеры-разработчики на общение с коллегами из своих и других подразделений внутри научного учреждения, т.е. на неформальные научные контакты. Для ученых оптимальным с точки зрения положительного влияния на их продук-
тивность оказалось 6-10, а для инженеров 8-15 часов контактов в неделю. Фиксировались также частота встреч и количество коллег, с которыми респонденты общались по вопросам их текущей работы. Однако, к сожалению, перечня типичных причин, побуждающих к контактам, разработано не было. В некоторой степени этот пробел компенсировался данными ответов на вопрос о числе видов работ и специальностей, которые наиболее благоприятно влияют на продуктивность. Вне внимания авторов исследования оказалась также сфера контактов с учеными и инженерами других учреждений в стране и за рубежом. Осталась на уровне рекомендаций и проблема оценки значимости вкладов в общий результат членов коллектива. В целом исследование Д. Пельца и Ф. Эндрюса стало образцом классического социологического подхода для анализа европейских программ [8].
Вместе с тем в середине 60-х годов прошлого века стал развиваться и до настоящего времени успешно развивается информационно-коммуникационный сетевой подход к оценке значимости как фундаментальных, так и прикладных научных результатов. Этот подход расширяется и углубляется на базе бурно развивающегося разнообразия компьютерных средств передачи и обработки научных данных и знаний, циркулирующих в локальных региональных и глобальных информационных сетях.
Существенную роль в становлении и развитии этого подхода сыграли Э. Мейо, Р. Мертон, Г. Менцель, Д. Прайс, Д. Крейн, С. Кроу-форд, Б. Гриффит, Н. Маллинз, Т. Аллен, Ю. Гарфельд и др. В результате их исследований оценка значимости научных результатов вышла на мировой уровень. Под влиянием необходимости научно обоснованного решения все усложняющихся национальных и интернациональных, социальных, экономических, производственных, технологических и экологических проблем ученые научно развитых стран всесторонне интенсифицируют взаимообмен, взаимоиспользование и взаимооценку значимости своих научных достижений в ходе национальных и международных научных исследований. Это объясняет, почему доминирует ориентация на разработку и использование мировых стандартов в оценке научных достижений, а исторически сложившиеся национальные различия и противоречия преодолеваются.
Так, при оценке уровня новизны научной идеи, постановки проблемы, определения методов и условий проведения экспериментов абсолютно необходима проверка новизны с учетом уже имеющихся в мире достижений. Аналогичные требования должны
предъявляться и при оценке новизны диссертационных работ соискателей ученых степеней. За последние три десятилетия значительно ускорилась модернизация приборного парка науки. В связи с этим значимость результатов экспериментов, полученных с использованием устаревших приборов, оценивается ниже или вообще теряет значение.
Создание мировых информационных сетей колоссально ускорило обмен научной информацией и налаживание необходимых контактов. Однако и традиционные формы научных публикаций, а также научные конференции и конгрессы, сохранили свое значение как инструмент оценивания эффективности научных исследований. При этом наукометрические исследования потоков публикаций и частоты цитирования породили ряд принципиальных вопросов. Является ли индекс цитирования показателем значимости опубликованных результатов? Частота цитирования не всегда позволяет определить вклад ученых в полученный результат, особенно если публикация подписана несколькими авторами. По частоте цитирования не всегда также удается определить количество и значение полученных результатов. Так о чем же реально свидетельствует индекс цитирования? Только о том, сколько других ученых прочитали данную публикацию - много, мало, никто или прочел. Большое число ссылок также может привлечь внимание ученого к публикации. «Бум», вызванный появлением индекса цитирования как инструмента оценки труда ученых, давно сошел на нет, но попытки реанимировать этот подход время от времени возобновляются.
Так, на базе цитирования и социтирования были построены «карты» сетей науки. Они связывали кластеры ученых, наиболее часто ссылающихся друг на друга, как представителей определенной области науки. Что это дало? Прежде всего, это дало возможность ученым, приступающим к работе в данной области, определить совокупность наиболее авторитетных ее представителей и приобщиться к данному кластеру. Затем появился «импакт-фактор», позволявший выделить не только представителей данного кластера, но и журнал, в котором они опубликовались. Это, в свою очередь, позволило выделить экспертов-рецензентов, одобряющих публикацию тех или иных статей в высокоспециализированных профессиональных журналах. Однако выявление «импакт-фактора» не решает всех проблем оценки труда ученых. Дело в том, что журналов с высоким «импакт-фактором» очень мало, а результатов, достойных быть в них опубликованными, несопоставимо больше и по-
этому они публикуются в менее престижных журналах, что снижает их оценку в глазах потенциальных читателей. Кроме того, журналы с высокими «импакт-факторами» сосредоточены в основном в одной стране - США. Это значит, что их экспертами и авторами являются в основном ученые США. Далее, и это, по-моему, главное, не только в журналах, но и во всех других организациях, проводивших научную экспертизу, нет достаточно четких критериев оценки значимости научных вкладов соавторов коллективных публикаций в общий результат. И это в то время, когда подавляющее большинство важнейших научных достижений производится коллективами специалистов.
Оценка учеными взаимных вкладов и взаимообмена информацией позволяет получить гораздо более адекватную картину профессионального престижа ученых и их реального вклада, чем чисто формальный подсчет, производимый на основе различных индексов цитирования. Сетевые оценки фиксируют не только прошлую, но и текущую эффективность и продуктивность труда ученого. В результате реализации предложенной мною программы удалось построить сеть взаимных оценок ученых и адекватно представить вклад каждого из них в общий процесс развития науки. Например: генератор идей (высшая оценка - 3), экспериментатор (3), организатор (3) - Г3, Э3, О3. Экспериментатор (высшего уровня «золотые руки» - 3), исполнитель задания руководителя - Э3, И3. Или теоретик (2), организатор (2) - Т2, О2 [6, 7]. Именно реализуемые в личных контактах способности используются учеными в ходе исследований, а формальные ученые степени и должности не учитываются вовсе. Фактически это неформальная неписаная этическая норма обсуждения хода исследований на уровне тематических и проблемных групп, а на определенных этапах - и научного направления. Эти обсуждения, подчас весьма бурные, в большинстве случаев завершаются согласованной оценкой, но иногда требуют повторных контрольных экспериментов, перепроверки гипотез и теоретических выводов.
Существенное преимущество сетевые оценки имеют и по сравнению с оценками экспертов. Таким образом, могут осуществляться международные неформальные мониторинги сетей личных научных связей, дающие текущую оценку основным видам научных вкладов. Это дает объективную оценку вкладов различных ученых в некоторый суммарный научный результат. Однако и в этом варианте есть определенное ограничение. Дело в том, что картина текущих
исследований и оценка промежуточных результатов не позволяют правильно оценить суммарный, конечный результат проводящихся исследований. Это можно сделать лишь после того, как такой результат будет опубликован в профессиональных журналах, монографиях или поступит в научные электронные библиотеки.
40-летний мониторинг научных контактов и информационных связей в ряде академических институтов позволяет сделать вывод, что оценка значимости вкладов в конечные результаты исследований может быть скорректирована с оценками, получаемыми на базе анализа индексов цитирования. Полноту оценки вкладов каждого из соавторов может обеспечить уже внедренный в электронную базу Библиотеки естественных наук РАН метод подсчета ссылок, разработанный В.В. Васильчиковым [3]. Вместе с тем было бы полезно, если бы авторы коллективных публикаций сами указывали свой вклад в полученный ими результат исследований на основе общепринятых научным сообществом правил и стандартов. Автор данной статьи предлагает два варианта таких стандартов и правил. Первый - согласовать общепринятые знаковые обозначения основных видов вкладов соавторов, например: I - идея, Т -теория, М - метод, Б - данные эксперимента, Е - самооценка общего результата. Читатель соответствующих публикаций или библиографических справочников на основании этой информации может самостоятельно оценить значение вклада каждого из соавторов в конечный результат научного исследования. Второй - согласовать с научным сообществом и редакциями научных журналов общие правила, согласно которым соавторы коллективных публикаций возле своих фамилий в скобках ставили бы знак или знаки вкладов, которые они внесли в опубликованный результат. Что же касается возможных споров относительно авторства того или иного вклада, они, конечно, неизбежны, но согласованные научным обществом регламенты и стандарты будут способствовать принятию справедливых и обоснованных решений.
Таким образом, появляется возможность использовать систему неформальных оценок основных видов научных вкладов каждого автора коллективных публикаций, в том числе и в журналах, отражаемых в различных индексах цитирования.
Здесь открываются возможности получения новой информации о состоянии и развитии науки специалистами в области науковедения. Вместе с тем полезно напомнить, что науковедение, в частности наукометрия, не дают содержательной оценки новых научных ре-
зультатов. Эту задачу выполняют сами ученые в процессе различных дискуссий, в полемических публикациях и т. д.
В чем же может и должна выражаться помощь социологов науки и наукометров ученым других наук в оценке содержательной значимости их научных результатов? За последние полвека здесь сложились следующие основные направления: 1) подбор критериев новизны, применяемых в экспертизах текущих, промежуточных и конечных результатов исследований; 2) формализация и ранжирование выявленных критериев с учетом специфики соответствующих наук и видов научных исследований; 3) систематическая коррекция и публикация предлагаемых критериев в интересах достижения консолидации оценок этих критериев учеными разных специальностей; 4) содействие применению выявленных критериев результативности научной деятельности при проведении конкурсов на замещение вакантных должностей и аттестации научных сотрудников; 5) содействие унификации критериев эффективности научной деятельности, принятых научным сообществом, директивными органами и статистическими ведомствами.
Учитывая важность науки для развития нашего общества, необходимо координировать обсуждение проблем научного и технологического развития в институтах научного сообщества, в законодательных и исполнительных органах, а также в общественных организациях. Важную роль в решении обсуждавшихся выше проблем могли бы сыграть профсоюзы научных сотрудников. При обсуждении вопроса об оплате научного труда необходимо также учитывать интересы научного вспомогательного и инженерного персонала, задействованного в научных исследованиях и разработках. Если верно, что наука - главная производительная сила современного общества, то верно и то, что ее представителям должно принадлежать решающее слово при определении форм и уровня оплаты научного труда.
Список литературы
1. Авдулов А.Н., Кулькин А.М. Власть, наука, общество. - М., 1994. - 285 с.
2. Авдулов А.Н., Кулькин А.М. Система государственной поддержки научно-технической деятельности в России и США. - М., 2003. - 83 с.
3. Васильчиков В.В. Вот о чем шумите Вы! // Поиск. - 1997. - № 48.
4. Гарфильд Ю. Можно ли выявлять и оценивать научные достижения и научную продуктивность? // Вестник АН СССР. - 1982. - № 7 - С. 42-50.
5. Добров Г.М. Наука о науке. - Киев: Наукова думка, 1970. - 302 с.
6. Дюментон Г.Г. К вопросу о кадровых характеристиках научных работников // Проблемы деятельности ученых и научных коллективов. Вып. VII. - М.; Л., 1979. - С. 211-220.
7. Дюментон Г.Г. Сети научных коммуникаций и организация фундаментальных исследований. - М.: Наука, 1987. - 105 с.
8. Пельц Д., Эндрюс Ф. Ученые в организации. - М.: Прогресс, 1973. - 472 с.
9. Прайс Д. Малая наука, большая наука // Наука о науке. - М.: Прогресс, 1966. -С. 281-384.
10. Татаринов Ю.Б. Проблемы оценки эффективности фундаментальных исследований. - М.: Наука, 1986. - 231 с.
11. Угрюмов М. С запасом прочности // Поиск. - М., 2007. - № 32-33.
12. Andrews F. Scientific productivity: the effectiviness in six countries. - Cambridge, 1979. - 463 p.
13. Mayo E. The social problems of an individual civilization. - Boston, 1945. - 150 p.
14. Merton R. The sociology of science: theoretical and empirical investigations. - Chicago; L., 1973. - 575 p.
15. Mullins N.C., Hargens L.L., Hecht P.K. The group structure of co-citation clasters: a comparative study // Amer. social. rev. of research group. - N.Y., 1977. - Vol. 42, N 42. - P. 542-562.
