CC BY
0
Вестник Томского государственного университета. История. 2023. № 86 Tomsk State University Journal of History. 2023. № 86
ПРОБЛЕМЫ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ИСТОРИИ PROBLEMS OF HISTORY OF RUSSIA
Научная статья
УДК 94(47)(571.1):930.8
doi: 10.17223/19988613/86/1
К оценке имущественного неравенства крестьянства Западной Сибири в начале ХX в.: микроанализ данных сельскохозяйственной переписи крестьянских хозяйств Томской губернии 1901 г.
Евгения Константиновна Антонова1, Леонид Иосифович Бородкин2, Владимир Николаевич Владимиров3
1 Томский государственный архитектурно-строительный университет, Томск, Россия, antonovatomsk@gmail.com 2Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова, Москва, Россия, lborodkin@mail.ru 3Алтайский государственный университет, Барнаул, Россия, vnapple@yandex.ru
Аннотация. Рассматривается проблема оценки имущественного неравенства крестьянства Западной Сибири в начале XX в. Использованы материалы сельскохозяйственной переписи крестьянских хозяйств Томской губернии 1901 г. (Ояшинская волость). При анализе неравенства акцент делается на применении стандартизованных показателей экономического неравенства: децильного коэффициента и индекса Джини. Для сравнения привлечены агрегированные материалы сельскохозяйственной переписи 1916 г. по Парабельской волости Томской губернии. Проведенный анализ выявил сравнительно невысокий уровень экономического неравенства крестьянства Томской губернии в начале XX в.
Ключевые слова: крестьянство, Сибирь, имущественное неравенство, децильный коэффициент, индекс Джини
Благодарности: Исследование выполнено при поддержке РНФ, проект № 21-18-00509: «Эволюция неравенства доходов и имущества населения России: от Великих реформ до "Великого перелома" в региональном измерении (статистический и геоинформационный анализ)».
Для цитирования: Антонова Е.К., Бородкин Л.И., Владимиров В.Н. К оценке имущественного неравенства крестьянства Западной Сибири в начале XX в.: микроанализ данных сельскохозяйственной переписи крестьянских хозяйств Томской губернии 1901 г. // Вестник Томского государственного университета. История. 2023. № 86. С. 5-12. doi: 10.17223/19988613/86/1
Original article
Towards an assessment of the property inequality of the peasantry of Western Siberia at the beginning of the 20th century: microanalysis of data from the agricultural census
of peasant farms in the Tomsk province in 1901
Evgenia K. Antonova1, Leonid I. Borodkin2, Vladimir N. Vladimirov3
1 Tomsk State University of Architecture and Building, Tomsk, Russian Federation, antonovatomsk@gmail.com 2 M.V. Lomonosov Moscow State University, Moscow, Russia Russian Federation, lborodkin@mail.ru 3Altai State University, Barnaul, Russia Russian Federation, vnapple@yandex.ru
Abstract. The purpose of this study is to assess the property inequality of peasants in Western Siberia at the turn of the 19th and 20th centuries. The regional dimension is extremely important for such a large country as the Russian Empire, given its pronounced regional specificity and the composition of the population, in which the peasantry accounted for up to 80%.
The main source of the study is the materials of the Tomsk provincial agricultural census of 1901 of the peasant economy of the Tomsk province. To conduct a microanalysis of data on property inequality among peasant households, the Oyashinsky volost was selected, in which we identified two settlements for each with agricultural and non-agricultural specializations. For quantitative assessments of economic inequality, we selected the following indicators from the source data: family size; the number of horses; the number of cows; the number of productive livestock; total crop size. For each of these indicators, the arithmetic mean, the coefficient of variation, the decimal coefficient and the Gini index
© Е.К. Антонова, Л.И. Бородкин, В.Н. Владимиров, 2023
were calculated for each of the four localities. We also measured inequality per peasant family member rather than per household. The results in both cases turned out to be very close. The results obtained were compared with each other, as well as with the results of processing data from the nearby Parabelsky volost of the Tomsk district according to the same methodology according to the agricultural census of 1916.
The comparisons show that the four settlements selected for detailed measurements of inequality across a number of property indicators can be considered as sufficiently representative of the study area. Microanalysis of data from agricultural censuses of the Tomsk province at the beginning of the twentieth century, characterizing the stratification of peasant households at the level of individual rural settlements or volosts, revealed a relatively low level of economic inequality among the peasantry of the Tomsk province. Further studies of property inequality of the Siberian peasantry at the beginning of the twentieth century. Further studies of the property inequality of the Siberian peasantry at the beginning of the twentieth century can provide a more substantiated and differentiated assessment of the processes of its stratification and social mobility.
Keywords: peasantry, Siberia, property inequality, decile coefficient, Gini index
Acknowledgements: The study was supported by the Russian Science Foundation, project No. 21-18-00509: "The evolution of income and property inequality among the population of Russia: from the Great Reforms to the 'Great Breaking Point' in the regional dimension (statistical and geoinformation analysis)".
For citation: Antonova, E.K., Borodkin, L.I., Vladimirov, V.N. (2023) Towards an assessment of the property inequality of the peasantry of Western Siberia at the beginning of the 20th century: microanalysis of data from the agricultural census of peasant farms in the Tomsk province in 1901. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. Istoriya - Tomsk State University Journal of History. 86. pp. 5-12. doi: 10.17223/19988613/86/1
Введение
Проблема расслоения крестьянства дореволюционной России привлекала внимание многих исследователей и публицистов с конца XIX в. Актуальность этой темы объясняет интерес к ней и сегодня, когда она вписана в широкий контекст исследований экономического неравенства, дифференциации доходов населения страны. Однако дореволюционный период представляется более сложным для оценок степени экономического неравенства, прежде всего в силу отсутствия подоходного налога в налоговой системе Российской империи. В этих условиях можно не удивляться большому разбросу таких оценок в современной историографии [1].
Если говорить об оценках неравенства доходов населения России в целом, то в работах современных российских и зарубежных исследователей мы находим выводы как о сравнительно невысоком [2, 3], так и о весьма значительном уровне неравенства [4-6]. В такой большой стране, как Российская империя, с ее выраженной региональной спецификой, разнообразием социально-экономических и природных условий интегральная оценка экономического неравенства населения страны должна дополняться оценками, полученными на уровне регионов, губерний, уездов и даже на микроуровне (на основе данных по конкретным населенным пунктам).
Учитывая, что на рубеже Х1Х-ХХ вв. крестьянство составляло около 80% населения России, оценки неравенства в этой среде представляют особый интерес. Подчеркивая важность изучения процессов расслоения крестьянства, Т. Шанин отмечал значение представлений «о социально-экономической дифференциации крестьянства, т.е. о масштабах имущественного расслоения российских крестьян и вытекающей отсюда его экономической стратификации» [7. С. 92]. Весьма приблизительно такие представления формировались дореволюционными экономистами и публицистами, а также советскими историками-аграрниками на осно-
ве типологических группировок и расчетов имущественных показателей и доходов крестьянских хозяйств, приходившихся на те или иные группы (например, группы бедных, середняцких и зажиточных дворов), при этом критерии выделения этих групп могли существенно различаться.
В последние десятилетия акцент делается на использовании стандартизованных показателей экономического неравенства: децильного коэффициента и индекса Джини, вычисление которых требует представления данных о доходах или имуществе в виде десяти групп, упорядоченных по возрастанию дохода, при этом каждая группа включает 10% элементов изучаемой совокупности. Децильный коэффициент показывает, во сколько раз доход (или оценка имущества) верхней группы превышает аналогичный показатель нижней группы. Именно этот коэффициент использовался авторами упомянутых выше работ для оценки неравенства доходов населения Российской империи; его значения варьировали от 6 до 21, что связано с различиями в обосновании авторами состава верхней и нижней групп. Что касается индекса Джини, то его значение вычисляется с учетом распределения совокупного дохода по всем 10 группам, минимальное значение (ноль) достигается при равномерном распределении дохода по всем 10 группам, а максимальное (единица) соответствует ситуации, когда весь доход концентрируется в верхней группе [8].
В исследованиях имущественного неравенства крестьянства пореформенной России индекс Джини был впервые использован известным американским историком-русистом Д. Филдом в 1980-х гг. Он обработал материалы подворных переписей, проведенных Полтавским губернским земством в 1880-х гг., 1900 и 1910 гг. на волостном, уездном и губернском уровнях. Анализировались данные о пашне, посевной площади и тягловом скоте по 15 уездам и 40 волостям [9].
Один из результатов исследования Д. Филда касается важного методического вопроса - о сопоставимости оценок имущественного неравенства крестьянства,
полученных при использовании данных разного уровня, от волости до губернии. В нашем исследовании мы идем дальше, привлекая данные по ряду деревень Томской губернии и сравнивая оценки неравенства, полученные в ходе этого микроанализа, с оценками волостного уровня. Характерно, что Д. Филд, как и большинство исследователей неравенства, расслоения крестьянства, опирается на данные об обеспеченности крестьянских дворов землей и тягловой силой. Это относится и к Т. Шанину, уделявшему много внимания расслоению крестьянства поздней Российской империи и ранней Советской России. В своей книге «Неудобный класс» он отмечал, что при проведении переписей 1917, 1919 и 1920 гг. «главными индикаторами материального положения крестьянских дворов были площади посевных земель и количество лошадей на одну семью» [7. С. 99]. Именно эти индикаторы мы используем в данной работе.
Обратимся к отечественной историографии проблемы экономического неравенства крестьянства Сибири в конце XIX - начале XX в., являвшейся одной из ключевых в исследованиях развития капитализма в сельском хозяйстве Сибири. Проявлением этого, по мнению исследователей, выступало прежде всего расслоение крестьянства, которое проявлялось в дифференциации, поляризации и деформации крестьянского социума. Основной методикой изучения этого явления было выявление разноуровневых экономических групп внутри крестьянской общности и соотношения этих групп по численности, а также сравнение полученных показателей с аналогичными показателями крестьянства Европейской России [10].
Отдельного внимания заслуживают исследования Л.М. Горюшкина и П.Ф. Никулина. Первый из них, помимо создания комплексных группировок крестьянских дворов с учетом большого количества признаков и рассмотрения цельной картины расслоения крестьянства по естественно-историческим зонам Сибири, впервые применил ЭВМ для изучения массовых статистических источников по аграрной истории Сибири, возглавляя группу исследователей, обработавших анкеты сельскохозяйственной переписи 1916 г. по Томской губернии [11]. В результаты были созданы группировки крестьянских хозяйств по различным производственным признакам крестьянских дворов для 11 волостей, которые сравнимы между собой, что создает возможности для вычисления используемых сегодня показателей неравенства - децильного коэффициента и индекса Джини.
П.Ф. Никулин, опираясь на исследования по аграрной истории Европейской России в рамках направления «Количественные методы в исторических исследованиях», во главе с И.Д. Ковальченко, сосредоточился на изучении внутреннего строя крестьянского хозяйства, отмечая дифференциацию на основе показателей товарности хозяйства. Безусловной заслугой и серьезным вкладом П.Ф. Никулина в аграрную историю Сибири является введение в научный оборот материалов региональной сельскохозяйственной переписи 1901 г., что позволяет работать с исходными первичными подворными данными [12].
Источники
Материалы сельскохозяйственных переписей являются ценными источниками по истории развития сельского хозяйства Сибири начала ХХ в. как в экономическом, так и в социальном измерении. Прежде всего речь идет о материалах Всероссийских сельскохозяйственных переписей 1916 и 1917 гг. Будучи массовыми историческими источниками, материалы указанных переписей с конца 1960-х гг. стали изучаться с применением методов обработки на ЭВМ [11, 13].
Менее известна в историографии Томская губернская сельскохозяйственная перепись 1901 г. Она не имела столь крупных масштабов, как две упомянутые выше переписи, однако представляет несомненный интерес для региональных исследований. Материалы переписи стали основой для изучения состояния и внутреннего строя крестьянского хозяйства в Сибири начала ХХ в. и наиболее полно представлены в работах П.Ф. Никулина и Е.К. Антоновой [14-16].
Проведение переписи 1901 г. было вызвано серьезными природными и экономическими причинами. Большая часть Сибири в период 1900-1901 гг. подверглась сильной засухе и неурожаю. В Западной Сибири, особенно в Томской губернии, неурожай и голод повторялись третий год подряд, что немало беспокоило государственные органы различного уровня [17. С. 4]. Исходя из этого, было решено провести перепись, опираясь на опыт русской земской статистики, изучавшей на локальном уровне численность крестьянских дворов, их имущественное состояние, доходность и др. [18. С. 107-108]. Решение о проведении переписи было принято Управляющим Министерством внутренних дел сенатором П.Н. Дурново [19. Л. 15]. Общее руководство и контроль над ней в Томской губернии были в ведении губернского правления, во главе которого стоял вице-губернатор Д.Н. Дельвиг [20. С. 92]. Непосредственно на местах перепись проводилась Земским отделом Томского губернского статистического комитета в первой половине августа 1901 г. [19. Л. 10-14]. Основной ее целью указывалось определение масштаба влияния засухи 1901 г. на сельское хозяйство Томской губернии. Перепись затронула 2 123 селения в семи уездах Томской губернии: Бийском, Томском, Барнаульском, Мариинском, Кузнецком, Каинском и Змеиногорском. Задачи переписи сводились к сбору статистической информации о хлебах и травах в хозяйствах старожилов, инородцев, переселенцев, определению общего социально-экономического состояния крестьянских хозяйств, а также принятию дальнейших мер по предупреждению последствий ожидаемых бедствий в Томской губернии [21]. Основной единицей учета стал крестьянский двор [22]. Именной список глав крестьянских домохозяйств с указанием имени и фамилии стал информационной основой ведомости. Порядок перечисления домохозяев не зависел от имущественного состояния крестьянских хозяйств.
Данные сельскохозяйственной переписи крестьянских хозяйств Томской губернии 1901 г. хранятся в Государственном архиве Томской области, в фонде № 3, оп. 44 «Томское губернское правление». Данные
переходной зоны Томского уезда Томской губернии представлены в делах 1115-1354.
Результаты сельскохозяйственной переписи крестьянских хозяйств Томской губернии 1901 г. не публиковались. В настоящее время сводные данные сельскохозяйственной переписи крестьянских хозяйств Томской губернии 1901 г. опубликованы только в Обзоре Томской губернии за 1901 г. в качестве приложения к Всеподданнейшему отчету Томского губернатора. Обзор дал точные сведения о естественных и производительных силах Томской губернии, экономической деятельности ее населения, податях и повинностях, общественном благоустройстве, народном здравоохранении и просвещении [23. С. 15-31]. Подворная программа переписи была оформлена в виде табличного формуляра с перечислением разделов и показателей: имя и фамилия домохозяина; число душ; количество годных работников; имущество; размеры посева; запасы хлеба; количество сена; недоимки по казенным податям, губернскому земскому сбору и мирским повинностям [14].
Объект исследования
Томская губерния включала в себя пять природных зон: степную, лесостепную, таежную, горно-таежную и переходную, куда входили семь административных уез-
дов и 22 естественно-исторических района. Главный признак зонального деления - различия в растительности, рельефе местности, влажности, почве и температуре.
Для оценки степени неравенства (или, в традиционной терминологии, расслоения) крестьянства следует учесть специализацию (земледельческую и неземледельческую) крестьянских хозяйств, охваченных Переписью 1901 г. С этой целью мы обратились к данным Переписи по Ояшинской волости переходной зоны, выбранной в качестве наиболее типической с точки зрения географического положения [24. С. 1, 160, 195, 184-185, 191]. Этот выбор определялся прежде всего тем, что Ояшинская волость охватывала села от Оби до Томи, тяготела к Томску и Мариинским золотым приискам, по ней прошла Томская ветка ЗападноСибирской железной дороги Транссибирской магистрали. Географически Ояшинская волость Томского уезда находилась в центре Томской губернии (рис. 1).
Для проведения микроанализа данных об имущественном неравенстве крестьянских хозяйств Ояшин-ской волости по данным Томской губернской переписи 1901 г. мы выделили по два поселения для земледельческой и неземледельческой специализаций, исходя из исследований, проводившихся известным томским историком П.Ф. Никулиным в рамках его докторской диссертации, защищенной в 2009 г. [25].
Рис. 1. Ояшинская волость на карте Томской губернии. Источник: Карта Томской губернии // Энциклопедический словарь Брокгауз и Ефрон. СПб., 1901. Т. 33а, кн. 66. С. 486-487
В качестве типичных земледельческих поселений Ояшинской волости были выбраны деревни Балтин-ская (98 дворов) и Ново-Порос (85 дворов), находящиеся на расстоянии 22 км друг от друга, а в качестве неземледельческих - деревня Ташара (85 дворов) и село Дубровина (121 двор), расположенные в 10 км друг от друга. Характеризуя торгово-экономическую деятельность крестьянских хозяйств выбранных поселений Ояшинской волости, отметим достаточную удаленность от основных возможных рынков сбыта их продукции. Так, указанные населенные пункты находились на расстоянии 66-100 км от Новониколаевска и 144-193 км от Томска [26-29]. В настоящее время рассматриваемая нами территория находится в составе Новосибирской области.
Методика исследования
Для формулировки хозяйственных и экономических характеристик населенных пунктов Ояшинской волости, а также для количественных оценок экономического неравенства, нами были выбраны из исходных данных следующие показатели:
1. Размер семьи.
2. Количество лошадей.
3. Количество коров.
4. Количество продуктивного скота.
5. Общий размер посева.
По каждому из этих показателей для каждого населенного пункта рассчитывались среднее арифметическое и коэффициент вариации. Далее совокупность хозяйств каждой деревни была поделена на 10%-ные интервалы для расчета децильных коэффициентов как по общему количеству, так и в пересчете на одного члена семьи. Поскольку децильные коэффициенты удалось подсчитать не во всех случаях (это касается главным образом размеров посева, где не имеющая посевов доля домо-хозяйств превышает 10%), по всем показателям рас-
считывался индекс Джини. Именно этот индекс, дающий более полное измерение неравенства, положен в основу наших количественных оценок. Такие же расчеты были проведены для всей совокупности хозяйств по всем четырем населенным пунктам, а также отдельно для населенных пунктов, ориентированных на занятия земледелием и неземледельческими промыслами. Полученные результаты сравнивались между собой, а также с результатами обработки по той же методике данных близлежащей Парабельской волости Томского уезда по сельскохозяйственной переписи 1916 г., которые были взяты из работы новосибирских исследователей под руководством Л.М. Горюшкина [11].
Измерение степени имущественного неравенства
крестьянских дворов: результаты микроанализа
Перейдем к результатам анализа имеющихся у нас данных по четырем поселениям Ояшинской волости Томского уезда. Начнем с дескриптивной статистики анализируемых совокупностей дворов.
Как следует из табл. 1, средние значения показателей хозяйств земледельческого и неземледельческого типов заметно различаются. Все рассматриваемые нами подворные показатели земледельческих деревень заметно превышают соответствующие показатели деревень неземледельческого типа: по размерам посева - в 3,7 раза, по обеспеченности лошадьми - в 1,6 раза, по числу коров - в 1,4 раза, по продуктивному скоту - почти в 1,4 раза. Различия средних значений двух этих групп деревень являются статистически значимыми по критерию Стью-дента для всех показателей. Сопоставление данных показателей выявляет, кроме того, сбалансированную структуру хозяйствования в группе деревень земледельческой ориентации. Действительно, в деревнях этой специализации обеспеченность указанными ресурсами (площадь посевов, тягловый и продуктивный скот) была выше, чем среднем по Сибири [7. С. 103].
Таблица 1
Сводные показатели по двум парам деревень по материалам сельскохозяйственной переписи 1901 г.,
Томская губерния, Ояшинская волость
Специализация хозяйства
Показатели Неземледельческие: Земледельческие:
деревня Ташара и село Дубровина (206 дворов) деревни Балтинская и Ново-Порос (183 двора)
Посев
Среднее значение, дес. 1,54 5,77
Коэффициент вариации, % 156,0 79,8
Децильный коэффициент - 24
Индекс Джини 0,70 0,43
Лошади
Среднее значение, голов 3,7 5,9
Коэффициент вариации, % 78,7 85,8
Децильный коэффициент 7,0 12,0
Индекс Джини 0,41 0,43
Коровы
Среднее значение, голов 3,7 5,2
Коэффициент вариации, % 111,5 72,4
Децильный коэффициент 7,4 12,7
Индекс Джини 0,50 0,48
Продуктивный скот
Среднее значение, голов 4,3 5,9
Коэффициент вариации, % 108,1 95,1
Децильный коэффициент - 13,7
Индекс Джини 0,48 0,47
Примечание. Таблица составлена авторами на основе данных [26-29].
Отметим высокую степень неоднородности крестьянских дворов обеих групп по всем учтенным показателям. Значения коэффициентов вариации V в табл. 1 находятся в интервале от 72,4 до 156%, что характерно для совокупностей с большим разбросом значений. При этом неоднородность в целом заметно выше в группе деревень земледельческого профиля.
Теперь обратимся к коэффициентам неравенства: децильному коэффициенту (Б) и индексу Джини (в). Они также принимают достаточно высокие значения: по количеству голов лошадей и коров значения Б равны 7,0 и 12,0, а по количеству голов коров 7,4 и 12,7 для группы неземледельческих и земледельческих деревень соответственно. Вычисление значений Б для измерения неравенства по размерам посева и количеству голов продуктивного скота в данном случае не проводилось ввиду нулевых значений для нижней 10%-ной группы. Значения индекса в для двух групп деревень различаются меньше, в диапазоне 0,41-0,50 (за исключением значения в = 0,70 для показателя размеров посева дворов неземледельческой группы, в которой больше трети дворов были безземельными; отметим, что и коэффициент вариации V = 156% является в этом случае самым высоким). В обеих группах менее высока степень расслоения по тягловой силе.
Перейдем к табл. 2, которая содержит сводные показатели по всем рассматриваемым поселениям Ояшин-ской волости. На этом материале мы можем сравнить значения децильного коэффициента для трех показателей (количество голов лошадей, коров и продуктивного скота), которые составили 10,0, 10,0, 10,5 соответственно. Это средние по величине уровни неравенства.
Таблица 2
Сводные показатели по четырем деревням по материалам сельскохозяйственной переписи 1901 г., Томская губерния, Ояшинская волость
Все четыре поселения (389 дворов)
Посев
Среднее значение, дес. 3,53
Коэффициент вариации, % 118,5
Децильный коэффициент -
Индекс Джини 0,60
Лошади
Среднее значение, голов 4,7
Коэффициент вариации, % 88,9
Децильный коэффициент 10
Индекс Джини 0,44
Коровы
Среднее значение, голов 4,4
Коэффициент вариации, % 106,2
Децильный коэффициент 10,0
Индекс Джини 0,50
Продуктивный скот
Среднее значение, голов 5,0
Коэффициент вариации, % 102,6
Децильный коэффициент 10,5
Индекс Джини 0,49
Примечание. Таблица составлена авторами на основе данных [26-29].
Здесь можно задаться вопросом: в какой мере результаты нашего микроанализа неравенства крестьянских дворов могут рассматриваться в качестве представи-
тельных для Ояшинской волости в целом? К сожалению, таких данных в нашем распоряжении нет. В этой связи мы обратились к поиску материалов по другим волостям Томского уезда, близким к Ояшинской волости.
Возвращаясь к табл. 1, отметим, что невысокие показатели обеспеченности дворов неземледельческой группы не следует трактовать как свидетельство их бедности. Иллюстрацией к этому тезису может служить, например, хозяйственный профиль поселений Пара-бельской волости (территориально близкой к Ояшин-ской волости), который характеризовался на рубеже Х1Х-ХХ вв. сочетанием занятий жителей земледелием и скотоводством с извозом и торговлей, кустарным, ореховым и отхожим промыслами. В среднем на крестьянский двор к 1916 г. приходилось 5,86 лошадей и 5,00 коров, при этом около половины крестьянских хозяйств в 1916 г. считались беспосевными. Объяснялось это тем, что значительная часть крестьянских хозяйств, «имея лошадей, не занималась сельским хозяйством, а предпочитала извоз» [30. С. 275].
Сравним данные табл. 2 с данными табл. 3, содержащей сводные показатели по всем дворам Парабель-ской волости (544 двора), полученные по материалам сельскохозяйственной переписи 1916 г. Низкое среднее значение посева в хозяйствах этой волости можно объяснить отмеченными выше факторами. Средние значения обеспеченности лошадьми и коровами по данным табл. 2 и 3 достаточно близки: 4,7 и 4,4 для четырех деревень Ояшинской волости и 5,9 и 5,0 для Парабельской. При этом измерения неравенства дают более низкие значения для Парабельской волости: Б = 3,7 для лошадей и Б = 10,0 для коров; в = 0,33 для лошадей и в = 0,37 для коров.
Таблица 3
Сводные показатели по Парабельской волости по материалам сельскохозяйственной переписи 1916 г., Томская губерния (544 двора)
Посев
Среднее значение, дес. 0,70
Коэффициент вариации, % 140,8
Децильный коэффициент -
Индекс Джини 0,67
Лошади
Среднее значение, голов 5,9
Коэффициент вариации, % 58,6
Децильный коэффициент 3,7
Индекс Джини 0,33
Коровы
Среднее значение, голов 5,0
Коэффициент вариации, % 66,7
Децильный коэффициент 10,0
Индекс Джини 0,37
Примечание. Таблица составлена авторами на основе данных [11].
Проведенное сравнение показывают, что четыре населенных пункта, отобранных для детальных измерений неравенства по ряду имущественных показателей, можно рассматривать как достаточно представительные для изучаемой территории.
Мы провели также измерения неравенства в расчете не на двор, а на члена крестьянской семьи. Результаты в обоих случаях оказались весьма близкими.
Заключение
Проведенный микроанализ данных сельскохозяйственных переписей Томской губернии начала ХХ в., характеризующих расслоение крестьянских дворов на уровне отдельных сельских поселений или волостей, выявил сравнительно невысокий уровень экономического неравенства крестьянства Томской губернии. Подобных детальных измерений на материалах начала ХХ в. пока проведено немного. Так, в исследовании неравенства крестьянства Полтавской губернии конца XIX - начала ХХ в., осуществленном Д. Филдом по материалам земских подворных переписей, получены
значения индекса Джини для нескольких десятков волостей. Измерение неравенства по величине посевных площадей дало значения индекса Джини в интервале 0,35 до 0,75, а по тягловому скоту - от 0,36 до 0,67 [9]. Наши вычисления дают значения индекса Джини от 0,33 до 0,70, но почти во всех случаях они не превышают 0,50. Эти измерения не вполне согласуются с мнением о том, что уровень сельского неравенства в Сибири к 1917 г. был высоким [7. С. 101].
Дальнейшие исследования имущественного неравенства сибирского крестьянства начала ХХ в. могут дать более обоснованную и дифференцированную оценку процессов его расслоения и социальной мобильности.
Список источников
1. Бородкин Л.И. Неравенство доходов в России в XIX - начале XX вв.: сравнительный анализ историографических оценок // Исторические
вызовы и экономическое развитие России : материалы Всерос. науч. конф. с междунар. участием. Екатеринбург : AльфаПринт, 2019. С. 19-24.
2. Миронов Б.Н. Благосостояние населения и революции в имперской России, XVIII - начало XX века. М. : Весь Мир, 2012. 848 с.
3. Lindert P., Nafziger S. Russian Inequality on the Eve of Revolution // Journal of Economic History. 2014. Vol. 74, is. 3. P. 767-798.
4. Xанин Г.И. Дифференциация доходов в дореволюционной России // Вопросы статистики. 2010. № 3. С. 75-79.
5. Xанин Г.И. Какова была социальная дифференциация в дореволюционной России? // Идеи и идеалы. 2010. № 2. С. б4-72.
6. Островский A3. О степени социального расслоения в дореволюционной России // Русская революция 1917 г.: проблемы истории и исто-
риографии : межвуз. науч. конф. : сб. докладов. СПб. : Изд-во СПбГЭТУ «ЛЭТИ», 2013. С. 138-145.
7. Шанин Т. Неудобный класс: политическая социология крестьянства в развивающемся обществе: Россия, 1910-1925 / нер. с англ. A3. Соло-
вьева. М. : Дело, 2019. 408 с.
8. Гарскова И.М. Динамика неравенства в оплате труда в отраслях советской промышленности в годы нэна: сравнительный анализ // Ураль-
ский исторический вестник. 2022. № 1 (74). С. 38-50.
9. Филд Д. Об измерении расслоения крестьян в пореформенной российской деревне // Математические методы и ЭВМ в историко-
типологических исследованиях : сб. науч. ст. / отв. ред. И.Д. Ковальченко. М. : Наука, 1989. С. 47-59.
10. Владимиров В.Н., Пожарская KA. Aнализ проблем экономического неравенства в крестьянской среде Западной Сибири рубежа XIX-XX вв. но материалам советской историографии // Журнал Сибирского федерального университета. Гуманитарные науки. 2023. № 16 (11). С. 1891-1905.
11. Бауфал A^., Горюшкин Л.М., Золототрубов В.С. и др. Материалы переписи 191б года но Томской губернии : (из опыта обработки на ЭВМ) / под науч. рук. и ред. Л.М. Горюшкина. Новосибирск, 19б9. 30б с.
12. Никулин П.Ф. Экономический строй крестьянского хозяйства Западной Сибири начала XX в. / под ред. В.П. Зиновьева. Томск : ТМЛ-Пресс, 2009. 384 с.
13. Разгон В.Н., Колдаков Д.В., Пожарская KA. Демографическое и хозяйственное развитие западных волостей Aлтайской губернии в начале XX в. (анализ базы данных крестьянских хозяйств но сельскохозяйственной переписи 1917 г.) // Демографическое и хозяйственное развитие алтайской деревни во второй половине XIX - начале XX вв. (на материалах массовых источников) : сб. ст. Барнаул : Aзбука, 2002. С. 22-61.
14. Никулин П.Ф. Материалы сельскохозяйственной переписи 1901 г. как источник для изучения крестьянского хозяйства Западной Сибири конца XIX - начала XX в. // Вестник Томского государственного университета. 2008. № 307. С. 77-80.
15. Aнтонова Е.К. Социально-экономический строй крестьянского хозяйства переходной от лесостепи к тайге природной зоны Томской губернии на рубеже XIX-XX вв. // Вестник Томского государственного университета. 201б. № 402. С. 23-28.
16. Aнтонова Е.К. Томская губернская сельскохозяйственная перепись 1901 г. как источник для изучения крестьянского хозяйства Томской губернии на рубеже XIX-XX вв. : дис. ... канд. ист. наук. Томск, 2021. 210 с.
17. Сборник сведений но состоящему нод августейшим покровительством Ея Величества Государыни Императрицы Aлександры Федоровны попечительству о домах трудолюбия и работных домах : [Вып. 1-13]. СПб., 1904. Вып. 9: Отчет но оказанию трудовой номощи пострадавшим от неурожая в Сибири. 1902 г. [5], XXIII, 599 с.
18. Плошко Б.Г., Елисеева И.И. История статистики. М. : Финансы и статистика, 1990. 294 с.
19. Государственный архив Томской области (ГAТО). Ф. 3. Оп. 47. Д. 4.
20. Томск в кармане : справочная книжка и адрес-календарь г. Томска / сост. KA. Гурьев. Томск : Гурьев и Миллер, 1902. Год 1. 118 с.
21. ^ТО. Ф. 3. Оп. 44. Д. 517.
22. ^ТО. Ф. 3. Оп. 44. Д. 1878-4270.
23. Обзор Томской губернии за 1901 год : приложение к Всеподданнейшему отчету томского губернатора. Томск, 1902. 54, [1] с.
24. Нагнибеда В.Я. Aлтайско-Томская часть Сибири по данным сельскохозяйственной переписи 191б года : материалы с.-х. переписи 191б г., собр. и разраб. под рук. и ред. В.Я. Нагнибеда / ЦСК. Сиб. краевой стат. отд. Томск, 1927. [4], II, 215 с.
25. Никулин П.Ф. Внутренний экономический строй крестьянского хозяйства Западной Сибири начала XX века : дис. ... д-ра ист. наук. Томск, 2009. 492 с.
26. ^ТО. Ф. 3. Оп. 44. Д. 1294.
27. ^ТО. Ф. 3. Оп. 44. Д. 1308.
28. ^ТО. Ф. 3. Оп. 44. Д. 1314.
29. ^ТО. Ф. 3. Оп. 44. Д. 1331.
30. Плотников A^. Нарымский край (5 стан Томского уезда, Томской губернии) : ист.-стат. очерк / сост. A. Ф. Плотников. СПб. : Тип. В. Ф. Кирш-баума, 1901. [2], II, 366, 17 с.
References
1. Borodkin, L.I. (2019) Neravenstvo dokhodov v Rossii v XIX - nachale XX vv.: sravnitel'nyy analiz istoriograficheskikh otsenok [Income inequality
in Russia in the 19th - early 20th centuries: A comparative analysis of historiographic assessments]. In: Borodkin, L.I. (ed.) Istoricheskie vyzovy i ekonomicheskoe razvitieRossii [Historical Challenges and Economic Development of Russia]. Ekaterinburg: Al'faPrint. pp. 19-24.
2. Mironov, B.N. (2012) Blagosostoyanie naseleniya i revolyutsii v imperskoy Rossii, XVIII — nachalo XX veka [The welfare of the population and revo-
lutions in imperial Russia, 18th - early 20th centuries]. Moscow: Ves' Mir.
3. Lindert, P. & Nafziger, S. (2014) Russian Inequality on the Eve of Revolution. Journal of Economic History. 74(3). pp. 767-798.
4. Khanin, G.I. (2010a) Differentsiatsiya dokhodov v dorevolyutsionnoy Rossii [Income differentiation in pre-revolutionary Russia]. Voprosy statistiki.
3. pp. 75-79.
5. Khanin, G.I. (2010b) Kakova byla sotsial'naya differentsiatsiya v dorevolyutsionnoy Rossii? [What was the social differentiation in pre-revolutionary
Russia?]. Idei i idealy. 2. pp. 64-72.
6. Ostrovskiy, A.V. (2013) O stepeni sotsial'nogo rassloeniya v dorevolyutsionnoy Rossii [On the degree of social stratification in pre-revolutionary
Russia]. Russkaya revolyutsiya 1917 g.: problemy istorii i istoriografii [The Russian Revolution of 1917: Problems of history and historiography]. Proc. of the Conference. St. Petersburg: SPbGETU "LETI," pp. 138-145.
7. Shanin, T. (2019) Neudobnyy klass: politicheskaya sotsiologiya krest'yanstva v razvivayushchemsya obshchestve: Rossiya, 1910—1925 [Inconvenient
class: Political sociology of the peasantry in a developing society: Russia, 1910-1925]. Translated from English by A.V. Soloviev. Moscow: Delo.
8. Garskova, I.M. (2022) Dinamika neravenstva v oplate truda v otraslyakh sovetskoy promyshlennosti v gody nepa: sravnitel'nyy analiz [Dynamics of
inequality in wages in sectors of Soviet industry during the NEP years: A comparative analysis]. Ural'skiy istoricheskiy vestnik. 1(74). pp. 38-50.
9. Field, D. (1989) Ob izmerenii rassloeniya krest'yan v poreformennoy rossiyskoy derevne [On measuring the stratification of peasants in the post-
reform Russian village]. In: Kovalchenko, I.D. (ed.) Matematicheskie metody i EVM v istoriko-tipologicheskikh issledovaniyakh [Mathematical methods and computers in historical and typological studies]. Moscow: Nauka. pp. 47-59.
10. Vladimirov, V.N. & Pozharskaya, K.A. (2023) Analiz problem ekonomicheskogo neravenstva v krest'yanskoy srede Zapadnoy Sibiri rubezha XIX-XX vv. po materialam sovetskoy istoriografii [The analysis of the problems of economic inequality among peasants of Western Siberia at the turn of the 20th century. Based on materials of Soviet historiography]. Zhurnal Sibirskogo federal'nogo universiteta. Gumanitarnye nauki. 16(11). pp. 1891-1905.
11. Baufal, A.M., Goryushkin, L.M., Zolototrubov, V.S. et al. (1969) Materialy perepisi 1916 goda po Tomskoy gubernii: (iz opyta obrabotki na EVM) [Materials of the 1916 census in the Tomsk province: (computer processing)]. Novosibirsk: [s.n.].
12. Nikulin, P.F. (2009) Ekonomicheskiy stroy krest'yanskogo khozyaystva Zapadnoy Sibiri nachala XX v. [The economic structure of the peasant economy of Western Siberia at the beginning ofthe 20th century]. Tomsk: TML-Press.
13. Razgon, V.N., Koldakov, D.V. & Pozharskaya, K.A. (2002) Demograficheskoe i khozyaystvennoe razvitie zapadnykh volostey Altayskoy gubernii v nachale XX v. (analiz bazy dannykh krest'yanskikh khozyaystv po sel'skokhozyaystvennoy perepisi 1917 g.) [Demographic and economic development of the western volosts of the Altai province in the early 20th century (an analysis of the database of peasant farms from the 1917 agricultural census)]. In: Razgon, V.N. et al. Demograficheskoe i khozyaystvennoe razvitie altayskoy derevni vo vtoroy polovine XIX — nachale XX vv. (na materi-alakh massovykh istochnikov) [The demographic and economic development of the Altai village in the second half of the 19th - early 20th centuries (based on mass sources)]. Barnaul: Azbuka. pp. 22-61.
14. Nikulin, P.F. (2008) Materialy sel'skokhozyaystvennoy perepisi 1901 g. kak istochnik dlya izucheniya krest'yanskogo khozyaystva Zapadnoy Sibiri kontsa XIX - nachala XX v. [Materials of the agricultural census of 1901 as a source for studying the peasant economy of Western Siberia in the late 19th - early 20th centuries]. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta — Tomsk State University Journal. 307. pp. 77-80.
15. Antonova, E.K. (2016) The socio-economic structure of peasant economy in transition from the forest steppe to the boreal forest natural area of Tomsk Province at the turn of the 19th and 20th centuries. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta — Tomsk State University Journal. 402. pp. 23-28. (In Russian).
16. Antonova, E.K. (2021) Tomskaya gubernskaya sel'skokhozyaystvennaya perepis' 1901 g. kak istochnik dlya izucheniya krest'yanskogo khozyaystva Tomskoy gubernii na rubezhe XIX—XX vv. [The Tomsk provincial agricultural census of 1901 as a source for studying the peasant economy of Tomsk province at the turn of the 20th century]. History Cand. Diss. Tomsk.
17. Russia. (1902) Sbornik svedeniy po sostoyashchemu pod avgusteyshim pokrovitel'stvom Eya Velichestva Gosudaryni Imperatritsy Aleksandry Fedo-rovny popechitel'stvu o domakh trudolyubiya i rabotnykh domakh [Collection of information on the guardianship of houses of industriousness and workhouses under the august patronage of Her Majesty the Empress Alexandra Feodorovna]. Vol. 9. St. Petersburg: [s.n.].
18. Ploshko, B.G. & Eliseeva, I.I. (1990) Istoriya statistiki [History of Statistics]. Moscow: Finansy i statistika.
19. The State Archive of Tomsk Region (GATO). Fund 3. List 47. File 4.
20. Guriev, N.A. (1902) Tomsk v karmane : spravochnaya knizhka i adres-kalendar' g. Tomska [Tomsk in your pocket: The reference book and address-calendar of Tomsk]. Tomsk: Gur'ev i Miller.
21. The State Archive of Tomsk Region (GATO). Fund 3. List 44. File 517.
22. The State Archive of Tomsk Region (gATo). Fund 3. List 44. File 1878-4270.
23. Russia. (1902) Obzor Tomskoy gubernii za 1901 god: prilozhenie k Vsepoddanneyshemu otchetu tomskogo gubernatora [Review of Tomsk province for 1901: Appendix to the Most Submissive Report of the Tomsk Governor]. Tomsk: [s.n.].
24. Nagnibeda, V.Ya. (1927) Altaysko-Tomskaya chast' Sibiri po dannym sel'skokhozyaystvennoy perepisi 1916 goda: materialy s.-kh. perepisi 1916 g. [The Altai-Tomsk part of Siberia according to the agricultural census of 1916: Materials of agricultural census of 1916]. Tomsk: Siberian Statistics Department.
25. Nikulin, P.F. (2009) Vnutrenniy ekonomicheskiy stroy krest'yanskogo khozyaystva Zapadnoy Sibiri nachala XX veka [Internal economic structure of the peasant economy of Western Siberia in the early 20th century]. History Dr. Diss. Tomsk.
26. The State Archive of Tomsk Region (GATO). Fund 3. List 44. File 1294.
27. The State Archive of Tomsk Region (gATo). Fund 3. List 44. File 1308.
28. The State Archive of Tomsk Region (gATo). Fund 3. List 44. File 1314.
29. The State Archive of Tomsk Region (gATo). Fund 3. List 44. File 1331.
30. Plotnikov, A.F. (1901) Narymskiy kray (5 stan Tomskogo uezda, Tomskoy gubernii) [Narym region (The 5th camp of Tomsk district, Tomsk province)]. St. Petersburg: Tip. V. F. Kirshbauma.
Сведения об авторах:
Антонова Евгения Константиновна - кандидат исторических наук, директор информационно-консультационного центра Томского государственного архитектурно-строительного университета (Томск, Россия). E-mail: antonovatomsk@gmail.com Бородкин Леонид Иосифович - доктор исторических наук, профессор, член-корреспондент РАН, заведующий кафедрой исторической информатики Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова (Москва, Россия). E-mail: lborodkin@mail.ru Владимиров Владимир Николаевич - доктор исторических наук, профессор кафедры отечественной истории Алтайского государственного университета (Барнаул, Россия). E-mail: vnapple@yandex.ru
Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
Information about the authors:
Antonova Evgeniya K. - Candidate of Historical Sciences, Director of the Information and Consulting Center of Tomsk State University of Architecture and Building (Tomsk, Russian Federation). E-mail: antonovatomsk@gmail.com
Borodkin Leonid 1 - Doctor of Historical Sciences, Professor, Corresponding Member of the Russian Academy of Sciences, Head of the Department of Historical Informatics of M.V. Lomonosov Moscow State University (Moscow, Russian Federation). E-mail: lborodkin@mail.ru Vladimirov Vladimir N. - Doctor of Historical Sciences. Professor of the Department of National History of Altai State University (Barnaul, Russian Federation). E-mail: vnapple@yandex.ru
The authors declare no conflicts of interests.
Статья поступила в редакцию 30.10.2023; принята к публикации 15.11.2023 The article was submitted 30.10.2023; accepted for publication 15.11.2023
