CC BY
12Алексеев А.В.
д.э.н., в.н.с., заведующий отделом Института экономики и организации промышленного производства СО РАН,
Новосибирск
avale@mail.ru
Кузнецова Н.Н.
н.с. Института экономики и организации промышленного производства СО РАН, Новосибирск knn@ieie.nsc.ru
К НОВОЙ МОДЕЛИ ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ РОССИИ: В ПОИСКАХ БАЛАНСА МЕЖДУ ГОСРЕГУЛИРОВАНИЕМ И РЫНОЧНОЙ НЕОПРЕДЕЛЕННОСТЬЮ
Ключевые слова: производство промышленной продукции, инвестиции, промышленный рост, денежный агрегат, инфляция, денежное стимулирование, конкурентоспособность, государственные программы.
Keywords: industrial output, investments, economic growth, monetary aggregate, inflation, monetary stimulation, competitiveness, government programmes.
Особенности современной модели российского экономического развития
Модель, лежащая в основе российской экономики, более не способна продуцировать ее рост. Суть модели - не мешать рыночным силам самим определять приоритеты развития материального производства и сферы услуг. Если они указывают на то, что концентрироваться следует на добыче нефтегазовых ресурсов, а на ренту, полученную в результате их реализации на мировом рынке приобретать продукцию, которую производить в РФ «неэффективно», то так и следует поступать. Последние годы показали, что принцип «перераспределение ресурсов и развитие производства товаров и услуг там, где это наиболее эффективно» работает весьма избирательно: сильные экономики становятся сильнее, слабые - слабее.
Объяснения, почему хорошо работающая до 2008 г. экономическая модель «вдруг» работать перестала в общественно-экономическом дискурсе многообразны. И все же в конечном счете они сводятся к двум основным положениям: начавшееся с осени 2014 г. «катастрофическое» снижение мировых цен на основной продукт российского экспорта нефть и введенные в это же время антироссийские санкции. При этом даже в специально проведенных по данной теме исследованиях признается: «совокупный эффект санкций и падение цен на нефть поставил Россию в гораздо более серьезное положение, чем большинство стран-экспортеров нефтепродуктов. ... два этих шока неразрывно связаны и отделить один из них от другого не представляется возможным .. ,»\
Не следует драматизировать роль санкций. Ограничения по доступу к капиталу для страны, на протяжении последних, по меньшей мере, пятнадцати лет являющейся нетто-кредитором остального мира, очевидно, не критичны.
Решающая роль снижения нефтегазовых цен в замедлении экономического развития России не вызывает сомнений. Но как это работает? На первый взгляд здесь все ясно: валютные доходы уменьшились, рубль обесценился, импорт сократился, потребление импортных товаров и услуг снизилось, уровень жизни упал. Но если есть аверс медали, должен быть и реверс. Действительно, ослабление национальной валюты, поддержанное «добровольным» уходом сильных конкурентов с российского рынка в силу, как это ни странно звучит, на них же наложенных антироссийских санкций, казалось бы, освободило место для российских производителей. Если раньше российские компании с трудом выдерживали конкуренцию со стороны иностранного товаропроизводителя, то в новых условиях «вдруг» загорелся зеленый сигнал: рынки, в развитие которых был вложен немалый капитал, в том числе западный, созданы и почти одномоментно, если и не полностью, то все же существенно, освобождены - работайте! В подзабытом уже 1998 г. по этой схеме (даже без дополнительного освобождения места на рынках в результате санкций) и началось восстановление российской экономики.
Однако ни в 2015 г., ни в 2016 г. российская экономика зеленый сигнал не заметила. Почему? На наш взгляд произошло следующее. Россия, в начале 90-х гг. прошлого века окончательно разочаровавшись в административно-командных методах управления, впала в другую крайность: в какую-то по-детски наивную, но, в силу этого, твердую уверенность, что «рынок сам все расставит по своим местам». И рынок эту задачу действительно решил. Правда, «места» оказались совсем не те, что ожидались.
Наблюдаемая деформация российской экономики не только в пользу развития добывающих производств, но и в сторону деградации обрабатывающих, хорошо иллюстрирует жесткую логику рассматриваемого процесса.
1 Экономические санкции против России: ожидания и реальность / Под ред. Р.М. Нуреева. - М.: КноРус, 2017. - С. 58.
392
Монетарные факторы экономического роста
«Технически» подчинение российской экономики глобальной происходит следующим образом. Валютные доходы нефтегазового сектора конвертируются в рубли. Продажа больших и все возрастающих объемов валюты при относительно фиксированной рублевой массе неминуемо ведет к быстрому укреплению рубля. Удорожание национальной валюты, вызванное притоком рентных доходов, запускает хорошо известную голландскую болезнь. Ее следствие - быстрая потеря конкурентоспособности национальной обрабатывающей промышленности с последующим постепенным ее исчезновением, обострение социальных проблем, невозможность обеспечить национальную безопасность и др.
Российское государство, несмотря на свою приверженность либеральной идеологии, в данном вопросе все же пытается как-то ограничить «рыночные силы». Происходит это в режиме покупки валюты Центральным банком как для собственных нужд (создание золотовалютных резервов), так и потребностей Министерства финансов (пополнение Резервного фонда и Фонда национального благосостояния). Тонкий момент здесь - приобретение валюты осуществляются не из имеющихся на балансе ЦБ рублей, а за счет их эмиссии под покупку валюты.
В принципе такие действия не угрожают национальной финансовой системе. Эмиссия проводится под реальное обеспечение и, если по каким-то соображениям эмитированные рубли потребуется изъять из экономики, можно провести обратный обмен: выкупить рубли за приобретенную ранее ЦБ валюту. Но здесь важно другое: при быстрорастущей цене на нефть в экономике, работающей, вообще говоря, в прежнем режиме, рублевая масса растет. Действительно, на рис. 1 хорошо видно, что за изменением цены нефти с лагом в один год следует соответствующее изменение денежного агрегата М2. Корреляция между этими показателями (с учетом годового лага) достаточно высока (коэффициент корреляции равен 0,79).
■Нефть
Источник: ЦБ РФ. - http://www.cbr.ru/statistics/?PrtId=dkfs; http://www.indexmundi.com/commodities/?commodity=crude-oil-Ьгеп1&топШ8=360
Рисунок 1.
Индексы среднегодовой цены нефти «брент» на мировом рынке и денежного агрегата М2,%
За изменением представляющегося достаточно абстрактным для непрофессионалов денежного агрегата М2 просматривается гораздо более понятная динамика ВВП: за ростом/снижением М2 с лагом в один год следует рост/снижение ВВП (коэффициент корреляции с учетом годового временного лага 0,9) (рис. 2). 160
2005 2006 2007 2008 2
2010 2011 2012 2013 2014 2015 2016
М7 -ВВП
Источник: ЦБ РФ. - http://www.cbr.ru/statistics/?PrtId=dkfs; Росстат. - www.gks.ru
Рисунок 2.
Индексы денежного агрегата М2 и ВВП, % 393
На основании приведенных данных утверждать, что темпы роста российского ВВП в решающей степени определяются темпами роста денежной массы, было бы большим упрощением - развитие национальной экономики определяется, очевидно, существенно большим числом факторов. Но и игнорировать рассмотренную зависимость как странный факт, не вполне ясно как вписывающийся в «правильную» теорию, нельзя.
Говорить о внедрении сколько-нибудь значимых достижений технического прогресса - важнейшего фактора экономического роста - в российской экономике в рассматриваемый период не приходится. Наблюдаемый слабый прогресс в институциональной сфере также не объясняет динамику российского ВВП. Так, по данным авторитетного доклада «Индекс глобальной конкурентоспособности», качество российских институтов в 2004-2005 гг. оценивалось в 3,54 балла (89 место в мире, данные по 104 странам), в 2016-2017 гг. -3,6 балла (88 место из 138 стран)1. При этом при «плохих» институтах темпы прироста ВВП в 2005 г. составляли 6%, а при «улучшившихся» стали отрицательными. Приведенные данные, конечно, не означают, что улучшение институциональной среды не является фактором ускорения роста ВВП, но явно свидетельствуют в пользу того, что стабильно плохая российская институциональная система не являлась таким фактором на протяжении последнего десятилетия.
Таким образом, предложение денег в российской экономике, по крайней мере в последние 15 лет, в существенной степени определявшееся даже не столько уровнем мировых нефтяных цен, сколько темпами роста этого уровня, являлось значимым фактором российского экономического роста.
Строго говоря, ниоткуда не следует, что денежное предложение должно непременно определяться эмиссией под приобретение валюты. Так, «в США и Японии на госбумаги приходится 80-90% всей эмиссии (денежной базы) национальной валюты. То есть все деньги, которые находятся в обращении у этих государств, на 90% были эмитированы под бюджетные приоритеты... доля российских госбумаг в эмиссии рубля по итогам 2015 г. составляет менее 5%»2. Правомерен вопрос: «Если российская экономика столь успешно откликается на рост денежного предложения, может, его следует и обеспечить?».
Увеличение денежного предложения представляется настолько простой и легко реализуемой мерой стимулирования развития российской экономики, что в ее действенность почти невозможно поверить. Факту, что в российской экономике данная мера не дает сбоя в последние, по крайней мере, пятнадцать лет противопоставляется теоретическая схема: если есть п товаропроизводителей и их товарооборот обслуживает денежная масса т, то увеличение денежной массы, например в два раза, приведет не к увеличению производства продукции, а к удвоению цен.
Несмотря на высказываемый оптимизм в пользу стратегии увеличения денежного предложения, все же видеть в ней панацею для российской экономики не стоит. Не отвергая возможность количественного смягчения по существу, все же остановимся более подробно на фундаментальных закономерностях роста национальной экономики.
Государственные программы как фактор повышения инвестиционной активности
Императив современного российского подхода к управлению экономическим развитием «рынок сам все расставит по своим местам» определяет и характер этого управления. В рамках данного подхода фокусирование управленческой деятельности на экономическом росте считается не вполне корректным (это задача «рыночных сил»). Зато создание условий для того, чтобы «рыночные силы» хорошо делали свое дело, становится первостепенной задачей.
Вместе с тем есть задачи, решение которых существенно сложнее простого «держать и не пущать» денежное предложение. Так, в уже упоминавшемся докладе «Индекс глобальной конкурентоспособности» на основе данных по 130-140 странам (в разные годы это число различно) рассматривается система факторов, определяющих конкурентоспособность и инновационный потенциал компаний. В докладе они структурированы по 12 категориям, называемыми основами, или «краеугольными камнями» конкуренции: 1. Качество институтов, 2. Инфраструктура, 3. Макроэкономическая стабильность, 4. Здоровье и начальное образование, 5. Высшее образование и профессиональная подготовка, 6. Эффективность рынка товаров и услуг, 7. Эффективность рынка труда, 8. Развитость финансового рынка, 9. Уровень технологического развития, 10. Размер внутреннего рынка, 11. Конкурентоспособность компаний, 12. Инновационный потенциал. Для каждой из основ определен свой набор показателей. Например, качество институтов определяется по 21 показателю.
Если взять простое среднее по каждой из основ по всем представленным в докладе странам, выявляется характерная закономерность - оценка конкурентоспособности компаний меньше либо равна оценкам других факторов, предопределяющих их конкурентоспособность, а инновационный потенциал компаний - просто минимум из всех учитываемых факторов. Вывод очевиден: наивно надеяться на то, что можно достичь прорыва в конкурентоспособности национальных компаний и, тем более, их инновационности, если экономика характеризуется низким качеством институтов, неразвитой инфраструктурой, макроэкономической нестабильностью, плохим здоровьем граждан и низким уровнем их образования и т.д.
Рассмотренная закономерность верна и для отдельных стран. Правда, оценка конкурентоспособности российских компаний все же незначительно выше, чем оценки качества российских институтов и развитости финансового рынка. Показатель же качества российского инновационного потенциала полностью соответствует рассмотренной закономерности. Стоит отметить, что абсолютный уровень этих двух показателей настолько низок, что некоторое их несоответствие общей закономерности не имеет принципиального значения и не опровергает общий вывод: чтобы
1 The Global Competitiveness Report 2016-2017. - https://www.weforum.org/reports/the-global-competitiveness-report-2016-2017-l. -
P. 307.
2 Ершов М. Тайны бюджетной эмиссии // Эксперт. - М., 2016. - № 47. - С. 44.
иметь конкурентоспособный инновационный бизнес необходимо создать адекватные институты, развитую инфраструктуру, поддерживать макроэкономическую стабильность, иметь здоровое население и качественное образование, эффективный рынок труда и развитый финансовый рынок, наконец, высокий уровень технологического развития (3).
6,5 6,0 5,5 5,0 4,5 4,0
3,5 3,0
Мир в целом U РФ--------Linear (Мир в целом) -Linear (РФ)
1. Качество институтов, 2. Инфраструктура, 3. Макроэкономическая стабильность, 4. Здоровье и начальное образование, 5. Высшее образование и профессиональная подготовка, 6. Эффективность рынка товаров и услуг, 7. Эффективность рынка труда, 8. Развитость финансового рынка, 9. Уровень технологического развития, 10. Размер внутреннего рынка, 11. Конкурентоспособность компаний, 12. Инновационный потенциал.
Источник: Рассчитано по The Global Competitiveness Report 2016-2017. - https://www.weforum.org/reports/the-global-compe titiveness-report-2016-2017-1
Рисунок 3.
Среднеарифметическая оценка факторов конкурентоспособности по странам мира и РФ, баллы
Оценки российских факторов, определяющих конкурентоспособность и инновационный уровень отечественного бизнеса, примерно соответствуют оценкам группы стран, находящихся в процессе перехода от средне- к высокоразвитым странам (в докладе это состояние определяется как переход от экономики, ориентированной на повышение эффективности, к инновационно ориентированной экономике) (рис. 4).
7,0 6,0 5,0 4,0 3,0
Рисунок 4.
Среднеарифметическая оценка факторов конкурентоспособности по странам, находящихся в состояния перехода от экономики, ориентированной на повышение эффективности, к инновационно ориентированной экономике и РФ, баллы
Отставание же российских оценок от показателей стран, которые, по классификации авторов доклада, уже создали инновационно ориентированную экономику (таких стран 36) весьма существенно (рис. 5).
Рисунок 5.
Среднеарифметическая оценка факторов конкурентоспособности по странам с инновационно
ориентированной экономикой и РФ, баллы
Итак, странно рассчитывать на создание конкурентоспособной экономики с высоким инновационным потенциалом при низком качестве рассмотренных выше факторов.
Рассмотренный подход (а его разработчика - Всемирный экономический форум - трудно заподозрить в нелюбви к рынку и склонности к антиглобализму) не подтверждает все еще доминирующее в либеральным блоке правительства представление, что невидимая рука рынка расставит все по своим местам. Во-первых, если и расставит, то, как показано выше, не по тем местам. Но главное даже не в этом. Рынок - мощнейший механизм по эффективной организации общественной деятельности по удовлетворению общественных потребностей в конкретно исторических условиях данной экономики, но рыночный механизм плохой помощник в развитии инфраструктуры.
С учетом рассмотренных фундаментальных ограничений потенциала рыночных сил по стимулированию экономической активности весьма странной выглядит сохраняющаяся уверенность сторонников либерального подхода в том, что опора на рыночные силы все же выведет российскую экономику из затяжной стагнации и даже обеспечит небольшой рост.
По оценкам академика А.Г. Аганбегяна «сегодня 65-70% ВВП производится на предприятиях и в организациях, подконтрольных государству, из них 37% ВВП приходится на бюджетные организации центра и регионов и около 30% создается крупными государственными корпорациями («Газпром», «РЖД», «Роснефть», «Росатом», «Ростехно-логии» и др.), а также тысячами предприятий и организаций, подчиненных федеральным, региональным и местным властям. Частная собственность заняла подчиненное место: ее доля в создании ВВП - 30-35%»\ Таким образом, рыночные методы не вполне адекватны объекту, к которому они прилагаются.
Очевидный вывод, что необходимо сформулировать ясные цели экономического развития и выбрать адекватные средства их достижения, заставить рыночные силы работать на достижение этих целей, а не на встраивание российской экономики в мировую на правах сырьевого придатка, не отрицается, но и активно не реализуется.
Так, в «Прогнозе социально-экономического развития Российской Федерации на 2017 год и на плановый период 2018 и 2019 годов» представлены три основных варианта развития РФ в 2017-2019 гг. Базовый вариант исходит из сохранения консервативных тенденций внешних факторов и сдержанной бюджетной политики. Вариант «базовый+» также во главу угла ставит внешние факторы для российской экономики, предполагая лишь, что они будут чуть лучше, чем в варианте «базовый».
В «целевом» варианте все же признается, что развитие российской экономики может определяться не только внешними, но и внутренними факторами (переход экономики на инновационную модель развития)2. Правда, подчеркивается, что и в этом случае «внешние условия сохраняются на уровне варианта «базовый+».
В принципе, в целевом варианте (в реализацию которого сами разработчики прогноза, похоже, не слишком верят) есть правильные слова о государственной поддержке системообразующих и эффективных инвестиционных проектов; поддержке секторов, ориентированных на несырьевой и высокотехнологичный экспорт; содействие росту импорта высокотехнологичного оборудования и технологий и импортозамещению по критическим направлениям им-порта3. Но эти положения не конкретизированы.
Программные документы Правительства в целом и «Прогноз социально-экономического развития Российской Федерации на 2017 год и на плановый период 2018 и 2019 годов» по-своему последовательны. Они не предполагают
1 Аганбегян А.Г. В преддверии структурных реформ и социально-экономического роста: куда идти? (размышления над книгой «Новое интегральное общество») // ЭКО. 2017. - № 1. - С. 80-81.
2
Прогноз социально-экономического развития Российской Федерации на 2017 год и на плановый период 2018 и 2019 годов / Министерство экономического развития РФ. - М., 2016. - С. 3-6. - http://economy.gov.ru/minec/activity/sections/macro/2016241101
3 Там же, с. 277-278.
активного государственного участия в перезапуске, придании импульса экономическому развитию. Явно или нет, они опираются на рассмотренную норму (если не сказать догму) «рынок все рассудит», в чем сможем - поможем, а еще лучше - постараемся ему поменьше мешать. Это тупиковый путь, в лучшем случае обеспечивающий стагнацию, а в худшем - деградацию народного хозяйства. Госорганы должны, наконец, признать свою ответственность за развитие рассмотренных выше факторов производства и создать спрос на товары и услуги в экономике за счет запуска крупных национальных проектов.
Финансовые источники повышения инвестиций в основной капитал
Вывод очевиден - инвестиции необходимо наращивать. Разберемся с ценой вопроса. По данным Росстата инвестиции в основной капитал по всем видам экономической деятельности по полному кругу организаций в 2016 г. составили 14,6 трлн. руб. (табл. 1) или 21,1% ВВП РФ. Это на 1,2 п.п. меньше, чем в 2008 г. (год, когда рассматриваемый показатель достиг максимума за период 2000-2016 гг.).
Отметим, что 14,6 трлн. руб. это не много. Так, инвестиции в основной капитал в США в 2016 г. составили 3,6 трлн. долл. По средневзвешенному курсу рубля к доллару в 2016 г. (67,03 руб./долл.) - 242,3 трлн. руб. Население США примерно в 2,2 раза превышает население России. Но даже если пересчитать американские инвестиции с учетом разницы в людях, все равно американская инвестиционная программа оказывается примерно в 7,5 раза больше российской. При расчете по ППС контраст менее разителен - «всего» в 2,8 раза, но применение ППС по ВВП для инвестиционных товаров не корректно. Данные Росстата свидетельствуют о том, что ППС по товарам инвестиционного назначения, изначально довольно близкий к рыночному курсу, на последнюю имеющуюся дату (2008 г.) почти сравнивается с рыночным курсом.
Предложение увеличить долю инвестиций в ВВП, конечно, столь же не оригинально, как и не популярно (увеличение доли накопления при стагнирующем ВВП автоматически означает снижение потребления), тем не менее, оно оправдано. Доля накопления в 2008 г. по отношению к 2007 г. увеличилась на 1,3 п.п. (правда, при растущем ВВП) и никакого социального напряжения это не вызвало. Предлагаемый возврат к доле инвестиций в ВВП уровня 2008 г. -это увеличение инвестиционной программы 2016 г. примерно на 5,7%. Этого недостаточно, но на фоне стагнации инвестиций в последние годы уже что-то.
Таблица 1
Инвестиции в основной капитал по видам экономической деятельности по полному кругу
организаций в 2016 г., РФ
млн. руб. млн. долл. млн. долл., ППС
Всего 14 639 835 218 391 583 958
В т.ч.:
Сельское хозяйство, охота и лесное хозяйство 611 254 9118 24 382
Добыча полезных ископаемых 2 830 355 42 222 112 898
Обрабатывающие производства 2 123 645 31 680 84 709
В т.ч.:
Производство пищевых продуктов, включая напитки 226 771 3 383 9046
Текстильное и швейное производство 9473 141 378
Химическое производство 411 334 6136 16 407
Металлургическое производство 288 105 4298 11 492
Производство машин и оборудования (без производства оружия и боеприпасов) 98 956 1476 3 947
Производство электрооборудования, электронного и оптического оборудования 84 917 1267 3387
Производство транспортных средств и оборудования 203 983 3043 8137
Производство и распределение электроэнергии, газа и воды
Строительство 445 045 6639 17 752
Транспорт и связь 2 726 707 40 676 108 764
Государственное управление и обеспечение военной безопасности; социальное обеспечение 278 855 4160 11 123
Образование 210 627 3 142 8 402
Здравоохранение и предоставление социальных услуг 181 786 2712 7251
Источник: ЦБСД. - www.gks.ru
Говоря о необходимости увеличения инвестиционной программы, подчеркнем, что речь идет именно о приросте инвестиций против современного ее уровня, который отечественная экономика хотя и с все большим трудом, но выдерживает. Если в качестве ориентира взять 10%-ный прирост инвестиций как минимально приемлемый, то с учетом 5,7%-ного уже «найденного» прироста остается изыскать еще 4,3%. Это примерно по 630 млрд. руб. в год по меньшей мере до 2020 г.
Деньги не слишком большие. Так, в 2016 г. денежная масса (агрегат М2) выросла на 3,2 трлн. руб., а инвестиции в основной капитал лишь на 743 млрд. руб. (все в текущих ценах). Сравнение данных величин, конечно, условно (они имеют существенно разную природу), тем не менее, их соотношение весьма показательно. Динамика инвестиций (с лагом в один год) в высокой степени определяется динамикой М2 (коэффициент корреляции 0,75) (рис. 6). Особенно показательна ситуация 2014-2015 гг. - почти девятикратное снижение показателя прироста денежной массы в 2014 г. привело к снижению абсолютного уровня инвестиций в 2015 г. При этом единственный раз в новом тысячелетии ин-
вестиции в РФ сокращались в 2009 г.; даже в кризисном 2008 г. они росли. Если до кризиса 2008-2009 гг. отношение прироста инвестиций к приросту М2 колебалось в диапазоне 40-60% (с учетом годового лага перетекания М2 в инвестиции - 60-80%), то после кризиса оно стало тяготеть к 20-25%. Иными словами, эмиссия продолжалась, но эмитированные деньги перестали канализироваться в инвестиции. Эту ситуацию следует исправить. Действительно, если хотя бы половину из эмитированных в 2015 г. денежных средств направить на инвестиции, то их прирост составил бы 1,78 трлн. руб. (а не «требуемые» 630 млрд.).
Возможность финансирования прироста инвестиций в рамках увеличения денежного агрегата М2 (в переводе на «русский» денежной эмиссии) с неизбежностью вырождается в малопродуктивную дискуссию о том, что эмиссия связана с инфляцией, а борьба с последней - одна из главных задач денежного регулятора. Широко распространенная в академической среде позиция, что в общем случае экономический рост с инфляцией лучше, чем отсутствие инфляции без роста1 не разделяется банковским сообществом2. В результате ЦБ ежегодно отчитывается об очередных успехах в борьбе с инфляцией, а вопрос об экономическом росте предлагает адресовать в другие инстанции.
Источник: ЦБ РФ.
•Прирост инвестиций в основной капитал - http://www.cbr.ru/statistics/?PrtId=dkfs
Рисунок 6.
Прирост денежной массы и инвестиций в основной капитал, млрд. руб.
Не вступая в данную дискуссию по существу3, отметим, что есть и иные (не эмиссионные) источники финансирования инвестиционной программы. Хорошо известный, но остающийся в тени факт - Россия на протяжении многих лет является нетто-кредитором мировой экономики. Чистая международная инвестиционная позиция РФ на начало 2017 г. составляла 222,3 млрд. долл. Напомним, вся инвестиционная программа 2016 г., если пересчитать ее по средневзвешенному курсу доллара 2016 г. равнялась 218,4 млрд. долл. (Расчет по паритету покупательной способности (III 1С) дает иные результаты (табл. 2), но применение ППС по ВВП для инвестиционных товаров, как отмечено выше, не корректно. Иными словами, если РФ будет кредитовать остальной мир в той же мере, что и остальной мир кредитует РФ, национальную инвестиционную программу можно увеличить не на обсуждаемые 10%, а вдвое.
Качество, а, следовательно, и экономическая целесообразность российских внешних активов вообще вызывает серьезные вопросы4. А одна из статей - долговые ценные бумаги (в основном правительств ведущих стран Евросоюза и США) - давно уже притча во языцех как в академическом, так и в бизнес-сообществах.
Итак, инвестиционный процесс необходимо возрождать. Ожидания, что проблема решится сама собой, «невидимая рука рынка сама расставит все по своим местам» призрачны. Здесь два пути. Первый - увеличить (создать) спрос, который автоматически запустит инвестиционные программы. Сделать это не сложно, достаточно увеличить денежную эмиссию.
Не обсуждая проблему по существу (это предмет отдельного рассмотрения), все же отметим, что когда прирост денежной массы составлял 40-50% в год, темпы прироста ВВП равнялись 8-9%, а когда прирост М2 сократился до 1012%, ВВП расти перестал (рис. 3). При этом коэффициент корреляции рассматриваемых рядов данных (с лагом в 1 год) равен 0,9.
Не в пользу варианта «количественного смягчения» говорит и традиционно низкое качество отечественных институтов. Но и демонизировать фактор институтов не стоит.
1 Алексеев А.В. Пора за флажки? Экономический рост, пусть с инфляцией, лучше, чем инфляция без роста // ЭКО. 2015. -№ 9. - С. 55-72.
2 Кудрин А., Горюнов Е., Трунин П. Стимулирующая денежно-кредитная политика: мифы и реальность // Вопросы экономики. - М., 2017. - № 5. - С. 5-28.
3 Алексеев А.В. Денежное предложение: предпосылка или допинг для экономического роста? // ЭКО. 2017. - № 3. - С. 48-59.
4 Алексеев А.В., Дементьев Н.П. Российские внешние активы и обязательства: пора собирать камни // ЭКО. 2016. - № 3. -С. 108-125.
Второй путь - перестать уповать на «чудодейственные» силы рынка и взять судьбу инвестиций (точнее, страны) в свои руки. Представляется целесообразным резко увеличить финансирование действующих государственных программ, особенно в блоке «инновационное развитие и модернизация экономики»1. Увеличение финансирования позволит быстрее достичь поставленных в программах целей, даст мощный импульс развитию обрабатывающих и добывающих производств, производственной и социальной инфраструктуре, создаст основу для постановки еще более амбициозных целей национального развития, вытянет, наконец, экономику страны из многолетнего застоя.
По сути, речь идет о возрождении планового начала в экономике, правда, не на административной, а на рыночной основе. Если в плановой экономике Советского Союза достижение поставленных целей определялось распределением материальных ресурсов на административной основе, то в современных условиях задачи развития решаются
через мобилизацию финансовых ресурсов. Источники этих ресурсов рассмотрены выше.
* * *
Основной целью экономического развития на среднесрочную перспективу является создание относительно независимой (по критическим технологиям) от мировой экономики национальной экономической системы, способной обеспечить национальный суверенитет. Данная формулировка отличается от представленной в «Концепции долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации». Однако события последних лет показали, что позиционирование в «статусе ведущей мировой державы» уже невозможно без достижения относительной независимости от других экономик современного мира.
Достаточны ли генерируемые национальной экономикой ресурсы для достижения этой цели? Подчеркнем, крупные проекты, тем более преобразование национальной экономики начинаются не с денег, а с воли к их реализации. Что касается денег, то, как показано в исследовании, чистая международная инвестиционная позиция РФ на начало 2017 г. составляла 222,3 млрд. долл. А вся инвестиционная программа 2016 г. (по средневзвешенному курсу доллара 2016 г.) равнялась 218,4 млрд. долл. Иными словами, если РФ будет кредитовать остальной мир хотя бы в той же мере, что и остальной мир кредитует РФ, национальную инвестиционную программу можно удвоить. Построить на эти деньги инновационную экономику, конечно, нельзя, но начать движение в этом направлении можно.
Важнейшим ограничителем российского экономического роста является не недостаток ресурсов, денег, квалифицированных кадров или неблагоприятная внешнеэкономическая конъюнктура, а иррациональная вера в то, что рыночные силы, если им не мешать, создадут сильную, самодостаточную, эффективную экономику. Пока эта вера материализуется в жесткой монетарной политике, ведущей к угасанию спроса и, следовательно, экономической деятельности в принципе. Мобилизация сил, для начала в рамках инвестиционной составляющей государственных программ развития, станет необходимым, хотя и не достаточным условием того, чтобы хотя бы после 2020 г. показатели российского экономического роста все же вышли за рамки статистической погрешности.
1 Портал госпрограммы РФ. - https://programs.gov.ru/Portal/
399
