Денежное предложение: предпосылка или допинг для экономического роста? Текст научной статьи по специальности «Экономика и бизнес»

ЭКО. - 2017. - №3 АЛЕКСЕЕВ А.В.

Денежное предложение: предпосылка или допинг для экономического роста?

А.В. АЛЕКСЕЕВ, кандидат экономических наук, Институт экономики и организации промышленного производства СО РАН, Новосибирск. E-mail: avale@mail.ru

В статье рассматривается взаимосвязь денежного предложения и экономического роста. Показано, что за изменением денежного предложения следует соответствующее изменение темпов экономического роста. Обсуждаются российские особенности формирования денежного предложения, причины его резкого сокращения в последние годы. Обосновывается необходимость новых принципов формирования денежного агрегата М2 в контексте создания новых стимулов роста российской экономики.

Ключевые слова: денежный агрегат М2, инфляция, экономический рост, научно-технический прогресс, институты

Российская модель экономического роста: чем больше перемен, тем больше постоянства

В посткризисные годы в экономической дискуссии превалировало утверждение, что экономическая модель, лежащая в основе российского экономического развития, работать перестала. Суть модели - не мешать рыночным силам самим определять приоритеты развития материального производства и сферы услуг. Если они указывают на то, что сконцентрироваться следует на добыче нефтегазовых ресурсов, а на ренту, полученную в результате их реализации на мировом рынке, приобретать продукцию, которую производить в РФ «неэффективно», то так и следует поступать.

Если критерием эффективности данной модели считать рост ВВП, то по меньшей мере до 2008 г, она работала вполне успешно. В 2009 г произошел первый серьезный сбой. В 2010-2012 гг. ситуация как будто вернулась в прежнюю колею, но в 20132014 гг. темпы роста ВВП начали затухать, а в 2015 г. и вовсе стали отрицательными (рис. 1). В рамках рассматриваемой модели ситуация с ВВП логична: с сентября 2013 г. основной макроэкономический ориентир развития российской экономики - стоимость нефти на мировых рынках - стал быстро терять свои позиции (рис. 2).

80

60

40

166

167

173 175 176 171

169 168 167

110 105 105 107 107 106 108 109 105V105 104 104 10" 10!^ТТ996

-ВВП

- ВВП, 2000 г. - 100%

Источник: Росстат. URL: www.gks.ru (дата обращения: 10.01.2017).

Рис. 1. Индекс физического объема ВВП в 2000-2016 гг., %

140 120 100

20

^ ^ # ^ ^ ^ ^ ^ ^ ^ ^ ^ ^ ^ ^

Источник: http://www.indexmundi.com/commodities/?commodity=crude-oil-brent&months=60 (дата обращения: 16.01.2017).

Рис. 2. Среднегодовая цена на нефть марки Brent в 2000-2016 гг., долл./барр.

Не следует забывать, что «после» не всегда означает «вследствие». Но не в рассматриваемом случае. Действительно, доля нефтегазовых доходов в федеральном бюджете РФ в последние годы превышала 50% [1. С. 177]. В этих условиях сколько-нибудь существенное изменение нефтяных цен просто не может не оказывать значимого влияния на динамику российского ВВП.

Представленные данные вовсе не свидетельствуют о том, что рассматриваемая модель перестала работать. Проблема как раз в обратном - она продолжает работать. Более того, связь между динамикой российского ВВП и мировой конъюнктурой

20

80

60

40

0

нефтегазовых цен скорее усилилась. Так, если коэффициент корреляции между этими двумя факторами в 2000-2007 гг. составил 0,69, то в 2009-2016 гг. - уже 0,82. В общем случае коэффициент корреляции свидетельствует о силе связей двух переменных, но ничего не говорит о том, какая из них является причиной, а какая - следствием. В рассматриваемом случае понятно, что динамика российского ВВП практически не влияет на мировые нефтяные цены. Таким образом, речь не о том, что модель перестала работать, а о том, что общество перестало устраивать качество этой работы.

Монетарные стимулы экономического роста

Зададимся вопросом: как именно динамика мировых нефтяных цен определяет темпы российского ВВП?

Доходы нефтегазового сектора конвертируются в рубли. Здесь возможны два варианта развития событий. Вариант 1: Центральный банк не вмешивается в этот процесс, валюта реализуется на рыночных принципах. Большой (и растущий) объем валюты при относительно фиксированной рублевой массе ведет к быстрому укреплению рубля. Возникает классическая «голландская болезнь», выражающаяся в быстрой потере конкурентоспособности обрабатывающей промышленности со всеми вытекающими социальными проблемами, вопросами национальной безопасности и др.

Вариант 2: российское государство, несмотря на риторику и действия, основанные в немалой степени на либеральной идеологии, в данном вопросе все же пытается как-то ограничить « рыночные силы». Происходит это в режиме покупки валюты Центральным банком как для собственных нужд (создание золотовалютных резервов), так и потребностей Министерства финансов (пополнение Резервного фонда и Фонда национального благосостояния). Тонкий момент здесь - приобретение валюты осуществляется не из имеющихся на балансе ЦБ рублей, а за счет их эмиссии под покупку валюты.

В принципе, такие действия не угрожают национальной финансовой системе. Эмиссия проводится под реальное обеспечение, и если по каким-то соображениям эмитированные рубли потребуется изъять из экономики, можно выкупить их за приобретенную ранее ЦБ валюту. Но здесь важно другое: при

быстром росте цены на нефть в экономике, работающей в прежнем режиме, рублевая масса растет. Действительно, на рисунке 3 хорошо видно, что за изменением цены нефти с лагом в один год следует соответствующее изменение денежного агрегата М2. Корреляция между этими показателями (с учетом годового лага) достаточна высока (коэффициент корреляции равен 0,78).

Нефть —•—М2

Источник: ЦБ РФ. URL: http://www.cbr.ru/statistics/? PrtId=dkfs (дата обращения: 15.01.2017).

Рис. 3. Индексы среднегодовой цены нефти Brent на мировом рынке и денежного агрегата М2 в 2005-2016 гг., %

Чтобы снять возможные возражения о том, что агрегат М2 из-за высокой российской инфляции недостаточно показателен, дефлятируем его, разделив на индекс цен производителей соответствующих лет. Расчет в рамках данного подхода лишь усиливает приведенный тезис: темпы роста М2 сильно коррелируют с мировыми нефтяными ценами.

Таким образом, предложение денег в российской экономике по крайней мере, за последние 15 лет, в существенной степени определялось даже не столько уровнем мировых нефтяных цен, сколько темпами их роста. Прекращение роста нефтяных цен, и тем более их снижение, стало серьезным испытанием для российской экономики - нефтяное «основание» для увеличения денежного предложения исчезло, а иных фундаментальных основ не появилось. Но, как показано выше, динамики М2 и ВВП тесно связаны между собой - за сокращением денежного предложения быстро следует и снижение темпов роста ВВП.

Объяснять высокие темпы роста отечественной экономики в прошлом десятилетии исключительно масштабной денежной эмиссией, очевидно, было бы большим упрощением. Тем не менее такая постановка вопроса актуализирует вопрос: а что вообще является стимулом роста отечественной экономики?

Классический ответ - внедрение достижений научно-технического прогресса и улучшение институциональной системы, выражающееся, в частности, в активизации промышленной политики и повышении ее качества, для рассматриваемого периода российской истории не представляется убедительным. Действительно, говорить о сколько-нибудь значимых технологических прорывах, да и вообще о повышении инновационного уровня российской экономики в последние годы не приходится [2]. Наблюдаемый слабый прогресс в институциональной сфере также не объясняет динамику российского ВВП. Так, по данным авторитетного доклада «Индекс глобальной конкурентоспособности», качество российских институтов в 2004-2005 гг. оценивалось в 3,54 балла (89-е место в мире, данные по 104 странам) [3], в 2016-2017 гг. -3,6 балла (88-е место из 138 стран) [4]. Минимальный, но прогресс. Тем не менее при «плохих» институтах темпы прироста ВВП в 2005 г. составляли 6%, а при «улучшившихся» стали отрицательными. Приведенные данные не говорят о том, что улучшение институциональной среды не является фактором ускорения роста ВВП, но свидетельствует в пользу того, что стабильно плохая российская институциональная система не была таким фактором на протяжении последнего десятилетия.

Примем как рабочую гипотезу: темпы роста ВВП в РФ в новом веке в значительной степени определялись динамикой стоимости нефти. Операционно эта зависимость реализовывалась через соответствующий рост денежного агрегата М2. В 2013 г. рост нефтяных котировок сменился падением. Соответственно, в 2014 г. (с лагом в один год) резко сократились и темпы роста М2. В полном соответствии с описанной логикой в 2015 г., т. е. с лагом еще в один год, рухнул ВВП (на 4 п. п.).

Возникает естественное соображение: если собака (цена нефти на мировом рынке), имеющая хвост (агрегат М2), неожиданно отощала, следует ли из этого, что махать хвостом (продолжать наращивать агрегат М2) больше нельзя? В экономической литературе четко просматриваются две полярные точки зрения на этот

вопрос. Первая: увеличение денежного предложения, особенно сколько-нибудь масштабное - угроза стабильности финансовой системы, провоцирующая инфляцию. Вторая: увеличение денежного предложения - стимул развития экономики. Растущая экономика требует большей денежной массы для своего обслуживания, что автоматически снимает проблему расшатывания денежной системы при увеличении денежного предложения.

У каждой из рассмотренных позиций свои аргументы. Так, за изменением М2 с лагом в год следует изменение цен производителей. На протяжении 2005-2013 гг. сила связи этих двух показателей весьма велика (коэффициент корреляции 0,78 с учетом годового лага); по данным за 2014-2015 гг. и предварительным за 2016 г. - меньше (0,66). Следует ли из этого, что рост М2 «с неизбежностью» ведет к росту цен производителей, т. е. инфляции? Если исходить из монетарной теории инфляции, видимо, да.

Природа российской инфляции - предмет специального рассмотрения [5]. Здесь же отметим, что мы склонны объяснять российскую инфляцию не столько монетарными факторами, сколько следующим «МИГом»: сильным монополизмом, плохими институтами и чрезмерной зависимостью России от глобальной экономики.

Действительно, российские естественные монополии могут (и пользуются этой возможностью!) повышать цены на свою продукцию и услуги просто в силу своей монополистической природы. О низком качестве российских институтов, препятствующих превращению денег в капитал и, следовательно, мотивирующих производителя не столько к наращиванию производства товаров и услуг, сколько к повышению цен на свою продукцию, говорилось выше. Слишком сильная интеграция российской экономики в мировую через механизм «голландской болезни», с одной стороны, и слабую защиту национального производителя от сильного зарубежного, с другой, затрудняет развитие отечественных обрабатывающих производств, что также является проинфляционным фактором.

Возможно, в 2014 г. ситуация начала меняться. Так, в полном соответствии с логикой рассмотренной российской экономической модели развития, за снижением нефтяных цен в 2013 г. в 2014 г. практически прекратился прирост М2, а следующие за ним с лагом в год цены производителей не только не сокра-

тились, но, напротив, существенно возросли. В 2015 г. ситуация оказалась еще менее типичной: на фоне продолжающегося снижения цен на нефть агрегат М2 неожиданно вырос, а прирост цен производителей в 2016 г (за январь-сентябрь), напротив, заметно уменьшился. Очевидно, что дело здесь в резком падении курса рубля, выразившемся в существенном росте отпускных цен. Но и ситуация 2016 г. весьма показательна: в 2015 г. агрегат М2 резко вырос, а в 2016 г. цены производителей практически не изменились (рис. 4). На основе не окончательных данных 2016 г., конечно, нельзя делать вывод о том, что рост денежного агрегата не обязательно ведет к подъему цен, но аргументов сторонникам «зажима» М2 все же не добавляет.

160 150 140 130 120 110 100 90 80

149 144

139^-* 131

г \ 122 - 122

112 115 112 112

—^чЧ^—-^ 102 п ,

112 112 115 117

110 101 ° 107 103 107 102

96

^ ^ #Л <# ^ л*

- М2

- Цены производителей

Рис. 4. Индексы денежного агрегата М2

и цен производителей в 2005-2016 гг., %

Таким образом, можно соглашаться с тезисом о том, что российская инфляция, мягко говоря, не полностью определяется монетарными факторами или оспаривать его, но факт остается фактом: за ростом М2 с лагом в один год следует рост ВВП (коэффициент корреляции с учетом временного лага - 0,9) (рис. 5). Сопровождается этот рост инфляцией или нет - вопрос второй. Если вследствие в том числе институциональных причин экономический рост в РФ без инфляции невозможен, то рост с инфляцией все же лучше, чем победа над инфляцией ценой отказа от экономического роста. Речь не идет о том, что с инфляцией следует смириться, но сначала стоит выявить ее фундаментальные причины, а затем назначать соответствующие болезни методы лечения. Пока же прописанное лечение - жесткий контроль

М2 - приносит экономике больше вреда (низкие, а в последние годы и отрицательные темпы роста ВВП), чем пользы (весьма умеренные успехи в борьбе с инфляцией).

160 150 140 130 120 110 100 90 80

149 144

--------<>-----Q

О 131 122

118 ^"""О^ 112 115 112 112

VX ^О---102 ^о-О

•— -•— -•— —

■ ■ 108 109 104 104 101 10Г --•

92 97 99

/ / / / ^

Л -Л

-ВВП

— М2

Рис. 5. Индексы денежного агрегата М2 и ВВП в 2005-2016 гг., %

До последнего времени увеличение денежного предложения являлось de facto вынужденной мерой, направленной на недопущение чрезмерного укрепления рубля. Действительно, крепкий рубль не только не способствовал развитию обрабатывающих производств, а даже стал угрожать их существованию [6]. Денежная эмиссия в этой ситуации не воспринимается как прямая угроза финансовой системе. Как отмечалось выше, если станет «совсем плохо», то на находящуюся в резервах ЦБ валюту всегда можно выкупить эмитированные под ее приобретение рубли. Однако судя по тому, что темпы роста М2 на протяжении рассматриваемого периода оставались существенно положительными, этого не происходило. И это вызывает некоторое недоумение: денежное предложение год от года росло, вслед за ним росла экономика, валюта же «спокойно» лежала на счетах ЦБ (возвращение ее в экономику означало бы обратную конвертацию и, соответственно, снижение М2, чего в значимых масштабах не наблюдалось).

Тогда почему рост денежного предложения должен быть непременно связан с эмиссией под приобретение валюты? Может быть, это не так? Страны, не являющиеся экспортерами нефтегазовых ресурсов, ведь как-то решают проблему денежного предложения. Действительно, «в США и Японии на госбумаги

приходится 80-90% всей эмиссии (денежной базы) национальной валюты. То есть все деньги, которые находятся в обращении у этих государств, на 90% были эмитированы под бюджетные приоритеты... доля российских госбумаг в эмиссии рубля по итогам 2015 г составляет менее 5%» [7. С. 44]. При этом дефлятированные темпы роста денежного агрегата М2 в США на протяжении, по крайней мере, последних десяти лет были существенно положительными. С 2011 г. они еще и превышают аналогичный российский показатель (рис. 6).

—•-М2/Индекс цен производителей, РФ

—О-М2/Индекс потребительских цен, США

Источник: Economic Report of the President, 2016. Table B-26. Money stock and debt measures, 1975-2015, - P.400, Table B-10. Changes in consumer price indexes, %. - P.411.

Рис. 6. Темпы роста денежного показателя М2 в РФ и США в 2005-2015 гг., %

Рассмотрим подробнее взаимосвязь динамик денежного агрегата М2 и производства (разделы C, D, E: добывающие, обрабатывающие производства, производство и распределение электроэнергии, газа и воды). Теснота связи здесь ниже, чем с ВВП (коэффициенты корреляции 0,7 и 0,9, соответственно). Ситуация меняется, если учесть инфляцию. Так, коэффициент корреляции индекса производства и показателей М2, скорректированных с учетом цен производителей и годового лага, равняется 0,8 (рис. 7).

Отметим, что добывающие производства связаны с М2 слабее (коэффициент корреляции 0,72), обрабатывающие - сильнее (0,84). Эти результаты хорошо соответствуют «нефтяной» теории природы российского экономического роста: если спрос

на российские энергоносители на мировом рынке высок, то он удовлетворяется добывающей промышленностью вне зависимости от того, что происходит в остальной части российской экономики. Обрабатывающие же производства, ориентированные в основном на внутренний рынок, гораздо более чувствительны к внутрироссийским спросовым ограничениям, задаваемым количеством денег в обращении (М2).

-•— М2/Индекс цен производителей —О— Итого по разделам С, Б, Е

Рис. 7. Индексы денежного агрегата М2,

скорректированного на индекс цен производителей, и промышленного производства в 2005-2016 гг., %

Немонетарные факторы экономического роста - «страшно далеки» они от российской действительности?

Так как же перезапустить российскую экономику, вывести ее из рецессии, в которой она пребывает уже два года? Выбор, как видим, невелик.

Лучший вариант - ускорить преобразование экономики на инновационной основе. Проблема здесь в том, что инновации реализуются через инвестиции. Инвестиционная же активность в условиях стагнирующего производства (следствие слабого спроса) такова, что данная цель заведомо недостижима. Более того, динамика инвестиций определяется динамикой М2 в еще большей степени, чем динамика производства (коэффициент корреляции 0,94 с учетом годового лага) (рис. 8).

160 150 140 130 120 110 100 90 80

149 144

• 131 122

.'О, 118 112 115

^ л ■ 124 ^ 102 "2

118 111 — О- ^

101 \ /106 107 101 99

87 92

2005 2006 2007 2008 2009 2010 2011 2012 2013 2014 2015

-•-М2

--О--Инвестиции в основной капитал по полному кругу организаций

Рис. 8. Индексы денежного агрегата М2 и инвестиций в основной капитал по полному кругу организаций в 2005-2015 гг., %

Не менее сложно реализовать и вариант улучшения институтов. Вряд ли у точки зрения «улучшение институциональной системы способствует экономическому росту» много оппонентов. Но период экономической стагнации - не лучшее время для ее совершенствования. С одной стороны, это не ситуация острого кризиса, когда, нравится или нет, но приходится принимать непопулярные болезненные решения. С другой - это и не период экономического подъема, когда растущие доходы позволяют купировать социальные последствия институциональных трансформаций. Как уже отмечалось, Россия традиционно не сильна в институциональных преобразованиях. Определенный прогресс здесь наблюдается, но он не настолько быстрый и масштабный, чтобы рассматривать его как основной фактор будущего экономического роста.

Самый простой и, следует признать, результативный способ ускорения экономического роста - увеличение денежного агрегата М2. Он может расти в режиме вынужденной эмиссии под приобретение валюты для стабилизации национальной денежной единицы или, что представляется более правильным, продажи государственных бумаг под приоритетные проекты национального развития. Несмотря на неприятие по идеологическим соображениям этого пути не только либеральной «общественностью», но и финансовым блоком правительства, все же есть признаки того, что процесс здесь пошел. Действительно, при более низкой цене нефти в 2016 г. по сравнению с 2015 г. темпы роста агрегата

М2 за первые три квартала 2016 г. не только не уменьшились, как это наблюдалось в рамках «нефтяной» модели российской экономики, а, напротив, заметно выросли. Материализуется ли этот рост в соответствующее увеличение ВВП, покажет время. Но заявления о том, что дно кризиса пройдено, и наблюдаются первые признаки подъема, уже звучат. И основания для них есть. Так, производство за январь-сентябрь 2016 г. хотя и символически, но выросло. Вспомним, что в 2015 г. здесь наблюдалось заметное падение.

Можно спорить, способствует экономическому росту увеличение денежного предложения или нет, а если да, то с какими рисками это связано. Но следует понимать, что масштабные национальные проекты развития, реализуемые в том числе через увеличение денежного предложения, преобразуют экономику, выводят ее на новый уровень. На этих проектах, инициируемых государством, а не на малопродуктивных дискуссиях о том, что рынок сам когда-нибудь все расставит по своим местам, и следует сосредоточиться.

Литература

1. Филимонова И. В. Особенности государственного регулирования в области фискальной политики в нефтегазовом комплексе // XII Межд. научный конгресс и выставка «Интерэкспо ГЕО-Сибирь-2016». Межд. науч. конф. «Недропользование. Горное дело. Направления и технологии поиска, разведки и разработки месторождений полезных ископаемых. Геоэкология»: сб. материалов в 4-х т. / М-во обр. и науки РФ, Сиб. гос. ун-т геосистем и технологий (СГУГиТ). - Новосибирск: СГУГиТ, 2016. - Т. 4.

2. Алексеев А. В. Приоритеты государственной политики создания инновационной экономики в РФ / ИЭОПП СО РАН. - Новосибирск, 2015. - 423 с.

3. The Global Competitiveness Report 2004-2005. URL: http://www. ieseinsight.com/casos/Study_0035.pdf, P. xvii.

4. The Global Competitiveness Report 2016-2017. URL: https://www. weforum.org/reports/the-global-competitiveness-report-2016-2017-1, P. 307.

5. Алексеев А. В. Пора за флажки? Экономический рост, пусть с инфляцией, лучше, чем инфляция без роста // ЭКО. - 2015. - № 9. -С. 55-72.

6. Алексеев А. В. Российские кризисы нового века: хождение по кругу? // ЭКО. - 2015. - № 12. - С. 32-44.

7. Ершов М. Тайны бюджетной эмиссии // Эксперт. - 2016. - № 47.