CC BY
15
[Bashkortostan in numbers. Statistical collection]. Ufa, Kitap, 2018. 768 p. (In Russian).
18. Maksudov S. Pobeda nad derevnej: Demogra-ficheskie poteri kollektivizacii [Victory over the village: Demographic losses of collectivization]. Moscow, Chelyabinsk, Socium, 2019. 601 p. (In Russian).
19. Lubny-Gercyk L.I. Dvizhenie naseleniya na territorii SSSR za vremya mirovoj vojny i revolyucii [Population movement on the territory of the USSR during the World War and the Revolution]. Moscow, Pla-novoe hozyajstvo, 1926. 124 p. (In Russian).
20. National Archives of the Republic of Bashkortostan. Fond R-101, opis 1, delo 78, list 27 ob. (In Russian).
21. National Archives of the Republic of Bashkortostan. Fond R-101, opis 1, delo 30a. (In Russian).
22. National Archives of the Republic of Bashkortostan. Fond R-101, opis 1, delo 35, list 30. (In Russian).
23. National Archives of the Republic of Bashkortostan. Fond R-101, opis 1, delo 154. (In Russian).
24. National Archives of the Republic of Bashkortostan. Fond R-1316, opis 2, delo 41. (In Russian).
25. National Archives of the Republic of Bashkortostan. Fond R-1316, opis 1, delo 7. (In Russian).
26. Rashin A.G. Naselenie Rossii za 100 let (1811-1913 gg.). Statisticheskie ocherki [Population of Russia for 100 years (1811-1913). Statistical essays]. Moscow, Gosstatizdat, 1956. 352 p. (In Russian).
27. National Archives of the Republic of Bashkortostan. Fond I-148, opis 1, delo 27, list 6 ob-7. (In Russian).
© Ш.Н. Исянгулов,
кандидат исторических наук, старший научный сотрудник, Ордена Знак Почета Институт истории, языка и литературы - обособленное структурное подразделение Федерального государственного бюджетного научного учреждения Уфимского федерального исследовательского центра Российской академии наук, пр. Октября, 71, 450054, г. Уфа, Россия, эл. почта: [email protected]
28. National Archives of the Republic of Bashkortostan. Fond R-472, opis 1, delo 351. (In Russian).
29. National Archives of the Republic of Bashkortostan. Fond R-100, opis 1, delo 42, list 29. (In Russian).
30. Doklad o deyatel'nosti [otdela] zdravoohraneniya Tam"yano-Katajskogo kantona za 1922 god [Report on the activities of the Health Department of the Tamyano-Katai Canton for 1922]. Bulletin of the Bashkir People's Commissariat of Health. 1923. no. 2-3. pp. 72-74. (In Russian).
31. Drobizhev V.Z. U istokov sovetskoj demografii [At the origins of Soviet demography]. Moscow, Mysl, 1987. 221 p. (In Russian).
32. Doklad otdela zdravoohraneniya Zilairskogo kantona [Report of the Zilair Canton Health Department]. Bulletin of the Bashkir People's Commissariat of Health. 1923. no. 2-3. pp. 76-77. (In Russian).
33. Detskaya besprizornost' na Yuzhnom Urale v 1920e gody: Sbornik dokumentov i materialov / Otv. red. R.N. Sulejmanova [Suleimanova R.N. (ed.). Children's homelessness in the Southern Urals in the 1920s: A collection of documents and materials]. Ufa, Gilem, Bashkirskaya Enciklopediya, 2013. 384 p. (In Russian).
34. Naselenie Bashkortostana: XIX-XXI veka: statis-ticheskij sbornik [Population of Bashkortostan: XIX-XXI centuries: statistical collection]. Ufa, Kitap, 2008. 448 p. (In Russian).
© IIsyangulov SH.N.,
Institute of History, Language and Literature -Subdivision of the Ufa Federal Research Centre of the Russian Academy of Sciences, 71, prospekt Oktyabrya, 450054, Ufa, Russian Federation, e-mail: [email protected]
УДК 39 DOI 10.24412/1728-5283_2022_1_77_86
К ИСТОРИОГРАФИИ УГОРСКОЙ ГИПОТЕЗЫ ПРОИСХОЖДЕНИЯ
БАШКИРСКИХ ТАБЫНЦЕВ
© Сальманов Азат Салаватович
Институт истории, языка и литературы Уфимского исследовательского научного центра Российской академии наук
Цель статьи - рассмотреть угорскую гипотезу происхождения башкирского племенного объединения табын с начала ее появления в дореволюционный период до сегодняшнего дня. Так, М.И. Уметбаев пишет, что башкирские табынцы являются угорским этническим образованием. Это согласуется с мнением Х.-Г.М. Габаши, по которому угры приняли участие в этногенезе башкир. Однако в советское время эта гипотеза стала утрачивать свою актуальность в связи с появлением работ такого выдающегося этнолога как Р.Г. Кузеев, который придерживался тюркской или тюрко-монгольской гипотезы. В последнее время современные исследователи (Д.М. Исхаков, Ш.Н. Исян-
гулов) допускают участие угорского компонента в этногенезе башкирских табынцев. Автор попытался дать анализ имеющимся аргументам угорской теории происхождения башкирского объединения табын. В результате было установлено, что распространенные ранее термины «югор» («югур», «югра») и «иштяк» («остяк») на Южном Урале связываются с угорским компонентом в составе башкир, в первую очередь, в башкирском объединении табын. Кроме того, в пользу этой гипотезы говорят и этнические названия башкирских табынцев. В статье показана актуальность и обоснованность
развития угорской гипотезы в исто-
Ключевые слова: башкиры, объединение табын, этногенез, этническая история, угорская гипотеза
рическои науке.
© Salmanov Azat Salavatovich
ON THE HISTORIOGRAPHY OF THE UGRIC HYPOTHESIS OF THE ORIGIN OF THE BASHKIR TABYNTS
Institute of History, Language and Literature of the Ufa Research Scientific Center of the Russian Academy of Sciences
The purpose of the article is to consider the Ugric hypothesis of the origin of the Bashkir tribal association Tabyn from the beginning of its appearance in the pre-revolutionary period to the present day. So, M.I. Umetbaev writed that the Bashkir Tabyns was an Ugric ethnic formation. This is consistent with the opinion of H.-G.M. Gabashi, according to whom the Ugrians took part in the ethnogenesis of the Bashkirs. However, in Soviet times, this hypothesis began to lose its relevance in relation to the appearance of the works of such an outstanding ethnologist as R.G. Kuzeev, who adhered to the Turkic or Turkic-Mongolian hypothesis. Recently, modern researchers (D.M. Iskhakov, Sh.N. Isyangulov) admit the participation of the Ugric component in the ethnogenesis of the Bashkir Tabyns. The author tried to give an analysis of the available arguments of the Ugric theory of the origin of the Bashkir tribal association Tabyn. As a result, it was found that the previously widespread terms "Ugor" ("Yugur", "Ugra") and "Ishtyak" ("Ostyak") in the South Urals are associated with the Ugric component in the Bashkirs, primarily in the Tabyn association. In addition, the ethnic names of the Bashkir Tabyns also speak in favor
of this hypothesis. The article shows
Key words: Bashkirs, Tabyn union, ethnogenesis, ethnic history, Ugric hypothesis
the relevance and validity of the development of the Ugric hypothesis in historical science.
В этнологической науке идея об угорском происхождении башкирских табынцев, как правило, связывается с именем башкирского просветителя из рода табын - М.И. Уметба-ева (1841-1907). Он, изучив восточные и западные источники на русском и иностранных языках, сведения из башкирского устного народного творчества и башкирские шежере, пришёл к выводу, что башкиры являются коренным, то есть исконным, народом Южного Урала. По его мнению, башкиры были соседями булгар и имели угорское происхождение - русские называли башкир «югорами» («югурами»), у Абул-Гази они именуются как «угыр», а «киргизы-казахи» определяют их как «истэк». Просветитель заключил, что
башкиры начали называть себя «баш унгар», то есть «главный угор». Далее этот этноним трансформировался в «башгур», а затем принял форму «башкурт» [1, с. 195]. Следует отметить, что этноним «унгар» идентифицируется исследователями с названием «угр» и связывается с древним мадьяро-башкирским взаимодействием [2, с. 253]. К сожалению, М.И. Уметбаев не приводит подтверждений в пользу угорской гипотезы происхождения башкирских табынцев, кроме «древнего» названия башкир «Баш Унгар» и «югор» («югур»).
Исследователи отмечают «древне-баш-кирско-древнемадьярские параллели» в этнонимии, в этногенетических преданиях,
некоторые общие признаки в материальной культуре и орнаментальном искусстве, а это позволяет допустить возможность участия на ранних этапах этногенеза башкир угорского (древнемадьярского) компонента [3, с. 314]. Внутри объединения табын параллели отмечаются в первую очередь у западно-табынской группы башкир.
По предположению Ш.Н. Исянгулова, известное из сведений Джузджани название «страны Югур» могло пониматься как Южный Урал, и табынское государственное образование в Приуралье могло именоваться «Югур» («Югыра»), где в XI в. правил «Кара Буга-хан» (Кара Бугра-хан) [4, с. 66]. Это мнение согласуется с тем, что Уральские горы были некогда известны еще и как «Угорские горы» («Югорские горы») благодаря населявшим их уграм [5, с. 92; 6, с. 33].
Средневековая русская историографическая традиция предполагает, что топонимия «Югрия» происходит от «Угри» [7, с. 573]. То же самое можно сказать и о западной историографии: П. Хайду отмечает, что ханты и манси в русских летописях называются юграми (Югрой). «Югра» (в форме «Ju-gra», «Jugria», «Juhra» и т.д.) встречается и в западноевропейской исторической и географической литературе XV-XYIII вв. И поныне Урал называют «Югорскими горами» [6, с. 33]. Г. Дьени относит политоним «Jugria» (Югрия) к приуральским уграм и считает их восточными венграми. Юлий Помпоний Лэт отмечал, что часть гуннов осела в Паннонии, а вторая «вернулась к Ледовитому океану». Он называл венгров и сибирских угров юграми. В этой связи следует отметить, что археологи к родственникам венгров относят чия-ликцев, последние наряду с кушнаренковцами и кара-якуповцами приняли участие в этногенезе башкир [8, с. 96]. Однако Н.А. Мажитов и А.Н. Султанова отрицают связь мадьяр с чияликской культурой. По их мнению, это были башкирские племена байлар и буляр [9, с. 265].
Чияликскую культуру первым выделил Е.П. Казаков, который связывал её с ураль-
скими уграми. Основой хозяйства чиялик-цев было скотоводство, они и стали, по мнению археолога, «существенным компонентом» казанских татар и башкир. Эта культура была распространена от р. Ик в Восточном Закамье до низовий Тобола [10, с. 59]. Чияликцы вели полукочевой образ жизни. Чияликская культура генетически восходит к памятникам «мрясимовского типа», а через них - к поздней бакальской культуре Зауралья и Западной Сибири [11, с. 141], которая напрямую связана с протомадьярски-ми и раннеугорскими племенами [12, с. 35]. Об угорских корнях чияликской культуры высказалось большинство археологов (В.Ф. Ге-нинг, Е.П. Казаков, А.М. Белавин, В.А. Иванов, Н.Б. Крыласова, С.Г. Боталов и др.) [12, с. 115; 13, с. 185].
По мнению З.Г. Аминева, чияликская культура должна соотноситься с башкирскими табынцами, что подтверждается совпадением территории их расселения и временем появления в Волго-Уральском регионе (IX-X вв.), а также данными топонимического материала, а именно распространением этнонимов из табынского круга. Кроме того, ссылаясь на М.И. Уметбаева и Р.Г. Ку-зеева, З.Г. Аминев указал на связь табынцев с уйгурами. По мнению исследователя, движение башкирских табынцев было связано с падением Уйгурского каганата в 840 г. и переселением части его населения на Южный Урал [14, с. 36]. Ш.Н. Исянгулов выдвинул предположение, по которому чияликцы являются предками северо-восточных и зауральских башкир (табын, айле, катай и др.) [15, с. 71]. Также он считает, что название табынского этногосударственного образования «Югур» или «Югыра» могло быть связано с этнонимом «уйгур», потомками которых считают себя башкирские табынцы (при этом он не исключает и другие возможные этимологии рассматриваемого термина) [4, с. 66].
Согласно В.В. Радлову, наименование «югра» пришло в Поволжье и к северу от Кавказа с он-уйгурами (оногурами) [16, с. 111]. Известно, что часть уйгуров по-
сле своего ухода с Орхона в конце IX в. появляется в приаральских степях и входит в кимакское объединение как «Кимак Югур» [17, с. 202]. Из этого следует, что название «югур» в Средневековье употреблялось относительно к уйгурам. Об этом может говорить и то, что хранителями древнеуйгурской, то есть телеской, кочевой традиции в большей степени оказались не современные уйгуры Восточного Туркестана, а отколовшиеся части древних племён и родственники уйгуров - «югуры» («юйгу»). Они в Средневековье назывались «желтыми уйгурами» («сары-уйгур») и проживали в западной части провинции Ганьсу, что находится восточнее мест проживания самих уйгуров [18, с. 5]. Важно отметить, что В. Рубрук уйгуров называл «югурами» [19, с. 135].
Таким образом, в Центральной Азии этноним «югур» связывается с уйгурами. В табынских преданиях, где говорится, что их предки были уйгурами [20, с. 73], сами табынцы под данным термином могли иметь в виду угров или югуров. Неслучайно в начале XX в. Х.-Г.М. Габаши, квалифицируя тюркские народы, отмечал, что многие из «туранских» народов ранее «назывались уграми или уйгурами», которых включают еще в «угро-алтайскую группу» [5, с. 39]. Выше приводились слова М.И. Уметбаева, что когда-то башкиры называли себя «унга-рами», а в данном этнониме он видел угорское название [1, с. 195].
А.К. Салмин, подробно проанализировав историю этнонима «угр» («угры»), предположил, что это экзоэтноним, «исходивший от южных соседей (скорее всего, от ираноязычных племен)». По его мнению, данный этноним связан с основой «oq», которая восходит к алтайскому корню «щ» [21, с. 352].
В таком случае появляется вопрос: а не к одной ли основе восходят такие этнонимы как «угр», «уйгур» и «югур»? Ведь исследователям достаточно сложно объяснить существование угорских племён среди гуннов (сарагур, оногур) в степях Северного Кавказа и одноимённых объединений среди уйгуров (сара-уйгуры, он-уйгуры) в Монголии.
М.И. Артамонов отмечает, что некоторые исследователи причисляют хазар к племенам, имеющим уйгурское происхождение, в то время как сами они считали себя родственными уграм, аварам, гузам, барсилам, оногу-рам, болгарам и савирам, в связи с чем учёный происхождение хазар связывает с уграми [22, с. 66, 114].
Еще одним косвенным доказательством в пользу угорской гипотезы может послужить название «иштяк» («иштек»), известное у башкир с начала XIV в. [23, с. 157]. Это название присутствует в эпосе «Кузыкурпес и Маянхылу» [24, с. 269]. Р.М. Юсупов считает, что башкирский этноним «иштек», возникший во второй половине I тыс. н.э. в районах Приаралья и Западной Сибири, восходит к общему названию предков обских угров (ханты, манси), сибирских татар и части древних башкир [25, с. 28]. По сведениям В.Н. Татищева, татары башкир именовали «шери иштек, то есть чермные остяки, или сарматы, но из-за их промысла именовали башкурт, то есть главные волки или, образно разумея, воры». Шведский ученый Ф.И. Страленберг также считал башкир остяками, так как они рыжеволосы и соседи, в том числе казахи, называют их «сары-иштяками» (остяками) [26, с. 299]. Казахи, наряду с хантами и западносибирскими барабинцами, башкир называли «эштек». Русские переселенцы остяками называли хантов, кетов и селькупов; в том числе в русских письменных источниках 20-х г. XVII в. остяками именовались и «камские башкиры» [7, с. 570]. И.В. Зайцев указывает на выводы Р.Г. Кузеева, В.В. Тре-павлова и Ю.М. Юсупова, по которым «ис-тяк» для башкир является экзоэтнонимом. Но «понятия башкиры и истяки» не всегда выступают синонимами. Предположительно, западная группа средневековых башкир именовалась истяками, а восточная - собственно башкирами [27, с. 169, 172]. По мнению Д.М. Исхакова, в составе башкир существовала группа племен и родов, носивших общее наименование «истэк~иштэк», сосредоточенная в северо-восточной части Башкортостана [28, с. 29]. Как видно из этого, эт-
ноним «иштяк» употребляется относительно северо-западных и северо-восточных башкир, расселение которых совпадает с территорией чияликской культуры, связываемой с башкирскими табынцами.
Г.Х. Самигулов и Д.Н. Маслюженко отмечают, что в русских источниках термин «иштэк»/«остяк» встречается с 1499 г. В связи с тем, что этот термин в источниках используется в отношении различных народов они пришли к интересному заключению. По их мнению, термин «иштяк» обозначал не этническую или языковую группу, а применялся к податному (ясачному) населению [29, с. 45, 57].
Однако указанные исследователи закрывают глаза на немаловажную деталь: термин «иштяк/остяк» использовался в отношении угорских, самодийских и тех тюркских народов, в составе которых отмечается угро-самодийский компонент. З.П. Соколова полагает, что «остяки - древний этноним, возможно, ещё уральского населения, которое легло в основу хантов, манси, селькупов, ке-тов, ненцев, отчасти барабинцев и башкир». По её мнению, этноним «остяк» происходит от самоназвания «ас-ях» западносибирской части уральской общности [30, с. 26]. Сегодня в Приобье северные ханты именуют себя «ая-'ах» («обский народ») [6, с. 43].
В пользу того, что термин «иштяк» («истяк») имел этническую окраску, говорят другие современные исследования. Так, Ж.М. Сабитов пишет, что «по имеющейся сейчас информации (данные казахских шеджере, легенд и преданий вместе с генетическими исследованиями полиморфизма Y-хромосомы) можно утверждать, что казахские естеки (иштяки) имеют этногенетиче-ское родство с частью современных башкир и татар» [31, с. 119]. Кроме того, по одной кыргызской генеалогической таблице, Эш-тек (Иштяк) является прародителем башкир [32, с. 73]. Выше указывалось, что термин «иштяк» также присутствует в эпосах в качестве этнического названия. Из всего этого видно, что под термином «иштяк/остяк» с давних времён определяется этническая
принадлежность к потомкам древнего населения Сибири.
Появление этнонима «иштяк», как пишет Д.М. Исхаков, было связано с тюрко-угорским взаимодействием. Благодаря этническим контактам, между тюркским и тюрко-угорским населением появилась «иштякская общность», распространившаяся в Средневековье по Волго-Уральскому и Западно-Сибирскому ареалам. В связи с этим ключевым в проблеме этнических контактов Волго-Уральского региона с Западной Сибирью некоторые исследователи считают вопрос об «иштяках». Предположительно, тюркские и тюркизированные угорского происхождения племена Западной Сибири могли в Средневековье называться «иштяками» и «сыпырами» (от «савиров»). Д.М. Исхаков считает, что табынцы, как «явные тюрки, были сильно перемешаны с уграми («тюрко-уграми») и, скорее всего, входили в «иштяк-скую» общность» [33, с. 9; 28, с. 29-34, 51].
Важно отметить, что в XVI в. из письменных источников исчезает этноним «югра», но появляется этноним «остяк» [34, с. 152]. Примечательно, что многие исследователи, как указывалось, именно табынцев связывают с этнонимами «югра» и «остяк» («иш-тяк»). Неслучайно в башкирских родословных Истяк назван дедом табынского родоначальника Майкы-бия [35, с. 392].
Доказательством этнических связей та-бынцев с уграми могут послужить антропологические данные зауральских башкир, к которым относятся восточные табынцы. Эти показатели свидетельствуют о том, что расовый тип северо-восточных и зауральских башкир наиболее близок к уграм Западной Сибири [36, с. 144; 37, с. 129]. Выборки из Зауралья и Челябинской области из всего сравнительного материала оказываются гораздо ближе к уграм Западной Сибири, чем к финнам Поволжья и самодийцам [38, с. 53]. Данные дерматоглифики также подтверждают наличие значительного угорского компонента в составе башкир: башкирам-мужчинам наиболее близки манси, удмурты, а из тюркоязычных народов - ногай-
цы, астраханские, крымские, барабинские и тоболо-иртышские татары (башкиркам -казанские, астраханские татарки и ногайки) [39, с. 269, 271]. Известный этнограф С.Н. Шитова отмечает, что у зауральских башкир, как и у юго-восточных, в народной одежде явно проступают «следы тюрко-угорских контактов» [40, с. 129]. Современные генетические исследования говорят о том же. Анализ аутосомных данных показал, что сибирские татары, юго-восточные башкиры, северные алтайцы, шорцы и бачат-ские телеуты входят в общий кластер. Представленные генетические линии перечисленных тюркских народов подтвердили известное положение о том, что в их этногенезе участвовали угорские и самодийские племена [41, с. 73].
Известно, что некоторые табынские образования, по данным геногеографии (по полиморфизму Y-хромосомы), имеют гапло-группу N10, отражающую угорский и самодийский этнические субстраты [42, с. 1418]. Исследователи (Ю.М. Юсупов и др.) установили, что по генетическим данным у башкирских табынцев гаплогруппа Шс1-М178 является второй по численности (10 %) [43, с. 19]. Но, по словам Ю.М. Юсупова, у запад-нотабынской группы башкир эта гаплогруп-па может значительно превышать указанный процент.
Стоит обратить внимание на то, что исследователи, занимающиеся собиранием и изучением генофонда башкир, не причисляют к объединению табын ряд этнических образований (племена кувакан, сырзы и роды теляу-табын, кубаляк-табын, туба-ляс и др.). Одной из причин этого, очевидно, стали их генетические данные, в которых не доминирует «индоиранская» гаплогруп-па. Здесь обнаруживаются результаты ошибочной классификации родоплеменного членения башкир, когда крупнейшую и единственную среди них группу племён некоторые исследователи пытаются превратить в родовое образование. Специалистами не
учитывается тот факт, что табын является племенным объединением, которое складывалось не на основе кровного родства, а на военно-политическом единстве. Здесь уместно привести мнение Р.М. Юсупова, по которому табынцы уже в домонгольское время представляли собой «союз различных по составу и происхождению родов, объединённых не столько родством, сколько владением общими землями и символами родоплемен-ной принадлежности» [44, с. 169].
Исследованные образцы представителей родов юмран-табын, кубаляк-табын и табынского племени сырзы относятся к га-плогруппе N1c1-M178 (по полиморфизму Y-хромосомы). Указанные табынские образования этнически близки к хантам и манси, вместе с которыми они относятся к линии N1c1-L1034. Подобную генетику имеет ещё одно табынское племя - кувакан, но связываемая с другой генетической линией (с «якутской ветвью») [45, с. 240, 244; 46, с. 273]. Кстати, Р.Г. Кузеев высказывал мысль об участии в сложении куваканцев родоплеменных групп монгольского и угро-самодийского происхождения [2, с. 247].
Башкиро-угорские контакты в Средневековье для современников были настолько явными, что Вильгельм Рубрук писал: «Язык Паскатир и Венгров - один и тот же». Он фиксировал башкир возле р. Ягак (Яик, т.е. Урал) [19, с. 131]. Венгерский проповедник Рихард в поисках «Великой Венгрии» нашёл собратьев «близ большой реки Этиль» (р. Белая), у которых язык «совершенно венгерский: и они его понимали и он их» Обнаруженные венгры-язычники по древним преданиям «знают, что те венгры произошли от них, но не знали где они» [47, с. 30]. Р. Пор-таль, ссылаясь на сочинение неизвестного персоязычного автора «Худуд ал-Алам» (конец X в.), пишет, что это башкиры происходят от мадьяр [48, с. 84].
Таким образом, угорская гипотеза происхождения башкирских табынцев имеет все основания для дальнейшего её развития.
Л И Т Е Р А Т У Р А
1. Уметбаев М.И. Памятки. Уфа: Башкнигоиздат, 1984. 288 с.
2. Кузеев Р.Г. Происхождение башкирского народа: этнический состав, история расселения // Собрание научных трудов: в 7 т. Т. 4. Уфа: Китап, 2016. С. 9-527.
3. Кузеев Р.Г. Историческая этнография башкирского народа // Собрание научных трудов: в 7 т. Т. 5. Уфа: Китап, 2016. С. 136-382.
4. Исянгулов Ш.Н. К проблеме башкиро-караханид-ских связей // Вестник академии наук РБ. Т. 16. № 4. Уфа, 2011. С. 63-67.
5. Габаши Х.-Г.М. Всеобщая история тюркских народов. Казань: Фэн, 2009. 248 с.
6. Хайду П. Уральские языки и народы. М.: Прогресс, 1985. 430 с.
7. Прокофьева Е.Д., Чернецов В.Н., Прыткина Н.Ф. Ханты и манси // Народы мира. Этнографические очерки. Народы Сибири. М.-Л., 1956. С. 570-607.
8. Пилипчук Я.В. Югра, вогулы, остяки (к вопросу о формировании угорских княжеств в Сибири) // Сибирский сборник: сборник статей. Курган, 2015. Вып. 3. С. 96-110.
9. Мажитов Н.А., Султанова А.Н. История Башкортостана с древнейших времен до XVI века. Уфа: Китап, 1994. 360 с.
10. Казаков Е.П. Волжские болгары, угры и финны: проблемы взаимодействия. Казань, 2007. 208 с.
11. Иванов В.А., Злыгостев В.А., Антонов И.В. Южный Урал в эпоху Средневековья (V-XVI века н.э.). Уфа, 2013. 280 с.
12. Боталов С.Г. У истоков южноуральских народов. Южный Урал в эпоху Золотой Орды (IX - начало XV века) / С.Г. Боталов [и др.] // История Южного Урала: в 8 т. Т. 5. Челябинск: ЮУрГУ, 2019. 424 с.
13. Гарустович Г.Н. Чияликская культура эпохи Средневековья на Южном Урале // Уфимский археологический вестник. Уфа: ИИЯЛ УНЦ РАН, 2015. Вып. 15. С. 181-198.
14. Аминев З.Г. Чияликская археологическая культура и ее связь с башкирами-табынцами // Люди, культуры, пространство: социокультурная динамика мира Евразии: Материалы Всероссийской научно-практической конференции (с международным участием), посвященной 75-летию профессора Р.З. Янгузина. Уфа, 2016. С. 33-38.
15. Исянгулов Ш.Н. Семья и брак у башкир в период средневековья. - Уфа: Мир печати, 2018. - 162 с.
16. Радлов В.В. К вопросу об уйгурах // Приложение к Т. 72 Записок Императорской академии наук, № 2. СПб., 1893. 130 с.
17. Ахинжанов С.М. Кыпчаки в истории средневекового Казахстана. Алма-Ата: Наука, 1995. 293 с.
18. Чвырь Л.А. Обряды и верования уйгуров в XIX-XX вв.: Очерки народного ислама в Туркестане. М., 2006. 288 с.
19. Путешествия в Восточные страны Вильгельма де Рубрука в лето благости 1253 // Золотая Орда в источниках. Т. 4. Сочинения европейских авторов. Собрание сведений, относящихся к истории Золо-
той Орды (улусу Джучи), из источников на европейских языках. М.: Наука, 2021. С. 108-177.
20. Башкирские исторические предания и легенды. Уфа: Китап, 2015. 528 с.
21. Салмин А.К. История чувашского народа: анализ основных версий. СПб.: Нестор-История, 2017. 464 с.
22. Артамонов М.И. История хазар. М.; Л.: Гос. Эрмитаж, 1962. 523 с.
23. Азнабаев Б.А. Башкирское общество в XVII - первой трети XVIII в. Уфа, 2016. 368 с.
24. Башкирское народное творчество. Т. 1. Эпос. Уфа: Башкнигоиздат, 1987. С. 544.
25. Юсупов Р.М. Проблемы этногенеза и этнической истории башкирского народа: состояние и задачи // Проблемы этнической истории и культуры тюрко-монгольских народов. Сборник научных трудов. Вып. 2. Элиста, 2010. С. 22-30.
26. Татищев В.Н. История Российская. Ч. 1 // Собрание сочинений: в 8 тт. Т. 1. М.: Ладомир, 1994. 500 с.
27. Зайцев И.В. Крымская историографическая традиция XV-XIX вв.: пути развития: рукописи, тексты и источники. М.: Вост. лит., 2009. 304 с.
28. Исхаков Д.М. Об общности этнической истории волго-уральских и сибирских татар (булгарский, золотоордынский и позднезолотоордынский периоды) // Сибирские татары. Монография. Казань, 2002. С. 24-58.
29. Самигулов Г.Х., Маслюженко Д.Н. Понятие «Иштэк»/«Остяк» как социо-ним (Урал и зауральские уезды конца XVI-XVII вв.) // Иштяки: приуральско-сибирское пограничье. Казань: Ин-т истории им. Ш. Марджани АН РТ, 2019. С. 45-60.
30. Соколова З.П. Ханты и манси: взгляд из XXI в. М.: Наука, 2009. 756 с.
31. Сабитов Ж.М. Казахские естеки/иштяки // Иштяки: приуральско-сибирское пограничье. Казань, 2019. С. 114-120.
32. Абрамзон С.М. Киргизы и их этногенетические и историко-культурные связи. Фрунзе: Кыргызстан, 1990. 480 с.
33. Исхаков Д.М. О методологических аспектах исследования проблемы становления сибирско-татарской этнической общности // Сибирские татары. Монография. Казань, 2002. С. 7-16.
34. Малолетко А.М. Древние народы Сибири. Этнический состав по данным топонимики. Т. I. Предыстория человека и языка. Уральцы. Томск, 1999. 281 с.
35. Башкирские родословные. Уфа: Китап, 2016. 480 с.
36. Юсупов Р.М. Краниология башкир. Л.: Наука, 1989. 197 с.
37. Антонов И.В. Башкиры в эпоху средневековья (очерки этнической и политической истории). Уфа, 2012. 308 с.
38. Юсупов Р.М. Об уралоидном компоненте в антропологическом типе башкир // Материалы к антропологии уральской расы: Сборник статей. Уфа, 1992. С. 51-59.
39. Лейбова (Суворова) Н.А. Дерматоглифика башкир // Антропология башкир. СПб.: Алетейя, 2011. С. 217-271.
40. Шитова С.Н. Финно-угорский компонент в народной одежде башкир // Исследования по исторической этнографии Башкирии. Уфа: БФАН СССР, 1984. С. 9-28.
41. Волков В.Г., Тычинских З.А., Лавряшина М.Б., Ба-лановская Е.В. Генофонд сибирских татар в контексте археологических и исторических данных // Коренные народы Сибири: история, традиции и современность: материалы III региональной научно-практической конференции с международным участием. Новосибирск: НГПУ, 2019. С. 65-74.
42. Структура генофонда тувинцев по маркерам Y-хромосомы / В.Н. Харьков, К.В. Хамина, О.Ф. Медведева [и др.] // Генетика, 2013. - Т. 49. № 12. - С. 1416-1425.
43. Родовые объединения северо-восточных башкир в свете данных геногеографии: по полиморфизму Y-хромосомы / Ю.М. Юсупов, Р.А. Схаляхо, А.Т. Агджоян [и др.] // Вестник АН РБ. - Уфа, 2016. - Т. 21. № 4 (84). - С. 16-25.
44. Юсупов Р.М. Башкирское общество: внутренняя организация и структура // Башкиры: этническая история и традиционная культура / Н.В. Бикбула-тов, Р.М. Юсупов, С.Н. Шитова, Ф.Ф. Фатыхова. -Уфа: Башк. энцикл., 2002. - С. 155-186.
45. Волков В.Г., Каримов А.А. Происхождение и родственные связи родоплеменного объединения Табын по данным генетических исследований // История башкирских родов. Табын. Т. 28. Ч. 3. -Уфа: ИИЯЛ УНЦ РАН; Китап, 2018. - С. 224-247.
46. Волков В.Г., Каримов А.А. Происхождение и родственные связи башкир родов Кубаляк, Кувакан, Теляу по данным генетических исследований // История башкирских родов. Кубаляк, Кувакан, Теляу. Т. 29. - Уфа: НОЦИБН ИИГУ БашГУ; Китап, 2018. - С. 266-274.
47. Аннинский С.А. Известия венгерских миссионеров XIII —XIV вв. о татарах и Восточной Европе // Золотая Орда в источниках. Т. 4. Сочинения европейских авторов. Собрание сведений,относящихся к истории Золотой Орды (улусу Джучи), из источников на европейских языках. М.: Наука, 2021. С. 21-44.
48. Порталь Р. Исследования по истории, историографии и источниковедению регионов России. - Уфа: Гилем, 2005. 250 с.
R E F E R E N C E S
1. Umetbaev M.I. Pamjatki [Memos]. Ufa: Bashkir Book Publishing House, 1984. 288 p. (In Russian).
2. Kuzeev R.G. Proishozhdenie bashkirskogo naroda: jetnicheskij sostav, istorija rasselenija [The origin of the Bashkir people: ethnic composition, history of settlement]. Sobranie nauchnyh trudov: v 7 t. T. 4. Ufa: Kitap, 2016, pp. 9-527. (In Russian).
3. Kuzeev R.G. Istoricheskaja jetnografija bashkirskogo naroda [Historical Ethnography of the Bashkir
people]. Sobranie nauchnyh trudov: v 7 t. T. 5. Ufa: Kitap, 2016, pp. 136-382. (In Russian).
4. Isjangulov Sh.N. K probleme bashkiro-karahanid-sjakih svjazej [On the problem of Bashkir-Karakha-nid relations]. Vestnik akademii nauk RB. T. 16. № 4. Ufa, 2011, pp. 63-67. (In Russian).
5. Gabashi H.-G.M. Vseobshhaja istorija tjurkskih nar-odov [General history of the Turkic peoples]. Kazan', 2009. 248 p. (In Russian).
6. Hajdu P. Ural'skie yazyki i narody [Ural languages and peoples]. Moscow: Progress, 1985. 430 p. (In Russian)
7. Prokof'eva E.D., Chernecov V.N., Prytkina N.F. Han-ty i mansi [Khanty and Mansi]. Narody mira. Jetno-graficheskie ocherki. Narody Sibiri. Moscow-Leningrad, 1956, pp. 570-607. (In Russian).
8. Pilipchuk Ja.V. Jugra, voguly, ostjaki (k voprosu
0 formirovanii ugorskih knjazhestv v Sibiri) [Yugra, Voguls, Ostyaks (on the formation of the Ugric principalities in Siberia)]. Sibirskij sbornik: sbornik statej. Kurgan, 2015. Vyp. 3, pp. 96-110. (In Russian)
9. Mazhitov N.A., Sultanova A.N. Istoriya Bashkorto-stana s drevnejshih vremen do XVI veka [History of Bashkortostan from ancient times to the 16th century]. Ufa: Kitap, 1994. 360 p. (In Russian)
10. Kazakov E.P. Volzhskie bolgary, ugry i finny: prob-lemy vzaimodejstvija [Volga Bulgarians, Ugrians and Finns: problems of interaction]. Kazan', 2007. 208 p. (In Russian).
11. Ivanov V.A., Zlygostev V.A., Antonov I.V. Juzhnyj Ural v jepohu Srednevekov'ja (V-XVI veka n.je.) [Southern Urals in the Middle Ages (V-XVI centuries AD)]. Ufa, 2013. 280 p. (In Russian).
12. U istokov yuzhnoural'skih narodov. Yuzhnyj Ural v epohu Zolotoj Ordy (IX - nachalo XV veka) [At the origins of the South Ural peoples. Southern Urals in the era of the Golden Horde (IX - early XV centuries)] / S.G. Botalov [et al.]. Istoriya Yuzhnogo Ura-la: v 8 t. T. 5. Chelyabinsk: SUSU, 2019. 424 p. (In Russian)
13. Garustovich G.N. CHiyalikskaya kul'tura epohi Srednevekov'ya na YUzhnom Urale [Chialik culture of the Middle Ages in the South Urals]. Ufimskij ar-heologicheskij vestnik. Ufa, 2015. Vyp. 15, pp. 181198. (In Russian)
14. Aminev Z.G. Chijalikskaja arheologicheskaja kul'tura
1 ee svjaz' s bashkirami-tabyncami [Chialik archaeological culture and its connection with the Bashkirs-Tabynts]. Ljudi, kul'tury, prostranstvo: sociokul'turnaja dinamika mira Evrazii: Materialy Vserossijskoj nauchno-prakticheskoj konferencii (s mezhdunarodnym uchastiem), posvjashhennoj 75-letiju professora R.Z. Janguzina. Ufa, 2016, pp. 33-38. (In Russian).
15. Isyangulov Sh.N. Sem'ya i brak u bashkir v period srednevekov'ya [Family and marriage among the Bashkirs during the Middle Ages]. Ufa: Mir pechati, 2018. 162 p. (In Russian)
16. Radlov V.V. K voprosu ob ujgurah [On the question of the Uighurs]. Prilozhenie k T. 72 Zapisok Impera-torskoj akademii nauk, № 2. St. Petersburg, 1893.
130 p. (In Russian).
17. Ahinzhanov S.M. Kypchaki v istorii srednevekovogo Kazahstana [Kypchaks in the history of medieval Kazakhstan]. Alma-Ata: Nauka, 1995. 293 p. (In Russian).
18. Chvyr' L.A. Obrjady i verovanija ujgurov v XIX-XX vv.: Ocherki narodnogo islama v Turkestane [Rituals and Beliefs of the Uighurs in the 19th-20th Centuries: Essays on Folk Islam in Turkestan]. Moscow, 2006. 288 p. (In Russian).
19. Puteshestviya v Vostochnye strany Vil'gel'ma de Rubruka v leto blagosti 1253 [Travels to the Eastern countries of Wilhelm de Rubruck in the summer of goodness 1253]. Zolotaya Orda v istochnikah. T. 4. Sochineniya evropejskih avtorov. Sobranie svedenij, otnosyashchihsya k istorii Zolotoj Ordy (ulusu Dzhu-chi), iz istochnikov na evropejskih yazykah. Moscow: Nauka, 2021, pp. 108-177. (In Russian).
20. Bashkirskie istoricheskie predanija i legendy [Bashkir historical traditions and legends]. Ufa: Kitap, 2015. 528 p. (In Russian).
21. Salmin A.K. Istorija chuvashskogo naroda: analiz os-novnyh versij [History of the Chuvash people: analysis of the main versions]. St. Petersburg: Nestor-Istorija, 2017. 464 p. (In Russian).
22. Artamonov M.I. Istoriya hazar [History of the Kha-zars]. Moscow-Leningrad: State Hermitage, 1962. 523 p. (In Russian)
23. Aznabaev B.A. Bashkirskoe obshhestvo v XVII - per-voj treti XVIII v. [Bashkir society in the XVII - first third of the XVIII century]. Ufa, 2016. 368 p. (In Russian).
24. Bashkirskoe narodnoe tvorchestvo T. 1. Epos [Bashkir folk art. T. 1. Epic]. Ufa: Bashkir Book Publishing House, 1987, S. 544 p. (In Russian).
25. Jusupov R.M. Problemy jetnogeneza i jetniches-koj istorii bashkirskogo naroda: sostojanie i zada-chi [Problems of ethnogenesis and ethnic history of the Bashkir people: state and tasks]. Problemy jetnicheskoj istorii i kul'tury tjurko-mongol'skih narodov. Sbornik nauchnyh trudov. Vyp. 2. Jelista, 2010, pp. 22-30. (In Russian).
26. Tatishchev V.N. Istoriya Rossijskaya. Ch. 1 [Russian history. Part 1] // Sobranie sochinenij: v 8 tt. T. 1. Moscow: Ladomir, 1994. 500 p. (In Russian).
27. Zajcev I.V. Krymskaya istoriograficheskaya tradiciya XV-XIX vv.: puti razvitiya: rukopisi, teksty i istochniki [Crimean historiographic tradition of the 15th-19th centuries: development paths: manuscripts, texts and sources]. Moscow: Vostochnaja literatura, 2009, 304 p. (In Russian)
28. Ishakov D.M. Ob obshhnosti jetnicheskoj istorii volgo-ural'skih i sibirskih tatar (bulgarskij, zoloto-ordynskij i pozdnezolotoordynskij periody) [On the commonality of the ethnic history of the Volga-Ural and Siberian Tatars (Bulgar, Golden Horde and Late Golden Horde periods)]. Sibirskie tatary. Mono-grafija. Kazan', 2002, pp. 24-58. (In Russian).
29. Samigulov G.H., Maslyuzhenko D.N. Ponyatie «Ishtek»/«Ostyak» kak socionim (Ural izaural'skie uezdy konca XVI-XVII vv.) [The concept of «Ishtek»/«Ostyak» as socionim (Ural and Trans-
Ural districts of the end of the XVI-XVII centuries)]. Ishtyaki: priural'sko-sibirskoe pogranich'e. Kazan': Institute of History. Sh. Mardzhani AS RT, 2019, pp. 45-60. (In Russian)
30. Sokolova Z.P. Hanty i mansi: vzglyad iz XXI v. [Khan-ty and Mansi: a look from the XXI century]. Moscow: Nauka, 2009. 756 p. (In Russian)
31. Sabitov Zh.M. Kazahskie esteki/ishtyaki [Kazakh esteks/ishtyaks] // Ishtyaki: priural'sko-sibirskoe pogranich'e. Kazan, 2019, pp. 114-120. (In Russian)
32. Abramzon S.M. Kirgizy i ih etnogeneticheskie i istor-iko-kul'turnye svyazi [Kirghiz and their ethnogenet-ic, historical and cultural ties]. Frunze: Kyrgyzstan, 1990, 480 p. . (In Russian)
33. Ishakov D.M. O metodologicheskih aspektah issle-dovanija problemy stanovlenija sibirsko-tatarskoj jetnicheskoj obshhnosti [On methodological aspects of the study of the problem of the formation of the Siberian-Tatar ethnic community]. Sibirskie tatary. Monografija. Kazan', 2002, pp. 7-16. (In Russian).
34. Maloletko A.M. Drevnie narody Sibiri. Jetnicheskij sostav po dannym toponimiki. T. I. Predystorija che-loveka i jazyka. Ural'cy. [Ancient peoples of Siberia. Ethnic composition according to toponymy data. Vol. I. Prehistory of man and language. Uralians]. Tomsk, 1999. 281 p. (In Russian).
35. Bashkirskie rodoslovnye [Bashkir genealogies]. Ufa: Kitap, 2016, 480 p. . (In Russian)
36. Jusupov R.M. Kraniologija Bashkir [Bashkir craniol-ogy]. Leningrad: Nauka, 1989. 197 p. (In Russian).
37. Antonov I.V. Bashkiry v jepohu srednevekov'ja (ocherki jetnicheskoj i politicheskoj istorii) [Bashkirs in the Middle Ages (essays on ethnic and political history)]. Ufa, 2012. 308 p. (In Russian).
38. Jusupov R.M. Ob uraloidnom komponente v antro-pologicheskom tipe Bashkir [On the uraloid component in the anthropological type of the Bashkirs]. Materialy k antropologii ural'skoj rasy: Sbornik statej. Ufa, 1992, pp. 51-59. (In Russian).
39. Lejbova N.A. Dermatoglifika bashkir [Dermato-glyphics of the Bashkirs] // Antropologiya bashkir. St. Petersburg: Aletejya, 2011, pp. 217-271. (In Russian)
40. Shitova S.N. Finno-ugorskij komponent v narod-noj odezhde bashkir [The Finno-Ugric component in the folk dress of the Bashkirs] // Issledovaniya po istoricheskoj etnografii Bashkirii. Ufa, 1984, pp. 9-28. (In Russian)
41. Volkov V.G., Tychinskih Z.A., Lavryashina M.B., Balanovskaya E.V. Genofond sibirskih tatar v kon-tekste arheologicheskih i istoricheskih dannyh [The gene pool of Siberian Tatars in the context of archaeological and historical data]. Korennye narody Sibiri: istoriya, tradicii i sovremennost': materialy III regional'noj nauchno-prakticheskoj konferencii s mezhdunarodnym uchastiem. Novosibirsk, 2019, pp. 65-74. (In Russian)
42. Struktura genofonda tuvincev po markeram Y-hro-mosomy [The structure of the gene pool of Tuvans by markers of the Y-chromosome] / V.N. Har'kov, K.V. Hamina, O.F. Medvedeva [et al.]. Genetika, 2013. T. 49. № 12, pp. 1416-1425. (In Russian)
43. Rodovye ob"edineniya severo-vostochnyh bashkir v svete dannyh genogeografii: po polimorfizmu Y-hromosomy [Generic associations of northeastern Bashkirs in the light of genogeographic data: on Y-chromosome polymorphism] / Yu.M. Yusupov, R.A. Skhalyaho, A.T. Agdzhoyan [i dr.] // Vestnik Akademii nauk Respubliki Bashkortostan. Ufa, 2016. T. 21. № 4 (84), pp. 16-25. (In Russian)
44. Yusupov R.M. Bashkirskoe obshchestvo: vnutren-nyaya organizaciya i struktura [Bashkir society: internal organization and structure] // Bashkiry: et-nicheskaya istoriya i tradicionnaya kul'tura. - Ufa: Bashkir encyclopedia, 2002, pp. 155-186. (In Russian)
45. Volkov V.G., Karimov A.A. Proiskhozhdenie i rodst-vennye svyazi rodoplemennogo ob"edineniya Tabyn po dannym geneticheskih issledovanij [The origin and family ties of the Tabyn tribal association according to genetic research] // Istoriya bashkirskih rodov. Tabyn. T. 28. Ch. 3. Ufa, 2018, pp. 224-247. (In Russian)
© А.С. Сальманов,
кандидат исторических наук, младший научный сотрудник, Институт истории, языка и литературы Уфимского исследовательского научного центра Российской академии наук, Проспект Октября 71, 450054, г. Уфа, Российская Федерация, эл. почта: [email protected]
46. Volkov V.G., Karimov A.A. Proiskhozhdenie i rod-stvennye svyazi bashkir rodov Kubalyak, Kuvakan, Telyau po dannym geneticheskih issledovanij [The origin and family ties of the Bashkirs of the Kub-alyak, Kuvakan, Telyau clans according to genetic research] // Istoriya bashkirskih rodov. Kubalyak, Kuvakan, Telyau. T. 29. Ufa, 2018, pp. 266-274. (In Russian)
47. Anninskij S.A. Izvestiya vengerskih missionerov XIII — XIV vv. o tatarah i Vostochnoj Evrope [News of the Hungarian missionaries of the XIII-XIV centuries. about Tatars and Eastern Europe] // Zolotaya Orda v istochnikah. T. 4. Sochineniya evropejskih avtorov. Sobranie svedenij, otnosyashchihsya k istorii Zolotoj Ordy (ulusu Dzhuchi), iz istochnikov na evropejskih yazykah. Moscow: Nauka, 2021, pp. 21-44. (In Russian)
48. Portal' R. Issledovaniya po istorii, istoriografii i is-tochnikovedeniyu regionov Rossii [Research on the history, historiography and source study of the regions of Russia]. Ufa: Gilem, 2005. 250 p. (In Russian)
© Salmanov А.S.,
Candidate of Historical Sciences, Junior Research Fellow, Institute of History, Language and Literature, Ufa Research Scientific Center of the Russian Academy of Sciences, Oktyabrya Prospekt 71, 450054, Ufa, Russian Federation, e-mail: [email protected]
УДК 94(4) DOI 10.24412/1728-5283_2022_1_86_94
ТРАНСФОРМАЦИЯ ИДЕНТИЧНОСТИ В КУЛЬТУРНОМ ПОГРАНИЧЬЕ: ПРИМЕР ТУРЕЦКОГО ВЛИЯНИЯ НА ГАГАУЗОВ
© Цибенко Вероника Витальевна
Южный федеральный университет, Ростов-на-Дону, Россия
Гагаузы - тюркоязычный народ православного вероисповедания, обладающий собственной территориальной автономией Гагаузия в рамках границ Республики Молдова. После переселения на территорию Буджакской степи в XIX в. гагаузы оказались частью культурного пограничья, поли-этничной контактной зоны с большой долей славянского населения. В ХХ-ХХ1 веках значительное влияние на гагаузов стала оказывать Турция, актуализирующая тюркскую составляющую их культуры и самосознания. В статье в исторической ретроспективе рассматривается турецкое влияние на этническую и национальную идентичности гагаузов в таких ключевых аспектах, как образ прошлого, восприятие языка и самосознание. Автор утверждает, что стремление Турции включить гагаузов в свое общее культурное пространство, что не подкреплено географической близостью, является частью процесса турецкого нациестроительства. При этом турецкий национальный проект сталкивается в Гагаузии как в культурном пограничье с другими национальными, интернациональными и наднациональными проектами, что влияет на гагаузскую этническую, а затем и национальную идентичность, трансформируя ее и при-
Ключевые слова: культурное пограничье, национализм, этничность, язык, гагаузы, Гагаузия, Турция
давая ей синкретизм, противоречи-_ вость и разновекторность.
