CC BY
11В. M. ФАЙБИСОВИЧ
К ИСТОЧНИКУ ПЕРЕВОДА ПУШКИНА «ИЗ КАТУЛЛА»
Среди переводов Пушкина из римских поэтов стихотворение «Мальчику. (Из Катулла) » выделяется своей законченностью 1 и близостью к оригиналу2 — катулловскому «Minister vetuli puer Falerni...» (carmen XXVII) :
Пьяной горечью Фалерна Чашу мне наполни, мальчик! Так Постумия велела, Председательница оргий. Вы же, воды, прочь теките И струей, вину враждебной, Строгих постников поите: Чистый нам любезен Бахус.
(Акад., III, 283)
Первое представление о Катулле сложилось у Пушкина, по-видимому, под влиянием «легкой поэзии» Франции,3 которой он зачитывался в детстве, — в России Катулл был известен в основ-
1 Переводы из Горация «Царей потомок Меценат...» (III, 299) и из Ювенала «От западных морей до самых врат восточных...» (III, 429) остались незавершенными.
2 В числе 26 «точных переводов» Пушкина Г. Д. Владимирский называет лишь один перевод с латинского — «Из Катулла» (Владимирский Г. Д. Пушкин-переводчик. — В кн.: Пушкин. Временник Пушкинской комиссии, т. 4—5. M.—JL, 1939, с. 318). Отмечая, что другие исследователи далеко не всегда согласны с классификацией Г. Д. Владимирского, Я. JI. Левкович констатирует, что к точным переводам оез сомнения относят лишь 8 пушкинских стихотворений; но и в такой краткий список входит «Мальчику. (Из Катулла)» (см.: Левкович Я. Л. Переводы Пушкина из Мицкевича. — В кн.: Пушкин. Исследования и материалы, т. VII. Л., 1974, с. 166). Близость к оригиналу отличает перевод из Катулла от другого законченного произведения Пушкина — «Кто из богов мне возвратил. .плода творческого обращения поэта к Горацию.
3 Элегии Бертена, по замечанию Б. В. Томашевского, превращаются иногда в «комбинацию цитат из Катулла, Пропорция и Тибулла» (Тома-гаев ский Б. В. Пушкин и Франция. Л., 1960, с. 147).
йок по французским переводам и подражаниям.4 В годы царскосельского учения знакомство с латинским лириком продолжилось на уроках П. Е. Георгиевского и Н. Ф. Кошанского.
Лекция П. Е. Георгиевского «История оды» содержит панегирическую характеристику римского поэта, в которой легко угадывается сокращенный перевод очерка о Катулле из Лагарпова «Лицея»: лектор умалчивает о суровом приговоре, который Ла-гарп вынес «непристойным» эпиграммам поэта, пренебрегавшего, по мнению критика, требованиями «хорошего вкуса».5 Пушкин читал Лагарпа, но с подобным суждением он был знаком, вероятно, и по другому источнику: как и автор «Лицея», в общем весьма благосклонный к Катуллу Н. Ф. Кошанский находил в его творениях «следы испорченного вкуса: ибо часто в стихах своих он оскорбляет благоприличие и скромность».6 Благодаря восторженному превозношению Георгиевским «прелести стихов Ка-тулла»7 и несмотря на порицание Лагарпом и Кошанским их фривольности, едва ли способной смутить юных лицеистов,8 поэзия Катулла привлекла внимание трех выпускников Лицея: Илличевского,9 Дельвига10 и Пушкина.11 Пушкинское наследие сохранило многочисленные' свидетельства неослабевающего интереса поэта к римскому лирику — от юношеского наброска
4 В России Катулл не приобрел той популярности, которой пользовались поэты эпохи Августа — Вергилий и Гораций. Немногочисленные русские подражания Катуллу, проникнутые духом «Poésie fugitive», интересны более для изучения французской, но не римской традиции в русской литературе. Исключение составляет талантливое подражание катулловскому стихотворению о воробье Лесбии А. X. Востокова (В о с т о к о в А. X. Опыты лирические и другие мелкие сочинения в стихах, ч. II. СПб., 1806, с. 62, стихотв. XXIV).
5 Ср.: Лицейские лекции (по записям А. М. Горчакова). — В кн.: Красный архив, 1937, № 1, с. 158; Lycée, ou Cours de littérature ancienne et moderne, par J. F. Laharpe, t. II. Paris, 1798—1805, p. 189.
6 Ручная книга древней классической словесности, собранная Эшенбур-гом, умноженная Крамером и дополненная Н. Кошанским, т. I. СПб., 1816, с. 411.
7 Георгиевский П. Е. История оды. Лицейские лекции. — В кн.: Красный архив, 1937, № 1, с. 158:
8 Не без юмора констатируя «наблюдение строгой благопристойности» в первой главе «Евгения Онегина», Пушкин называет Катулла в числе авторов, которые «далеко не редко не сохранили должного уважения к читателям и к прекрасному полу» (VI, 528). Быть может, ирония поэта воздает здесь дань строгому суду «грозного Аристарха» Лагарпа (I, 99) и «трезвого Аристарха» Кошанского (I, 152).
9 А. Д. Илличевскому принадлежит стихотворение «Катулл своей любезной», написанное, возможно, еще в лицейские годы (И л л и ч е в-ский А. Д. Опыты в антологическом роде. СПб., 1827, с. ИЗ).
10 Как и стихотворение А. X. Востокова, дельвиговское «На смерть собачки Амики» (1821) подражает стихам Катулла о воробье Лесбии (Дельвиг А. А. Полное собрание стихотворений. Л., 1959, с. 155).
11 Первое обращение Пушкина к Катуллу датируется 1818 г.: «Торжество Вакха» (II, 53) обнаруживает связь с LX1V эпиллием латинского поэта. См.: Якубович Д. П. Античность в творчестве Пушкина. — В кн.: Пушкин. Временник Пушкинской комиссии, т. 6. М.—Л., 1941, с. 114.
«Оставь, о Лезбия, лампаду...» (II, 466; 1819) до написанного незадолго до гибели «Путешествия В. JI. П.» (XII, 93; 1836): Пушкин хорошо знал и высоко ценил Катулла.12 В контексте этих свидетельств становится более понятным то гениальное проникновение в природу поэзии неповторимо своеобразного лирика античности, которое Пушкин в полном блеске явил в своем переводе.
Автограф стихотворения «Мальчику» помечен 18 февраля 1832 г. (III, 1235).13 В это время Пушкин находился в Петербурге, и под рукою у него были книги его библиотеки, в которой Катулл был представлен превосходным двухтомным парижским изданием с переводами и комментариями Ф. Ноэля (1806) 14 и скромным сборником оригиналов Катулла, Тибулла и Пронерция, выпущенным в Лейпциге К. Таухницем (1812).16
В научной литературе уже неоднократно отмечалась посредническая роль французских переводов при обращении Пушкина к римским классикам: они позволяли поэту уяснить смысл подлинника.16 Цель приобретения Пушкиным двухтом-
12 Имя Катулла можно встретить в черновиках к «Евгению Онегину» (VI, 219, 528), в очерках «Бестужев предполагает...» (XI, 25, 298) и «Баратынский принадлежит к числу отличных наших поэтов...» (XI, 430). В повести «Цезарь путешествовал...» рассказчик замечает, что Петроний, автор «Сатирикона», писал стихи «не хуже Катулла» (VIII, 388, 935). Обращаясь в «Путешествии В. JI. П.» к тем, «которые любят Катулла, Гресета и Вольтера», Пушкин видел единомышленников в тех, для кого «искренность драгоценна в поэте» (XII, 93).
13 Шестью годами ранее, 20 февраля 1826 г., в письме к Дельвигу Пушкин процитировал рефрен брачной песни (carmen LXI) Катулла: «Мой друг барон, я на тебя не дулся и долгое твое молчание великодушно извинял твоим Гименеем
Io hymen Hymenaee io, Io hymen Hymenaee!
т. е. чорт побери вашу свадьбу, свадьбу вашу чорт побери» (XIII, 262). 18 февраля 1832 г. Пушкин отметил первую годовщину своей свадьбы, и, может быть, сама дата напомнила ему о Катулле. Пиршественные мотивы всегда были созвучны пушкинской лире, а вакхическая песнь римского поэта могла найти отклик в воспоминаниях Пушкина о последнем «мальчишнике», устроенном у него накануне свадьбы, 17 февраля 1831 г. (см.: Пушкинский календарь. JL, 1937, с. 156).
14 Catulle. Traduction complète des Poésies de Catulle, suivie des Poésies de Gallus et de la Veillée des Fêtes de Vénus; Avec des Notes grammaticales, critiques, littéraires, historiques et mythologiques, les Parodies des Poètes latins modernes, et les meilleures Imitations des Poëtes Français; avec figures. Par François Noël, Auteur du Dictionnaire de la Fabre. Paris, 1806, t. I—II. См.: Модзалевский Б. JI. Библиотека Пушкина. СПб., 1910, с. 186, кн. № 713.
15 Catullus, Tibullus, Propertius. Ad optimorum librorum fidem accurate editi. Lipisae. Sumtibus et typis Caroli Tauchnitzii. 1812. См.: Модзалевский Б. JI. Указ. соч., с. 186, кн. № 714.
16 См.: Гельд Г. Г. По поводу замечапий Пушкина на «Анналы» Тацита. — В кн.: Пушкин и его современники, вып. XXXVI. 1923, с. 62; Смирин В. М. К пушкинскому наброску перевода оды Горация к Меценату. — Вестник Древней истории, 1969, № 4, с. 123 и др.
ника 17 Ноэля состояла, по-видимому, именно во французских переводах латинских оригиналов и комментариях18 к ним, а это позволяет предположить, что источником пушкинского перевода было парижское издание.
Такое предположение подтверждается сопоставлением трех текстов: оригинала Катулла, перевода Ноэля и стихотворения Пушкина.
Параллельно с латинскими стихами в книге Ноэля помещен их прозаический перевод.
AD PUERUM SUUM
MINISTER vetuli puer Falerni,
Inger mî calices amariores,
Ut lex Posthumiae iubet magistrae,
Ebriosa acinâ ebriosioris.
At vos, quo lubet, hinc abite, lymphae,
Vini pernicies, et ad severos
Migrate: hic merus est Thyonianus.19
A SON ESCLAVE
Esclave, verse-nous le vieux Falerne. Je veux le boire à longs traits, selon les statuts de la bacchante Posthumia, législatrice des orgies. Coule à grands flots, vin délicieux, et vous, ennemies de la joie, eaux insipides, fuyez, allez abreuver nos Catons. Ici l'on se garde bien de corrompre les dons de Bacchus. Ici Bacchus réprouve ce perfide mélange.20
17 Второй том составляют комментарии. О претензиях этого цздания на всеобъемлющую полноту можно судить, в частности, по тому, что в нем приводится «план дома Катулла».
18 К тому времени, как издание Ноэля попало на книжную полку Пушкина, на ней, вероятно, уже стоял сборник Таухница, подаренный поэту А. Тургеневым «в лицейские годы или несколько позже» (Якубович Д. П. Античность в творчестве Пушкина. — В кн.: Пушкин. Времен-пик Пушкинской комиссии, т. 6. М.—Л., 1941, с. 126).
19 Catulle. Traduction complète... par F. Noel, p. 48. — Приводим дословный перевод: «К своему рабу. Мальчик-прислужник, наполни мне чашу старым фалернским, что погорче, как предписывает закон председательницы Постумии, которая пьянее пьяной ягоды. Вы же, воды, удаляйтесь отсюда куда угодно, губители вина, и отправляйтесь к аскетам: здесь чист Тионеец».
20 Там же, р. 49. — Дословный перевод: «К своему рабу. Раб, налей нам старого фалернского, я хочу пить его долгими глотками, по правилам, установленным вакханкой Постумией, законодательницей оргий. Лейся широкими потоками, превосходное вино, а вы, противники веселья, пресные воды, теките, поите наших Катонов. Здесь тщательно избегают того, чтобы испортить дары Бахуса. Здесь Бахус отвергает эту кощунственную смесь». Латинское «puer» может быть переведено и как «мальчик», и как «раб». Заглавие «Ad puerum suum» мы перевели, руководствуясь ноэлевским «esclave». В сборнике К. Таухница стихотворение озаглавлено «Ad росШд-torem puerum» — «К мальчику-виночерпию»,
Нетрудно установйть, что перевод Ф. Ноэля весьма волен й не отличается лаконизмом. И тем не менее он наложил свой отпечаток на стихотворение Пушкина.
Постумию Катулл называет одним словом «magistrae», т. е. «председательница». Ноэль, верно передающий катулловское magistrae французским législatrice, вводит в свой перевод дополнение, отсутствующее в латинском оригинале: «législatrice des orgies» — «законодательница оргий». Вслед за ним слово «оргия» вносит в перевод из Катулла и Пушкин: «Так Постумия велела, II Председательница оргий».21
Следует отметить и то, что, «прогоняя» воды, Катулл лишь отсылает их к аскетам (ad severos migrate); Ноэль и Пушкин, кроме того, иронически рекомендуют им поить трезвенников. Ср.: «allez abreuver» и «Строгих постников поите».22
Но наиболее знаменательная особенность пушкинского перевода заключается в том, что он не передает четвертой катуллов-ской строки: Ebriosâ acinâ ebriosioris.23 Истолкование этого стиха представляет известные трудности24 — особенно для человека, владеющего латинским в той мере, в какой знал его Пушкин («ни
21 В оригинальных стихотворениях Пушкина— и это весьма показательно — русские эквиваленты латинского magistrae употреблялись им без каких-либо дополнений:
Я люблю вечерний пир, Где Веселье председатель, А Свобода, мой кумир, За столом законодатель...
(II, 100. Курсив мой, — В. Ф.)
22 Заметим, что этот совет содержится и в другом варианте:
5 Ты же прочь, речная влага 7 Строгих постников довольствуй.
(III, 882. Курсив мой, — В. Ф.)
Вариант «речная влага» обусловлен, быть может, ноэлевским «eaux insipides» («пресные воды»).
23 Г. Д. Владимирский объясняет это тем, что «в своих переводах поэт <.. .> оставляет без передачи всякую игру слов, воспроизведение которой потребовало бы „переводного острословия"» (Владимирский Г. Д. Пушкин-переводчик, с. 312). С этим нельзя согласиться: перевод «ebriosa... ebriosioris» требует не «переводного острословия» (тем более, что в русском языке существует аналогичное «пьяным пьяна»), но передачи определенной грамматической конструкции. Эту задачу успешно решают переводчики-латинисты.
24 Прозаический перевод, помещенный в комментариях к пушкинскому изданию Л. Поливанова, — «... Постумии, которая жаднее до вина, чем впитывающая сок ягода» (Пушкин. Соч. Изд. Л. Поливанова в 5-ти т., т. I, М., 1887, с. 380) — неточен. А. И. Малеин, первым указавший на это, предложил свой вариант: «... Постумии, более налитой виноградным соком, чем хранящая его ягода» (Малеин А. И. Мелкие заметки к Пушкину. — В кн.: Пушкин и его современники, вып. XXVIII. 1917, с. 102). Но и этот перевод трудно признать удовлетворительным.
одним языком, кроме французского, он не владел с достаточной уверенностью, которая позволяла бы так же свободно передавать в русских стихах текст подлинника»).25
Издание Ноэля не могло разрешить затруднений в понимании «одного из замечательнейших стихов по смелости, сжатости и образности сравнения»,26 о пропуске которого в пушкинском переводе так сожалел А. А. Фет: Ноэль выпустил этот стих в переводе с латинского на французский. Молчание Пушкина тем более красноречиво, что о пропущенной им вслед за Ноэлем строке не сказано ни слова и в его пространных комментариях.
Различия в передаче оригинала между «A son esclave» и «Мальчику»,27 в равной мере определяемые многословием Ноэля и лаконизмом Пушкина,28 не дают повода усомниться в значении французского перевода в прозе для появления русского перевода в стихах.
Следуя своей поразительной интуиции — «чувству древности»,29 — Пушкин избегает смешения «пьяной горечи» латинской песни с «широкими потоками» французского красноречия. Он оставляет без перевода предложения «Je veux le boire à longs traits» («Я хочу пить его долгими глотками»); «Coule à grands flots, vin délicieux» («Лейся широкими потоками, превосходное вино»); «Ici Гоп se garde bien de corrompre les dons de Bacchus. Ici Bacchus réprouve ce perfide mélange» («Здесь тщательно избегают того, чтобы испортить дары Бахуса. Здесь Бахус отвергает эту кощунственную смесь»).30 Поэт переводит катулловское «amariores» («погорче»), отсутствующее у Ноэля,31 но отбрасывает ноэлевское «bacchante» и «nos Catons», чего нет у Катулла.
Лишенные поздних «украшений», катулловские стихи вновь предстают в пушкинском переводе в той покоряющей безыскус-
45 Томашевский Б. В. Пушкин и Франция. Л., 1960, с. 79.
26 Ф е т А. А. (Стихотворения Катулла. В переводе и с объяснениями А. Фета. 2-е изд. СПб., 1899, с. 50.)
27 Сопоставлять название пушкинского стихотворения с заглавиями Ноэля или Таухница, по-видимому, не имеет смысла; вероятнее всего, оно не зависело от них. Античная традиция обращения к мальчику-виночерпию была известна лицеистам с юных лет; в этом убеждает «К Диону» А. А. Дельвига (1814). Известно, что в стихотворение Дельвига «К мальчику» (1819) Пушкин внес свои поправки (см.: Дельвиг А. А. Полное собрание стихотворений. Л., 1959, с. 153).
28 Шесть стихов катулловского одиннадцатисложника Пушкин передал восемью четырехстопными хореическими стихами. Его перевод короче подлинника.
29 Алексеев М. П. К источникам «Подражаний древним» Пушкина.—В кн.: Пушкин. Временник Пушкинской комиссии, 1962. М.—Л., 1963, с. 25.
30 «Hic merus est Thyonianus» Катулла Пушкин перевел, без сомнения, непосредственно с оригинала: «Чистый нам любезен Бахус».
31 Перевод этого слова есть в комментариях.
ственной непосредственности, которая отличает Катулла от поэтов эпохи принципата.32
Пушкинский перевод сыграл, таким образом, в русской культуре особую и значительную роль: Пушкин, в сущности, «открыл» им Катулла для русского читателя. Опубликованное в посмертном издании 1841 г.,33 стихотворение «Мальчику» вызвало широкий интерес к поэзии прославленного римского лирика и обусловило те многочисленные переводы из Катулла (Л. Мея, А. Фета, А. Пиотровского, И. Сельвинского, Ф. Петровского и др.), которые сделали его известным в нашей стране.
В комментариях к Пушкину заслуживает упоминания и имя Франсуа Ноэля,34 оказавшегося причастным к одному из замечательных пушкинских произведений.
32 А. А. Дельвиг не сумел передать в своих стихах своеобразия Катулла. «Подражание Дельвига, — пишет исследователь, — моложе Катул-лова воробья на добрые полстолетия. Оно вводит нас в поэзию августовского периода. Этот период высокого расцвета римской поэзии был наиболее ценим и знаком Дельвигу. И это явление, характерное для эпохи. Поэты золотого периода и на первом месте Гораций влияли больше всего на русских романтических классиков <.. .> Это влияние золотого периода определенно сказалось и в пьесе „На смерть собачки Амики". В стиле Дельвига мы уже не обнаруживаем черт поэтического примитива» (Ш е р-винский С. В. «In mortem passeris Lesbiae» и «На смерть собачки Амики». — Русский архив, 1915, № 11—12, с. 312).
33 Возможно, Пушкин не печатал перевод «Из Катулла», намереваясь использовать его в повести из римской жизни.
34 Франсуа Ноэль (1755—1841) был весьма примечательной личностью. Выдвинувшийся во время революции 1789 года, он занимал ответственные посты в министерстве иностранных дел республики. После 18 брюмера он сохранил и упрочил свое положение, получив должность префекта Верхнего Рейна, а затем — главного инспектора учебных заведений. С исполнением обязанностей дипломата и администратора Ф. Ноэль сочетал широкую просветительскую деятельность, снискав известность неутомимого компилятора, популяризатора и издателя. См. о нем: Grand Dictionnaire universel par Pierre Larousse, t. 11. Paris, [1865], p. 1048.
