CC BY
13
Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2021. Т. 8, № 2 (30). С. 39-46. УДК 94(47)
DOI 10.24147/2312-1300.2021.8(2).39-46
А. П. Толочко, И. А. Коновалов
К ХАРАКТЕРИСТИКЕ РЕФОРМ МЕСТНОГО САМОУПРАВЛЕНИЯ В ЗАПАДНОЙ СИБИРИ в 60-70-х гг. XIX в.
Исследуется городское, казачье и крестьянское самоуправление. Возрастающий интерес к истории органов общественных управлений связан не только с желанием историков глубже изучить прошлое, но также с потребностями современной муниципальной службы. Возвращаясь к историческим традициям местного самоуправления, важно учитывать практический опыт, который был накоплен в дореволюционной Сибири. Теоретической и методологической базой предлагаемой работы являются принципы исторического познания - историзм, альтернативность и социальный подход, которые предполагают критическое отношение к источникам, а также непредвзятый подход к анализу изучаемых проблем. Особое внимание уделяется организационно-правовым вопросам деятельности и структуре местного самоуправления, его взаимодействию с органами государственного управления. Делается вывод, что правомочия органов местного общественного управления Западной Сибири в 60-70-х гг. XIX в. были очень ограниченными, органы крестьянского, казачьего и городского общественных управлений не имели полномочий принимать решений по многим административно-хозяйственным вопросам без санкций местной административно-полицейской власти. Эффективность их деятельности была низкой из-за крайне недемократической избирательной системы. Отличие органов местных самоуправлений от органов государственного управления было только в форме их организации, условиях и характере деятельности, подконтрольной местным административно-полицейским учреждениям.
Ключевые слова: местное самоуправление; Западная Сибирь; реформа; администрация; губернатор; полиция; крестьяне; казаки; выборы.
A. P. Tolochko, I. A. Konovalov
ON THE CHARACTERIZATION OF LOCAL SELF-GOVERNMENT REFORMS IN WESTERN SIBERIA IN 60s - 70s OF THE 19th CENTURY
The article explores city, cossack and peasant self-government. The growing interest in the history of public administration bodies is associated not only with the desire of historians to study the past more deeply, but also with the needs of modern municipal services. Returning to the historical traditions of local self-government, it is important to take into account the practical experience that was accumulated in pre-revolutionary Siberia. The theoretical and methodological basis of the proposed research is the principles of historical knowledge - historicism, alternativeness and a social approach, which presuppose a critical attitude to sources, as well as an unbiased approach to the analysis of the problems under study. Particular attention is paid to the organizational and legal issues of the activities and structure of local self-government, its interaction with government bodies. The authors come to the conclusion that the powers of local public administration in Western Siberia in the 60s - 70s of the 19th century were very limited, the bodies of the peasant, cossack and city public administration did not have the authority to make decisions on many administrative and economic issues without the sanctions of the local government and police authorities. Their performance was low due to a highly undemocratic electoral system. The difference between local self-government bodies and government bodies was only in the form of their organization, conditions and nature of their activities, controlled by local administrative and police institutions.
Keywords: self-government; Western Siberia; reform; administration; governor; police; peasants; kazak; elections.
Изучение самоуправленческих начал в Сибири имеет свою историографию. Дореволюционное городское самоуправление в западносибирском регионе освещено в коллективной монографии, подготовленной авторским коллективом под руководством А. П. Толочко. Авторами были изучены состав и основные виды деятельности городских дум и управ, а также порядок их формирования [1]. Посвящённое истории сибирского городского общественного управления коллективное исследование под редакцией М. В. Шиловского было определено результатами ретроспективного анализа его деятельности путём обобщения уже существующих исследований и привлечения ряда новых источников [2]. Н. А. Миненко занималась крестьянским волостным управлением, рассматривая его как придаточный механизм административно-полицейского управления [3]. Изменения в общественном управлении у казачества Западной Сибири в пореформенный период частично рассмотрены в книге «История казачества Азиатской России», вышедшей в 1995 г. в Екатеринбурге [4].
Однако, несмотря на серьёзные успехи в разработке темы, целый ряд вопросов оказался вне поля зрения отечественных историков и требует дополнительного изучения. Так, крестьянское и казачье общественные самоуправления рассматриваются отдельно от городского. Кроме того, недостаточно внимания уделено взаимодействию органов местного самоуправления и регионального государственного управления.
В Западной Сибири в результате реформ 60-70-х гг. XIX в. на губернских и окружных уровнях управления не было создано земское общественное управление, так как в регионе почти не было дворян-помещиков, из которых в центральных губерниях страны преимущественно комплектовались земские самоуправленческие органы. К 1861 г. в Сибири общее число закрепощённых крестьян составляло всего 3 701 чел. [5, с. 266]. Отмена крепостного права в России в 1861 г. оказала влияние на Западную Сибирь лишь через распространение вширь капиталистических отношений и незначительный рост переселенческого крестьянского движения. Хозяйственные и административные полномочия
местных органов полиции в крае оставались почти такими же обширными, как и до реформ 60-70-х гг. XIX в.
Накануне реформ в Западной Сибири уже действовало общественное управление у государственных крестьян на основании Учреждения сибирского 1822 г. В 1879 г. среди этой категории крестьянства на основании Положения от 19 февраля 1861 г. было введено новое общественное управление. В 1881 г. оно распространилось на Томскую и Тобольскую губернии, а в 1882 г. - на восточносибирские губернии [6, с. 139]. Верховная власть, как и прежде, стремилась к инкорпорации крестьянского самоуправления в систему местного административно-полицейского управления. Однако при этом она хотела сохранить за крестьянским самоуправлением большой круг обязанностей в фискальной, полицейской и военно-мобилизационных сферах. Было проведено разукрупнение ряда сибирских волостей. Муниципальное управление в селениях осуществляли десятники и старосты, в волостях - волостные правления. Нововведением было также то, что волостные старшины - главы сословных муниципальных образований - стали выборными должностными лицами, а не назначенцами местных губернских правлений. В волостях были реорганизованы волостные сословные суды по мелким гражданским и уголовным делам, которые выносили решения на основании норм обычного права [7, с. 169].
Выборы в органы крестьянского общественного управления проводились в декабре. От каждых ста избирателей - крестьян волости избирался один поверенный-выборщик. Составы избирательных собраний (сотен) утверждались местным губернатором по представлению окружных, а с 1898 г. - уездных полицейских управлений. Собраниями таких выборщиков были волостные (мирские) сходы, которые непосредственно выбирали своих представителей в органы крестьянского общественного управления.
Административный аппарат волостного самоуправления состоял из волостного старшины, волостных судей (от 3 до 12), волостных заседателей (одного - по хозяйственным, другого - по административным вопросам), а также писарей. В 1898 г., так же как
в центральных губерниях России, вместо выполнявших административно-полицейские полномочия десятников в Сибири были введены должности сотских и десятских.
Главные должностные лица волостного самоуправления (волостные старшины, заседатели, волостные судьи и писари) избирались мирскими сходами и утверждались губернаторами. Десятские и сотские, а также старосты выбирались в своих поселениях. Они утверждались не губернаторами, а окружными исправниками.
Органами крестьянского самоуправления являлись волостные правления, на которые возлагалось выполнение административно-полицейских и хозяйственных полномочий, а также отправление правосудия по специально выделенной юрисдикции. На волостные правления возлагалось сохранение «общего порядка» и спокойствия на подведомственных территориях. Им были подчинены сельские старосты, осуществлявшие непосредственное управление в сельских поселениях. Сельские старосты созывали и председательствовали на крестьянских сходах, а также выполняли их постановления. На них была возложена ответственность за состояние мостов и перевозов, дорог, за порядок выполнения повинностей и за сбор местных налогов. Они были наделены рядом судебных полномочий, в частности могли подвергать подведомственных им крестьян административным наказаниям [8, с. 117].
Однако главное место в сибирском крестьянском общественном управлении стали занимать волостные писари. Они могли быть выбраны из числа лиц, не входящих в состав крестьянских «миров». При нежелании и неспособности малограмотных сибирских крестьян исполнять обязанности на должностях в волостном самоуправлении волостные писари выглядели в глазах окружного начальства наиболее дееспособными лицами. Грамотные и знающие порядок в делопроизводстве, «свои» среди окружных канцелярских служащих, волостные писари вышли на ведущие роли, отстранив от ведения дел в волостных органах муниципального управления малокомпетентных старшин. При посредничестве писарей окружное руководство поддерживало связь с местными муниципальными образованиями, в их руках также
оказались финансовые средства волостных правлений.
Несмотря на подотчётность крестьянским сходам, писари утверждались руководителями местного государственного управления и пользовались поддержкой окружных и даже губернских руководителей. Известен ряд случаев, когда должность писаря была обложена таксой. Так, в Ишимском округе Тобольской губернии чиновник по крестьянским делам Врангель получал доход, беря за назначение на место писаря взятки даже самоварами [9, с. 122]. Общественный контроль за деятельностью волостных писарей был малоэффективным. В условиях усиления государственного вмешательства в жизнь крестьянских общин волостные писари стали важными проводниками политики коронной администрации в сибирской деревне.
На должности десятников (с 1898 г. -сотских и десятских), выполнявших в сельской местности края полицейские обязанности, избирались крестьянскими обществами лица, отслужившие в армии, известные своим добропорядочным поведением. Содержание десятников было возложено на крестьянские общества. Однако участие десятников в осуществлении охраны правопорядка почти не имело законодательного обеспечения, не оговаривался их правовой статус, что негативно отражалось на состоянии безопасности и общественного порядка [10, с. 25].
Одной из разновидностей сословного местного самоуправления в Западной Сибири было казачье станичное управление, которое возникло на территориях типа фронти-ра в связи с присоединением региона к Российскому государству. К началу XIX в. казаки в Западной Сибири чётко делились на городовых и войсковых.
Городовое казачество, кроме несения военной службы, выполняло полицейские полномочия по поручениям нижних земских судов, собирало ясак, а также несло службу на винокуренных и соляных заводах. Согласно Учреждению сибирскому 1822 г. городовые казаки перешли из подчинения Военного министерства в ведение Министерства внутренних дел. В Уставе об управлении городовых казаков 1822 г. за ними было закреплено станичное самоуправление, которое было представлено станичными судьями-
стариками и станичными начальниками. В 1846 г. согласно Высочайше утверждённому положению о Сибирском линейном казачьем войске станичное управление появилась и у войсковых казаков.
Реформирование казачьего самоуправления в Западной Сибири началось с городовых казаков. В 1849 г. были упразднены городовые казачьи полки, из которых были созданы казачьи войсковые подразделения, с подчинением их военному ведомству. Остальные городовые казаки переводились в сословие государственных крестьян, а из бывших станиц были образованы деревни, на жителей которых распространялось волостное управление. Бывшим городовым казакам прощались недоимки и долги, а также передавались в собственность прежние их угодья
[11, с. 3].
В 1861 г. Сибирское казачье линейное войско было преобразовано по образцу других казачьих войск в Сибирское казачье войско с 63 станицами, с разделением на военное и гражданское управления. В контексте реформирования системы местного общественного управления в России, наряду с крестьянской 1861 г., земской 1864 г. и городской реформой 1870 г., Александром II в 1870 г. было утверждено Положение об общественном управлении в казачьих войсках. Управлениям военных отделов - командованию Сибирского войска - казачьи станичные управления теперь подчинялись только в военном отношении. Станичные управления были поставлены в зависимость от окружных властей, в особенности от окружного исправника. В выборах в станичные управления стали принимать участие не только казаки, но и местные разночинцы. В их структуре наряду со станичным атаманом и станичными судами создавались станичные правления. В состав станичных правлений входили станичные атаманы с помощниками, доверенные станичных обществ, казначеи и станичные писари.
Доверенные станичных обществ участвовали в деятельности станичных правлений при разрешении дел, переданных им станичными сходами, а также при ревизиях денежных средств. Станичные казначеи занимались хранением, приёмом и расходованием денежных средств. Ведение делопроизводст-
ва было возложено на станичных писарей. В юрисдикцию станичных судов подпадали не только казаки, но и жившие в станицах разночинцы.
Пассивное избирательное право в казачьем самоуправлении предоставлялось только казакам не моложе 25 лет. Атаманы и их помощники выбирались на 3 года, а остальные - сроком на 1 год. Начальники Семипалатинской и Акмолинской областей утверждали в должностях станичных атаманов. Размеры денежных окладов избранных должностных лиц станичных управлений определяли станичные сходы.
Либерально-демократические принципы стали главными постулатами городской реформы 1870 г., которая базировалась также на предшествующих этапах развития муни-ципально-правовых отношений и норм из екатерининской Жалованной грамоты городам Российской империи 1785 г. Городовое положение 1870 г. имело бессословный характер, основывалось на принципах самоуправления муниципальных образований, имущественного избирательного ценза, разделения муниципальной власти на представительную и исполнительную.
В сибирском крае Городовое положение вступило в силу в 1872 г. - позже, чем в европейских губерниях империи, из-за низких темпов процессов градообразования и урбанизации, а также неподготовленности городов региона для распространения на них новых самоуправленческих начал [12, с. 25].
В ст. 1 Городового положения 1870 г. указывалось, что муниципальное управление осуществляет полномочия в пределах своей компетенции, в соответствии с имперским законодательством. Компетенция городского общественного управления была во многом исключительно хозяйственной по своему содержанию. Законодатель рассматривал городское общественное управление в качестве юридического лица и наделял его нормо-творческими и хозяйственными правомочиями. Кроме того, органам городского самоуправления предоставлялись гарантии, что в сфере своих полномочий они могли действовать независимо от местного государственного управления. Городское общественное управление несло ответственность за превышение своих полномочий и неиспол-
нение требований закона, городские думы и управы не должны были также осуществлять действий, которые противоречили интересам государства.
Наименования должностных лиц и учреждений муниципальных образований, сроки их полномочий, компетенция, подотчётность и порядок деятельности также определялись Городовым положением 1870 г. К муниципальным органам закон относил городские думы, городские управы и городские избирательные собрания. Последние собирались только для выборов в городские думы гласных (депутатов). Городские избирательные собрания не имели прав делать будущим гласным пожеланий и наказов. Гласные городских дум выбирали членов городских управ, городских голов и секретарей управ.
Представительными органами городского самоуправления были городские думы. Они наделялись нормотворческими функциями, которых не было у городских управ -исполнительных органов городского общественного управления. Законом было установлено, что губернатор и губернское по городским делам присутствие утверждали только наиболее важные постановления городских дум и осуществляли надзор за соблюдением муниципалитетами действующего законодательства. В компетенции городских дум были вопросы: 1) по выборам членов управ и городских голов; 2) по принятию бюджетов городов; 3) по принятию постановлений по вопросам архитектурных планов и развития коммунального хозяйства; 4) по утверждению решений о займах и городских налогах.
Закон указывал, что в городских центрах, где количество выборщиков не превышало 300, в думы избиралось не более 30 гласных (депутатов). Там, где в избирательные собрания входило больше 300 избирателей, на каждых 150 выборщиков добавлялось 6 гласных, но так, чтобы их общее количество не превышало 72.
Городские думы являлись коллегиальными органами. В их структуру входили комиссии и комитеты. Думские комиссии создавались на определённое время и после разрешения возникших проблем прекращали деятельность. Комитеты, в отличие от комиссий, образовывались на постоянной основе на весь период деятельности пред-
ставительных органов городского самоуправления.
Сессии городских дум могли начинаться по предложению не менее 1/5 части депутатов, по предложению городских голов, а также по требованию местного губернатора. Для кворума на сессиях требовалось присутствие не менее 1/3 состава депутатского корпуса. Право голоса не могло передаваться одним гласным другому. Избрание членов управ, городских голов, решения о недоверии им проводились только тайным голосованием.
Исполнительными органами городского самоуправления были городские управы. Компетенция управ включала в себя: 1) выполнение постановлений представительных органов - городских дум; 2) руководство местным коммунальным хозяйством; 3) расходование муниципальных средств и сбор налогов; 4) составление проектов муниципальных бюджетов; 5) надзор за промышленностью и торговлей в городских центрах. Членами управ не могли быть работники суда, прокуратуры и казначейства, близкие родственники и священники. Члены управ по Городовому положению не подлежали утверждению в местных государственных органах
После первых выборов, проведённых в Западной Сибири, количество гласных в городах было от 30 (в малых городах, как Ишим и Тюкалинск) до 72 (в крупных городах, таких как Тюмень, Барнаул и Тобольск). Количество членов городских управ колебалось от 3 в Колывани до 10 в Тюмени. В некоторых малонаселённых сибирских городах городские управы не создавались, их обязанности были возложены на местных городских голов [13, с. 11, 54, 59, 185].
Городской реформой 1870 г. была предусмотрена должность избиравшегося городской думой главы муниципального образования - городского головы, утверждавшегося царской администрацией. Были случаи, когда избранные городские головы не проходили процедуру утверждения. Так, губернатор Акмолинской области в 1879 г. не утвердил омским городским головой Н. Ф. Соколова [1, с. 34]. Изначально городские головы и члены управ исполняли обязанности безвозмездно, но уже в 1874 г. им стало назначаться денежное содержание.
Городские головы входили в состав городских дум и управ, имея в них право решающего голоса, и были их председателями. Они осуществляли общее руководство городским самоуправлением и подписывали постановления городских дум.
В Городовом положении 1870 г. был специальный раздел, посвящённый избирательному праву. В нём определялись способы голосования, порядок приобретения избирательного права, обжалования нарушений на выборах и т. д. Активное избирательное право было предоставлено мужчинам, достигшим 25-летнего возраста, независимо от сословной принадлежности, являвшихся собственниками предприятий или владельцами недвижимости, а также лицам, которые занимались ремеслом или мелкой торговлей. Юридические лица, а также женщины, которые владели в городах недвижимым имуществом или занимались предпринимательством, могли осуществлять избирательные права через представителей. Реформа городского самоуправления фактически лишала активных избирательных прав городскую интеллигенцию, так как преподаватели, чиновники и врачи, как правило, не владели в городах недвижимостью. Поэтому в Западной Сибири в городских управах и думах была острая нехватка грамотных и квалифицированных специалистов.
В основу избирательного права была положена заимствованная из прусского законодательства крайне недемократическая трёх-куриальная система. Она делила избирателей на три курии (разряда), которые располагались в соответствии с суммами выплаченных муниципальных налогов. В основе этой системы лежал принцип соразмерности доли участия в муниципальном управлении количеству выплачиваемых налогов, предоставлявший большие преимущества крупным налогоплательщикам. В первую курию попадали крупные налогоплательщики, во вторую -средние плательщики налогов, в третью - все остальные. Однако все курии, независимо от количества избирателей, выбирали одинаковое число гласных. Так, на первых выборах в 1872 г. в главном административном центре Западной Сибири - Омске - избирательные права получили 1 346 горожан. В первой курии оказалось только 23 избирателя, во вто-
рой - 123, в третьей - 1 200 избирателей. Однако каждая курия, несмотря на значительные различия в численности избирателей, выбирала одинаковое количество (по 20) гласных в городскую думу Омска [14, с. 116].
Городовое положение 1870 г. специально не оговаривало порядок проведения избирательных компаний, выдвижение кандидатов происходило перед голосованием. Выборы осуществлялись тайным голосованием специальными шарами, которые нужно было опустить в ящики (урны). Для избрания каждого кандидата предназначалась отдельная урна. Избиратели должны были опустить шар в правую («за кандидата») или в левую («против кандидата») части урны. Те лица, которые получали больше шаров голосовавших, считались избранными. Избиратели могли выдвигать любое число кандидатов, в том числе самих себя. По результатам выборов составлялся протокол, он подписывался городским головой и зачитывался избирательному собранию.
На городские административно-полицейские органы возлагались обязанности по содействию законной деятельности городских дум и управ. Городовое положение 1870 г. сузило полномочия полицмейстеров и окружных начальников в сибирских городах, полицейские органы стали превращаться в учреждения по охране правопорядка и общественной безопасности. Однако деятельность муниципалитетов невозможно было отделить от полномочий полицейско-адми-нистративных органов, также как отделить вопросы местного хозяйства от административных дел. Обязанности муниципалитетов переплетались с полномочиями государственных органов, в компетенцию которых органы общественного управления не могли вмешиваться. Органы Министерства внутренних дел не были структурно связаны с органами общественного управления, поэтому для проведения в жизнь своих постановлений муниципалитетам, которые не имели принудительных функций, было необходимо обращаться к местным органам полиции.
Городская реформа 1870 г., создавшая в Сибири новую систему городского общественного управления, практически не затронула систему местного государственного управления. Губернаторы и генерал-губерна-
торы продолжали быть такими же хозяевами края, как в дореформенный период, поскольку были наделены широкими государственно-властными полномочиями [15, с. 48].
Верховная власть с большой осторожностью относилась к местному самоуправлению на сибирской окраине империи. Органы полиции, находившиеся в прямом подчинении Министерству внутренних дел, губернаторам и губернским правлениям, структурно оставались независимы от муниципалитетов и оставались органами, осуществлявшими контрольно-надзорную функцию над ними. Особенностью сибирского региона являлось то, что из реформ 60-70-х гг. XIX в. в крае не получила распространения земская реформа 1864 г., а судебная реформа 1864 г. была осуществлена только в 1897-1899 гг. Поэтому сфера деятельности местного государственного управления в Сибири была более обширной, чем в центральных губерниях страны.
ЛИТЕРАТУРА
1. Толочко А. П., Коновалов И. А., Меренко-ва Е. Ю., Чудаков О. В. Городское самоуправление в Западной Сибири в дореволюционный период: становление и развитие. - Омск : Ом. гос. ун-т, 2003. - 196 с.
2. История общественного самоуправления в Сибири второй половины XIX - начала ХХ века / отв. ред. М. В. Шиловский. - Новосибирск : Сова, 2006. - 352 с.
3. Миненко Н. А. Русская крестьянская община в Западной Сибири. XVIII - первая половина XIX века. - Новосибирск : Наука, 1991. - 261 с.
4. История казачества Азиатской России : в 3 т. -Екатеринбург : Изд-во УрО РАН, 1995. - Т. 2 : Вторая половина XIX - начало ХХ века. - 253 с.
5. История Сибири / отв. ред. З. Я. Бояршина. -Томск : Изд-во Том. ун-та, 1987. - 472 с.
6. Памятная книжка Тобольской губернии на 1884 год. - Тобольск : Тобол. губерн. тип., 1885. - 530 с.
7. Коновалов И. А. Роль и место общей полиции в системе местного управления в Сибири (XVIII - начало ХХ в.). - М. : ИНФРА-М, 2020. - 311 с.
8. Ивановский В. В. Учебник административного права. - 2-е изд., испр. и доп. - Казань, 1907. - 546 с.
9. Крестьянство Сибири в эпоху капитализма. -Новосибирск : Наука, 1983. - 399 с.
10. Коновалов И. А. Организационно-правовое развитие полиции в Сибири в конце XIX - начале XX в. // Вестник Омского университета. Серия «Право». - 2013. - № 4 (37). - С. 2438.
11. Савельев Е. Племенной и общественный состав казачества (исторические наброски) // Донские областные ведомости. - 1913. -№ 205. - С. 3-4.
12. Коновалов И. А., Шиманис Б. Б. Структура муниципальных органов Западной Сибири по Городовому положению 1870 г. // Вестник Омского университета. Серия «Право». - 2009. -№ 2 (19). - С. 23-29.
13. Экономическое состояние городских поселений Сибири. - СПб., 1882. - 442 с.
14. Из истории Омска (1716-1917 гг.) : очерки, док., материалы. - Омск : Зап.-Сиб. кн. изд-во, Ом. отд-ние, 1967. - 223 с.
15. Гессен В. М. Вопросы местного управления. -СПб. : Типо-литография А. Е. Ландау, 1904. -136 с.
Информация о статье
Дата поступления 30 ноября 2020 г.
Дата принятия в печать 20 апреля 2021 г.
Сведения об авторах
Толочко Анатолий Павлович - доктор исторических наук, профессор кафедры дореволюционной отечественной истории Омского государственного университета им. Ф. М. Достоевского (Омск, Россия)
Адрес для корреспонденции: 644077, Россия, Омск, пр. Мира, 55а
E-mail: [email protected]
Article info
Received
November 30, 2020
Accepted April 20, 2021
About the authors
Anatoly Р. Tolochko - Doctor of Historical Sciences, Professor of the Department of Pre-Revolutionary National History of Dostoevsky Omsk State University (Omsk, Russia)
Postal address: 55a, Mira pr., Omsk, 644077, Russia
E-mail: [email protected]
Коновалов Игорь Анатольевич - доктор исторических наук, доцент кафедры теории и истории права и государства Омского государственного университета им. Ф. М. Достоевского (Омск, Россия)
Адрес для корреспонденции: 644077, Россия, Омск, пр. Мира, 55а
E-mail: [email protected] Для цитирования
Толочко А. П., Коновалов И. А. К характеристике реформ местного самоуправления в Западной Сибири в 60-70-х гг. XIX в. // Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2021. Т. 8, № 2 (30). С. 39-46. DOI: 10.24147/2312-1300.2021.8(2).39-46.
Igor A. Konovalov - Doctor of Historical Sciences, Associate Professor of the Department of Theory and History of Law and State of Dostoevsky Omsk State University (Omsk, Russia)
Postal address: 55a, Mira pr., Omsk, 644077, Russia
E-mail: [email protected] For citations
Tolochko A.P., Konovalov I.A. On the Characterization of Local Self-Government Reforms in Western Siberia in 60s - 70s of the 19th Century. Herald of Omsk University. Series "Historical Studies", 2021, vol. 8, no. 2 (30), pp. 39-46. DOI: 10.24147/2312-1300.2021.8(2).39-46 (in Russian).
