CC BY
35
ПУБЛИКАЦИИ
JUS PUBLICUM UNIVERSALE ABSOLUTUM1
И. Кант.
Ое potestate legislatoria, executoria et inspectoria2
Лекции по естественному праву Файерабенда (фрагмент)
Курс лекций по естественному праву читался Кантом в летнем семестре 1784 г. и затрагивал круг вопросов, разбираемых затем в «Учении о праве» «Метафизики нравов» и в ряде других печатных работ. Это и придает записям данных лекций особую ценность для исследователей кантовской философии, предоставляя в их распоряжение ценный материал для исследования процесса становления естественно-правовой проблематики у Канта.
Такую же картину мы наблюдаем и с вопросом о положении различных церквей в государстве и прав граждан в делах религии. Представленный вниманию читателя перевод является разделом «Государственного всеобщего права», традиционного для правовых компендиумов того времени. Однако сходные по содержанию фрагменты мы находим и в его печатной работе — в статье «Ответ на вопрос: Что такое Просвещение?», написанное в том же 1784 г.3
Potestas legislatoria (законодательную власть — лат.) можно разделить на rectoria (правительственную — лат.) и diiudicaria (судебную — лат.). Обе последние подчинены первой и составляют порядок [Regiment] и форму справедливости. Какие же полномочия есть у souverain (правителя — фр.)? Может ли он определять закон об отдельных гражданах? Может ли монарх
1 Государственное всеобщее безусловное право (лат.). Перевод осуществлен по изданию: Kant I. Lezioni sul Diritto Naturale (Naturrecht Feyerabend) / a cura di N. Hinske, G. S. Bordoni. Milano, 2016. P. 209—216. Перевод выполнен при финансовой поддержке РГНФ в рамках проекта № 16-03-00806а.
* Поступила в редакцию: 04.02.2017 г. doi: 10.5922/0207-6918-2017-3-5 © Крыштоп Л. Э., пер., 2017
2 О власти законодательной, исполнительной и блюстительной (лат.)
3 Подробнее о сходствах и различиях рассмотрения вопросов положения разных религий в государстве в записях лекций Канта по естественному праву и в его статье «Ответ на вопрос: Что такое Просвещение?» см.: Крыштоп Л. Э. Кант о правах граждан в делах религии: к вопросу формирования концепта веротерпимости в эпоху Просвещения в Германии // Кантовский сборник. 2017. № 36 (2). С. 24 — 33.
Кантовский сборник. 2017. Т. 36, № 3. С. 77 — 82.
сам управлять [administriren] своим государством? Этого он не может. У него должны быть для этого слуги. Он также не может сам судить, для этого ему нужны судьи [Majestäte]. Souverain унижает свое достоинство, если он осуществляет управление [actus administration] и суд [Jurisdiction], ибо величие состоит в святости его особы, а святость, в свою очередь, состоит в том, что его воля всегда права. Тот, кто управляет, подчиняется закону. Ему можно сказать: ты делаешь неправильно. Вершить правосудие также противно его величию, так как судья подчиняется закону. Он может только следовать закону и может быть принужден к тому, чтобы следовать ему. Voluntas imperantis est irrepraehensibilis (воля правителя безупречна — лат.), и его закон, следовательно, lex civiliter valida (является законом, обладающим гражданско-правовой силой — лат.). Он является positive (позитивным — фр.). Каждый в народе или subditus (подданный — лат.), или Civis (гражданин — лат.). — В первом случае Imperans (правитель — лат.) — деспот. Civis — подчиненный, но не subditus. Он рассматривается так, как будто управляется по своей собственной воле. Соответственно, монарх может управлять одновременно подданными, как и гражданами. Законы должны публиковаться. Imperans имеет право отменить [abrogiren] закон, а также исключить кого-то из [сферы действия] закона. Освобождение [Exemtion] in casu singu-lari (в единичном случае — лат.) является иммунитетом. Спрашивается, может ли summus Imperans (верховный правитель — лат.) освободить от соблюдения законов? Privilegium (привилегия — лат.) отличается от иммунитета; посредством первого он наделяется новым правом, и первое, и второе может совершаться в соответствии с всеобщей волей. Один лишь summus Imperans обладает правом трактовать свои законы, а судья — их применять. Трактовка, даваемая законодателем, называется interpretatia authentica (аутентичное толкование (лат.). Трактовка бывает либо расширенная [extensive], либо ограниченная [restrictive]. Interpretatio doctrinalis (доктринальное толкование — лат.) дается доктрине учеными в научном отношении. Она непреодолима [irresistible], и поэтому также имеет vim executoriam (исполнительную силу — лат.). Imperans обладает также и potestatem inspectoriam (блю-стительной властью — лат.). Он может наводить справки, если хотят что-то от него утаить.
De jure circa muñera et dignitates civiles et circa reditus públicos4
Всякая negotia publica (государственная служба — лат.) является либо ne-gotia majestatica (императорская служба — лат.), либо officia zivilia (гражданская служба — лат.)5. Negotium publicum — это служба. Гражданский служащий — это Persona publica (государственное лицо — лат.), противопоставленное частным лицам. Блага государства являются либо publique (общественными — фр.), либо privat (частными — фр.) благами6. Доходы (Reditus) бывают двух видов. Блага, служащие для поддержания существования правителя и его дома, называются domainen (провинциальными — фр.), а для поддержания существования государства — bona publica (государственные
4 О праве касательно повинностей и провинций и касательно государственных доходов (лат.)
5 Здесь Кант явным образом следует за Г. Ахенвалем (см.: Achenwall G. Juris naturalis pars posterior. Göttingen, 1781. § 120. P. 105-106; § 104. P. 86-87).
6 См.: Achenwall G. Juris naturalis pars posterior. Göttingen, 1781. § 123. P. 109.
блага — лат.)7. Доходы самого Imperanti (правителя — лат.) называются Fis-cus (государственная казна — лат.). Все onera (повинности — (лат.) либо on-era, либо tributum (налоги — лат.)8.
De potestate judiciaria et jure armorum9
Summum Imperans обладает jus armorum (военным правом — лат.). Он обладает правом воздействовать как на внутреннюю, так и на внешнюю безопасность. Так какое же право есть у регента заботиться о безопасности народа? Оно является лишь несовершенным долгом. Его совершенная обязанность - заботиться о безопасности своего народа. Подданные могут затем сами подумать о своем счастье. Он не должен заставлять их молчать: он правит не детьми, а гражданами; поэтому каждый уже сам может позаботиться о своем счастье.
De jure circa felicitatem publicam10
Счастье государства всегда необходимо отличать от счастья отдельных его членов. Государство процветает, когда оно находится в полной безопасности. Его счастье состоит в том, чтобы оно [государство] сохраняло свое существование. Но его несовершенным долгом является также забота и о счастье каждого частного гражданина11. Поэтому оно должно иметь караульных, чтобы поддерживать внутреннюю безопасность. Оно должно иметь войска, чтобы обеспечить внешнюю безопасность. Деньги должны находиться в стране. Поэтому оно может препятствовать ввозу иностранных продуктов [Producte]. Но может ли оно полностью это запретить - это уже другое дело. Точно так же является вопросом, относится ли к правам правителя запрет эмигрантов [Emigrationen]12? Правда, не понимают, почему гражданин не свободен и должен вступать в союз, который ему не нравится. Однако граждане обладают в отношении друг друга правами. Ведь другие могли бы сказать: ты не можешь уйти и оставить остальных в
7 Ср.: Achenwall G. Op. cit. § 124. P. 111.
8 Ср.: «Гражданские повинности (onera ciuilia) вообще состоят в том, что подданные обязаны предоставлять ради общественного блага (давать или делать), в частности же в общественных расходах, поскольку они должны быть получены от подданных. Налоги (tributa) — это то, что подданные должны уплатить из своего имущества для общественных расходов, и в основном — деньги, которые взимают с подданных» (Achenwall G. Op. cit. § 125. P. 112).
9 О судебной власти и военном праве (лат.).
10 О праве касательно счастья государства (лат.).
11 Дж. Садун Бордони в переводе данного фрагмента на итальянский язык высказывает предположение, что в данном случае мы имеем дело с допущенной в манускрипте записей лекций ошибкой и вместо счастья каждого отдельного гражданина здесь имелась ввиду безопасность каждого отдельного гражданина (см.: Sadun Bordo-ni G. Note al testo || Kant I. Op. cit. P. 277 — 278).
12 Ср.: MS. MS. A 207—208 | B 237—238; Т. 6. С. 374. В данном случае Кант следует Ахенвалю, который также приписывает правителю право принимать решения относительно приема чужеземцев и ограничения эмиграции (см.: Achenwall G. Op. cit. § 130. P. 117).
опасности быть полностью захваченными13. Но все же сделать из этого право является двусмысленным. В природе свободы заложено, что каждый сам оценивает свою работу.
De jure circa religionem et ecclesiam14
Права, касающиеся религии. Summum Imperans не может обладать большим [объемом] прав, чем весь народ в целом. А может ли народ создать право, в соответствии с которым его принятая религия как некая вечная формула навсегда осталась бы без изменений? Этого не может ни один народ15. Религия должна придавать нашей воле упорство и Effect (действенность — лат.). Поэтому естественно, что мы должны стараться все более расширить наши горизонты. Следовательно, нужно было бы отказаться [renunciren] от всех достигнутых знаний16. Поэтому souverain (правитель — фр.) не может ни приказать [исповедовать] какую-либо религию, ни запре-тить17. Он также не может удерживать людей от распространения [bekannt zu machen] их религии. Отсюда следует, что хотя он и может защищать господствующую религию и платить учителям, но не может принять закон о том, что в религии не должно ничего меняться18. Догмы религии государства не касаются. Но если бы они противоречили правам человечности, то государство могло бы вмешаться. Но как [обстоит дело с тем], когда священнослужитель впоследствии следует другим воззрениям и выдвигает учение, противоречащее его контракту [Contracte]? Его контракт не распространяется на то, что он не должен иначе думать, но распространяется на то, что он не должен иначе говорить: он обязан скрывать [dissimuliren], но не лицемерить [simuliren]. В то же время он не обязан учить тому, что противно его основоположениям. Поэтому правитель земли может сказать: как ученые вы можете расширять свои воззрения, но как священники вы должны [их] скрывать. Учитель в качестве ученого всегда должен быть сво-
13 О необходимости разрешения правителя для того, чтобы покинуть государство, прямо говорит Хр. Вольф: «Никому не разрешено покидать государство без соизволения правителя, будь то гласного или негласного» (Wolff Chr. Grundsätze des Natur-und Völkerrechts. Halle, 21769. § 1019. S. 718). В то же время Кант, судя по всему, полемизирует с этой точкой зрения, хотя и не вполне однозначно, полагая, что введение такого положения в качестве строгого права неправомерно. Более открыто по этому поводу он высказывается в «Учении о праве» «Метафизике нравов»: «Подданный (рассматриваемый также как гражданин) имеет право эмиграции; ибо государство не могло бы удерживать его как свою собственность» (MS. A 207/ B 237; Т. 6. С. 374).
14 О праве касательно религии и церкви (лат.).
15 См.: «Тем, чем не может распоряжаться сам народ, не может [распоряжаться] и souverain, как, [например], отказаться от всех исследований религии и запретить свободу в этом отношении» (Kant I. Refl. 7797 // AA. XIX. S. 519—520).
16 Последние две фразы несколько выбиваются из общего хода повествования, в силу чего можно предположить, что, возможно, изначально они должны были быть заметками на полях (см.: Sadun Bordoni G. Note al testo // Kant I. Op. cit. P. 278).
17 Ср.: Kant I. Refl. 8003 // AA. XIX. S. 579.
18 Ср.: «Но тем не менее долгом совестливости даже в отношении религии является не вводить такие ограничения свободы, которые делают прогресс к совершенству для человеческого рода невозможным» (Kant I. Refl. 7796 // AA. XIX. S. 519).
боден высказывать предложения относительно улучшения религии19, но это не относится к нему, как к учителю на службе. Поэтому его и нельзя ни считать лицемером на службе, ни освободить его от службы20. Поэтому совершенно не во власти summi imperantis (верховного правителя — лат.) запретить просвещение. Его долгом будет препятствовать вмешательству внешней религии и не позволять священнослужителям становиться деспотами.
De jure circa administrationem reipublicae extrinsecam21
Право, которым souverain обладает в отношении внешнего состояния государства [des gemeinen Wesens], состоит в том, что он может издавать законы, касающиеся отношений с другими государствами. У него могут быть солдаты, и у него есть право рекрутировать солдат.
De jure eminenti22
Здесь обсуждается право правителя in casu neceßitatis (в случае необходимости — лат.) подчинять спасение [Erhaltung] отдельного гражданина спасению целого. Они [граждане] объединяются всеми силами, чтобы сразу же издать законы и защитить себя. Каждый закон должен появляться только со всеобщего согласия, следовательно, закон, согласно которому спасается большинство, а благополучие остальных этому подчинено, является неправым. Может ли государство пожертвовать отдельным гражданином во благо государства? Нет, ибо не все согласились бы с этим. Возможно чтобы люди приносили в жертву свое существование во благо Отечества, но это officium amoris (обязанность любви — лат.), а не neceßitatis (необходимости — лат.). Автор говорит: souverain имеет [на это] право, так как закон спасения целого — верховный закон, которому закон спасения отдельных граждан должен уступать23. Это должно быть не из favore neceßitatis (необходимой благосклонности — лат.), но [это должно быть] действительное право24. Homo perducitur in casum neceßitatis (человек находится в случае [крайней] необходимости — лат.), если спасение его жизни возможно не иначе как посредством нарушения прав другого. Здесь любое право прекращает свое
19 Ср.: «У всех учителей религии есть право проверять свою религию, а также [право] на возражения, сомнения и изменения в отношении нее. И даже у тех, кто служит какой-либо церкви, так как именно они или же их предки придали форму религии, а следовательно, они должны суметь ее улучшить» (Kant I. Refl. 7794 II AA. XIX. S. 519).
20 Ср.: «Государство может препятствовать тому, что кто-то научает иначе, нежели так, как он призван, но не может препятствовать тому, чтобы каждый публично высказывал предложения по всеобщему улучшению» (Kant I. Refl. 8008 II AA. XIX. S. 580).
21 О праве касательно внешнего государственного управления (лат.).
22 Об особом праве (лат.).
23 См.: Achenwall G. Op. cit. § 146. P. 136—137. Дж. Садун Бордони отмечает, что Кант противоречит здесь не только положению, высказываемому Г. Ахенвалем, но также некоторым образом и прусским законам, чем и объясняет тот факт, что Кант сознательно выражается в этой главе не совсем ясно (см.: Sadun Bordoni G. Note al testo II Kant I. Op. cit. P. 278).
24 См.: Achenwall G. Op. cit. § 146. P. 136 — 137.
действие25. Но поступок по-прежнему является неправым, так как laesus (пострадавший — лат.) может сопротивляться. Но он правомерен по jure externo (внешнее право — лат.), так как он не был вызван принудительно никакими уголовными законами. Ибо уголовные законы здесь невозможны, так как они ничем не могут меня покарать, кроме жизни, а я и так здесь нахожусь в ситуации угрозы жизни, следовательно, зло, от которого я убегаю, не меньше наказания. Но это собственно не является правом, поэтому и называется favor necessitatis. Смешно говорить: ты должен будешь лишиться жизни в будущем, если не хочешь лишаться ее сейчас. Угроза в настоящем больше угрозы будущей. Никаким законом невиновному не может быть запрещено использовать все мыслимые средства для сохранения своей жизни. В statu naturali (в естественном состоянии — лат.) один нападает, а другой защищается. Мы можем все согласиться с уголовными законами, содержащими в себе также и смертную казнь, имея намерение никогда этого не делать, так как я знаю, что это не по праву. Но желать лишиться жизни во благо других — это pactum turpe (постыдный договор — лат.)26. Но кто-то может сделать это, чтобы спасти самого себя27, так как тогда он будет спасен в большем числе случаев. Но в это сложно поверить. Кто может судить, находится ли государство в statu extraordinario (чрезвычайном положении — лат.)? Государство не будет спасено, но будут спасены остальные граждане, ибо иначе и он [пожертвовавший собой] должен был бы тоже спастись. Сколько должно быть в обществе [тех], для спасения которых должно пожертвовать другими. Положение очень вредоносно и неопределенно. Сюда же относится и dominium eminens (особая власть — лат.) в случае крайней необходимости распоряжаться благами некоторых, а также право распоряжаться свободой, жизнью и т.д28.
Перевод с нем. Л. Э. Крыштоп
О переводчике
Людмила Эдуардовна Крыштоп — кандидат философских наук, доцент кафедры истории философии, Российский университет дружбы народов (РУДН), Россия, ricpatric@gmail.com
About the translator
Ludmila E. Kryshtop, CSc in Philosophy, Assistant-Professor at Department of History of Philosophy, Faculty of Humanities and Social Science, RUDN University (Peoples' FriendshipUniversity of Russia), Russia, ricpatric@gmail.com
25 Ср.: MS. AB 42; Т. 6. С. 259.
26 Возможно, здесь Кант имеет ввиду, что с такого рода законом постыдно было бы соглашаться.
27 Смысл этого фрагмента не до конца ясен. Возможно, его следует понимать таким образом, что кто-то мог бы согласиться на принятие такого закона, предписывающего необходимость жертвовать своей жизнью, в надежде на большую вероятность того, что не ему самому придется жертвовать своей собственной жизнью ради спасения всего общества, а кому-то другому, кто, спасая все общество, тем самым спасет и этого конкретного человека.
28 См.: Achenwall G. Op. cit. § 146. P. 137.
