CC BY
35УдК 322:281.93 Беликова Н. Ю.
доцент, канд. ист. наук доцент кафедры истории, философии и психологии КубГТУ
Изъятие церковных ценностей в 1922 г. в контексте формирования системы взаимоотношений государства с Русской Православной Церковью
Аннотация. В статье рассматривается проблема взаимоотношений церкви и государства в начальный период существования советской власти. Автор акцентирует свое внимание на таком сложном моменте как изъятие церковных ценностей в пользу государства, которое было проведено большевиками в начале 20-х годов XX века. наряду с этим, во взаимосвязи с избранной проблемой рассматривается ещё целый комплекс вопросов, непосредственно связанных с темой. Так, исследуются особенности политики большевиков по отношению к Русской Православной Церкви, а также их отношение к религии и церковной жизни. В статье рассматриваются те меры, которые советская власть предпринимала для подрыва авторитета церкви как значимого общественного института. Таким образом, автором анализируются достаточно широкий круг вопросов, относящихся к различным сферам общественной жизни: экономике, политике, культуре, идеологии, социальным отношениям, призванным как можно полнее показать обстановку того времени и специфику взаимоотношений государственной власти и церкви в один из самых переломных периодов отечественной истории.
Ключевые слова: государство, Русская Православная Церковь, большевики, революция, религия, сознание, экономика, политика, социум, церковные ценности.
Belikova N. Yu. Associate Professor, Cand. ist. Sciences Associate Professor of the Department of History, Philosophy and Psychology of KubGTU
Coorelations Between the Soviets and Russian Orthodox Church on the Territory of Kuban - Black Sea Area in 1922 in the Context of Church Values Confiscation
Annotation. The article analyses relations between the Soviets and Russian Orthodox Church in the 20ths of the XX century. It was a hard time of church values confiscation. The author researches the Bolsheviks anti church policy in economy, culture, social deals and the trends to destroy church system in the critical period of Russia history.
Keywords: State, Russian Orthodox Church, the Bolsheviks, revolution, religion, confession, economy, policy, society.
В современный исторический период, сторонники саентического подхода в научной мысли считали, что вторая половина XX века, а тем более и XXI век будут веками торжества «практического» разума и научной мысли, а общественное развитие отодвинет религию куда-то на периферию общественных отношений, и религиозная парадигма утратит свою привлекательность для широких масс населения, но будет востребована лишь незначительной частью общества, которое останется фанатично приверженным традиционным ценностям и образу жизни. однако реальность отодвинула эти прогнозы. С крушением в конце XX в. различных идеологических альтернатив, связанных с процессом социального переустройства и ставивших своей целью создание «нового» модернизированного человека принципиально иной исторической эпохи, значение религии в современном обществе стало существенно возрастать.
Больше того, отказавшись от идеологических парадигм социализма, человечество вовсе не стремилось к концу истории, начертанному либеральными прорицателями. По сути человечество вернулось обратно в предшествующую историческую эпоху к традиционным ценностям и смыслам существования, в рамках которых религия занимает значительное место. Как следствие, были реанимированы религиозные доктрины прошлого, возникли новые альтернативные религиозные течения, и в целом возросла роль традиционного компонента общественного развития. на фоне всего этого интерес к религиозным вопросам, к проблеме сосуществования государства и церкви, влияния религиозных систем на широкие народные массы и общественные настроения существенно возрос. Это вполне относится и к российской цивилизации, в которой вопросы взаимодействия церкви и государства, а также общества и государства всегда были чрезвычайно актуальны. В данной связи в полной мере проявился интерес к вопросам истории этих взаимоотношений в начале XX века, события которого заложили последующую основу для взаимоотношений церкви и государства, государства и общества на длительный исторический период.
Сегодня главная цель, которая должна охватывать все без исключения измерения человеческой деятельности, заключается в построении такого сообщества, где люди могли бы жить в солидарности. Сила и влияние религии в истории человечества и в том, что она исторически стала средством сплочения людей в единый жизнеспособный и неодолимый организм.
история России и Русской Православной Церкви неразделимы. на протяжении всей истории, РПЦ, как одна из крупнейших и влиятельнейших религиозных организаций в стране, оставалась в центре внимания государственной власти. Выработка современной российской государственностью своей модели религиозной политики пойдет
тем успешнее, чем полнее и объективнее будет учтен исторический опыт, включая и сложные уроки взаимоотношений советского государства и РПЦ.
Исходя из этого, весьма интересным представляется вопрос о политике большевиков в первые годы существования советской власти по отношению к церкви как ведущему институту традиционного общества, которое они стремились разрушить. В этом контексте вопрос изъятия церковных ценностей у РПЦ вполне укладывался в данную политическую и идеологическую парадигму. Ведь на смену традиционному обществу и его институтам, по мнению руководителей страны, должно было прийти новое, модернизированное общество с иными социальными и культурными ценностями, во главу угла которого ставился общественный и технический прогресс, а также научное мировоззрение. «Каждый член Коммунистической партии обязывается самой программой вести широкую научно-просветительскую и антирелигиозную пропаганду. Он прямо и открыто должен признавать, подкрепляя это примером своего поведения, что религия и научный коммунизм несовместимы, как несовместимы колдовство и точное знание. Всякие кривотолки о том, что коммунист может быть коммунистом и в то же время верить в Бога, различные чудеса, ходить в церковь и пр., способны только окутать туманом область, которая в настоящее время повелительно требует ясности»1.
исходя из этого, изъятие церковных ценностей, проводимое большевиками вначале 1920-х гг., должно было стать весьма значимым усилием в реализации их политических и идеологических установок. Данное мероприятие должно было охватить всю страну. Проведение данной политики должно было коренным образом подорвать позиции церкви в обществе, оттолкнуть от нее широкие народные массы и стать провозвестником наступающей эпохи нового мира с иными мировоззренческими и социальными ценностями. Несмотря на такую общую идеологическую концепцию изъятия церковных ценностей государством в 1922 году, были и непосредственные причины, которые активизировали скорейшую реализацию подобной практики. В частности, ведущим практическим лейтмотивом в данной ситуации стал голод, который охватил значительные территории нового советского государства.
Таким образом, в основе религиозной политики советской власти находилось два ведущих фактора: первый - общий идеологический, нацеленный на разрушение церкви как института и второй - сугубо практический, связанный с попыткой уменьшить масштабы такого социального бедствия, как голод, и восстановить в обществе престиж новой государственной власти.
1 Государственный архив Краснодарского края (ГАКК) Ф. Р-411. Оп. 2. Д. 376. Л. 43.
20
Масштабы голода в тот период действительно поражали очевидцев. К маю 1922 года голод охватил огромные территории страны: Поволжье, Украину, Казахстан, Урал. Согласно официальным данным, количество жертв голода в этот период составляло 1 млн. человек2.
Вследствие этого в стране значительно возросли миграционные процессы. Так, Юг страны был переполнен беженцами из неблагополучных регионов, которые стремились найти пропитание, жилье, зачастую ошибочно полагая, что здесь запасов продовольствия в избытке. Тысячи людей с территорий Поволжья, Украины, Урала наполнили в тот период российский Юг. Но действительно ли на Юге имелись существенные запасы хлеба, как считали спасающиеся от голода крестьяне из других областей России? И в этих местах «хлебная» проблема стояла остро. Так, например, при изучении «Карты голода и неурожая в Кубано-Черноморской области в 1922 г.» мы видим административные территории, особо пострадавшие от голода: Темрюкский, Армавирский, Кавказский, Ейский отдел. Отсюда вполне можно сделать выводы, что под маховик голодного кризиса попало около половины населения Кубани3.
Не лучше ситуация сложилась и на Ставрополье, поэтому местное руководство Ставропольской губернии неоднократно обращалось к центральным властям за помощью. Особую сложность вызывало то, что эта губерния воспринималась центральной властью как вполне благополучная в плане наличия продовольствия, и в центре считали, что голод ей не грозит. однако местные руководители точнее понимали реальность, поэтому они немало усилий прикладывали к тому, чтобы добиться от центральных властей исключения Ставропольской губернии из списка благополучных в плане голода регионов, с последующим признанием ее пострадавшей от нехватки продовольствия4.
Естественно, что РПЦ, как структурно значимая часть российского социума, не осталась в стороне от данных социальных процессов. Верная своему призванию служить народу и обществу, которое было характерным для нее на протяжении веков, РПЦ стремилась содействовать решению проблемы голода. Она оказывала пострадавшим слоям населения помощь. Так, еще 22 августа 1921 года патриарх Тихон выступил с обращением о помощи голодающим, где призвал всех, кто в состоянии, и внутри России, и за рубежом, оказать голодающим посильную материальную помощь5. Также в рам-
2 Архивы Кремля. В 2-х кн. / Кн. 1. Политбюро и церковь. 1922-1925 гг. Москва -Новосибирск: РОССПЭН, 1997. С. 7.
3 Карта голода и неурожая в Кубано-Черноморской области в 1922 г. // На помощь. 1922. 14 апреля. С. 3-4.
4 Государственный архив Ставропольского края (ГАСК) Ф. Р-332. Оп. 1. Д. 192. Л. 4 об.
5 Архивы Кремля. Кн. 1. С. 8.
ках Православной церкви был создан Церковный комитет помощи голодающим. Патриарх призывал узаконить его, разрешить ему благотворительную работу. Но власть ответила на данный запрос лишь 8 декабря 1921 года, тогда ВЦИК разрешил религиозным объединениям участвовать в ликвидации голода и начать сбор помощи голодающим под руководством официального советского органа Помгол. Как следствие, в стране стали повсеместно создаваться церковные благотворительные организации, целью которых было облегчение участи голодающих и помощь пострадавшим территориям.
Как представляется, данный шаг вполне мог стать вехой, которая бы открыла новую главу во взаимоотношениях РПЦ и новой государственной власти. Вполне возможно допустить, что от идеологической конфронтации и неприятия позиции друг друга стороны могли бы перейти к сотрудничеству во имя решения насущных экономических и хозяйственных вопросов, стоящих перед страной. Но, к сожалению, это был лишь тактический союз, вызванный чрезвычайными обстоятельствами. Мировоззренческие и ценностные противоречия между двумя сторонами носили основополагающий, фундаментальный характер и могли быть устранены только при полном идеологическом и политико-социальном преобладании одной из сторон. «Ввиду отделения школы от церкви, преподавание каких бы то ни было религиозных вероучений ни в коем случае не может быть допущено в государственных, общественных и частных учебных заведениях...Все кредиты на преподавание религии в школах должны быть немедленно закрыты, и преподаватели религиозных вероучений лишены всякого довольствия.»6.
Естественно, руководство страны считало, что церковь в конечном итоге должна отказаться от своего места в обществе и занять положение на периферии общественной жизни, оставаясь мировоззренческим ориентиром лишь для старшего поколения страны, отстаивающего консервативные ценности.
В данном контексте важным фактором, который способствовал разрушению этого тактического союза, была позиция лидера большевиков В. И. Ленина, причем в этом вопросе он был поддержан ведущими соратниками, среди которых были Л. Д. Троцкий, Ф. Э. Дзержинский, Г. Е. Зиновьев и И. В. Сталин. Мнения руководителей большевиков сводились к общему знаменателю: церковь не должна играть существенной роли в обществе и с ней новому советскому государству не по пути7.
Позднее консенсусное мнение большевистского руководства, которое вполне оформилось уже к 1922 году, стало основой для выработки ведущей государственной политики по отношению к церкви и религии в рамках со-
6 Государственный архив Ростовской области (ГАРО) Ф. 1220. Оп. 1. Д. 1. Л. 39.
7 Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ) Ф. 76. Оп. 3. Д. 196. Л. 3 об.
ветского строя. «Участие партийных работников в каких-либо публичных религиозных церемониях и обрядах, с одной стороны, подрывает доверие всей партии в глазах трудящихся масс, а с другой - это хождение членов в церковь, соблюдение религиозных обрядов дает повод обывательским массам пускать провокационные слухи о том, что коммунизм признает Бога и церковь с ее служителями. Это обстоятельство является одним из главных тормозов в деле борьбы партии с религиозными предрассудками и суевериями темных масс»8.
Конечно, не всё руководство страны придерживалось подобных взглядов, некоторые занимали альтернативную позицию. Такие видные представители новой власти, как М. И. Калинин, Л. Б. Каменев и А. И. Рыков призывали наладить отношения со структурами РПЦ и использовать церковь для решения задач практической политики в экономической и хозяйственной сферах. Но их мнение в тот момент не было определяющим.
Значительно сильнее были слышны радикальные призывы отдельных советских лидеров покончить с влиянием церкви в обществе и разрушить ее как социальный институт. В частности, особо рьяным противником примирения с церковью был Л. В. Троцкий, который занимал самую бескомпромиссную позицию по отношению к церкви и религии в большевистском руководстве9. Именно он фактически стоял за принятием знаменитого декрета ВЦИК от 27 декабря 1921 года «О ценностях, находящихся в церквах и монастырях». Как следствие, уже 2 января 1922 года ВЦИК на своем заседании принял практически единогласно постановление «О ликвидации церковного имущества», которое предполагало частичное его изъятие. Подлинным революционным шагом в данном процессе, несомненно, явилось издание декрета об изъятии церковных ценностей от 23 февраля 1922 года, который уже предусматривал, в отличие от предыдущего постановления ВЦИК, практически полное изъятие церковного имущества. Он также запрещал обмен используемых церковных богослужебных предметов и накладывал другие виды ограничений на деятельность церкви. «Местная Советская власть устраняет или обязует соответствующих лиц устранить из храмов и др. молитвенных домов, составляющих народное достояние, все предметы, оскорбляющие революционное чувство трудящихся масс, как то: мраморные или иные доски, надписи на стенах и на богослужебных предметах, произведенные в целях увековечивания памяти каких бы то ни было лиц.. ,»10.
Парадоксальность ситуации заключалась в том, что РПЦ не противилась изъятию имеющихся ценностей. Неоднократно были слышны заявления
8 ГАКК. Ф. Р-411. Оп. 2. Д. 376. Л. 43
9 Русская Православная Церковь в советское время (1917-1991). Материалы и документы по истории отношений между государством и Церковью / Составитель Г. Штриккер. Москва: Пропилеи, 1995. С. 146.
10 ГАРО. Ф. 1220. Оп. 1. Д. 1. Л. 39.
священнослужителей о том, что церковь готова помочь голодающим и таким образом разделить последствия данного тяжелого бедствия вместе с народом. В ответ на это большевистское руководство запретило церкви участвовать в процессе изъятия ее же имущества. Теперь это должно было происходить исключительно насильственным путем особо уполномоченными органами. В целом это был лишь первый шаг, который руководство страны сделало в направлении реквизиции всего церковного имущества, церковных владений и ценностей и их использования на модернизацию государства и общества, а также создание нового советского строя, в котором религии и церкви нет места, поскольку коммунистическая идеология не терпела никакой конкуренции. То есть изъятие церковных ценностей становилось первым этапом в процессе ликвидации имущественного, экономического и хозяйственного статуса РПЦ как чрезвычайно влиятельной общественной структуры, и использования ее потенциала новой властью для решения поставленных ею перед обществом политических и идеологических задач, тем более что экономическая ситуация оставалась чрезвычайно сложной. Так, согласно отчетным документам Наркомфина, изъятый капитал банков в ноябре 1917 года составлял 1064,3 млн. золотых рублей. Но только в 1918 году выплаты Германии, согласно Брестскому мирному договору, достигали 812,2 млн. золотых рублей. Какую-то часть этих денег удалось захватить Белому движению, В частности, считается, что примерно 240 млн. золотых рублей находилось в руках адмирала Колчака и было потрачено им на военные нужды11.
При этом, обстановка в значительной мере «благоприятствовала» кон-фискационным и реквизиционным намерениям большевистских лидеров, в условиях экономического и хозяйственного кризиса. Церковь имела реальные ресурсы, которыми можно было воспользоваться для осуществления масштабных планов, а голод предоставлял удобный предлог для проведения широкой конфискационной кампании. Так, В. И. Ленин подчеркивал, что в данный исторический момент можно провести изъятие церковного имущества и церковных ценностей без особых проблем, оправдывая данные меры чрезвычайными обстоятельствами голода и поэтому не встречая сопротивление населения, даже той его части, которая придерживалась ортодоксальных православных взглядов.
Таким образом, накопленные церковью материальные ресурсы и ценности должны были служить решению как внутриполитических, так и внешнеполитических проблем, стоящих перед новой государственной властью. Исходя из этого, кампания по изъятию церковных ценностей в советском государстве приняла весьма широкий размах. Так, в Кубанской области по-
11 Русская Православная Церковь и коммунистическое государство. 1917-1941. Москва: Издательство Библейско-Богословского Института св. апостола Андрея, 1996. С. 68.
сле осуществления первого этапа изъятия церковных ценностей в областной финотдел поступило 136 пудов серебра, а на территории Донской области было собрано 505 пудов серебра, а также золота, драгоценных камней и т.д.12 Масштабы изъятого впечатляли: в Ростове только в одном храме Рождества Богородицы было изъято более 30 пудов серебра, для сравнения в то же время в Ставрополе с городских церквей удалось собрать лишь 20 пудов13.
В соответствии с данной практикой, изъятие церковных ценностей было проведено в короткие сроки. Большевики спешили изъять как можно больше церковного имущества, не растягивая процесс на длительный период, что грозило дополнительными политическими и социальными издержками. Эти ценности должны были как можно быстрее пополнить оскудевшие государственные финансы. Данные о масштабах изъятия существенно разнятся. Согласно утверждениям советских историков, в этот период было изъято церковных ценностей на 6,5 млн. золотых рублей. В ведомости, подготовленной ЦК Последгола, общая стоимость церковных ценностей обозначилась суммой 4,5 млн. золотых рублей. Из этих средств на помощь непосредственно голодающим был направлен 1 млн. рублей, остальные пошли на другие государственные нужды14.
В связи с этим возникает вопрос: удалось ли советской власти решить основные хозяйственные и экономические проблемы, стоящие перед страной в этот период с помощью изъятия церковного имущества? Все объективные данные свидетельствуют о том, что фундаментально с помощью этих средств, изъятых у церкви, решить имеющиеся в тот момент экономические и социальные проблемы было совершенно невозможно. Даже всё конфискованное у церкви неспособно было решить сложные финансовые вопросы. Возможно, в какой-то момент это позволило новой власти сохранить относительную экономическую стабильность и не допустить тотального обрушения экономики, что, конечно, сыграло положительную роль в стабилизации внутреннего и внешнего положения страны. Кардинально решить стоящие перед государством хозяйственно-экономические и внешнеполитические проблемы эти средства не позволяли. Поэтому требовалось искать иные источники доходов, необходимые для финансовой стабилизации только что вышедшего из гражданской войны государства и общества, что и было сделано значительно позже, уже на новом этапе развития советской общественно-политической системы.
12 Центр документации новейшей истории Ростовской области (ЦДНИРО) Ф. 4. Оп. 1. Д. 122. Л. 36.
13 Шадрина, А. В. Изъятие церковных ценностей в Донской области. 1922 год: сборник документов и материалов / А. А. Шадрина, Л. В. Табунщикова. - Ростов-на-Дону: изд-во ЮНЦ РАН, 2013. C. 23.
14 Архивы Кремля. Кн. 1. C. 79.
В заключение следует отметить, что основной предпосылкой для проведения кампании по изъятию церковных ценностей послужил голод 1922 г. Русская Православная Церковь заняла активную позицию в деле помощи голодающим, призывая всех верующих и духовенство к добровольным благотворительным пожертвованиям. Но такое решение не устраивало руководство страны, целью которого было полное вытеснение РПЦ из жизни общества.
Анализ кампании по изъятию церковных ценностей свидетельствует, что религиозная политика советского государства в первые годы своего существования была подчинена решению идеологических, экономических и политических вопросов, стоявших перед страной.
Государственная политика в отношении духовенства, намеченная в первые годы советской власти и закрепленная в 1922 г., станет определяющей на длительный период. Таким образом, 1922 год стал важным этапом в процессе формирования системы взаимоотношений государства с Русской Православной Церковью.
Список использованных информационных ресурсов
1. Государственный архив Краснодарского края (ГАКК) Ф.Р-411. Оп. 2. Д. 376.
2. Архивы Кремля. В 2-х кн. / Кн. 1. Политбюро и церковь. 1922-1925 гг. Москва - Новосибирск: РОССПЭН, 1997. - 597 с.
3. Карта голода и неурожая в Кубано-Черноморской области в 1922 г. // На помощь. 1922. 14 апреля.
4. Государственный архив Ставропольского края (ГАСК) Ф. Р-332. Оп. 1. Д. 192.
5. Государственный архив Ростовской области (ГАРО) Ф. 1220. Оп. 1. Д. 1. Л. 39.
6. Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ) Ф. 76. Оп. 3. Д. 196.
7. Русская Православная Церковь в советское время (1917-1991). Материалы и документы по истории отношений между государством и Церковью / Составитель Г. Штриккер. Москва: Пропилеи, 1995. - 400 с.
8. Русская Православная Церковь и коммунистическое государство. 19171941. Москва: Издательство Библейско-Богословского Института св. апостола Андрея, 1996. - 352 с.
9. Центр документации новейшей истории Ростовской области (ЦДНИРО) Ф. 4. Оп. 1. Д. 122.
10. Шадрина, А. В. Изъятие церковных ценностей в Донской области. 1922 год: сборник документов и материалов / А. А. Шадрина, Л. В. Табунщикова. - Ростов-на-Дону: изд-во ЮНЦ РАН, 2013. - 416 с.
