CC BY
122
ОБРАЗОВАНИЕ И КУЛЬТУРА
ИЗУЧЕНИЕ МОРДОВСКОЙ вышивки В КОНТЕКСТЕ ЭТНОКУЛЬТУРЫ
Т. А. Шигурова (Мордовский государственный университет им. Н. П. Огарева)
В статье представлен опыт интегративного описания национальной вышивки как продукта творческой деятельности мордовки, хранительницы знаковой информации. Предпринимается попытка осмысления композиций, созданных простейшими орнаментальными знаками эрзянской вышивки, как определенного фрагмента картины мира, обладающего единым содержанием.
Ключевыге слова: мордовская этнокультура; традиционная вышивка; орнаментальный знак; символ; контекст картины мира.
Визуальный образ национального костюма мордвы на рубеже XX—XXI вв. остается наиболее привлекательным объектом внимания со стороны как художественной интеллигенции, так и государственных организаций Республики Мордовия. Элементы традиционной мордовской одежды используются в качестве этнокультурных маркеров в государственной символике. Примечательны в этом плане изображения нагрудного украшения гривна в гербе Республики Мордовия и орнаментальной звезды на республиканском государственном флаге. К национальному костюму регулярно обращаются художники-модельеры Мордовии, рассматривающие народный опыт создания одежды и украшений в качестве ценного источника индивидуального творчества.
Будучи важным атрибутом национальной культуры, традиционный мордовский костюм является объектом изучения разных наук — археологии, этнографии, искусствоведения и др. В то же время до сих пор отсутствует комплексное, интегративное исследование феномена костюма мордвы в аспектах его генезиса, эволюции, структуры, знаковой сущности и функционирования.
Мордовский женский костюм поражает сложностью изготовления, обилием разнообразных деталей, наконец, уровнем мастерства неграмотной крестьянки. Он очаровывает нас силой, «мощностью» образа, жизнерадостностью колорита. Феномен знаковости проявлял себя в разных видах деятельности мордовки. Манифестация сакральных знаний, арха-
ических символов осуществлялась в мордовской народной культуре через заговоры, гадания, знахарство, разнообразие форм народного творчества: песенное мастерство, танец и древнейшее искусство орнаментации предметов быта и одежды. Во всем многообразии функций, обязанностей женщины в традиционной мордовской культуре явно прослеживается ее роль хранительницы знаковой информации, передаваемой от поколения к поколению. Искусству орнаментации одежды девочку обучали с раннего возраста. Она постепенно осваивала знания об окружающем мире, коллективных ценностных смыслах; воспринимала общепринятые правила, нормы, запреты; приобретала трудовые навыки.
В мордовской песне «Содыця тейтер-не» («Девушка-отгадчица») именно девушка (а не седые старцы!) смогла отгадать загадку волшебной птицы: Отгадаю я эту загадку,
Разгадаю я эту мудрость.
Без крыльев летает солнце,
Без ног бегает быстра реченька,
Без корней растет человек
[14, с. 336].
В другой песне девушка Стирява, не застав матери, оставляет ей знак (вас-тонязенъ, м. «след») о своем приезде: Приложу к стене мою голову -Знак (для матери) пусть останется...
.. .Вот гляди на стене — головы ее след, На столе смотри — следы пальчиков,
И заплакала тут бедная
матушка. [14, с. 58].
Народное сознание сохранило память о том, что знаки вышивки имеют боже© Шигурова Т. А., 2011
ственное происхождение [8, с. 98]. Точно так же, как любое важное дело начиналось со знакового ритуала моления, освящения, закладки камня и пр., изготовлению одежды предшествовало нанесение узора на не выкроенном еще холсте.
Понятие «вышивать» передается в мордовском языке глаголом викшнемс/ викшнюмс, имеющим единую корневую основу для финно-волжских языков, что косвенно свидетельствует о времени возникновения данного вида народного искусства. Для передачи рассматриваемого действия употребляется и глагол сер-мадомс/сермадумс (э.), сермадыгмс (м.), основное значение которого — «писать». Обращает на себя внимание связь геометрического орнамента вышивки с пиктографическими знаками («знаменами») древней мордвы, т. е. с небуквенными условными символами, известными по документам XVI—XVII вв.: они использовались крестьянами вместо подписи [11—13]. Прагматическая функция упомянутых «знамен» очевидна. Кроме того, в сознании мордвина зафиксировано восприятие орнамента одежды как знака, т. е. материального носителя духовной культуры, социальной информации, в сохранении которой было заинтересовано общество. Интересно, что слово тешкс (э.), тяшкс (м.), в переводе на русский язык означающее «отметка, знак, помета», по происхождению связано со словом теште, осмысляемым мордовским народом как астрономическое понятие «звезда» [16, с. 184].
В языке мордовского орнамента находит отражение закодированный фрагмент картины мира, общественных ценностей, идеалов, необходимых для сохранения семьи, рода и потому копируемых столетиями без изменений. Искусство народной вышивки обладает даром долговечности, что обеспечивается не прочностью природных материалов, а постоянством воспроизведения. По справедливому замечанию А. Ф. Еремеева, «с каждым новым исполнением происходило возрождение произведения, и образ мог воскрешаться вновь и вновь, оставаясь вечно молодым» [3, с. 253]. Час-
тота воспроизведения вышивки закрепляла традиционные приемы ее выполнения, расположения, мотивы, колорит; способствовала стабильности изображаемого знака. Длительность существования орнаментального знака не зависела от срока «службы» оформляемого им предмета. Украшенные детали эрзянской или мокшанской одежды переносились на новое изделие (подол, край рукава рубахи), перешивались на фартук; декорированные концы пояса носились в качестве поясного украшения, хранились как память о человеке, т. е. использовались максимально долго. В итоге орнамент продолжал «жить» в других культурных контекстах.
Орнаментальный код мордовского традиционного костюма, оставаясь неизменным в течение длительного времени, реагировал на те или иные события в жизни отдельной личности. Будучи расположен на одежде в строго заданной последовательности, узор транслировал определенное содержание — качественную характеристику носителя, его возраст, социально значимые достоинства. Любые изменения в жизни человека мгновенно отражались в изменении декора одежды. Так, М. Т. Маркелов сообщал «о позорных случаях распарывания. вышивки на рубахе мужа женой после первой брачной ночи» [8, с. 101]. Вплоть до середины XX в. сохранялось четкое разделение типов вышивок рубашек — девичьих, женских и старушечьих.
Орнамент вышивки служил своеобразным средством коммуникации в мордовском обществе, предоставляя возможность понимания важной информации даже без слов. Это укрепляло взаимосвязи членов сообщества, способствовало передаче наиболее ценного жизненного опыта, закрепленного языковым каноном четко определенной формы:
Нитку напряду толщиной в волос, Полотно натку подобно бумаге, Рубашку скрою, ее вышью.
Вниз узоры, точно свечи,
Плечи вышью, точно карты,
Долевые узоры, как цепочки,
Спину вышью я дугою [2, с. 209]
(выделено нами. — Т. Ш.).
Особенности орнамента, или узоры вышивки, характерные для той или иной местности, принято считать также «символами родовой принадлежности»: одевая умершего в рубашку, украшенную родовыми орнаментами, его соплеменники верили, что предки на том свете узнают члена своего рода [1, с. 57]. Локальные варианты вышивки мокши и эрзи говорят о племенной мозаичности древнемордовской этнолингвистической общности [10, с. 47] и включении в ее состав инокультурных компонентов.
Орнамент отображал конкретный образ, выбор которого (вышивальщицей) не был случаен: он выполнял важную апо-тропейную (охранительную) функцию. Это был своего рода оберег, в котором рисунок, по древним представлениям, обладал магическими свойствами. Происходило многократное наложение защитных свойств материала, самой нити, знака, ею изображаемого и понимаемого окружающими как своего. Важно то, что сам человек в этой одежде чувствовал себя внутренне спокойно, уверенно, комфортно среди других, близких ему, людей, которые были одинаково с ним одеты и имели те же знаки, символизирующие нахождение внутри единого сообщества. Условия применения знака, особенно при его использовании в консервативной части этнокультуры — ритуальной сфере, подтверждают тесную связь данного символа с сознанием коллектива.
В соответствии с классификацией С. В. Иванова [4, с. 88] основные формы геометрического орнамента вышивки эрзянской одежды — линия, треугольник, циркульный рисунок — относятся к первому типу орнамента. Он получил широкое распространение в вышивке и узорном ткачестве многих европейских народов и, по оценке современных исследователей, является наиболее древним [17, с. 105]. Простейшие знаки широко представлены в художественной культуре мордвы: в деревянной народной резьбе, ювелирном искусстве, а также в ткачестве, плетении и вышивке. Их использование характеризуется стремлением мастера сплошь заполнить орнаментом
поверхность изделия: «бесконечное повторение в вышивке одного и того же узора — это обычный прием, призванный умножить магическую силу использованного символа» [5, с. 87]. Ограниченный состав применяемых элементов рождает определенность их сочетания, порядок распределения в пространстве.
Когда в обществе возникает потребность в выражении изменившейся картины мира, которую не в состоянии удовлетворить существующий знак, происходит дальнейшее его развитие, меняются условия использования в конкретном изделии. Данное обстоятельство свидетельствует о процессе взаимодействия знака с сознанием человека, отражающим реальную жизнь. В традиционной мордовской культуре XIX — начала XX в. соотношение между формой орнамента и его содержанием понималось в значительной мере условно. Одна и та же форма орнаментального знака могла получать разное осмысление в той или иной местности. Развитие простейшего орнамента привело к созданию из устойчивого треугольного элемента мотива ромба, впоследствии дополняемого использованием сетчатой симметрии.
Композиция, построенная упорядоченным сочетанием элементарных знаков и отличающаяся однообразием мотивов, воздействует на зрителя экспрессией гармонии, создаваемой повторением базового символа. В идеологическом плане орнамент как результат творческой деятельности общества выражает коллективное (консервативное) сознание носителей древней культуры, приоритет в ней порядка, дисциплины, ценность традиции. Общество заинтересовано в сохранении знаковой символики, умножении силы ее воздействия на окружающих, в передаче от поколения к поколению. В целом это связано с нормами, диктующими необходимость сохранения этнокультуры.
Говоря о первом типе мордовского орнамента, В. Н. Мартьянов отмечал такую его особенность, как «отсутствие четко обозначенных специальным швом контуров орнаментальных фигур» [9, с. 19]. В нем мотивы не выделены тех-
111!111Й1И1!Ш № 3,
нологически, монотонность вышивки расцвечена скупыми четкими вкраплениями контрастного цвета. Создается определенный контекст картины мира с единым содержанием, которое передается на языке искусства, словно хоровое исполнение мордовской песни. Ковровому орнаменту мордвы можно приписать функцию «информационного возбудителя» (термин Ю. М. Лотмана). Здесь обязателен «строго урегулированный текст», активизирующий воспринимающую личность: «Размышления под стук колес, под мерную, ритмическую музыку, созерцательное настроение, вызванное рассматриванием правильных узоров или совершенно формальных геометрических рисунков. — все это наиболее простые примеры. увеличения внутренней информации под влиянием организующего воздействия внешней» [6, с. 245]. Получатель знаковой информации не был пассивным слушателем и потребителем заложенного в орнаменте содержания. Это был активный, творчески мыслящий участник коммуникации, воспринимающий знак, оценивающий и домысливающий его.
Высокий уровень знаковости, характерный для эпохи древности — времени создания простейшего орнамента, — предполагал «явления перекодировки, смелые переключения, перескоки. Это было весьма своеобразное оформление оппозиции означаемое/означающее, создание сети отождествлений, соответствий, трансформаций, т. е. выработка идеи конвенционализма» [15, с. 89]. Поэтому вполне уместным будет сопоставление орнаментального ритма со звуковым. Многоголосие (полифония) мордовской музыки и орнамент мордовской музыки сближают простота, незамысловатость образного языка искусства. Скупыми, однообразными средствами они способны были мощно воздействовать на эмоции зрителя, вызывая сильные ответные реакции. Именно этим обстоятельством можно, наверное, объяснить то, что орнамент традиционного костюма в настоящее время очень востребован в декоративно-прикладном искусстве мордовского народа.
Необходимо отметить, что орнамент первого типа выполнялся на предметах традиционного мордовского костюма всегда в счетной ковровой технике, напоминающей структуру шерстяной ткани. Уникальной на территории Поволжья считается «эрзянская звездочка», которая находит соответствия в технике болгарского креста. Кстати, само название красного цвета веренъ («кровавый») тюс («цвет, краска, вид, образ»), который в основном использовался при выполнении ковровой эрзянской вышивки, считается заимствованным из болгарского языка [16, с. 191], а орнаментальные мотивы очень близки к аналогичным украинским вариантам вышивки. Указанное однообразие мотива, цвета, ковровой техники свидетельствует о простоте языка культуры, воспринимаемого в то же время в качестве чрезвычайно строгого, категоричного. В этом состоят сила, выразительность символа: «Символ и в плане выражения, и в плане содержания всегда представляет собой некоторый текст, т. е. обладает некоторым единым замкнутым в себе значением и отчетливо выраженной границей» [6, с. 192], не требующей дополнительных языковых средств.
Традиционный мордовский костюм середины XIX — начала XX в. может быть интерпретирован как сложная семиотическая система, которая включает в себя множество знаков, осмысляемых на уровне категорий пространства и времени. Орнаментальный язык-код в мордовской культуре обнаруживает себя, например, в контексте пространства [см. упомянутую выше корреляцию лексем тешкс («знак») и теште («звезда»)]. Созданный в результате творческой деятельности человека, визуальный знак объединял понятия деятелъностъ — знак — пространство кулътурыг («контекст картины мира»).
Историко-культурологический анализ народного костюма мордвы, его знаковой природы предоставляет широкие возможности будущим профессиональным модельерам, художникам, работникам в сфере культуры глубже постигать особенности этнокультуры, национального
своеобразия декоративно-прикладного искусства, использования идей, образов, средств выразительности [7, с. 113— 117]. Знаковая система традиционного мордовского костюма тесно связана с мировоззрением этноса, со всей системой общественных отношений. Поэтому раскрытие глубинных смыслов знаков и текстов культуры возможно лишь при комплексном, интегративном, историкокультурологическом исследовании рассматриваемого феномена. Такой подход может создать необходимую теоретикометодологическую базу для формирования адекватного представления студентов об особенностях взаимодействия и взаимопонимания разных культур. Очевидным является влияние традиционного костюма на современную художественную культуру; заметно возрастает интерес к народному декоративно-прикладному искусству; возникают новые творческие направления, раскрывающие мир фантазий и деятельности отечественных художников.
В целом междисциплинарный подход к познанию природы мордовского костюма позволяет заполнить некоторые пробелы в изучении материальной и духовной культуры этноса, представляя фактический материал, актуальный не только для исследований в области этнической ментальности, этнокультурологии, но и для преподавания в высшей школе таких дисциплин, как «Философия», «История культуры», «Народное искусство» и т. п.
Семиотический, культурологический и герменевтический подходы весьма актуальны в практике преподавания предметов этнокультурного и этнохудоже-ственного цикла, например, «Теория и история народной художественной культуры», «Теория и методика этнохудоже-ственного образования», «Народный костюм», для студентов направлений подготовки «Народная художественная культура», «Дизайн», «Культурология». При рассмотрении особенностей этно-культуры в молодежной аудитории важно учитывать общее и особенное, уникальное, воспитывать у студентов бережное отношение к обще- и этнокультурным ценностям.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
1. Антошенкова, Е. В. Русский женский костюм — костюм покоя / Е. В. Антошенкова // Рус. речь. — 1996. — № 3. — С. 53—57.
2. Бабушкина, Р. В. Темяшевский диалект мокша-мордовского языка / Р. В. Бабушкина // Очерки мордовских диалектов. — Саранск, 1966. — Т. 4. — С. 16—225.
3. Еремеев, А. Ф. Происхождение искусства. Теоретические очерки / А. Ф. Еремеев. — М. : Молодая гвардия, 1970. — 272 с.
4. Иванов, С. В. Материалы орнамента к проблеме культурно-исторических связей хантов и манси / С. В. Иванов // Совет. этнография. — 1952. — № 3. — С. 85—99.
5. Иорданский, В. Б. Круг и квадрат /
B. Б. Иорданский // Вопр. философии. — 2010. — № 3. — С. 80—89.
6. Лотман, Ю. М. Избранные статьи. В 3 т. Т. 1. Статьи по семиотике и типологии культуры / Ю. М. Лотман. — Таллин : Александра, 1992. — 479 с.
7. Лыгсова, Н. Ю. В поисках образной выразительности / Н. Ю. Лысова// Феникс-2010 (11) : науч. ежегодник кафедры культурологии, этно-культуры и театр. искусства / гл. ред. Н. И. Воронина. — Саранск, 2010. — С. 113—117.
8. Маркелов, М. Т. Избранные труды / М. Т. Маркелов. — Саранск, 2009. — 284 с.
9. Мартъянов, В. Н. Мордовская народная вышивка / В. Н. Мартьянов. — Саранск : Мор-дов. кн. изд-во, 1990. — 118 с.
10. Мокшин, Н. Ф. Истоки мордовского этноса / Н. Ф. Мокшин // Мордва. Очерки по истории, этнографии и культуре мордовского народа. — Саранск, 2004. — С. 44—53.
11. Рогачев, В. И. Семейно-родовые знаки мордвы / В. И. Рогачев // Мордва. Очерки по истории, этнографии и культуре мордовского народа. — Саранск, 2004. — С. 858—868.
12. Русинов, Н. Д. Нижегородская сельская старина: Крат. этнолингв. очерк о крестьянах кре-постн. эпохи / Н. Д. Русинов ; Нижегород. гуманитар. центр. — Н. Новгород, 1997. — 94 с.
13. Темногрудов, Б. Цифровые знаки мордовской письменности на бирках / Б. Темногрудов // Природа и хозяйство Пензенского края. — Пенза, 1925. — С. 172—174.
14. Устно-поэтическое творчество мордовского народа. В 8 т. Т. 1. Эпические и лиро-эпические песни. — Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1963. — 399 с.
15. Цивъян, Т. В. Лингвистические основы балканской модели мира / Т. В. Цивьян. — М. : Наука, 1990. — 207 с.
16. Цыгганкин, Д. В. Этимологиянь валкс / Д. В. Цыганкин, М. В. Мосин. — Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1998. — 240 с.
17. Шмелева, М. Н. Украшения русской крестьянской одежды / М. Н. Шмелева, Л. В. Тазихи-на // Русские: Ист.-этногр. атлас. — М., 1970. —
C. 89—123.
Поступила 14.04.11.
