CC BY
102
2. Кравченко А.В. Классификация знаков и проблема взаимосвязи языка и знания // Вопросы языкознания. - 1999. - № 6. - С. 3-12.
3. Красных В.В. Этнопсихолингвистика и линг-вокультурология. - М.: Гнозис, 2002. - 283 с.
4. Ковшова М.Л.Культурный код как элемент культурной интерпретации фразеологизмов в лингвокультурологической парадигме исследования // Знание. Язык. Культура: материалы между-нар. науч. конференции «Славянские языки и культура». - Тула: Петровская Гора, 2007. - С. 30-33.
5. Лотман Ю.М. Семиосфера. - СПб.: Искусство СПБ, 2000. - 704 с.
6. Степанов Ю.С. Константы. Словарь русской культуры: Опыт исследования. - М.: Академ. проект, 2001. - 990 с.
7. Телия В.Н. Первоочередные задачи и методологические проблемы исследования фразеологического состава языка в контексте культуры // Фразеология в контексте культуры. - М.: Школа «Языки русской культуры», 1999. - С. 13-24.
8. Шаумян С. О понятии языкового знака // Язык и культура. Факты и ценности: к 70-летию Ю.С. Степанова / под ред. Е.С. Кубряковой. - М.: Школа «Языки русской культуры», 2001. - С. 149163.
УДК 811.161.1
Третьякова Ирина юрьевна
доктор филологических наук, доцент Костромской государственный университет им. Н.А. Некрасова
изоморфизм как фактор окказионального преобразования
русских пословиц
Исследование посвящено выявлению особенностей окказионального преобразования русских пословиц. Предрасположенность пословиц к окказиональным трансформациям, активность преобразовательных процессов обусловлены спецификой семантики и структуры паремий. Одним из факторов, влияющих на окказиональные изменения пословиц, является изоморфизм значения и формы языковых единиц. Описание подобного изоморфизма пословичных выражений даётся в сопоставлении с изоморфизмом значения и формы фразеологических единиц, более полно представленного в работах по изучению семантической структуры фразеологизмов. Именно фразеологические единицы, характеризующиеся изоморфизмом, функционируя в речи, частотно подвергаются разнообразным индивидуально-авторским преобразованиям семантики и структуры. Анализ внутренней организации устойчивых фраз позволил определить специфику изоморфизма пословичных выражений и влияние особенностей внутреннего и внешнего плана на преобразовательный потенциал паремий. Репрезентация элементов значения пословиц компонентами грамматической структуры имеет особенности. Пословичные компоненты эксплицируют элементы общего значения паремий; изоморфизм значения и формы может проявляться на основе метафорических и метонимических, а также системных парадигматических связей компонентов и репрезентируемых ими элементов значения паремии; компоненты паремии могут репрезентировать только фразеолгически связанное значение. Пословицы с изоморфизмом значения и формы чаще подвергаются окказиональным трансформациям посредством таких приёмов окказионального преобразования, как сегментация, ролевая инверсия, контаминация, изменение синтаксической модели паремии. Однако окказиональные преобразования пословиц, характеризующихся изоморфизмом значения и формы, менее частотны в сравнении с активными процессами трансформаций изоморфных фразеологических единиц, что обусловлено семантической и грамматической законченностью, смысловой и структурной самодостаточностью пословиц. Изучение семантики и структуры русских пословиц позволяет определить особенности трансформационных процессов паремий, способствует выявлению преобразовательного потенциала русских пословиц.
Ключевые слова: фразеологические единицы, пословицы, окказиональные фразеологизмы, окказиональные трансформации фразеологизмов, изоморфизм значения и формы, трансформации пословиц.
Окказиональные преобразования фразеологических единиц в текстах различных стилей и жанров - явление частотное, так как фразеологические единицы (далее - ФЕ) -в силу специфики их семантики и структуры - являются ярким средством выразительности авторских интенций.
Трансформации фразеологизмов в речи привлекают внимание учёных не один десяток лет, и вместе с тем исследование процессов окказиональной модификации фразеологизмов остаётся актуальным, так как после традиционного описания трансформаций ФЕ фразеологи обратились к более глубинному исследованию окказиональных преобразований устойчивых знаков в различ-
ных аспектах: коммуникативном, лингвокультуро-логическом, дискурсивном, когнитивном.
Большим вкладом в разработку проблем семантики, структуры и функционирования ФЕ явились труды профессора А.М. Мелерович, в которых затрагиваются вопросы влияния внутренней организации фразеологизмов на их функционирование, на процессы окказионального преобразования фразеологических знаков. Одним из важных факторов, актуализирующих окказиональные трансформации фразеологических единиц, А.М. Мелерович называет изоморфизм значения и формы ФЕ, при котором отдельные компоненты грамматической структуры репрезентируют отдельные семы значения фразеологизма: заваривать кашу - 'затевать
© Третьякова И.Ю., 2015
Вестник КГУ им. H.A. Некрасова М- № 1, 2015
121
сложное, хлопотное дело': заваривать = 'затевать', кашу = 'сложное, хлопотное дело' [7, с. 195-196].
Следует сразу заметить, что проблему изоморфизма значения фразеологического знака затрагивали многие учёные-фразеологи [1; 3; 5]. Этот вопрос рассматривался на начальном этапе становления фразеологии как науки - в рамках определения специфики фразеологического значения, в частности обсуждения неделимости фразеологического значения, невыводимости значения ФЕ из суммы значений компонентов. Изоморфизм значения и формы ФЕ, о котором пишет А.М. Мелеро-вич, проявляется не в складывании значения фразеологизма из значений отдельных компонентов, а в разложении общего значения ФЕ на элементы смысла. При таком подходе к изоморфизму компоненты фразеологизма наделяются значениями фразеологически связанными (см. пример выше).
ФЕ, обладающие изоморфизмом значения и формы, имеют более активный преобразовательный потенциал; компоненты фразеологизмов, репрезентирующие элементы фразеологического значения, подвергаются таким приёмам окказионального преобразования фразеологических единиц, как сегментация (вычленение отдельных компонентов фразеологизма, репрезентирующих элементы фразеологического значения: кот, купленный в мешке), ролевая инверсия (перестановка компонентов, находящихся в оппозиции в рамках ФЕ: делать из слона муту), контаминация (перекрещивание, наложение двух ФЕ: возводить мосты и воздушные замки) и др. Изоморфизм значения и формы ФЕ активизирует трансформации фразеологизмов, обусловленные авторскими интенциями, связанными с экспликацией фразеологического значения: буря в стакане воды ('большое волнение, споры, конфликты по ничтожному поводу, из-за которых ничего не изменится') - большая буря в ничтожном стакане воды; мерить на свой аршин ('судить о ком-либо, исходя из своих субъективных представлений, взглядов, критериев') -судить по своей мерке (см. подробнее в [9; 10]).
Окказиональным преобразованиям в речи не менее активно подвергаются и русские пословицы - устойчивые единицы со структурой предложения, так же, как и собственно фразеологизмы, воспроизводимые в речи. Научный интерес вызывает вопрос о факторах, влияющих на активность преобразовательных процессов русских пословиц (далее - РП). Свойствен ли пословицам изоморфизм значения и формы? Есть ли специфика в определении изоморфизма в РП? Наблюдается ли увеличение окказионального потенциала РП в сравнении с ФЕ? Рассмотрим эти вопросы, прибегнув к исследованию изоморфизма пословиц в сопоставительном (с изоморфизмом ФЕ) аспекте.
Как известно, пословицы имеют ряд существенных отличий от собственно фразеологизмов.
Г. Пермяков, охарактеризовав фразеологизмы как «знаки вещей», увидел их принципиальное различие с пословицами, назвав последние «знаками ситуаций или отношений между вещами». По мнению учёного, «...паремии ...обладают такой организацией, которая обеспечивает их семантическую самостоятельность, независимость от контекста, их афористическую силу и эстетическую привлекательность» [8, с. 132].
Определение изоморфизма паремий связано - так же, как и при определении изоморфизма ФЕ - с построением дефиниции. И если у ФЕ дефиниция - это, как правило, сочетание слов, грамматически максимально приближенное к соответствующей грамматической модели фразеологизма, то у паремии дефиниция - суждение без метафо-ризации. Ср.: ФЕ стреляный воробей ('бывалый, опытный, много претерпевший в жизни человек'); выбиться в люди ('добиться, достигнуть прочного положения в обществе, жизненных успехов, благополучия') - и паремии волков бояться - в лес не ходить ('если страшиться настоящих трудностей, не стоит браться за дело'), чем дальше в лес, тем больше дров ('чем дальше развиваются события, тем больше возникает трудностей'). Однако, несмотря на грамматические различия, и устойчивые словосочетания, и устойчивые предложения проявляют сходство в членении значения на составляющие семантические элементы, репрезентирующиеся компонентами устойчивых единиц. И волки сыты, и овцы целы - 'и сильные, жестокие удовлетворены, и слабые, кроткие не пострадали': волки = 'сильные, жестокие'; овцы = 'слабые, кроткие'; сыты = 'удовлетворены'; целы = 'не пострадали'. Взялся за гуж, не говори, что не дюж - 'если начал дело, не ссылайся на свои неумение, некомпетентность': взялся = 'начал', гуж = 'дело', не говори = 'не ссылайся', не дюж = 'неумение, некомпетентность'.
Следует заметить, что репрезентация элементов значения пословиц компонентами грамматической структуры имеет особенности.
1. Пословичные компоненты эксплицируют элементы общего значения паремий.
Чем дальше в лес, тем больше дров - 'чем дальше развиваются события, тем больше возникает трудностей': дальше = 'дальше', больше = 'больше'.
2. Актуализируется значение, ассоциативно (метафорически, метонимически) связывается говорящими с лексемой - свободным аналогом пословичного компонента (по сути, актуализируются деривационные связи компонента со словом свободного употребления). И волки сыты, и овцы целы - 'и сильные, жестокие удовлетворены, и слабые, кроткие не пострадали': волки - звери сильные, жестокие, коварные, злые, агрессивные; овцы - животные слабые, кроткие. Одна голова хорошо, а две лучше - 'один думающий человек хорошо, а несколько - лучше': голова = 'человек'.
122
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ¿j- № 1, 2015
3. Пословичные компоненты репрезентируют элементы значения на основе актуализации деривационной связи со свободной лексемой-аналогом, при этом происходит актуализация деривационных связей компонента с его свободным аналогом на основе системных парадигматических (синонимических, антонимических, гиперо-гипонимических и др.) связей.
Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало - 'чем бы человек ни занимался, лишь бы не страдал': дитя = 'человек', плакало = 'страдал'.
4. Компонент репрезентирует значение без актуализации деривационных связей: компонент паремии не имеет общих элементов значения со свободной лексемой-аналогом.
Первый блин комом - 'первый опыт неудачен': блин = 'опыт', комом = 'неудачен'. Ср. значение свободных лексем: блин - 'толстая лепёшка из кислого жидкого теста, испечённая на сковороде, на жару'; комом (наречие) от ком - 'уплотнённый округлый кусок чего-нибудь мягкого, рыхлого'.
Лучше синица в руках, чем журавль в небе -'лучше получить немного, но доступного, чем стремиться обладать чем-либо большим, лучшим, но труднодостижимым', где синица = 'немногое, но доступное', журавль - 'большое, лучшее, но труднодоступное'. (Схожий изоморфизм значения и формы - но фразеологической единицы - описывает А.М. Мелерович в [7, с. 196], анализируя семантику и структуру фразеологизма заварить кашу, где каша = 'сложное, хлопотное дело'.)
О наличии изоморфизма, например, в пословице лучше синица в руках, чем журавль в небе свидетельствует большое количество трансформаций, демонстрирующих репрезентацию компонентами пословицы отдельных элементов значения: «Что ж, осторожность специалистов можно понять. Давно известно, что синица в клетке имеет по сравнению с журавлём в небе определённые преимущества. Но, с другой стороны, сосредоточившись только на "синицах", мы можем, чего доброго, вовсе упустить интерес к "журавлям", даже к тем из них, которые спустились с неба на грешную землю и сами просятся в руки» («Литературная газета», 02.02.1977); «И, вопреки уверениям моей матери и Юлии, я никогда не соглашусь с тем, что лучше синица в руке, чем журавль в небе. И когда мать назвала Володю Пятого, который предложил мне руку и сердце, синицей, которая лучше недосягаемого журавля, я возмутилась. ...Когда он пожелал узнать, из-за чего я поссорилась с мамой, - и я ему ответила, он только усмехнулся: "Синица так синица, я в журавли не рвусь"» (Д. Краминов. Сумерки в полдень). «Дело непростое. Кое-кто рассуждал про журавля в небе, отдавая предпочтение синице в руках. Ведь реконструкция замышлялась широкая, с захватом всех звеньев производства» («Правда», 22.08.1976); «Журавль мечты или
синица будней?» (заголовок статьи, «Правда», 25.10.1981). Компоненты пословицы журавль и синица в значении пословицы репрезентируют семы, противоположные по смыслу, причём такая противопоставленность элементов значения проявляется именно в рамках паремии. В свободном употреблении лексемы журавль и синица связаны лишь на уровне тематической группы «Птицы» и более никаких связей не проявляют. С позиции лингвокультурологии образы журавля и синицы также не сопоставляются. Синица и журавль не являются символами чего-либо. Журавль не относится к числу типичных русских мифологических образов, не выступает как стереотипный образ, слово может использоваться для характеристики человека - подчёркивать длинные ноги и специфическую походку человека. Синица не относится к числу типичных русских мифологических образов, не выступает как стереотипный образ, слово не используется для характеристики человека [9]. Таким образом, можно утверждать, что именно в рамках паремии компоненты журавль и синица находятся в смысловой оппозиции, образы журавля и синицы обретают особое, символическое значение.
Проверкой наличия / отсутствия изоморфизма могут стать трансформации паремий посредством приёмов сегментации и изменения синтаксической модели. На безрыбье и рак рыба - 'без хорошего и плохое принимается за хорошее': безрыбье = 'без хорошего', рак = 'плохое', рыба = 'хорошее'. «Нужно было отважиться написать объяснительную. Никто ничего подобного никогда не делал. Раком на безрыбье определили Петрова: он, по крайней мере, не ругался матом и говорил вполне прилично» (журнал «Крокодил», №3, 1985). Лес рубят - щепки летят - 'когда выполняется большое трудное дело, бывают мелкие погрешности, ошибки': лес = 'большое трудное дело', щепки = 'погрешности, ошибки'. «Страна ничего не жалеет для самых горячих точек нашей экономики. Но эта щедрость оборачивается на местах иной раз купеческим разгулом, полнейшим пренебрежением в экономике бережливости. "Молодецкий размах", от которого иногда щепок больше, чем леса, имеет не только экономический, но и технический стимул» (газета «Правда», 20.01.1987).
Следует заметить, что окказиональные преобразования пословиц, характеризующихся изоморфизмом значения и формы, менее частотны, чем трансформации фразеологизмов. Причина, думается, кроется в семантических, грамматических и функциональных особенностях паремий. В отличие от ФЕ, которые встраиваются в предложение, пословицы встраиваются в текст. Каждый компонент в структуре предложения тесно связан грамматически и синтаксически с компонентами всего предложения как устойчивой единицы. Вместе с тем такая организация паремий актуализиру-
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова М- № 1, 2015
123
ет специфический вид индивидуально-авторских афоризмов (антипословиц): баба с возу - два сапога пара, чем дальше в лес - тем толще партизаны и под. (см. в [2]).
Большая часть пословиц не обладает изоморфизмом значения и формы. Такие паремии сложно истолковать посредством грамматически сходных дефиниций. В.П. Жуков замечает, что приходится довольствоваться контекстуально-ситуативной характеристикой употребления паремий [4, с. 14]. Волка ноги кормят - 'чтобы прокормиться, надо искать, добывать, а не сидеть на одном месте'. Выше лба уши не растут - 'всему есть свой предел: говорится о чём-либо неосуществимом, невозможном или о ком-либо, чьё спокойствие, возможности ограничены'. Окказиональные трансформации таких паремий, тем не менее, происходят и даже могут быть частотными, однако на частотность процессов преобразования РП в этих случаях будут оказывать влияние другие факторы.
Изучение семантики и структуры русских пословиц как факторов, обусловливающих окказиональные преобразования устойчивых знаков, позволяет определить особенности трансформационных процессов паремий и - в конечном счёте - способствует выявлению преобразовательного потенциала каждой русской пословицы.
Библиографический список
1. Архангельский Л.В. Устойчивые фразы в современном русском языке. Основы теории устойчивых фраз и проблемы общей фразеологии. - Ростов н/Д.: Изд-во РГУ, 1964. - 313 с.
2. Вальтер Х., Мокинеко В.М. Антипословицы русского народа. - СПб.: Издательский дом «Нева», 2005. - 576 с.
3. Гвоздарёв Ю.А. Основы русского фразообра-зования. - Ростов н/Д.: Изд-во РГУ, 1977. - 184 с.
4. Жуков В.П. Словарь русских пословиц и поговорок. - 7-е изд., стереотип. - М.: Рус. яз., 2000. -544 с.
5. Литвин Ф.А. Отношение слова и компонента фразеологизма в структурно-семантической модели // Вопросы фразеологии - V. Ч. 1. Труды Самаркандского университета. Новая серия. - Самарканд: Изд-во СамГУ 1972. - Вып. 219. - С. 156-162.
6. Мелерович А.М., Мокиенко В.М. Фразеологизмы в русской речи: словарь. - М.: Русские словари, 1997. - 864 с.
7. Мелерович А.М., Мокиенко В.М. Семантическая структура фразеологических единиц современного русского языка. - Кострома: КГУ им. Н.А. Некрасова, 2008. - 484 с.
8. Пермяков Г.Л. От поговорки до сказки (заметки по общей теории клише). - М.: Наука, 1970. - 240 с.
9. Русское культурное пространство: лингво-культурологический словарь. Вып. 1 / И.С. Бри-лёва, Н.П. Вольская, Д.Б. Гудков, И.В. Захаренко, В.В. Красных. - М.: Гнозис, 2004. - 318 с.
10. Третьякова И.Ю. Окказиональные фразеологизмы и контекст // Ярославский педагогический вестник. - 2011. - № 2. - Т. I (Гуманитарные науки). - С. 161-163.
11. Третьякова И.Ю. Окказиональная фразеология: монография / под науч. ред. А.М. Мелерович. -Кострома: КГУ им. Н.А. Некрасова, 2011. - 290 с.
124
Вестник КГУ им. H.A. Некрасова ¿j- № 1, 2015
